Текст книги "Красная мантия (СИ)"

Автор книги: Сергей Ленивый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Разработка новых программ была прерогативой магосов, остальные же работали с готовыми программами, доступа к которым не имели.

Глава 10 Во славу Омниси! (Р)

В которой герой наблюдает как сообразительные послушники пользуются своими навыками. И страдает от мук выбора.

Однажды наш размеренный процесс был нарушен группой жрецов в сопровождении сервиторов. Они притащили кучу трубчатых материалов и приступили к работам в наших кельях.

Вскоре мы поняли, что нам устанавливают второй ряд коек. «Уплотнение» – всплыло слово из советской истории. Похоже, вольготной жизни подходит конец, отметил я.

Ещё до конца текущего дня треть из новых коек была занята, а до конца недели оказались заняты почти все. Сразу было видно, что новые послушники только закончили «базовое» введение в культ. Если бы у них была аугментация, их легко можно было принять за сервиторов. Понемногу они втягивались, но чем дальше, тем больше была заметна недостаточность их подготовки. Они не только «тупили», но и умудрялись ошибаться в самых простых литаниях, что вызывало негодование и приступы зубовного скрежета не у меня одного. Худшим же стало, когда на общей молитве часть новичков не просто не влилась в общий хор, но и начала его разрушать, всё больше выбиваясь из гармонии. В тот день я впервые приступал к работе в раздрае. Машинные духи негодовали, и работа валилась из рук. Я пытался убедить себя, что это всё суеверия, настроить на работу. Но не преуспел.

Примерно с той самой молитвы наше общество начало разделяться на новичков и бывалых. Могло показаться, что бывалые просто возгордились, но для нас неуважение, проявляемое к духу машины и Омниссии, было столь велико, что мы с трудом переносили общество первых. Раскол стал ещё более явным, проявившись в расселении по этому признаку.

Вскоре самых тупых и неспособных начали куда-то уводить. Нам ничего не поясняли. Взамен убывших поступали новые. Понемногу самые способные и старательные становились бывалыми. Но ещё долго отношение к ним оставалось настороженным. Столь масштабное пополнение сказалось на всём. Где раньше было изобилие, теперь была нужда. Очереди в мыльню, за когитаторами и инфопланшетами. О чём говорить, если даже суп начали раздавать порционно.

Бывалые видели корень всех бед в новичках, отказывали им в помощи и пытались третировать. Новички, вскормленные не в лучших условиях, как животные сбивались в стаи в попытке отстоять новый, более приятный образ существования. Отсутствие знания они компенсировали напором, порой десятками переводя механизмы, пригодные к ремонту. Порой произвести ремонт после них было проще, чем отыскать что-то путное в оставшейся куче.

Наставники и практоры почти не вмешивались, лишь степенно наблюдая. Складывалось впечатление, что мы участники большого реалити-шоу или же эксперимента.

Я был занят крупным проектом. Ну, по нашим меркам, крупным. Он должен был обогатить моих компаньонов и выделить их из общей толпы. Мне же он был нужен для того, чтобы вылезти из долговой ямы. Долги были среди знакомых послушников и не особо «горели», но ещё с той жизни я не любил быть должен.

Мы восстанавливали редуктор крана. Мы – это я, 118-й и 3-й. Сколько он тут лежал, ведомо одним духам машины. Периодически к нему подступался то один, то другой послушник. Но даже базовых литаний диагностики хватало, чтобы понять, что доступных им протоколов и литаний недостаточно. Вероятнее всего, кран пострадал в результате удара, и корпус получил чрезмерные повреждения. Но вот внутренняя составляющая на удивление не пострадала. Проблема была в двух половинках корпуса. Они не только лопнули, но и покрылись вязью мелких трещин. Варить такое было бесперспективно.

Этот узел долго не давал мне покоя. А во всём виноваты были «Пакистаниш» и «Индусиш технолонис». Тут не было ничего невыполнимого, но были сложности. Первая из них – объём. Нужно было отлить заготовку крышки весом в шестьдесят килограммов при наличии двух индукционных печей вместимость по десять килограммов каждая. Да, плавили они быстро, подготавливая расплав за десяток минут. Но лить нужно было единовременно, иначе отливка слоилась и лопалась. Этим вопросом занимался 3-й. Наша со 118-м задача была в механической обработке посадочных и соединительных плоскостей. Я бы мог справиться с этим и сам, если бы не очередная вещь, поразившая меня.

В Империуме не было ручных средств измерения. Всё, к чему я привык: микрометры, глубиномеры, нутромеры, штангенциркули и т. д. не существовали в основной массе . Их заменял сонм электронных приборов. Чего тут только ни было: оптические, лидарные, лазерные звуковые и ультразвуковые. И это далеко не полный перечень. Они были точнее и удобнее привычных мне, но это нивелировалось их отсутствием у меня. Тут-то и появлялся 118-й с его недавно приобретённым ручным сканером. Это была дикая смесь инфопланшета, 3D-сканера и лазерного дальномера. Он собирал модель точек и строил массивы координат, при правильной работе с которыми можно было замерить интересующие размеры. Точность была на уровне, но вот удобство и дружелюбие интерфейса просто убивали. Хотя дружелюбие, как и сострадание, давно подохли в этой вселенной.

Если 118-й должен был обеспечить измерения, то я – внести поправки в обработку, пока деталь находилась в магнитных захватах.

Проблема 3-го решилась весьма своеобразно. Старые лопнувшие графитовые тигли были истёрты, и из них была собрана ёмкость, установленная буквально над литниковой формой. Она не обладала особой надёжностью, но предполагалось, что будет одноразовой. Мы со 118-м, используя кислородно-прометиевые резаки, разогревали сосуд. Дальше 3-й, работая с двух печей, наполнял его расплавом. Все эти сорок минут мы поддерживали температуру с помощью горелок. Нужен был определённый запас, чтобы деталь пролилась как следует. Как только сосуд наполнялся, мы в две горелки прожигали днище, и расплав выливался в форму. Повторное использование сосуда предполагалось только в виде крошки. От длительного нагрева в среде воздуха он понемногу выгорал и покрывался трещинами.

Весь этот процесс привлёк внимание не только послушников, но и ряда практоров. Они внимательно наблюдали, но не вмешивались. Даже когда наша затея увенчалась успехом, никто из них не подошёл.

Но наш триумф был прерван. Когда мы уже собирались приступить к обряду сборки и литаниям завершения ремонта, раздался тяжёлый гул, разошедшийся по всем помещениям. Он прокатился по стенам и отдался в ногах. Показалось, что он проник и в меня.

Освещение сменилось на тускло-красный, цвет аварии и опасности. Всех послушников собрали в мастерских. Впервые я видел так много жрецов. Казалось, что все, кто нам преподают, собрались здесь, вдали. Они советовались и что-то обсуждали. Из-за гомона толпы их голоса не доносились до меня, но лица выглядели взволнованными. Вскоре всей толпой они покинули нас, оставив лишь двух техновидцев с силовыми топорами у гермоворот.

– Ты думаешь, случилось что-то плохое? – спросил 3-й.

– А сам не видишь? – огрызнулся я.

– Освещение просто так меняться не стало бы. Как думаете, куда ушли наставники? – вклинился в разговор 113-й.

– Омниссия их знает, – устало сказал я.

Мне это всё решительно не нравилось. И лишь так удачно законченная тяжесть под мантией придавала спокойствие, хотя изрядно загнала меня в долги.

Я до сих пор не понимал, почему всё спустили на тормозах. Я был уверен, что мою прелесть у меня отберут. Я не скрывался, просто не афишировал, да и практор знал, что я заказываю и куда оно устанавливается.

Мы все были в ожидании, минут через пятнадцать послышались выстрелы.

«Пиздец», – подумалось мне, и я сильнее сжал рукоять под балахоном.

– Болтэр! – авторитетно заявил 3-й.

– Откуда знаешь? – подался 118-й.

– Я с астероидов, у нас, бывает, появляются эти. Соседи рассказывали, – пожатие плечами едва угадывалось под балахоном.

– Кто «эти»? – страстно и с предвкушением подался вперёд 118-й.

– Ксеносы, богомерзкие ксеносы! – зло прошипел 3-й и схватил здоровенный ключ. Его кисти сжались так сильно, что побелели.

– И что нам делать? – спросил 118-й.

–Сражаться и умереть!

«Из 3-го вышел бы отличный гвардеец или, быть может, комиссар», – задумался я. Но, в принципе, он прав, в этом мире нет ни одних ксеносов, в лапы которых стоило бы попадать.

Выстрелы грохотали то ближе, то дальше, перемежаясь грохотом тяжёлых подошв. А мы лишь ждали, томясь в неведенье. По примеру 3-го некоторые тоже схватились за подручные тяжёлые предметы. Толпа подростков в более чем четыреста рыл наблюдала за двумя жрецами, направившими своё оружие в сторону входа. Меня напрягало то, что наши защитники не были скитариями, и вряд ли у них был большой опыт сражений.

Внезапно гермоворота заскрипели. Тягостная тишина повисла вокруг. Рывком, издавая посторонний скрежет, они раскрылись на треть и замерли. Отсюда было видно лишь чёрный проём отверстия. Я вытянул лаз ган и быстро направлялся к краю мастерских, граничащих с гермоворотами. Расстояние было большим, и мне нужно было его сократить. На моём оружии не было прицельных приспособлений, и стрелять было желательно в упор.

Я судорожно вспоминал молитвы из «Жития святого Себастьяна Тора». Что там было:

Могущественный Император, ниспошли свой чудодейственный свет,

И да выведет меня он из тьмы.

Жизнь свою отдаю Императору.

Молюсь, дабы Он принял её.

Силу свою отдаю Императору.

Молюсь, дабы её не лишил меня Он.

Кровь свою отдаю Императору.

Молюсь, дабы утолила она жажду Его.

Тело своё кладу на алтарь битвы,

Молюсь, дабы Он даровал мне благородную смерть.

Молю Его о защите, всё отдавая взамен.

Когда я уже занял позицию у колонны, техновидцы, насторожась, двинулись вперёд. «Ну вот, всё по канону», – подумалось мне. В этот момент резкий выдох рядом опалил мой слух. Сердце пропустило удар, и я отшатнулся, пытаясь как можно сильнее вжаться в бетон колонны. Рядом стоял 3-й, в четверть оборота ко мне, смотрел вперёд. Я не услышал, как он последовал за мной. Только я хотел высказать всё, что о нём думаю, как его глаза раскрылись, а зрачки расширились.

Я дёрнулся в направлении гермоворот. В этот момент один из техновидцев зажимал обрубок руки, а второй скрестил силовой топор со своим противником – высоким, очень худым гуманоидом, на голове которого был вытянутый, полностью глухой шлем. Его узкий меч с хищной грацией обошёл оружие противника и в одно движение снёс ему голову вместе с красным балахоном. Туловище выдало фонтанчик крови и было отброшено ударом ноги.

Было видно, что ксенос упивался своей силой и положением. Он считал, что больше здесь нет достойных противников. Ксенос отвернулся в сторону последнего раненого, приближаясь, чтобы добить его!

Я направил оружие ему в спину и принялся непрерывно разряжать батарею.

Святой Император, избави нас от мрака Бездны, наведи орудие моё, да прославится имя Твоё.

Я стрелял и молился, стрелял и молился, пока не понял, что батарея разряжена. Эльдар, а именно их расе принадлежал ксенос, стоял на одном колене, и его шлем был обращён в мою сторону. Вокруг были видны подпалины от попаданий. Но, похоже, часть из выстрелов всё же досталась ксеносу.

Мою голову прострелила мигрень, я ощутил неразборчивый шёпот. И хоть я не мог знать его языка, виды возможных мучительных смертей накрыли меня. Мои ноги подкосились, и я упал на задницу. Эльдар же медленно, как бы нехотя начал вставать. Но он слишком рано списал своего противника, слишком возгордился и ещё раз поплатился за это.

Силовой топор был тяжёл, и удар с одной руки не мог быть особо силён. Но он пришёлся прямо в опорную ногу, и эльдар завалился набок.

– За Омниссию! – раздался яростный вопль рядом.

Тщедушное тело сорвалось в бег. 3-й бежал к ксеносу, держа ключ на замахе.

– Омниссия, Омниссия, Омниссия, – раздавалось вокруг, и к топоту двух пар ног добавлялись всё новые.

Ксеноса забивали уже минут пять. Он отрубил пару стоп, но всё же лишился оружия и теперь лишь крутился под градом непрекращающихся ударов. Я слегка оклемался и уже думал поискать на полках запасную батарею, но меня опередили. Они подтащили кислородно-прометиевые резаки, начали ими резать ксеноса. Тот было забился активнее, но толпа навалилась и обездвижила его. За минуту будущие шестерёнки отделили голову ксеноса от туловища. Точно так же, как их учили отделять переборки. По залам расплылся запах горелых волос и сладковатый привкус.

Ликующая толпа, опьянённая своей победой над богомерзким ксеносом и подпитываемая своими выкриками, потянулась в зев тёмного проёма. Она желала побед и свершений, она желала нести смерть!

Я ещё несколько минут слышал отзвуки её гула в тоннелях. Затем собрался и резко выдохнул. Нужно было помочь тем, кто ещё жив: перетянуть обрубки и замотать раны. А потом поискать батарею. Или же сразу заняться батарей?

Глава 11 Змей (Р)

В которой герой посещает тир и борется со змеем.

Магос Вектор Артекус, глава храма-кузни Дуарганио Уо , шёл вдоль производственных линий. Его механические кисти были крепко сжаты и покоились на животе. Аугментированное лицо уже давно не выражало эмоций. Но любой, кто его знал, мог сказать, что магос взволнован. Его выдавало лёгкое покачивание и подёргивание механодендритов. Они вырастали из священного ранца, расположенного на его спине. Если бы не имплантаты, укрепившие его позвоночник и ноги, то передвигался бы он исключительно согнувшись. Он подмечал малейшие отклонения в процессах и с помощью вакс-передатчика отправлял распоряжения на центральный когитатор. Но это занимало не больше пары десятков процентов внимания. Его разум был поглощён расчётами.

Дерзкая операция богопротивных ксенонов была шоком для всех. Несмотря на увеличение их активности на окраинах системы и в поясах астероидов, столь близкая их деятельность грозила повергнуть кузни Жао-Аркад в состояние, близкое к панике. С тех пор как Империум вычистил сегментум Темпестус от ксеносов, прошли тысячелетия. И вот угроза снова восстала из пепла с новыми силами. А ещё доходили обрывочные данные о новой, более страшной угрозе. Всё это время они поддерживали наружный контур защиты из станций и защитных механизмов, но коварный враг нанёс удар рядом с сердцем. Практические потери не так высоки. Ксеносов интересовали технотрэлы и материалы. Но они просчитались. Служители дали отпор и не позволили безнаказанно грабить. А поднявшиеся на лифте когорты скитариев заставили их спешно спасаться бегством.

Защитные системы лифта и прилегающей части кольца были практически отключены. Священные обители их управления запечатаны и давно не знавали благовоний и обрядов. Машинные духи крепко спали. Их пробуждение потребует немало ресурсов и времени.

Новая политика мира Кузни, переложенная локул-фабрикатором и утверждённая советом, давала свои результаты. Общая производительность по кузне выросла на 26,74% и продолжала расти. Навязанное резкое повышение числа жречества хоть и казалось ему ложным, но при новых задачах могло иметь место. Одной из труднейших задач, поставленных лично Карус Воем, было восстановление прилегающего к лифту космического порта. Потребность этого было сложно рассчитать математически. Что говорили либо об ошибке, либо о недостаточности поступающих данных. Но с этим он был готов мириться: его кузня только выиграет от этого. Он создал отметку: вернуться к этим расчётам позже, когда вычислительные способности будут меньше загружены.

В поисках не успевших сбежать ксеносов скитарии проникли во множество запечатанных ранее помещений и обнаружили ещё одну ранее неизвестную угрозу. Угроза имела биологическое происхождение. В связи с нарушением протоколов опечатывания угроза начала, хоть и медленно, распространяться в сторону обжитых отсеков. Первичные меры по уничтожению в виде декомпрессии были отменены. Потери воздуха, возникающие при этой процедуре, грозили затронуть и жилые отсеки. Временная эвакуация была признана нецелесообразной из-за низкого уровня угрозы. Эта задача была поручена генеторам с присвоением высокого приоритета.

Поступающие доклады свидетельствовали, что небольшой контингент скитариев сдерживал распространение, применяя прометиевые горелки, и даже имел успех в локализации и уничтожении отдельных очагов. Магос отдал распоряжение на поставку вооружения с прометиевым компонентом из ближайших кузниц и осознал, что какое-то время стоит на месте. Это означало, что выделенных ресурсов мозга было недостаточно для решения возникшей задачи.

Перед ним стоял неисправный сервитор. Он стоял и бесцельно долбил в пол грузовым захватом, сопровождая это бессмысленным бормотанием. Из-за спины взмыл сервочереп, оснащённый сканирующими системами. Пару секунд потребовалось на диагностику и принятие решения. Механодендрит, сложив захваты по примеру копья, рванулся к сервитору и пробил ему висок. Магос отправил распоряжение об утилизации неисправной биологической компоненты и после ритуалов очистки помещение механизма на склад. Обряды выращивания биологической компоненты были длительны. Ещё больше их ускорить или создать новые было невозможно. Поэтому механическим компонентам и духам машины придётся подождать на складе, пока они снова не смогут трудиться.

Отвлекающая задача была решена. Теперь он мог продолжить свой путь.

Мир-кузня Жао-Аркад, коридоры космического лифта храма-кузни Дуаргино Уо.

Я стоял в тупике коридора и сжимал в руке лаз ган . Я не видел толком цель, лишь боковым зрением отмечал, что она есть. Я был расслаблен и не читал молитвы, сейчас в них не было смысла. В нужный момент я взорвался движением! Корпус доверчивается, руки взлетают к линии глаз и обхватывают рукоять. Как только прицел совпадает с целью, сразу происходит выстрел. Этот факт отмечается лёгкой вибрацией рукояти. В армейских моделях она куда сильнее, но мне достаточно и небольшой. Цель поражена! Можно опустить оружие.

Небольшая мишень размером с пять рублей была расположена в двадцати метрах. Сейчас от неё осталась треть. Остальная часть была расплавлена. Я тренировался стрелять навскидку. Имея время выцелить мишень, я мог поразить её и с тридцати метров. Благо небольшой оптический прицел позволял это. Но я полагал, что могу не иметь на это времени. Несмотря на то что стрельба от бедра казалась мне перспективнее, я не имел достаточно времени и ресурсов для её освоения.

Новая батарея имела заряд в два десятка стандартных выстрелов. Имелась возможность увеличить мощность, но ценой было не только снижение количества выстрелов с батареи, но и необратимая порча фокусирующих линз. Постепенно снижалась мощность и точность.

Это был последний выстрел, нужно возвращаться. Пока я шёл по коридору, мне вспомнился тот день, когда я посчитал, что мне придётся расстаться с моим боевым товарищем.

Сулла стоял передо мной, требовательно протянув руку. Одного взгляда на его строгое лицо было достаточно, чтобы понять, чего он хочет. Я достал лазган из петельки под балахоном, проверил предохранитель и рукоятью вперёд протянул наставнику. Тяжёлый вздох вырвался у меня, когда он принял оружие.

– Хорошо, – кивнул он и удалился.

До конца дня меня поразила апатия. Несмотря на громадное количество планов и задач, выполнять их не хотелось. Кое-как дотянув до вечера, я завалился спать. Утренняя молитва и хороший сон меня взбодрили. По-хорошему, этого стоило ожидать, рано или поздно это должно было случиться. Возможно, после посвящения я смогу разжиться даже чем-нибудь получше. Эх, мечты-мечты. В противовес прошлому дню сегодня я летал в облаках и предавался мечтам о будущем. Несмотря на его туманность, моя жизнь должна была улучшиться. Как и всех вокруг. Пережитые трудности и страхи почему-то отошли на задний план.

Мои грёзы нарушило очередное появление Суллы.

– Идём за мной, и не отставай,– бросил он.

Мы направились на выход. Пройдя памятные гермоворота и совершив несколько поворотов, мы оказались в тупике. Здесь соединялись несущие конструкции, переплетение которых и образовывало тупик. Их толщина была колоссальна и достигала нескольких метров.

Меня начали посещать нехорошие подозрения. Апогей моего страха возник, когда он достал лазган. Он был такой же, как мой, но этот венчала прицельная система. Как будто разглядев что-то в моих словах, он проговорил:

– Не бойся, – на его губах впервые промелькнул намёк на улыбку.

Он развернулся и пару раз выпустил импульс в балку, после чего протянул оружие мне.

– Здесь толстые стены, и это оружие не способно им навредить. Скоро лучших из вас начнут выпускать. Вы будете участвовать в обрядах и получите доступ к простым механизмам. Да, ты запомнил маршрут?

Я кивнул. Путь был недолог и состоял всего из пары-троек поворотов.

– Хорошо. Ты разве не будешь стрелять? – задал он вопрос.

Я вскинул оружие, рассмотрел стену сквозь прицел. Его приближение было два или три крата, а центр обозначался крестиком. Слегка помедлив, я опустил оружие и покачал головой.

– Почему?

– Мишеней нет, мне не во что стрелять, – мой ответ заставил его задуматься.

– Я не ошибся в тебе, – кивнул он. – Не стоит показать оружие остальным, – бросил он, и мы направились в обратный путь.

Меня распирали смешанные чувства, радость была перемешана с какой-то глубокой тоской, корни которой я так и не смог отыскать. Но тяжёлое чувство уверенности оттягивало мою мантию в районе сердца. «Твой товарищ» – вспомнилось мне из старого мира.

Как и сказал наставник, через неделю до нас довели нововведения. После общего хора молитвы магос Кал Аяр перечислили номера избранных. Их приверженность, как и знания с навыками, были признаны достаточными, чтобы начать отплачивать кузне и Омниссии за проявленную милость. С завтрашнего дня названные, включая и меня, смогут покидать помещения, дабы нести волю и милость Омниссии механизмам и духам машины. Перечень оных можно будет найти в когитаторах библиотеки, получив приоритетный доступ к ним. Отметки о выполнении и проверка результатов будут фиксироваться там же. При надлежащем проведении литаний и ритуалов награда будет начислена в соответствии с заданиями.

Как только магос покинул наши помещения, толпа ринулась к когитаторам, организовав скопления вокруг них. Толпа гомонила, но кто-то додумался зачитывать текст вполголоса, и гомон стих. Послушники жадно впитывали зачитываемые строки. Они содержали местоположение узла или механизма, примерный путь к нему и размер награды. Но куда чаще была потребность в ремонте кабелей и шин питания, трубопроводов и настилов, освещения и переборок. На этом список мелкой работы не заканчивался. Как можно было понять, чем проще была работа, тем меньше она ценилась.

Но система оказалась не без подводных камней. Магос озвучил только самую необходимую информацию. Наставники пояснений не давали. И, как мне казалось, хорошее отношение Суллы ко мне не помогло. Ближайшие к когитаторам послушники быстро разобрали самые вкусные задания и с предвкушением ждали следующего дня.

Первым сразу же найденным камнем было ограничение. Ты мог взять только одно задание. Второе – сроки. Они не были указаны, но спустя пару дней после начала большинство послушников столкнулось с ними, а точнее их последствиями. Третьим камнем стали штрафы. Если ты взялся и не выполнил задание или же выполнил его некачественно, с тебя удерживали суммы, порой превышающие награду в разы. Четвёртым из найденных была репутация. Порой было достаточно одного проваленного задания, и доступ к сложным тебе блокировался. Послушник становился способным брать только самые простые задачи, что при начисленном штрафе сильно усложняло его жизнь и работу, заставляло надолго окунуться в этот тип работ.

Я страдал, лёжа на койке. Казалось, что тоненький матрас из синтетического наполнителя меня поглотил и мы стали единым целым. Голова была пустая и пульсировала лёгкой болью. Тело было тяжёлым и, казалось, совершенно мне не подчиняется. Я устал. Устал так, как не уставал на фабрике. И виноват в этом был сам. Дождавшись, когда молоточки в голове возьмут передышку, я с кряхтением сел на койке.

В последнее время я начал забывать, что намного младше соучеников. Подавляющее их количество было старше меня на три, а то и четыре года. Из-за хорошей кормёжки они резко прибавили в росте, как будто пытаясь наверстать всё то, что потеряли в периоды своего голодания. Из-за моих познаний и успехов многим я казался не младшим, а карликом. Хотя здесь этим было некого удивить. Среди соучеников попадались и более сильные отклонения, вполне тянущие на мутации. Неправильное количество пальцев, деформации зрачков, костные наплывы и другие. Поэтому мой небольшой рост и комплекция вполне вписывались в окружение, доставляя дискомфорт лишь мне.

Молодость – это недостаток, который проходит со временем. Но работать мне нужно прямо здесь и сейчас. Я, как сёрфер, ощущал накат большой волны. Мне также нужно было заранее начать движение, разогнаться и ускориться, чтобы к моменту подхода волны, когда её гребень окажется рядом, я мог если не оседлать, то хотя бы перевалиться через неё. Иначе она захватит, прокрутит и шмякнет об берег, раздавив об окружающий мир.

Я ещё раз вспомнил совершённый трудовой подвиг. Когда большинство бросилось выполнять самые жирные задания, я поступил иначе. Весь полученный мной опыт кричал, что не стоит бросаться сдуру на работу. Я выписал ряд разнообразных заданий примерно в одном направлении и пошёл знакомиться с ними. Первым из малооплачиваемых был ремонт трубопровода, причём на данном участке таких заданий было несколько. Осмотр показал, что при примерной единой оплате были места, требующие небольшой сварки, и участки, требующие частичной замены. Примерно то же самое было и с заданиями по силовым шинам и линиям данных. Что-то могло быть исправлено весьма быстро, другое требовало вдумчивого и длительного ремонта. С механизмами картина была аналогична. Как минимум один из них после начальных литаний диагностики выглядел вообще неремонтопригодным.

По возвращении я обнаружил, что все задания, связанные с узлами и механизмами, были разобраны. Я решил остановиться на электронных компонентах систем связи и силовых магистралей. Выбрав задание, я направился в ранее посещённый мной коридор. Меня слегка увлекла работа в нём. За несколько дней я восстановил все указанные повреждения и даже парочку сверху, не забыв указать это в отчёте. Необходимость отчёта прямо не требовалась, достаточно было просто поставить отметку о выполнении и готовности проведённой работы к инспекции. Но мне это казалось занимательным и правильным, я всегда оставлял пару строк. Даже если это было нечто вроде: «Процедуры ремонта завершены штатно, сложностей и замечаний не выявлено».

Во второй день я несколько обнаглел и выполнял сразу два задания, закрывая их одно за другим. Я ходил, весь распираемый от гордости. Выполняя множество простых заданий, я получал больше, чем мог бы за один механизм, ремонт которого у старшаков мог растянуться на два-три дня. А можно было и вовсе не успеть в срок.

Так продолжалось пять дней, пока новый коридор меня и сгубил. Я шёл вперёд каждый миг, мне казалось, не зря я свой маршрут размечал чередою побед… эх. В общем, после очередного ремонта магистральной шины я составил весьма длинный рапорт. Дело в том, что шина, расположенная между концами коридора, практически полностью пришла в негодность. Повреждения изоляции были значительны, местами даже сердцевина начала окисляться. Если бы я был на Земле, то сказал бы, что её погрызли крысы. В конце я указал, что на всём протяжении шина требует замены, которую я провести не могу ввиду отсутствия материалов. И такой довольный собой, что, мол, я-то починил, но работать оно толком не будет, хреново вы задания формируете, принялся за новое. Трудно передать моё удивление, когда по завершении очередного мне принудительно было назначено новое.

Задание RRq0249852.02

Предписывается в коридоре SG2203 FE провести процедуру демонтажа главной питающей шины. По завершении процедуры сервиторы произведут транспортировку для дальнейших обрядов переработки.

По готовности сервиторы доставят новую шину. Предписывается произвести монтаж и подключение с использованием всех необходимых обрядов и литаний. Предоставить отчёт о ходе и проведении работ.

Это был не просто удар, это был грёбаный нокаут! Коридор имел длину триста десять метров, а штраф обычно начислялся в начале или конце третьего дня с момента принятия. И вроде бы что там прокинуть триста метров кабеля, ерунда! Но эта падла имела четыре жилы толщиной в мой указательный палец. Нужно было вскрыть люки на всём протяжении, что было не так трудно. Изготовленная монтировка мне в этом помогла. Даже отключить и вытащить шину было не так трудно. Кабель пришёл в такую непригодность, что местами просто ломался. Вытаскивать эти куски было хоть и тяжело, но предельно посильно. Самый же Содом и Гоморра начался, когда эти болваны притащили катушку с новой шиной. Времени у меня оставалось ещё сутки, может, полтора. И вот когда я принялся за размотку кабеля, я понял всю жопу бытия. Я проклинал всех, кого мог, и тут же взывал к ним в молитвах. Катушка была квадратная, и размотать её было невозможно. Кабель был толстый, тяжёлый и очень плохо гнулся. Ещё он был упругим, его приходилось по несколько раз выпрямлять, применяя не руки, а всё моё тщедушное тельце. Ноги, спина, плечи, шея – всё шло в ход в моей борьбе с этим непокорным змеем. Корнем моих страданий было то, что длина кабеля была рассчитана весьма точно, не допуская особых изгибов в канале. Закончив работу и уже буквально ногами запинав крышки кабель-каналов, я поплёлся обратно.

Мне уже было всё равно, будут санкции или нет. Работа за пределами моих возможностей просто выпила меня. Отбив на этот раз краткий отчёт, я направился в келью. Для сна было ещё рано, но сил практически не было.

Я ещё с десяток минут сидел, опершись руками на колени, собирался с силами. Нужно было идти на приём пищи. Слабость здесь не прощалась. Плоть слаба, в почёте разум и знания. Разум должен преобладать над плотью. Что говорить, если единственный из послушников, который не истёк кровью до моей помощи, уже на следующий день приступил к занятиям. Аугментацией его никто не наделил, установили короткую палку и залили это всё особым биоклеем. И он кое-как ковылял, постоянно морщась, когда опирался на искалеченную конечность.

Я сидел в едальне и медленно поглощал суп, закидывая ложку за ложкой в топку моего врождённого биореактора. Есть не хотелось, но я знал, что этой ночью моему телу понадобятся силы для восстановления.