Текст книги "Школьный демон. Четвертый курс (СИ)"
Автор книги: Сергей Юрченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Глава 21. Теоретические вопросы темной магии
Спор получился увлекательный. Настолько, что в дверях купе, за спиной Нотта нарисовались любопытные мордашки Асти и рубиновых сестренок. Девочки элегантно оттеснили открывающего и закрывающего рот Ронникинса, и просочились поближе, чтобы внимательно послушать кое-что интересное.
– Так что должно быть вот так... – Нотт поправил несколько символов.
– Почему? – от возмущения Миа даже вскочила с моих колен, где сидела с начала поездки.
– Но это же очевидно! – бросил слизеринец.
– Кому "очевидно"? – усмехнулась Миа. – Мне вот – совершенно не очевидно. Более того, вот этот переход, – она ткнула в только что исправленную Ноттом строчку, – нуждается в более чем серьезном обосновании.
– С чего это? – удивился Нотт. – Песок – желтого цвета и это всем известно!
– Не всегда, – пожала плечами Миа. – Я видела белый, серый и багровый песок лично, – я внутренне поморщился. Упоминать багровые пески К'Сала при непосвященных – не стоило. – И читала о том, что он бывает и черным. Так что вот это, – и он ткнула в третью сверху строчку, – отнюдь не константа.
– Это не играет никакой роли. Песок – желтый. Он должен быть желтым и это совершенно очевидно!
– Хм... – попытался я прервать спорщиков. Миа оглянулась, и только теперь обратила внимание, что мне, мягко говоря, нехорошо.
– Гарри! Что с тобой? Ты прямо позеленел...
– Пожалуйста, – криво улыбнулся я, – прервите свой занимательный спор о цветах и оттенках, и поясните, что значит вот это число... – и я пальцем ткнул в одну из строчек выписанной формулы.
– Это... ну... – Миа замялась, а потом – побледнела. До нее дошло. Нотт смотрел на нас совершенно непонимающим взглядом.
– Правильно. Это – число душ, которые навсегда будут сброшены с кругов существования в результате обсуждаемого вами ритуала, – пояснил я ситуацию. – Обратите внимание: не "отправлены на перерождение", а "уничтожены", навсегда покинув цепочку перерождений. Некоторые сказали бы, что они "достигнут нирваны"... Однако я в этом как-то сомневаюсь.
– Уничтожены? – спросил Нотт, а потом кинулся перепроверять выкладки. Быстро придя к тому же выводу, что и Миа, он приобрел нежно-салатовый оттенок.
– Именно, – кивнул я. – И не так уж много демонов за всю свою долгую жизнь добиваются такого результата, – я еще раз постучал пальцем по обсуждаемому числу. Оно было велико. Даже очень велико. – К тому же откат, который последует за таким деянием, будет тяжел. Очень тяжел. И немногие решатся принять его на себя... А у тех, кто решатся – он начисто нивелирует любую пользу проведенного ритуала.
О том, что шансов провести его правильно, и получить помимо отката хоть какую-то пользу -немного даже у Волдеморта, я промолчал. В свое время мой было сюзерен поднялся над миром из пламени именно такого ритуала, проведенного лишь чуть-чуть ошибочно... что оказалось фатально как для планов тех, кто проводил данный ритуал, так и для них самих.
– Над интересными вещами размышляет ныне молодое поколение, – улыбнулся отец Себастьян.
Инквизитор уже некоторое время стоял возле купе так, чтобы его не было видно в прозрачную дверь. Однако Силу свою он совершенно не маскировал, так что я чувствовал его присутствие уже довольно давно. В принципе, Мия и Драко с Дафной так же должны были его почувствовать, но чересчур увлеклись разговором. И в этот факт я еще натыкаю их носом. Впрочем, оно и к лучшему. Подобные косяки лучше откалывать в хотя бы частично контролируемой обстановке с хотя бы условно дружественными контрагентами. А то, что косяки эти неизбежны – есть одна из первооснов мироздания. "Если неприятность может случиться – она случается. Если неприятность не может случиться – она все равно случается".
– Мы... – заикнулся побледневший Нотт. – ...мы можем пообещать никогда-никогда не применять это...
– Думаешь, святой отец нам поверит? – грустно спросила Миа, постепенно осознающая, что именно она спорола в горячке спора, и кто это слушал.
Я всячески поддерживал ее при помощи эмпатической связи. Рассказать девочке, в чем именно она была не права – можно будет и позже. Сейчас от меня требовалась только поддержка и уверенность, что все кончится хорошо.
– Почему нет? – пожал плечами инквизитор. – Вы действительно не прибегнете ни к чему подобному. Просто потому, что не сможете. Вот смотрите... – святой отец с жаром включился в спор, доказывая, что обеспечить начальный толчок ритуала дети просто не смогут: слишком уж серьезная потребуется гекатомба. – ...и, таким образом, ни у вас, ни даже у Темного лорда, такое не выйдет. Тут нужны силы другого порядка. И если такие Силы вмешиваются в бытие смертных, то это, как правило, говорит о близости Того-кто-придет-с-Юга.
– Кого?! – удивился Нотт.
– Ох, простите, – усмехнулся инквизитор. – Просто мне случилось довольно долгое время работать в Исландии, и я нахватался их привычек. В частности, Тот, кто придет с юга – это Сурт, предводитель огненных великанов, сынов Муспельхелль, Огненной Бездны. Саги (истории, которые рассказывали обитатели северных стран до прихода в эти земли христианства... да и некоторое время после) рассказывают, что существует пророчество, что когда Сурт поведет своих воинов на Асгард – под копытами их коней подломится небесный мост Бивёрст...
– Радуга? – спросила Миа.
– Именно, – кивнул отец Себастьян. – Рухнет радуга и падут небеса. Так что приближение Того-кто-придет-с-Юга – это эвфемизм для Рагнарека, Готтесдаммерунга, Сумерек Богов... – он вопросительно посмотрел на нас, как будто спрашивая, поняли ли мы его.
– Конца света, – прошептала Миа.
Инквизитор снова молча кивнул.
– Но ведь бывает и так, – вздохнул я, вспоминая рассказ былого сюзерена о кроваво-красном океане, – что смертные сами обращаются к Силам в попытке улучшить неправильно, на их взгляд устроенный мир. Ну там, "счастье для всех даром, и чтобы никто не ушел обиженным".
– Бывает, – согласился инквизитор. – Но разницы, по сути, все равно никакой. Пришел ли мир к концу сам, или его привели к завершению амбиции смертных – для погибающих это все равно.
– Да такого вообще не может быть! – возмутился Рон, которого мы все, признаться, несколько выпустили из виду. – Как это может быть, чтобы хотеть сделать мир лучше...
– ...а людей – добрее, – вмешался я.
– Точно, – согласился Рон. – ...а получить этот, как его... Гортерс... Гертес...
– Готтесдаммерунг, – подсказала Миа.
– В общем – Конец Света, – не обратил внимания на подсказку рыжий.
– Ради Всеобщего блага! – провозгласил инквизитор. – Когда приедем в школу – поинтересуйтесь, чей это был девиз, и к чему пришли те, кто им пользовался.
Глава 22. Не все новшества одинаково полезны
Распределение прошло без особенных проблем. Примерно равное число новичков на каждом факультете, никаких неожиданностей. Ну, поболтали немного со шлемом Годрика о том, о сем... В общем, ничего интересного.
Мы ждали объявления Дамблдора о новом учителе ЗоТИ и о Турнире. Относительно последнего нас, разумеется, известил Драко, которому рассказал отец, так что засвечивать наше с Миа предзнание – не было никакой нужды.
– ...в этом году не будет проводиться Чемпионат Хогвартса по квиддичу, – Дамблдор на возвышении выглядел величественно и грозно. Его слова вызвали бурю возмущения, которое, однако, готово было излиться на кого угодно, кроме бессменного лидера Света в Магической Британии.
– Вот и отлично, – буркнул я.
– Почему? – удивилась Анжелина, сидевшая неподалеку и слышавшая мои слова.
– Во-первых, – улыбнулся я, – отсутствие квиддича даст нам всем больше времени для учебы... и разных других дел. – Поскольку я, говоря это, нежно сжал тонкие пальчики Миа в своей руке, у Анжелины не возникло сомнений в том, какие именно дела я имею в виду, и ее взгляд затуманился предчувствием общения с близнецами. – А во-вторых, если я через год не приду на отбор в команду -это не вызовет такого возмущения, как если бы я сделал это прямо сейчас.
– Что!? – возмутился Рон, сидевший напротив нас, подозреваю – из соображений послушать то, о чем я буду говорить с соседями – и настучать Дамблдору. Хотя в последнем я могу и ошибаться, в конце концов, регулярный мониторинг содержимого этой рыжей башки уже не представлял для меня такого интереса, и я стал забывать про это дело... хотя, возможно, и зря. Вот сейчас и исправим.
Защита разума Рона дополнилась сигнальной сетью. В то, что ее соорудил сам рыжий – не верю категорически, а значит, это постарался кто-то еще. И кандидатов на должность этого "кого-то" аж целых двое. Либо директор самолично позаботился о защите своего верного, хотя и туповатого клеврета, либо спихнул сию почетную обязанность на Снейпа.
Поднимаю взгляд на нашего учителя зельеварения. Хм... Любопытно. Значит, все-таки Северус. Но под чутким наблюдением Дамблдора. А значит – те "черные ходы", которые регент рода Поттер старательно оставил для себя – вполне могут оказаться под наблюдением. Еще раз хм... Значит, придется вспомнить принципы Железных воинов. И главный из них: "любая крепость рано или поздно падет". Вот и перейдем к методичной осаде сильных мест снейповой защиты. Поскольку любые слабые места вполне могут оказаться ловушками. В общем, так...
– Стоп! – раздался в моем сознании голос Кай. – Задумайся: зачем бы ты сам стал ставить такую навороченную защиту для такой пустой головы? При этом – не удосужившись ее даже минимально замаскировать? Снейп же передал, какую защиту ему сказали сделать – он ведь от техзадания даже на волосок не отступил!
– Разумеется, чтобы посмотреть: кто это такой любопытный, кого заинтересует возникшая защита... Хм...
Пожалуй, Кай права. И, в таком случае действовать следует через "прокладку, задействованную в темную". Ведь при этом чан дерьма честно делится пополам: у заказчика остаются чистые руки, а у исполнителя – чистая совесть. Но вот кто именно будет такой прокладкой – еще подлежит обдумыванию. Так что захватывающую загадку тайны содержимого пустой головы – придется отложить. А жаль. Любопытно же!
Между тем, школьники продолжали возмущаться отменой квиддича, не давая директору пояснить причины этой отмены, а Рон – не менее страстно обличать Гарри Поттера в том, что он – не настоящий гриффиндорец, не заботится о чести Дома и вообще – нехорошая и крайне подозрительная личность.
– Тише! – Дамблдор прибег к довольно интересной форме ментального давления. В сочетании с умелым владением собственным голосом это дало отличный эффект: школьники замолкли. – В этом году чемпионат Хогвартса по квиддичу не будет проведен в связи с тем, что у учителей просто не будет времени этим заниматься: Хогвартс принимает Турнир Трех Волшебников! Этот турнир когда-то проводился весьма часто, но после традиция его проведения прервалась: соревнования оказались слишком опасны. Так что теперь, когда мы возобновляем проведение Турнира, было решено установить ограничения: подать заявку на участие в турнире смогут только совершеннолетние ученики.
Вой негодования накрыл весь Большой зал. Множество учеников, не достигающих заветной возрастной планки, в голос выражали свое несогласие с подобной политикой.
На этот раз Дамблдор не стал спешить с применением суггестии. Он явно чего-то ждал. В общем-то, чтобы понять, чего именно ожидал величайший белый маг, директор школы Хогвартс и Верховный чародей Визенгамота, не надо было обладать способностями Кай. Достаточно было посмотреть на преподавательский стол, где присутствовали исключительно знакомые лица...
Гул голосов перекрыл сокрушительный удар в дверь Большого зала. Дамблдор взмахнул рукой, и проход оказался открыт. На пороге стоял высокий человек в тяжелом черном плаще. С плаща на пол зала потоком текла вода.
– Позвольте представить вам, – начал Дамблдор, – нового преподавателя Защиты от Темных Искусств, отставного аврора, Аластора Грозного глаза Грюма!
– Точное время – минус три минуты, – прокомментировала ситуацию Кай.
И точно: ровно три минуты Дамблдор распинался о вечной славе, что ждет победителя Турнира. Ронникинс плавно дрейфовал от отчаяния, что он ну никак не попадает под возрастные ограничения, к надежде на то, что для него, как вернейшего служителя Дела Света, сделают исключение. Миа в полголоса зачитывала составленный для леди Аметист ее последователями список победителей Турнира и потихоньку пыталась выяснить у соседей, помнят ли они хоть кого-то из носителей этих имен. Увы. Вечная слава оказалась на удивление преходящей. Нет, если бы Гермиона занялась этим за столом Рейвенкло, собирающем всякую информацию, в том числе и такую, применения которой найти затруднительно, либо же Слизерина, заблаговременно осведомленного о предстоящем событии, у нее был бы шанс... А среди Гриффиндорцев этот шанс был статистически не отличим от ноля. Близнецы заглянули девочке через плечо, переговорили между собой на собственном арго, наполненном непонятными непосвященным намеками и недоговоренностями, и глубоко задумались.
– Минус двадцать секунд, – прошелестел в сознаниях Внутреннего круга голос Кай.
Моррис Уолш, ученик выпускного курса Слизерина уже двигался к преподавательскому столу. Закончивший токовать директор с некоторым изумлением посмотрел на него. Обычно ученики Изумрудного мага старались не злоупотреблять общением с директором. А уж в присутствии Аластора, отправившего в Азкабан, а то и в могилы многих друзей и родственников родителей нынешних учеников этого Дома – такое поведение слизеринца представлялось и вовсе чем-то из ряда вон выходящим.
– Господин директор, – начал свою речь Моррис точно в момент времени, обозначенный Кай как "час Ч". – Я, как учащийся школы чародейства и волшебства Хогвартс, хотел бы воспользоваться своим правом подачи петиции на имя директора.
– Хорошо, – кивнул Дамблдор. – Только постарайся покороче: мы все устали и хотели бы приступить к еде. Время уже позднее, а день сегодня был нелегким. А лучше – подойди завтра ко мне в кабинет...
– Моя просьба не займет много времени, – покачал головой Моррис. – А вот официальный ответ мне нужен, поскольку он будет основой для дальнейших действий.
– Я слушаю, – Дамблдор оставался безмятежно-спокоен.
– Распределяющая шляпа из года в год призывает учеников к единству, – начал свою речь слизеринец. – Но наш– Дома слишком разные и слишком замкнуты внутри себя, чтобы учащиеся разных Домов могли понять друг друга. Поэтому нам, – Моррис повел рукой и из-за столов всех четырех Домов поднялись его единомышленники, – хотелось бы, чтобы школа выделила помещение для работы клуба, который объединял бы учащихся разных Домов и позволил бы нам познакомиться друг с другом! Ведь мы, ученики Дома Слизерина, больше остальных знаем о том, как функционирует наше общество, и как вписаться в него, не создавая проблем себе, и тем, кто уже давно и успешно поддерживает его в функционирующем состоянии. Последователи Рейвенкло известны своими теоретическими изысканиями и могут помочь остальным найти информацию, которая в противном случае может оказаться неизвестной. Следующие путем Хельги Хаффлпафф, напротив, при некоторой... фрагментарности фундаментальных знаний – располагают обширным набором практических навыков во многих волшебных ремеслах и искусствах. Ну и гриффиндорцы... наверное, тоже на что-нибудь сгодятся. Так что я прошу разрешения открыть в школе межфакультетский клуб...
– ...любителей вышивания крестиком, – прокомментировал я, хотя и догадывался, что этой шутки никто не поймет.
– И как же вы собираетесь называться? – поинтересовался Дамблдор. – Согласно Уставу Хогвартса, каждый клуб школьников должен иметь название, символику и девиз.
– Рассвет. Мы будем называться "Рассвет", – ответил Моррис, заставив директора замереть соляным столпом.
Глава 23. Сон о Свете. (Гермиона)
На это совещание представителей Добра и Света не приглашали посторонних. Даже таких доверенных, как Северус Снейп и Сейлина Трогар. Но проходило оно в Хогвартсе, и привлекло внимание юной, всего лишь тысячелетней, леди Гриффиндор. И сейчас все мы, участники Внутреннего круга Повелителя Хаоса Мориона спали и видели сон.
Сон этот, как и положено порождению Нереальности, был ярок, красив и далек от всяких логики и правдоподобия. Нет, ну где это видано, чтобы такой солидный пожилой человек, как директор Дамблдор, бегал кругами по потолку и восхищенно матерился?
– Как они меня? Нет, ну как они меня? – бормотал он в промежутках между постепенно усложнявшимися конструкциями, скорее характерными для русского языка.
– Ты о чем это? – спросил снизу новый преподаватель ЗоТИ. – Если об этом, как его... "Рассвете", то просто откажи в его организации, и всех проблем.
– Не могу, – отозвался Дамблдор, на мгновение остановившись вверх головой. Мантия его, как ни странно, не обвисла ему на голову, повинуясь силе всемирного тяготения, но продолжала лежать на его плечах ровным складками, спускаясь к потолку. – Устав Хогвартса заклят хоть и слабее, чем проклятые Кодексы Крови, но не намного. Так что многое, что я хотел бы сделать – для меня недоступно. Сам подумай, если бы я действительно мог творить со школой все, что захотел, то разве остался бы в Хогвартсе Дом Слизерина, этот рассадник темных магов? Но увы, некоторые установления я не могу изменить, как бы не хотел, и как бы это не шло на пользу. Да что там говорить... Возьмем, к примеру, Защиту от Темных Искусств. Проклятый предмет, на который все труднее и труднее найти преподавателя. Если бы я мог – то просто отменил бы его, и ввел, скажем, "Основы Безопасности Жизнедеятельности"... и это было бы гораздо более полезно, да и из-под проклятья бы увел должность преподавателя. Но увы. Основатели решили, что в Хогвартсе должны преподавать "Защиту от Темных Искусств". И хоть убейся об стену – ни директор, ни Попечительский Совет, ни даже Визенгамот этого не могут отменить.
– Тогда – разреши, – усмехнулся Грюм. – Правда, сам понимаешь, после этого мастер Дароу и его приспешники объявят тебя пособником демонов и Предавшимся Злу... именно так – со всех больших букв...
– ... и это вызовет раскол Светлого Круга, – продолжил фразу Грюма Дамблдор. – И вот это и вызывает мое восхищение. Меня переиграли. Переиграли вчистую. И я уже начинаю сомневаться, что те, кто организовал этот самый Рассвет, входят в число демонов Погибельного Кольца. Тут, скорее, впору заподозрить Лабиринт и его проклятого создателя и хозяина.
– Может быть, может быть... – покачал головой Грюм. – Но почему ты думаешь, что пуристы поступят так? Ведь должны же понимать, что с заклятыми законами не шутят?
– Может и должны, – пожал плечами Дамблдор. – Но им нужна не причина, а повод. Так что в чем именно меня обвинить им практически все равно. Лишь бы сохранить хотя бы видимость справедливости претензий. Молодежи хочется активных действий, и они рванут за любым, кто пообещает им драку. Старики же Круга предпочтут отсидеться в стороне, поддержав того, кто окажется сильнее.
– А демонам какая польза? – заинтересовался Грюм.
– Кто бы не победил, он рискует тем, что победа окажется Пирровой, и победителя можно будет добить.
– Нда... – задумался Грюм. – Знаешь, а ведь из этого положения есть выход!
– И какой же? – хмуро спросил Дамблдор, остановившись на стене параллельно полу. Феникс в клетке вопросительно курлыкнул.
– Мастер Дароу, после прошлогоднего скандала с судом всем правдами и неправдами пытался устроиться в Хогвартс, не так ли? – усмехнулся Грюм.
– Пытался, – согласился Дамблдор. – И что?
– А ты его не пускал? – задал Аластор следующий риторический вопрос.
– Да, – кивнул Дамблдлр. – Я был категорически против такого решения, и сторонникам Дароу так и не удалось протащить его через Совет Круга.
– А теперь под моим тлетворным влиянием ты изменишь свою позицию, и будешь столь же категорически "за"! Более того – даже лично пригласишь его в школу.
Дамблдор внимательно посмотрел на отставного аврора, рванул себя за бороду, и медленными шагами спустился по стене.
– Не ожидал такого от тебя, Аластор, – произнес он. – Вот именно от тебя – и не ожидал. Ты же всегда старался представляться высокопрофессиональным боевиком, и не более того. Так почему ты решил раскрыться именно сейчас?
– Надоело, – пожал плечами Грюм. – Маска туповатого вояки хороша... но начинает слишком уж давить. Того и гляди, окажется настоящим лицом. А я этого не хочу. Так ты сделаешь то, что я предлагаю?
– Пожалуй, ты прав, мой старый друг, – Дамблдор окончательно утвердился в своем троноподобном кресле. – Назначив Дароу куратором этого самого Рассвета, я могу многое выиграть и практически ничем не рискую...
Директор щелкнул пальцами, и перед ним на столе материализовался тяжелый лист толстого желтоватого пергамента, перо и чернильница с изумрудными чернилами.
– Уважаемый мастер Дароу, – перо как бы само собой заскользило по пергаменту под тяжелым взглядом великого светлого мага, – в прошлом наше взаимное непонимание принесло множество проблем Делу Света. Продолжение же ссоры может привести к фатальным последствиям и множество юных душ оставить в ловушке Древнего, Изначального Врага. Подобное положение становится особенно нетерпимо в свете вновь вскрывшихся обстоятельств. В связи с этим, я, директор Хогвартса, Верховный чародей Визенгамота, председатель международной Конфедерации магов, Альбус Персиваль Вульфред Брайан Дамблдор прошу Вас прибыть в Хогварст и принять на себя выполнение поручения, крайне важного для воспитания юного поколения в частности и всего Дела Света и Всеобщего блага вообще. Заверяю Вас в непреходящем, несмотря на имевшие место разногласия уважение. Дамблдор.
Пурпурная печать рухнула на свернувшийся в свиток пергамент, и директор открыл клетку школьного феникса.
– Фоукс, пожалуйста! – произнес директор, когда когти огненной птицы сомкнулись на свитке, заставив тот немного обуглиться. Феникс курлыкнул, и его пламя перестало обжигать пергамент. Фоукс взмахнул крыльями, спрыгнул с руки Дамблдора, на мгновение завис в воздухе и исчез в огненной вспышке. – Думаешь, откликнется? – спросил Дамблдор у Грюма.
– Не откликнется – ему же хуже, – криво усмехнулся аврор, при этом его лицо перекосило. Видимо, незаживающий шрам сильно мешал мимике. – Кто пойдет за трусом, не готовым ответить на возникший вызов?
