Текст книги "Лекарь в мире ЗОМБИ 4 (СИ)"

Автор книги: Сергей Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Когда эксперимент был завершён, пришло время принимать решение. Он смотрел на истощённых, сломленных людей, проводя почти клиническую оценку. Оставить их в живых было бы слишком рискованно – они видели его лицо, знали его имя и могли рассказать о нём другим выжившим. В этом новом мире информация была такой же смертоносной, как пуля.

С другой стороны, безжалостная логика подсказывала: зачем тратить впустую хороший экспериментальный материал?

Мужчина, словно прочитав его мысли, поднял взгляд. В его глазах плескался страх, но за ним стояло нечто большее – понимание.

– Ты собираешься нас убить, – произнёс он хриплым, сорванным от крика голосом. Это был не вопрос, а утверждение. – Я вижу это по твоим глазам. Ты уже всё решил.

– У меня нет выбора, – спокойно, почти извиняющимся тоном ответил Леша. – Я не могу оставить свидетелей. Это… нерационально.

– Ради бога, у нас же дети! – голос мужчины дрогнул, в нём послышались нотки отчаяния, хотя «дети» были подростками – парню было около двадцати, девушке чуть меньше. – Они никому ничего не скажут!

– Это все равно дополнительный риск, который мне совершенно не нужен.

Мужчина дернулся в телекинетических оковах, на его шее вздулись вены от напряжения.

– Тогда хотя бы… хотя бы сделай это быстро, – его голос дрогнул, по щекам потекли слёзы. – Сначала детям. Не заставляй их смотреть, как умирают родители. Умоляю тебя. Если в тебе ещё осталось хоть что-то человеческое.

Женщина внезапно рванулась вперёд, насколько позволяла телекинетическая хватка. Её глаза лихорадочно блестели, а в голосе слышалось неприкрытое отчаяние.

– Подожди! Господи, пожалуйста, подожди! – закричала она, задыхаясь от волнения. – Я… я могу быть полезной!

Её взгляд судорожно скользнул по его телу, а затем она рывком разорвала верхнюю часть своей рубашки, обнажаясь в отчаянной попытке привлечь его внимание.

– Посмотри! – в её голосе смешались стыд и решимость. – Я всё ещё в хорошей форме. Я могу доставить тебе удовольствие, как никто другой. Я готова на всё! Абсолютно на всё!

Она подняла на него взгляд, полный такого неприкрытого ужаса и мольбы, что в прошлой жизни Лех, возможно, почувствовал бы сострадание.

– Мама, прекрати! – выкрикнула девочка-подросток, и её лицо исказилось от стыда и ужаса. – Что ты творишь⁈

– Заткнись! – прошипела женщина, не глядя на дочь. – Просто заткнись! Я пытаюсь спасти ваши жизни!

Леша наблюдал за происходящим с академическим интересом, словно изучал химическую реакцию под микроскопом.

– Секс? – уточнил он с холодной прямотой, слегка наклонив голову. – Это то, что ты предлагаешь? Своё тело в обмен на их жизни?

Женщина вздрогнула от его прямолинейности, её лицо покрылось красными пятнами стыда, но она кивнула, закусив губу так сильно, что выступила кровь.

– Да, – выдохнула она, прикрывая наготу руками, но тут же опустила их, видимо, решив, что это противоречит её предложению. – Что угодно. Как угодно. Я… я была… я знаю, как доставить удовольствие. Я сделаю всё, что скажешь. Всё.

– НЕТ! – мужчина рванулся с такой силой, что на мгновение почти преодолел телекинетическую хватку. – Анна, нет! Не смей! Не унижайся! Не надо!

Леша сильнее сжал его горло, заставляя замолчать. Мужчина захрипел, его лицо налилось кровью.

– Ты насмотрелась старых фильмов, – без тени эмоций в голосе произнёс Лех, глядя на женщину. – Это интересный психологический паттерн – готовность к сексуальному подчинению ради спасения потомства. Но в данных обстоятельствах он совершенно бесполезен.

Человеческие желания, страсти и потребности теперь казались ему далёкими и чуждыми, как ритуалы давно вымершей цивилизации. На данном этапе его существования секс не представлял никакого интереса – это была просто очередная биологическая функция, не стоящая внимания.

– Ты не понимаешь, – в отчаянии воскликнула женщина, стыдливо запахивая остатки рубашки. Её глаза расширились от ужаса при мысли о том, что её последняя надежда рушится. – Я могу быть кем угодно! Делать что угодно! Пожалуйста, только не трогай детей!

– Единственное, что я могу для вас сделать, – произнёс он с оттенком того, что в его новом состоянии ещё можно было назвать милосердием, – это подарить вам быструю смерть.

Женщина разрыдалась, её плечи тряслись, а из горла вырывались звуки, больше похожие на звериный вой, чем на человеческий плач. Подросток опустил голову, пытаясь скрыть слёзы бессилия. Девушка смотрела на Лёху с неприкрытой ненавистью, которая постепенно сменялась отчаянием.

Леха сосредоточился. Он мог бы затянуть эксперимент, проверить еще несколько гипотез о пределах человеческой выносливости, но что-то внутри – возможно, последний отголосок человечности – подсказывало, что семья уже достаточно натерпелась.

– Это будет быстро, – сказал он спокойно. – Вы не почувствуете боли.

Он направил телекинез точно и решительно, одновременно воздействуя на шейные позвонки всех четырех членов семьи. Быстрый, чистый перелом в основании черепа – и четыре тела обмякли, мгновенно лишившись жизни. Никаких судорог, никаких хрипов – просто внезапная, милосердная смерть.

Леха аккуратно уложил их тела в те же спальные мешки, в которых они лежали до его появления. Выключил фонарь. Затем с помощью телекинеза восстановил их самодельную сигнализацию и бесшумно покинул здание.

– Спасибо за участие, – прошептал он, глядя на окна магазина через дорогу. – Вы внесли неоценимый вклад в понимание моих способностей.

Уходя, он ощущал не угрызения совести, а спокойное принятие неизбежного. Словно была пройдена последняя ступень на пути трансформации, и прежний Леха-человек окончательно уступил место новому существу – холодному, расчётливому и бесконечно отстранённому от человеческих эмоций.

Глава 7
Эволюция субъекта Л. – 2

День 13 после изгнания.

Они появились из-за угла, когда Леха возвращался с вылазки за припасами. Пятеро – крепкие, вооружённые, с тем особым голодным блеском в глазах, который бывает только у мародёров. Они заметили его сразу – безрукого парня с рюкзаком за спиной.

– Гляньте-ка, ребята, – хохотнул самый крупный, явно главарь. – Калека с припасами. Сегодня наш счастливый день.

Они медленно окружали его, как волки загнанного оленя. Леха стоял неподвижно, лишь слегка опустив голову. Со стороны казалось, что он парализован страхом – дрожащий, худой очкарик без рук, лёгкая добыча для любого хищника.

– Эй, обрубок, – обратился к нему главарь, играя ножом. – Сейчас будет два варианта. Либо ты тихо-мирно отдаёшь нам рюкзак и мы тебя не трогаем, либо…

– Либо что? – тихо спросил Леха, всё ещё не поднимая глаз.

– Либо мы сначала поиграем с тобой, а потом всё равно заберём рюкзак, – закончил главарь, и остальные загоготали, явно предвкушая развлечение. – У тебя пять секунд на раздумья.

Леха медленно поднял голову. И тогда они увидели его глаза – жёлтые, нечеловеческие, полные холодного, расчётливого спокойствия хищника, загнавшего добычу в ловушку.

– Спасибо, – произнёс он с лёгкой улыбкой. – Мне как раз нужны были подопытные для нового эксперимента.

Главарь нахмурился, его самодовольная ухмылка слегка поблекла.

– Чё за хуйня…

Он не договорил. Его пистолет вырвался из кобуры, завис в воздухе перед его лицом и развернулся дулом к хозяину. Глаза бандита расширились от ужаса и непонимания за мгновение до того, как курок нажался сам собой.

Выстрел эхом разнёсся по пустынной улице. Тело главаря рухнуло на асфальт, а остальные мародёры застыли в шоке, не понимая, что только что произошло.

– Какого хуя⁈ – выкрикнул один из них, хватаясь за свой пистолет.

Но Леха был быстрее. Одним телекинетическим движением он вырвал оружие из рук мародёра и отбросил в сторону. Другим – схватил самого человека за горло и поднял в воздух. Тот захрипел, дёргая ногами и хватаясь за невидимую удавку.

Остальные бросились врассыпную, но не успели сделать и нескольких шагов. Леха одновременно контролировал трёх человек, удерживая их телекинезом в воздухе, как беспомощных марионеток.

– Сегодня мы будем изучать многозадачность, – спокойно произнёс он, словно вёл университетскую лекцию. – Способность телекинеза одновременно влиять на несколько объектов с разными параметрами воздействия.

Первого мародёра он заставил достать нож и медленно поднести к собственному глазу. Человек кричал и сопротивлялся, но его рука неумолимо приближалась к лицу, двигаясь рывками и неестественно, словно невидимые силовые линии тянули её к цели.

– Нет! Пожалуйста! – умолял он, дрожа всем телом. – Я сделаю всё, что ты скажешь!

– Я знаю, – спокойно ответил Леха. – Ты уже делаешь.

Лезвие ножа медленно вошло в глазницу, и крики перешли в безумный вой, от которого кровь стыла в жилах. Но Леха не останавливался. Он хотел проверить, сможет ли контролировать человека даже в состоянии сильнейшей боли и шока.

К его удовлетворению, мародёр продолжал выполнять телекинетические команды, даже когда нож полностью погрузился в глазницу. Примечательно, что остальные двое в ужасе наблюдали за происходящим, и их сопротивление заметно ослабло – ещё одно подтверждение теории о влиянии психологической травмы на эффективность телекинеза.

«Вот было бы удобно,» – подумал Леха, чувствуя, как стремительно истощаются силы, – «если бы можно было просто захватить их сознание одним усилием воли. Приказать мозгу выполнять команды напрямую, а не контролировать каждую чёртову мышцу по отдельности.»

Следующий эксперимент был направлен на исследование пределов многозадачности. Леха заставил оставшихся двух мародёров сражаться друг с другом. Один душил другого, в то время как тот пытался ударить его ножом. Оба были полностью подчинены телекинезу, и Леха управлял каждым их движением. Их тела двигались рывками, противоестественно, в попытках сопротивляться мышцы напрягались под кожей, образуя странные выпуклости и впадины.

Манипулировать телами было чертовски сложно. Приходилось контролировать каждый сустав, каждое сухожилие, каждую группу мышц, одновременно удерживая их в вертикальном положении против силы тяжести. Чистое истощение сил. Если бы только существовал более эффективный способ контроля, чтобы не растрачивать столько энергии…

Финал наступил, когда один из мародёров наконец погрузил нож в сердце другого. Тело обмякло, и Леха отпустил телекинетический контроль, позволив трупу рухнуть на асфальт. Победителя Леха отправил следом, заставив перерезать себе горло.

Остался последний – тот, который выколол себе глаз. Он сидел, привалившись к стене, полубезумный от боли и ужаса. Кровь струилась по его лицу, пропитывая одежду.

Леха подошёл ближе, глядя на него с научным интересом.

– Ты… ты не человек, – прошептал мародёр, отшатываясь. – Чудовище… демон…

– Возможно, – согласился Леха. – Но сейчас важнее другое. Ты станешь последним экспериментом на сегодня.

Он сосредоточился, направляя телекинез не на тело человека целиком, а на его череп. Он хотел проверить, сможет ли фокусировать давление настолько точно, чтобы остановиться на грани смертельных повреждений.

Мародёр закричал, когда почувствовал, как его череп начинает медленно сжиматься. Леха внимательно наблюдал, делая мысленные заметки о реакции, о том, как меняется цвет лица, как расширяются сосуды, как закатываются глаза.

Он чуть ослабил хватку, когда увидел первые признаки потери сознания, затем снова усилил, когда мародёр начал приходить в себя. Снова и снова, как садист, играющий с добычей, но в его действиях не было садизма – только холодный научный интерес.

Когда эксперимент наконец завершился, и последний мародёр затих навсегда, Леха почувствовал странное опустошение. Не сожаление или раскаяние – его человечность была уже слишком далеко, чтобы испытывать такие эмоции, – а скорее разочарование от того, что подопытный материал закончился так быстро.

Он медленно повернулся, чтобы уйти, и тут заметил изменение в своём интерфейсе. Полупрозрачные цифры и шкалы, обычно висевшие на периферии зрения, разрослись, превратившись в сложную структуру данных. Теперь он видел не просто уровень здоровья и энергии, но и детализированное дерево развития способностей, потенциальные пути прокачки, даже какие-то странные сканирующие функции.

Похоже, мозг, адаптируясь к постоянной нагрузке, сам создал этот интерфейс – нечто вроде внутренней операционной системы, выстроенной по логике, к которой он был приучен с детства. Всё, как в играх: навыки, уровни, прокачка. Такой способ мышления был для Лехи естественным, а значит – наиболее эффективным.

Леха улыбнулся. Это был очередной шаг на пути к его цели.

День 14

Информация о зомби-псионике пришла случайно, от радиопереговоров, которые Леха перехватил на найденную рацию. Бойцы какого-то поселения, расположенного к югу от его убежища, сообщали о странном мертвеце, который мог двигать предметы на расстоянии.

Леха немедленно собрался на охоту. Это был идеальный объект для его финального испытания – зомби-телекин, единственное существо, способности которого были хоть сколько-то сопоставимы с его собственными.

Ему потребовалось несколько часов поисков, прежде чем он наконец нашёл цель. Зомби-псионик выглядел иначе, чем обычные мертвяки – более сохранным, почти живым, если не считать мутно-серых глаз и тёмных вен, проступающих под кожей. Он медленно брёл по пустынной улице, а вокруг него в воздухе парили различные предметы – обломки кирпичей, куски арматуры, даже автомобильные детали.

Леха спрятался за перевёрнутой машиной, наблюдая за созданием. Его новый интерфейс активировал функцию сканирования, и перед глазами появилась подробная информация о противнике:

Объект: Зомби-псионик (Телекин)

Уровень угрозы: Высокий.

Особенности: Телекинетический контроль, повышенная регенерация, возможная ментальная активность.

Слабые места: Мозг, позвоночник, глаза.

Рекомендации: Атаковать с дистанции, использовать превосходство в многозадачности.

Леха удивлённо моргнул. Его интерфейс никогда раньше не выдавал таких подробных данных. Похоже, это была одна из новых функций, развившихся вместе с его аналитическими способностями.

Парень наблюдал за зомби-псиоником с осторожностью опытного охотника. За последние недели он усвоил важный урок: спешка приводит к трагическим последствиям. Именно торопливость и недооценка противника стоили ему обеих кистей рук. Сейчас он не имел права на такую же ошибку.

Вместо немедленного нападения он выбрал терпеливое наблюдение. Почти час Леха следовал за мертвецом на безопасном расстоянии, изучая его повадки и реакции. Зомби перемещался по улицам с определенной целенаправленностью, которой обычно не хватало рядовым мертвякам. Он принюхивался к воздуху, словно хищник, выслеживающий добычу, заглядывал в окна заброшенных зданий, методично проверяя каждое помещение на наличие живых.

Особенно впечатляющим был телекинез этого существа. Вокруг зомби постоянно кружились обломки кирпичей, куски арматуры и другой мусор, формируя своеобразный защитный кокон. Иногда мертвец швырял тяжелые предметы в пустоту, будто практикуясь или реагируя на какие-то известные только ему сигналы. Леха отметил, что при всей мощи этих телекинетических выбросов, в них отсутствовала какая-либо система или стратегия – только примитивные инстинкты и базовые реакции.

Собрав достаточно информации, Леха решил, что пришло время для прямой конфронтации. Он вышел из укрытия и уверенно встал посреди улицы, прямо на пути зомби-псионика. Эффект был мгновенным – мертвец застыл, его мутные глаза, словно два тусклых фонаря, уставились на неожиданную добычу. Секунда замешательства сменилась гортанным рыком, и зомби бросился вперёд.

Массивный кусок арматуры, до этого лениво кружившийся в его защитном коконе, внезапно устремился к Лехе с убийственной скоростью.

Парень был готов к подобному развитию событий. Его собственный телекинез мгновенно активировался, перехватив смертоносный снаряд буквально в нескольких сантиметрах от лица. Возникла странная патовая ситуация – два телекинетических поля боролись за контроль над куском металла, заставляя его вибрировать и скручиваться в воздухе, как живое существо.

На лице зомби-псионика, насколько это было возможно для мертвеца, отразилось что-то похожее на удивление. Его глаза расширились, а из горла вырвался другой рык – ниже и протяжнее, словно существо не ожидало встретить соперника, способного противостоять его силам.

«Начинаем», – подумал Леха, чувствуя прилив адреналина и готовясь реализовать стратегию, которую он тщательно продумал в течение своего наблюдения.

Вместо того, чтобы концентрироваться на одном объекте, он разделил внимание между несколькими точками. Часть силы он направил на удержание арматуры, другую – на телекинетический захват нескольких кирпичей с земли, третью – на создание защитного поля вокруг себя.

Зомби-псионик не был способен на такую многозадачность. Его примитивный мозг мог концентрироваться только на одной цели за раз.

Кирпичи взлетели в воздух и окружили зомби плотным кольцом, медленно сжимаясь. Мертвец зарычал и попытался оттолкнуть их, но как только его внимание переключилось на новую угрозу, Леха усилил давление на арматуру и направил её обратно.

Металлический прут с хрустом вошёл в грудь зомби, пригвождая его к стене здания. Мертвец дёрнулся, но не умер – физические повреждения, не затрагивающие мозг, были для него лишь временным неудобством.

Леха приблизился, сохраняя телекинетический контроль. Зомби рычал и дёргался, пытаясь вырваться, но арматура держала его крепко. Его мутные глаза горели яростью и… казалось, чем-то похожим на страх.

«Интересно», – подумал Леха, изучая существо. – «Кажется, у них сохраняются эмоции. Примитивные, но всё же».

Внезапно в голове Лехи мелькнула мысль, столь же мрачная, сколь и научно обоснованная. Он вспомнил собственную беспомощность после потери рук, вспомнил долгие часы отчаянных попыток вернуть контроль над телекинезом.

«А что, если…»

Леха не стал медлить. Телекинезом он схватил лежащий неподалёку острый обломок металлической вывески и одним стремительным движением отсёк правую руку зомби-телекина чуть выше локтя. Из обрубка хлынула тёмная, загустевшая жидкость, едва ли напоминающая кровь. Мертвец издал пронзительный визг, но продолжал оставаться в сознании.

«Не чувствуют боли, как и следовало ожидать», – отметил Леха, наблюдая за реакцией.

Второй удар – и левая рука зомби отделилась от тела, глухо шлёпнувшись на асфальт. Теперь мертвец был полностью обездвижен – пригвождённый к стене и лишённый верхних конечностей.

Самое интересное началось после этого. Леха отступил на несколько шагов, ослабляя телекинетический контроль, чтобы посмотреть, сможет ли зомби-телекин использовать свои способности без рук.

К его удивлению, мелкие камешки вокруг мертвеца начали подрагивать. Слабо, едва заметно, но они двигались. Мутные глаза зомби сузились, концентрируясь на лежащем неподалёку куске бетона. Объект слегка приподнялся над землёй, затем упал обратно.

«Значит, могут, – с мрачным удовлетворением отметил Леха. – Как и я. Только намного слабее».

Это был важный эксперимент, подтверждающий его собственный опыт. Телекинезом действительно можно было управлять без рук, но эффективность такого контроля значительно снижалась. Зомби мог едва приподнять мелкие предметы, в то время как раньше швырял многокилограммовые обломки с убийственной силой.

«Значит, это не только моя особенность,» – Леха почувствовал странное облегчение от этого открытия. – «Все Телекины одинаково зависят от физических якорей. Я не слабее или хуже других – это просто общее свойство нашей силы.»

Это знание укрепило его уверенность. Он не был неполноценным псиоником из-за потери рук – просто столкнулся с естественным ограничением, которое мог преодолеть упорными тренировками и адаптацией, как уже начал делать.

Леха решил продолжить исследование. Он снова активировал свой телекинез, на этот раз поднимая различные предметы вокруг и предлагая их зомби-телекину. Металлические прутья, стеклянные осколки, куски бетона – все они парили перед мертвецом, проверяя пределы его возможностей.

Зомби явно реагировал на эти стимулы. Его глаза следили за движущимися объектами, и периодически он пытался перехватить контроль над некоторыми из них. Иногда ему даже удавалось слегка изменить траекторию движения предмета, но не более того.

«Сила уходит через глаза, – понял Леха. – Без рук они теряют большую часть своей мощи, но всё ещё могут фокусировать телекинез через зрительный контакт».

Это наблюдение натолкнуло его на следующий эксперимент. Взяв два стеклянных осколка, Леха направил их точно в глазницы зомби-телекина. Стекло вошло в глазные яблоки с тошнотворным чавкающим звуком. Мертвец дёрнулся, но не издал ни звука – только его тело напряглось в тщетной попытке освободиться.

Теперь, лишенный и рук, и глаз, зомби-телекин стал абсолютно беспомощен. Никакие предметы вокруг него больше не двигались, никаких признаков псионической активности не наблюдалось. Существо превратилось в обычного мертвеца, пусть и необычного вида.

«Итак, для телекинеза нужен либо физический фокус через конечности, либо визуальный через глаза, – подытожил Леха. – Без них способность практически бесполезна».

Завершив эту часть исследования, он решил закончить эксперимент. Теперь, когда зомби-телекин был полностью обездвижен и лишен своих способностей, настало время завершить начатое.

Леха сконцентрировал свой телекинез и одним мощным усилием сжал голову мертвеца, словно в невидимых тисках. Череп не выдержал давления и лопнул, разбрызгивая темную жижу и куски гниющей плоти. Тело безвольно обмякло, теперь уже окончательно мертвое.

Странное чувство удовлетворения охватило Леху. Не радость или триумф, а скорее клиническое удовлетворение ученого, успешно завершившего сложный эксперимент. Он получил ценные данные о природе телекинеза и его зависимости от физических факторов.

«Теперь я знаю, как справляться с подобными существами,» – подумал он, окидывая взглядом останки своего подопытного. – «Лиши их возможности фокусировать силу – и они становятся беспомощными.»

Леха медленно опустил руку с протезом, осмысливая полученный опыт. Это была не просто победа – это было подтверждение его теорий, доказательство его прогресса. И еще один шаг к полному контролю над своими способностями, несмотря на физические увечья.

Его интерфейс мигнул, отображая новые данные:

Опыт получен

Достигнут новый уровень: 7

Ожидайте получения пробуждения врожденной способности.

Леха улыбнулся. Он был готов.

Двадцатый день, после изгнания.

Крыша высотки, с которой открывался прекрасный вид на Торжковский рынок, стала его наблюдательным пунктом. Леха провёл здесь последние сутки, изучая изменения, произошедшие после его изгнания. Новые укрепления на северной стене, дополнительные наблюдательные пункты, увеличившееся число вооруженных патрулей – Голубев явно готовился к серьезной угрозе.

Его самодельный протез превратился в многофункциональное оружие. Леха потратил недели на модификацию, добавляя выдвижное лезвие, захваты с разным уровнем давления и даже небольшое отделение для хранения инструментов. Конструкция была причудливой помесью мясницкого ножа, механической клешни и хирургического инструмента.

Снайперская винтовка висела в воздухе, поддерживаемая его телекинезом. Новая техника контроля, отработанная за эти недели, позволяла ему управлять оружием с хирургической точностью, не касаясь его физически. Оптический прицел давал четкую картинку общей территории рынка.

За время наблюдения Леха заметил нечто интересное. Вчера, во время небольшой стычки с группой мертвяков у восточной стены, он увидел нового бойца – коренастого мужчину с армейской выправкой. Когда один из зомби едва не прорвался через баррикаду, этот человек не отскочил, как остальные. Вместо этого он просто выставил руку, и мертвяк словно врезался в невидимую стену, отлетев на несколько метров. Голубев после этого долго хлопал его по плечу, что-то оживленно говоря.

Выходит, у них появился еще один псионик. Понять бы еще насколько он силен…

В дневнике, который Леха превратил в настоящее руководство по выживанию псионика, последние страницы были заполнены детальными схемами атаки. Не просто планами – полноценными тактическими картами с указанием путей отхода, расчетным временем операции и предполагаемыми потерями. Работа не сумасшедшего мстителя, а холодного, методичного стратега.

Прежний Леха выбрал бы самый безопасный вариант – ночное проникновение через восточную стену, где он обнаружил мертвую зону между фонарями. Тихое проникновение, бесшумное устранение Голубева во сне, быстрое отступление. Чисто, эффективно, с минимальным риском.

Но тот Леха умер, когда Диана отсекла ему руки. Новый Леха хотел зрелища. Публичной казни. Урока, который запомнится каждому выжившему на этом рынке.

Голубев проводил ежедневные полуденные обращения к своей «пастве» – театрализованное действо, призванное поддерживать его культ личности. Стоя на импровизированной трибуне в центре главной площади, он толкал пафосные речи о выживании, единстве и своей особой роли в спасении человечества.

Идеальная сцена для демонстрации настоящей силы. И настоящего возмездия.

Сначала он заблокирует все выходы телекинетическими барьерами. Затем уничтожит снайперов на вышках – быстро, одного за другим. И наконец выйдет на открытое пространство, лицом к лицу с Голубевым.

Его интерфейс показывал вероятность успеха каждого элемента плана, предлагал оптимальные маршруты передвижения, даже рассчитывал предполагаемый расход энергии на каждую телекинетическую атаку.

Леха закрыл дневник и посмотрел на заходящее солнце. Завтра. Завтра он отомстит за всё – за предательство, за унижение, за отрубленные руки.

А после Голубева настанет черёд Дианы. Он найдёт её, чего бы это ни стоило. Найдёт и заставит пожалеть о том дне, когда она решила отрубить руки «сопливому ботанику-телекину».

На бледных губах Лехи заиграла жуткая улыбка – не человеческая гримаса, а хищный оскал существа, давно переступившего границы человечности. В желтых глазах плескалась тьма, а черные вены под кожей пульсировали в такт учащенному сердцебиению.

– Я иду к тебе, Голубев, – прошептал он в наступающие сумерки, голос звучал как шорох песка по стеклу. – А после тебя эта белобрысая сука узнает, каково это – терять части тела. Я отрежу ей руки. Медленно. По миллиметру. И заставлю смотреть, как кровь вытекает из обрубков, превращая ее в такого же калеку, как я.

Рука с протезом непроизвольно сжалась, металлические пальцы со скрежетом заскрипели. Перед глазами вспыхнуло воспоминание – блеск тесака, невыносимая боль, брызги алого на бетонный пол. И Диана, холодно наблюдающая за его агонией.

– Я найду вас всех, – с каждым словом его голос становился глубже, превращаясь в утробный рык. – И ваши крики будут музыкой для моих ушей. Вы будете умолять о смерти, но она придет только тогда, когда я позволю.

Произнеся последние слова, Леха поднялся на ноги одним плавным, кошачьим движением. Его худощавое тело, облаченное в черное, на фоне багрового заката казалось силуэтом древнего демона. Без единого звука он шагнул с края крыши в пустоту.

Падение длилось всего мгновение – телекинетическая сила мягко подхватила его, замедляя спуск. Он приземлился в переулке, бесшумно, как призрак, и сразу растворился в сгущающейся тьме.

Его возмездие началось…