Текст книги "Всем застрявшим в лифте"

Автор книги: Сергей Кобах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

А У НАС ГОЛОЛЕД

На улице плюс два, но снег валит, как Санта-Класс обделался. Гололед аццкий. Гайцы дороги для дальнобоя позакрывали, но шустрые легковушки шныряют, аки воши по расческе.

Еду с объекта, блин, грузовичок праворукий, маленький такой, трехтонник, что ли, лежит в кювете на боку. Еще снегом не припорошило, значит, тока-тока сверзился.

Ору водиле: «Тормози!» Выскакиваю и бегом к перевертышу. На бегу отмечаю, мотор работает, значит, водила без сознания. Иначе бы сразу заглушил машину.

Снегу по колено плюс грязь. Я в костюме, на шеях галстук. Короче, весь в чистом. Был.

Пока добрался, пока обошел кабину…

Я как-то раз тоже на перевертыше дверь открывал, посему помню, что делать. Хотя там «Жигуль» был, а тут кабина раза в два больше.

Пости прислоняюсь животом к грязной крыше машины, дергаю ручку. Внутри шевеление.

Ага, значит, живое что-то там есть!

Это «живое» изнутри открывает дверь, как люк танка. Я уже весь в грязи и снегу. И точно. «Живое». Вернее, «чуть живое».

Пьяное в жопу.

Ну я и психанул. Блин, тварь такая. Погода, не всякий трезвый поедет, а этот козел… И так мне обидно стало. Ну просто песец.

Он тока рот открыл, ну я его евойной же дверью и нахлобучил. С размаху закрыл то есть.

Клиент ухнул куда-то в недра кабины, но тут же смотрю, назад лезет. Ах ты козел. Штопаный.

Открываю опять дверь наверх, этот сапиенс, видно, на разборки полез. Ну я его второй раз и накрыл дверью.

В нутро кабины он улетел гораздо стремительней, чем первый раз. А фиг ли, первый раз я был, можно сказать, новичок.

А он не унимается, смотрю, что-то мне из-за стекла показывает. Ну песец, думаю, совсем обнаглел. И опять мне так обидно стало.

Открываю ему дверь, жду, когда опять башка евоная появицца. Не, он затаился где-то в темном нутре кабины и, еле передвигая во рту слова, что-то мне втирает.

А ни фига не слышно. Я прислушался… И опять мне стало обидно. И даже немного неудобно.

Напрягши слух, я разобрал: «Я не водитель, водитель за помощью поехал».

Ну чо. Я осторожно прикрыл дверь. И уехал. Тем более что сзади, мигая поворотником, останавливался, по-видимому, тот самый «водитель, который уехал за помощью».

КАШТАНЫ – КОЗЛЫ!

А ведь уже можно сказать, полжизни прожил, а ума до сих пор не набрался.

В субботу пошел на рынок, дабы прикупить на неделю грядущую еду в виде фруктов, овощей и туалетной бумаги.

Помидорки, апельсинки, бананы всякие. Уже рассчитываюсь с продавцом, как краем глаза замечаю на прилавке, в низеньком ящичке, что-то такое темное, деформированные заячьи какашки напоминающее.

– А что это? – вопрошаю я.

– Эээ, эта кашьтан. Свежий, вкусьный! Толька сабрали!

– Ааа… Эта… А как его кушать-то?

– Ай, расколешь его немного и кипятком и чуть-чуть соли, да?

– И вкусно?

– Вай, как вкусно! И полезно тоже сильно, да!

– Нуу… Взвесь немного… Понравится, приду еще куплю.

Пожилой кавказец взвесил мне пакетик каштанов, и я, навьюченный пакетами, поковылял в машину.

Надо сразу сказать. Приготовленные по его рецепту каштаны вкуса оказались безобразного, вида отвратительного, и заколебался я каждый каштан расколупывать. Хорошо, что приготовил только пять каштанин.

Сел я, значит, над коричневой кучкой и принялся думу думать. Дума была об одном – как приготовить сей диковинный овощ?

Все мои знания, касающиеся каштанов, ограничивались поговоркой – «Таскать каштаны из огня чужими руками» и строчкой из песни Шуфутинского – «Каштаны негры продают на площади Конкорд». Еще, правда, была «Каштанка», классика, но это уже несколько другое блюдо.

Исходя из своего багажа знаний, я сделал несколько выводов. Первый гласил – раз «каштаны из огня», то их можно жарить. Второй вывод – раз сами «негры их продают», да еще и «на площади Конкорд», значит, продукт должен быть вкусным и, наверно, типа семечек. А семечки, подумал я, подтверждая первый вывод, надо жарить.

Достал я сковородку тефлоновую, масло подсолнечное и лопатку пластиковую. Немножко масла в сковороду, каштаны туда, все перемешиваем, чтобы они заблестели масляными боками…

Быстро зашкворчало масло, в такт ему зашкворчали мои мысли в предвкушении редкостного в наших краях деликатеса. Почему-то мне казалось, что каштан будет напоминать вкусом то ли жареные семечки, то ли арахис, то ли еще что-нить вкусное. Весь такой романтичный, я сидел в мечтательной дымке, расслабленный телом и душой, когда что-то громко грохнуло и мимо уха со скоростью испуганного пчела пролетела какая-то гадость.

«И что это за ерунда!» Благодушно-мечтательное настроение начало покидать меня.

– ЙОПС!!! – очередная хрень просвистела мимо носа, врезалась в стену и упала на стол. Приглядевшись к упавшей фигне повнимательней, я узнал кожуру каштана. Но божешмой! Что с ней стало?! Развороченная маленьким ядерным взрывом оболочка идентифицировалась только местом старта, которое я определил, мысленно прорисовав траекторию полета кожурки.

Вспомнив свой неудачный опыт приготовления яиц в микроволновке, я слегка занервничал и напрягся. И не зря. Потому что в следующую секунду на плите заработала установка «ГРАД», поливая смертоносными зарядами всю кухню ну и меня, естественно.

Взрывающиеся каштаны летели с отчаянием японских камикадзе, сея грязь и бардак всему живому. Из «всего живого» на кухне был только я, и поэтому выбора не было. Выбор пал на меня.

Лучше умереть стоя, чем жить с каштаном в попе! Тем более что рванула только мала толика этого дерьма. Я с ужасом представил, что будет, когда заработают в полную силу остальные, и затрепетал.

Пригибаясь до пола под летящими осколками и бормоча нецензурную молитву, мое тело нелепыми скачками приближалось к огневой точке.

Мысли в критической ситуации работают намного быстрее, чем в обычной жизни, и поэтому принятое решение, как это водится, оказалось единственно неправильным.

Неправильность заключалась в том, что сковородку надо было с плиты снять несмотря ни на что. Но я, напуганный как олененок, не рискнул трогать эту ужасную машину «каштан-катапульт». Единственное, что пришло в голову, это – крышка. Метнувшись к крышкохранилищу, заодно по дороге два раза приложившись на скользкой плитке, я судорожно схватил крышку и с победоносным кличем водрузил ее на сковородку.

Правда, пока я издавал свой клич, взорвавшийся очередной каштан залетел мне в открытый зев, чем несказанно меня огорчил.

На кухне стихло. Странно. Осторожно, на цыпочках, стараясь не напугать трепетный продукт, я приблизился к сковороде. Она молчала. Я, пугаясь собственной смелости, потрогал крышку ногтем указательного пальца. Тишина.

Ага! Забздели каштановые выродки!!! Реального пацана испугались!!! Ага!!!

Я смело выпрямился, презрительно посмотрел на побежденную сковородку. А вот грудь выпятить не успел. Хотя собирался.

Из-под крышки послышалось что-то похожее на бормотание, будто где-то далеко в пещере пицот Хоттабычей вспоминают заклинание.

Я прислушался и пошевелил ушами. Как оказалось – зря прислушивался.

Потому что в следующую секунду грохнуло так, что уши позагибало аж до колен. Крышка, сорванная со сковородки чудовищной стихией, стремительно поднялась по хитрой траектории и приложила меня по телу. Но это была фигня.

На плите опять заработал доморощенный «ГРАД», причем с такой интенсивностью, что до того, как я принял упор лежа, засрано было все. Кухня, мебель, посуда и я. Я почему-то оказался загажен больше всех. Карма такая, что ли?

Вот интересно, как такие маленькие плоды могут произвести столько дерьма?! Уму непостижимо!

Все когда-то кончается. Когда стих стук каштанов по крышке, которую я лежа держал над головой, на кухне повисла звенящая тишина.

Было настолько тихо, что сначала показалось, что я оглох. Но, вытащив полкаштана из правого уха, я успокоился. Судорожно вздрагивающая сковородка, еще не остывшая после побоища, видимо, вспоминала самые лучшие моменты битвы и иногда вздрагивала от удовольствия.

Каштаны были везде. Их шкурки и внутренности присутствовали на каждом сантиметре кухни и меня.

Взрыв на каштановой фабрике!!! Сенсация!!! Только в нашей газете!!! Террористы взорвали склад с каштанами!!! Невиданная трагедия!!! Много жертв!!! Все в каштановом дерьме!!!

И это не было преувеличением.

Теперь я не люблю каштаны, площадь Конкорд и негров.

БОЛЬНИЧНОЕ

Прихожу в больницу, в гардероб очередь из двух человек. Пристраиваюсь сзади. За мной занимает бабка, судя по внешнему виду, старшая сестра Тортиллы.

В гардеробе принимают вещи и продают бахилы пара молоденьких девчат.

Доходит моя очередь, прошу бахилы. Потом посещает здравая мысль взять еще пару, чтобы следующий раз в очереди не стоять. Прошу еще две.

Девчата (гыгыкнув): – А вам зачем?

Я (сурьезно): – Как зачем?! А на руки? Сейчас это обязательно!

Девчата, хрюкнув, уползли под прилавок, но бахилы, две пары, все-таки продали.

…Сижу в палате, дверь в коридор открыта. Мимо открытой двери не спеша проходит бабка, которая за мной в гардероб стояла. На руках бахилы.

ПРО БАТЮ

Батя мой человек твердых взглядов. Ездит на нетонированном стареньком 124-м «Мерине». Я его постоянно просвещаю про подставы, воровство из салона и т. д. Он, конечно, слушает, но отмахивается. Типа, иаицо тут главкурицу учит! И росточком, и объемом он на порядок больше меня. Здоровый, короче.

А я как приезжаю к нему, что-нить новенькое из криминала на дорогах рассказываю. А чтоб эффекту от рассказов было больше, то в них фигурируют только 124-е нетонированные «Мерины» с пожилыми водителями.

Скажите мне, ну зачем я такое рассказывал, а?

Рассказ матушки.

Едем где-то около Красногорска. Скорость около сорока километров, машин много, и тут из-за фуры мужик с доской выскакивает. И прямо нам под машину. Отец на тормоз, abs в шоке. Сзади с визгом в сантиметре от бампера оттормаживается «Жигуль». За ним еще кто-то покрышками визжит.

И тут батя вспомнил мои рассказы.

Не, ну что должен сделать нормальный пенсионер, заподозрив подставу? Ну запереться. Ну из окошка спросить что-нибудь? Ну в крайнем случае сказать, что он понял, что это подстава? Нифига. Это все не для нас.

Ах ты пидераст горбатый!!!! (фирменное выражение). С таким определением ориентации мужика и его телосложения батя вываливается к их авто.

Мужику бы промолчать да тихонько смыцца, но, видать, это был не его день. И он что-то ляпнул в ответ.

– Точно подстава! – промелькнуло в батиной голове.

Дальше все заняло пять секунд. Жестом Коперфилда батя выхватывает у мужика доску, и пока тот тормознуто смотрит на пустые руки и соображает, куда делась доска, батя этой доской прикладывает мужика по хребтине. С криком раненой птицы мужик падает на асфальт. Батя, как заправский хоккеист (Паша Буре нервно курит), этой доской помогает идиоту побыстрее достичь обочины на четырех костях.

Задние шумахеры аплодируют.

СВЕТКА. РОЛИКИ-2

Отмечали день рождения подруги. Надо сказать, что родилась она очень удачно – двадцать восьмого декабря. И по старой русской традиции за днем рождения без перерыва следовал Новый год. А что нам? Студенты, большая компания. Даже странно, что эта днюха не перетекала в Восьмое марта.

Подарили подарки, духи там, мишек плюшевых, зайчиков. А один оригинал подарил ролики. Веселое приплясывание именинницы показало, что ролики она одела бы прямо сейчас и не снимала бы их до осени.

Сидим, значит, за столом, поднимаем тосты за именинницу. А именинница девушка ни разу не маленькая, от пяток до макушки сто восемьдесят сантиметров с чем-то. Серьезный рост такой. Но в танце это преимущество, так как мне при моих ста семидесяти не приходилось опускать глаза. Все что надо находилось на их уровне.

Ууууу, куда меня понесло…

И вот настал момент, который настает почти во всех компаниях. Кончилась водка. Кто пойдет? Да все пойдут! Быстренько оделись и выползли в коридор. Часы показывали начало второго ночи.

Через двадцать минут появилась именинница. Довольно-таки оригинально.

Необыкновенно высокое нечто плавно проплыло мимо нас к лифту и врезалось в стену. Из-под длинной шубы выглядывали ролики. То, что на улице разгар зимы, ее, естественно, не колебало.

Вышли из-подъезда.

Наша прима, видно, раньше каталась на роликах и поэтому, взяв старт, покатилась по направлению к палатке. Мы пианым гуртом не спеша ковыляли за ней. До палатки было метров двести, и поэтому мастерица роликового спорта успела несколько раз доехать до палатки и обратно, с каждым разом совершенствуя мастерство.

Редкий в этот час народ смотрел с опаской на нашу компанию, полагая, что под покровом ночи спецотряд врачей выгуливает особо буйную сумасшедшую.

Надо сказать, что, на мой взгляд старого роллерщика, каталась она изумительно. Со сверхзвуковой скоростью она проносилась мимо нас, полы шубы развевались и снег красиво разлетался из-под колесиков.

И вот мы подошли к маленькому окошку палатки. Каждый из нас сделал в это окошко заказ. Осталась одна Света. Которая на роликах. Но она в этот момент вихрем проносилась метрах в ста пятидесяти от нас.

– СВЕТКА! – проорали мы ей. – ЧЕ ТЕБЕ БРАТЬ?

– САМА ЗАКАЖУ! – проорала в ответ Светка и погнала к нам. Не, погнала – это мягко сказано.

К нам летел метеор из меха, роликов и выпученных глаз.

Опытная продавщица терпеливо ждала окончания заказа.

– А она тормозить умеет? – задал кто-то вопрос.

Ответить никто не успел, потому что Светка торпедой пролетела мимо ларька, успев крикнуть в окошко:

– ВОТ!..

– Не поняла?! – из окошка показалась удивленно-заспанное лицо продавщицы.

В пятидесяти метрах Светка уже разворачивалась на второй заход, и тут я ПОНЯЛ! Я понял, что она в дымину пьяная и стоит на ногах, только когда движется. И чем быстрее, тем устойчивее. Вроде как мотоцикл.

А в это время Светка, сделав поправку на снег, ветер и Полярную звезду, направлялась к нам, набирая скорость. Но скорость опять не рассчитала.

– ВОТ…! – во второй раз успела прокричать она в окошко и сквозанула дальше.

Продавщица, офигев от пролетающего на несезонной скорости объекта, высунулась в окно.

В это время Светик на бреющем уже подлетала к ларьку в третий раз. «ВОТ…!» – привычно недоговорив, что ей надо, комета пролетела в пяти сантиметрах от высунувшейся тетки. По глазам продавщицы я понял, что это огромное, меховое и что-то быстрое, которое хотело загадочного ВОТ, принесет ей несчастье. Нырнув обратно в окошко и спрятавшись в углу ларька, тетка смотрела оттуда как суслик из норки.

А в двадцати метрах от ларька Светка готовила еще одну попытку.

Если бы это видела продавщица, то от разрыва сердца ее уже никто бы не спас. Но ей повезло. Она этого не видела.

– ИОПТ! – заорала Светка, пролетая в очередной раз мимо кассы.

В ларьке с грохотом свалилась со стула тетка.

Уже не помню, на какой по счету раз Светка, не сбавляя скорости, умудрилась зацепиться за окошко. Мотыльнувшись, как огромный меховой флаг, она засунула счастливое лицо глубоко в окошко и по привычке проорала: «ВОДКУ!!!»

Раздавшийся в глубине грохот показал, что продавщица, не ожидавшая, что это чудо когда-нибудь остановится, опять навернулась со стула.

– Свет, а водку-то мы уже взяли, – сообщили мы ей.

Из ларька раздался жалобный вой человека, который осознал, что покупать мы больше ничего не будем и все его жертвы были напрасны.

Светка отлепилась от окошка, и у нее разъехались ноги. Домой мы ее катили всей толпой, опять пугая встречных прохожих.

ЭКСПЕРИМЕНТ

Давненько это былооооо…

Приехал к нам в гости на дачу друг семьи. Из загранкомандировки. Подарки-шмодарки там, все как положено. Ну и застолье тоже как положено.

– О! – вспоминает гость после третьей. – А я ж и контрабанду привез!

И вынимает не виданный доселе нами баллончик со слезоточивым газом. Небольшой такой баллончик, типа брелока с колечком под ключи. Баллон пошел по рукам.

– А как им, ну это самое, пользоваться? – задал вопрос шурин.

Поглядывая на нас как на неразумных детей, гость пояснил:

– Нажимаешь вот на эту пимпочку, направляешь в рыло, и песец!

Объяснение было доходчиво и понятно.

После четвертой кто-то (подозреваю шурина) спросил:

– А как им, ну это самое, пользоваться?

Гость повторил про пимпочку и песец.

Затем настал тот самый момент, который во всех странах называют чайной паузой. Во всех, но только не в России. У нас эту паузу можно назвать, ну примерно – время для шила в заднице.

Всем срочно захотелось испытать это чудо буржуйской самозащиты. Но, к сожалению, никто на нас не нападал и в перспективе маячило так и не удовлетворить любопытство. Народ за столом тоскливо озирался в поисках жертвы.

– Сережа-а-а-ааа, – ласково позвал меня шурин.

– Ну тебя, Иваныч, – отозвался я из-за крыльца, – даже в голову не бери.

Поняв, что со мной ничего не получится, шурин пригорюнился.

Гость в это время подозрительно поглядывал на соседей, копошащихся в своем огороде.

Соседи, ничего не подозревая, весело махали мотыгами, тяпками и еще каким-то хитрым инструментом на длинной ручке. Сообразив, что в случае неудачного эксперимента можно и мотыгой огрести, гость перевел взгляд на ворота.

И в этот момент, ни минутой раньше, ни минутой позже под ворота просочилась псина. Эти гады по ночам шастают по участку, рвут пакеты с мусором. И какают. О боже, как они какают! Слоны – просто дети в сравнении с ними! Но сегодня был не день Бродячей Собаки. Сегодня был день Гостя с Баллоном!

Все за столом синхронно повернули головы навстречу псине и радостно заулыбались. Не привыкшая к такому вниманию собака от умиления пустила слюну и написала на забор.

– Гули, гулиииии, – ласково сказал псине шурин и шепотом добавил: – Готовьтесь, товарищи!

Ничего не подозревающая скотина еще раз обосцала забор и направилась к нам.

– Фигасе! – припух от такой наглости шурин. – Не, ну представь, я прихожу к соседям в гости, они сидят за столом, зовут меня. А я прямо у калитки два раза ссу на забор и только после этого сажусь за стол.

Будущее собаки было решено.

– На эксперимент ее, и никаких! – сказали собравшиеся.

А собака тем временем прошла мимо стола и направилась в дальний, еще не обоссаный угол участка.

Все повскакали с мест и выстроились по ранжиру. Вожаком нашего отряда по молчаливому согласию был назначен хозяин баллона. Далее выстроились остальные, и тихонечко гуськом стали подкрадываться к собаке. Четыре человека с весом каждого не менее девяноста пяти килограммов внушали ужас и уважение соседям. Но только не собаке.

Пес, не прибавляя ходу, целеустремленно шагал в намеченный угол. Отвлекаться на пустяки ему было некогда. Вдруг конкуренты засцут его раньше? За ним, кряхтя и пошатываясь, ковыляли четыре гиппопотама. Впереди крался гость, держа в вытянутой руке баллончик.

– Дава-а-аааааай!!!! – не выдержав напряжения погони, заорал замыкающий.

Гость нажал на пуск.

Струя газа вылетела из баллона, зацепив собакин хвост. Животное, почуяв неладное, не оборачиваясь, прибавило ходу. За ним пыхтя неслось стадо бегемотов.

– Ближе, ближе!!! – орали задние.

Издалека казалось, что команда сумоистов-чемпионов танцует ламбаду.

Но в пылу преследования гость забыл отпустить клапан баллона, и газ продолжал выходить. А они бежали. А гость первым. А законы физики никто не отменял.

Через несколько секунд преследователи поняли, что-то идет не по плану. Но было поздно. Слезы величиной с кокос катились по щекам гигантов. Они плакали навзрыд. Но вот ведь упорные, плакали, но бежали! А на фига бежали? Газ-то уже кончился. Но, не видя этого, плачущее горючими слезами стадо слонов продолжало преследовать собаку.

«Че за на?» – подумала собака и обернулась. При виде открывшегося зрелища заветный угол показался ей недосягаемой мечтой. Нечего было и думать при таком раскладе спокойно и вдумчиво поссать на забор.

И, выбросив комья земли из-под задних копыт, животная кинулась туда, откуда пришла.

А отряд загонщиков еще долго утирал слезы и пил вотку.

А ВЫ ГОВОРИТЕ ИДИОТОВ НЕ БЫВАЕТ…

Забавен наш российский люд,

Душа поет – работе рада.

И вроде руки с плеч растут,

А присмотрюсь – из зада.

Стою на Нахабинском переезде в ожидании, когда проползет неторопливая куча вагонов. Шлагбаума нет. Вообще-то он есть, но в данный момент его нет. Нет его потому, что кто-то до меня снес его под корень, и сейчас трое молодцев пытаются приладить новую полосатую деревяху на место сломанной. Все трое, естественно, с бодуна. Естественно, это потому, что грех в такое прекрасное, теплое утро иметь состояние отличное от похмельного.

То и дело они бросали взгляд на бутылку пива, которая, судя по запотелости, была охлаждена до температуры, оптимальной для употребления этого продукта. Но, видать, они решили, что сначала работа, потом пиво. Тем более что работа им предстояла совсем не долгая. Просто надо было вытащить из паза обломки старого шлагбаума, на его место вставить новый, закрутить болты и отрегулировать противовесы. И все.

И можно будет испить пивка, которое, как я видел, было одно на троих.

Но все оказалось не так быстро. Новый шлагбаум отказывался лезть в предназначавшуюся для него дыру. В открытое окно до меня донесся эмоциональный рассказ одного из работников о сексе со шлагбаумом. Рассказ изобиловал такими детальными описаниями интимных сцен, что становилось понятно – шлагбаум очень дорог рассказчику.

Наконец корпоративный совет постановил, надо с помощью топора придать соответствующую форму концу этой полосатой палки! Сказано – сделано. Один взял топор, палку, поставил ее вертикально, и… Угу. Палка-то длинная, и ветерок хоть и слабенький, но есть. Этот идиот долго пытался установить сей снаряд вертикально. Установил.

Вах, какой маладэс! Может, он и «маладэс», но идиот конкретный. Потому что топор остался лежать на земле. Не долго, и точнее, вообще ни фига не думая, этот придурок отпускает вертикально стоящую полосатую палку и наклоняется за топором. Обрадовавшись, что наконец-то сможет прилечь, палка стремительно начинает падать. На ее траектории виднеются другие два кренделя. Крендели тоже видят ее, но до последнего момента не верят в то, что сейчас произойдет.

В это время первый придурок поднимает с земли топор, поднимает взгляд на то место, где по его, придурошному мнению, должна стоять и дожидаться его палка, и понимает, что палка его не дождалась.

Слышится обреченное «Б…». Кто это произнес, я так и не понял. То ли первый идиот, то ли кто-то из этих двух других. Хотя не исключаю, что это могла быть и палка.

Как бы то ни было, будущий шлагбаум падает между двух чудил, никого не задев.

Зрители по обеим сторонам переезда вздохнули с облегчением.

– Ай, скатина, сматри, как нада!!! – завизжал один из чудом не пришибленных. Выхватив топор у первого кренделя, он положил деревяху на землю и прицелился.

Не, наверняка где-то рядом был расположен инкубатор подобных придурков, потому как засадив пару раз топором в землю, этот идиот бросил топор и глубоко задумался. Ну или по крайней мере сделал вид, что задумался.

А в это время третий их товарищ любовался бутылкой пива, поставив ее на механизм поднятия-опускания шлагбаума.

Наконец в результате мозгового штурма было найдено решение, как заточить строптивую палку. И, надо сказать, это решение было правильным. Один крендель держал палку вертикально, а второй стесывал до нужного размера.

А в это время прошел состав.

Шлагбаумы начали подниматься. Начал подниматься и тот огрызок, куда интеллигентная троица так старательно готовила полосатую палку. А вместе с огрызком поднималось и пиво.

– Мммммаааттть!!!!! – метнулся к падающему пиву третий коллега.

– Дзынннь… – жалобно сказала упавшая бутылка…

И тут я услышал хоровое пение. Они пели как грузинский хор, правда, не совсем складно, но душевно. Криком волчицы, потерявшей волченка, они выли поминальную песню. В этой старинной песне смешались горечь утраты и описание интима с неизвестным водителем, сбившим этот шлагбаум. В ней пелось о разбившихся надеждах лучших представителей работников железной дороги, о том, как безграничны их душевные муки, и опять про водителя, сбившего шлагбаум, но уже в контексте однополой любви. Потом водитель был назван козлом и песнь окончательно приобрела вид пособия по извращенному сексу.

Слушая это пение, краснел второй шлагбаум.

Со слезами на глазах от растрогавшего меня чужого горя я покидал Нахабинский переезд.