Текст книги "Гроза 3"

Автор книги: Сергей Чекоданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Любил Миша Фельдман красивую жизнь и красивых женщин. И всe бы ничего, если бы он оставался на уровне своего круга дешевых забегаловок и Нюрок с соседней чулочной фабрики. Захотелось Мордехаю большего – дорогих ресторанов и львиц столичного полусвета. На этом его и поймали. Подложили дорогую сучку, которая в совершенстве владела всеми способами выдаивания из попавшегося мужика всех возможных, и невозможных, денег и оказался Миша Фельдман на такой мели, что хочешь не хочешь, а руку в казeнные денежки запустишь. Тем более, что возможность была. Чтобы вернуть украденное на место, метнулся Миша на ипподром, поставил последние казeнные деньги на рекомендованную служителем данного заведения, кстати из соплеменников, лошадь. И оказался в полной заднице. Пришло время или стреляться, или постигать специальность лесоруба, но появился очередной «благодетель», который не только позволил вернуть деньги, но и вознестись по служебной лестнице. Правда, пришлось в благодарность за эту услугу осваивать не очень приятную профессию марионетки и послушно дeргаться каждый раз, когда наверху возникало желание потянуть за ниточки. Всe это рассказал Виктору сам Фельдман, когда тому окончательно стало ясно, что другого способа спасти свою жизнь, кроме как рассказать всe без утайки, ему не представится.

Зенкович наконец-таки дочитал материал первой папки. Как и ожидал Виктор особого впечатления на командование Еврейского корпуса данный документ не произвeл.

– Это всего лишь слова. – Высказал своe мнение генерал Крейзер. – В любой части найдутся недовольные. И в любой части найдутся дураки, которые это недовольство выскажут.

– Но ни в одной части количество данных дураков не достигает такой величины. – Возразил ему Виктор. – И ни в одной части подобные разговоры не ведутся так нагло и открыто.

Генерал обиженно поджал губы, демонстрируя свое несогласие. Виктор кивнул головой подполковнику Гладышеву. Тот открыл свою папку, извлeк пачку листов, скреплeнную ржавеющей скрепкой, как стало принято с некоторого времени, после вспоминания полковником Баневым какого-то фильма, виденного в незапамятной давности, встал со своего места и начал доклад, на этот раз не демонстрируя нарочитую занудность. Этот материал был намного серьeзней, так как не обобщал пустую болтовню, а представлял собой копии документов, принятые настоящими заговорщиками из числа английских и американских деятелей сионизма, присутствующих в Крыму по соглашению прошлого года, и некоторых офицеров Еврейского корпуса.

Речь шла ни много, ни мало, как об отделении Крыма от Советского Союза и образовании на его территории государства Израиль.

Данная информация вызвала целый переполох в Кремле. Реакция на неe была, мягко говоря, нервной, а если точнее, то предлагаемые меры воздействия разнились от просто «разогнать этот сброд», до «предоставить для будущего Израиля Чукотку». Это среди политиков. А генералы пошли ещe дальше, предлагая немедленно применить войска, пока ситуация не вышла из-под контроля. Войска в полной боеготовности, на недалeких позициях, ожидали результатов данных переговоров, готовясь вразумлять несостоявшихся союзников силой, если те не внимут голосу разума.

На этот раз на лице командира Еврейского корпуса выступило удивление вперемежку с недоверием. Генерал, судя по всему, ни о чeм подобном не знал, но данная информация не была для него откровением последней степени. Что-то подобное старательно муссировали в еврейских кругах ещe с двадцатых годов, обосновывая свои претензии тем, что в Крыму имелось несколько чисто еврейских поселений. Хотя, в таком случае, логичнее было бы образовать еврейскую республику в Западной Белоруссии, где процент еврейского населения иной раз доходил до восьмидесяти, а то и больше. Но вот же не глянулась им лесистая и болотистая Белоруссия, хотя их предки жили там не одно столетие. Ещe меньше энтузиазма вызвало у них образование на Дальнем востоке Еврейской автономной области. «Переселялись» туда евреи только по приговору НКВД и при первой же возможности старались вернуться в Европейскую часть страны. Нужно сказать, что и перспектива отправляться в далекую Палестину у большинства еврейского населения Советского Союза ничего, кроме стойкого неприятия, не вызывала. Не составляли исключения и граждане бывшей Польши. Большинство из них старались всеми правдами и неправдами перебраться в СССР, некоторые соглашались остаться во вновь образованной Польше, но только малая часть согласна была приняться за тяжeлую работу по созданию нового государства. Не испытавшие всех ужасов фашистских концлагерей люди не понимали зачем им куда-то ехать, если и тут хорошо.

– Я не понимаю, чего тут такого сверхкриминального? – Подал голос генерал Крейзер, отрывая генерала Зайцева от раздумий.

Виктор с удивлением посмотрел на него. Или Яков Григорьевич в самом деле не понимает важность данного вопроса, или он сознательно идeт на конфликт, пытаясь доказать свою правоту, весьма сомнительную даже с точки зрения оголтелых сионистов. Одно дело вломиться в Палестину, в которой, согласно преданиям, когда-то было государство их предков, и совсем другое пытаться оторвать часть территории дружественного государства, выступающего к тому же одним из главных сторонников создания будущего Израиля, так как ни Англия, ни Америка ничего, кроме пустой болтовни, в помощь не предложили.

– Генерал, а вам не кажется, что нужно поинтересоваться мнением населения Крыма? – Виктор добавил в голос холода, демонстрируя командованию Еврейского корпуса, что их точку зрения никто разделять не собирается. – Или вы окончательно перешли на сторону ваших ортодоксов, уверенных в том, что только они являются людьми, а все остальные всего-навсего двуногий скот?

Генерал Крейзер побледнел, реагируя на это обвинение, но продолжал упрямо молчать, не обращая внимания даже на недовольные взгляды со стороны своего начальника штаба. Хацкилевич встревожено наблюдал за развитием конфликта, но пока ограничивался только безмолвными попытками урезонить своего командира.

– Так вот, товарищ генерал. Если вы по-прежнему надеетесь на конструктивное сотрудничество, то придeтся дурь «богоизбранности» из головы выбросить. И уяснить простую истину – все люди одинаковы. – Виктор продолжал нагнетать обстановку. – И попытка возвысить какой-то один народ за счeт других является обыкновенным фашизмом. Разве ваши деятели не осудили его ещe несколько лет назад?

– Разве я говорил что-нибудь об исключительности евреев? – Вскинулся генерал Крейзер.

– Говорить совсем не обязательно. Достаточно так думать. – Подал голос полковник Зенкович. – Ты, товарищ генерал, можешь пытаться обмануть их. – Полковник показал пальцем в сторону генерала Зайцева и подполковника Гладышева. – Но я тоже «жидовского племени», и прекрасно понимаю, что ты думаешь на самом деле и что, из представленного тебе, пытаешься скрыть.

– Ничего я не пытаюсь скрыть. – Генерал опустился на свой стул. – Просто не верю тому, что вы тут мне наплели.

– А вот это ты, генерал, зря. – Виктор опять взял инициативу в свои руки. – Конечно, твои соратники за границей попытаются объяснить всe, что мы сотворим с твоей группой, как фальсификацию, но ты-то прекрасно знаешь, что это не так.

– Товарищ генерал, может быть, Троцкий со своими соратниками в чeм-то и виноват, но я тут ни причeм. – Устало продолжил генерал Крейзер, уже прикидывая себе, судя по всему, тот район Чукотки, где ему придeтся провести последние дни своей жизни до неминуемой смерти от непосильного труда или случайной пули при попытке побега. – Я никакого заговора не готовил, и никакие территории от Советского Союза отторгать не пытался.

– Ты, Яков Григорьевич, опять пытаешься обвинить нас в том, что мы тебя собираемся засудить. – Вмешался полковник Зенкович. – А, ведь, наша комиссия пытается тебя спасти. И не только тебя, но и всех военнослужащих вашего корпуса.

Генерал Крейзер попытался скептически скривиться.

– А вот это ты, господин генерал, зря. – Сказал Виктор, которому начал надоедать этот балаган, повернулся к полковнику Зенковичу и подвeл итог этому разговору. – Семeн Наумыч, расскажи ему всe, что удалось добыть твоей агентуре.

Полковник Зенкович вынул из своего портфеля самую главную папку, которую они договорились поберечь именно на этот, крайний, случай, окинул отрешeнным взглядом командование Корпуса самообороны Израиля и начал читать содержимое документов, спрятанных в этой папке.

– Операция «Восточный дервиш»... – Полковник Зенкович начал читать перевод одного из самых секретных документов их отдела, полученных от английской резидентуры за последний месяц.

Виктор пытался уловить изменения эмоций на лицах сидящих напротив него генералов Еврейского корпуса, пропуская содержимое доклада мимо ушей. Он его знал чуть ли не наизусть. С того самого момента, как шифровальщик отдела притащил данный листок бумаги в его кабинет.

В общем-то всe там было, как и предполагали аналитики его отдела. Сами англичане в драку, естественно, ввязываться не желали, усердно подталкивая всяких идиотов, которым «национальное величие» заменяло остатки пропитых в английских пабах мозгов. Конечно, эти людишки сами собой ничего не представляли, но «на родине» у них были весьма влиятельные родственники, которым финансовое состояние не позволяло покинуть «горячо любимый фатерлянд».

То есть, выражаясь нормальным языком, эти ублюдки готовы были продать свою страну кому угодно, лишь бы им обеспечили тeплую кровать, конечно не в одиночестве, и сытную жратву где-нибудь подальше от страны, за которую они так старательно проливали «крокодиловые слeзы» и самую натуральную желчь.

– Пятый этап операции предусматривает высадку на южном побережье Крыма десанта из двух турецких дивизий, поддержанных тремя крейсерами турецкого флота и остальными вспомогательными кораблями. – Продолжал Семeн Наумыч, игнорируя всякие попытки возмутится со стороны командира Еврейского корпуса самообороны Израиля. – Шестой этап операции означает восстание местного мусульманского населения, которое должны быть предупреждено «Штабом освобождения Крыма».

Пока генерал Крейзер с некоторым удивлением воспринимал перечисляемые ему пункты обвинения, то есть англо-сионистко-турецкого заговора, Виктор же пытался оценить реакцию на все эти новости начальника штаба Еврейского корпуса генерала Хацкилевича.

Михаил Григорьевич то кивал головой, получая подтверждение своих мыслей и предположений, то делал «удивлeнные глаза», когда к нему попадали сообщения, не предусмотренные «Уставом Внутренней службы», то замолкал на долгое время, когда проблема не имела решений, по мнению аналитического отдела НКГБ, и тем более штаба корпуса Самообороны Израиля.

– Седьмой пункт операции, использование местных ресурсов. – Полковник Зенкович добивал своего противника. – «Восстание» местных евреев, после соответствующего сигнала из центра. – Полковник окинул взглядом командира еврейского корпуса и его заместителя и улыбнулся. – Прошу простить, но соответствующую кодировку сигнала нам получить так и не удалось. – Переложил очередной листок и продолжил. – Судя по всему, обстановка там настолько сложная, что в ближайшее время прогнозировать еe никто не сумеет.

– Но это же натуральная провокация! – Возмутился генерал Крейзер. – Не буду я вам верить, пока документы не предоставите.

– Конечно же провокация! – Отозвался генерал Зайцев. – Но, видишь ли, Яков Григорьевич, это не наша, а английская провокация! – Оценил смену гаммы чувств на лице генерала и продолжил. – Но это знаю я, подозревает высшее руководство, в том числе и товарищ Сталин. Но не уверены местные генералы.

На лице генерала Крейзера скользнула тень понимания.

– Как ты думаешь, Яков Григорьевич, какие выводы должен сделать из этих сведений начальник Крымского укрепрайона после их получения? – Продолжал добивать командира Еврейского корпуса генерал Зайцев. – Особенно, если из Москвы подтвердят эти разведданные?

– Чего молчишь, генерал? – Вмешался в спор полковник Зенкович. – Боишься озвучить выводы? Я могу сделать это вместо тебя!

Таким злым своего сослуживца Виктор видел в первый раз. Семeн Наумыч всегда славился умением сохранять спокойствие даже в самых критических ситуациях, постоянно шутил перед серьeзным делом, умел парой слов вернуть уверенность испуганным новичкам. Но сейчас его было не узнать.

– Не желаешь озвучить последствия? – Ярился полковник Зенкович. – Так вот, против тебя развернут все близлежащие части, подтянут всю артиллерию, подготовят самолeты. – Семeн Наумыч сделал паузу и продолжил. – А, как только получат сигнал, а подкинут его нашей разведке в ближайшее время, немедленно примут меры.

– Поднимут всю авиацию и раскатают твой корпус в мелкое месиво. – Закончил эмоциональную речь полковника Зенковича генерал Зайцев. – Ты этого хочешь? – Добивал он генерала Крейзера.

– А в это время англичане с турками высадят группы диверсантов на всех приглянувшихся берегах полуострова Крым. – Довершил их рассказ подполковник Гладышев. – Ибо вся береговая охрана будет повeрнута внутрь полуострова для парирования «сионистской проблемы».

– И нам придeтся несколько лет вылавливать всю эту иностранную агентуру и сочувствующих им местных идиотов. – Полковник Зенкович устало махнул рукой, подтверждая окончание своей попытки убедить соплеменника.

– Я не верю! – Генерал Крейзер устало опустился на своe место. – Зачем убивать столько людей ради сомнительного донесения?

– Ты предлагаешь ждать, пока оно сбудется? – Семeн Наумыч представлял собой само воплощение сарказма, повернулся к генералу Зайцеву. – Мне кажется, что нужно принимать меры немедленно. – Посмотрел по сторонам, оценивая согласие всех присутствующих, в том числе и начальника штаба корпуса генерала Хацкилевича, и продолжил. – Генерал Крейзер не в состоянии командовать корпусом в такой сложной обстановке. Еврейский Корпус самообороны Израиля в данной ситуации теряет свою актуальность. Необходимо его расформировать, или преобразовать в такую форму, когда он будет приносить пользу. – Полковник опять посмотрел на генерала. – А не только сплетни и головную боль.

– Вы считаете, что мы способны только на сплетни? – Возмутился генерал Крейзер.

– Нет, Яков Григорьевич, мы прекрасно знаем возможности твоих солдат. – Одeрнул его генерал Зайцев. – Но пока видим лишь одни проблемы, которые всe больше увеличиваются, по мере того как командование корпусом сливается с сионистками представителями Англии и САСШ.

– Но ведь у нас общее дело! – Подал голос обескураженный командир Еврейского корпуса самообороны Израиля.

– И разные интересы в этом общем деле! – Отозвался полковник Зенкович. – Сионистам Англии и Америки нужен плацдарм для дальнейшей активизации подрывных сил в СССР. А нам нужно спокойное развитие. Им необходимо как можно больше недовольных существующим строем, а нам нужно, чтобы люди жили и радовались. – Полковник посмотрел в затуманенные глаза генерала и прервал свою речь. – Да, что тебе объяснять! Для тебя ведь главное ордена и звания.

– Всe это я мог получить и на другом фронте. – Обиженно протянул генерал Крейзер.

– У тебя есть все шансы. – Отозвался полковник Зенкович. – Если, конечно, хватит желания и смелости.

Командир и начальник штаба Еврейского Корпуса самообороны Израиля переглянулись между собой.

– Что мы должны сделать? – Поинтересовался генерал Хацкилевич.

Виктор посмотрел на подполковника Гладышева, тот извлeк самый секретный, и самый окончательный вариант решения проблемы и начал читать.

– У нас есть два варианта развития событий. Вариант первый. Еврейский Корпус самообороны Израиля, базирующийся на полуострове Крым, расформировывается. – Начал Гладышев. – Военнослужащие данного корпуса, признающие себя гражданами Советского Союза, передаются на пополнение частей Красной Армии. Граждане других государств, союзных СССР, возвращаются на место прежней службы, или другой деятельности. Граждане враждебных, или нейтральных, государств интернируются до окончания войны. Те, кто признаeт себя только гражданами несуществующего государства Израиль, вывозятся за пределы Советского Союза, по возможности в Палестину, для реализации своих претензий.

Наступило довольно долгое молчание.

– Вариант Второй! – Продолжил подполковник Гладышев. – Еврейский корпус самообороны Израиля решает данный вопрос своими силами.

– Что мы должны сделать? – Проявил себя начальник штаба Еврейского корпуса Самообороны генерал Хацкилевич.

– Вам предстоит арестовать всех участвующих в заговоре и разоружить Четвeртую Интернациональную бригаду вашего Корпуса. – Ответил генерал Зайцев. – Как вовлечeнную в заговор практически полностью.

Хацкилевич сделал заметку в своeм блокноте, посмотрел на командира корпуса.

– Какую часть на фронте я смогу принять? – Спросил у московской комиссии генерал Крейзер.

– Вы не хотите получить лавры основателя нового государства? – Иронизировал полковник Зенкович с лeгким налeтом удивления и некоторого презрения.

– Желаю вам образовать и возглавить это государство! – Отпарировал генерал Крейзер. – А я лучше буду командовать дивизией, состоящей из русских.

– Вот, только, кто еe тебе даст, после всего этого? – пробурчал малоприметный на фоне общего сверкания пагонов старший лейтенант Щедрин, всe это время проведший за дверью корпусного штаба, в готовности в любой момент вызвать подмогу своему командиру.

– Что будем делать, начштаба? – Спросил генерал Крейзер, как только представители Москвы вышли из комнаты заседаний.

– А чем тебя не устраивают их предложения? – Удивился генерал Хацкилевич.

– Но тогда получается, что всe, что мы тут делали, лишено всякого смысла! – Генерал Крейзер устало опустился на стул, хотя всe время, после ухода Московской делегации старательно мерил протяжeнность стены кабинета. – И нашего государства попросту не будет!

– А почему ты решил, что их условия неприемлемы? – Начальник штаба Еврейского корпуса самообороны продолжал гнуть свою линию. – Я, вот, считаю, что они совершенно правы. И пора навести в части порядок. А то эти «сионистские замполиты» скоро начнут отменять наши с тобой указания.

– Но ведь у нас общее дело! – Отозвался всe той же фразой генерал Крейзер.

– Абсолютно правильно! – Генерал Хацкилевич усмехнулся. – Но я предпочитаю быть в этом деле главным. И строить будущую страну по своему разумению, а не по указкам из Лондона или Нью-Йорка. Считаешь, что я не прав?

– Нет, это неправильно. – Командир Еврейского корпуса вновь поднялся со своего места и принялся ходить по кабинету. – Я пойду к ним и постараюсь договориться. – Наконец-таки он принял решение и двинулся к выходу.

– Яша, это опасно! – Постарался предостеречь своего командира от необдуманного поступка генерал Хацкилевич, но тот уже вышел в коридор.

Начальник штаба покачал головой, придвинул к себе телефон и снял трубку.

– Командира Первой бригады. – Бросил он в трубку, дождался ответа с другой стороны провода и продолжил. – Марк, всe пошло, как мы и предполагали. Немедленно поднимай бригаду, занимай все ключевые точки, блокируй казармы Четвeртой бригады, будут сопротивляться – открывай огонь на поражение.

– А командир? – Отозвался командир Первой бригады.

– Пошeл договариваться с «иностранцами». – Ответил Хацкилевич.

– Это опасно. – Высказался командир Первой бригады.

– Я его предупреждал, но он не послушал. – Генерал Хацкилевич положил трубку.

Генерал Зайцев приоткрыл глаза. Поeрзал в неудобном кресле, посмотрел на старшего лейтенанта Щедрина, тот отрицательно качнул головой. Виктор приготовился кемарить дальше, но загудел телефон, бывший старшина немедленно поднял трубку, выслушал сообщение и повернулся к генералу.

– Товарищ генерал, в расположении Еврейского корпуса идeт бой. Четвeртая Интернациональная бригада блокирована силами Первой и Второй бригад. Командует операцией генерал Хацкилевич.

– А Крейзер?

– Убит, товарищ генерал. – Сообщил Щедрин. – Попытался договориться со своими противниками, а те сразу огонь на поражение открыли.

Виктор опять закрыл глаза. Жаль генерала, жаль.

2 мая 1942 года Зеленоград

Сашка включил громоздкий «Телефункен», занимающий изрядную часть простенка между окнами, но, что поделать, минимизировать бытовую аппаратуру Андрей, да и Сашка, считали излишней тратой времени и ресурсов. Вот военным – без этого не обойтись! А гражданские проживут ещe не одно десятилетие. Гражданский опыт это доказал. Андрей помнил, как в восьмидесятые, и даже девяностые, годы наравне с кассетными магнитофонами, получившими повсеместное распространение, истинные любители хорошего звука вовсю продолжали эксплуатировать громоздкие и тяжeлые бобинники, главным достоинством которых было высокое качество воспроизведения звука. Тем более в этом, не избалованном бытовой радиоаппаратурой времени, где и громоздкий радиоприeмник для большинства населения страны – недосягаемая роскошь. Можно было, конечно, спаять в своей лаборатории что-нибудь более модерновое. Но зачем? Проигрыватель для пластинок, а вернее электропатефон по терминологии этого времени, он сделал. Просто потому, что обычные патефоны не удовлетворяли его запросам по качеству звучания. А большинство радиоприeмников данного времени уже достигли определeнного совершенства, и просто уменьшать их размеры большого смысла не имело.

А вот аппаратуру военного назначения все генералы, которые имели к ней отношение, требовали кардинально уменьшить в размерах и как можно быстрее. Первые радиостанции нового поколения уже пошли на фронт, и радисты вздохнули свободно, разгрузив свои плечи от непомерной тяжести старой аппаратуры. Конечно до полного оснащения войск новой радиоаппаратурой ещe бездна времени. Не хватает производственных мощностей, даже с учeтом полученных от американцев двух заводов по производству комплектующих, прежде всего радиоламп и конденсаторов. А также захваченных на территории немецкого Рейха заводов соответствующего профиля, демонтированных до последнего винтика и вывезенных в Союз со всем обслуживающим персоналом, не успевшем умотать на запад вслед за отступающим Вермахтом.

Армейскую аппаратуру продолжали делать на основе радиоламп. Ибо самую новейшую полупроводниковую технику к линии передовой категорически запретили подпускать даже на несколько десятков километров. Во избежание, так сказать!

Противник отбросил свою арийскую спесь и старательно копирует всe трофейное оружие и оборудование, попавшее ему в руки. Не так давно в Москву привезли немецкие копии ППС и ППШ, поступившие на вооружение эсесовских дивизий. А уж копию крупнокалиберной снайперской винтовки Осназ доставил на изучение ещe в сентябре. Советское оружие оказалось намного лучше для условий военного времени. Было проще по устройству, дешевле в производстве, намного технологичнее, неприхотливее даже в самых тяжeлых условиях. Немцы даже английский СТЭН скопировали, хотя и называли его с презрением «плевательницей», правда вооружали данным уродцем только формирования фольксштурма. Поставили на поток копии бронебоек, естественно под свой крупнокалиберный патрон. Поспешно переделали лeгкие чешские танки в машины поддержки бронетехники, воткнув на них вместо штатной башни с 37-ммиллиметровой пушкой – свой 20-миллиметровый автомат и несколько пулемeтов. Не брезговали также производством советских полковых миномeтов и гранатомeтов. Правда и то и другое качеством получилось похуже. Сказывалась потеря изрядной части производственной базы и поспешность постановки на производство. По-крайней мере панцерфаусты имели намного более скромные характеристики, по сравнению с советским РПГ-2. Панцершрек бронепробиваемость имел получше, но был длиннее в два раза и тяжелее почти в пять раз. Так что немецкие солдаты считали подарком богов захваченные в качестве трофеев РПГ, и старательно скрывали свою добычу от трофейщиков, которым был дан приказ изымать всe оружие подобного рода и переправлять его в Берлин, на улицах которого и решено было эти гранатомeты использовать.

Наконец лампы прогрелись, радиоприeмник немного похрипел пока Сашка искал нужную волну, выдал из динамиков несколько аккордов «Подмосковных вечеров» и голосом Левитана сообщил о начале передачи сводки «Информбюро».

Андрей слушал еe вполуха, данное сообщение практически дублировало то, что передавал тот же Левитан утром. Главное отличие было в сообщении многочисленных подробностей протекающих в районе Берлина боeв.

– А что ты нам скажешь, генерал. Будут наши штурмовать Берлин – или нет. – Андрей повернулся к генералу Зайцеву.

– Я тебе что начальник генштаба. – Виктор отвлeкся от сводки. – Передо мной командующие фронтами не отчитываются. И Верховный не советуется. – Не удержался генерал от подначки, напоминая о ежемесячных отчeтах полковника Банева Верховному Главнокомандующему. – Это ты должен меня по данному вопросу просвещать, а не я тебя.

Генерал закурил папиросу, придвинул к себе пепельницу и прислушался к звукам из коридора. Предстоял серьeзный разговор, который, конечно, нужно было вести в другом месте, но времени на это не было. Итак оторвал людей от семейного праздника.

Андрей прекрасно понимал своего неофициального руководителя, но отложить празднование дня рождения жены не мог. Тем более, что Ирина была на шестом месяце беременности и не хотелось еe лишний раз волновать. Но вряд ли кто им в данный момент помешает. Люди в этом времени прекрасно осознают границы дозволенного и, без лишней необходимости, стараются их не переступать.

Вот и сейчас, уяснив, что у Андрея с Виктором предстоит серьeзный разговор, «отцы» – Илья Петрович, отец Сашки с Алeнкой, и Василий Егорович, отец Ирины, потихоньку удалились на кухню, где и продолжили свой «стариковский» разговор, под оставшуюся к данному моменту водку. Мужики сдружились, чему способствовали не только родственные связи, но и расположенные на одной лестничной площадке квартиры, полученные в Зеленограде после эвакуации в него всех родственников полковника Банева и инженер-майора Егорцева. Конечно, не в доме где проживал сам Андрей – токарям и хирургам генеральские хоромы не полагались. Но по сравнению с комнатами в коммуналках, где им приходилось ютиться раньше, и самая маленькая двухкомнатная квартирка покажется дворцом.

Полина Ивановна, Сашкина мать, и Ксения Ивановна, мать Ирины, убирали со стола и тихо обсуждали кого же им ожидать – внука или внучку. «Молодых вертихвосток» – Сашкину сестру Алeнку и еe подругу Машу, которая почти официально считалась его женой – выпроводили в находящуюся напротив квартиру Сашки. Уставшую за день Ирину отправили отдыхать в спальню.

За плотно закрытой дверью кабинета Андрея слышны были только отдельные звуки. Стук тарелок, да звяканье стаканов из гостиной, гудки редких автомобилей, спешащих под окнами по производственным делам, да еле слышимые свистки маневровых паровозов, без устали трудящихся на железнодорожной станции города.

Тем не менее генерал Зайцев попросил добавить звука в радиоприeмнике и указал Сашке на место рядом с собой.

– Андрей, тебе что-нибудь говорит аббревиатура IRA? – Спросил генерал Зайцев, стараясь говорить достаточно громко, чтобы услышали его собеседники, но не настолько, чтобы за пределами кабинета можно было разобрать хотя бы одно слово.

– Ирландская республиканская армия? – Полувопросительно, полуутвердительно отозвался полковник Банев, дождался утвердительного кивка и продолжил. – Конечно знакома. В моe время эти ребята порезвились на славу. Одно время Северная Ирландия слыла самым опасным местом на планете, а убитых там считали сотнями и тысячами. – Андрей прервался на мгновение и добавил. – Правда в моeм мире это было намного позднее – в семидесятых и восьмидесятых годах.

– А тут, как видишь, началось на тридцать лет раньше. – Просветил своего собеседника генерал.

– А что они сделали? – Спросил Андрей и тут же догадался. – Черчилль?

– Он самый, родимый! – Генерал вмял в пепельницу окурок и отодвинул еe дальше.

– А это точно, товарищ генерал? – Вмешался в разговор Сашка.

– Пока что других виноватых англичанам обнаружить не удалось, хотя британская разведка перекопала все окрестности своей столицы. – Виктор задумчиво посмотрел в окно и продолжил. – Да и наша агентура указывает в том же направлении.

– Витя, а какая нам разница – выживет Черчилль, или его кто-то пристукнет? – Задал Андрей провокационный вопрос, надеясь услышать в ответ что-нибудь новое для себя.

– Ты, полковник, дурака из себя не строй. – Отозвался генерал Зайцев. – Сам всe прекрасно понимаешь. Убьют «старого лиса», придeт другой человечек и запросто повернeт британскую политику в другую сторону. А оно нам надо?

– Ну заключат они с Гитлером мир на несколько недель раньше. Это ведь всe равно произойдeт, как бы Черчилль не упирался. – Возразил Андрей. – Когда банкирам понадобится мир, никакой сэр Уинстон им не помешает, если не уговорят его уйти в отставку по-хорошему, то пристукнет собственная охрана, и без лишнего шума и ажиотажа.

– Это, конечно, так. – Виктор согласился со своим другом. – Но ведь на уговоры, да и подготовку нейтрализации руководителя такого уровня время надо потратить! И немалое. А оно нам лишним не будет. Глядишь ещe на пару сотен километров на запад прорвeмся.

– Насколько я понял, задача полного захвата Германии пока не ставится? – Осторожно поинтересовался Андрей.

– Да, полковник, пока не ставится. – Отозвался генерал. – Ставится задача захвата тех территорий, которые позволят поставить в безвыходное положение оставшуюся часть страны.

– То есть побережье и Рур. – Сделал вывод из сказанного Сашка.

– Получается, в таком случае, что и Берлин штурмовать вряд ли будут! – Подключился к нему Андрей. – Зачем же там такая армада войск?

– С Берлином ещe не решено. – Виктор расстегнул крючки кителя, поворочал головой по сторонам, предупредил. – Но я вам ничего этого не говорил.

Андрей с Сашкой согласно кивнули. Не мальчики уже. Не первый день с государственными секретами дело имеют.

– Но вернeмся к нашим ирландцам. – Виктор постучал но столу извлечeнной из кармана шариковой ручкой «генеральской серии», была в феврале выпущена такая партия новомодных ручек к годовщине Красной армии для награждения этой диковинкой генералов и адмиралов. – Как ты думаешь, Андрей, кто за ними стоит?

– Ну, желающих нагадить Британской империи на земном шаре предостаточно. Что в этой реальности, что в моей. – Попытался сформулировать ответ полковник Банев. – Я бы начал с Германии. Немцы активно разрабатывали ирландскую карту ещe в Империалистическую, то есть Первую Мировую, войну. Не думаю, что они отказались от этой затеи сейчас. К тому же Гитлер, мягко говоря, не очень любит английского премьера за прошлогоднее покушение на себя. И с радостью отплатит ему той же монетой. Вопрос в том – выгодно ли это самой Германии? Хотя, акцию могли устроить и без ведома высшего руководства. Какая-нибудь из немецких разведок по собственной инициативе. Впрочем, я бы сбросил со счетов Абвер. Адмирал Канарис всегда неровно дышал в сторону Англии, вряд ли он решиться на такую авантюру.