Текст книги "Плата за души (Книга 2)"

Автор книги: Сергей Гомонов

Соавторы: Василий Шахов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Не шуми, – сказал Оборотень, забирая у него автомат и неиспользованный "рожок". – Полежи чуток. Целее будешь.

Федерал обмяк.

Через час, прошив насквозь село, "чертова дюжина" без потерь, но с подранками, ушла в Горную Грузию...

****************************************************************************************

Перейдя через кордон, наемники, возглавляемые Афганцем, залегли близ дороги, по которой ожидался проезд фургона с оружием. Володька взглянул на часы. Чеченцы и Оборотень будут ниже этого места, в ущелье, через полчаса. Фургон проедет туда минут через десять-пятнадцать. У команды есть в запасе какое-то время – если, конечно, ничего не изменится.

Самурай пыхтел возле него и вглядывался вдаль, туда, где за уступом скалы терялась дорога, виляющая вдоль отвесной стены над пропастью. Юрка ненавидел горы всеми фибрами души и готов был ненавидеть еще больше.

Наконец окрестности огласились рокотом работающего мотора. Самурай взмахом руки изготовил сидящих в засаде наемников и спиной почуял их правильное напряжение. Внизу показался фургон без опознавательных знаков.

По команде Володьки "оборотни" оцепили машину кольцом летящего свинца. По колесам не стреляли.

Когда все было кончено, в кабине фургона и внутри обнаружили шесть трупов. У троих наемники обнаружили документы, и из них только один оказался жителем Грузии. Двое других были русскими.

Самурай, матеря все горы на свете, еле-еле развернул машину, чудом не свалившись вместе с нею в пропасть, и повел ее обратно, в сторону обозначенных на карте Самурая пещер. И вовремя: вскоре над этим местом закружил вертолет пограничников...

ПОСЛЕ НОВОГО ГОДА...

Если бы Андрей предавался излишней рефлексии, то после долгих самокопаний он решил бы, что ответ пришел к нему случайно. Ознакомившись с информацией, которую предоставили ему отец и Рушинский, Скорпион-младший крепко призадумался. И было над чем. С самого начала становилось ясно, что противодействует им человек, хорошо знакомый с работой и, быть может, даже со структурой "Саламандр".

Подобно пауку, Андрей принялся поддергивать паутинки сети, в центре которой он находился, желая выяснить, не запуталось ли где-нибудь там что-нибудь интересное. "Интересного" оказалось много, и, отсеяв ненужное, Скорпион-младший стал шерстить именно тех, кто имел какое-то отношение к "чеченской кампании". Естественно, эти люди и не догадывались о проверке, а сам Андрей и его сподручные проявляли фантастическую изобретательность, дабы не повторяться в "испытаниях на вшивость". В конце концов он все же собрался и приехал в Челябинск.

В тот день, когда все прояснилось, Скорпион даже не рассчитывал получить какие-то новости. Он заехал к одной своей бывшей подружке, о которой вспоминал лишь изредка из-за их общей дочки – время от времени "отстегивал" им с барского плеча щедрый куш, на который обе безбедно существовали года полтора-два (до следующей милости "большого папы"). У Снежаны была своя жизнь, но с Андреем она предпочитала поддерживать сносные отношения, а потому всегда встречала его с широкой улыбкой на ослепительно-красивом, но ледяном лице.

Андрей прошел в комнату, словно делал это ежедневно и был здесь полновластным хозяином. От его внимания не ускользали некоторые изменения в интерьере, но он вел себя так, как будто сам их и ввел. Пролистал лежавший на телевизоре журнал, небрежно отбросил его в кресло:

– Где Оксана?

Снежана повела белоснежным плечом:

– У мамы. Ужинать?..

Андрей уселся на диване, раскинул руки и отрицательно покачал головой. Снежана, как и все женщины, в его присутствии чувствовала себя несколько неуютно, но, однако же, довольно ловко это скрывала. От внимания въедливых глаз Скорпиона не ускользнуло то, как она завела руку за дверь и сняла в прихожей фотографию какого-то парня со стены. Он усмехнулся про себя, но ни слова не сказал.

– Чего поделываешь? – Андрей закинул ногу на ногу и покосился на нее, отмечая перемены в Снежанкиной внешности: какие-то дурацкие серьги, красится поменьше, духи сменила, поправилась. Эдакая толстовская Элен Курагина с маслянисто-белыми плечами...

– Да... что... Живу потихоньку...

– Ясно. Оксанка?

– Вот думаем... думаю, в какую школу ее отправить...

– А что тут думать?

– Ну, как... – смутилась Снежана и бросила тревожный взгляд в сторону пачки сигарет, предательски высовывающейся краешком из-под раскрытого на середине дамского журнала. Ей невдомек было, что Андрей учуял запах этих самых сигарет еще с порога. Ревизии она явно не ожидала.

– Почему ушла из агентства?

Она приподняла брови: все никак не могла привыкнуть, что, будучи очень и очень далеко, Скорпион-младший способен знать обо всем.

– Так получилось... Предложили новую работу, я решила не упускать случай...

– Он тоже там работает? – Андрей кивнул в сторону коридора.

Снежана опустила глаза:

– Да. Он начальник...

Скорпион ничего не сказал. Эта дамочка никогда не изменится. Амплуа у нее такое – любовница шефа.

– Я зайду завтра. Оксану привезешь.

Снежана безропотно наклонила голову и вышла на кухню сделать кофе. Андрей поднялся и прогулялся по квартире. В это время в дверь позвонили.

– Я открою? – нерешительно спросила хозяйка.

Скорпион безразлично повел плечами. На пороге стоял Борюся:

– О, Андрей Константиныч! Я вас ищу-ищу... – оттеснив Снежану, он рванулся к шефу: – Тут у меня есть кое-что...

Они ушли в комнату, но, усевшись в кресло и по-американски закинув ногу на ногу, Андрей не указал Борюсе садиться, и тот продолжал стоять перед ним, как секретарь на докладе.

– Один тип проштрафился. Язык у него больно длинный оказался, так сразу на приманку и клюнул. Наши даже еще и постараться, как надо, не успели, а у него уже баксы в глазах заплясали. А он ведь непосредственно под Саблиновым ходит, понимаете, да? И Чечня – в его ведении... понимаете, да? возбужденно, вполголоса, выложил красавчик, светя глазами и пытаясь предугадать реакцию босса.

– Рад за тебя, – невозмутимо отозвался Андрей. – Кто это?

– Некто Егор Тушин...

Ну, ясное дело: сегодня день Льва Толстого. Скорпион поднялся:

– Поехали, – в дверях он все же остановился и смерил взглядом Снежану: – Перед тем, как приеду, не забудь проветрить квартиру.

– А во сколько тебя ждать?

Он не удостоил ее ответом, развернулся и ушел. Снежана поежилась и прикрыла за ними дверь.

*************************************************************************************

Застегиваясь на ходу, Егор Тушин закурил. Припаркованная на стоянке машина отозвалась нежным попискиванием, разблокировав двери, и Егор плюхнулся за руль. Ну все, еще одна встреча – и по домам. Непонятно только, за каким дьяволом он понадобился питерскому белоручке, сыну одного из трех боссов корпорации? Ну, сейчас узнает. Чисто из уважения, как водится...

Ему пришлось попетлять в поисках забегаловке, где Скорпион-младший исхитрился назначить встречу. Мог бы, если уж на то пошло, выбрать место и получше...

При личной встрече мнение Тушина о Скорпионе-сынке нисколько не улучшилось. Это был довольно серенький тип, хоть и брюнет, с колючим взглядом светло-карих глаз, упрямыми губами, улыбочкой превосходства. Егор протянул ему руку. Андрей посмотрел на его ладонь, словно прикидывая, был ли тот в умывальнике, и с видом одолжения поздоровался.

Егор уселся за столик и вопросительно уставился на собеседника, дескать, чему обязан? Скорпион загадочно улыбнулся и, поставив локти на краешек столешницы, сложил подушечки пальцев обеих рук. Любимый жест его папаши, отметил про себя Тушин. Повозив языком за щекой, Андрей неторопливо произнес:

– Вы закажите что-нибудь. Разговор будет долгим...

У Егора создалось впечатление, что тот нарочно сел спиной к улице, чтобы наблюдать за его мимикой и до определенной степени скрыть свою.

– У меня не очень много времени...

– Разговор пойдет о "Клубе-II", – пояснил тогда Скорпион.

Егор насторожился: так называли у них операции с поставками определенного груза в "горячие" точки страны. По сути дела, чистоплюй-Андрей не должен был быть посвященным в это...

– А почему, собственно, я должен говорить об этом с вами и, тем более, здесь? – не показав замешательства, уточнил Тушин.

– Делайте заказ, – он кивнул на официантку, протянувшую Егору меню.

Тушин молча пролистал засаленные странички и попросил принести жаркое. Андрей спокойно пил аперитив и даже не смотрел в его сторону. Правда, один раз его взгляд скользнул по лицу Егора, но тот так и не смог определить, о чем думает Скорпион-младший. Забегаловка была пошло украшена предновогодней мишурой, уже не первой свежести – как в обычных государственных магазинах.

Жаркое, вопреки худшим ожиданиям, оказалось недурно приготовленным, да и порция отнюдь не была скупой. Тушин так увлекся, что даже позабыл о существовании Андрея. Да и немудрено: тот, когда хотел, мог становиться практически невидимым.

– На прошлой неделе, – вдруг напомнил он о себе, провалилась очередная сделка "Клуб-II". Как вы объяснили бы это для себя самого, Тушин?

– Это не мой промах. Вам должны были порассказать обо мне, если уж моя персона так вдруг заинтересовала вас. У меня всегда все как в аптеке...

– Вот как? – Андрей снова провел языком по внутренней стороне щеки и по-вампирски причмокнул. – Как в аптеке... Замечательно...

– Но вы так и не объяснили, почему я должен говорить об этом деле именно с вами?..

Андрей поднялся, запахнул длинное пальто и вдруг оказался за спиной у Тушина.

"Отличный ход, мой воин! Поддай-ка ему, чтобы знал свое место! Каждый должен знать свое место, ученик. Каждый!"

Несмотря на провоцирующий его внутренний (или не совсем внутренний?!) голос, Андрей не стал "поддавать" Егору. В лопатку Тушину ткнулось что-то твердое, явно металлическое.

– Руки на стол, – тихо, без тени волнения, приказал Скорпион. – Теперь медленно подымайся... Хорошо. К выходу. Своим быкам скажешь, что отпускаешь их по домам. И не дури...

Обняв Егора за плечи, как подвыпивший рубаха-парень, Андрей с улыбкой, но держа свободную руку за отворотом пальто (именно с той стороны в ребра Тушина и упирался тот самый твердый предмет), повел его к дверям. При выходе их встретил красивый молодой человек с модельной прической, слегка подкрашенными прядками волос, стильно одетый и в золотых часах стоимостью не меньше полутора тысяч баксов. Неизвестно, к чему Тушин отметил все эти незначительные подробности, но в течение ближайших часов он еще не раз вспомнит все это.

Толчок в бок заставил Егора сделать знак своим телохранителям и улыбнуться, чтобы они поверили и уехали. Когда это произошло, Андрей убрал руку с плеча Тушина и взглянул на красавчика:

– Веди его к машине...

...Скорпионовские ребята обрабатывали его всю ночь в подвале чьего-то коттеджа. За свои деньги молодчики служили на совесть. Они знали свое дело: когда Тушину уже хотелось просто сдохнуть, они вдруг прекращали избиение и пытки и делали так, что он приходил в себя. Поначалу он отпирался, уверенный в своей невиновности и еще не теряя надежды, что явится покровитель и спасет его из ядовитых клешней сына Константина Геннадьевича, который сидел в кресле напротив и бесстрастно наблюдал за шаловливыми проделками своих сподручных. Время от времени красавчик приносил ему кофе и бесшумно вставал в стороне в ожидании каких-нибудь распоряжений. От скуки Скорпион время от времени позевывал в кулак, а в конце концов и вовсе потерял интерес к жертве: сделал знак Борюсе и раскрыл почитать принесенную им газету. Красавчик снял куртку и поддернул рукава спортивной ветровки:

– Чисто для тупых как бы объясняю, – откровенно прикалываясь и утрируя речь "братков", запрудивших мрачный подвал в эту ночь, произнес он, – Если ты, типа, будешь тут гнуть пальцы, то рога тебе обломают и опустят в два счета. Дела проходили в основном через твои лапы, а на руку ты нечист, братан, даже не отпирайся, – он подмигнул растиравшему отбитые костяшки на кулаке громиле, и тот плюнул сквозь редкие зубы. От одного взгляда на громадный лысый череп этого индивида хватило бы на то, чтобы "рога" обломились сами собой у кого угодно.

– Не... ну.. не...у... – пытаясь повернуть распухший язык в окровавленном рту (после того, как лысый индивид сунул ему в рот кусок стекла и припечатал кулаком наотмашь, с языком были проблемы) протянул Егор. Осколки распороли глотку и, возможно, повредили пищевод. Тушин едва дышал от режущей боли в груди. Из-за нее он почти не ощущал боли от побоев.

– Чё-чё? – красавчик наклонился к нему и подставил ухо чисто символически, потому что подходить ближе, чем на полметра, к Егору он брезговал. – Чё ты там несешь? Давай, не тяни! Называй, под чьим башмаком ходишь – и цирк уезжает на гастрольки! Давай, не томи! Андрей Константиныч устали. Оне ведь и обидеться могут. Не слышу! А-а-ась?!

Суровый индивид дал Тушину в поддыхало, и тот повис на руке, пристегнутой к проходившей под потолком трубе. Борюся покачал головой и обернулся на шефа. Тот сложил газету и поднялся:

– Мне надоело, – поднимаясь, сказал он. – Он ваш. К моему возвращению он должен не просто говорить, а петь...

– Запоет! – пробасил индивид, скаля редко натыканные зубы не то в улыбке, не то от злости.

Андрей не снизошел до разговора непосредственно с ним и направился прямиком к лестнице.

– Ну, Егорушка, это уже не смешно! – резко меняясь, высказался красавчик. – Или вы трясете его как следует, ребята, или "биг босс" тряхнет нас так, что мама – роди меня обратно! Давайте, я уж чую, что он начинает беситься по-настоящему...

Помощники индивида, тоже индивиды в своем роде, полезли в большую черную сумку. Один выволок из нее автомобильную аптечку и упаковку со шприцем.

– Добро на говно переводить, – сказал он, щелкая толстым пальцем по ампуле с прозрачной жидкостью.

– Давайте, давайте! – торопил Борюся. – Он должен заговорить! И даже запеть! Иначе запоем мы – "биг босс" не шутит!

– Мы над этим работаем! – подал голос индивид №1 и, хрустя хребтом, передернул голову вначале к правому плечу, затем – к левому: размялся...

Ладья покачивается на волнах. Глядя в бесконечную, надувшуюся, как сфера, синюю гладь, Владыка миллионов лет стоит на носу судна. О чем думает он, что за грезы приходят к нему в его воспоминаниях? Рад ли он свободе после долгого заточения?.. Неведомо то простому смертному...

В сапфирной глубине мелькнула громадная тень, она же обогнала ладью Осириса и в мириадах искрящихся брызг вылетела из пучины к солнцу. Тяжелое тело, окованное серебристой чешуей – такой же серебристой, как одежды мудреца-Тота – с шумом и плеском обрушилось в воду, лишь на несколько мгновений ослепительно сверкнув в небесах. Змееподобная рыба забила крыльями-плавниками и положила морду на воду, точно воткнула острые драконьи зубы в поверхность.

Осирис сел на устеленную циновками палубу и поклонился чудовищу. Тотчас же оно распахнуло огромную пасть.

– Рад видеть тебя, Попутчик мой! – сказал Первый царь Кемета, предвечный Создатель и Владыка преисподней.

Из темноты меж острых зубов дракона, выпущенных и всегда готовых для смертельного укуса, сверкнули угли звериных глаз. Тонкая смуглая фигура, точно вырезанная из вулканического стекла – камня магов и чародеев. Быстрое прерывистое дыхание, волчья пасть приоткрыта. Проводник. Упуаут. Тело покойно, но во всем его облике таится страшный, разрушительный потенциал руки сжаты в кулаки, торс едва-едва накренился вперед, а сам шакалоголовый бог смотрит вверх, выглядывая из-под верхних клыков змея. Он готов к броску и безмятежен одновременно, словно чудовище, что тысячи лет уже лежит среди песков и таит в себе молчаливую мудрость...

– Здравствуй, брат! Здравствуй, Владыка миллионов лет, Властелин Запада!.. – длинная черная морда наконец ощерилась в улыбке: – Приветствую, Попутчик! Вот куда занесло тебя... Ты вспоминаешь?

– Да, мой спутник... Здесь все возвращается, как и раньше...

– Учитель вывел меня из танца и направил сюда... Ты сейчас далеко от того места, куда должен прибыть я?

– Очень далеко... – Осирис наклонил голову.

– Никак не привыкну к этим категориям! Пора воплощаться в твоем излюбленном мире, друг мой, иначе я рискую потерять форму и забыть о том, зачем мы здесь... Торопиться с этим я не буду: хочу – не чета тебе – поднабраться сил... Ну, лет этак через... шестьсот, семьсот... Ты не знаешь какого-нибудь гения, в которого я смогу вселиться лет через семьсот?

Первый Даос взмахнул руками и накрылся плащом. Ветер взметнул шелковые полы – и вот уже не Осирис стоит на носу тростниковой ладьи. Огненная птица распростерла свои крылья над хрупкой лодкой. Печальные глаза смотрят на Упуаута... И вдруг исчезла птица, точно капля ртути перетекла она в форму зверя. Опираясь передними лапами на борт ладьи, серебристый волк, как в отражение, смотрит на своего собрата-получеловека. В восхищении покачал головой Третий Даос и попытался изменить свой облик, подобно Первому. Но тут змей излишне сильно открыл пасть, и солнечный луч сверкнул в волоске от темного тела Проводника из преисподней. Зашипев, словно кошка, шакалоголовый бог отшатнулся назад и потряс рукой, по которой пробежал пар так и не свершившейся метаморфозы.

– Мне пора, – сказал он серебристому оборотню, который смотрел на него грустным взглядом по-стариковски мудрых и добрых глаз.

Мышцы волка напряглись. Он навалился грудью на борт, и Упуаут ощутил, как волна горячей энергии – волна поддержки ударила из старого волка в него, в молодого. Он встряхнулся и разметал остатки старого облика. Старик не видел того, что видел он. А Третий уже не видел моря. Он висел, пристегнутый наручником к змеиному зубу, чувствуя нарастающую боль в пищеводе. Сладкие грезы покидали его, и адская реальность – о, нет! не было такого в его владениях, Царь не допустил бы этого! – окружила его. Как он ненавидел такие воплощения! Как это больно – умирать всякий раз! Если бы не друг-Попутчик...

"Страшно? Но ты прекрасно знаешь истину, неуч: последователи всегда во сто крат более жестоки и свирепы, нежели их духовные учителя! Ты прячешься от реальности, а я с такой радостью поменялся бы с тобой местами!"

– Я не прячусь. Для меня это – не реальность. Это один из снов! – отрезал Третий, оглядывая Внутреннюю Зону, но нигде не находя Его; значит, тут действовал Попутчик.

"Взгляни на этого неуча, дорогая! Он еще и огрызается! Что? Заткнуться? От тебя только это и слышишь! Мы с тобой стареем: раньше мы куда как легче понимали друг друга... Один из его снов! Он ни льдинки не помнит, Ормона! Ну и Попутчиков нацеплял себе наш братишка! Что? Он всегда любил трудности? Истина рождается в муках? Дорогая, это клише. Молчу-молчу"...

– До следующего Дао! – крикнул Упуаут, зная, что Осирис все равно услышит его, и тут клыкастая пасть захлопнулась...

Отдышавшись от усталости, Первый Даос поднялся с циновки, встал на одно колено и перегнулся через борт, чтобы проститься со спутником. Но обрушившийся в воду дракон был уже глубоко.

Красавчик поднял обвисшую голову Егора за волосы:

– Ну и чушь он тут нес, Андрей Константиныч, скажу я вам! Ширева жалко: кому-то ведь пригодилось бы, правда?

– Болтаешь... – с предупредительной интонацией констатировал шеф.

Борюся залепил Тушину пощечину, и тот стал приходить в себя:

– Это... один из... снов... – едва ворочая раскромсанным языком, договорил он. – До следующего Дао... Попутчик...

– Во! Слышите? – красавчик вывернул ладонь и убедительно указал ею на Егора. – Чё попало несет, сволота...

Андрей уселся на свое место и откинулся на спинку кресла. Внезапно почти что над его ухом прозвучал этот вчерашний, где-то слышанный много-много раз, страшный голос:

"А ты, мой лучший ученик, ты – помнишь старую, как мир, истину: "Бей своих, чтобы чужим неповадно было"? Помнишь? Я всегда знал, что не ошибся в выборе воинов! Может быть, когда-нибудь ты станешь таким же, как я. Как знать, как знать"...

Почти бессонная ночь давала о себе знать... Андрей взял кофе. Первый же глоток заглушил вкрадчивое бормотание над правым ухом.

Егор заморгал. Тупая улыбка озарила его лицо.

– Давай, говори! – пнул его красавчик. – Кто тебя перекупил? Под чьим началом ходишь?

Тушин начал что-то соображать. Андрей показал костоломам и Борюсе отойти от него в сторону и вгляделся в опухшее, уже ни на что не похожее лицо бывшего союзника. Взгляд Егора уперся в него, принял осмысленное выражение и уже не отрывался от гипнотизирующих зрачков Скорпиона.

– Мне приказали... Я ничего не делал без ведома... Мне так сказали... – залепетал он.

– Что приказали?

– Сдавать ФСК все сведения о предполагаемых операциях... (ведь это они хотели услышать? Они это услышали).

– Имя того, кто приказал, – голос Андрея, глухой и хрипловатый, звучал в абсолютной тишине так страшно, как никогда, словно за него говорила сейчас сама преисподняя, наполненная суеверными страхами грешников.

Егор завалил голову набок. Индивид №1 загасил об него окурок. Плоть зашипела, но Тушин лишь слегка дернулся, словно от безобидной щекотки.

– Имя! – заорал на него красавчик, в нетерпении ожидавший развязки, напряженный от предвкушения конца.

– Далеко ходить не нужно... Саблинов, Станислав Антонович... Третья голова... хи-хи... Третья... А вы и не знали, кто он?.. Третья...

Андрей откинулся на спинку кресла, и лицо его окаменело. Затем он поднялся и прошел от стены к стене, не скрывая шока. Это был удар ниже пояса... Саблинов – "фискал"... Саблинов... Третья голова... лучший друг отца...

"Этак вы все друг друга передавите, как пауки в банке, ученичок. Ну, бывает, всего не предусмотришь. Вива Саблинов! Упокой его душу, мать-Природа!"

Скорпион-младший повернулся к двери:

– Кончайте его.

Дурь сбежала с Егора:

– Нет! – заорал он. – Не надо! Я же сам сказал! Я же... Я же сам!..

На этом его словоизвержение закончилось – Скорпион как раз поднялся из подвала.

Через день челябинская милиция была занята расследованием одного из происшествий, череда которых стала уже входить в повседневность и могла считаться явлением нормальным, отражающим дух и нравы времени. Один из довольно крупных и влиятельных олигархов Уральской и Зауральской области совершенно неожиданно попал в ужасную автокатастрофу. На месте катастрофы были найдено несколько до неузнаваемости обгорелых трупов, и все, как один – с одинаковыми дырками в черепах. Миллиметров этак шестнадцать в диаметре...

В городских новостях сообщили, что, скорее всего, это было следствием криминальных разборок между выдающимся предпринимателем и за что-то невзлюбившей его мафии. Похороны останков человека, так много сделавшего для любимого города, должны будут состояться через три дня... Челябинск рыдает. Друзья и коллеги убитого обещают не оставить всего этого без расследования и подвергнуть преступников суровому наказанию.

*************************************************************************************

– И ты не пришел ко мне на показ?! – возмутилась Зоя и капризно оттолкнула он себя руку гримерши, поролоновой губкой удалявшую грим с ее лица. – Ну подожди, Катя, ты видишь: я разговариваю!

На том конце ей что-то ответили. Гримерша терпеливо сложила руки на груди. Зоя смягчилась и рассмеялась:

– Волчина ты позорный! Я ведь так по тебе соскучилась! Ну, конечно! Сейчас и приеду. Сам заедешь? Жду! Попробуй опоздать: покусаю! Ну все, пока. Целую, целую, целую, люблю! Пока! шепнула она и нажала кнопочку. – И что ты стоишь?! Убирай скорее эту дурацкую краску! Накрасишь меня, как всегда... – Зоя покосилась на часы и на фотографию Влада на трюмо: – У-у-у! Получишь ты у меня, волчина!

Катя вздохнула. Надоела ей эта стерва. Выбилась из грязи в князи – а теперь на других отыгрывается за "трудное детство"... Кому бы ты нужна была с таким характером? Да если бы не твои ноги от ушей да не морда смазливая, была бы ты сейчас мышью серой и сидела в своей норке... Ишь! Намылилась к своему хахалю! Поди, трусики уже мокрые! Не терпится ей... Сучка... А с ним-то она как: ти-ти-ти, сю-сю-сю! Ох и обломается мужик, если женится на такой твари, как ты! А мужик очень даже... Что, спрашивается, ничего получше не мог найти? С эдаким материалом попробуй поработать – себе дороже! Мегера...

Очистив лицо манекенщицы, гримерша быстро наложила несложный повседневный макияж и сняла с ее плеч пелеринку. Зоя не одарила ее даже "спасибом", подхватила сумочку и выпорхнула за дверь. Иди, иди. К дураку своему слепоглазому...

Рядом с Владом в машине сидел какой-то мальчишка. Кто такой – Зоя не поняла. Но Ромальцев только сказал, что это – Алексей, а терять время на расспросы манекенщице не хотелось. Не хватало только упускать драгоценные моменты из-за какого-то сопливого недоросля...

Когда возле ресторана Зоя попыталась взять Влада под руку, мальчишка озлобленно сверкнул на нее глазами. Впрочем, и Ромальцева он особо не жаловал – сторонился. Противный маленький паразит! Он вынуждает ее обратить на него внимание, мешает общаться с Владом...

– Это твой родственник?

– Да. Я привел его, чтобы вы познакомились. Вам обоим нужно это...

Зоя так не думала. Не думал так и Лешка, усаживаясь напротив и сверля ее полным ненависти взглядом. Пакость какая! Тьфу!

– Наверное, ты все время его обижаешь, – сказала она. Посмотри, какой он надутый!

Влад наклонился к ней и поцеловал в ушко. Зоя радостно засмеялась и приподняла плечо, ежась от удовольствия. Ромальцев шепнул ей:

– Зоя, я привез Лешу из Чечни. Он очень нуждается в том, чтобы кто-то полюбил его...

Она ошалело посмотрела на него:

– Вот сам и люби! – сорвалось у нее с языка. – Почему я?!

Влад опустил глаза. Ага! Не можешь! А меня, значит, хочешь заставить... Ну и что, что из Чечни! Мало, что ли, таких? Всех теперь любить, что ли?

– Извини, конечно, я не то хотела сказать... Но... зачем все это?!

Он улыбнулся. Ну... хорошо... Ладно... не такой уж этот Леша, наверное, и противный... ну, если с ним – ты... Может быть, с ним можно будет договориться. Даже симпатичный. Она попробует привыкнуть, раз Влад так хочет...

Зоя посмотрела на Лешу, стараясь делать это другими глазами. Конечно, несчастный мальчик. Война, и все такое... Нужно его пожалеть.

Манекенщица отпустила руку Влада и подвинулась к мальчишке:

– Все будет хорошо, – стараясь не фальшивить, произнесла она. – Ты будешь жить здесь. Тебе ведь здесь лучше? – и Зоя потянулась, чтобы погладить его по голове.

Ромальцев не успел перехватить ее кисть, и Леша вцепился ей в кожу острыми ногтями:

– Пошла к черту, дура! – взвизгнул он.

Зоя вырвалась. Кисть была разодрана до крови. Взгляд ее от боли переместился с Леши на Влада и принял непередаваемое выражение. Кровь бежала струйками и запачкала рукав белой кофты. Манекенщица вскочила и бросилась в уборную.

В глазах Алексея погасли злобные огоньки. Влад смотрел на него в упор, и от этого Лешина спина похолодела и покрылась потом.

– Мне нужно говорить, что ты сейчас сделал? – тихо спросил Ромальцев.

Мальчишка опустил глаза, но потом все же покосился на приемного отца:

– Она сама... Я случайно. Она притворялась... – бессвязно пробормотал он, не то желая оправдаться, не то объясняя самому себе свою жестокую вспышку.

– Тебе стало от этого легче? – как и в тот раз повторил Влад.

– Не хотел... А чего она...

– Я спросил. Ответь, пожалуйста: тебе стало от этого легче?

– Ну, нет...

– Зато ты сделал плохо еще и другому. Пусть не один я буду страдать, так? – Влад подпер голову рукой, но взгляда с Леши не сводил.

– Я не такой, как тот бородатый, понял?! – вспыхнул мальчик.

– А чем ты другой? – тот не изменил ледяному спокойствию и даже бровью не повел, хотя и видел, что Леша бередит у себя начавшие заживать раны. Мальчику захотелось взвыть от обрушившихся на него противоречий: да, я сделал это просто так, от злости на всех – как тот дядька убил его мать, ни за что, ни про что... Ничего подобного, он никогда не будет, как тот бородатый! Он не должен был делать этого, ведь ее рука ничем ему не угрожала...

– Что я должен сделать? – переведя дух, куда-то в воротник свитера прогудел Леша.

Наконец лицо приемного отца ожило: двинулся излом густой черной брови, казавшейся такой суровой, нахмуренной.

– Тебе решать: ты мужчина. А она – женщина.

– Я не смогу. Она не захочет простить...

– А ты пробовал?

– Ты думаешь, что я боюсь? Так я не боюсь. Ничего больше бояться не стану, понял?! – выкрикнул Леша и, спрыгнув со стула, побежал искать Зою.

Приехал, а сам вместо обещанного тира повел к тетке... Обманул сам, а сам говорит... Привез его сюда... Зачем?! Где ее искать? А вдруг она уже уехала?

Леша сбежал на первый этаж и едва не столкнулся с Зоей. Глаза у нее были припухшими, царапины – заклеенными пластырем. Леша заглотил слишком много воздуха – и все равно его не хватило – шагнул назад, прижался к стене. Сейчас она выйдет из-за поворота. Как в страшном сне, когда каждый шаг дается с невероятным трудом, мальчик пошел ей навстречу.

– Тетя Зоя... – выдавил он, и поджилки у него тряслись, как и губы.

Она загорелась яростью, но вдруг в голову пришла мысль, что ей – двадцать два, а не одиннадцать, и что так вести себя приличествует капризным детям, а не взрослым женщинам. Сосчитав до пяти, она выпустила пар и подбоченилась:

– Что?

– Извини меня, теть Зоя... Я сам виноват...

Интересно, его Влад послал или сам догадался? Но все равно, пришел ведь он сам, не на аркане. Смелый пацан. А в нем, пожалуй, что-то есть...

– Мне было больно! – чуть капризно сообщила она и ощутила себя девочкой, которую в детском саду обидел не в меру разыгравшийся мальчик и к которой воспитатели направили этого самого мальчика извиняться; тогда она присела на корточки и сказала уже серьезно: – У меня плохо сворачивается кровь. Я не знаю, это болезнь или что, но если я поранюсь, мне всегда очень трудно остановить кровотечение... Я испугалась только этого, понимаешь?

Он опустил голову и кивнул:

– Извини, теть Зоя... А она может и вообще не остановиться, что ли? – детское любопытство все же взяло верх.

– Не знаю. И врачи не знают. Я ведь всегда была осторожна, не ранилась сильно, не ударялась...

– И что, тебя ни разу не били?!!

Она в ужасе посмотрела на него и охватила ладонями свои заплаканные щеки:

– О, боже ты мой! Пойдем отсюда! Пойдем туда! – Зоя нечаянно схватила его руку, чтобы повлечь за собой, и ощутила, как Леша напрягся. Напугавшись, она отпрянула и отпустила его, но мальчик пошел с нею рядом.

Весь вечер она просидела тихо-тихо, прижимаясь щекой к плечу Влада и разглядывая Лешу. Что творилось у нее на душе не знал никто...

***************************************************************************************