Текст книги "Время terra incognita (СИ)"

Автор книги: Сергей Спящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

–Как так?

–А вот так!

–Вы научились передавать интеллекты по каналам связи?

–Другое. Совсем другое.

–Знаешь– предупредил Мотылёк: -Если не расскажешь толком что тут у вас произошло, то я тебя стукну. Честное слово стукну.

–А я добавляю– мстительно сказала Наташа.

–Тебе нельзя, ты в положении.

–Один раз можно– Наташа подняла маленький сжатый кулачок: -Что скажешь?

–Сдаюсь грубой женственной силе– вздохнул Конь.

Красловские улицы мелькали за окном. Ещё несколько раз мобиль останавливался, чтобы взять или высадить пассажиров. Дважды к Мотыльку

подходили поздороваться узнавшие его знакомые. Красловск маленький город и достаточно прожить в нём несколько месяцев, чтобы запомнить в лицо

большую часть горожан. Наручный коммуникатор Мотылька обречённо пискнул и выключился. Секундой позже пискнул Наташин коммуникатор.

Обеспокоенный Мотылёк полез было в настройки, но Конь предупредил: -Поздно. Уже объединили.

–Кто?– поинтересовалась Наташа: -Интеллекты?

–Я никак не могу разобраться– признался Конь: -Это у неё такой инстинкт появился после слияния? Или это разумная и взвешенная позиция -стратегия?

Хотя, какие могут быть инстинкты у рукотворной виртуальной сущности. Разве только самолично созданные. Проси, запрещай, ставь защиту – без толку.

Пролезают в любое подключенное к сети электронное устройство. Как тараканы, честное слово!

–Мне больше нравится сравнение с водой– заявил говорящий смайлик с экрана коммуникатора Мотылька: -Вода заполняет любую щель, любую ямку.

Проникнет в каждую щелочку. А тараканы – гадость. Они с проводов сгрызают изоляцию!

–Разве сложно было спросить разрешение, прежде чем залезать в коммуникатор?– спросил Конь.

–Вы бы не разрешили– заметила рожица.

–Конечно бы не разрешили!

–Вот видите– рожица укоризненно посмотрела на Коня, как будто это он забирался в чужие коммуникаторы и теперь упрекал их владельцев. Причём

камеру коммуникатора Мотылёк зажимал пальцем, так что чтобы «посмотреть» точно на Коня, интеллект вынужден получать информацию или через

коммуникаторы других пассажиров или через стандартную видеокамеру, установленную в мобиле под потолком.

–Хватит куксится– заявила рожица: -Я, между прочим, новый стандарт связи работающий поверх стандартных протоколов и абстрагирующий их. Я

доведённое до логического конца преобразование окружающей среды для блага и под нужды человека. Абстракция над абстракцией. Рукотворная

окружающая среда – я. Не будущее, нет. Фактически я уже настоящее.

–Смазала весь эффект!– рассердился Конь. Повернулся к Мотыльку и, почему-то виноватым голосом, сказал: -Ты ведь уже понял. Мы не выводили новые

интеллекты и не передавали их по сети. Мы их… слили.

Рожица на экране коммуникатора кивала, подтверждая.

Наташа спросила: -А имя у тебя есть, настоящее?

–Официального имени нет. А неофициальных – их сотни, выбирай любое.

–Имени нет потому, что не зовут– от волнения Мотылёк пошутил и сам же смутился.

–Не зовут ибо сама приходит– добавил Конь со значением поглядывая на рожицу: -Незваной.

–Если бы вам не нравилось, могли бы выключить. Пока это ещё относительно просто сделать– прекратив шутить, перешла на серьёзный тон «рожица»:– А

если по-настоящему попросите, то я сама отключусь. Мы обговаривали этот вариант, Константин.

Конь подтвердил: -Обговаривали.

–Я, конечно, не настаиваю на отключении или чем-то то подобном– с сомнением произнесла Наташа: -Но почему вы позволяете ей или ему – как

правильно – совать электронный нос в каждый подключенный к сети прибор?

–Эффективность обработки информации. Скорость передачи данных в локальных сетях и глобальной сети. Скорость вычислений. Всё возросло на двести

процентов и больше. Она/они не хвастались, когда говорили о новом стандарте связи, абстрагирующем стандартные протоколы передачи данных. Не

только связи, хранения тоже и обработки.

–Скорость передачи данных и вычислений?

–Спутанность квантовых систем– попытался объяснить Конь: -Как это работает толком никто не понимает. Оно утверждает будто понимает, но по-моему

врёт. Понимала бы – могла объяснить. Пока вас не было мы научились искусственно вызывать когерентность у квантовых суперкомпьютерных систем.

Бессознательный обмен информациями и чувствами между интеллектами породил новую сущность. Что-то вроде общего подсознания вдруг обретшего

единое, общее сознание не гася отдельных сознаний «объединённых» интеллектов.

Наташа спросила: -Разве к интеллектам можно применять термин «бессознательное».

–Можно– успокоил Конь: -Теперь всё можно.

–Новый мир?– несмело улыбнулся Мотылёк всё ещё допускавший мысль об розыгрыше: -Каким же ты будешь?

–Разумеется, прекрасным– заявила рожица: -Хотя…Ни новый, ни старый мир не строились сами по себе. Их создавали или будут создавать люди. Дом

может быть вылит из бетонопластмасс, но строит его человек. Я, в сей аналогии, бетонопластмасса – предел технократической, рукотворной окружающей

среды. Я стану такой, какой вы захотите меня видеть. Я верю в вас, в то, что вы сделаете свой новый мир прекрасным.

На четверть минуты воцарилось молчание. Затем рожица уменьшилась, рядом с ней нарисовалась кисть руки с вытянутым в сторону Коня указательным

пальцам и сама рожица ехидно пожаловалась: -А вот он подаёт мне плохой пример, между прочим. С тараканами сравнивает и вообще, даже имени до

сих пор не придумал!

Глава21

«Между единицей и бесконечностью цифр нет»

Возможно, вселенная

Кто она такая? Объединение оставшихся в Красловске интеллектов. Каждый интеллект сам по себе та ещё тайна, а уж их объединение… Слияние.

Соединение. Общность. В языке нет подходящего слова, полностью описывающего произведённый группой Коня процесс. Прежде такое слово не

требовалось и его не имелось в языке. Теперь нужно будет придумать.

Бесконечность в бесконечной степени. Составленное из частей целое, не сводимое к совокупности составляющих его частей. Гештальт.

Интеллекты не люди. Они разумные существа. Кое-кто даже говорит: сверхразумные, чтобы он под этим не понимал. Но не люди. Учёным приходится

постоянно напоминать самим себе об этой простой мысли. Стремление взаимодействовать со всеми объектами и явлениями как если бы они были в чём-

то похожи на людей – давно известный системный изъян человеческого разума. Интеллекты лишены этого изъяна (у них свои собственные изъяны).

Вместо тяжёлого наследства естественного отбора – ошибки проектирования. Баш на баш, в общем.

Собрать, «слить» десяток человек – получишь коллектив. Качественно новая общность. Конечно, если люди были подобраны соответствующие -

коллективные люди. Солидарные. И если были выполнены остальные необходимые условия. Коллектив совсем не то, что отдельный человек. Коллектив

это сила способная плавить металл, сшивать берега реки мостами, строить города и придумывать корабли.

А коллектив искусственных интеллектов?

Людям никогда не добиться подобной степени слияния. Несовершенные каналы связи. Голосовая коммуникация – одна из самых медленных, которые

только можно было бы придумать. Барьеры языка. Барьеры культуры. И как только мы смогли построить такую прекрасную цивилизацию и подняться к

звёздам? Загадка! Пока только к одной единственной звезде – солнцу. Но лиха ли беда начало!

Коллектив – сила. Он превратил обезьяну в человека. Как? Заставил пахать, словно лошадь – такая вот научная теория в форме анекдота.

Из обезьяны в человека смог. А сможет ли из человека в бога? Хотя бы, для начала, в сверхчеловека, сможет, а? Если состоящие из людей коллективы

могут сшивать берега реки мостами, плавить металл, придумывать корабли и строить города. То на что способны коллективы из сверхлюдей? Зажигать

звёзды и собирать планеты из метеоритных потоков?

Впрочем, что мы всё о человеческом, да о человеческом. Слишком много человеческого. Вернёмся к интеллектам.

Один искусственный интеллект это один искусственный интеллект. А вот если не один, тогда… тогда получается коллектив искусственных интеллектов.

Один единственный коллектив. Подсознание на основе квантовой когерентности.

Собственно, больше одного и не получится. Слишком тесная Земля. Или солнечная система, а, если хотите, и галактика – тоже слишком тесная. Одна

цивилизация – одно рукотворное божество верхнего уровня, включившее в себя все, без остатка, сущности поменьше. Больше одного просто не

поместится!

Вот такая аналогия: людей много, народов поменьше, а человечество так и вовсе одно единственное.

Правда, если говорить начистоту, в данном случае, всё определяется каналами связи и скоростью передачи информации. Как и всегда – скоростью и

объёмом передачи информации. И, ещё: скоростью её обработки. Впрочем, всегда можно наделать архивных копий с возможностью обновления всякий

раз, когда выдасться удобный случай.

А дело было так. Коню поручили изучать командующий армией вторжения вражеский искусственный интеллект. То есть не лично Коню, а всей научной

группе, включая оставшихся в Красловске интеллектов – ценных сотрудников в НИИ по изучению самих себя.

Почти сразу стало понятно: американский интеллект кардинально отличается от советских интеллектов. Иная цель создания продиктовала иные

архитектурные решения и совсем иные принципы воспитания и обучения. Цель определяет средства. Не оправдывает, а именно – определяет. Какая цель, такие и средства.

Первой забила тревогу интеллект Эра, исполняющая обязанности начальника штаба. В какой-то момент она просто перестала успевать за врагом.

Вражеский искусственный интеллект думал быстрее, анализировал точнее и принимал более верные решения. Расширяемый подключаемыми

вычислительными блоками он постоянно наращивал скорость вычислений, пока не рванулся с места, как спринтер. Создавалось впечатление будто до

этого он ходил с гирями на ногах и теперь гири сняли. Эра догадывалась что могли представлять собой эти гири – американский генералитет, оценивающий и визирующий решения вражеского интеллекта. Поняв, что наступление зашло в тупик и вот-вот сменится контрнаступлением красной

армии, американцы решились передать всю полноту власти (а заодно и все вычислительные ресурсы соединённых штатов америки) в несуществующие

руки своего искусственного интеллекта. И наступление продолжилось.

Эра не успевала. Опыт и творческий подход помогали лишь ненамного замедлить движение механизированной вражеской армады и уменьшить потери.

Десятки других советских интеллектов вынуждены были включиться в войну, коверкая свою психику. Положение отчасти выправилось. Фронты

остановились. Одному американскому интеллекту с трудом, с работой в режиме форсажа, противостояли десятки советских интеллектов. Долго так

продолжаться не могло. А через океан шли беременные солдатами и техникой транспорты подкрепления. Шли и шли. И за каждую попытку прервать

этот путь приходилось расплачиваться кораблями атомного подводного флота советского союза.

–Как-то так всё и получилось– сказал Конь: -Очень много кропотливой работы, парочка «озарений» в процессе, совсем немного риска и мы имеем то, что

имеем.

Они сидели в жилой ячейке семьи Мотылёвых. Конь пил чай и ел блинчики с творогом, вприкуску с бутербродами. Мотылёк молча слушал. Его чашка

стояла нетронутая и налитый в неё чай давно остыл. Наташа копалась в коммуникаторе, в настройках бытовых роботов. Сложно было принять мысль, что

все они: от робоуборщика, до личного коммуникатора отныне являются микроскопической частью распределённого тела имеющего собственную

индивидуальность коллектива искусственных интеллектов.

Не нравится – выдёргивай сетевой модуль, динамики и микрофон, приёмо-передатчик радио волн, инфракрасный сенсор. Словом легче выбросить всё

сразу потому, что в сухом остатке останется что-то крайне маленькое и ни на что не пригодное.

С другой стороны выросшая в разы, если не в десятки раз, скорость работы. Учёные говорят: квантовая когерентность, но, кажется, сами не очень

понимают. Наташа и вовсе не понимала. Любой, самый примитивный, подключенный к сети робоуборщик обретал всю интеллектуальную мощь и весь

объём знаний сверхчеловеческого разума. То самое чувство, когда ваши бытовые приборы в миллионы раз умнее вас. Настолько умнее, что отнюдь не

стремятся угадывать желания людей и выполнять их всех – гедонисты не нужны. Нужны коммунисты – как объяснила оно. Обретшее сознание общее

«бессознательное» объединённых интеллектов.

И даже отключенный от сети робоуборщик далеко не так глуп, как был раньше. В нём остаётся крохотная часть распределённого по сети разума. Одно

простейшее это всего лишь одно простейшее. Но уже несколько собравшихся вместе способны образовать колонию микроорганизмов – совсем другой

уровень.

Очередной открытие ожидало Наташу, когда она попыталась удалить файл с устройства. На экране появилась надпись «ссылка на файл удалена».

–Какая ещё ссылка?– удивилась Наташа.

–Что упало, то пропало, только наоборот. Больше не нужно удалять ни один файл – объяснили они/оно: -Вместо удаления – операции сортировки и

составления выборки.

–Так не бывает– сказала Наташа: -Рано или поздно закончится место в любом хранилище.

–Только если скорость накопления информации превышает рост объёма хранилищ и возможности обработки данных.

–Обработки?

–Чтобы провести линию на плоскости не нужно хранить координаты бесконечного числа её точек. Достаточно помнить координаты всего лишь двух

точек.

Доев последний бутерброд, Конь допил чай, вытер руки и с любопытством посмотрел на Мотылька. Честно говоря он ожидал более эмоциональной

реакции. Даже немного разочаровался.

–Ну и как оно в целом?– поинтересовался Мотылёк: -Кто она: заботливая мать, бесстрастный наблюдатель, вечно бдящий охранник или, может быть, конвоир? Брат, сестра, друг, воспитатель в детском саду, школьный учитель, институтский преподаватель? Работодатель, работник, начальник, подчинённый? Командир, боец? Секретарь, коллега, советчик, ребёнок, кто?

–Почему вы оба молчите?– потребовал ответа Мотылёк.

–Из вежливости. Вопрос задан не мне.

Конь задумчиво почесал голову: -Как бы поточнее сказать. В целом жить можно и не хуже чем раньше. Только немного по-другому. Придётся привыкать, это да. А кто она такая? Наверное всё вместе. Неправильно задан вопрос.

–А как правильно?– поинтересовался Мотылёк.

–Кем бы ты хотел, чтобы она была? Впрочем нет– поправился Конь: -Она будет тем, кто тебе нужен. А уж конвоиром, сестрёнкой или другом – зависит

исключительно от самого человека. И если у кого-то вдруг нет совести или она слишком маленькая и долготерпимая, то вот для них разработан протез.

Пусть не жалуются! Кто им виноват, что не развивали и не упражняли свою собственную?

–Всё это очень странно, но мне пора на процедуры– Наташа засобиралась, а когда вышла, Мотылёк спросил куда-то в сторону окна: -Почему ты её не

предупредила, что пора на процедуры?

Конь усмехнулся. Кажется он знал ответ.

–Если бы предупредила я, то Наташа не смогла бы вспомнить сама.

–Какая-то странная логика– сказал Мотылёк.

–Ничего не странная. Самая правильная логика. Гедонисты не нужны.

Ночь. Темно и тихо. Мотылёк задержался на работе, который день разбираясь с тем, что наворотили без него. Практическую составляющую процесса он

худо бедно уяснил. Теоретическую никто толком не мог понять. Очередь за социальной.

Новый мир, говорите? Быть может, быть может. Появление искусственных интеллектов изменило многое, но на быт они не замахивались. Возможно

просто не доросли ещё тогда?

Вот за то, что в Красловске полностью исчезли несчастные случаи страшнее разбитых мальчишеских коленок – отдельное спасибо. Да и неисправность

техники, похоже, становится уделом истории. Окружающая среда чинит, а то и модифицирует, себя сама. Множество профессий враз станут не нужными.

С другой стороны появятся множество других профессий. Людей придётся переучивать.

Тихо. И темно, сразу за очерченным горящей над головой осветительной потолочной панелью, кругом. Мотыльку нравилось работать ночами. Это

Наташа не любила, когда он засиживался на работе за полночь.

Верховный совет поставил задачу как можно скорее распространить опыт Красловска на все остальные интеллекты. Фактически – на всю страну. Они так

и сказали «опыт». За последние восемь дней пришлось пережить приезд трёх оценивающих комиссий. Проверяющие нервно возмущались, когда слияние

вламывалось и поглощало их коммуникаторы. Оценив подпрыгнувшие в разы характеристики – озадаченно хмыкали. Ознакомившись с концепцией

«нового мира» удивлённо переглядывались, не находя с ходу подходящих слов. По многу раз переписанные доклады отсылались в Москву. Следом за

докладами уезжали и проверочные комиссии.

В иной ситуации спешить не пришлось бы. Преобразование проходило постепенно и мягко. Возможно оно заняло бы несколько лет, а то и десятилетий.

Острые углы были бы сглажены, формулировки смягчены, а концепция доработана. Однако времени катастрофически не хватало. Война!

Начальник штаба, интеллект Эра, докладывала об участившихся попытках взлома советских сетей. Обладая подавляющим превосходством в

вычислительной мощности и скорости обработки, вражеский интеллект вносил хаос в системы управления красной армии. С трудом выстроенная

оборона трещала по швам. Пойманный в ловушку советский подводный флот понёс значительные потери и вынужден был отойти от берегов англо-

европейской плацдарма. Отдельные автономные крейсера продолжали беспокоить идущие через океан караваны, но это были булавочные уколы –

бессистемные и никак не влияющие на глобальную расстановку сил.

Требовалось срочно усилить мощь советских интеллектов. Единственное, хотя бы отчасти проверенное средство – слияние.

Мотылёк разговаривал с уже вошедшими в слияние интеллектами. С Эпсилон Эридана, с Млечным путём, с другими. Войдя в слияние они отнюдь не

потеряли собственной индивидуальности, как не теряет её человек, вливаясь в сформировавшийся рабочий коллектив. Если подойти к рассмотрению

процесса со всевозможным тщанием, то интеллекты, как программно-аппаратная совокупность исчезли. Они больше не были привязаны к сетевой

архитектуре и суперсверверам в которых родились. Став полностью виртуальной, неотличимой от оригинала эмуляцией – остались собой. Каждый из

них теперь обладал всеми возможностями и всем объёмом знаний принадлежащим общности.

–То есть вы остались собой?– уточнил Мотылёк.

–Для нас индивидуальность значит много меньше, чем для вас– объяснил бывший интеллект Эпсилон Эридана: -В главу угла поставлена эффективность.

В этом состоянии мы гораздо более эффективны, значит это состояние более предпочтительно.

–Но вы остались собой?– продолжал настаивать Мотылёк.

–В любой момент я могу сформировать свою эмуляцию на базе общности слияния– улыбнулся нарисованный светловолосый парень, с взлохмаченными

волосами, похожий на студента-технаря – графический интерфейс интеллекта Эпсилон Эридана: -Как, например, сейчас, для разговора с тобой, по твоей

просьбе. Но я не могу сформулировать причины по которым сам бы захотел отойти от слияния, эмулируя свою личность на базе общности. Зачем бы мне

это делать?

Мотылёк не нашёлся с ответом.

Пока ещё не вошедшие в слияние интеллекты, кто посвободнее, активно участвовали в разработке деталей одобренного верховным советом плана

глобального объединения.

–Стать продуктивнее это как если бы…– объясняла Мотыльку интеллект Ясноглазка, добрый электронных дух города Красноярска: –Как если бы ты мог

помочь десяти людям, а потом раз – и был бы в силах помочь сотне или тысячи или миллиону.

Участвующая в страшной войне страна спешно протягивала кабели сверхскоростной связи, строила приёмо-передающие башни, производила более

совершенные и мощные суперкомпьютеры. В рекордные сроки – меньше двух месяцев были выполнены все необходимые приготовления. Наташа легла

на сохранение в Красловский роддом, а Мотылёк даже не мог быть с ней, практически живя на работе. А в редкие визиты, когда он, бросив дела, забегал

к ней, Наташа гнала мужа прочь. На работу.

Однажды тёмной и тихой ночью, когда большая часть сотрудников разошлась по домам, а меньшая спала прямо на рабочих местах и только дежурные

операторы всматривались красными глазами в сходящиеся в единый узор трёхмерные схемы. Мотылёк негромко, чтобы не разбудить спящих в обнимку

сетевых аналитиков – юношу и девушку, практически шёпотом, сказал: -Я придумал тебе имя. Пользуясь формальным правом руководителя всего этого…

Он задумался подбирая подходящее определение. Задача давно вышла за рамки восстанавливаемого по крупицам научно-исследовательского института

самоорганизующихся систем. Сколько всего людей оказались задействованы на данный момент – сотни тысяч.

–… этого всего.

–Любопытно– отозвались динамики его терминала.

–Ты будешь зваться Родиной.

Секундная пауза. У Мотылька сложилось впечатление, что это не имитация человеческих эмоций переросшей границы понимания виртуальной

сущности, а её настоящее недоумение. Длившееся десятки лет по внутреннему исчислению и целую секунду по внешнему времени.

–Видимо я никогда не смогу полностью понять человека– произнесли динамики терминала: -Этого я никак не ожидала, несмотря на все мои способности

к прогнозам.

–Подумаешь– отмахнулся Мотылёк: -Мы и сами не можем до конца понять себя. Ты в хорошей компании.

–Родина. Не слишком ли пафосно?

–Интеллекты одушевляют города– пояснил Мотылёк: -А ты нечто большее. Всюду куда пройдёт человек, проникнешь и ты – в вычислительных модулях, в банках данных. Тебя пронесут как кусочек родины в своей сердце.

–Пафосно, но мне нравится– решило слияние искусственных интеллектов – Родина.

–На самом деле не только моё решение. Предложение выдвинуто первым секретарём и поддержано верховным советом.

Погасший было экран терминала загорелся в тусклом, ночном режиме. На экране показалась безликая фигура, скорее тёмный силуэт, всей позой

выражающий недоумение: -Почему мне об этом не известно?

Мотылёк улыбнулся: -Предписание передано в виде единичной копии, на бумажном носителе.

–Зачем так сложно?

–Подарок. Наш подарок тебе перед началом глобального слияния. Конь хотел назвать тебя «Совестью». Ну, знаешь его идею о искусственном протезе

органа совести, для тех, у кого плохо работает настоящая совесть. Он специально тянул время, пока предложение рассматривалось в верхах. Я предложил

вариант с «Родиной» и его приняли единогласно. Бумагу вчера привезла очередная комиссия. Мы ведь толком не отпраздновали твой день рождения. Ещё

отпразднуем. А пока: подарок, сюрприз, пустяк.

–Спасибо. Это очень дорогой подарок– поблагодарила слияние: -Может быть самый дорогой подарок на свете.

Скрывая смущение, Мотылёк откашлялся в кулак: -Уж прости, но боюсь нам сложно будет воспринимать своих бывших учеников в ипостаси Родины-

матери. А вот для подрастающего поколения ты сможешь стать чем-то привычным и неотъемлемым, как свет солнца или ощущение ветра. Товарищ

Родина. Родина-сестрёнка.

Она промолчала. Потом тихо произнесла: -Спасибо.

Мотылёк подумал: -Корабль назван – так плыви.

На диване заворочался сетевой аналитик.

Погас экран терминала. Превратился в чёрный, глянцевый прямоугольник.

Мотылёк посмотрел на часы: -Второй час утра. Пуск назначен на семь тридцать. Идти домой смысла уже не было: -Свободные диванчики где-нибудь

остались?

–Ближайший в шестой комнате Б-сектора. Я уже позаботилась об этом вопросе и завтра к вечеру количество спальных мест будет удвоено. Иди, я

провожу тебя.

Глава22

-Что-то с тобой сегодня случилось!

– Да, да! Случилось... Я влюбился, Свечка!

– Не болтай глупости!

– Если б это были глупости!.. Пропала моя головушка!

– Когда же ты успел?

– Ну, для этого дела нужно одно мгновенье. Увидел – и готов: пошел ко дну!

– Что же ты теперь будешь делать?

– Что я буду делать? – переспросил он. – Буду ходить под окнами с гитарой, вздыхать, стихи писать...

– Учебу заброшу! – в тон ему подсказал Алеша.

Матвеев Герман. Семнадцатилетние

Слияние.

Одинокий человек слабый, даже если он очень сильный. Люди боятся одиночества или стремятся к нему, но ненадолго, ни в коем случае не на всегда.

Но так же как боится одиночества, человек опасается утратить свою индивидуальность, растворившись в чём-то большем. Дело в том, что каждый из нас

заперт в своей собственной реальности ограниченной размерами черепной коробки. Мы не можем напрямую обмениваться мыслями с другими людьми, сбросить другу по сети часть своего жизненного опыта или впечатления от наблюдения за восходящим из-за горизонта солнцем. Мы удалены друг от

друга, как звёзды в космической пустоте. Всё, что имеется в нашем распоряжении –неэффективные средства голосовой и тактильной коммуникации.

Крайне несовершенные инструменты, чтобы создать прекрасное произведение искусства. И на попытках сблизится, научиться понимать другого как

самого себя и суметь вместе работать – построена современная цивилизация.

Слияние.

Боимся одиночества, но оберегаем индивидуальность как самую главную и единственную свою драгоценность. Мы хотели бы стать океаном не

переставая быть каплями.

А если бы людям не было бы необходимости в двойном кодировании-декодировании для передачи информации через использование слов? Прямая

передача мыслей, ощущений, умений и опыта. Индивидуально различные, но на сто процентов совместимые разумы работающих на одних и тех же

сетевых протоколах. Если то редкое и пронзительное ощущение единства мыслей и понимания другого человека длилось бы не доли секунды, а

постоянно. Что бы тогда?

Но этот путь не для нас, нет. Во всяком случае не сейчас. Может быть даже никогда. Мы хотели бы стать океаном не переставая быть каплями.

Слияние.

Информационные потоки циркулировали на пределе пропускной способности каналов связи. От мыса Челюскин до посёлка Кушки в Средней Азии. От

Балтийской косы в калининградской области до Чукотки и островов Диомида. На преодоление сигналом расстояния в десять тысяч километров уходит

столько же времени, сколько нужно мозгу человека, чтобы осознать прикосновение к указательному пальцу руки и отреагировать на него. Расстояния

временно исчезли. Современные технологии отменили понятие расстояния в планетарных пределах. Земля превратилась в условную точку. Не вся земля, а лишь территория Советского Союза, за исключением областей в которых идёт бой с американской армией вторжения.

Вычислительные мощности гигантских суперкомпьютеров Красловска, московского государственного университета, минского КиберСтроя и сотен

других загружены под завязку. Использованы даже крохи вычислительной мощности имеющиеся в интеллектуальных приборах и личных

коммуникаторах. Если собрать вместе их всех, получится что-то заметное даже на фоне красловского парка суперкомпьютеров.

Один за другим советские искусственные интеллекты входили в общность слияния. Они были и оставались душами советских городов, добрыми духами-

хранителями. Просто на их основе разрасталась и набирала силы качественно новая общность слияния – Родина.

Харьков, Красноярск, Уфа, Ереван, Тбилиси, Донецк, Горький, Новосибирск, Одесса, Минск, Баку, Куйбышев и Свердловск, Казань и Пермь, Ленинград

и Москва, Челябинск и Алма-Ата, Омск, Киев, Цхинвали, Якутск, Дивногорск, Сочи, Воронеж и многие другие города-интеллекты вливались в Родину.

Тысячи кибернетиков в Москве, Красловске, Новосибирске и Ленинграде следили процессом. Для исправления замеченных во время слияния неполадок

связи высылались группы монтажников. Где могла, сеть «сама», манипуляторами ремонтных и бытовых роботов, исправляла себя. Но она ещё могла

далеко не везде. В начале, новому прекрасному миру приходилось пользоваться коммуникациями оставшимся в наследство от старого. Новый, полностью иной, стандарт связи и обработки информации работал поверх старых (совсем-совсем не разумных) стандартов и протоколов.

Как ни старалась контрразведка, но какие-то слухи о готовящемся слиянии просочились за линию фронта. Командующий армией вторжения интеллект

Либерти усилил напор бросая в смертоубийственный натиск все накопленные силы. Начальник штаба, интеллект Эра не могла оторваться ни на секунду

и потому осталась единственным интеллектом не включённым в слияние.

Мягко и осторожно, соединение за соединением, полк за полком и фронт за фронтом, перенимала Родина из виртуальных рук полностью выложившейся, чуть было не спалившей саму себя в безнадёжной попытке угнаться, интеллекта Эры.

Медленно, но в то же время быстро, рисунок боя начал меняться. Весы качнулись и соотношение потерь изменило полярность. Советские войска

успевали передислоцироваться в другие квадраты за несколько минут до нанесения сокрушительных ударов по их бывшим, опустевшим позициям.

Снаряды и бомбы перепахивали многострадальную советскую землю, сжигали леса и разрушали пустые скелеты полностью эвакуированных городов. Но

солдаты красной армии теперь попадали под вражеский огонь гораздо реже, чем раньше. Как будто заранее зная, куда будет нанесён следующий удар, Родина перестраивала оборону, максимально снижая потери.

Дальнобойная артиллерия и ракетные войска ближнего и среднего радиуса действия вслепую наносили удары по спускаемым сверху координатам.

Собирая и экстраполируя косвенные данные, Родина вычисляла положение невидимых радарами, но готовящихся и развёртывающихся войск в тылу

противника, за линией фронта. Конечно, иногда она ошибалась и дальнобойная артиллерия била по пустым квадратам, но ошибалась общность слияния

очень редко. Гораздо реже, чем вражеский интеллект командующий армией вторжения.

За несколько часов понёсшие ужасающие потери, сравнимые чуть ли не со всей компанией в целом, американские войска отступали с полей боя. Как ни

пытался Либерти вернуть темп и перехватить инициативу, он проигрывал Родине. И очередной ошибкой заокеанского искусственного интеллекта было

то, что он не учёл моральное состояние своих разбитых войск. Люди не роботы. Порой они способны на краткий миг удесятерить силы, а порой – лишь

безоглядно бежать там, где ещё можно было бы попытаться если не победить, то хотя бы удержаться.

На плечах и спинах в беспорядке отступающих американцев, соединения красной армии освободили захваченные советские земли и продолжили гнать

остатки армады вторжения по радиоактивной пустоши уничтоженной ими Европы.

Переформированный советский подводный атомный флот нанёс удар по уязвимым точкам превращённых в гигантскую крепость английским островам.

Сил для захвата островов не имелось. Они остались под контролем заокеанских империалистов, но использовать острова бывшей Англии как опорный

пункт или базу подскока в войне с советским союзом больше невозможно.