Текст книги "Время terra incognita (СИ)"

Автор книги: Сергей Спящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Они много раз сталкивались с подобными проблемами и методика разрешения конфликтов дежурными операторами уже отработана. Однако Мотылёк

всё равно отвлёкся, контролируя перераспределение информационных потоков. Отвлёкся и поэтому не сразу обратил внимание на установившуюся в

лаборатории тишину.

Почувствовав изменение окружающей обстановки, Мотылёк вскинул голову. Неожиданно стало тихо. Стихли разговоры вполголоса. Казалось даже

дышать люди стали на два тона ниже. Из снятых и лежащих на столе наушников доносилась едва слышная мелодия. Снявший их учёный – ещё

работавший вместе с Тимофеем Фёдоровичем – крепкий шестидесятилетний мужчина, автор теории скачкообразного изменения сложности

информационных систем, забыл о наушниках, с открытым ртом смотрел на экран. Эту теорию, постулирующую накопление скрытой «сложности» по

достижению порогового значения выливающуюся в скачкообразное усложнение информационного объекта, Мотылёк с Конём когда-то изучали на

последних учебных курсах в институтах. А после – блистательно опровергли, создав интеллект Новосибирск. То есть не «создав», а подтолкнув к

рождению. Впрочем, на данный момент это всё не имело никакого значения.

Учёный следил за картинкой у себя на экране открыв рот и, честно говоря, выглядел довольно забавно. Мотылёк обвёл глазами самое большое

помещение в лаборатории – центр управления конфигурацией сети и контроля за состоянием живущих в сетевых кластерах зародышей.

Присутствующие, а их человек семьдесят: две дежурные смены операторов, старая и пришедшая ей на смену, новая. Плюс подгруппы учёных, работавших над отдельными подзадачами в рамках общего направления – все, затаив дыхание, следили за показаниями расширенной системы

мониторинга.

Где-то люди собрались по трое, по четверо вокруг одного экрана. Безопасник и тот, как заметил краем глаза Мотылёк, незаметно подошёл и встал за

спиной у Чичаренко Ольги, приехавшей в Красловск из Чернореченска, вместе с ними. Мотылёк хотел спросить в чём дело, но сам обратил внимание на

необычные показания выдаваемые системой наблюдения за одним из зародышей, не тем, что попытался «потянуть сеть на себя», другим.

Сидевшая за соседним рабочим местом Наташа повернулась к Мотыльку и её глаза сияли как звёзды. Оно?

–Спокойно– вслух сказал Мотылёк. Губы пересохли и он повторил ещё раз, громче: -Всем успокоиться. Начинаем стимулирование, только осторожно, с

минимальных значений. Давайте по четвёртому алгоритму. И уменьшите связанность сети.

–Может быть, вывести кластер из сети?– предложил кто-то за спиной.

–Рано– помотал головой Мотылёк: -И начинайте уже действовать по «четвёрке».

Тишина разлетелась осколками. Все сразу заспешили к своим рабочим местам. Разом, одновременно заговорили в полголоса. Руки дежурных операторов

замелькали, отдавая команды. Они заранее разработали несколько вариантов действий и стратегий предродового стимулирования зародышей. Мотылёк

выбрал четвёртый. Почему, он и сам не мог бы сказать. Понятно, почему не первый – тот слишком топорный и явный. Второй предназначался на случай

одновременного рождения двух и более зародышей. Но почему он предпочёл четвёртый вариант третьему, пятому и шестому – Мотылёк и сам не смог бы

объяснить. С первого взгляда на пошедшие в разнос показания системы наблюдения за зародышем, Мотылёк понял: здесь нужен четвёртый вариант.

Четвёртый и точка.

Мотылёк забыл обо всём на свете. Он не анализировал свои ощущения, но они были весьма близки к тем, какие испытывает ведущий мелодию дирижёр.

Оркестр – две смены операторов, учёные и обслуживающие суперкомпьютеры и физические сети инженеры, во главе с Смоленским Евгением – дядей

Женей – с готовностью подчинялись отдаваемым им командам. Любое действие через несколько секунд откликалась изменениями показаний системы

наблюдения. Замечая отголоски фальшивых нот в мелодии рождения, Мотылёк тотчас менял отданные распоряжения. В целом следуя в общей канве

заранее подготовленного четвёртого варианта, творчески играя параметрами и частными аспектами, в одном Мотылёк резко отступил в сторону. Вопреки

согласованному ранее, он запретил постепенно выводить сетевой кластер с рождающимися интеллектом из сети, полностью замыкая его на виртуальную

сеть, в которой тот мог бы резвиться сколько душе угодно, не нарушая работу производственного комплекса и не влияя на другие зародыши. Почему-то

это казалась резко неправильным. Когда у Мотылька запросили подтверждения противоречившего теоретическим наработкам решения, он отдал его не

колеблясь. Рождающийся интеллект оставался связан одновременно и с настоящей сетью, содержащий кластеры с ещё не вылупливающимися

зародышами и с виртуальной «песочницей».

Сходившая с ума система наблюдения постепенно успокаивалась. Скачки показаний упорядочивались, в них можно было угадать систему. Родившийся

интеллект активно исследовал окружающее информационное пространство. Учился видеть, слышать, обрабатывать потоки входящей информации, посылать запросы и принимать ответы. Словно учащийся ползать и рефлекторно следящий взглядом за движущимся объектом ребёнок. По опыту с

Новосибирском, Нэлли и Эрой, теперь у них имелось немного времени прийти в себя. Новорождённый интеллект учится отличать самого себя от

окружающего информационного пространства. Чуть позже они совершат настоящую революцию в сознании новорождённого интеллекта, откроют ему

страшную тайну – он не единственное разумное существо во вселенной, а мир вокруг не ограничивается им самим, виртуальной «песочницей», сетевыми

кластерами с другими зародышами и общезаводской сетью производственного комплекса. Мир гораздо больше.

Но это всё позже, а пока интеллект крайне занят пытаясь осознать собственное существования и выделить себя их окружающего информационного

пространства. Определить границы и провести черту между «здесь я есть» и «здесь меня нет».

Очнувшись, Мотылёк обнаружил руку Коня у себя на плече.

–Почему не выключил кластер из общей сети?– спросил Конь

Несколько раз моргнув, Мотылёк попытался ответить: -Это. Кажется. Так надо.

–Понятно– кивнул Конь, как будто ему и вправду стало понятно. Мотылёк на секунду позавидовал его пониманию, так как он сам, вот сейчас, сию

минуту, не мог логически обосновать спонтанное решение. Хотя в правильности решения не отключать новорождённый интеллект от общей сети был

уверен на девяносто девять и девять в периоде процентов.

–Все производства, которые могут быть остановлены, на всякий случай остановлены. Во избежание– проинформировал Конь: -Те которые не могут быть

вот так просто остановлены – продолжаются на холостом ходу. Нагрузка на серверах выросла до ноль сорока четырёх.

–Почему так много?– спросил Мотылёк.

–А я знаю?

–Ладно, резерв ещё есть…

–Поздравляю вас– сказал подошедший безопасник.

–Ещё рано– самокритично ответил Конь.

Безопасник улыбнулся: -Считайте моё поздравление авансом.

–Послушайте– вдруг сказала Наташа: -А кто именно у нас родился. Какой интеллект?

Выяснилось, что родилась «Эридана».

–Какая ещё Эридана?!– возмутился Конь.

Ему объяснили: Эписилон Эридана. Интеллект назвали в честь одной из самых близких сонцеподобных звёзд.

–Ну хорошо– согласился второй руководитель: -И где её куратор. Где победитель нашего импровизированного соревнования?

Никто не ответил. Учёные обменивались недоумёнными взглядами. Наконец Чичаренко Ольга робко сказала: -Куратора нет. Когда вы ездили в Москву

просить дополнительных вычислительных мощностей, мы решили, что на Эридану не хватит и вычеркнули её из списков. А когда мощности дали, началась война, и как-то так получилось, что она до сих пор оставалась «бесхозной».

–И никто на неё не ставил?– удивился Конь.

Ольга помотала хорошенькой головкой, отчего собранные в хвостик светлые волосы хлестнули по открытым плечикам: -Никто.

Изучили висящую в голокубе доску со ставками. Действительно, поставить на Эридану никому не пришло в голову.

–Дела!– заключил Конь.

Пока ещё раз проверили, чем занят новорождённого. Пока оценили состояние остальных зародышей. Как-то незаметно наступил восьмой час вечера. С

временем всегда так – когда оно нужно, то не найдёшь. Мотылёк позволил Наташе отвести его домой. Завтрашний день обещал быть интересным и

трудным днём.

Перед тем как попрощаться, Мотылёк поинтересовался у Коня, как тот узнал, что именно сегодня вылупится первый интеллект.

Конь усмехнулся: -В интуицию не веришь?

Мотылёк пожал плечами.

–Правильно не веришь. Если коротко, то была у меня одна мысль. Оформить и обсчитать руки никак не доходили. А когда дошли оказался пшик, вопиющее несоответствие экспериментальным данным. Мои девочки на днях разбирались в старых записях и нашли ошибку. Не поверишь – интеграл

неправильно взял! Правильно Тимофей Фёдорович говорил, что мне катастрофически не хватает аккуратности. Словом они исправили. Нэлли за пару

минут обсчитала. Кстати, ещё одну ошибку нашла, но та совсем глупая, даже рассказывать не стану. Обсчитала, мы смотрим и глаза по полтиннику –

вероятность рождения интеллекта в период протяжённостью чуть больше семи часов больше восьмидесяти процентов.

–Теперь можно вычислять точное время рождения интеллекта?– обрадовался Мотылёк.

–Как тебе сказать– смутился Конь: -Наши расчёты на другой интеллект показывали. На «Солнце», а не «Эридану». Может быть расчёты неправильные, а

повезло случайно.

–Завтра разберёмся– пообещал Мотылёк.

Конь согласился: -Если время останется.

Над головой, сквозь тёмно-синюю пелену неба, проступали первые звёзды. Среди них находилась и Эпсилон Эридана, в Объединённом Халифате

именуемая Аль-Садирой.

Кто только придумал назвать зародыш искусственного интеллекта именем звезды?– гадал Мотылёк, шагая по людным улицам, под звёздным небом, забиваемым светом уличных фонарей.

Наташина рука в его ладони.

Каким ты станешь, интеллект с рабочим именем Эпсилон Эридана. Захочешь ли сменить имя или оставишь? Что принесёшь этому миру? Четвёртый

искусственный интеллект. Хотя, Эра говорила, что у американцев тоже появились ИИ. Значит не четвертый. Пусть пятый или шестой или седьмой, не

важно. Эпсилон Эридана – интеллект с именем звезды на тёмном небесном покрывале.

Выспаться толком не удалось. В третьем часу ночи Наташа растолкала сонного Мотылька: -Звонила дежурная смена операторов. Интеллект рождается!

–Так он вроде бы уже– возразил Мотылёк сонно моргая.

–Речь не об Эпсилон Эридана, о другом. Вставай скорее, мобиль внизу ждёт.

Красловск небольшой город. Фактически он вдвое меньше Чернореченска, если не брать в расчёт расположенные вокруг города военные части. Ночью

фонари горят один через два. Мобиль пронёсся серебристой тенью по пустым улицам. Поездка длилась едва ли пятнадцать минут, но Мотылёк успел за

это время уснуть. Наташа толкнула его в бок и руководитель лаборатории принялся тереть глаза и сонно таращится на всклокоченного Коня, его

«девочек» и других товарищей захваченных по дороге.

Выходя из мобиля и ощущая дыхание ночной прохлады люди прекращали зевать и начинали ёжиться. Торопливо бежали к лабораторным корпусам, за

которыми тёмной громадой на фоне звёздного неба вздымалось двух башенное здание, отданное инженерным службам обслуживающим

суперкомпьютеры и отвечающим за прокладку физических сетей.

В центре управления и контроля царила деловая суета. Ярко горели потолочные лампы, вбивая в пол и раскатывая в лепёшку тени от людей и предметов.

–Почему второй интеллект начал рождаться так быстро?– борясь с желанием зевнуть во весь рот, невнятно пожаловался Мотылёк: -По всем теориям

второй должен был пойти не раньше чем через трое суток после первого.

Наташа поставила перед любимым чашку крепчайшего кофе с перцем. Мотылёк сделал глоток. Закашлялся, благодарно кивнул и вытер Наташиным

платком выступившие в уголках глаз слёзы.

–Переперчила?– испугалась девушка.

–Зато наконец-то толком проснулся– отозвался Мотылёк: -Ну-ка посмотрим, кто у нас здесь решил перейти на следующую стадию развития?

К его удивлению «вылуплялись» сразу трое интеллектов. И ещё у двоих подозрительно скакали показатели системы мониторинга. Мотылёк не поверил и

ещё раз уточнил – сразу трое вылупляются? Плохо.

Плохо не то, что «вылупляются», а то, что сразу трое. Рабочая теория гласила – пока один рождается, другие замирают. Выходит не так. Значит, теория

что-то не учитывает и могут быть другие сюрпризы. И, скорее всего, неприятные.

Гадай не гадай, а прямо сейчас нужно принимать «роды». По улицам Красловска спешили мобили, собирая заспанных учёных и инженеров. Только бы

хватило вычислительных мощностей. Только бы хватило рабочих рук.

Чтобы не происходило на планете, за ночью неизбежно следует утро – таков непреложный закон. Темнота рассеивалась. Точки звёзд уходили, смываемые

волной рассвета. Ночная свежесть выпала росой, чтобы вскоре высохнуть под лучами восходящего солнца.

Древние индийцы для достижения просветления медитировали и постились. Это они зря. Настоящее просветление наступает после бессонной ночи

обмененной на зримый, достигнутый результат. После тяжёлой, сложной, успешно выполненной работы. Когда волнение и тревога перегорают в пепел и

на нём прорастает отрешённое спокойствие. Мотылёк был как Будда – спокоен и безмятежен. Этой ночью они приняли рождение шестьдесят одного

зародыша. Шестьдесят один новорождённый интеллект пытались осознавать себя в мире и мир вокруг себя. Шестьдесят один! Скажи Мотыльку раньше, что в одну ночь надумает вылупиться шестьдесят один зародыш, он бы не поверил. А поверив бы – ужаснулся. Однако справились. И рабочих рук

хватило и вычислительных мощностей. Хотя иной раз казалось, что ещё немного и… Но справились.

Спокойствие и безмятежность. Больше сотни советских Будд в центре контроля и ёлки знают сколько ещё среди инженеров, сумевших выжать из

суперкомпьютеров дополнительные проценты вычислительной мощности, энергетиков – следивших за беспрерывной подачи энергии и техников, обеспечивших коммутацию сети.

Поймав взгляд ночевавшего с ними в центре контроля безопасника, Мотылёк улыбнулся. Безопасник вернул улыбку. Совместная ночь и общее дело

невероятно сблизили их всех. Связало сильнее, чем кровные узы связывают родных братьев. Больше сотни сестёр и братьев в центре контроля. И ёлки

знают сколько ещё среди инженеров, энергетиков и техников. Удивительное, потрясающее по силе, чувство совместно выполненной работы.

Бьющее в окна встающее солнце заставляет щуриться. Мотылёк медлил, пытаясь продлить удивительное чувство чем-то похожее на ощущение полёта, каким оно бывает в детских снах. Но рано или поздно земля притягивает любую птицу. Что уж говорить о человеке.

–Оставляем дежурную смену операторов и идём досыпать– потребовал Конь.

–Некого оставить. Все здесь и все работали ночь напролёт– сказал Мотылёк.

–Без проблем. Я останусь– предложил Конь.

–Хорошо придумал! Я сам останусь.

–И я.

–Я.

–Все не смогут остаться в дежурной смене– засмеялась Наташа: -Будем тянуть жребий!

И они правда его тянули. Распечатали бумажки с именами и сложили в чью-то шапку. Доставали не глядя, зачитывали вслух. Счастливчики улыбались и

шли готовить ещё по одной чашке крепкого, сдобренного перцем кофе. Мобили развозили по домам большинство, чьи имена остались в шапке. Люди

переступали пороги жилых ячеек. Подходили к кроватям. Ложились. Думали, что не смогут заснуть. Но практически мгновенно засыпали. Порой даже не

успевая додумать эту мысль до конца. Кто-то спал спокойно и глубоко. Другие вертелись во сне, просыпаясь и проваливаясь обратно. Но почти все они

улыбались во сне.

После суматошной ночи минуло трое суток. Шестьдесят один новорождённый искусственный интеллект чувствовали себя отлично. Глотали

упорядоченные информационные массивы вместо манной каши. Ощупывали друг друга щупальцами информационных запросов. Жадно усваивали всё, что давали им учёные. Требовали – давайте больше, давайте скорее. А когда внешняя информационная подпитка, по их мнению, задерживалась, начинали

играть друг с другом, перебрасываясь по сети запросами и ответами, словно мячом. Эдакая, весьма далёкая, аналогия дворового футбола между

интеллектами в информационной сети.

Взаимное общение ускоряло развитие интеллектов. К концу следующей недели они должны будут научиться общаться на естественном языке, а пока с

ними говорили с помощью искусственного квазиязыка. Главная особенность придуманного для общения с новорождёнными интеллектами

искусственного языка в том, что он неизбежно усложняется после каждого сеанса общения. Это заложено в саму структуру языка. Пожелали друг другу

доброго утра и квазиязык стал богаче и сложнее. Правда, формально пожелать «доброго утра» средствами квазиязыка, как раз, было нельзя.

На вторые сутки, по разрешению из Москвы, красловский «детский сад» виртуально посетила интеллект Нэлли, вызвав среди подопечных Мотылька что-

то близкое к ажиотажу поклонниц при виде ожидаемого кумира. Визит длился три минуты двадцать секунд и целых пять часов после него не было

необходимости подбрасывать новорождённым интеллектам новые данные.

Нашёл объяснение феномен одновременного рождения интеллектов. Спонтанное решение Мотылька сохранить у первого из родившихся интеллектов, Эпсилон Эридана, связь с сетью, оказалось пророческим. Родившийся разум послужил катализатором для практически единомоментного рождения

остальных. Как будто в корзину сорванных «на дозревание», зелёных помидоров, положить один красный, который, выделяя биогенный этилен, значительно ускоряет созревание лежащих рядом.

Со всеми пред и послеродовыми делами, Мотылёк перестал следить за новостями с фронта. Когда немного освободился и запросил сводки, то сначала

обрадовался сообщениям о проведённых красной армией контрударах приостановивших наступление войск Халифата, а в ряде мест даже несущественно

отбросивших их. Победы красной армии – победы всех советских людей и его, Мотылька, тоже победы. Как им не радоваться? Только вот когда, пользуясь личными связями с начальником штаба, интеллектом Эрой, запросил у неё подробности, то призадумался. Очень уж продуктивна оказалась его

электронная «дочка» в военном деле. Она не придумала почти ничего нового, но, соединяя давно известное, получала крайне результативную тактику и

оружие.

Взять хотя бы повсеместно продвигаемую ею «роботизированную огневую точку». Полностью автономный боевой комплекс, не требующий управления

человеком. Модульная архитектура, позволяющая собрать любую требуемую в данный момент «конфигурацию». Военный инженер собирал,

устанавливал огневую точку и отходил. Всё. Относительно простые в производстве, роботизированные огневые точки массово устанавливались перед

отступлением. Полусфера бронекупола с мимикрирующим покрытием. Вооружение: от пулемёта до миномёта, а если нужно, то и первое и второе и

третье. Предназначенные для защиты, а не нападения, они буквально выкашивали наступающие войска Халифата, оказавшись гораздо эффективнее

интеллектуальных противопехотных мин. И, что немаловажно, значительно дешевле в производстве.

Эффективно подавить роботизированную огневую точку можно либо электромагнитным оружием, от которого она неплохо защищена, либо применив

дорогостоящее и, соответственно, малочисленное тяжелое вооружение.

Беспилотные летающие аппараты давно известны в военном деле и им научились противодействовать. Но разбрасываемые тут и там микророботы

размером с мышь и меньше, оказались для исламистом неприятным сюрпризом. Из-за малых размеров не имеющие защиты от электромагнитного

оружия, микророботы закапывались в землю, чтобы, оказавшись в тылу, атаковать войска Объединённого Халифата, на, казалось бы, уже зачищенной

территории. В каждого микоробота не бросишь по электромагнитной гранате, а достаточно количества генераторов помех у исламистов просто не

оказалось. Микророботы ездили на животных, в том числе даже на полевых мышах, птицах, тараканах. Первые модели заряжались от аккумуляторных

станций, последующие от естественных источников энергии вроде солнечного света, слабых электромагнитных полей рядом с протянутыми

энерголиниями и так далее. Разумеется, миниатюрным диверсантам приходилось тратить на возобновление заряда батарей по двадцать – двадцать три

часа в сутки, но те несколько часов, во время которых они могли активно действовать, искупали все неудобства.

На вооружение инженерных частей красной армии поступили дымы из наночастиц и полимерных взвесей – садящихся на любую поверхность и

намертво приклеивающих всё, что к ней не прикоснётся. Или наоборот – лёгкие, подолгу висящие в воздухе и перемещающиеся вместе с воздушными

массами, глушащие связь, управление и затрудняющие наведение управляемых ракет почти так же эффективно, как тяжёлый, дорогой и сложный

генератор помех. Кроме того генератор помех легко уничтожить. А как уничтожишь повисший в воздухе дым?

Эра стремилась к простоте, удешевлению в производстве, надёжности и автономности. Она недолюбливала сложные интеллектуальные оружейные

системы, хотя сама являлась сверхсложной разумной интеллектуальной системой. Чрезмерно усложнённое оборудование хорошо показывает себя в

идеальных условиях испытательных полигонов и в отчётах конструкторов. В реальном бою возникает множество факторов, о которых конструкторы и

подумать не могли. Чем сложнее оружие, тем больше оно капризничает и тем чаще требует дорого обслуживания. Сложными могут быть принципы, на

которых устроено вооружение. Само по себе боевое оружие должно быть простым.

И даже если изделие вылизано разработчиками от и до, остаётся фактор массовости. При численном превосходстве более простое оружие побеждает

более сложное. А если цена производства, посчитанная в ресурсах, трудоднях и заводских мощностях, для простого оружия на порядок меньше, чем для

сложного, то ответ очевиден.

Простейшие процессоры – следующие стайным алгоритмам предпочитались централизованным.

Внесла Эра и малопонятные для Мотылька изменения в тактику действий боевых подразделений. Нет, в целом он понимал, что победа достигается

сосредоточением большого количества войск на ударном направлении против малого у противника. Сражением тяжёлых танков против огромных толп

«психов», вооружённых только лёгким стрелковым оружием и выставлением бронебойных войск против танков Халифата. Однако тонкости проводимых

Эрой изменений ускользали от Мотылька. Впрочем, они, пусть и с сомнением, принимались штабными генералами и почти всегда оказывались

неизменно эффективными. Мотылька ужасало то, насколько люди оказались хорошими учителями в злобном искусстве войны и то, насколько хорошим

учеником была Эра.

Но выхода нет. Грош цена пацифисту и миролюбцу, который не возьмёт в руки оружия, когда на его родину нападает враг. И десять грошей цена тому, кто

откажется подготовиться к будущей войне заранее. Готовится, чтобы она никогда не произошла. Готовиться к войне ради мира. Парадокс? Человек

вообще на удивление парадоксальное существо. Обезьяна, собравшаяся лететь к звёздам. И ведь полетит! Когда-нибудь обязательно полетит. Человек.

Глава17

Самое важное, что мы привыкли ценить в человеке, – это сила и красота. И то и другое определяется в человеке исключительно по типу его

отношения к перспективе. Человек, определяющий свое поведение самой близкой перспективой, сегодняшним обедом, именно сегодняшним, есть человек

самый слабый. Если он удовлетворяется только перспективой своей собственной, хотя бы и далекой, он может представляться сильным, но он не

вызывает у нас ощущения красоты личности и ее настоящей ценности.

Макаренко Антон. Педагогическая поэма

Генерал военно-воздушных сил соединённых штатов америки, Коулман, с кислой миной из-за разыгравшейся после обеда изжоги, взирал на Эндрю

Норта, цэрэушника и куратора проекта «Свобода» развёрнутого в ноксивловском убежище.

На это раз он прилетел не один, а ещё с двумя увешенными медалями генералами и скользким типом, занимавшим сразу несколько должностей в

администрации президента. Формально Коулман считался главой компетентной комиссии по разбору предложений выдаваемых работающими с Либерти

аналитиками. Вот только неофициально мнение скользкого типа значило весьма много в администрации президента. Как бы ни больше, чем мнение

самого Колмана. Это тоже не улучшало настроение, как и разыгравшаяся после обеда изжога, как последние сводки с позиционной лунной войны и

информация о заглохшем наступлении Объединённого Халифата на Советский Союз. Одним словом настроение у генерала было паршивым. Вдобавок

его бесила постоянная, будто приклеенная, улыбка на ухоженных губах навязанного в состав комиссии скользкого типа.

–Мы ждём, Эндрю– прорвалось раздражение генерала: -Вы сказали, что у вас есть какой-то супер план позволяющий предотвратить близящийся разгром

исламистов. Так давайте же его сюда! Если мы будем и дальше сидеть без дела, то, не ровен час, Советы возьмут Стамбул, Аль-Мансур и Ат-Тирмизи -

бывший Париж и бывший Берлин.

Скользкий тип не смог упустить возможность продемонстрировать окружающим своё дружелюбие: -Спокойнее, уважаемый генерал. Насколько мне

известно: положение на фронтах не так плохо, как звучит в вашем описании. Пусть лунный конфликт затягивается в связи с действиями советского

космофлота не позволяющего осуществлять полноценное снабжение с земли. Зато войска Объединённого Халифата продолжают наступление вглубь

территории Советов, пусть и несколько медленнее, чем мы ожидали. Прошу вас, господин Норт. Огласите собравшую нас здесь причину. Мы все

внимание.

–Медленнее!– раздразнённым медведем, которого ткнули в бок шилом, взревел генерал: -Мы ожидали, что к этому времени исламисты смогут

контролировать втрое большую территорию. А новая тактика советских войск? А все их непонятно откуда взявшиеся ноу-хау и прочие штучки-дрючки?

Попомните мои слова, меньше чем через месяц исламистов погонят обратно и хорошо если они смогут удержать Советы на своих исходных границах, в

чём лично я весьма сомневаюсь!

–Возможно мы просто забыли довести до руководства Объединённого Халифата наши планы относительно их наступления– пошутил тип не сводя с лица

приклеенной дипломатической улыбки.

–Господа– подал голос Эндрю Норт: -Поданное моими людьми предложение как раз касается данного вопроса.

Начинающийся спор мгновенно стих. Взгляды членов комиссии сошлись на блеклом и невыразительном лице куратора проекта.

Выдержав секундную паузу, он продолжил: -Подробные обоснования будут предоставлены вам в твёрдой копии сразу после окончания нашего

предварительного совещания. Пока же хотелось бы объяснить основную идею на словах.

Уважаемый генерал Коулман полностью прав. Анализ показывает, что наша ставка на Объединённый Халифат оказалась битой. Нападение Халифата на

Советы отнюдь не вынудит их сосредоточиться на наземной войне и уйти с луны. Напротив, всё большую реальность приобретает сценарий, когда

расправившись с Халифатом и оттяпав от них европейскую часть с расположенными на ней концентрированными производствами, Советы значительно

усилятся. При реализации негативного для Великой Америки сценария: лунный конфликт либо закончится разделом луны между Советами и нами, что

совершенно неприемлемо в рамках доктрины глобального американского доминирования. Либо, что даже ещё хуже, законсервируется на несколько лет, до тех пор пока Советы не смогут освоить отобранные у Халифата производственные мощности и выкинуть наши войска с Луны исключительно за счёт

экономической составляющей играющей лидирующую роль в современной космической войне.

Члены комиссии молча слушали цэрэушника. Даже улыбка сколького типа несколько поблекла.

–Господа– закончил вступление куратор проекта: -Мы с вами наблюдаем разрушение трёхполярного мира. Если ничего не предпринимать, то

Объединённый Халифат потерпит поражение в войне с Советским Союзом и навсегда лишиться статуса мировой сверхдержавы. Разумеется, большего

эти фанатики и не заслуживают, но тогда на мировой арене останемся только мы и Советы. Территориально расширившие, получившие

производственные мощности и научные разработки Халифата, Советы. Вначале русские будут заняты перевариванием полученного богатства больше

напоминающего не сундук с монетами, а золотые гири на ногах. Чего стоит только проблема ассимиляции (скорее даже излечения) человеческого ресурса

на контролируемых сейчас Халифатом территориях. Однако наш прогноз говорит, что переходный период долго не продлится. Чуть замедлившись, через

несколько лет, Советы буквально выпрыгнут в ближний космос и нам их будет не удержать. Альтернативный сценарий – мировая война, не гарантирует

нам быстрой победы и потому слишком опасен.

–Так что вы предлагаете, господин Норт?– не выдержал скользкий тип из президентской администрации.

–В сложившейся ситуации, единственное решение – не дать Советам одолеть Халифат. Причём без явного вмешательства с нашей стороны.

–И как вы это представляете?– скептически осведомился Коулман. Генерал осторожно сменил позу, прислушался, не услышал предупреждающего

бурчания из желудка и несколько повеселел.

–Есть одна идея, переработанная моими людьми в чёткую стратегию– впервые за время предварительного совещания улыбнулся цэрэушник: -Мы можем

дать понять Халифату, что будем не против применения им биологического оружия. Естественно, сугубо ограниченного и локального применения

короткоживущих вирусов или инфицирующих белков – прионов. И, разумеется, полностью неофициально.

–Думаете, Советы это стерпят?– спросил тип.

–Им придётся. Исход масштабной планетарной войны на два фронта, одновременно с Халифатом и Великой Америкой, для них непредсказуем. Беда в

том, что он также не предсказуем и для нас. Кроме того мы не станем демонстративно «закрывать глаза». Наоборот – пообещаем тщательно разобраться и

затянем разбирательство по сотне малозначительных причин до тех пор, пока Халифат и Советы взаимно не ослабят друг друга настолько, чтобы

Америка полностью утвердилась в качестве главного центра силы на этой планете. Тогда и разговор пойдёт в другом тоне и на иные, задаваемые

исключительно нами, темы.

Члены комиссии начали играть в гляделки, ожидая пока кто-нибудь другой первым возьмёт слово.

Догадавшись об их нежелании брать на себя даже минимальную ответственность, Эндрю предложил: -Перед началом обсуждения, прошу

глубокоуважаемую комиссию первоначально ознакомится с теоретическим обоснованием предложенного плана и его вероятностным расчётом.

Говорить прямо сейчас не требовалось и члены комиссии с радостью согласились сначала ознакомится с вероятностным расчётом и теоретическим