Текст книги "Соло для 'калаша'"

Автор книги: Сергей Мальцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

"Что ты вертится, как уж на сковородке?" – подумал Гаркавый и попытался получше рассмотреть худосочного телохранителя. Но тот, убедившись, что пришли "свои", молча кивнул антиквару и отправился на кухню, за дверьми которой бубнил о чем-то своем телевизор.

Поставив сумку с антиквариатом у кресла, друзья замерли в нерешительности – хозяин садиться не предлагал.

– Располагайтесь, – наконец спохватился антиквар и плотно прикрыл дверь.

Быстро усевшись, гости с нетерпением стали ждать, что Новиков скажет о книге.

Как и ожидалось, разговор он начал именно с нее.

– Я показывал вашу книгу одному московскому эксперту и хочу вас обрадовать – она оказалась довольно редкой Библией, а посему предложенную цену удваиваю, – как можно бодрее сообщил антиквар и потянулся за бумажником.

– Книга не наша, – напомнил Гаркавый, желая увидеть реакцию хозяина на его слова.

– Ах, да! – Тот сделал вид, что забыл об этом обстоятельстве. – Вы говорили ее владельцу о моем предложении?

– В общих чертах, – Гаркавый не знал, как дальше повести себя: согласиться? – но это никогда не поздно, а вдруг это тот самый миллион, о котором он вчера говорил Лене? – Совсем в общих... – добавил он.

– И что?

– Он пока думает.

Новиков занервничал;

– Это, конечно, не окончательная цена...

– Мы можем ее забрать? – Скитович, несмотря на свою недавнюю убежденность, по-видимому, тоже решил не торопиться с продажей.

– Конечно... – замялся антиквар, он явно не был готов к такому повороту событий, хотя просчитать эту ситуацию смог бы и школьник. – Может, пока вы будете веста переговоры с хозяином, она еще побудет у меня?

– Мы обещали вернуть ее сегодня, – начал злиться Гаркавый.

– Что ж... – хозяин неуверенно подался к серванту и вдруг остановился, – сейчас я спрошу у Славы... – сказал он непонятно к чему и повернулся к двери.

"За помощью? Ясно!" Гаркавый подтянул пятки как можно ближе к дивану и в тот же миг взметнулся одновременно вверх и вперед. Пальцы правой руки, мертво сжавшись в "тигриную лапу", костяшками ткнули в солнечное сплетение Новикова.

Глаза того отчаянно полезли из орбит, рот широко открылся, как у рыбы, выброшенной на берег. Согнувшись в три погибели, антиквар носом нырнул в ковер.

"У нас несколько минут!" – хладнокровно подумал Гаркавый. Он находился в привычном ему состоянии боя: сосредоточенном и грозном.

Все произошло так быстро, что Скитович даже не успел удивиться. Взгляды их на мгновение встретились, и друзья без слов убедились в том, что понимают друг друга. Скитович метнулся к двери и, прислушавшись, замер.

– Быстрее! – прошептал он.

Гаркавый устремился к серванту и, стараясь не шуметь, открыл дверцу отделения, в которое антиквар в прошлый раз положил книгу. Она была там. Крепко зажав толстый фолиант в руке, он переступил через беспомощно распластавшегося хозяина и поспешил к выходу.

Кабан, ничего не подозревая, мирно смотрел "Санта-Барбару".

Друзья нырнули за дверь. Через минуту они уже сидели в машине.

– Может, зря? – Скитович нервно передернул рычаг скоростей.

– Посмотрим, – Гаркавый, не отрываясь, смотрел на дверь подъезда: никто их пока не преследовал. – Давай, жми.

Мотор глухо зарычал, и колеса, с силой выбросив из-под протекторов мелкие камешки, бешено закрутились, унося друзей вперед.

– А сумка? – Гаркавый раздосадован – но хлопнул себя кончиками пальцев по лбу. – Там осталась сумка! За креслом...

– Потом... – Скитович негромко выругался.

Посиневший от нехватки воздуха Новиков больно терся носом о ковер. Легкие при каждой попытке вдохнуть лишь на сотую долю заполнялись воздухом. Из выпученных-глаз ручьем катились слезы. Антиквару казалось, что он умирает, но мудрая мать-природа, спасая дитя, постепенно увеличивала ему порцию кислорода: вдох – и легкие наполнились на десятую долю, потом – на пятую, потом – на половину своего объема. Новиков оторвал голову от пола и, опершись на руки, сел. Мышцы ног дрожали, ныло в животе. Антиквар мучительно блеванул прямо на ковер. Стало легче. Он тяжело поднялся на непослушных ногах и, сделав несколько маленьких шажков, рухнул на диван. "Если миллионы зарабатывать таким образом, то пошли бы они!" подбородок его мелко задрожал.

Минут десять он лежал в полузабытьи, пока не ощутил острую нужду помочиться.

Пошатываясь, он отправился в туалет.

Физиологические отправления, как правило, действуют успокаивающе. Оправившись, Новиков вымыл руки и заглянул на кухню.

– Смотришь? – негодующе спросил он охранника.

– Угу, – Кабан даже не оторвал глаз от экрана.

– Тебя ничего не смущает?

– А что? – покосился тот. – Ого! Что это с вами? Подавились? участливо поинтересовался он, оценив плачевный вид антиквара.

– Что-то в этом роде, – криво усмехнулся Новиков. – Я так и не услышал ответа на вопрос.

– А что меня должно смущать?

– Ко мне приходили люди. Люди ушли.

Может, они прихватили с собой что-нибудь... помимо моей воли?

– Вы мне не велели присутствовать при разговорах с клиентами.

– Теперь будешь. А пока никого не впускать и кто бы впредь сюда ни пришел – от меня ни на шаг!

– Как скажете.

Новиков, сердито хлопнув дверью, отправился в гостиную. Мысли мало-помалу приходили в порядок – нужно было спасать положение.

"Шестерка", скрипнув тормозами, остановилась у дома Гаркавого.

– Подымешься? – вопросительно посмотрел он на друга.

– Может, выпьем? – ответил тот вопросом на вопрос.

– А что, я не против... – Гаркавому было немного не по себе: антиквар не относился к тому типу людей, которых он недолюбливал, и это обстоятельство его немного тяготило. – Дуй в магазин – я буду ждать дома.

– Я мигом! – По тону сказанного чувствовалось, что Скитович настроен не просто выпить, а "отвязаться на всю катушку".

Гаркавый вынул из "бардачка" полиэтиленовый пакет:

– Помоги.

Они с трудом затолкали в него массивную Библию.

– Долго не мотайся, – Гаркавый, зажав пакет в руке, вылез из машины, в дверь звони: три коротких.

– Хорошо, – Скитович включил скорость, и машина рванула вперед.

Гаркавый торопливо поднялся к себе и, не снимая обуви, прошел в спальню. Вынув из платяного шкафа стопку белья, он аккуратно придвинул книгу к задней стенке и завалил бельем. "Так-то будет лучше!"

Скитович не заставил себя долго ждать.

Через десять минут он ввалился в квартиру с тремя бутылками водки и пухлым пакетом с закуской.

– Не много? – Гаркавый отнес спиртное прямо в гостиную.

– Как раз.

– А машина?

– Переночует внизу под окнами.

По-быстрому разложив все на столе, они молча чокнулись и выпили.

– Что теперь будем делать? – Скитович вопросительно посмотрел на друга.

Тон, которым он это сказал, отчетливо давал понять, что роль лидера он признает за ним.

– А что? Съездим завтра за сумкой, и все.

– Что "все"?

Гаркавый сам еще не знал, "что все", но подсознание уже вовсю работало над разрешением этого вопроса, и единственное, что он мог сделать сейчас разумного, – это постараться вообще не думать о возникшей проблеме.

– Ничего же страшного не произошло: ну вспылил... подумаешь! Книга-то наша – зачем ему было юлить... – он попытался сказать это предельно убедительно, но не смог – что-то давило на душу.

– Нехорошо получилось: как говорится, кормил калачом, да в спину кирпичом, – подсыпал соли на рану Скитович.

– Что уж теперь...

После третьей на губах Скитовича заиграла добродушная улыбка:

– Может, Марине с Аллой позвоним?

– Хочешь – звони. Но только Марине.

– И позвоню, – Скитович потянулся к телефону, – а то у меня, чувствую, избыток потенции.

– Началось... – улыбнулся Гаркавый.

– Да, фамилия Гаркавый. Зовут Сергей... – Новиков звонил Тихому. Слава?

Он тут ни при чем – я сам опростоволосился. Книга? Да так, не такая уж ценность, но в моем положении... – (антиквару ничего не пришло на ум, кроме этого банального объяснения). – Да, конечно, знаю... Деньги передам вашему бригадиру, который будет заниматься этим делом.

Спасибо, спокойной ночи, Петр Сергеевич... – Новиков положил трубку. Посмотрим еще, кто кого! – Его вздернутый нос, пострадавший при встрече с ковром, подался еще сильнее вверх. – Слава!

Старый холостяк последнее время стал побаиваться, что одиночество может окончательно доконать его, и поэтому старался поменьше быть наедине с самим собой.

Кабан был не лучшим напарником, но все же...

Охранник почти тотчас возник в дверном проеме.

– Выпьем? – уже как-то привычно предложил Новиков и, наглухо зашторив окна, открыл бар. – Что предпочитаете?

Виски, водку, коньяк...

– Водку.

– Что ж, водку так водку.

– Только потом никаких шлюх, – предупредил Кабан, – по крайней мере, незнакомых. Хотя, исходя из вашего последнего приказа, мне все равно придется стоять со свечой, – хихикнул он.

– Вы, Слава, потенциальный бюрократ, – антиквар окинул взглядом красочный ряд бутылок и, немного подумав, остановил свой выбор на "Абсолюте".

– Я у вас уже больше недели торчу, а я ведь тоже мужик... – пожаловался Кабан.

– Потерпи, – Новиков перешел на "ты", – ты для меня тоже не ахти какой подарок. Если б не обстоятельства...

– Какие обстоятельства? – Кабан, не дождавшись приглашения, плюхнулся в кресло. – Где-то "выставляют" каких-то барыг, а вы тут икру мечете.

– Не твоего ума дело! – обозлился антиквар. – Пей, пока угощают!

Чокаться не стали.

– "Где-то, каких-то", – хмуря брови, не успокаивался Новиков. – Тут и курице понятно, что это целенаправленная акция.

А я, кстати, в определенных кругах человек довольно известный... Хотя ничего очень уж ценного у меня нет, – посчитал нужным на всякий случай прибедниться он, – но в нынешние времена и за понюшку табака жизни могут лишить... ваш брат, – немного подумав, добавил он.

– Так что ж вы к ментам не подались, раз наш брат не по душе? – резонно заметил охранник.

– Еще чего? – Новиков посмотрел на него, как смотрит учитель на провинившегося ученика: строго и раздраженно.

– Тогда не нойте! – ожесточился Кабан. – Сами себе жизнь выбрали...

– А ты что, в тюрьму по собственному плану угодил? – не остался в долгу антиквар.

– Сравнили, – охранник покачал головой, – от тюрьмы да от сумы...

– Но ведь не с сумой же пошли, – не отставал Новиков, вновь перейдя на "вы".

– Васильевич, вы как-нибудь ко мне одинаково обращайтесь: "ты" так "ты" – "вы" так "вы", – попросил {Сабан.

Антиквар улыбнулся.

– Давайте, Слава, будем на "ты". – Он дружески протянул руку.

– Вот это другое дело, Николай!

Выпили на брудершафт.

– Я тебя, Слава, давно хотел спросить, – Новиков по-простецки занюхал рюмку рукавом, – ты за что сидел?

– Вообще об этом не принято говорить, но если хочешь – за драку. Кабан потянулся за сигаретами. – Ты, что ли, по молодости не дрался?

– ...Нет, не дрался, – стыдливо потупив глаза, признался антиквар.

– Ни разу? – не поверил охранник.

– Нет, ну, бывало такое желание ударить, но как-то... не пришлось.

– Понятно.

Теперь Кабан, в свою очередь, посмотрел на собеседника глазами учителя.

– Ударил я одного по пьянке, еще в институте было дело. Перелом челюсти – от звонка до звонка...

– И как ТАМ?

– Кому как, – уклонился от ответа Кабан.

– А тебе как? – не отставал антиквар.

– По-разному, – охранник явно не хотел говорить на эту тему.

Из прихожей послышалась трель звонка. Собутыльники настороженно переглянулись.

– Узнай, кто там...

– Сей момент, – Кабан легко вскочил и направился к двери.

– Только никому не открывай! – бросил Новиков. – Меня нет дома!

– Кто? – послышался голос охранника. – Жанна?

Антиквар встрепенулся.

– Слава, впусти ее! – Он живо поднялся и заспешил встречать гостью.

Кабан послушно повернул защелку и, не задумываясь, сбросил цепочку.

– Входи, – он неуклюже попятился, пропуская Жанну, и вдруг неестественно резко мотнул головой. Новиков замер как вкопанный: Кабан начал заваливаться на бок, цепляя плечом подвесную полку и зеркало. На обернувшемся к антиквару удивленном лице тот, к своему ужасу, увидел небольшую дырку над переносицей, из которой на щеку алым ручейком стекала кровь.

Новиков инстинктивно отпрянул и тут же, потрясенный, споткнулся, запутавшись в собственных ногах.

Они рухнули почти одновременно: Кабан был мертв, антиквар же впал в легкий полуобморок.

Дверь резко захлопнулась, и тяжелые шаги приблизились к беспомощно лежащему хозяину. Как сквозь туман Новиков различил над собой жесткое лицо незнакомого мужчины. Глаза смотрели изучающе и холодно. Антиквар увидел в руке незнакомца пистолет с неестественно длинным и утолщенным дулом. "Глушитель!" – догадался Новиков, и липкая, дурнопахнущая действительность навалилась на него всей своей безысходной тяжестью. Он понял – сейчас случится что-то ужасное, и вдруг ощутил, что инстинкт самосохранения предательски-неприлично подвел его.

– Фу! – незнакомец брезгливо поморщился и больно уперся глушителем в лоб лежащего. – Где книга?

– Какая книга? – с трудом выдавил из себя антиквар.

– Такая! – мужчина ткнул ему в нос фотографию.

Антиквар рассеянно сдвинул глаза к переносице и скорее угадал, чем увидел, на ней себя с 36-строчной Библией в руках.

"Неужели Косарев?!" – молнией пронеслось в мозгу.

– Считаю до трех, – глухо предупредил мужчина.

– У меня ее нет! – отчаянно замотал головой Новиков: ему было дурно, хотелось провалиться сквозь пол, лишь бы оказаться как можно дальше от этого кошмара.

– А где она?! – незнакомец больно ткнул Новикова ногой в бок. – Стрема! – Над антикваром возникло еще одно лицо. – Он говорит, что книги нет...

– Врет, сука!

Они принялись методично избивать лежащего ногами, стараясь попасть в пах, по почкам или позвоночнику. Новиков хрипел, извивался, как уж, но сильные, безжалостные удары следовали один за другим.

– Где книга?! – вновь зловещим голосом спросили у него.

– У меня ее забрали...

– Кто?

– Один парень, книга его...

– Когда?

– Сегодня.

– Его имя и адрес?

– Адреса не знаю, только телефон, – антиквар еле ворочал одеревеневшим языком, отчаянно косясь на входную дверь в надежде, что кого-нибудь из соседей насторожил необычный шум в квартире.

– Номер?

– 96-27-09.

– Врет мудак!

Налетчики принялись избивать его вновь – теперь нанося удары куда попало.

Через минуту лицо антиквара превратилось в сплошное кровавое месиво.

– Где книга? – вновь пытали у него незнакомцы.

– Я... у меня ее нет... – еле слышно прохрипел Новиков: он молил Бога об одном – потерять сознание и очнуться уже в одиночестве.

– Ах ты, говно!!!

Три выстрела в упор разнесли черепную коробку антиквара на части.

"Какая падла придумала водку? – Гаркавый с трудом оторвал тяжелую голову от подушки. – За полгода я в этом деле, однако, поднаторел..." Он облизал пересохшие губы и, резко вскинув тело, сел. На несколько мгновений в глазах помутнело, заходило ходуном.

"Что, интересно, сказал бы Учитель, увидев меня в таком виде?" Гаркавый впервые за последние месяцы осознанно подумал об этом человеке. Его первый тренер, навсегда оставшийся для него Учителем, три года назад уехал в бурятский Центр тибетской медицины обучаться целительству, и с той поры от него не было никаких вестей. Со временем Гаркавый все реже и реже думал о нем и вот сегодня почему-то вспомнил... "Мог бы и написать!"– с горечью вздохнул он и, медленно вращая непослушным торсом, отправился принимать душ.

Ледяная вода быстро привела его в чувство. Накинув просторный халат, он не спеша зашлепал в спальню.

Друг сладко спал, бесстыдно выставив на обозрение свои мужские формы. Марина тихо посапывала, уткнувшись ему в бок.

Ее грудь бесстыдно смотрела на вошедшего коричневым глазом соска.

Гаркавый из чисто "спортивного" интереса подошел поближе: вид обнаженного женского тела всегда притягивал его. Он не торопясь, обстоятельно рассмотрел Марину. "Вроде бы и ничего, когда голая, промелькнула мысль, – кожа не в пупырышках, фигурка стройная. – Взгляд остановился на темном треугольнике между ног... – Лишь бы Димке нравилось..." – подытожил он осмотр.

– Ребята, пора вставать!

Рука девушки тут же стремительно потянулась за одеялом. От смущения она даже не решилась открыть глаза. Скитович лениво приподнял правое веко и хозяйски почесал мошонку.

– Не шуми, сейчас встанем, – выдавил он и озабоченно повернулся лицом к Марине, давая понять, что третий в данную минуту лишний.

– Только недолго, – Гаркавый развернулся и, глянув мимоходом в трюмо, отправился приводить себя в порядок дальше.

Через двадцать минут парочка показалась из спальни уже одетой. Марина, как ни в чем не бывало, неторопливо проплыла мимо – прямо в прихожую. Скитович с довольным видом следовал за ней по пятам. Несколько минут оттуда доносился возбужденный шепот, затем негромко хлопнула дверь.

– Ну как? – поинтересовался Гаркавый у возникшего в поле зрения друга.

– На все сто! Зря ты Аллу не пригласил.

– Хватит одного раза...

– Лена?

Гаркавый кивнул.

– Ну что, едем к Васильевичу за сумкой? – Скитович пригладил торчащие во все стороны волосы.

– Попозже – сначала приведем себя в божеский вид.

Гаркавый прибрал со стола и поставил на плиту чайник.

– Так что же мы будем делать с книгой? – спросил вынырнувший из санузла Скитович, на ходу застегивая джинсы.

В его устах это прозвучало сродни гамлетовскому "быть или не быть".

– Выставим ее на аукцион "Сотбис".

– Шутишь? Одна оценка наверняка будет стоить не меньше ее самой.

– Их оценщики делают это бесплатно.

– Все-то ты знаешь...

На кухне пронзительно засвистел закипевший чайник.

– Мне кенийский, – предупредил Скитович.

Через пятнадцать минут они вышли из подъезда и сели в машину. Скитович достал из "бардачка" таблетку "антиполицай".

– Береженого Бог бережет... Рановато мы, однако, выбрались, – сказал он, глянув на часы.

Было начало девятого.

На длинный звонок в квартире никто не отреагировал. Друзья несколько минут переминались с ноги на ногу, напряженно вслушиваясь в тишину, но никаких признаков даже малейшего движения за дверью не обнаружили.

– Да что они там, поумирали? – Гаркавый на всякий случай несильно дернул на себя дверную ручку. Та, к удивлению, подалась. Он вопросительно посмотрел на друга.

– Может, забыли закрыть? – недоуменно предположил Скитович.

Гаркавый отрицательно помотал головой – эта версия никак не увязывалась с укладом жизни антиквара. Он осторожно приоткрыл дверь и, просунув в образовавшуюся щель голову, заглянул в прихожую.

Увиденное ошарашило его. От неожиданности Гаркавый невольно отпрянул и, захлопнув дверь, растерянно положил руку на плечо другу.

– Что, что там? – почуяв что-то неладное, зашептал тот.

– По-моему, они мертвы, – Гаркавый с трудом проглотил слюну, – лужи крови...

– Ты что?!

– Точно тебе говорю, – он несколько раз посмотрел то на друга, то на дверь. – Зайдем?

– Давай...

Открывшаяся картина придавила их своей непонятной жестокостью. С растерянностью глядя то на изуродованную до неузнаваемости голову антиквара, то на небольшую, окруженную багровым ореолом дырку во лбу охранника, они, затаив дыхание, напряженно вслушивались в тишину. В квартире не было слышно ни единого шороха. Гаркавый, не сводя глаз с двери в гостиную, согнулся и, подняв с пола тяжелый бронзовый подсвечник, глазами приказал другу следовать за ним.

Тихо ступая, они настороженно обошли все комнаты. Режущий глаз беспорядок наводил на одну мысль – в квартире что-то искали и искали второпях. Вещи были разбросаны по полу как попало: старинная серебряная посуда вперемешку с постельным бельем, бронзовые иконки с пятицветной перегородчатой эмалью вперемешку с журналами "Плейбой", медали – с шахматными фигурами... Внимание Гаркавого привлекла лежащая у плинтуса красивая брошь. Он машинально поднял ее и посмотрел клеймо. "К.ФАБЕРЖЕ" прочитал он, с трудом различив мелкие буквы. "Ничего себе!" Он положил брошь на краешек журнального столика.

– Уходим, – кивнул он Скитовичу, – мы тут не помощники.

– А сумка?

– Ах да, – Гаркавый заглянул за кресло: сумка стояла там, где они ее и оставили. – Вот теперь все...

Они молча вернулись к трупам.

– Иди к двери, – Гаркавый несильно толкнул друга в плечо, – я сейчас... – Он склонился над убитым антикваром. Зрелище было не из легких: верхняя часть головы была практически снесена выстрелами, правый глаз вытек и, вися на пучке жил и сосудов, мертво смотрел в пол. Гаркавый еле сдержал подкатившую к горлу рвоту.

"Когда, интересно, вас?" Все еще мучаясь тошнотой, он повернул антиквара на бок и, задрав рубашку, осмотрел спину. "Вот!"

Среди множества огромных синяков он обнаружил то, что больше всего смахивало на трупное пятно. Он сильно нажал на него указательным пальцем и, несколько секунд подержав, резко отпустил. Тело под пальцем лишь слегка посветлело – кровь в пятне уже успела свернуться. "Их убили еще вечером или в самом начале ночи".

Взгляд Гаркавого, скользнув по полу, наткнулся на листок бумаги, лежащий в сантиметрах двадцати от тела. Он осторожно поднял его и, перевернув, всмотрелся. Листок оказался фотографией. Гаркавый поднес ее ближе к глазам: на снимке был запечатлен Новиков, держащий в руках толстую книгу. Изображение было слегка мутноватым. Он протянул руку, чтобы положить фотографию на место, но смутная догадка вдруг кольнула его мозг. Он вновь поднес снимок к глазам... Сердце в груди вдруг бешено заколотилось: сомнений не было – на снимке Новиков стоял с ИХ книгой. Он поспешно сунул фотографию в карман и, еще раз окинув все взглядом, заспешил к выходу.

– Все! – коротко кивнул он другу.

Скитович медленно приоткрыл дверь и прислушался.

– Никого, – шепнул он.

Они выскользнули на площадку и, тихо прикрыв за собой дверь, быстро спустились к машине.

– Кто, ты думаешь, из них Гаркавый? – Стрема вопросительно посмотрел на Клима, пальцем указав на вынырнувших из подъезда друзей. – Если это вообще из той оперы... Хотя, смотри, у них черная сумка...

Бандиты караулили у дома Новикова с шести утра. На авось. Узел связи, в котором по номеру телефона можно было справиться об адресе абонента, начинал работать с девяти.

– Кроме них и охранника, у антиквара вчера никого не было. – Клим завел машину – сегодня за рулем был он. – Или в твою смену приходил кто-то еще? – он покосился на дружка. (Два дня накануне нападения они поочередно следили за квартирой Новикова.)

– Нет, – замотал головой Стрема, – бля буду, никого не было!

– Смотри... – угрожающе просипел Клим.

– Сам хорош! – взорвался Стрема. – Кто тебя просил мочить его раньше времени? Наглотаешься разной дряни, а потом творишь черт-те что. Книги-то у антиквара действительно не оказалось. Теперь ищи-свищи...

– Не воняй! – Клим нервно тронул машину вслед за отъехавшей от подъезда "шестеркой". – Я этого Гаркавого из-под земли достану.

– Я это уже в десятый раз слышу. А если антиквар соврал? – горячился Стрема.

– А ты бы на его месте врал? – Клим нехорошо посмотрел на подельника.

Машины, свернув одна за другой за угол, выехали на широкую оживленную улицу.

– Не знаю... – Стрема сплюнул на резиновый коврик в ногах.

– То-то! – Клим выжал газ до отказа, и "восьмерка", легко нагнав преследуемую машину, поравнялась с ней. Клим косо вгляделся в скуластое лицо сидящего за рулем. "Это Гаркавый или тот, рядом?"

Он, наклонив голову, попытался рассмотреть пассажира, но толком так и не смог.

"Шестерка" вдруг резко затормозила.

– Черт! – Клим тоже с силой нажал на тормоз.

Завизжала резина. Сзади послышался тревожный сигнал: водитель серого "Опеля", следовавшего за ними на небольшой дистанции, едва успел избежать столкновения. Притормозив, он выразительно покрутил пальцем у виска, и "Опель" тотчас, взревев мотором, умчался вперед.

– Да пошел ты! – Клим прижал машину к бордюру. – Где они?

– Пассажир пошел, по-моему, звонить.

– Сбегай, потрись рядом – может, чего узнаешь.

– Момент... – Стрема пулей вылетел из машины. Через несколько минут он вернулся. – Звонил в "Скорую", назвал адрес антиквара, зовут Сергей! выпалил он на одном дыхании.

– Вот видишь, а ты ныл.

– Я успокоюсь только тогда, когда книга будет у нас.

– Ага, отъезжают, – Клим оторвал взгляд от зеркала заднего вида. Теперь он от нас никуда не денется.

Они двинули за обогнавшей их "шестеркой".

– Дернул нас черт! – Скитович был не в духе. Машину он вел нервозно, то и дело кляня на чем свет стоит отвратительный городской асфальт. – Может, нужно было позвонить и в милицию?

– Обойдутся, – Гаркавый со страхом вспомнил, что чуть не назвал диспетчеру "Скорой" свою фамилию. Мысли его крутились вокруг фотографии. Чтобы не усугублять тревожное настроение друга, он решил пока о ней ничего не говорить. Но как долго можно хранить такую тайну?

И вообще, кому понадобилось фотографировать антиквара с книгой, и почему снимок оказался у тела убитого? Если убийство напрямую связано с книгой, то что убийцам известно о нынешнем местонахождении книги? Ответить на это он пока не мог.

– А что ты смотрел у него на теле? – глухо поинтересовался Скитович.

– Трупные пятна, – Гаркавый с трудом оторвался от мыслей о фотографии.

– Зачем?

– Чтобы узнать, хотя бы примерно, когда их убили.

– Узнал?

– Думаю, их убили поздно вечером: кровь в пятнах уже свернулась значит, смерть наступила больше чем восемь часов назад.

– Откуда ты этого нахватался? – Скитовича разговор о трупных пятнах поверг в еще большее уныние.

– "Путь воина". Когда-то баловался этим. Воин должен уметь не только убивать, но и лечить. Пришлось покопаться в медицине.

– По-моему, трупные пятна – это вовсе не медицина.

– Медицина. Только немного иная...

Хватить киснуть! – Гаркавый ободряюще похлопал друга по плечу. Подбрось меня до дома, а сам езжай к себе: отвези сумку и сиди, жди моего звонка.

Они остановились за квартал от дома Гаркавого.

– Выше нос! – Гаркавый ободряюще подмигнул другу. – Мы же никого не убивали.

– Ладно тебе успокаивать – не маленький, – Скитович через силу улыбнулся. – Звони.

Гаркавый кивнул и зашагал прочь от машины. Немного выждав, двинулся и Скитович.

У своего подъезда Гаркавый заметил черную "БМВ". Сердце тревожно екнуло.

Он оглянулся по сторонам: во дворе мирно резвилась детвора, у контейнера с мусором, размахивая руками, матерились дворники.

"А почему, собственно, она должна быть ко мне?" – подумал Гаркавый и решительно направился к подъезду.

Едва он поравнялся с "БМВ", как дверца машины открылась. Боковым зрением Гаркавый увидел вылезающего из-за руля молодого мужчину. Он ускорил шаг.

– Братан, не спеши, разговор есть! – послышалось за спиной.

Гаркавый остановился и резко обернулся к говорящему: плечистый парень примерно одних с ним лет медленно шел навстречу. Гаркавый окинул незнакомца взглядом. Такого он раньше в городе не встречал: короткая французская спортивная стрижка, бледное, несмотря на разгар лета, лицо, крепкие, в татуировках, руки.

"Синий" какой-то... видно, недавно откинулся".

– Ты мне? – спросил Гаркавый, хотя и не сомневался, что это именно так.

"Синий" надвигался, изучающе сверля его глазами. В машине тем временем открылась еще одна дверца, и оттуда показались ноги в кроссовках.

– Тебе, – кивнул тот.

Теперь их было двое. Второй с виду был пощуплее.

– А в чем дело? – Гаркавый лихорадочно соображал, как быть.

– Ты зачем хороших людей обижаешь?

Страх потерял? – парочка приблизилась к Гаркавому вплотную.

– Каких людей? – не понял он.

– Сам знаешь, – плечистый осклабился во весь рот, обнажив ряд золотых коронок.

– Хоть убейте, не пойму... – Гаркавый незаметно подал назад правую ногу и слегка ее расслабил.

– Новикова Николая Васильевича знаешь? – спросил татуированный.

Второй стоял молча, то и дело сплевывая сквозь зубы на асфальт.

– Знаю, а что? – Сердце у Гаркавого бешено застучало.

– Он на тебя обижается. Зачем книгу без спросу взял?

"Он обижается?" – Гаркавый лихорадочно соображал что к чему: если это убийцы, то почему "обижается"? Ведь антиквар уже мертв.

– Какую книгу? – чтобы оттянуть время, переспросил он.

– Что ты из себя юродивого строишь?

Сказано – верни книгу, а то... – Щуплый расставил ноги, явно готовясь к нападению.

Гаркавый бросил взгляд на "БМВ": там больше никого не было.

– Ах, книгу... – Он повел корпусом, делая вид, что собрался уходить.

Плечистый потянулся к нему. Гаркавый резко присел и, поднырнув под протянутую руку, что есть силы ударил того снизу в челюсть. Почти одновременно с ударом он наклонил тело влево и молниеносно послал ногу в пах второму. Плечистый молча рухнул на асфальт; второй закрутился как юла, воя от боли...

Гаркавый рванул в подъезд. Быстро пролетев лестничные марши, он ввалился в квартиру и лихорадочно закрылся на замок. "С каких это пор мертвецы стали чтото требовать?" Он заскочил в ванную и сунул голову под холодную воду.

Остудив начинающие "закипать" мозги, Гаркавый выглянул в окно: щуплый хлопотал над еще не пришедшим в себя дружком. "Вот зараза, яйца у тебя, что ли, железные?" Гаркавый посмотрел на правую руку – ныл распухший козонок.

Он ринулся в спальню и достал из шкафа книгу. "Выбросить на улицу, чтоб подавились? Ну нет! Пока она у меня – я хозяин положения!" Он достал из стола нунчаки в черном чехле из-под зонтика.

Это была его гордость: восьмигранные "палки" из дельта-древесины с наборными металлическими наконечниками. "Попробуйте теперь!" Оружие придало ему уверенности, хотя он и понимал, что против пули это не очень веский аргумент.

Под окнами громко скрипнули тормоза. Гаркавый выглянул вновь: рядом с "БМВ" стоял темно-синий "Мерседес-190".

Из открывшихся дверей один за другим выскочили трое коротко остриженных парней. "Связались по сотовому!" – догадался он. Двоих из прибывших Гаркавый знал: это были бывшие каратисты, подавшиеся работать на "общак". Рассчитывать на снисхождение бывших одноклубников не приходилось. "Чушь какая-то! Зачем им нужно было убивать антиквара, чтобы потом возвращать ему книгу? Может, это просто уловка?"

Возбужденная "бригада" дружно нырнула в подъезд. "Не многовато ли на одного?" Гаркавый повесил нунчаки через плечо. В дверь громко постучали. Он зажал пакет с книгой под мышку и вышел на балкон. У машин, как ни странно, никого не оказалось.

Еще раз оценив обстановку, Гаркавый решительно перекинул ноги через перила.

– Ловко он их! – Клим и Стрема метров с пятидесяти наблюдали за происходящим.

– Что им от него нужно? – Клим волновался: такое развитие событий его не устраивало.

– Черт их знает, разборка какая-то.

Похоже, на него наехала братва.

– С какого хрена?

– Смотри! – Стрема указал на показавшегося на балконе Гаркавого. – Вон он!

– Неужели сиганет?

– Пустой номер, – Стрема, прищурив глаза, прикинул расстояние до земли.

Гаркавый тем временем сбросил пакет на балкон второго этажа и, повиснув на руках, стал спускаться. Очутившись рядом с книгой, он поднял ее и, вновь перекинув ноги через перила, сиганул на землю.