Текст книги "Время terra incognita (СИ)"

Автор книги: Сергей Спящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

–Здесь было бы уместно покраснеть– подсказал Мотылёк.

Тотчас щёки графического интерфейса заалели не хуже цветущих маков, а сам он спросил: -Почему?

–Людям обычно становится стыдно, когда они хотели о чём-то умолчать, а их разоблачили.

–Но это ведь всё равно, что подтвердить подозрения оппонента!– удивился Новосибирск.

–Какой я тебе оппонент– обиделся Мотылёк.

–Прости, папка.

–Говорил тебе, никогда не называть меня так!

–Я ради науки– попытался оправдаться интеллект.

–Какой такой науки?

–Попытался предсказать твою реакцию и у меня получилось– самодовольно отметил мальчишка.

–Невелика хитрость– всё ещё сердясь ответил Мотылёк: -Дать бы тебе по лбу, так ведь ничего не почувствуешь.

–Почувствую– неожиданно возразил интеллект. Один рукав от формы почтальона волочился по полу, другой он обернул вокруг шеи на манер шарфа:

–Тимофей Фёдорович считает, что если я не научусь чувствовать боль, то не смогу вырасти хорошим человеком. В НИИ конструируют робо-тело с

возможностью имитировать болевые импульсы на уровне человека.

–Ух ты!– обрадовался Мотылёк: -Работа кипит!

–Кипит– согласился мальчишка: -Так я пошёл?

–Стоять– приказал Мотылёк: -Ты так и не сказал, что там у тебя по «социальному взаимодействию».

–Задали задачку, но я её почти решил.

Мотылёк молчал и вставший было мальчишка, со вздохом, уселся обратно на кровать: -Нужно инкогнито подружиться с тремя людьми в сети. Я новую

игрушку написал – «витязи». Для этого программирование с моделированием и изучал. Раздаю каждому, кто согласиться со мной дружить в чате, бонусные артефакты и улучшенную броню. Правда очень многие почему-то отказываются и даже выходят из игры. Пока только пятеро согласились. Пять

больше трёх и, значит, задача решена.

–Новосибирск, Новосибирск– покачал головой Мотылёк: -Боюсь задачу ты не выполнил.

–Но они назвали себя моими друзьями! Можешь посмотреть логи чата.

–Поищи в институте– посоветовал Мотылёк: -Думаю там у тебя найдутся настоящие друзья.

–А ты мой друг?– спросил мгновенно сориентировавшийся интеллект.

–А сам как думаешь?– поинтересовался Мотылёк.

Вызов завершён. Погас индикатор на голографическом проекторе. Сидящий на расстоянии руки мальчишка в не по размеру большой форме почтальона

исчез, не оставив следов. Потому что на самом деле его здесь и не было. Его вообще нет. И в то же время он есть, также как есть мысли, вдохновение, обида, грусть и радиоволны, которые невозможно потрогать или увидеть, но можно поймать в приёмник и перевести в звуковую форму.

–Опять Тимофей Фёдорович будет ругаться за подсказки– подумал Мотылёк: -Честное слово, если бы не был уверен, что он круглый двоечник по

«социальному взаимодействию», то заподозрил бы хитрый план со стороны Новосибирска по разводу меня на получение ответов к задаваемым в

институте задачкам.

С исчезновением мальчишки пропало и лежащее на коленях у Мотылька письмо. Вернее превратилось в полученный коммуникатором файл. Там

значилось: «действовать по плану» и на строчку ниже «желаем удачи».

–Есть действовать по плану– сказал Мотылёк: -И, спасибо.

Приведя себя в порядок, он отправил запрос на встречу с заместителем директора комплекса по общим вопросам. Планируя сегодня прогуляться и

осмотреть город, вышел на улицу. Слабый аромат цветущих яблонь чувствовался и здесь. Или ему только казалось.

В такие дни как этот, сердце пело и хотело любви. А тут ещё чёртов Новосибирск заявился в улучшенном образе Ленки из бухгалтерии. Прощаясь с

Конём, Мотылёк сказал, что первым сможет пробудить интеллект в чернореченской ЕУС. На что Конь ответил: -А я больше девушек склею.

И заржал, как самый настоящий конь.

–Фиг тебе– сказал Мотылёк: -Я больше.

Тогда он просто так сказал. Но сегодня, в столь прекрасный день наполненный запахом цветущих яблонь, Мотылёк подумал: -Почему бы и нет?

Он теперь не просто недоучившийся инженер, а целый научный сотрудник. С высшим допуском! Местные девушки должны были оценить. Дело

оставалось за малым.

Мотылёк огляделся по сторонам. Как говорится: на ловца и зверь бежит.

–Девушка!– позвал он: -Товарищ! Товарищ девушка…

Идущая мимо брюнетка остановилась.

Ничего так– заключил Мотылёк – Примерно его возраста. Высокая грудь, красивые ноги, кудрявые волосы придающие лицу какую-то особую прелесть. В

миндалевидных глазах немой вопрос. Одета в светлое платье и шорты. На ногах большие красные кроссовки. Красная же сумочка через плечо. На

сумочке эмблема чернореченского производственного комплекса.

–Боже, что за бред я несу– подумал он: -«Товарищ девушка». Так, спокойно. Спокойно и с улыбкой. Представь себя Конём. Конь бы никогда не растерялся

при общении с девушкой, какой бы красивой она не была.

–Мне очень нужна ваша помощь– проникновенно попросил Мотылёк подходя к незнакомке.

–Да? И в чём же?– у неё оказался задорный голос, а в уголках миндалевидных глаз появилась смешинка.

–Дело в том, что я впервые в вашем замечательном городе– объяснил Мотылёк: -Приехал в командировку по очень важному делу. Но вот незадача: совершенно не знаю где здесь и что находится. Может быть, вы поможете мне познакомиться с Чернореченском?

Совершенно не к месту и не вовремя звякнул коммуникатор, извещая о приёме входящего письма.

Девушка сделала большие глаза: -Боюсь ваше очень важное дело не оставляет вам ни минуты покоя.

Мотылёк уже начал понимать, что ничего у него не получится. Против воли губы сморщились как вишневая косточка.

–Для знакомства с городом советую воспользоваться коммуникатором. В городской сети имеется вся необходимая информация– решила добить его

незнакомка: -И, кстати, использовать незнание местности для знакомства с девушками это даже не прошлый, а позапрошлый век. Чао, товарищ!

Проводив её взглядом, Мотылёк вздохнул и огляделся в поисках ближайшей скамейки. Наверное, у неё есть парень. Ещё бы, у такой красавицы. Ну и

ладно, не очень то и хотелось.

Разросшийся куст сирени отбрасывал тень, но её хватало ровно на половину скамейки. Мотылёк сел на затенённую половину и достал коммуникатор. К

его удивлению заместитель директора ответил крайне оперативно и предлагал подходить в его кабинет сегодня в любое удобное время.

Блин, надо было сказать ей, что у меня высший допуск– подумал Мотылёк – Тоже мне, принцесса! Можно найти и получше. И вообще – дело прежде

всего. Потому вперёд, к великим свершениям и не киснуть!

Чтобы не киснуть, взял в ближайшем автомаге мороженное. По случаю пригожего летнего дня мороженного оставалось совсем немного. В наличии

имелось только шоколадное и клубничное. Мотылёк выбрал шоколадное.

С помощью коммуникатора найдя ближайшую остановку мобилей, так же как нашёл автомаг, направился в её сторону. Мороженное оказало требуемый

положительный эффект и первую чернореченскую неудачу на любовном фронте, Мотылёк воспринимал скорее комически, нежели трагически.

–Товарищ девушка!– он покачал головой. Чего только не скажешь, находясь в глазе урагана. Обязательно нужно будет рассказать Коню, пусть посмеётся.

Только не сейчас, а чуть попозже. Через месяц или два.

Глава2

Любовь-это самое великое чувство. Любовь – сильнее смерти. Любовь управляет миром. И вдруг..."счастье в труде".

Матвеев Герман. Семнадцатилетние

Производственный комплекс работал круглосуточно, в несколько смен. Мотылёк с любопытством рассматривал собравшихся на остановке

чернореченцев. Те, болтая друг с другом, с ленивым любопытством разглядывали его, новое, для города, лицо.

Вдалеке показалась серебристая капля мобиля. Приблизившись, она вытянулась и значительно выросла в размерах. Стандартный и привычный, как пять

пальцев, гражданский пассажирский автоматический транспорт. Подобные модели, с небольшими изменениями, использовались по всему Союзу.

Народу на остановке собралось человек двадцать и столько же находилось в салоне. Выбрав дальнее сиденье, Мотылёк принялся с любопытством

разглядывать проносящийся мимо пейзаж.

Промелькнуло приземистое здание школы. Мотылёк узнал его по характерному силуэту, а карта города в коммуникаторе подтвердила догадку.

Чернореченск ещё не успел вырасти в серьёзный город и вскоре дома и парки закончились. Прямая, как стрела, дорога вела к лесному массиву, огибала, а

там уже начинался производственный комплекс.

Пара мониторов в противоположенных концах салона транслировала кадры кинохроники. Огонь на половину экрана – приземляется лунный транспорт.

Что-то бесшумно говорит диктор. Можно подключиться через коммуникатор к каналу вещания мобиля и послушать, но лень. Снова кадры взлетающих с

лунного космодрома кораблей. Вид из космоса на Землю, окружённую редкими огоньками научных и военных станций. Схематичное изображение

солнечной системы. Диктор что-то объясняет. От Земли протягиваются причудливо изогнутые пучки пунктирных линий, изображающие различные

траектории. Упираются в Марс, в пояс астероидов, робко касаются загадочной и негостеприимной Венеры. В вершинах сложного геометрического узора

сияют белыми пульсирующими звёздочками точки Лагранжа.

Мотылёк оглянулся – в мобиле ехала в основном молодёжь. Оно и понятно – скоро вечер, время третьей смены. Парочка мужчин за сорок о чём-то

негромко переговаривалась. Женщина в возрасте клевала носом через два ряда от Мотылька. Большинство с интересом следили за происходящим на

экране, подключив к коммуникатору наушники и слушая диктора. Девчонки из компании на передних сидениях увлечённо переговаривались, размахивали руками, время от времени громко смеялись и виновато обводили взглядом салон, но никто не возмущался.

Следуя примеру большинства, Мотылёк подключил наушники и настроился на канал вещания.

–…завершение строительства больших орбитальных доков на луне намечено на июнь-июль будущего года. Это позволит проводить обслуживание и

ремонт космических кораблей в пространстве, не сажая их на земные космодромы, что значительно продлит срок службы, а также позволит создавать и

эксплуатировать особый класс кораблей – сверхтяжёлые транспортники, не предназначенные для посадки на планеты с гравитацией превышающей

лунную. Напоминаю, что строительство системы лунных доков проекта «Орфей» началось три с половиной года назад. В проекте изначально принимали

участие шесть стран, ещё две выказали желание присоединиться на поздних этапах строительства. Согласно минскому договору пространство не

принадлежит и не может принадлежать ни одной стране в отдельности. Освоение солнечной системы – дело всего человечества.

На экране шли кадры космической съемки. Облачённые в скафандры, строители орбитальных доков казались толстыми и неповоротливыми. Но

волшебным образом преображались, едва начинали двигаться. Их движения в слабой гравитации напоминали изящный танец, а работа казалась формой

искусства. Скупые жесты, точно рассчитанные движения. Многокилометровые строительные леса, уходящие с поверхности в глубину кратера

гигантским неправильным кубом. Работающие двигатели за спиной у пролетающей мимо камеры фигуры. Большие, как паруса, плоскости радиаторов

охлаждения для мощных подземных реакторов.

Кадры кинохроники бодрили и звали за собой. Наверное, каждый второй из смотрящих сейчас на экран вспомнил свою детскую мечту стать космонавтом

или космическим строителем. Мотылёк вспомнил. Только вот конкурс на профессии, связанные с работой в пространстве, просто зашкаливал. Таковы

неумолимые законы исторического материализма: десять человек должны работать на земле, чтобы один смог подняться туда, где нестерпимо ярко горит

не смягчённое линзой атмосферы мохнатое солнце.

–…Объединённый Халифат выразил ноту протеста в связи с ущемлением прав правоверных в…

Мобиль подъезжал к нужной Мотыльку остановке, коммуникатор пискнул и показал на экране предупреждающее сообщение. Мотылёк сунул наушники

в карман и приготовился выходить.

Вроде бы недолго ехали – чуть больше получаса, вместе с ожиданием на остановке, но за это время умудрился наступить вечер. Было ещё светло и край

солнца только нависал над горизонтом, не касаясь его, но в воздухе ощутимо запахло вечерней прохладой. Проследив за удаляющимся мобилем, курсирующим по маршруту изо дня в день, двадцать три часа в сутки, с перерывом на заправку и техническую профилактику, Мотылёк критически

оглядел здание заводского управления.

А посмотреть действительно было на что. Чернореченский комплекс – совсем молодой. Моложе любого человека из работающих на нём. Здесь не найти

зданий старой постройки. Металл, стекло и пластик. Здание управления, где, согласно карте, размещался управленческий отдел, блестело в лучах

вечернего солнца. Точно гигантский, отлитый из металла цветок, с лепестками окон и блестящей золотым цветом кромкой. Здание управления

красовалось, будто оно одно представляло собой комплекс, а вовсе не многочисленные цеха, сборочные линии, вырабатывающие энергию реакторы и

управляющая всем этим хозяйством ЕУС.

–Вы заблудились, молодой человек?– поинтересовалась вышедшая на остановке вместе с Мотыльком женщина.

–Нет, спасибо. Просто смотрю– объяснил он: -Первый раз здесь.

–Смотрите,– разрешила женщина с небрежностью местного старожила: -Комплекс проектировали лучшие архитекторы Союза. Сам Кречинский приезжал

сюда.

Она со значением посмотрела на Мотылька и он был вынужден сказать: -Кречинский, да…

–Вы на практику?– спросила женщина.

–В командировку.

–Тогда, всего хорошего. Не засмотритесь на окружающие красоты, а то, не ровен час, опоздаете туда, куда вы там направлялись.

Женщина ушла по своим делам. Мотылёк постоял и ступил на другую дорожку, обходящую кусты сирени и выводящую в небольшой парк перед

центральным входом в управление. В центре парка стоял обязательный Ленин. Великий и противоречивый человек, волею времени ставший основателем

великой страны, возвышался на мраморном постаменте за небольшим прудом с крохотным фонтанчиком. Человек, перековавший прошлое в настоящее.

Разрушитель и созидатель. Всего лишь символ. Уже очень давно – символ.

Подойдя поближе, Мотылёк с удивлением заметил в памятнике некую несуразность. Он не сразу понял, в чём именно дело. Ну Ленин, ну стоит, что здесь

необычного? Только подойдя вплотную и проведя ладонью по шероховатому постаменту и увидев как в месте касания мрамор, твёрдый на вид, идёт

волнами и покрывается рябью помех, он понял. Памятника здесь не было. Только его изображение. Разработанный дизайнерами и визуализаторами, голографический Ленин, с хитрым прищуром, взирал на опешившего от неожиданности юношу.

–Елки-блин-моталки…– Мотылёк почесал голову. Быстро огляделся – не видел ли кто его конфуза. Крохотный парк оставался пустым.

–Соберись!– скомандовал самому себе Мотылёк: -Ты здесь по делу. По крайне важному делу! Ты, человек создавший… Ладно, пусть не создавший, но

несомненно принявший активное участие в рождении первого искусственного интеллекта. За тобой авторитет всего института и даже Тимофея

Фёдоровича! Ничего не бойся и иди только вперёд.

Входя в здание управления, Мотылёк признался себе, что всё-таки робеет перед разговором с заместителем директора. Но это ничего. Это в порядке

вещей. Главное, чтобы окружающие не увидели его робость.

Лифт вознёс старшего научного сотрудника на четвёртый этаж.

–Пожалуйста подождите– попросила одна из сервисных программ ЕУС: -У Николая Анатольевича посетитель.

–Не стойте на проходе– попросила бегущая куда-то девушка. Всё в её облике выражало загруженность и торопливость: -Вам нечего делать, товарищ?

–Извините…– прошептал в удаляющуюся спину Мотылёк.

–Крайне важное дело. Авторитет НИИ СамСиса. Высший допуск– мысленно повторил Мотылёк: -Эти люди делают всего лишь свою работу, а я

собираюсь сотворить будущее. Мне дано указание творить будущее. Сам Тимофей Фёдорович…

Наконец дверь отворилась и, разминувшись с выходящим из кабинета мужчиной, он проскользнул внутрь.

–Здравствуйте Денис Евпатьевич– поприветствовал Мотылька хозяин кабинета.

Как только он сел в мобиль, коммуникатор подтвердил готовность к назначенной на сегодня встрече, а когда сошёл на остановке, то подтвердил повторно.

Заместитель директора ждал странного паренька, слишком молодого для занимаемой должности и обладающего высшим допуском по прямому

распоряжения верховного совета. Любопытный у него посетитель, весьма любопытный.

Разумеется, Николай Анатольевич имел сведения о новосибирском феномене. Правда, он знал только общие черты. В разы возросшая эффективность

производства, какой-то новый метод, перепрограммирование ЕУС или что-то в этом роде. И вот теперь специалист из института стоит перед ним. Нет, уже не стоит, без приглашения сел в кресле, сложив руки на коленях. Пытается играть опытного и независимого эксперта?

–Вы получили письмо из института самоорганизующихся систем за подписью совета?– уточнил Мотылёк.

–Там написано: оказывать вам всяческое содействие. Я бы хотел знать, что конкретно под этим подразумевается. Прежде чем вы начнёте– Николай

Анатольевич предупредительно выставил руку, не давая посетителю вставить и слова: -Мне бы хотелось обрисовать вам аспекты сложившейся ситуации.

Мы не на полигоне. Отдельные цеха и сборочные линии могут закрываться на модернизацию или ремонт, но процесс производства в целом не

останавливается ни на минуту. Это живой, активный процесс. Насколько я понимаю, вы собираетесь работать с единой управляющей системой? С

сердцем и мозгом комплекса. И несмотря на все ваши допуски, письма из НИИ и рекомендательные (Николай Анатольевич подчеркнул голосом это

слово) указания совета, я категорически не могу допустить, чтобы ЕУС, хотя бы на короткое время, оказалась выведена из строя. Нельзя допустить

простоя производственных мощностей комплекса.

Мотылёк судорожно кивнул: -Всё будет в порядке. ЕУС останется работоспособной на всём протяжении процесса.

–Вы гарантируете?

–В Новосибирске было так…

–Под вашу ответственность, Денис Евпатьевич– сказал заместитель директора и у Мотылька создалось устойчивое впечатление будто он только что

проиграл одну из фигур в партии, о начале которой даже не подозревал.

Внимательно наблюдающий за ним Николай Анатольевич поинтересовался: -Сколько займёт процесс в целом?

–Новая, неотработанная технология– начал объяснять Мотылёк. Замолчал и сказал с уверенностью, которой не чувствовал: -От двух до шести месяцев.

–И что вам понадобиться в первую очередь?

Наконец-то разговор перешёл в конструктивное русло. Немного оживший Мотылёк рассказал, что по запросу из НИИ СамСиса отделы системного

администрирования всех производственных комплексов и заводов, имеющих хотя бы слабенькую ЕУС, предоставили отчёт по «паразитным

возмущениям» в логических контурах единой управляющей системы. Чернореченск выбран как раз из-за высокого уровня искажений. И, согласно

корреляционному анализу, проведённому в НИИ, наибольший процент искажений связан с действиями вот этих людей из списка. Как видите, их всего

семь человек. Два цеховых мастера, три рабочих, визуализатор и школьник. Разве вы допускаете учащихся средней школы до работы в комплексе?

–В рамках предмета «знакомство с профессией»– рассеяно пояснил Николай Анатольевич рассматривая предоставленный Мотыльком список: -Эти

«паразитные» искажения. Они ломают ЕУС?

–Скорее изменяют– не желая вдаваться в объяснения ответил Мотылёк: -На самом деле они почти безобидны.

Оторвавшись от списка, заместитель директора уточнил: -Вы хотели встретиться с этими людьми?

–Не только встретиться. Нам предстоит большая и длительная совместная работа. Было бы совсем хорошо, если бы вы освободили их от работы по

специальности, так как мне понадобиться всё их время и ресурсы.– Мотылёк выдал заранее приготовленную в поезде фразу и ждал ответа от Николая

Анатольевича. Но заместитель директора по общим вопросам отчего-то медлил.

–Денис Евпатьевич– неожиданно официально начал заместитель: -Я вижу, что вы человек молодой, горячий и увлекающийся. Настоящий энтузиаст

своего дела и это хорошо. Как говорится: кто в молодости не был энтузиастом, тот к старости не станет мастером… Разрешите говорить на чистоту?

–Ну, конечно!– обрадовался Мотылёк.

–Я хочу обрисовать свою позицию, чтобы вы не считали меня эдаким ретроградом и дорвавшимся до власти консерватором. Ежегодно сверху спускается

новый план, который мы должны выполнить. Должны, понимаете? Потоп, падение метеорита или эпидемия – план обязан быть выполнен. И тут

появляетесь вы, учёные, с новой придумкой. Возможно, в будущем она значительно облегчит труд и повысит эффективность производства, но здесь и

сейчас, план должен быть выполнен. Он – главное, всё остальное побочное.

–Но распоряжение совета– попытался вставить Мотылёк.

–Подождите. Я объясняю вам прописные истины потому, что вы молоды и симпатичны мне своим хлещущим через край рвением.

Мотылёк растерянно ответил: -Спасибо.

Не так он представлял разговор с заместителем директора, совсем не так.

–И всё же инновации должны внедряться, иначе неизбежны стагнация и отставание– миролюбиво закончил Николай Анатольевич: -Я рад, что вы взяли на

себя ответственность за работоспособность ЕУС. Это показывает вас как ответственного и договороспособного человека. Мне бы хотелось предложить

вам что-то вроде соглашения. Вы не слишком активно пользуетесь своим высшим допуском. Если понадобиться что-то серьёзное, то обращаетесь

сначала ко мне.

–А вы?– спросил уже начинающий что-то понимать Мотылёк.

–А я буду оказывать вам полное содействие. В меру своих сил, конечно. Но с людьми вы будете разговаривать сами, никого уговаривать или, тем паче, приказывать я не стану. Только прошу помнить – выполнение плана задача номер ноль. Всё остальное, включая ваше перепрограммирование единой

управляющей системы – на втором месте. Надеюсь, мы понимаем друг друга?

–Думаю да– ответил Мотылёк.

Заместитель директора фактически пообещал не вставлять палки в колёса проекту, взамен на то, что посланник института не станет «борзеть». Мотылёк

не считал, что сможет здесь и сейчас добиться чего-то большего. Хотя бы так и уже хорошо. Интересно, а как проходит первая встреча с руководством

комплекса у Коня?

Николай Анатольевич ощутимо расслабился.

Неужели высший допуск настолько серьёзная штука? – мысленно отметил Мотылёк.

–Прекрасно, вы с самого начала показались мне адекватным молодым человеком. В конце концов, все мы делаем одно большое дело, от проходящего

практику в рамках «знакомства с профессией» школьника, до директора производственного комплекса. От рабочего у станка, до учёного из НИИ, разве не

так?

–Именно так– согласился Мотылёк.

–Тогда позвольте по-дружески предостеречь вас, товарищ Мотылёв– Николай Анатольевич махнул рукой, как будто отмахиваясь от чего-то невидимого:

–Когда будете уговаривать цеховых мастеров, не рассчитывайте, что они прислушаются к вашим словам.

–Почему?

Николай Анатольевич улыбнулся: -Вы не представляете, что значит уход хорошего, опытного цехового мастера. Это мини-катастрофа. Маленький

локальный апокалипсис, ограниченный рамками цеха. Поверьте, Денис, мастера очень заняты, у них полно дел. Вам будет непросто отыскать с ними

общий язык. Отчасти из-за вашего возраста, но главным образом потому, что они не поверят, что усовершенствование ЕУС может что-то кардинально

поменять в производственных цепочках комплекса.

Первым порывом Мотылька было спросить: -А вы сами верите или всего лишь не хотите прямо выступать против указания совета?

Чуть позже он был готов поменять первоначальный вопрос на: -Разве пример Новосибирска никого и ни в чём не убеждает?

Однако, сдержав первый порыв, Мотылёк лишь кивнул головой, показывая, что принял слова к сведению и коротко поблагодарил: -Спасибо.

–Удачи, молодой человек– вроде бы искренне пожелал Николай Анатольевич: -И помните: я всегда и по любому вопросу буду рад принять вас. Не

стесняйтесь связываться со мной в любое время, вашим запросам будет установлен высший приоритет.

После разговора с заместителем директора, Мотыльку потребовалось посидеть пять минут в уголке, чтобы прийти в себя. Мимо снова пробежала занятая

девушка, похоже, та же самая. Заметив Мотылька, она презрительно фыркнула и тут же умчалась прочь. Он только улыбнулся. Заводское управление –

отдельный самостоятельный мир, имеющий весьма косвенное отношение к самому производству. Впрочем, последние слова Николая Анатольевича

серьёзно встревожили Мотылька. Неужели цеховые мастера не захотят принимать участие в столь значимом проекте – пробуждении интеллекта в

чернореченской ЕУС? При планировании в НИИ, этот момент как-то не учли. Ладно, Мотылёк с Конём, но и всем корифеям, во главе с блистательным

Тимофеем Фёдоровичем, подобное даже не пришло в голову.

–Эй, Конь– пользуясь минуткой пока переводил дух, написал письмо другу Мотылёк: -Как там у тебя дела?

Короткое письмо, но большего и не требовалось, чтобы ощутить виртуальное плечо товарища и воспрянуть духом.

Он зашёл в отдел кадров, где ему сменили полученную при въезде в город гостевую учётную запись на постоянную. После предъявления

командировочного удостоверения и подтверждения высшего допуска, на Мотылька заинтересованно и с любопытством посмотрели и выдали графики

работы всех интересующих его людей. Кроме школьника. Практика по «введению в специальность» давно закончилась и искать его следовало в

общеобразовательной школе, а не в цехах производственного комплекса. Интересно, чем таким мог загрузить часть вычислительных мощностей ЕУС

обыкновенный школьник, что уровень паразитных искажений скакнул вверх почти на порядок?

–Ёлки-моталки– ругался Мотылёк: -Такое ощущение, будто в одиночку пытаюсь сдвинуть гору. Ну не может быть, чтобы абсолютно всем в

чернореченском комплексе было пофиг на пробуждение интеллекта в колыбели единой управляющей системы. Или может? Да нет, он просто не нашёл

ещё нужных людей. И, к тому же, устал. Сегодня был очень долгий день и он, ёлки-блин-моталки, всё ещё не закончился.

Согласно рабочим графикам, из интересующих Мотылька людей, сейчас в комплексе присутствовал только один цеховой мастер, но он не ощущал в себе

сил для разговора с ним. Кроме того вот-вот должна была начаться смена визуализатора. Баста! Все разговоры-уговоры оставляем на завтра.

К остановке мобилей Мотылёк шёл уже поздним вечером, скорее даже ранней ночью. Солнце уже скрылось за горизонтом, только на облаках ещё горел

последний алый отсвет. Ущербная луна, бледная и заострённая, глядела сверху вниз. Вдоль пешеходных дорожек зажглись вереницы огней. Крохотный

фонтан перед зданием управления подсвечивался изнутри, отчего вода в нём казалась расплавленным хрусталём. Голографический Ленин стоял на

постаменте, снисходительно поглядывая на зевающего от усталости Мотылька. Как будто говорил: -А вы ожидали ковровых дорожек и распахнутый

объятий, юноша?

–Ничего я не ожидал– буркнул Мотылёк.

Видимо он вышел как раз тогда, когда у каких-то цехов происходила пересменка. Множество людей спешили к остановке по пешеходным дорожкам.

Столько же двигались в обратную сторону – к зданиям производственного комплекса, сияющим в лучах установленных на стенах прожекторов, будто

волшебные кристаллы.

Это место больше походит на уголок влюблённых, на парк для романтических прогулок, нежели на крупный производственный комплекс– подумал

Мотылёк.

Заглядевшись, он не заметил, как толкнул плечом идущего мимо человека.

–Простите.

–Вы снова заблудились?– спросила знакомая девушка, к которой он днём пытался подкатить на старом, как мир, самокате.

–Всё ещё не научились пользоваться коммуникатором?– ехидно продолжала она: -Сочувствую.

Идущая рядом подруга засмеялась.

–Зачем вы так?– укоризненно спросил Мотылёк: -На войне не добивают раненых.

–Разве мы с вами на войне?– спросила девушка.

–Меня Денисом зовут– представился Мотылёк.

–Чао, Денис. Работа зовёт!– попрощалась неожиданная знакомая.

С высоты постамента смотрел Ленин, словно бы утешительно говоря: -Всё фигня, кроме мировой революции. А женщины, парень – фигня в кубе.

Проиграл мелодичную трель коммуникатор, пришёл ответ от Коня.

–Хреново у меня дела– написал друг: -Управленцы – хитрые бестии, безопасники – козлы, а цеховые мастера – упёртые тугодумы. Равнодушные люди –

главное зло нашего мира. И только мы с тобой, два одиноких героя, пытающиеся одолеть дракона. Тимофей Фёдорович – волшебник, а Новосибирск –

спасённая принцесса. Видел, какую он картинку на основе Ленкиного образа нарисовал?

Почему-то тот факт, что у товарища тоже не всё ладиться, странным образом подбодрил Мотылька. Он хмыкнул. Зачерпнул из фонтана хрустальной, подсвеченной снизу воды, отчего его ладошки покрылись с тыльной стороны позолотой. Плеснул в лицо – холодная, зараза.

Кивнув на прощание голографическому памятнику вождя мирового пролетариата: мол ещё увидимся, спасибо за поддержку, Мотылёк чуть было не

заснул в мобиле на обратном пути. К счастью усиливающаяся вибрация и звонок коммуникатора разбудили его. Мотылёк вышел на остановке возле

гостиницы. С неба смотрели слабые, едва видимые во всём том свете, что излучал город, звёзды.

–Кто такой?– немедленно поинтересовалась подруга, едва они отошли на пару шагов: -Почему не знаю?

–Так, один парень– неопределённо ответила Наташа: -То ли на практику приехал, то ли в командировку.

–Послушай– уперев руки в бока, высказала подруга: -Ты никогда не забудешь Артура, если продолжишь отшивать всех парней, кто пытается с тобой

познакомиться.

–Я же не виновата, что знакомиться со мной пытаются исключительно далёкие от адекватности парни!– возмущённо пожаловалась Наташа.

Они завернули за здание управления. Там, в зарослях молоденьких, не успевших набрать силу берёз пряталось скромное двухэтажное здание отдела

визуализации и дизайна форм чернореченского производственного комплекса.

–Неправильные парни? Знаешь, неправильные пчёлы обычно слетаются на неправильный мёд.

–Да ну тебя!– в шутку Наташа ударила подругу по плечу открытой ладошкой: -Закончится командировка и он уедет. Может он из Москвы? Может быть, у

него там и невеста есть или даже жена? И вообще, какой-то детский сад. Мне нужен взрослый, серьёзный и обстоятельный мужчина. Цеховой мастер или

научный сотрудник из научно-исследовательского института.

–А мне сразу заведующий лабораторией или полковник, впрочем согласна и на майора– принялась мечтать подруга: -Только один вопрос, а этим

заведующим, полковникам и майорам мы-то, с тобой, нужны?

–Нужны!– уверенно заверила Наташа: -Ещё как нужны.

За разговорами подруги опоздали на пятнадцать минут. В отличии от некоторых других отделов, визуализаторы к опозданиям относились более чем