Текст книги "Время terra incognita (СИ)"

Автор книги: Сергей Спящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Победа? Наконец-то победа в долгой, кровопролитной, злой, бессмысленной и не нужной войне. Наконец-то?

Увы, нет.

Загнанные в свою часть света. Оставленные наедине со своими внутренними проблемами. С набирающими размах бунтами населения, разрушенной

экономикой, с безумным искусственным интеллектом, с побитой, но ещё крепкой армией, с тысячами межконтинентальных ядерных ракет, с горьким

осознанием поражения в войне за будущее. Американские террористы сейчас стали чуть ли не опаснее для всей планеты, чем тогда, когда гусеницы их

танков рвали советскую землю. Побитая собака кусает особенно зло.

У истерзанного долгой войной Союза нет ни сил, ни желания, для броска через океан. Заговорить о мире и попытаться решить ворох накопившихся

проблем самостоятельно для Америки всё равно что петля на шею. Если и справятся, то ценой огромных потерь и безоговорочной потери лидерства. Чем

растратившемуся богачу начать жить по средствам, лучше пустить пулю в висок. Ещё лучше – в чужой висок, не в свой. Маленький ребёнок способен в

сердцах пожелать уничтожить весь мир, в котором ему не досталось вкусной конфетки. Только вот ребёнок не обладает такими возможностями. А если

бы обладал?

Мотылёк ворвался в красловское родильное отделение размахивая букетом цветов, словно кавалерийской саблей, но был остановлен дежурной

медсестрой. Для начала у него отняли потрёпанный букет, привели в порядок, поставили в вазу с узором из голубеньких цветков и вернули обратно.

Потом заставили оставить куртку и шарф в раздевалке, выдали одноразовый стерильный халат и велели переобуться в стерильные тапочки из синенького

псевдопластика. На голову натянули собирающую волосы прозрачную шапочку, отчего у Мотылька сделался вид будто бы он недавно мыл голову в душе

и теперь не хочет замочить одежду.

Передачи – только продукты и исключительно по разрешённому списку. Вещами, естественно, молодых матерей полностью обеспечивала больница.

Продуктами тоже, но ставший отцом человек почти физически не может прийти с пустыми руками. Пусть лучше приносит входящие в список

разрешённых продуктов яблоки, груши и апельсины, чем что-нибудь специфическое и неучтённое. Передачу пришлось сдать на проверку и

стерилизацию. Затем получить обратно в пакете из тонкого прозрачного пластика.

Только после всех приготовлений и под присмотром мелкого медицинского кибера, поприветствовавшего Мотылька голосом Родины, его пропустили в

постродовое отделение.

Там, в белом боксе размером с четверть салона пассажирского мобиля, пройдя по тёплому ковру цвета недавно выпавшего снега, Мотылёк поставил на

белый подоконник цветной букет в простой белой вазочке с голубеньким узором. Пакет с фруктами положил на тумбочку около двери. Хотел подойти и

поцеловать Наташу лежащую на застеленной белыми покрывалами из впитывающей нано-ткани кровати, но медицинский кибер предупреждающе

вытянул манипулятор. Рано ещё целоваться. Микрофлора младенца пока не стабилизировалась и последнее, что ей требовалось это появление каких-

нибудь неучтённых бактерий приехавших попуткой на счастливом папаше.

Поэтому Мотылёк стоял в крохотном, вытянутом, как пенал, белоснежном боксе и смотрел на два своих чуда счастливыми глазами. Наташа улыбалась, а

младенец кривил маленькую физиономию и не хотел сознавать важности исторического момента – новый человек родился! Новый житель земли.

–Красивый?– спросила Наташа показав глазами на учащегося управлять лицевыми мышцами малыша.

–Совсем не красивый– признался Мотылёк: -Маленький и розовый.

–Он ещё вырастит– сказала Наташа и Мотылёк согласился: -Конечно вырастит.

На Чернореченском железнодорожном вокзале людно и празднично. Возвращаются ушедшие на войну парни и девчонки. Малиновская Света растерянно

оглядывается, не в силах найти в радостном круговороте встреч самого дорогого ей человека.

–Иди прямо– подсказывает из наручного коммуникатора Родина: -Теперь налево. Снова прямо. Развернись на сто восемьдесят градусов…

С радостным криком Светка бросилась на спинку вернувшегося в Чернореченск Николая Гончара. Казалось бы только двадцать минут назад говорили

друг с другом через сеть, пока подъезжавший к вокзалу поезд замедлял ход и швартовался к перрону. Но сколько поцелуев, сколько горячих объятий и

слёз накопилось за это время.

Коля держал Свету в руках, от чего её туфли задевали ноги и чемоданы находящихся рядом пассажиров, только сегодня на такие пустяки никто не

обращал внимания.

–Коля. Коленька– не унималась Светлана.

А он безуспешно отбивался и повторял как сломавшийся магнитофон: -Ну что ты. Ну что.

Впрочем, были в радостном круговороте и островки молчаливого спокойствия. Вот обнимает двух братьев мать, а отец держит пенал с посмертной

наградой третьего сына, не вернувшегося с войны. И пронзительно больно и всё равно радостно, потому что другие люди живые, другие вернулись, мир

будет жить даже ценой жизни родного и любимого человека.

–Пойдём, пойдём скорее– суетится Света.

Николай смеётся, поднимает сумку. Воротник парадной формы высок и колюч. Света исколола об него всю шею. На Колиных плечах горят огнём

нашивки командира отделения.

Алёша Мотылёв, младший брат Дениса Евпатьевича Мотылёва, получил в лицо снежком, но не расстроился, а наоборот – захохотал в голос. Десятки, если не сотни, мальчишек устроили грандиозное снежное сражение в первомайском парке. Снежное сражение в ознаменование окончания сражений

настоящих.

Официально об окончании войны никто не объявлял. Но какое дело до этого мальчишкам, если один за другим возвращаются ушедшие по призыву отцы

и братья, если позавчера отменили детскую вечернюю смену на заводах и у них теперь вдосталь времени и сил после школы, чтобы устроить в

первомайском сквере грандиозное снежное сражение. Американские империалисты изгнаны с советской земли. Так получи снежком в лоб! И не прячься

за ледяными скульптурами оставшимися после районных соревнований ледяных скульпторов месячной давности. И за спинами прохожих не прячься и за

скатанной детворой семьёй снеговиков тоже.

Погода тёплая. Температура не ниже минус десяти и ветра нет. Снег влажный, ноздреватый. Белый, как больничные покрывала, выпавший только вчера

и, частично, сегодня утром. Прекрасно скатывается в снежки и сотни снарядов летят в разные стороны.

Случайный прохожий, лучше обойди первомайский парк стороной, если не хочешь получить в спинку пущенный не слишком меткой рукой снежок.

Руки от долгого контакта со снегом покраснели. Кожу приятно саднило, как если бы долго и упорно оттирать её мочалкой в ванной.

Закончилось снежное сражение всеобщим примирением. Символически отряхнув одежду, ребята решили скатать снеговика. Самого большого снеговика.

Они ведь и сами уже не маленькие – практические взрослые люди. Может быть это будет последний снеговик в их жизни на долгие годы, а дальше лишь

катание с девчонками на коньках, букеты цветов, коробки конфет и много всего интересного, но только не скатывание гигантского снеговика в

первомайском сквере за краеведческим музеем, где в окнах выставлены чучела животных и остатки древних ископаемых.

Приняв решение, ребята поделились на звенья. Одни расчищали площадку, другие накатывали снежные шары, пока те не обрастали снегом настолько, что их едва удавалось сдвинуть с места. Третьи обтёсывали снежные шары, придавая им форму. Четвёртые в это время отдыхали и пили горячий сладкий

чай принесённый кибером. Никто его не просил, а он принёс. Такой странный кибер.

С киберами вообще что-то странное творилось последнее время. Они как-то резко поумнели и принялись своевольничать. Скажем идёшь из школы, а

какой-нибудь ремонтник на тонких паучьих ножках или автоматический уборщик, которого видишь первый раз в жизни, вдруг скажет тебе в спину: -А

списывать-то не хорошо.

Обернёшься – никого нет. Кто сказал, как узнал – загадка!

К горячему и сладкому чаю добавились бутерброды. Какие-то женщины нанесли их целую гору и каждой из них странный кибер говорил: -Спасибо.

И мальчишки говорили – спасибо – и удивлённо смотрели на кибера – неужели он попросил жительниц ближайших домов вынести бутерброды? Вот уж

кибер так кибер.

А снеговик строился. Мигом поднялся выше детско-человеческого роста. Но ребята не растерялись, по примеру возводивших пирамиды древних египтян

выстроили снежную лесенку и продолжали надстраивать её по мере того как рос снеговик.

Хотя, разве бывают такие огромные снеговики? Снежный монстр! Снеговик – Эверест. Снеговик – Эльбрус. Снеговик – Килиманджаро!

Снежная лестница разрушена без остатка и стороннему взгляду непонятно как удалось построить такое чудо без крана. Ребята в снегу. Снег набился за

воротник, тает в волосах и на бровях, лежит в карманах. Скорее по домам, если кто-то не хочет подхватить простуду. Благо станция метро рядом, практически под боком.

Алёша внимательно смотрит на кибера. Он будущий конструктор и роботехник. Он брат Дениса Мотылёва и знает, что таких умных киберов не бывает. С

другой стороны Алёша лично знаком с интеллектом своего родного города – Новосибирском.

–Чего смотришь?– спрашивает кибер: -Помогай собирать стаканы.

Он и ещё несколько оставшихся мальчишек помогают.

Вдруг начинает идти снег. Крупные, редкие хлопья. Продолжает идти до позднего вечера и к ночи построенный в первомайском парке снеговик обрастает

блестящей, пушистой шубкой.

Между землёй и луной пояс обломков уничтоженной орбитальной инфраструктуры. Это сколько же человеческого труда пропало зазря – разрушено, уничтожено, сожжено огнём атомных взрывов и потихоньку сгорает в атмосфере красивыми, огненными росчерками на фоне ночного неба. А сколько

ещё труда придётся затратить на очистку орбиты от мусора, чтобы судоходство в пространстве снова стало безопасным? Сейчас только защищённый

военный корабль имеет какие-то шансы с земли попасть в пространство и из пространства сесть на землю.

Очистить орбиту от последствий войны сложное, тяжёлое и нужное дело, а значит оно обязательно будет выполнено. Дайте только срок и, скорее всего, не такой уж большой.

Холодная, серая луна кажется мёртвой. Воронки взрывов, развороченные, будто бы вскрытые гигантским консервным ножом лунные базы. Из пробитых

баков улетучился воздух. Без присмотра заглохли реакторы. Электроника обесточилась. Растения замёрзли в оранжереях. Луна могла показаться мёртвой, но она была отнюдь не мертва. Остатки советского корпуса космодесантников. Работающие на луне учёные. Экипажи спасшихся космических кораблей, неспособных пройти сквозь пояс осколков и приземлится на землю. Возвращающаяся с Марса экспедиция везущая смену учёных домой и та нашла

приют на спутнике материнской планеты.

Можно ли выжить будучи отрезанными от сообщения с материнской планетой в месте, где отсутствует буквально всё потребное для жизни и его

приходится производить? Нет воды, воздуха, энергии, тепла и пищи. Возможно кто другой бы и не смог, но так получилось, что на Луне собрались

военные и учёные, то есть те, чьей профессией было совершать невозможное и никогда не сдаваться.

Были запущены дополнительные мощности. На месте разведанных месторождений поставлены горно-добывающие лагеря. Сюрреалистическая картина: советский учёный-космолог с мировым именем, в высокотехнологичном скафандре, долбит скалу обычной киркой и вручную стаскивает куски отколотой

породы к транспортёру.

Не хватало буквально всего: инструментов, взрывчатки, рабочих рук и пищи, чтобы кормить хотя бы имеющиеся рабочие руки и воздуха для дыхания. Но

постепенно, решая одну проблему за другой, лунная колония обретала самостоятельность. Земля попыталась отправить корабль с самым необходимым, но он получил серьёзные повреждения от летящего с большой скоростью и бьющего, словно шрапнелью, орбитального мусора. Корабль был вынужден

вернуться на космодром, а лунной колонии пришлось полагаться исключительно на свои силы.

По земле гремело эхо последней войны. Один за другим искусственные интеллекты включались в общность слияния по имени Родина. Враг бежал с

советской земли. Защищённый от возмездия водяной преградой, запертый в цитадели, будто волк в клетке, он скалил жёлтые зубы и бросался на прутья

решётки.

А на Луне появлялись воздух, вода, еда и тепло. Автономная лунная советская социалистическая республика выжила вопреки космическому холоду и

мраку, вопреки войне и малодушию. Раз разгоревшееся – это пламя не потушишь и не убьёшь.

Но не только жизнь сохранилась и сумела выжить на холодном и сером спутнике материнской планеты. Там же сохранилась и смерть. Пришёл приказ и

из сохранённых ценой солдатских жизней шахт отправились в последний полёт ракеты, нанося точечные удары по соединённым штатам. Американская

противокосмическая оборона несколько перехватила. Сколько-то осталось на земной орбите столкнувшись с обломками орбитальной инфраструктуры и

расцветив ночное небо яркими всполохами атомного пламени. Но целей было всего ничего и ракет по каждой из них выпущено с запасом.

Точечные ядерные взрывы, словно движения скальпеля, вскрывающего нарыв. Сгорело ноксвиловское убежище, вместе с безумным интеллектом

Либерти. Президент соединённых штатов уничтожен вместе с ближайшей администрацией и убежищем, в котором скрывался. Большая часть ядерного

потенциала соединенных штатов выведена из строя. Ракеты взорваны в шахтах, а бомбы в хранилищах. Места их базирования превратились в

выжженную пустыню, напоминающую территорию вокруг крупных городов бывшей Европы. Проникший в сеть компьютерный вирус внёс сумятицу не

позволившую запустить апоклиптическую машину ответного удара, а потом уже было поздно. Рассеченные упавшим с неба огненным скальпелем, ракеты рвались в пусковых шахтах, а бомбы не успели подвесить на самолёты до того как не стало ни самолётов, ни бомб.

Что-то, конечно, осталось. И даже довольно много. Но самые острые зубы у зверя вырваны, а теми, что остались, он принялся кусать самого себя.

Лишившись президентской администрации и осознав окончательное поражение в мировой войне, Великая Америка распадалась на части, разрываемая

изнутри сворой властолюбивых политиков, частных армией и огромных, прекрасно вооруженных, банд. Всю свою историю экспортировавшая войну и

страдания в остальной мир, Америка гордилась тем, что никто и никогда не смог перенести войну на её территорию. Не смогли и сейчас. Войну на свою

землю принесли сами американцы.

Последний одинокий интеллект – Эра – вошла в общность слияния. Законотворцы продолжали ломать голову в попытках определить юридический

статус общности слияния и её индивидуально разумных частей – городов-интеллектов. А зачем ломать, спрашивается. В каждом вычислительном

модуле, в каждом банке памяти и в любом акте передачи или обработки любого количества информации на территории Советского Союза отныне была

она – Родина.

Всезнающая, всеобъемлющая, как солнце или как ветер. Может быть – вечная. Куда ни отправится человек – в космос или в океанские глубины, Родина

пойдёт вместе с ним.

Больше чем симбионт – друг.

Мотылёк сидел на работе, довольный, как слон перед полной цистерной бананов. Большая часть сотрудников давно разошлась. Они вообще не должны

были сегодня приходить. После всех переработок последних месяцев, Мотылёк решил, что было бы справедливо устроить сотрудникам небольшой

отпуск. Кроме двух смен дежурных операторов, сегодня никто не должен был выходить, но вышли практически все, чтобы поздравить Мотылька с

рождением сына.

Поздравили. Полностью насладились растерянностью пойманного врасплох начальника. Заставили произнести речь экспромтом. Посмеялись. Поели. И

разошлись.

Стараясь прийти в себя, Мотылёк сидел на своём рабочем месте, смотрел отсутствующим взглядом куда-то в стену и улыбался. Обычная стена. Из

интересного – выход энергоинформационного разъёма для подключения техники в десяти сантиметрах над полом. И что он только нашёл в этой стене?

Как оказалось: не все разошлись по домам. Дожёвывающий пирог Конь упал в ближайшее кресло: -Что планируешь делать?

–Пойду домой– сказал Мотылёк. Помотал головой, будто вынырнувший из воды пловец, посмотрел на часы и подтвердил: -Пойду домой. Послезавтра

Наташу забирать. Хорошо бы немного прибраться и вообще…

Конь помотал головой: -Я не о том. Что планируешь делать в целом?

–Попробую восстановить институт. Будем помогать Родине изучать саму себя или выращивать, воспитывать и готовить к включению в общность слияния

новые интеллекты. Там видно будет!

–Понятно– кивнул Конь. Дожевал остатки пирога и вдруг признался: -Думаю временно оставить здесь всё и на пару лет податься в орбитальные

чистильщики. Сейчас как раз объявили расширенный набор. Чистить землю как-то скучно. Другое дело чистить небо.

Ошарашенный Мотылёк поражённо смотрел на Коня, как на вдруг сошедший с постамента и заговоривший памятник..

–Помнишь, как мы в детстве мечтали стать космонавтами?– улыбнулся старый друг.

Мотылёк наконец-то смог подать голос: -Я тоже хотел стать космонавтом.

–Нельзя– серьёзно объяснил Конь: -У тебя ребёнок родился и институт кому-то нужно восстанавливать. А учитывая то, что я уже отправил заявление с

просьбой на зачисление в учебный центр переподготовки на небесных чистильщиков, остаёшься только ты один.

–Вот это номер– пробормотал Мотылёк.

Конь рассмеялся и хлопнул по плечу: -Не кисни. Через пару лет я вернусь и сменю тебя, если захочешь. Всё равно два директора на один научный

институт как-то многовато. А быть помощником или, там, заместителем больше не хочу.

–Как же твои девочки?

–В небесные чистильщики принимают всех желающих.

–Ты у меня весь персонал уведёшь!– забеспокоился Мотылёк.

–Не весь– возразил Конь: -Только самых молодых и красивых. А бородатых мальчишек и седовласых мэтров из старой гвардии спокойно оставляй себе, я

на них не претендую.

–Значит твёрдо решил?

–Твёрдо. Иначе бы не начал разговор.

–Зайдёшь попрощаться с Наташей?

–Успею ещё. Мне ведь нужно передавать дела. Месяц провожусь самое меньшее. Кстати, кому дела передавать?

–Не знаю– сказал Мотылёк.

–Так реши.

–Решу– согласился он: -Утром.

–Вопросов больше не имею– сказал Конь и сразу же спросил: -Пироги ещё остались?

Мотылёк заглянув в коробку и ответил: -Кончились.

–Идём, провожу– встал Конь.

–Зачем?

–Чтобы ты не шёл один.

–Пошли– согласился Мотылёк.

Глава23

Я верю, друзья,

Караваны ракет

Помчат нас вперёд

От звезды до звезды.

На пыльных тропинках

Далёких планет

Останутся

Наши следы.

«Войнович В. На пыльных тропинках далёких планет»

Гигантский космический корабль медленно дрейфовал за лунной орбитой с заглушенными основными двигателями и свёрнутым солнечным парусом.

Прошло около половины столетия и следы давней войны ещё не полностью стёрлись. На земле ещё остались разрушенные войной и так и не

восстановленные древние европейские города. Остались места с повышенным радиоактивным фоном. Остались множество стран и государств: от

молодых, социалистических, тянущихся следом за Советским Союзом, до монархий, плутократий и теократий в изобилии возникших на месте когда-то

существовавших Америки и Халифата. Африка до сих пор пестрит сотнями крохотных лоскутных государств. Земля всё ещё не едина и будет ли когда-

нибудь – неизвестно.

Но гигантский межзвездный корабль медленно дрейфовал за лунной орбитой с заглушенными основными двигателями и свёрнутым солнечным парусом.

Первый межзвёздный корабль готовящийся отправиться в дальний путь. Долететь и вернуться обратно.

За прошедшие годы луна кардинально изменилась. В течении неполной половины столетия на ней, под куполами, выросли города и заводы. Большая

часть секций межзвёздного скитальца произведена на лунных заводах и только сложнейшая биоэлектроника, системы управления и навигации – родом с

земли. Луна стала главным космопортом солнечной системы. Если хочешь попасть с земли на марсианский фронтир, где сейчас начинается новый виток

борьбы человека с непокорной и дикой планетой, то сначала сделай остановку на луне. Возвращается смена с меркурианских энергонакопительных

станций – пересадка на лунной орбите. Семь из каждых десяти современных внутрисистемных транспортов сошли с лунных корабельных верфей.

Население Луны стремительно растёт. Среди серых, лунных скал вырастают новые города. В недра планетоида зарываются шахты. Луна, словно

стартовый трамплин, на краешек которого встало человечество, чтобы оттолкнуться и прыгнуть к звёздам. Луна – последняя господствующая вершина

земли и первый фортпост на пути освоения пространства.

Гигантский межзвездный корабль медленно дрейфовал за лунной орбитой с заглушенными основными двигателями и свёрнутым солнечным парусом.

Рукотворное небесное тело. Торопящийся отправиться в путь странник.

На вспомогательных двигателях и солнечном парусе он, за несколько месяцев, дойдёт до Плутона, и уже там включаться основные двигатели, разгоняя

корабль. Использовать основные двигатели для внутрисистемных перелётов нельзя, можно повредить орбитальную структуру выросшую вокруг Земли, Луны и Марса.

Разработка нового способа получения энергии – из субэлектронных структур– открыла путь к созданию межзвёздных кораблей. Гигантских двигателей

разрывающих пространство. И, одновременно, появилась новая наука «экология солнечной системы». Покорная человеку запредельная мощность

основных двигателей межзвёздного корабля вынуждала осторожно и бережно относится к сохранности солнечной системы.

Сборка последних узлов закончилась полтора года назад. Ещё год длились многочисленные тесты и ходовые испытания вспомогательных двигателей для

внутрисистемных полётов. Затем устранялись выявленные недочёты и повторно проводились испытания. Пока, наконец, самые придирчивые комиссии

не признали корабль готовым к долгому путешествию. Двадцать шесть лет туда и чуть больше обратно. Средняя продолжительность человеческой жизни

перевалила за сто десять лет, но это всё равно огромный срок. Большую часть пути космонавты проведут в искусственном сне. Перед экспедицией

поставлены три задачи.

Первая – исследовательская, до тех пор пока для человека существенным стимулом что-то сделать будет желание слетать далеко и посмотреть, что там

есть – человечество будет жить.

Вторая – производственная: первый межзвёздный корабль прошёл все мыслимые тесты. Прежде чем закладывать другие корабли дальнего следования, осталось только посмотреть как первенец поведёт себя в настоящем путешествии. Кроме того важно практически удостовериться, что межзвёздные

расстояния не станут непреодолимым пределом для квантовой когерентности объединившей искусственные интеллекты в общность слияния.

И третья задача экспедиции, опциональная – по возможности основать на планетоидах системы звезды Барнарда колонию. Десятилетия исследований

через космические телескопы позволяют предположить наличие минимум одной землеподобной планеты в системе Барнарда. Оправдаются

предположения или нет – будет ясно на месте. Колония должна быть самодостаточной и полностью обеспечивать себя ресурсами так как следующий

корабль с Земли придёт не раньше через четыре десятка лет. Поэтому часть экипажа межзвёздного корабля составляют семьи и поэтому на борту корабля

введена должность космического юнги – для подростков от одиннадцати, до пятнадцати лет. Их набралась почти целая сотня – мальчишек и девчонок, чьи имена на слуху у всей Земли. Почти обычных мальчишек и девчонок вдруг ставших необыкновенными. Юнги космического корабля, первопроходцы

космических троп – самые первые. Космонавты и, если обстоятельства сложатся удачно и всё необходимое для основания колонии будет найдено в

далёкой системе, первые колонисты. Если же основать самодостаточную колонию способную поддерживать человеческое общество не удастся, то

остаётся резервный вариант. Исключительно техническая колония под предводительством части общности-слияния Родины, индийского искусственного

интеллекта – колониста, Махатма.

Состав экипажа корабля одновременно и многонационален и мононационален. Многонационален так как в него входят русские, китайцы, индийцы, корейцы, персы(вышедшие из сферы влияния Халифата после его распада), японцы, африканцы и ещё с пару десятков малых национальностей. А

мононациональным можно его назвать из-за того, что к далёкой звезде летит единый и неделимый советский народ.

Капитан корабля – Егор Константинович Конеев и главный корабельный интеллект – часть общности-слияния Родины, искусственный интеллект

«Млечный путь» – последние десять лет занимались только тем, что принимали корабль. Принимали и по частям, и в целом. Участвовали во всех

испытаниях и практически жили на борту. Егор, когда его спрашивали о работе, в шутку отвечал: -Быть первыми космонавтами, кто долетит до другой

звёздной системы, вот наша работа.

Если говорить об интеллекте, то он в самом прямом смысле жил на борту корабля, а, вернее, в недрах корабельной электронной машины. Всего в полёт

должны отправится два интеллекта – главный корабельный интеллект Млечный путь и его помощник и, вероятно, колонист-первопроходец, советский

индийский интеллект Махатма.

Выход корабля на точку старта начнётся через месяц. Запуск основных межзвёздных двигателей через семь месяцев – за орбитой Плутона. Через две

недели начнётся общий сбор экипажа – без малого шести тысяч человек. Необходимые тесты давно пройдены и на корабле сейчас находится дежурная

группа да пара искусственных интеллектов. Экипаж же прощался с родной Землёй. И, хотя, часть Родины, посредством двух интеллектов входящих в

общность слияния, они возьмут с собой, взять всю землю не получится.

Всю землю, с лесами, озёрами, морями, садами и полями – нельзя захватить с собой в космические просторы. Придётся оставить и друзей и близких и

дом, в котором вырос и провёл детство и школу, где учился и город, в котором жил и горящие над кремлём красные звёзды. Уходя далеко не получается

захватить с собой всё, что дорого сердцу. Разве только, если попробовать унести всё необходимое в самом сердце. Унести и, одновременно, оставить на

месте. Чтобы другие мальчишки играли в твоём дворе, учились в твоей школе и сидели за твоей партой. Чтобы сотни и тысячи других мальчишек и

девчонок жили в твоём городе и чтобы гореть над кремлём звёзды. Оставить всё и, одновременно, унести с собой.

Ходят слухи, что пространство, как и высота, когда-то, может принять лишь смелых и чистых. Они готовы. Давно уже готовы, но только сейчас

отправляются в полёт. А пока – каждый из экипажа прощался с землёй. Набирал её в своё сердце, до края, до донышка, чтобы осторожно, не расплескав, нести навстречу холодному сиянию далёких звёзд.

Разные люди по разному проводили последние недели на земле. Капитан корабля, Егор Константинович Конеев, переделав все дела и нанеся все визиты, на шесть дней отправился на родительскую дачу в подмосковье, где только тем и занимался, что удил рыбу, собирал грибы или валялся под жидкими

лучами осеннего солнышка на берегу звонкой речки. Можно сказать, он пытался наловить рыбы, насобирать грибов и назагорать впрок на все шестьдесят

лет полёта в обе стороны.

Делать даже интересные дела одному скучно и потому последние дни, вместе с капитаном, удил, собирал и загорал, второй помощник – Маслеников

Иван. Первым помощником считался интеллект Млечный путь. И если удить рыбу и собирать грибы, он ещё как-то мог, используя разработанную для

интеллектов искусственную человекоподобную платформу, то загорать на солнце, интеллект, принципиально не способен. Не дошла ещё наука до такого, чтобы мобильные человекоподобные платформы удалённого присутствия научились бы загорать на солнышке. Да и грибы с ним собирать не интересно –

интеллект их собирает вероятностным способом, от одного статистического максимума, к другому, стабильно, как на конвейере, в шести из каждых семи

раз набирая больше, чем Егор. И не объяснишь ему, что главное удовольствие не набрать побольше, а именно заглядывать под каждый листок, под любую

веточку, даже под ту, где вероятность найти низка и стремится к нулю.

Удить рыбу с интеллектом тоже не самое интересное занятие. Здесь шансы у рыбаков примерно равны, но всё равно чувствуется что-то не то, какая-то

фальшь. Не нужна интеллекту рыба и не радуется он её поимке. А без настоящей радости, разве эта рыбалка? Эх, всем хорошо первый помощник, да

только не человек, вот в чём беда.

Поэтому когда позвонил второй помощник, Иван, и томным голосом перевшего сметаны кота пожаловался на усталость от бесконечных любовных

похождений, Егор пригласил его на родительскую дачу, обещая целое озеро рыбы, лес грибов и никаких женщин поблизости. К его удивлению

Маслеников взял и приехал. Ловить рыбу он не умел, да и грибы собирал, пожалуй, первый раз в жизни – приходилось учить. Но всё равно живой

человек, которому, лет эдак через тридцать, в системе Бернарда, можно будет сказать что-то вроде: а помнишь, как ты о подберёзовик споткнулся? Такой

гриб повредил, чудила! Здоровый, килограмма на полтора тянул, вместе с ножкой.

Зато загорал второй помощник отменно. На второй день у него, с капитаном, образовалось своеобразное разделение труда. Егор сидит с удочкой, а Иван

загорает и время от времени бегает купаться на сто метров вниз по течению, чтобы не испортить рыбалку. Интеллект Млечный путь, с помощью

мобильной человекоподобной платформы удалённого присутствия, готовит бутерброды, чистит улов и сушит принесённые из леса грибы – чтобы не

пропадали. А домашний пищевой принтер они и вовсе целую неделю не включали, в город не выезжали и доставку не заказывали – жили как дикари.

Набравшись одиночества на все шестьдесят лет полёта, Егор не выдержал и позвонил всем – друзьям, родственникам: приезжайте!

Начавший было скучать в глуши, второй помощник, обрадовался, но Егор его мигом привлёк к делу и загрузил. Принять, разместить и накормить

готовящуюся приехать ораву непростое занятие. Одних только братьев у капитана – пятеро и ещё четыре сестры в придачу. Плюс отец, две матери –

услышав, Иван выпучил глаза.

–Так получилось– не стал углубляться в объяснения Егор: -… две матери, ещё остальные родственники, самые близкие друзья – человек семьдесят

наберётся. Второй помощник ещё и своих добавил, человек тридцать. Бывших девушек он приглашать не стал иначе счёт пошёл бы уже на сотни, а

столько народа даже в родительских хоромах размерами походившими на небольшой дом отдыха, не разместишь.

День перед приездом родственников прошёл в приготовлениях и капитан и оба помощника – человек и интеллект на мобильной платформе, носились как