Текст книги "Книга Мирдада (СИ)"

Автор книги: Сергей Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Много дала Сим-Сим, много взяла она, но ещё больше сможет она взять и дать.

Микастер: Может ли Сим-Сим понять слова твои? Ты говоришь с ней, будто с человеком.

МИРДАД: Не слова – важны, Микастер, а то, как прозвучат они. А это животные способны воспринять. Я вижу женщину, что на меня глядит глазами кроткими Сим-Сим.

Микастер: Какой толк от этих разговоров, ведь Сим-Сим умирает. Надеешься ли ты остановить процесс её старенья и продлить её жизнь?

МИРДАД: Старость - ноша тяжкая для человека и для животного. Но вдвойне утяжелили люди бессердечием её. Когда родится ребёнок, его окружат лаской и заботой. И всякий ему выразить стремиться любовь свою. Однако человека, обременённого годами, никто не вспомнит, и скорее наградят пренебрежением его, чем лаской. И так же, как с восторгом наблюдают за ростом чада своего, так и желают страстно могилы старцу.

Старики и дети – одинаково беспомощны. И всё же беспомощность дитя Любовь пробудит бескорыстную, стремятся помочь ему родители, как могут. Но старику не многие предложат помощь, а, помогая, будут причитать, ворчать и злиться на судьбу, желая старику скорейшей смерти. На деле, старики – достойнее заботы вашей, чем младенцы.

Когда приходится стучать подолгу слову, чтобы его к себе впустил о ухо, что некогда улавливало шё пот, ко гда в неверной дымке пляшут тени и затмевают глаз, что раньше острым был, к огда свинцовой гирей стопы станут, что ранее крылатыми казались, а руки, что творили жизнь, не держат и соломинку, к огда дрожат колени, а голова болтается на шее, как лист сухой, к огда уж жернова смололи в порошок себя, и мельница притихла угрюмою пещерой, к огда, вставая, ты упасть боишься, садишься же с сомнением: «А встану ль?», когда ты ешь и пьё шь, боясь последствий, а коль не станешь есть и пить, то Смерть к порогу пригласишь, к огда приходит Старость к человеку, тогда пора ему одалживать глаза и уши ваши, отдать ему и руки, и ноги, поддержать его Л юбовью, чтоб он почувствовал, что он не менее желанен этой Жизнью на склоне лет своих, чем в детстве.

И что такое – восемьдесят лет для В ечности? Л ишь вдох и выдох. Но человек, растивший себя все восемьдесят лет , - больше, чем вдох и выдох. Он станет урож аем для тех, кто жизнь его пожнё т. И есть ли жизнь, которую не пожинают?

Сейчас вы пожинаете плоды тех жизней, что земле дарили мужчины, женщины, кто жил и умер раньше вас. Речь ваша – ни что иное, как урожай речей других. Мысли - лишь сборы прежних мыслей. Вся одежда и жилища, вся утварь, пища и вода, традиции, устои и законы – ни что иное, как одежда, жилища и еда всех тех, кто раньше жил.

И каждую секунду вы владеете ни чем-то лишь одним, но извлекаете вы пользу из всего, что было. Вы сеятели и плоды, жнецы, поля, гумно, где урожай хранится. И если урожай ваш – беден, увидьте зё рна, что заронили вы в сердцах других людей, плоды влиянья их в себе пожните .

Старик, плоды чьей жизни вы пожнёте и сложите в амбар, достоин вниманья с вашей стороны. И если безразличьем вы отравите остаток дней его, те годы, когда могли бы вы собрать вкуснейший урожай, тогда плоды, что вы собрали и те плоды, что сможете ещё собрать, окажутся гнилыми. Всё то же и с умирающим животным.

Дурно наживаться на плодах и проклинать того, кто их растил.

Добры вы будьте к людям любой страны, вероисповеданья. Они вам к Господу проводниками будут. Особенно внимательно следите за стариками, или злом отравлены плоды их будут, и никогда вы не дойдёте до конца.

Добры вы будьте ко всем животным, возраста любого. Они, хоть молчаливы, помогают во время сборов вам в далёкий путь. Особенно внимательно следите вы за животными, которые стареют, чтоб ваши равнодушие, жестокость не отпугнули преданности их, и чтобы помощь их не стала вам помехой.

И что за неблагодарность – звать мясника, чтоб заколоть корову, чьё молоко вам силы придавало!

Едва Мастер закончил речь, как в хлев вошёл Шамадам с мясником. Мясник бросил взгляд на Сим-Сим, и мы услышали возглас: "Как мог ты сказать, что корова эта – больна и умирает? Да она – здоровее меня!

По-видимому, она хочет есть, бедняжка. Дайте же ей сена".

Велико было наше удивление, когда, повернувшись к Сим-Сим, мы увидели, что она жуёт сено. Даже сердце Шамадама смягчилось, и он приказал принести Сим-Сим самую лучшую еду. И Сим-Сим всё с удовольствием съела.

Глава 24

Когда Шамадам с мясником ушли, Майкайон спросил Мастера:

–А убивать животных, чтобы есть их мясо, это – противозаконно?

МИРДАД: Питаться Смертью – пищей стать для Смерти. И жить за счёт страдания другого, то значит стать добычею для боли. Так повелел Он Волей Всеединой. Знай это, и выбирай, что хочешь есть ты, Майкайон.

Майкайон: Если б у меня был выбор, я бы предпочёл жить, как феникс, собирая аромат животных и растений.

МИРДАД: Отличный выбор. Придёт тот день, когда и ты питаться ароматом станешь, то есть Духом, а не плотью. Тот день уже не за горами для тех, кто ищет, кто хочет знать.

Ведь ищущие знают, что плоть - лишь мост, ведущий к Жизни бестелесной.

Ведь ищущие знают, что грубые, обманчивые чувства - лишь окна в мир чистых и правдивых чувств.

Ведь ищущие знают, что плоть, которую на части разрывают, в конце концов должна восстановиться за счёт их плоти, и каждая раздробленная кость вновь станет костью за счёт их костей, за каплю крови придётся кровь свою им проливать. Ведь то – законы плоти.

Освободятся ищущие от рабства тех законов. Всё меньше станут уделять они вниманья позывам плоти, сведут на нет их, чтоб уменьшить долги пред плотью, которые являются долгами их Боли и Смерти.

Сам ограничит ищущий себя, тогда как те, кто ничего не ищет, ждут, когда другие им что-то запретят. Огромное количество вещей, что человек законными считает, ищущий объявит вне закона для себя.

В то время как человек ленивый хватать как можно больше станет, чтоб наполнить чрево и набить свои карманы, тот, кто ищет, свой путь преодолеет налегке и не отяготит своих карманов, и будет чист живот его от крови и агонии животных.

То, что не ищущий добычею считает, к чему так стремится, то ищущий в лёгкости Духа обрящет, осознании сладости.

Е сли двое смотрят на поле, и один из них оценит богатство урожая, подсчитает доход, который он с него получит, и мерками в своём воображении начнё т он черпать золото, другой же пьё т глазами жадно зелень той травы, целует каждую травинку в своих мыслях, и дружит с каждым корешком, то тот, второй, - хозяин поля, первый же владеет лишь деньгами.

Е сли двое в доме находятся, один из них - хозяин его, другой же – гость, и рассуждает первый о стоимости дома, о содержании его, о том, во сколько обошлись ему ковры, серебряная утварь, светильники и многое другое, второй же благословляет сердцем руки, что камни обтесали для дома, что выстроили дом, что ковры соткали, что серебро чеканили, что масло выжали, которое в светил ьники залито, и возвышается он Д ухом, пр ославляя руки, что сотворили всё вокруг, то гость – хозяин дома, а вот хозяин - животное, несущее тот д ом на собственной спине, но в нё м не проживающее.

И если двое пьют молоко и наблюдают, как вымя матери коровы сосёт телёнок, и оба размышляют, один - о том, что нежное телячье мясо отлично подойдёт к столу на празднике по случаю рожденья сына, второй – что телёнок этот для него - молочный брат, и чувствует привязанность к бычку и к матери его, то последний его мясом наестся, а первый же отравлен будет им.

Да, многим из того, чем наполняете живот, вам сердце следовало бы наполнить.

Да, много из того, чем набиваете карманы, что прячете по кладовым, вам стоит видеть и слышать, аромат вдыхать.

И многое, что мелется зубами, должно быть перемолото умом.

Так мало нужно телу для поддержки. Чем меньше вы ему даёте, тем больше вам даёт оно в ответ. Чем больше вы ему даёте, тем меньше возвращает вам оно.

Т о многое, что за пре делами кладовок и желудков, надё жнее вас защитит, да и поддержит, чем то, что скрыто в них.

Пока вы не научитесь питаться ароматом, берите всё, что нужно, из сердца Матушки Земли, но не берите больше. Земля – щедра и так гостеприимна, что недра Её всегда раскрыты перед Её детьми.

Но как же быть Земле? Куда же Ей пойти, чтоб накормить С ебя? Земля должна С ама кормиться. Она - не бедная хозяйка, и двери Её дома всегда открыты, и ломится от я вств стол в нё м.

И как Земля вас в гости приглашает, не пряча, не скрывая ничего, вы Землю тоже в гости позовите и выкажите Ей свою Любовь и Благодарность.

"Мать! Как Ты раскрыла сердце предо мною, чтоб мог я жажду утолить, так и я раскрою сердце пред Тобою, чтобы могла забрать Ты всё, что нужно".

И если Дух ваш, Что ведё т к вершинам, укажет вам питаться недрами Земли, тогда значенья не имеет, что можно есть вам и что пить.

Однако если Дух участвует в решеньи, то вам достанет Мудрости, Л юбви , чтоб не лишать Мать Землю , детей Её, всех тех, кто в этот мир пришё л, чтоб радость Жизни, горе Смерти, терзания Дуальности познать. Они ведь тоже к Единству движутся, хоть медленно, но верно. И путь длиннее их, чем ваш. Задержите их на пути - вас на пути они задержат.

Абимар: Поскольку всё задумано так, что рано или поздно приходит к концу, почему же я должен переживать, что стал причиною чьей-то смерти?

МИРДАД: Да, твоя правда. Всё живое умирает, но горе всё ж тому, кто на живое поднял руку.

Ведь вы не станете меня просить убить Наронду, зная, что я люблю его, и в сердце нет ни капли у меня кровавого желанья. И так же Воля Всеединая не станет требовать от вас убить другого человека иль животное, коль не сочтёт его пригодным для убийства инструментом.

Покуда человек - таков, какой он есть, на свете будут и разбойники, и воры, и ложь, и клевета, и войны, и убийства, а так же тёмные и злые страсти.

Но горе тем, кто грабит, убивает, лжёт или воюет. Горе тем, чьё сердце ненависть лелеет, ведь их, наполненных и горем, и страданьем, использует у горя на посылках Воля Всеединая.

Но вы должны очистить от всякой злобы сердце, чтоб Воля Всеединая сочла вас подходящими, доверила нести страдающему миру весть радости свободы от страданий, весть о победе человека, весть о Свободе через Любовь и Осознанье.

Так учил я Ноя.

Так учу и вас.

Глава 25

Приближался День виноградной лозы, и мы, обитатели Ковчега, с Мирдадом и множеством добровольцев-помощников со всей округи целыми днями готовились к празднику – Мастер работал с таким рвением, что казалось, будто силы его неистощимы. Даже Шамадам отметил это с удовольствием.

Нужно было очистить от мусора и выбелить подвалы Ковчега, вымыть десятки винных кувшинов и бочек, подготовить их для молодого вина, ещё большее количество сосудов с прошлогодним вином нужно было расставить рядами во дворе, чтобы покупатели могли отведать их содержимое. Так было заведено в монастыре – в День виноградной лозы продавать прошлогоднее вино.

Окрестности Ковчега тоже нужно было привести в порядок. Множество паломников разбивали палатки под его стенами, торговцы же натягивали шатры и устанавливали прилавки, на которых они выставляли свои товары.

На поляне перед воротами ставили давильный пресс. Виноград привозили на ишаках, верблюдах и мулах арендаторы земель монастыря и те, кто одаривал Ковчег своими пожертвованиями.

Нужно было испечь огромное количество хлеба и приготовить множество другой еды, которую во время праздника продавали тем, у кого она заканчивалась, или тем, у кого с собой ничего не было.

В былые времена праздник отмечали один день, но постепенно, благодаря умению Шамадама из всего делать деньги, он растянулся на неделю и превратился в подобие базара, куда стекался окрестный люд: женщины, мужчины различных занятий и национальностей, из соседних деревень и из далека. Год от года народу становилось всё больше. Графы, принцы и бедняки, земледельцы и ремесленники, торговцы и бездельники, пьяницы и трезвенники, паломники и бродяги, монахи из других монастырей, держатели питейных заведений с караванами вьючных животных – такой была толпа, которая дважды в год наводняла Алтарную вершину, в День виноградной лозы осенью и в День Ковчега весной.

Ни один гость не приходил в эти праздничные дни с пустыми руками, все приносили дары: от кисти винограда или сосновой шишки до бриллиантовых и изумрудных ожерелий. Торговцы же должны были платить десятую часть их прибыли в казну Ковчега.

В день открытия ярмарки Старейшина усаживался на возвышении, в беседке, увитой виноградом, и оттуда приветствовал и благословлял народ. Затем он принимал и освящал дары и распивал вместе со всеми первый бокал молодого вина. Обычно он наполнял сделанную из длинной тыквы огромную чашу и передавал её одному из братьев, а тот передавал её гостям. Гости наливали вино в свои бокалы, и когда чаша пустела, её передавали обратно и наполняли снова. Когда же бокалы всех присутствующих были полны, Старейшина приглашал всех поднять кубки и спеть гимн виноградной лозе. По легенде, этот гимн пел Ной со своей семьёй, когда впервые отведал сок винограда. С песней гости осушали бокалы и затем расходились по своим делам.

Вот гимн виноградной лозе:

Да здравствует Священная Лоза!

Да здравствует её Священный Корень!

Нежную ветку питает она,

Дарит ей сок молодого вина,

Да здравствует Священная Лоза!

Дети Потопа и сироты, вы,

Те, кто идёт за звездой,

Благословите шелест листвы

И кровь нежной ветки той!

Да здравствует, Священная Лоза!

Вы же – заложники плоти,

Сбившиеся с пути,

Выпив вина, поймёте,

Куда вы хотели идти!

О, Лоза, Лоза, Лоза!

Утром, накануне открытия ярмарки, Мастер исчез. Монахи разволновались и отправились на поиски. Они искали его целый день и всю ночь, при свете фонарей и факелов, в монастыре и его окрестностях. Но Мастера и след простыл. Шамадам так беспокоился и так выказывал своё недоумение, что ни у кого не возникло и тени подозрения, что он мог быть причастен к пропаже Мастера. Все были уверены, что Мирдад пал жертвой интриги.

Празднество началось, но Семеро были убиты горем. Они ходили, словно тени. Толпа спела гимн и осушила бокалы, Старейшина спустился с возвышения, и тут раздался возглас, перекрывший шум голосов и звон бокалов: "Мы хотим видеть Мирдада! Мы хотим слышать Мирдада!"

Мы узнали голос. Это кричал Рустидион, разнёсший далеко за пределы монастыря весть о том, как милостив был к нему Мастер. Собравшиеся подхватили его слова, и теперь требование увидеть и услышать Мирдада стало всеобщим и оглушающим. От этого наши глаза наполнились слезами, и дыхание перехватило.

Шум стих, и настала тишина. Мы едва поверили своим глазам, когда взглянули на возвышение и увидели Мастера, махавшего рукой, призывая собравшихся к молчанию.

Глава 26

МИРАМ: Мирдад – лоза, чей виноград ещё не собран, чей сок ещё не выпит до конца.

Тяжё л - Мирдад от ягод, но сборщики в других садах радеют.

Его чаша соком переполнена, но те, кто пить хотят, скорей вина отведают другого.

Пахари, жнецы и виноградари, благословляю ваши плуги, ваши серпы и заступы.

Какие нивы уже вы распахали и урожай какой успели вы собрать?

Распахана ли бесплодная земля душ ваших? Сорняками поросла она и превратилась в лес непроходимый, в котором звери рыщут и змеи подколодные живут.

Вырваны ли корни растений ядовитых, что оплели во тьме и подавили корни ваши, и до сих пор сосут их сок, и не дают плодам родиться?

Обрезаны ли ветки, что изъедены червями и ветрами иссушены?

У меете пахать и сеять вы , и урожай растить в полях земных, в земных садах. Сады же ваших душ заброшены, забыты.

И тщетным окажется ваш труд, коль прежде, чем выйти в поле, вы не потрудитесь в садах самих же пахарей и виноградарей.

Я обращаюсь к вам, люди, чьи руки мозолями покрыты, к вам, мастеровые! Благословляю я мозоли ваши!

Друзья отвеса и верё вки мерной, соратники горнила и мехов, рубанка и пилы проводники, умелы – вы и сведущи в ремё слах ваших.

Умеете измерить вы ширину и глубину предметов. Но вот измерить ширину и глубину свою едва ли кто из вас умеет.

Вы форму можете придать листу железа. Но вы не знаете, как человеку форму ту придать. Не можете вы управлять ни Воли молотом, ни наковальней Осозн анья. Не выучили вы уро ка, что наковальня вам преподаё т. Урок тот – в том, как не желать ответн ого удара, в тот миг, когда пощё чину вы получили.

Как ловко можете рубанком и пилой вы чудо выпилить из древа иль долотом из камня шедевр создать. Но человека неотёсанного, грубого не можете вы воспитать, чтоб стал он тонким и изящным.

И бесполезны будут все ремё сла, коль прежде не потрудитесь вы над мастером.

Торговцы, кто питается нуждою человека, её меняя на творенья рук людских и на плоды Земли!

Благословляю человека с его потребностями, прекрасны - плоды Земли и то, что сделано руками. Благословляю я торговцев, но выгода, которая по сути является убытком, не сыщет благословения в устах моих.

Когда в тиши ночной считаете вы выручку дневную, что называете доходом вы, а что убытком? Скорей всего, доходом будут деньги, что получили вы сверх меры. Тогда потерян будет день, что вы в заботах провели. Тот день вы продали за деньги, и не важно, сколь много получили их вы. Убытком будут богатства, что дарят вам Гармония и Свет. К Свободе вы не расслышали призывы, считая деньги, слыша звон монет, вы не заметили людей, что на пути должны вы были встретить, и не раскрылись их сердца для вас.

Когда заботит вас лишь кошелё к, как можете вы к сердцу человека путь найти? А если сердце человеческое будет для вас закрытым, то где же сердце Божественное вы найдё те? И если сердце Бога вы не отыщите, какой же станет ваша жизнь тогда?

И если то, что вы доходами зовё те, на деле есть одни убытки, огромны они будут и невосполнимы!

Напрасной окажется торговля, коль доходом её не станут ни Любовь, ни Осознанье.

Обладатели короны и скипетра!

Змеёй тот обернё тся скипетр, что слишком быстро ранит, и медлит исцеляющую мазь на рану наложить. А в той руке, кот орая бальзам Любви несё т, тот скипетр предстанет светлым жезлом, и мрак рассеет, и предупредит беду.

Внимательно вы руки рассмотрите.

Корона из золота и бриллиантов на голове, разбухшей от тщеславия, невежества и жажды власти, смотреться будет жалко и нелепо. Корона на подобном пьедестале – насмешка над хозяином её. Однако же корона, вся в редкостных каменьях, смотреться будет бледно на голове, что ореолом Осознанья и победы над собой озарена.

Тщательно ощупайте вы голову.

И коль хотите править человеком, то научитесь управлять собой.

И может ли волна с собой нести покой и мир?

И могут ли глаза, что полнятся слезами, улыбаться сердцу, что убито горем?

И может ли рука трусливая, трясясь от страха, твой корабль направить верным курсом?

К то правит людьми, и сам подвластен людям. Поэтому шумит сей мир, дела вершат в нё м анархия и хаос, и покоя нету людям. Подобно морю, всем ветрам небесным они открыты, подобно морю, есть у них приливы и отливы, и кажется, что иногда из берегов готовы они выйти. Но так же, как и в море, глубины их спокойны и не подвластны бурям, что на поверхности бушуют.

И коль хотите править человеком, придётся вам в его глубины заглянуть. Но прежде вы в свою пучину погрузитесь. Для этого вам нужно снять корону и скипетр с державой отложить, чтоб голова была способна мыслить, и чувствовать чтобы могла рука.

Пустым и суетным правленье ваше будет, напрасно станете законы издавать, и хаос породят приказы ваши, коль не научитесь вы управлять капризным человеком, что в вас живёт и любит забавляться короной, скипетром, державой.

Монахи, что чадят кадилом и Библию читают! Что жжёте вы в своих кадилах? Что можете вы в Священной Книге прочитать?

Янтарную ли кровь сожжё те вы в кадиле, ту кровь растений, что сочится из ароматных их сердец и застывает на ветру? Та кровь на рынке продаё тся и пок упается, а денежная стоимость её расстройством станет для любого бога.

Не думаете ль вы, что аромат их может пересилить зловонье ненависти, жадности и злости? Смрад лживых глаз, коварных уст и алчных рук? Вонь той фальшивой веры, что верой истинной себя провозглашает, той бездуховности, что о Небесах трубит?

Приятней Богу скорее будет дым тех вещей, что жжёт огонь сердечный, и то, что пепел их развеян ветрами Неба четырьмя.

Что жжё те вы в своих кадилах? Искупление греха, хвалу или молитвы?

Разгневанного бога уж лучше вы оставьте с яростью его. Того же бога, что похвалы желает, оставьте его жаждою томиться. А бог, в чьём сердце ненависть живёт, пускай умрёт от тяжести на сердце.

Но не разгневан Бог и похвалы Ему не нужно. Всё это - ваше: и ярость, и жажда похвалы, и тяжкий груз на сердце.

Не ладан чтоб вы жгли, желает Бог, а ярость, ненависть и бессердечность, чтоб были вы как Он, свободны и могучи, чтоб сердце ваше кадилом стало.

Что ж в Книге той Священной вы прочтёте?

Прочтё те заповеди, чтобы высечь их из злата на стенах храма и на куполах? Иль истины, которым в сердце поселиться надлежит?

Читаете догматы и вещаете потом их с возвышенья, и логику в помощники зовёте, хитросплетенье слов, а если нужно – и деньги, и даже остриё меча? Или читаете вы Жизнь, Которая – не догма, чтоб с возвышения Её учить, а Путь, Который вы пройдёте с лёгким сердцем и со стремлением к Свободе, как в храме, так и за воротами его, в любое время суток, и днём, и ночью, на возвышении или внизу? И если по Пути вы не идёте и целей вы не знаете своих, то верхом безрассудства будет учить других и призывать их Путь пройти.

Таблицы, или карты, иль списки цен читаете вы в Книге той, где говорится, сколько Небо стоит, какую часть Земли за это нужно заплатить?

Обманщики и ловкачи, пр испешники Содома! Вы Небо продаёте за Землю ЧелоВ еку. А З емлю превращаете вы в Ад и ЧелоВ ека заставляете бежать с Земли, в то время как погружаетесь в неё всё глуб же. Почему бы не заставить ЧелоВ ека продать кусочек Неба за часть Земли?

Да, если б Библию вы хорошо читали, то показали бы нам всем, как Небо на Земле устроить. Ведь для того, в чьём сердце Рай, Небесною покажется Земля. Для суетного ж и приземлённого Землёю Небо станет.

Раскройте Небо в сердце ЧелоВ ека, стирая все барьеры меж ним и братьями и сё страми его, меж ним и всеми существами, меж ним и Богом. Однако , чтоб свершилось это, вам нужно в сердце Небо отыскать.

Но Небеса - не сад цветущий, что можно подарить или продать. Он - состоянье существ а, сей Рай Н ебесный. И быть в нё м можно на Земле, на Небе, и везде, где хочешь, во Вселенной. Зачем же шею выгибать, глаза таращить, ища то состояние вовне?

И Ад - то не пылающая печь, куда не попадё шь ты, молясь и ладаном пропахнув. Он - состоянье сердца, которое с тобой везде, куда бы н и пошё л ты в этой , не отмеченной на карте , необъятности.

Куда ж уйдё шь ты от пожара сердца? Как сможешь ты из сердца убежать?

Напрасен – поиск Неба, и не спастись от Ада, пока есть тень у вас. Ведь Ад и Рай – то состоянья ЧелоВека, разделённого на части, живущего в Дуальности. Как только станет он единым в сознании своём, единым в сердце и единым в теле, не станет тени у него, единой будет Воля. До тех же пор всегда одной ногой стоять он будет в Небе, другой же будет жариться в Аду. Но это Ад и есть.

Да, это хуже ада: иметь светящиеся крылья и ноги, полные свинца, уметь надеждой выйти за пределы и вниз с отчаяньем упасть, с бесстрашной верой воспарять и раскрываться и вновь в комок сжиматься от сомнений.

Никакие Небеса не станут Раем, если для кого-то Адом являются Они. И Ад не может Адом быть, если для кого-то это – Небо. Ведь часто так бывает, что чей-то Ад - Рай для другого, и чей-то Рай кому-то Адом будет. Так значит, Небеса и Ад не два несовместимых состоянья - лишь стадии они, ступени на долгом человеческом пути к Свободе от обоих состояний.

Паломники Лозы Священной!

Нет у Мирдада Неба, что мог бы он продать иль даровать всем тем, кто праведно живёт. И Ада тоже нету, который мог бы он держать как пугало для злостных грешников.

И если ваша праведность не станет вашим Небом, то расцветёт она на день, и ночью вновь увянет.

И если греховность ваша не станет пугалом для вас, то днём она уснёт, но вновь проснётся ночью, лишь только час её пробьёт.

Ни Ад, ни Рай не может предложить Мирдад вам, но Осознаньем наградить, что унесёт вас ввысь, туда, где нет ни адского огня, ни сада райского. Но не руками, лишь сердцем можете вы дар принять. Однако сердце должно быть лёгким и свободным от всех желаний и стремлений. Одно желанье и стремленье должно быть в сердце том - желанье и стремленье Свободу обрести и Осознанье.

Не чужестранцы вы – для Матушки Земли, да и Земля – не ваша мачеха. Вы – сердцевина Её сердца, вы сущность сущности Её. И счастлива Она нести вас на Своей широкой, сильной, устойчивой спине. Зачем же вы хотите нести Её на впалой, хилой груди своей и ныть, страдать и чахнуть от невозможности вдохнуть?

Грудь Земли – полна и моло ка, и мёда, зачем же осушаете Её вы жадностью своей, беря оттуда больше, чем вам нужно?

Лик Её – безоблачен и тих , зачем же искажаете его борьбою бесполезной и страхами своими?

Единством является Земля, зачем же разделять Её на части мечами и границами, дробить и ранить?

Послушна и беспечна – Мать Земля, вы – ж полны и спеси, и забот.

И всё же вы устойчивей любой Земли, любого Солнца, любых светил небесных. Закончатся они, умрут и растворятся, но вы ж останетесь. Зачем же вы дрожите от страха умереть, как лист осенний?

И если нету больше ничего, что было бы способно заставить вас почувствовать Единство со Вселенной, пусть хоть Земля поможет вам. Земля - лишь зеркало, что ваши тени отражает. Способно ль зеркало быть больше, чем тот, кто отразился в нём? Разве человека тень больше его?

Проснитесь же, глаза свои протрите! Вы больше, чем Земля. Судьба просторней ваша, чем жить и умереть, родив детей для продолженья рода, чем быть добычею в капкане смерти. Вам предназначено вкусить свободы от жизни и от смерти, от Ада и от Рая, от всех воюющих противоречий, которые в Дуальности живут. Лозой Священной, плодовитой, вам суждено в саду Божественном, что вечно плодоносит, быть.

Как ветвь, землё й засыпанная, выпускает корни, становится лозой, как мать её , с которой она связана, так и ЧелоВек - Божестве нная Ветвь, посаженная в почву Б ожественности , вырастает Б огом, постоянно оставаясь с Ним единым.

И должно ль ЧелоВеку засыпанным быть заживо землё й, чтоб Жизнь он мог восстановить?

Да . Коль не похороните себя для Двойственности жизни, вы не восстанете в Единстве Бытия.

И если вы не станете есть виноград Любви, вы Осознания вином не сможете напиться.

А если не напьётесь вы Осозн аньем, то поцелуй Свободы вас никогда не отрезвит.

То не Любовь едите вы, когда вы поглощаете плоды земной лозы. Они лишь утоляют малый голод, но возбуждают во сто крат сильнее.

Не Осознанье пьё те вы, испив вина бутылку. Лишь мимолё тное забвенье боли находится в бутылке той. Однако, когда вы протрезвеете, боль ваша увеличится вдвойне. Бежите от себя вы , которого вы ненавидите, чтоб снова повстречаться с ним за первым же углом.

Плоды, что предлагает вам Мирдад, ни плесени, ни разложенью не подвластны. Однажды их отведав, насытитесь вы навсегда. Вино, что он вам приготовил, возможно, будет слишком крепкое для губ, которые боятся обжечься на ветру. Но сердце оно заставить биться и опьянит его самозабвеньем вечным.

Так есть ли среди вас те, кто желал бы моих плодов отведать? Пусть выступят они вперёд, корзины подставляя.

И есть ли среди вас те, кто соков жаждет моих испить? Пусть чаши принесут они.

Тяжё л – Мирдад от ягод и соком переполнен – он.

Днё м Самозабвенья был День Лозы когда-то. День, опьянё нный вином Любви, день, утоп ающий в сияющем, искристом Осозн аньи. День танцев восторженных под взмахи крыльев летающей Свободы. День сноса всех барьеров, стирания различий и слиян ия всего в одном и одного во всё м.

Но, Боже мой! Во что сегодня праздник превратился!

Он стал неделей показного превосходства, неделей алчности, что жадностью торгует, неделей рабства, что рабства ищет, праздником невежества, что жаждет грубость обольстить.

Ковчег, который был когда-то садовником Свободы, Веры и Любви, сегодня превращён в пресс винодельный, в чудовищный базар. И забирает он у вас плоды, что вы растили, и отдаёт вам отупляющее, сжигающее вас вино. А то, что вы руками сотворили, переплавляет он в оковы для ваших рук. А пот со лба он превращает в горячие уголья, что тлеют лишь воспоминаньем и морщинами ложатся на лоб ваш.

И далеко Ковчег сошёл с намеченного курса. Но ныне выправлено рулевое колесо. От груза мёртвого корабль освободится, чтоб плыть легко и безопасно по Жизненным волнам.

Поэтому дары вернутся к их дарителям, долги простятся должникам. Ковчег не знает дарителя другого, кроме Бога, а Бог не станет кого-то в должниках держать, хоть перед Ним вы и задолжали.

Так учил я Ноя.

Так учу и вас.

Глава 27

Много времени прошло с той поры, как праздник стал воспоминанием. Семеро собрались в "убежище" вокруг Мастера. Мастер молчал, в то время как монахи обсуждали события того дня. Одни восхищались ликованием, с которым толпа восприняла слова Мастера. Другие изумлялись поведению Шамадама, когда десятки долговых расписок были извлечены из казны Ковчега и публично уничтожены, когда сотни бочек с вином были вытащены во двор и розданы бесплатно, когда множество ценных даров вернулось к их хозяевам. Шамадам не выказал сопротивления, чего мы от него не ожидали. Он лишь наблюдал за происходящим, обливаясь слезами.

Беннун заметил, что хоть толпа и возликовала, но радовалась она не словам Мастера, а, скорее, освобождению от долгов и возвращению подарков. Он даже упрекнул Мастера в том, что тот впустую потратил страстное дыхание на толпу, которая жаждет лишь всласть поесть, напиться и повеселиться. Он говорил о том, что Истину не нужно вещать всем без разбору, а только избранным, кто станет внимать Ей. Тогда Мастер нарушил молчание и произнёс:

–Твоё дыханье на ветру найдёт себе приют в груди кого-то. Не спрашивай, чья – это грудь. Заботься лишь о том, чтоб было свежим дыхание твоё.

Слова твои отыщут чьи-то уши. Не спрашивай, чьи это – уши. Заботься лишь о том, чтобы слова твои вещали о Свободе.

И невысказанная мысль твоя заставит говорить другого. Не спрашивай, кто будет говорить. Заботься лишь о том, чтоб мысль твоя была озарена Любовью, Осознаньем.

Н ичто бесследно не проходит. Бывает, семена лежат в земле годами, но быстро прор астают, когда их кто-то шевельнё т в период подходящий.