355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Гомонов » Плата за души (Книга 2) » Текст книги (страница 7)
Плата за души (Книга 2)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 15:23

Текст книги "Плата за души (Книга 2)"


Автор книги: Сергей Гомонов


Соавторы: Василий Шахов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Вы уверены, что незадолго до случившегося вам никто не угрожал... Попробуйте вспомнить...

– Мне никто не угрожал, – как автомат, ответил Владислав.

Лейтенант прищелкнул языком. Этот странный, бесцветный "никакой" – человек был каким-то обтекаемым. Попытки проникнуть в его сознание напоминали вхождение в воду или, скорее, в пустоту: он не сопротивлялся, но и не давал никакой информации. Точно так же можно беседовать с собственным отражением в зеркале. А это нехорошо. Неправильно это как-то...

– Ну, хорошо, – оценив красноречивый взгляд медсестры, сказал он. – Тогда каким образом я могу связаться с вашими близкими? Вы местный?

– Я – местный, – и Ромальцев назвал домашний телефон. – Мою мать зовут Зинаидой Петровной.

– Я позвоню ей. Всего доброго. Выздоравливайте. Но если вдруг вы что-нибудь припомните, медсестры и доктора помогут вам выйти на меня.

– До свиданья, – Влад медленно опустил голову на подушку и закрыл глаза.

События все еще перекрещивались и наслаивались друг на друга. Такое он испытывал до этого всего три раза... Эти малоприятные ощущения вскорости пройдут.

**********************************************************************************

Медсестра Лена была дежурной. Сидя на посту, она листала журнал и размышляла, как провести ночь. Можно подремать на кушетке, если, конечно, все будет тихо.

И только она об этом подумала, как в двери настойчиво постучались. Лена поднялась и пошла открывать.

На пороге стояла полноватая заплаканная женщина, не моложавая, но отчетливо молодящаяся, с претензией на аристократичность. Правда, по ее лицу сейчас было трудно сказать, сколько ей лет: под глазами темнели мешки, мокрые от слез и съеженные, размазанная тушь тоже не придавала ей привлекательности, хотя и была тщательно вытираема платочком.

– Я хочу, чтобы меня пустили к сыну! – без предисловий заявила она.

Лена растерялась, настолько напористым был тон этой дамы.

– Но... время посещений уже прошло... Приезжайте завтра, часикам к десяти, – и "овечка" попыталась прикрыть дверь.

– Девушка, вы понимаете, о чем говорите?! Как – завтра?! Я не виновата, что мне только что сообщили!

В голове медсестры мелькнула догадка:

– А вы к Ромальцеву?

– Да, да! – дама зарыдала. – Мой Владичка там! Сколько раз я просила его не разговаривать по телефону, когда сидишь за рулем!

Её голос был столь пронзительным, что у Лены зазвенело в ушах и задребезжало в голове:

– Подождите одну минутку!

Какое там! Дама ворвалась в рекреацию, как ураган. Непонятно, каким образом, но она двигалась точно по направлению нужной палаты.

Совершенно сбитая с толку, Лена бросилась за нею.

На тумбочке одного из соседей Влада горел ночник. Остальные спали, а кровать самого Ромальцева была пуста. Ну и дела!

В следующий момент из-за довольно объемной фигуры госпожи Ромальцевой медсестра разглядела, что Влад сидит на подоконнике в позе лотоса и смотрит на улицу. Как раз напротив больницы была церковь с часовней, и тот неподвижно взирал на нее. Но ведь еще час назад он едва мог пошевелиться!

– Владичка! – завопила Зинаида Петровна, нисколько не заботясь об остальных обитателях палаты, и бросилась к нему. Господи боже мой, как же ты так?..

Влад не вздрогнул, но обернулся довольно резко, явно не ожидая подобного вторжения. При этом стала видна глубокая царапина у него на виске, а также багровый кровоподтек, раздавшийся на скулу и пол-лба. В тот момент мать не узнала в этом человеке своего сына и опешила. Его упрямые зеленовато-синие глаза тут же смягчились, и Зинаида Петровна, причитая, кинулась к нему. Влад соскользнул с подоконника и поймал ее, даже не пошатнувшись от толчка, который произошел от броска матушки.

– Господи! Господи! Ну, как же это?! – пачкая его пижаму своей косметикой, повторяла Ромальцева.

– Говорите, пожалуйста, тише! – наконец опомнилась "овечка"-Лена. – Люди ведь спят.

Зинаида Петровна брезгливо повела глазами по кроватям, на которых просыпались больные и, ничего не понимая, следили за происходящим.

– Идем, ма! – шепнул Влад, обнял ее и повлек в коридор.

– Но куда?! Тебе нельзя! – воспротивилась та.

– И-дем! – настойчиво повторил он, и взгляд его стал таким упрямым, что Ромальцева не смогла перечить.

– Выключайте свет! – рыкнула Лена на больного с газетой, как будто во всем этом бедламе был повинен именно он.

Влад усадил мать на кожаную кушетку в коридоре и внимательно, как чужой, рассмотрел ее. Казалось, он что-то сопоставляет. Видимо, концы сошлись с концами, потому что взгляд его потерял напряжение и стал абсолютно непрозрачным, но все равно не таким, каким был у него раньше.

– Мама, мамуля! – молодой человек улыбнулся и вдруг взял ее за руки. – Все в порядке, ма! Все позади! Никогда не волнуйся за меня!

Зинаида Петровна сквозь пелену слез таращилась на него и не выдергивала рук. Если бы он сейчас поцеловал ее, она тоже не стала бы препятствовать, хотя обычно считала подобные вещи чем-то одновременно и неприличным, и негигиеничным.

– Владичка?!

– Мне нужно поскорее выбраться отсюда, ма, – тихим голосом продолжал он, присаживаясь перед нею на корточки и проникновенно глядя своими чудесными глазами ей в лицо.

– Что с тобой, сыночка? – она, морщась, точно больно было ей, осторожно коснулась пальцами синяка вокруг царапины. Почему тебе не наложили повязку?

– Так быстрее затянется, – не желая развивать эту тему, быстро отозвался он и продолжил о своем: – Привези мне одежду, хорошо? Мне очень дорого время...

– Что ты затеял? Тебе нужно полежать и чтоб врачи присмотрели за твоим состоянием...

– Если бы ты знала, ма, как я хочу на свободу! Помоги мне! Ладно?

Вот оно что странно: в глазах сына впервые за последние пару лет заиграла жизнь. Но ведь и раньше, давно, эта жизнерадостность у него была совершенно другого качества... Что же с ним сделали?

– Нет, Владичка, ты полежи! Я боюсь за тебя!

– Ма-а-а! Легкое сотрясение мозга еще никого не убило... Это только лишь тело!

Она отпрянула от него, вцепилась в его плечи пальцами, слегка покореженными артритом:

– Сыночка! – и, испугавшись своей догадки, прикрыла рот ладонью. – Сыночка, да тебя же с того света вытащили! Ты же... – из глаз Зинаиды Петровны с новой силой хлынули слезы.

– Перестань, ма!

– Как ты можешь так относиться к своему здоровью? Как ты можешь так относиться ко мне, к моим нервам?! Я ведь всю жизнь на тебя положила, Владичка! – и полились классические упреки.

К чести Влада надо заметить, что он вынес их терпеливо, как никогда. Не видя никакой реакции с его стороны, мать быстро закончила сцену.

– Теперь все будет иначе, ма... – помолчав, сказал он.

– Но ведь я же боюсь за тебя, разве ты не понимаешь этого?!

– Бояться за меня нужно было раньше. Теперь – все будет в порядке. Все будет по-другому, понимаешь?

– Лучше? – с надеждой спросила она.

– По-другому.

– Я приеду за тобой на такси. Только завтра.

– Моя машина должна стоять на набережной. Это в центре, в нашем районе, – Влад улыбнулся, как мальчишка – ослепительно и безмятежно. – Я буду ждать тебя. Иди и спи спокойно.

– Я не смогу спать спокойно!

Он провел ладонью по ее щеке:

– Сможешь.

**************************************************************************************

Лене не спалось. Она все никак не могла забыть концерта, который закатила импульсивная мамаша Ромальцева. Упаси бог! Наверное, он был единственным ребенком в семье, если с ним так носятся. Лена не любила таких. И в то же время Ромальцев не вязался с образом избалованного дитяти, наследного принца, над каждым чихом которого трясутся и который принимает это как должное. Что-то в нем не так...

Медсестра отложила журнал. Если и ему не спится, то почему бы им не поболтать? Чувствует он себя хорошо, начальство ночью не бродит...

Лена тихо приоткрыла дверь и просунула голову в палату.

Силуэт Влада по-прежнему темнел на фоне окна. Он так же, как и в прошлый раз, скрестив ноги, сидел на подоконнике и смотрел на купола часовни или на небо над ними. Лена тихо подошла к нему сзади. Чуть в стороне от креста, освещенного убывающей луной, мерцали вытянутые в одну линию три дружные звездочки.

"Не обожгись, обезьянка! Тебе не все нужно видеть, даже если ты ничего не поймешь!.."

Бр-р-р-р! О чем это она?

Лена увидела, что Влад сидит без пижамной рубашки. Он походил на медитирующего шао-линьского монаха: кисти рук свободно лежат на коленях ладонями вверх, тело выпрямлено, как струна, и в то же время совершенно расслаблено, голова приподнята к небу. Влад смотрит не на церковь. Он смотрит на звезды... В полном безмолвии и неподвижности.

– Вы не спите, Влад? – коснувшись его горячего плеча, зачем-то спросила Лена.

Он чуть-чуть двинул головой и покосился на нее, не поворачивая корпуса.

– Я выспался.

Она немного смущенно призналась:

– Вы знаете, на самом деле я не могу заснуть и мне скучно. Я ведь не отвлеку вас от чего-то важного, да?

– Если что?

– Мы можем пойти на пост и поболтать за чаем. Если, конечно, вы не устали.

Странный пациент развернулся, но остался сидеть в позе лотоса. Лене не было видно его лица, глаз, зато он прекрасно видел ее:

– За чаем? Что ж, почему нет?

И она сама не уловила того момента, когда он успел сняться с места и очутиться по левую руку от нее.

– Пойдемте, что ли! – он пожал плечами.

Медсестра привела его в свой закуток, показала место за столом, убрала журналы и какие-то медицинские бумаги и вытащила из стеклянного шкафчика две чашки. Он наблюдал за нею. За всеми. Словно зверь, попавший в незнакомое окружение. И ему доставляет удовольствие наблюдать и давать увиденному определения – если, конечно, он их дает.

– Влад! – начала было она, но он перебил:

– Можно маленькую просьбу? Зовите меня Сашей.

– Э-э-э... Сашей?

– Да.

– Вы и Полякову сегодня пытались представиться Сашей... Это... Ну да, наверное, это ваши личные дела. Если не хотите, не буду спрашивать... Саша.

– Не хочу.

– Договорились, – она разлила кипяток по чашкам и бросила в каждую по пакетику. – Вам, наверное, интересно, как вы тут оказались?

Он как-то вяло повел плечами. Вряд ли этот жест выражает особую заинтересованность. Но... как же это?! Саша-Влад словно уловил ее удивление и засмеялся:

– Конечно, интересно! Расскажите! О себе, любимом, всегда приятно послушать!

Лена кашлянула. Мысли он, что ли, читает? "О себе, любимом"... А произнес как посторонний...

– Вас вчера утром сюда доставили. В реанимационной. Причем двое констатировали смерть и только третий как-то нащупал слабый пульс. Как ниточка... Сильное переохлаждение: вы не меньше суток пролежали в воде или у воды... Ну, и травма – в висок. Еще бы чуть-чуть... Ощущение, словно вас зацепило какой-то арматурой...

– Да, да, я, кажется, что-то припоминаю... Наши реки ужасно загрязнены, это не секрет... – Влад, прищурясь, глотнул чая и лениво посмотрел на нее сквозь поднимавшийся из чашки пар.

– Но как же так получилось?

– Черт его знает... как-то получилось, наверное... Я не помню...

– Наверное, ваша мама очень переживала...

– Лучше расскажите, как дела у вас? Давно вы здесь работаете?

Какой хитрый! Знаем психологию, проходили! Конечно, каждый предпочитает быть в центре темы разговора, каким бы скрытным он не был. Лена тоже не чужда этому, но только не теперь, когда собеседник открытым текстом изложил свою технологию подхода к любому человеку. Что ж, велосипеда он не изобрел, но к чему так откровенно?

– Я – не очень. Полтора года. А вы кем работаете?

Влад откинулся на спинку стула и рассмеялся:

– Стрелочники мы с вами, Лена!

Она опустила глаза на приколотую к халату визитку и тоже хихикнула:

– Вы первым начали, Саша!

– А вы второй продолжили... Я работаю в одной ма-а-аленькой... – он показал пальцами, насколько ма-а-аленькой, – фирмочке менеджером. Официально. А на самом деле... – Саша-Влад неопределенно поджал губы. – Черт его знает, кем...

– Что за фирма? Чем она торгует?

– Оборудование – для заводов, фабрик... больниц, знаете ли!

Они снова засмеялись.

Внезапно послышался тревожный вой сирены. Лена могла бы поклясться, что у мгновенно прекратившего смех Ромальцева при этих звуках глаза полыхнули холодноватым огоньком. Её пробрало, точно она лицом к лицу встретилась с чем-то потусторонним или, по крайней мере, с каким-то диким хищником. Ноздри его тонкого, с горбинкой, носа слегка дернулись, как бы принюхиваясь, а сам он почти неуловимо для глаза подобрался и посмотрел в сторону окна.

– Ну вот... Поговорили... – сокрушенно сказала Лена. Сейчас начнется беготня... Вас проводить до палаты?

Он ничего не ответил, только вежливо улыбнулся. И медсестра, тут же забыв о нем, побежала вниз.

Врачи "скорой" втаскивали носилки, на которых лежал окровавленный пацаненок лет двенадцати-четырнадцати. Лена остановила Вичку, медсестру с третьего этажа:

– Чего там?

– С гранатой поигрались. Двоих – наповал, на клочки, то бишь... А этот – вон!

За носилками в больницу ломилась несчастная мать подростка, мужчина же – видимо, муж ее – пытался утихомирить истерику, но и сам был не в лучшем состоянии.

Врачи сложили носилки на каталку и прямо по ходу, в коридоре уже, начали вставлять иглы от капельниц, делать инъекции, прикладывать кислородную маску...

На Лену и Вичку сразу же навалилось столько поручений, что они безостановочно носились по коридорам, встречаясь только в реанимационной.

– Вторая ночь! – подкатывая глаза, вздыхала Лена.

– Не говори! – поддерживала ее Вичка, и они снова разбегались.

И однажды Лене показалось, что на лестнице мелькнула фигура Влада, но во всеобщей суматохе она так и не удосужилась проверить это. Откровенно говоря, было не до того.

Состояние мальчишки ухудшалось. Он весь был одна сплошная рана.

В коридоре билась в истерике мать, но ни у кого не было времени удалить ее из здания. Лена старалась как можно быстрее просачиваться мимо уничтоженных горем родителей: она вообще не умела утешать, а в данный момент и утешить-то было нечем...

Ниточка жизни еще не оборвалась. Ребенок словно оттягивал момент смерти, хотя было уже почти ясно, что он не выживет. После укола адреналином сердце вновь слабо застучало, и врачи заработали с удвоенной энергией. Через несколько мгновений оно стихло.

Персонал застыл у стола. Лена выдохнула. Всё. Опустошение какое-то... Так всегда, если ты полностью бессилен перед старухой с косой.

Она почувствовала слабое движение у плеча и оглянулась. Это был Ромальцев. Он приложил палец к губам, ни на мгновение не отрывая взгляда от мальчика.

– Что вы здесь делаете?! – ужаснулась Лена.

– Я стою слишком далеко. Можно? – и Влад скользнул мимо нее; так как все было кончено, ему никто не помешал.

Он оказался почти рядом с операционным столом и слегка пригнулся к лицу умершего. Кажется, Ромальцев знал, что делает. И, вероятно, даже лучше, чем опустившие руки врачи.

– Третью клиническую он не перенес... – проговорил хирург, и все зашевелились.

Влад сделал шаг назад. Двигаясь ранее по-кошачьи точно и бесшумно, как бы скользя, теперь он неловко задел Лену, прижал ко рту тыльную сторону кисти, как бы от рвотного спазма, он немного ссутулился.

– Что же вы делаете?! – "овечка" схватила его под локоть и поволокла из реанимационной. – Если не можете смотреть на такие вещи, так нечего было приходить! Мне устроят разнос, если узнают, что вы из моей палаты! И, тем более, без рубашки! Кто так делает? Вы как маленький, ей-богу!

Не прошло и минуты, как тоска в глазах Саши-Влада исчезла, растворилась, он выпрямился в струнку и как-то по-детски улыбнулся медсестре:

– Я не знал, что она настоящая... Больше так не буду, честное слово!

– Кто – настоящая?!

Улыбка пропала. Влад печально опустил глаза:

– Бывает, все мы балуемся... Но одним везет больше, другим – меньше...

– Ложитесь-ка вы лучше спать, больной! И все мои неприятности будут на вашей совести: вы меня просто бессовестно подставили!

– Да не будет у вас никаких неприятностей. Вы же медсестра, а не нянька...

И с этими – резонными – словами Влад удалился в свою палату.

С ним что-то произошло, но Лена не знала, что...

ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ ИЮЛЯ

– Ох ты – ух ты! Кого я слышу! Ну, привет, размазня! – в голосе Дмитрия появилась обычная при общении с Ромальцевым насмешка. – Не врут, что ты в больнице с сотрясением валялся? Где тебя угораздило?

– Встретимся в нашем спортзале через час, – выдержав некоторую паузу, ответил на это Влад и бросил трубку.

Аксенов был так удивлен, что даже не опоздал. Еще больше его ошарашила осанка Ромальцева, тихий, но отчетливый голос и уверенная поступь – стать хищника. В общем, то, чего у Ромальцева отродясь не бывало. Знать, хорошо его обо что-то стукнуло... Можно сказать, контузило не по-детски.

Общие знакомые Владислава и Дмитрия всегда собирались в этом спортклубе под названием "Горный цветок". Чаще всего такие встречи заканчивались сауной и девочками – парни старались оттянуться по полной программе и ни в чем себе не отказывали. Влад не был исключением, но появлялся здесь реже остальных и был в гораздо худшей форме, нежели приятели-крепыши. Увидев его, они подняли галдеж:

– О-о-о-о! Кого к нам принесло!!! Ромаха нарисовался!

С кем-то обнялись, с кем-то хватило и рукопожатия.

– Мы уж забыли, как ты выглядишь! Смотри-ка, а это у тебя откуда?! – Афганец – самый низкорослый из компании пренебрежительно прихватил его за бок: – Сальце-то лишнее тебе зачем?!

Дмитрий проследил за реакцией Ромальцева, но тот остался невозмутим. Ха, попробовали бы раньше указать размазне на какой-нибудь физический недостаток, пусть даже и не слишком заметный! Он бы нет, чтобы поработать над собой – тут же огорчился бы по самое "не хочу" да уперся, как ишак карабахский. Ну, разве так бывает? Чтобы всего пару месяцев не видеться и не узнавать человека? Блин, мистика какая-то!

– Схлестнемся, Ромаха?! – пихнув его кулаком в плечо, спросил задира-Самурай, товарищ довольно жесткий и по-азиатски агрессивный: мало кому удавалось долго выносить взгляд его узковатых черных глаз.

Влад быстро расстегнул синюю джинсовую рубашку.

– А ты свой "пацик"-то снял, размазня?! – усмехнулся Дмитрий. – А то как бы Юрец руку об него не обтесал!..

Короткий и повелительный взгляд Влада заставил его заткнуться.

Ромальцев остался в одной черной майке-безрукавке с оскаленной мордой волка и английской надписью на груди. Аксенов уже как-то видел на нем этот "прикид", но впервые отметил, что взгляд волка и Владовский взгляд секунду назад имеют столько общего.

Поклонившись с Самураем друг другу, они сделали несколько шагов по кругу. Юрка начал первым – как всегда, с резкого броска. Влад ушел вбок. Н-да, это на него похоже... Но эта мысль Дмитрия осталась недодуманной, потому что, вроде бы и не коснувшись Ромальцева, Самурай кувыркнулся на татами. К его чести, он тут же пружинисто вскочил на ноги, но Влад перехватил инициативу в свои руки. Вот уж чего Аксенов не знал о "размазне", так это его бойцовских навыков. Парни одобрительно загудели. К их кругу стали подтягиваться другие обитатели клуба. И это не удивительно: компания Дмитрия всегда отличалась особыми свойствами устраивать шоу где следует и где не следует.

Володька-Афганец внимательно наблюдал за боем, время от времени невольно делая движения, словно представлял себя на месте участников. Судя по выражению его лица, он действовал бы так же.

– Вулф! Давай, вставь ему! – крикнула какая-то азартная леди из тех, что усердно занимались тут бодибилдингом.

Похоже, задиристый Самурай достал уже всех в "Цветке", и зрители были на стороне Ромальцева, с легкой руки девицы ставшего "Вулфом".

– Не маши руками! – наконец не выдержал Афганец, в очередной раз поморщившись от промаха Юрки. – Чего руками машешь? Чтобы он простудился? Давай кайтэн! Еще! Атэ-вадза! Ука-кимэ! Ука-кимэ итиё! Уходи!

Самурай откровенно потерял над собой контроль. Ярость заслонила в его голове тот участок, что отвечал за движения. Подсказки Афганца только еще больше сбивали его с толку, и он со свистом замахал кулачищами. Влад откровенно играл с ним и не применил еще ни одного действительно болезненного удара. Леший подал Афганцу нунчаки, и тот в удобный момент швырнул их Юрке с подсказкой:

– Кентай-итиё, как вчера!

Дмитрий не понимал и четверти этих терминов, но сообразил, что если уж Володька начал подсказывать, а Самурай все равно не может справиться, то песенка его, на радость зевак, уже спета.

– Завали его, Вулф! – кровожадно заорали сзади.

Не то сбившись, не то еще по какой-то причине, но Ромальцев пропустил одно из молниеносных движений Юрки, и удар нунчаками пришелся почти что в висок – в то самое место, где еще остался рубец и не до конца сошел синяк. Из-под содранной корочки раны хлынула кровь, залила пол-лица и левое плечо Влада. Женщины испуганно вскрикнули: ну, уж бабы-то всегда любили Ромальцева.

Влад откатился, но Самурай одним прыжком настиг его и уже изловчился покартиннее добить под разочарованный вздох зрителей, как вдруг – никто не понял, каким образом – внезапно перелетел через голову и через Ромальцева и грянулся на пол с выкрученной рукой с зажатыми в кулаке нунчаками. В следующий момент окровавленный Влад уже сидел на нем верхом, заломив для достоверности ему еще и ногу. Самурай стукнул свободной ладонью по полу и стиснул зубы. Афганец скис и отошел за спины ребят все они были намного выше него и скрыли за собой своего лидера, как стволы векового леса.

Дмитрий швырнул Ромальцеву полотенце, и тот прижал его в скомканном виде к виску. Юрка поднялся и протянул ему руку. Вид у него был не то, чтобы помятый, но какой-то недоуменный: "Меня?! Этот?!"

– Ну ни фига себе! – сказал Дмитрий, следуя за Владом в раздевалку. – Нормально ты его... Так о чем хотел побазарить?

Ромальцев молча стянул через голову мокрую от пота и крови майку, протер полотенцем плечо и грудь и бросил все это в приоткрытую спортивную сумку. Затем все так же молча ушел в душевую. Дмитрий уселся на старого "коня" с ободранной дерматиновой оболочкой.

– Я насчет нашей шарашкиной конторы, – послышался голос Влада из душа. – Познакомь меня с теми людьми, о которых ты говорил в тот раз.

Дмитрий с грохотом свалился с коня. Хорошо хоть успел подставить ногу.

– Чего?!

– Что – "чего"?

– Ты хочешь поднять свою фирму?

– Да, мне понравились твои советы.

– Ну, братан, у тебя и шея, я скажу! Пока дойдет – все волки в лесу передохнут. И долго ты телился, пока надумал?

Вытираясь, Влад вышел в раздевалку. Прежней чопорности как не бывало. Раньше Ромаха ни за что не позволил бы себе разгуливать при ком бы то ни было абсолютно обнаженным, а сейчас ему не было до этого никакого дела. Он подошел к зеркалу, раскрыл аптечку, небрежно откупорил упаковку пластыря и, уронив на пол облатку, залепил кровоточившую царапину. Дмитрий тихо обалдевал с его тугодумия.

– Мне нужна наша команда для работы в "горячей" точке.

– Именно в "горячей"? – с сомнением уточнил Аксенов, полагая, что ослышался.

– Горячее не бывает. И еще – оружие.

– У тебя такие скромные запросы, братан, я тебе скажу! Какое и сколько?

– Различное и много.

– И когда?

– Скоро. К концу лета.

– Этого лета?

Ромальцев одарил его непередаваемым взглядом. Так смотрят санитары на умалишенных. Дмитрий встряхнул головой:

– Вау! На кой оно тебе сдалось?

– Подробности позже. Я знаю, что через тебя я могу это провернуть, – Влад неторопливо оделся.

В это время в дверь стукнули:

– Эй, чё вы там закрылись? – крикнул голос Лешего. – Войти можно?

– Нельзя! – дуэтом откликнулись Влад и Дмитрий.

– Ну, блин! И долго вы там будете торчать?

– Долго мы тут будем торчать? – осведомился Аксенов.

– До тех пор, пока ты мне не ответишь, – пожал плечами Влад.

"Молодой и нахальный" смог только утвердительно кивнуть. Ромальцев подошел к двери и открыл щеколду. Леший окинул его взглядом:

– Как твое это? – он показал на свой висок. – Здорово он тебя...

Влад прихватил сумку и на выходе встретился с огромной фигурой Усманова – самого добродушного парня в их компании по прозвищу "Горец". Ромальцев не был маленьким или ледащим, но рядом с Горцем он выглядел как доберман рядом с ньюфаундлендом. Хусейн пожал ему руку и пропустил мимо себя с улыбкой, полной одобрения.

Дмитрий поскреб в затылке. Да, Ромаха – не Вулф... Он, скорее, Бульдозер...

ШЕСТНАДЦАТОЕ ИЮЛЯ

Зинаида Петровна решила, что пора закатить сыну истерику. Любимый домашний котик Владичка одичал так, что уже четвертые сутки возвращается домой под утро (значит, живет ночной жизнью), спит всего-навсего два-три часа, а потом снова сбегает. Где его носило, Ромальцева даже не подозревала. Он или отмалчивался, или отвечал, что на работе. Что за работа такая? И "мобильник" стал отключать, чтобы она его не беспокоила по пустякам: видите ли, своими частыми звонками она его отвлекает! Что с этим ребенком?! Неужели забыл, как неделю назад его полумертвого выловили из реки?!

Зинаида Петровна специально дождалась приезда Влада, пять раз задремывая в кресле у телевизора, но всякий раз просыпаясь от малейшего шороха. Весь ее организм настроился на предстоящий спектакль, и она просто не могла дать себе нормально заснуть. Наконец в прихожей зазвенели ключи и щелкнул замок.

– Владик! – придав своему голосу твердость и строгость, заявила она. – Так больше нельзя! Ты обо мне хоть немного думаешь?!

Влад весело взглянул на нее:

– Не говори, что я тебя разбудил!

– Разве я могла заснуть? Как тебе не стыдно?

– Ма! Во-первых, привет! – он подхватил на руки ее отнюдь не невесомое тело, закружил и расцеловал; Зинаида Петровна охала и ахала, боясь, что он либо уронит ее, либо надорвется. А во-вторых, я до жутиков голодный. Покормишь меня, ладно? Ну-у, мамуль! Не дуйся! Я же тебя люблю!

– Перестань! Перестань! Ты как сумасшедший! – но истерика уже отменялась. Целующийся, да еще и веселый Влад – ценная реликвия. Своего рода, раритет. – Где ты ходишь в такое время?

– Я не хожу, ма, я езжу. По делам.

– По делам своей фирмы? Зачем она тебе сдалась, если из-за нее ты не можешь как следует отдохнуть?!

– Я не хочу отдыхать! Я наотдыхался на всю эту жизнь, честное слово! Покорми меня, иначе я сейчас умру! – он засмеялся и поставил ее на ноги.

Зинаида Петровна принялась разогревать остатки ужина, а Влад с упоением полоскался в ванной. Вечно взмыленный, словно какой-то грузчик. Рубашки меняет каждый день, и все равно они у него как у трубочиста. И постоянно приходится стирать его спортивные костюмы: он из них буквально не вылезает. Чем таким можно заниматься "по делам фирмы"?

– За стол – в одних плавках?!! – Ромальцева чуть не потеряла сознание.

Влад улыбнулся:

– Ма-а-а! Если я сейчас чего-нибудь не закину в желудок, то и рукой не смогу пошевелить! Не веришь?

– Но так нельзя! Это не эстетично!

Не слушая ее доводов, Влад уже уминал за обе щеки то, что было на тарелке.

– Зато так вкусно! – расправившись с доброй половиной щедрой порции, отозвался он. – Мам, ты – гений кулинарного искусства! Правда-правда!

Знает, негодник, как подлизаться. Ну, как тут на него злиться?.. А надо... Господи! Как он ест! Как голодный волк! Неужто целый день ничего не ел?! Прямо как Дениска-паршивец. Ну, что с ними делать?

– Когда ты будешь приходить домой, как положено? – Зинаида Петровна села напротив.

– Ой, ма, не знаю! Не спрашивай! Наверное, очень нескоро... Боюсь, что мне придется много поездить... Слушай, чего такое я только что съел? Это сказка!

– Худющий стал, как неизвестно кто! Разве так можно?

– И можно, и нужно. "Сальце-то лишнее мне зачем"? процитировал он кого-то и со смехом поднял к губам стакан с молоком.

– Тебя Зоя никак не может найти. Она уже замучила меня своими звонками. Ты уж разберись с нею.

Влад оторвался от стакана:

– Она уже приехала? Я не знал. Скажи ей, что я сам позвоню, когда смогу.

– Ой, пороть вас некому, а мне некогда! Ты что, забыл, почему она тебя ищет?

– Почему?

– У тебя в воскресенье будет день рожденья!

Он засмеялся:

– Оу! Честное слово, забыл! Ма, я потом сам вымою. Иди спать! Спать, спать, спать! – и, составив посуду в мойку, он испарился.

Схватившись за сердце, Ромальцева залила корвалолом полкухни, чтобы до утра не выветрилось. Правда, пить его она не стала.

Привольно раскинувшись на постели, Влад уже видел десятый сон. Раньше он никогда не спал на животе. Дыхание у него было тихим, как у зверя в засаде. Одежду, естественно, всем скопом бросил на стуле: убирай, мама! Зинаида Петровна приложила к носу его рубашку в надежде унюхать женские духи: может быть, он на самом деле просто загулял, у мужчин это случается. Тогда она бы так не тревожилась. Не тут-то было. Рубашка носила в себе странный аромат смеси хвойного дымка, мяты, каких-то экзотических пряностей и... чего-то неопределенного, будившего давние воспоминания, но все равно не уловимого. Уж чей-чей, а запах кожи и волос собственного сына Зинаида Петровна прекрасно знала. И это не был его запах, а на парфюм он не похож.

Ромальцева демонстративно развесила его одежду на вешалки и села с краю кровати. Он даже не пошевелился. Владичка всегда спит чутко, а сейчас точно выключился. И спать на животе его не заставишь: он с детства привык скручиваться в комочек и заворачиваться в одеяло или простыню.

Зинаида Петровна осторожно погладила его по черным волосам и охнула: его тело так и дышало жаром, настолько сильным, что даже мокрая после душа голова уже почти высохла. Может быть, он заболел? Но больные так не едят и матерей на руках не носят. Безобразник! Загонит он ее в могилу! Она прикрыла сына простыней, подошла к шкафу и забралась в карман его джинсов. Ключи от машины и от гаража он всегда носил справа, а теперь переложил в левый карман. Мелочь, конечно, но как-то странно...

Сбросив тапочки, она обула сабо и отправилась в гараж.

То, что она обнаружила в багажнике, повергло бедную Зинаиду Петровну в долгосрочный шок.

Машина была забита различным оружием, и не пневматическим, а настоящим, даже несведущая во всех этих делах Ромальцева сразу поняла это, с первого взгляда. На нее хищно смотрели автоматы, винтовки, что-то типа пулеметов, ТТ, еще какие-то пистолеты... В углу багажника, небрежно завернутые в газету, лежали ножи разных образцов и размеров.

О боже! Вот за что мальчика едва не убили! Вот почему он скрывал от всех, как очутился в реке!

Ромальцева бросилась домой. Разбудить! Сейчас же! Немедленно! Пусть все объяснит!

Влад изъявил недовольство, когда его вырвали из объятий Морфея. Прежде чем ответить на вопли матери, теребящей его и требующей объяснений, он взглянул на часы и со стоном с размаху рухнул лицом в подушку:

– Ма, я мог бы поспать еще целых полтора часа! Ну что тебе неймётся? Иди, поспи... Книжку почитай, в конце концов...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю