Текст книги "Книга Мирдада (СИ)"

Автор книги: Сергей Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Химбал: Странствующее слово, ищущее друзей, что смогут выслушать его.

Глава 7

Была вторая половина третьего часа ночи, когда дверь моей кельи приоткрылась, и я услышал шёпот Майкайона:

–Наронда, ты не спишь?

–Сон не посетил меня этой ночью, Майкайон.

–И моих глаз сон не коснулся. А он? Ты думаешь, он спит?

–Ты имеешь в виду Мастера?

–Ты уже называешь его Мастером? Возможно, оно – и так. Я не могу заснуть, пока не выясню, кто – он. Пойдём к нему.

Мы на цыпочках вышли из моей кельи и вошли в ту, где жил Мастер. Свет луны, проникая в щель под потолком, освещал постель на полу. Она была не смята, и по всему видно было, что в эту ночь на ней никто не спал. Того, кого мы искали, в келье не оказалось.

Мы уже готовы были уйти, но раздался голос, и мы узрели его лик. Мастер стоял на пороге кельи.

МИРДАД: Не тревожьтесь, садитесь с миром. Ночь скоро растворится на восходе. Благоприятен – час для растворенья.

Майкайон: Прости нас за вторженье. Мы не могли уснуть.

МИРДАД: Сон – краткое самозабвенье. Лучше утопить своё я, и пробудиться, чем пить самозабвенье из напёрстков сна. Что привело к Мирдаду вас?

Майкайон: Мы пришли узнать, кто – ты.

МИРДАД: Когда с людьми я говорю, я – Бог, когда же с Богом – человек. Узнал ли ты, Майкайон?

Майкайон: Ты богохульствуешь.

МИРДАД: Перед Богом Майкайона – возможно, перед Богом Мирдада – никогда.

Майкайон: А много ли богов? Столько же, сколько людей? Раз ты говоришь об одном боге Майкайона и о другом боге Мирдада?

МИРДАД: Не множество есть Бог, Он есть Единство. Теней же - много человека. По куда он отбрасывает тень, бог человека – только тень его. И только те, кто не имеет тени, находятся в Свету. Они лишь знают Бога. Ведь Бог есть Свет, лишь Свет способен Свет познать.

Майкайон: Не говори загадками. Бессильно – наше понимание.

МИРДАД: Загадкой будет всё для человека, имеющего тень. Пока же он одалживает свет, он будет спотыкаться, и тень ему преградой будет. Когда же Осознаньем воссияет, исчезнет тень, исчезнут и загадки.

Скоро соберёт Мирдад все тени ваши и в солнечных лучах сожжёт. И то, что кажется загадкою сейчас, прольётся светом Истины, и не нужно станет объясненье.

Майкайон: Так не скажешь ты нам, кто – ты? Быть может, мы бы лучше тебя поняли, знай мы твоё истинное имя, твою страну и предков.

МИРДАД: Ах, Майкайон! Ведь, как орла, на волю пущенного, в клетку пытались бы вы снова посадить, так же пытаетесь вы заковать Мирдада в оковы и "вуалями" сокрыть. Каким же именем он назовётся, тот человек, который уж – не в "клетке"? В какой стране он может проживать, тот человек, в котором Вселенная живёт? Кого он может предками назвать, коли от Бога он произошёл? И если хочешь, Майкайон, узнать меня, познай ты Майкайона.

Майкайон: Быть может, ты – миф, облачённый в человеческие одежды?

МИРДАД: Да, однажды люди скажут: Мирдада не было, всё это – миф. Но скоро вы поймёте то, что миф – реален больше, чем любая реальность человека.

Сейчас мир – невнимателен к Мирдаду, Мирдад к нему – внимателен всегда. Узнает скоро мир Мирдада.

Майкайон: Ты, случайно, не тот ли Тайный Пассажир Ковчега?

МИРДАД: Я - Потаённый Пассажир Ковчега, Что сражается с потопом иллюзий. Принимаю вахту Я каждый раз, как только капитаны попросят Моей помощи. А ваши сердца, хоть и не ведают того, ко Мне уже давно взывают. И вот! Мирдад уж – здесь, вас направляет, чтоб вы смогли мир вывести из бездны, потопа величайшего избегнуть.

Майкайон: Значит, грядёт ещё одно наводнение?

МИРДАД: Грядущее - не то, что смоет Землю, а что проявит Небо на Земле. Не то, что смоет человека след, а что откроет Бога в ЧелоВеке.

Майкайон: Да возможно ли это! Недавно в небе сияла радуга. Как можешь ты говорить о Потопе?

МИРДАД: Его ярость – куда сильней, чем та, что Ной застал.

Земля, водой залитая, - весенних надежд полна. Она – не та Земля, что мечется в агонии кровавой.

Майкайон: Должны ли мы проследить за окончанием? Ведь нам было сказано, что приход Тайного Проводника возвестит конец?

МИРДАД: Не тревожьтесь о Земле. Она – так молода, и слишком груди Её полны. И много поколений выкормит Она.

И не тревожьтесь вы о ЧелоВеке, хозяине Земли, неразрушим – Он.

Да, ЧелоВ ек – неистощим. Неисче рпаем – ЧелоВек. И ЧелоВекОМ войдё т О н в кузницу, а выйдет Богом.

Внимательны, готовы будьте. Смотрите же и слушайте, чтобы ваши сердца смогли узнать тот голод, который утолите вы однажды, и, утолив, наполнитесь навеки.

Должны всегда вы быть полны, чтоб жаждущих суметь наполнить. Должны всегда вы быть сильны, устойчивы, чтоб поддержать колеблющихся, слабых. Всегда должны готовы быть вы к буре, чтоб дать приют бездомным и бродягам, лишённым крова. Всегда должны вы быть светлы, чтобы вести бредущих в темноте.

Ведь слабые обузой будут слабым. Но сильный им всегда придёт на помощь. Ищите слабых, ибо слабость их - то ваша сила.

Голодный голод вызовет в голодном. Для сытых они – благо. Ищите же голодных, ибо ваша полнота есть то, чего они так жаждут.

Слепые - камень преткновенья для слепых. Для видящих они – пути знаменье. Их тьма - ваш свет.

В этот момент мы услышали звук горна, созывающего на утреннюю молитву.

МИРДАД: Цамора провозглашает новый день. Он – чудо новое, которое легко вам прозевать меж тем, когда сидите и встаёте, меж тем, когда своё набьёте чрево, когда опустошаете его, меж тем, как орошаете язык словами праздными и делаете много из того, что лучше бы не делать.

Майкайон: Нам не следует молиться?

МИРДАД: Идите! Молитесь, как молиться вас учили. Молитесь вы хоть как-нибудь. И всё, что делать вы должны, свершайте, пока не станете владеть собой и не научитесь учиться, пока молитвой слово ваше каждое не станет, а дело каждое - союзом с волей Божьей. Идите с миром. Позаботится Мирдад, чтоб завтрак ваш был сытным и полезным.

Глава 8

В тот день мы с Майкайоном не пошли к заутрене. Шамадам заметил наше отсутствие. Он прознал о нашем ночном визите к Мастеру и был недоволен. Но он не выразил этого, выжидая подходящего момента.

Остальных братьев взволновал наш поступок, и они сгорали от любопытства, желая узнать причину. Некоторые думали, что это Мастер посоветовал нам не ходить на молитву. Другие ломали голову над тем, кто же – он, и утверждали, что он позвал нас к себе ночью, желая открыться лишь нам одним. Никто не верил, что он был Тайным Пассажиром Ковчега Ноя. Но всем хотелось увидеться с ним и о многом расспросить.

Свободное от обязанностей время Мастер проводил в пещере, нависающей над Чёрной пропастью. Между собой мы звали её "убежищем". После обеда все, кроме Шамадама, отправились туда. Мы застали Мастера погружённым в медитацию. Лицо его светилось, и оно стало ещё светлей, когда он открыл глаза и увидел нас.

МИРДАД: Как быстро отыскали вы гнездо своё. Рад за вас Мирдад.

Абимар: Наше гнездо – Ковчег. Почему ты называешь гнездом пещеру?

МИРДАД: Ковчег сей храмом был когда-то.

Абимар: А сейчас?

МИРДАД: Сейчас – кротовая нора!

Абимар: Восемь счастливых кротов и Мирдад девятый!

МИРДАД: Легко смеяться, трудно всё понять! Насмехаясь, насмешник становится предметом осмеянья. Зачем же зря трудиться, пустословя?

Абимар: Да ведь это ты насмехаешься над нами, называя нас кротами. Когда и чем заслужили мы это названье? Разве мы не храним огонь, который некогда нам доверил Ной? В прежние времена Ковчег был лишь лачугой, служившей пристанищем для горстки нищих. Теперь это – дворец, побогаче, нежели многие другие дворцы. Границы его – сравнимы с границами королевских владений. И если уж мы – и кроты, то неплохо обжили мы свою норку!

МИРДАД: Огонь Отца горит, но лишь на алтаре. В чём – его польза, коли ты – не алтарь, а сердце - не дрова и масло?

Ковчег – наполнен златом, серебром сверх меры, и он скрипит, трещит по швам, готовый развалиться. А тот Ковчег, что был вначале, был переполнен Жизнью, не нёс в себе он груза мёртвого и в бездну пасть не мог.

Всё станет грузом для того, кто верит в Б ожественный источник свой. Пу сть целый мир внутри него, и всё же не несё т он груза.

П ока вы не избавитесь от серебра и злата, в пучину они будут вас тянуть . Ведь ЧелоВ ека держит всё , за что О н держится. Ослабьте хватку, за вещи не держитесь, если не хотите, чтобы они держали вас.

И не пытайтесь что-то оценить, ведь даже пыль – бесценна. Буханка хлеба сколько может стоить? А Солнце, Воздух, Океан, Земля? А пот и слёзы пахаря, того, кто вырастил пшеницу? А руки пекаря, испёкшего буханку, сколько стоят?

Не ставьте цену ни на что, коль не хотите, чтобы на вашу жизнь поставил кто-то цену. Жизнь ЧелоВека – не дороже того, что – дорого Ему. Остерегайтесь, чтоб жизнь для вас бесценная не стала бы дешёвкой вроде золота Ковчега.

Куда ни глянь, лежит земля Ковчега. Но даже будьте вы хозяевами мира, не избежите всё же вы границ. Мирдад вам предлагает бесконечность. Ведь Море - только капля на Земле, и всё же опоясывает Землю. А ЧелоВек, Он – суть всё то же море, без конца и края. Не стоит по-детски мерить с головы до ног Его и думать, что вы границы отыскали.

Быть может, в норе своей вы счастливо живёте, но как кроты, что трудятся во тьме. И чем ходы их глубже и сложнее, тем дальше они прячутся от Солнца. Я знаю ваши лабиринты. Вы - горстка, говоришь ты, лишены – вы соблазнов суетных и искушений, молитвам посвятили вы себя, общенью с Богом. Но странны и темны – дороги ваши, что с миром дальним связывают вас. В Ковчеге слышу я дыханье страсти. Я вижу, что в него проникла зависть и точит ваш Божественный алтарь. Хоть братством небольшим себя зовёте, но сколько армий скрыто в братстве том!

Будь вы , хозяева норы, как говорите, давно б уже прорыли ход не только на земле, но и на солнце и на других светилах небосклона.

Усердно крот свой ход копает, но вам не нужно пальцем шевельнуть, чтоб к свету проложить себе дорогу. Вы, сидя здесь, в гнезде, вперё д воображение пустите. Оно – ваш проводник. Оно вам путь Б ожественный проложит среди сокровищ бездорожья, что царством вашим зиждется пока. Ему доверьтесь и за ним идите, наполнив сердце смелостью, отвагой. Его следы, следы воображенья, оставленные на звезде, послужат знаком вам, приметой, что вы укоренились там. Ведь вы не можете представить ничего, что не было бы в вас или хоть частью вас.

Занять не может дерево земли той больше, что занимают его корни. Но ЧелоВек объемлет Бесконечность, поскольку в Ней укоренён.

Не стоит ограничивать себя. Займите всё пространство, чтоб не было бы мест, где б вы не побывали. Распространитесь, чтоб мир был там, где - вы. Растите ввысь и вширь и встретьте Бога, там, где встретитесь с Собой. Распространитесь! Станьте больше!

Зачем же вам трудиться в темноте, уверовав, что тьма непроходима? И если слепоты своей не стыдно, и если не стыдитесь темноты, то помните о светляках хотя бы, что видят в темноте.

Нет темноты . Есть только степень освещё нности, своя для каждого, смотря кому , что - нуж но. Ваш день вечернею зарё ю увидит феникс. А у лягушки ночью день. И если тьму разоблачить, она не станет облаченьем?

Учитесь быть открытыми и вещи без вуали лицезреть. Если ничто раскроет ваши тайны, оно прикрытьем станет. Ведь крышка знает, что в горшке хранится. Но жалок – тот горшок, что до краёв наполнили червями и сняли крышку.

В ыдох ни один не может быть исто ргнут из груди, чтоб скрытое всё ветру не поведать . Взгляд ни один не соскользнё т с очей, в себя все ваши страхи и улыбки, желанья и надежды не вобрав. Сон ни один не постучится в дверь, ко всем другим дверям не подойдя. И потому следите вы за тем, как смотрите. Следите и за тем, какому сну вы распахнё те двери.

Хотите жить без боли и забот? Мирдад вам путь укажет.

Глава 9

Мастер: Укажи нам путь.

МИРДАД: Вот вам путь к свободе от забот и боли:

Должны вы думать так, как будто мысл и ваши на Небесах начертаны огнё м, чтоб каждый мог их виде ть. И так оно и есть .

Должны так говорить, как будто мир - одно большое ухо, что хочет вас услышать. И так оно и есть.

Дела свершайте так, как будто каждый поступок ваш в вас эхом отразится. И так оно и есть.

Желайте так, как будто вы – желанье . И так оно и есть .

Живите так, как будто Бог нуждался в вас, чтоб жизнь свою прожить. И так оно и есть.

Камбал: До каких пор ты будешь играть с нами в загадки? Ни один человек, ни одна книга ещё не говорила с нами так.

Беннун: Открой себя, чтобы мы знали, как нам слышать тебя. Если же ты Тайный Пассажир Ковчега, то докажи это.

МИРДАД: Ты хорошо сказал, Беннун. У вас ушей так много, что не слышите. Имей же вы одно, но то, что слышит меня и осознаёт, от доказательств отказались бы.

Беннун: Тот Тайный Пассажир придёт к нам, чтоб вершить Страшный Суд, чтоб судить мир, и мы, хранители Ковчега, должны быть с Ним в суде. Пора ли нам готовиться к Суду?

Глава 10

МИРДАД: Ни капли осужденья нет в словах моих, но только Осознанье. Я здесь не для того, чтоб Мир наш осудить, а чтоб освободить от осужденья. И только лишь невежество рядится в парик и мантию, оно чертит законы и границы, ведомое желаньем наказать.

Невежеством является суждение Невежества. К примеру – ЧелоВек. Не был бы О н невеждой, не стал бы разделять Себя надвое, тем призывая С обственную смерть и смерть всего, что О н творит в разъединё нном мире.

Нету Бога и ЧелоВ ека, есть только Бого Чел овек иль ЧеловекоБог. Едино – всё. Однако Единое сейчас – разделено и преумножено.

Единство Бога – вот Закон, Который был всегда. Закон, Ко то рый С ебя провозгласил. Ему не н ужно ни судов, ни судей, чтобы Е го признал и повсеместно, чтоб уважали в Нё м достоинство и силу. Вселенная - вот явное сви детельство того. Ну, а неявное – Тот Г лас , Ч то возвещает З акон для всех, кто может слышать.

Ведь море, хоть оно – огромно и очень глубоко,- лишь капля?

Земля, хоть широка – она, - лишь сфера неба?

Планеты, хоть много – их, - Вселенная одна?

А Человечество? Ведь О но - один лишь Ч елоВек. А ЧелоВек с Е го мирами - Е динство.

Единство Бога есть Закон существованья. Другое имя этому - Любовь. И знать Его, с Ним жить в согласьи, то значит жить в согласьи с Жизнью, а следовать другим законам, то значит следовать законам Смерти и небытия.

Жизнь собирает воедино. Смерть разрывает на куски. Жизнь свяжет вместе. Смерть вас разделит. А ЧелоВек же – двойственен, и Он – посередине. Он собирает через разделенье. Он связывает, только развязав. Сбирая, связывая, следует Закону, и Жизнь ему наградой. А разбросав и развязав, грешит против Закона, и Смерть, то – приз Его.

Себя вы осуждаете, и также судить вы будете людей, ну, а они осудят и себя, и всех других? Как страшен суд, и как ужасны – судьи!

И два преступника, друг друга на виселице вздёрнувши, не так страшны, как судьи те.

И два вола в одном ярме, желающие охомутать друг друга, - не так смешны.

Не отвратительны настолько два трупа в одной могиле, приговорившие друг друга к смертной казни.

И двух слепых, друг другу вырывающих глаза, не жаль настолько.

Отвергните же вы места в судействе. Ведь чтобы осудить кого-то или что-то, должны не только знать Закон и жить в согласьи с Ним, но и уметь выслушивать все «за» и "против". Кого в свидетели возьмёте вы?

Быть может, ветер вы призовё те в зал суда? Ведь помогает он, способствует всему, что в поднебесь е творится.

А может, вызовете звё зды? Участники они событий в мире всех.

Иль, может, повестку вы пошлёте всем умершим, с Адама и до наших дней? Ведь мёртвые живут в живущих ныне.

Дабы собрать всю бездну доказательств, в свидетели придё тся Космос звать. Когда же сможете приветствовать вы Космос, исчезнет надобность в суде. Судейские места освободите, позвольте вы Свидетелю судить.

Кто знает всё , не станет осуждать.

Собрав свои миры все воедино, не будете вы осуждать того, кто за пределами остался. Ведь будете вы знать, что отчужденье уже есть наказанье, что наказал себя он, противопоставив миру. Не будете того винить, кто винит себя, поможете ему не осуждать себя.

А ныне Человек так перегружен ношей, что сам же и взвалил. Трудна, извилиста – его дорога. И осужденье каждое есть груз, и для судьи, и для того, кого он судит. И коль хотите, чтобы ваша ноша была легка, то не вините. И коль хотите, чтобы растворилась она в себе, чтоб утонула и чтоб навеки потерялась в Слове - пусть Осознанье правит каждым шагом, и вам дорогу гладкую укажет.

Нет осуждения в устах моих, но только Осознанье.

Беннун: А как же Судный день?

МИРДАД: Да, каждый день ваш Судный. Любой поступок, каждое дыханье – всё взвешено. И ничего не скрыто, ничто не остаётся неучтённым.

Нет мысли, нет поступка, нет желанья, что не оставят по себе следа в мыслителе и в деятеле. Все они собой являют образ того, кто мыслит, действует, желает. Всё – в чаше Жизни собрано, что – в согласии с Законом Бога. Всё, что ему противится, на чашу Смерти ляжет мёртвым грузом.

Ведь дни твои– несхожи. Какие-то проводишь безмятежно - и, значит, собираешь урожай часов, прожитых праведно.

В другие небосклон души твоей затянут облаками. Те дни - плоды часов, когда наполовину спал ты и силы Смерти отдавал, и в то же время ты был наполовину жив.

Бывает же и так, что попадаешь в бурю, и над тобой гроза бушует, и, точно щепку, в стороны кидает. Удары сверху получаешь ты, и снизу плетью хлещут, и ты лежишь лицом в грязи, и молишь об одном - чтоб никогда на свет ты не родился. Такие дни - плоды часов, что ты провёл в сопротивленьи Богу.

И то же с миром. Грозовые тучи не менее страшны, чем те, что были во времена Потопа. Откройте же глаза, и будет вам дано увидеть.

Когда вы смотрите на облака, гонимые на север южным ветром, вы говорите: скоро будет дождь. Но где же ваше здравое сужденье, чтоб также вам определять путь облаков на небе человека? Да разве вы не видите, как держат вас свои же сети?

Освобожденья день грядё т. Как страшен он ! Опутали и сердце, и душу ЧелоВ ека те сети уж давным-давно. И разорвать их можно лишь вместе с плотью человека, переломав ему хребет. Да люди рвут и раздробляют.

Когда сосуд откроется – так будет, – оттуда выйдет всё, что было в нём. Возможно ли тогда для человека снести безумный стыд, не убежать и посмотреть сему в глаза?

Завидовать живые будут мёртвым, а мёртвые живым проклятья слать. Слова людей застрянут комом в горле, и свет им очи выжжет. Их сердца на волю пустят змей и скорпионов, и люди будут в ужа се кричать: "Откуда – гады эти?" - позабыв, что сами же их в сердце породили и выкормили.

Откройте же глаза, и вы узрите, что здесь, в Ковчеге, возведённом, чтобы служить для мира маяком, звездой быть путеводною, вы, хранители его, с дороги сбились, что вы увязли по уши в трясине. И коль маяк в ловушку превратился, печальна же - и участь кораблей!

Мирдад для вас ковчег построит новый. Он здесь, в «гнезде», его вам возведёт. Из этого «гнезда» вы в мир порхнёте, но будете нести не ветвь оливы, а Жизнь. Для этого должны вы знать Закон и соблюдать Его.

Цамора: Как же мы узнаем Закон и как станем соблюдать Его?

Глава 11

МИРДАД: Любовь – закон суть Бога.

Живё те вы, любить чтоб научиться. Вы любите, чтоб научиться жить. Другого нет у рока, учить который должен ЧелоВ ек.

И что же есть Л юбовь, как не любовь любовника, что навсегда вобрал любимую в себя, чтобы одним предстали двое?

Кого и что должны мы полюбить? Могли бы выбрать мы один лист Древа Жизни, излить ему всё своё сердце? А что же делать ветке, что вырастила лист? А ствол, что держит ветку? А как же корню быть, питающему ствол и лист, и ветку? А про кору, скрывающую ствол, мы позабыли? А почва, что ласкает корень? А солнце, море, воздух и вода, благодаря чему родится почва?

И если этот листик всей полноты любви достоин, чего тогда достойно это древо во всей своей красе? Любить лишь часть от Целого – идти путём страданий.

Но скажешь ты: "Ведь листья есть, и все они растут на древе. Одни – свежи, как розовый восход, другие ссохлись и покрылись сыпью, одни – прекрасны, но страшны – другие, есть как большие, так и лилипуты. И как же можем мы не выбирать?"

Из бледности болезни родится свежесть. А уродство – лишь палитра красоты, гуашь и кисти. А лилипут не стал бы лилипутом, не забери гигант весь рост его.

Вы - Древо Жизни. И познайте то, как разделяете себя. Не ставьте плод напротив плода, лист вперё д листа, и сук напротив ветки, не ставьте ство л возвышенней корней, и дерево - не враг земле-природе. А так бывает, если любим мы одну часть больше, чем другую, выделяем одну, как исключительную, часть.

Ты - Древо Жизни. Повсюду – твои корни, и ветви и листы. Ты – пл од у каждого во рту. Каков бы не был плод на этом древе, л юбые ветви, корни и стволы, всё это – ты и все они - твои, все эти листья, ветви и плоды. И если хочешь ты, чтоб древо сладкий плод дарило, здоровых веток хочешь ты, тогда взгляни на корни. Какими соками питаются они?

Любовь – то сок для Жизни, гной Смерти - ненависть. Любовь, как кровь, должна бежать повсюду, вечно быть в движеньи . Пытаться подавить её - в угрозу, в чуму оборот ить. А что есть Ненависть? Она – ни что иное, как эта же Любовь, что задавили иль выхода не дали. Стала ядом, и отравила всех: того, кто кормит и того, кто ест. В болезни – оба: ненависть питающий, и тот, в кого нацелена она .

А жё лтый лист на Древе твоей Жизни лишь разлучё н с Любовью. Не вини его.

Иссушё нная ветвь изг олодалась по Любви. В том нет её вины.

Гниющий плод – лишь тот, что Ненавистью вскормлен. И не вини ты плод. Вина лежит на сердце, слепом и жадном, что источает по каплям жизни сок, что любит часть, не познавая Целого, тем отрицая и себя.

И нет Любви другой, есть лишь Л юбовь себя. И нет себя другого, как Вс еобъемлющее "Я". Поэтому и Бог - Любовь, ведь любит Он Себя.

И если мучим ты любовью, ты не нашёл пока ещё СЕБЯ, не знаешь ты, где ключ Любви хранится. Ведь любишь часть, которая умрёт, любовь твоя – не вечна.

Любовь мужчины к женщине - то не Любовь. Л ишь видимость одна. Люб овь младенца к матери – ни что иное, как преддверие Любви, порог у входа в Храм. Когда все женщин ы начнут любить мужчин всех на Земле, мужчины женщин всех, а у детей не будет родителей одних, да и роди тели начнут любить детей любых, тогда Любовь познают люди. А до тех пор лишь хвастаться позволено им будет, хвалиться плотью и цепляться плоть за плоть.

И нет тебе друзей, пока хоть одного врагом считаешь. Как может сердце, что лелеет злобу, для дружбы дать оплот?

Не знаешь радости Любви, по куда для ненависти место есть. И если будешь изливать ты Жизни сок на всё вокруг, и ненавидеть червячка, то он, тот червячок, отравит жизнь твою. Ведь если любишь ты кого-то или что-то, то любишь ты себя. И с ненавистью то же. Ненавидя кого-то или что-то, ты ненавидишь лишь себя. Ведь то, что ненавидишь ты, с твоей любовью – неразрывно, то - стороны одной монеты. Коль честен ты с собой, то прежде полюбить ты должен то, что ненавидишь, и то, что ненавидело тебя, а уж потом любить того, кого ты любишь, и отвечать Любовью на Любовь.

Любовь – не вымысел, Любовь – необходимость, сильней , чем воздух, хлеб, вода и свет.

Не нужно же Любовью вам гордиться, выпячивать Её. А нужно только вдыхать и выдыхать свою Любовь, пусть так же бессознательно, свободно, как дышишь ты, вдыхая, выдыхая, и вновь вдыхая жизнь.

Любовь не нужно возвышать, она возвысит сердце, которое вместить Любовь достойно.

Искать награды за Любовь – пустое дело. Любовь является наградой за Любовь, а Ненависть – мучение за Ненависть.

И не ведите счё т Любви. Ведь лишь с С обой считается Любовь.

Любовь не даст вам в долг и не попросит. Любовь не продаёт, не покупает, но если отдаёт, то уж сполна, а если же берёт, вбирает всё. Принятие отдачею зовётся. Когда ты даришь, тут же и берёшь. И потому всё – то же, что – сегодня, что – завтра, что – всегда.

И так же, как река, опустошаясь, впадает в море и, сливаясь с ним, становится богаче, так и вы должны опустошить себя в Любви, чтоб снова вам наполниться Любовью. А пруд, что морю дань нести скупится, в болото превращается тогда.

В Любви нет "больше" или "меньше". Когда в попытках посчитать с линейкой ты к Любви подходишь, тот час вспорхнёт и растворится в Небесах, оставив от Себя лишь след воспоминаний.

В Любви нет "здесь" и "там", "сейчас", "тогда". Любви все возрасты – покорны, любое время года Ей подходит. Куда б ни шёл, везде Любовь находишь.

Любовь границ не знает и препятствий. Коль на пути её лежат страданья, она Любовью зваться уж не вправе.

Я часто слышу: мол, Любовь – слепа, в возлюбленном не видит недостатка. Но слепота та - подлинное зренье.

Смогли бы вы всегда так слепы быть, чтобы не замечать изъянов?

И чист, и ясен – взгляд Любви, направлен в глубину. Когда же ваших глаз Она коснётся, тогда поймёте вы, что в мире нет того, что недостойно было бы Любви. И только глаз, что – ранен, что – разделён с Любовью, ищет места, где нет Любви. И все изъяны, которые находит, то – лишь его изъяны.

Любовь концы все сводит воедино. А ненависть спешит разъединить. Скала, которую Алтарной вы зовёте, развалится на части, коль её рука Любви удерживать не станет. И твоё тело избежит растленья, коль ты его полюбишь.

Любовь - то Мир, навеянны й мелодиями Жизни. А Ненависть - Война, что разбудили ветры Смерти. Что выбираешь ты: Л юбить и пребывать в Покое, иль н енавидеть в состоянии войны?

И вся Земля живёт в тебе, и Н ебеса в теб е. Так возлюби же Землю, всех Её детей, коли захочешь возлюбить с ебя. Так возлюби же Небо, всех Его Г оспод, коли захочешь возлюбить себя.

За что ты ненавидишь Наронду, Абимар?

Всех ошеломил вопрос Мастера и то, как изменился его голос. Мы же с Абимаром лишились дара речи: ведь мы скрывали нашу враждебность друг к другу и надеялись, что никто не догадывается. Все смотрели в нашу сторону и ждали ответа от Абимара.

Абимар (взглянув на меня): Наронда, это ты рассказал Мастеру?

Когда Абимар произнёс "Мастер", моё сердце запело от радости, поскольку из-за этого слова мы и поспорили, ещё задолго до того, как Мирдад открылся нам. Я настаивал, что он – учитель, явившийся нам, чтобы открыть людям путь к просветлению, Абимар же утверждал, что он – обычный человек.

МИРДАД: Не смотри искоса на Наронду, Абимар. Он не повинен в том, за что его винишь.

Абимар: Тогда кто? Кто сказал тебе? Неужели ты умеешь читать мысли?

МИРДАД: Шпионы иль чтецы умов Мирдаду не нужны. Вот если б ты любил Мирдада, как любит он тебя, ты прочёл бы, о чём мечтает он, и осознал бы, что в сердце у него.

Абимар: Прости глухого слепца, Мастер. Открой мне глаза и уши, ибо я горю желаньем видеть и слышать.

МИРДАД: Любовь - единственный волшебник. И если хочешь видеть ты, впусти Любовь в глаза, и если хочешь слышать ты, в ушах твоих Любовь пусть поселится.

Абирмар: Но у меня нет ненависти ни к кому, даже к Наронде.

МИРДАД: Отсутствие ненависти не означает присутствие Любви, Абимар. Любовь есть действенная сила. Коль Она не правит каждым твоим жестом или шагом, не сможешь ты тогда найти свой путь, и коль Она не наполняет желанье каждое твоё и мысль, пусты окажутся желанья, а мысли станут панихидой дней твоих.

Теперь же сердце моё оборотилось в арфу, зовёт меня исполнить песню. Где же твоя арфа, Цамора?

Цамора: Принести тебе арфу, Мастер?

МИРДАД: Да, Цамора.

Цамора поднялся и отправился за арфой. Остальные переглядывались между собой в недоумении, однако сохраняли спокойствие.

Когда Цамора вернулся с арфой, Мастер принял её у него из рук и склонился над ней, настраивая струны. Затем стал играть и петь песню.

МИРДАД: Бог – твой капитан, плыви, мой Ковчег! И пусть бушует ад, всю ярость изрыгая, терзая мертвецов, живых же убивая, расплавится земля, пустая и нагая, Бог – твой капитан, плыви, мой Ковчег!

Л юбовь же – компас твой, плыви, мой Ковчег! На север ли, на запад, на юг ли, на восток, р аздай добр о тому, кто в том увидит прок, с пути ты не свернёшь, хоть будет путь далёк, Любовь ведь – компас твой, плыви, мой Ковчег! А вера – якорь твой, плыви, мой Ковчег! Пускай грохочет гром и молния сверкает, и горы, и моря от ужаса рыдают, и Б ожья искра в сердце человека угасает, её раз дует вера – якорь твой, плыви, мой Ковчег!

Мастер перестал играть и склонился над арфой. Никто не перебирал струны, но арфа продолжала петь: "Бог – твой капитан, плыви, мой Ковчег!" Губы Мастера были сжаты, но голос его разносился далеко за пределами пещеры, волнами окутывал горы, и долины, что лежат внизу, и море, что дышит беспокойно, и небеса, что смотрят свысока. В его голосе звучал звёздный дождь, искрилась радуга, слышалась дрожь земли, завывал ураган, а иногда веял бриз, или заливался песней соловей.

Глава 12

Прошло три дня. Семеро собрались вместе и отправились в пещеру. Мастер приветствовал нас так, будто уже давно ждал.

МИРДАД: И вновь я приветствую вас, птенцы мои, возвратившиеся в гнездо. Расскажите Мирдаду о ваших мыслях и желаньях.

Майкайон: Единственное наше желанье – быть рядом с Мирдадом, чтобы могли мы слушать и внимать его Истине, тогда и мы, возможно, станем такими же, как он. Однако его молчание приводит нас в трепет. Может, мы обидели его чем-то?

МИРДАД: Не для того, чтобы изгнать из сердца вас, молчу я три последних дня, но для того, чтоб стали ближе вы сердцу моему. Ведь кто знает тайну тишины, её покой, не может быть обижен иль обидеть.

Майкайон: Выходит, молчать лучше, чем говорить?

МИРДАД: Речь, даже самая прекрасная – лишь ложь правдивая. Тогда как молчанье открытой правдою зовётся.

Абимар: Получается, что слова Мирдада хоть и честны, но всё же ложь?

МИРДАД: И слова Мирдада - ложь для всех, чьё "Я" – не едино с "Я" Мирдада. Когда же черпать станете вы ваши мысли из одного источника, и все желания искать в колодце нашего единственного "Я", тогда слова не будут больше ложью.

Когда моё и ваше "Я" солью тся воедино, так же, как "Я" моё и Бога, тогда без слов общатьс я сможем мы и Истину услышим в Т ишине.

Пока моё и ваше "Я" не суть одно и то же, я вынужден вовлечь вас в слов войну, котору ю могу я выиграть вашим же оружь ем и к моему источнику вас привести.

Тогда вы в мир пойдё те и научите людей любить, так , как я учу вас. Тогда вы поведё те мир в т ишину Сознань я, туда, где будет бить для вс ех И сточник Слова, Осознанье .

Пока же вы на милость Мирдаду не сдадитесь, не сможете вы стать непобедимы. И не отмоет мир позора поражений, коли его не победите вы.

И потому готовьтесь к битве. Щиты достаньте, надевайте латы, точите свои копья и мечи. А Тишина бить будет в барабаны и знамя понесёт.