Текст книги "Школьный демон. Четвертый курс (СИ)"
Автор книги: Сергей Юрченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
Глава 32. Рабский бунт. (Гермиона)
Следующий урок Защиты от Темных искусств также был посвящено Непростительным. Точнее одному из них – Империо. Грозный глаз объявил, что будет подвергать нас всех этому заклятью, с целью показать: что чувствует человек под его воздействием.
В книге, которую я выпросила-таки почитать у Гарри, и которую он мне строго запретил выносить из Тайной комнаты, "я" пыталась возмущаться незаконностью подобного урока. Но та "я" вызывала у меня сегодняшней скорее жалость... Так что я приготовилась бдительно наблюдать за происходящим.
– Империо! – Палочка профессора указала на Дина Томаса. – Скачи и пой гимн!
Темнокожий гриффиндорец запрыгал по кругу вдоль стены, размахивая руками и в голос распевая:
– Боже, храни королеву...
Заклятье подействовало на него так же, как и на прошлом занятии на паука. То есть – слишком быстро, чтобы я успела что либо рассмотреть. Правда, мне на мгновение показалось, что Дин окутался светло-зеленой аурой. Это было... странно. Я ожидала увидеть серый туман Улгу, способный лишить зрения и воли, завести в ловушку, или пурпурный Шаиш, прекращающий старое в пользу нового... Но Гиран? Рост, плодородие и жизнь?! Каким образом он может быть причастен к подчиняющему заклятью?
– Империо!
Лаванда Браун белкой запрыгала по классу... и попыталась запрыгнуть на плечо Рона... Естественно, у нее не слишком хорошо получилось. Нет, запрыгнуть-то она запрыгнула... но вот Ронни устоять на ногах не смог, так что, когда профессор отвел палочку, обозначая конец воздействия, однокурсница обнаружила себя в, мягко говоря, двусмысленной ситуации: с задравшейся мантией она лежала на упавшем навзничь Роне, чья голова оказалась у нее под юбкой. Правда, подозреваю, Ронникинс не сумел оценить полученный подарок судьбы, потому как находился в отрубе вследствие того, что треснулся затылком об пол. Впрочем, это не помешало Лаванде вскочить с визгом и залиться краской.
Рона привели в порядок быстро. При этом Гарри усмехнулся, сообщив нам всем по связи:
– Были бы мозги – было бы сотрясение. А так – всего лишь легкий ушиб. И вообще: голова – это кость и болеть не может!
Подтверждая эту мысль, Рон отнюдь не отправился в Больничное крыло, но вышел к преподавателю следующим.
– Империо!
Шестой Уизли взял на руки паука, выжившего после вчерашней демонстрации, и поднял его вверх, показывая нам, а потом – запрыгал по классы, не отпуская паука с рук. Тем, кто знал о его арахнофобии, это показалось куда более вдающимся достижением, нежели акробатические этюды в исполнении Невилла. Видящая давно сказала нам, что наследник Лонгботтом – куда крепче и более ловок, чем кажется.
– Мисс Грейнджер!
Палочка профессора указала на середину класса, старательно освобожденного от парт. Ну что ж. Вот и пришел момент выяснить, почему на это заклятье откликается Гиран, а не кто-то другой из числа Изменчивых ветров.
– Империо!
Я мгновенно провалилась вглубь себя. Сейчас перед нами стояла Рабыня. Обрывок цепи на ее ошейнике уже не болтался туда-сюда, оставаясь символом ее статуса и Имени, но уходил куда-то вдаль, переливаясь изумрудным сиянием. Сила лилась в нее небольшим, но стабильным потоком, даже не затрагивая бастионов защиты, возведенных еще Дамблдором, и старательно и любовно совершенствуемых мной по мере изучения ментальных ухищрений. Непростительное заклятье действительно сильно выделялось из числа прочих ментальных техник и заклинаний. Защищаться от него обычными методами было невозможно!
Странная легкость образовалась в моих мыслях. Поцеловать своего парня – это же правильно? Почему я должна сопротивляться?
Глаза Рабыни все сильнее светились зеленью. Она взмахнула цепью и рванулась вперед и вверх, стараясь занять главенствующее положение. Но перед ее лицом сверкнула сабля Воительницы. Рабыня упала и перекатилась, попыталась вскочить... но ей тут же пришлось перекатываться снова, потому что туда, откуда она пыталась встать – обрушился кованый сапожок Авантюристки, не желающей подчиняться кому бы то ни было.
Рабыня завизжала. Этот визг на мгновение ошеломил нас, и бунтующая Рабыня успела вскочить на ноги. Цепь свистнула, удлиняясь, и заставила Авантюристку отшатнуться. Воительница попыталась блокировать – и оказалась сбита с ног тяжелым ударом. Пай-девочка не участвовала в схватке. Она сидела на стальной траве и покачивалась из стороны в сторону, зависнув между двумя "правильно". На мгновение мне показалось, что ошейник смыкается на моем горле. Легкая радость стала почти невыносима...
– Джульетта, помогай! – крикнула Ученая, хватаясь за цепь, угрожающую Авантюристке.
– Vode an*! – выдохнула я, резким рывком выдергивая из уже почти торжествующей зелени предательскую синеву Азир.
/*Прим. автора: "мы – братья" (мандо'а)*/
– Kote! – согласилась Ученая, чьи руки уже горели золотым огнем логики Хиш.
/*Прим. автора: "Слава!" (мандо'а). С этого слова начинается боевой марш таунгов, принятый впоследствии всеми мандалорцами, "Vode an"*/
Авантюристка, окутавшись серым туманом Улгу, рванулась вперед, и нанесла сильный удар в грудь Рабыни, от которого она отлетела на несколько шагов и шлепнулась. Воительница шагнула вперед. Клинок в ее руках полыхал алым пламенем Акши.
– Кровь... – начала она единственный жреческий ритуал, принимаемый Властителем Медной цитадели.
– Нет! – Рабыня закричала, опускаясь в позу покорности и унижения. – Не надо! Пожалуйста!!!
– Пай-девочка – молчит. Остальные – решайте, – Воительница не оглянулась, фиксируя Рабыню взглядом.
– Мы – Аргел Тал, – спокойно сказала Ученая, – и она – одна из нас.
– Она, – задумалась Джульетта, – может быть полезна.
– Постоянная бдительность, – согласилась Авантюристка.
– Одна – "за", трое – "против". Отклонено, – вздохнула Воительница. Она убрала саблю в ножны, и шагнула к Рабыне, молча протягивая руку. Та, сохраняя коленопреклоненную униженную позу, вложила ей в ладонь свою цепь, вновь укоротившуюся до обрывка, и прекратившую светиться. Рабский бунт был подавлен.
Я открыла глаза.
– Подойди и поцелуй кого-нибудь из парней! – вновь, видимо, уже не в первый раз потребовал профессор Грюм.
Я шагнула вперед, снова закрыла глаза, и повисла на шее у Гарри, требовательно потянувшись к его губам своими. Тепло поддержки, которую я, не осознавая, ощущала все время этой короткой схватки, окутало меня целиком, и наши губы встретились.
– Хм... – произнес профессор, предполагая, видимо, что мы отшатнемся друг от друга. Но все, чего он смог добиться, это того, что Гарри поставил меня на ноги, не выпуская из объятий. – Это уже на что-то похоже. Если смогла сопротивляться приказу столько времени, значит – сможешь и совсем сбросить подчинение. Но, к сожалению, сейчас у нас нет времени потренироваться. Следующий!
Никто из остальных участников занятия не смог сопротивляться подчинению. Правда, Гарри, вместо того, чтобы просто запрыгнуть на парту, как от него требовали, взлетел под потолок, крутанул в воздухе сальто, и только потом опустился на крышку стола, транслируя в связь Меток боевой марш мандалорцев. Думаю, этим он намекал как на то, что подчинился даже в меньшей степени, чем я, так и на то, что за происходящим в моей голове он наблюдал и готовился прийти на помощь.
Драко, Дафна и Парвати не смогли устоять под напором подчиняющего заклятья. И только хлынувшее в их сознания через Метки Пламя Удуна очистило их мысли от счастливой легкости. Впрочем, демонстрировать собственную устойчивость они так же не стали.
В конце урока профессор Грюм пообещал все еще подпрыгивающему Рону, что "не позднее, чем к обеду действие заклятья рассеется само собой".
– Тц... – раздался в моей голове голос демона. – Настоящий это Грюм, или не настоящий, но в конце года – придется убивать.
– Да, – согласилась Видящая, – если бы заклятье требовалось подновлять каждые несколько часов -не было бы проблемой определить, кто действует под принуждением, как описывал это профессор Грюм на прошлом уроке.
– Он не снял подчинение! – ахнула я, сообразив, какие выводы следуют из этого рассуждения.
– Возможно, именно поэтому, в книге ложного Грюма поторопились убрать, – согласился Гарри.
Глава 33. Перед прилетом гостей
Неотвратимо надвигалось начало турнира. Замок чистили, приводили в порядок. Портреты, которые впервые отчистили от многолетней, а то и многовековой грязи – шипели и ругались, заявляя, что чувствуют себя не как почтенные древние картины, а как какой-то непотребный новодел.
Кое-где подновлялись и защитные заклятья, наложенные еще Основателями. В последнем действии Дамблдора ждал не слишком приятный сюрприз. Защитные знаки, нанесенные еще Основателями, и с тех пор ни разу не видевшие заботливой руки мага, знаки, которым положено было бы пребывать в полустершемся состоянии – были заботливо подновлены, и аж светились Силой. Силой Хаоса. Леди Гриффиндор, вернувшаяся нашими трудами к деятельному состоянию, не могла допустить, чтобы творение ее отца и его друзей пребывало в прежнем, честно говоря – довольно-таки бедственном состоянии. Вот мне, во главе моего Внутреннего круга и пришлось пробежаться по редко посещаемым коридорам, и пройтись по изнанке замка, куда вели дороги только из Тайной комнаты, и старательно подновить все, нуждающееся в подновлении, заново вырезать в камне стершиеся знаки, напоить Силой Хранителей, принести положенные жертвы...
Леди Анна вслух сожалела о том, что пока что нет возможности усилить защиту Хогвартса человеческими жертвоприношениями. Нет, если, скажем, отпустить Миа погулять даже по некоторым внешне вполне благополучным районам Лондона – всякого мусора и отбросов наберется даже на небольшую гекатомбу. Причем качество этого "человеческого материала" будет таково, что его использование в ритуалах вряд ли вызовет вопросы даже у Миа, несмотря на все мои усилия все еще остающейся доброй девочкой. Но вот как всех этих магглов протащить в Хогвартс? А зачистка Лютного – не останется без внимания... В общем, полное обновление защитного комплекса, замкнутого на кристалл Ани – придется отложить "до удобного случая". Но и так получилось неплохо. Дамблдор, наткнувшись на эдакий финт ушами, буквально с лупой в руках стал ползать по коридорам Хогвартса, разбираясь, что наворотили в заклинаниях Основателей излишне ушлые демоны, и как это можно нейтрализовать.
Признаться, когда я наблюдал за метаниями директора по школе, мне даже стало немного жалко пожилого мага, старающегося в одиночку вычистить и обновить все, что запускали его предшественники многие годы. Так что, пожалев Альбуса, я воткнул-таки пару закладок, которые могли бы помочь мне при необходимости перехватить контроль некоторых участков защитной сети, скажем, обеспечив невозбранный проход на охраняемую территорию. Действие, на самом деле, при наличии хороших отношений с дочерью Годрика и доступа в Тайную комнату Салазара – не особенно осмысленное... Но зато как обрадовался директор, обнаружив и зачистив эти закладки! Аж душа возрадовалась за совершенное без сомнений доброе дело! К тому же, твердо вознамерившись раскопать и уничтожить остальные способы несанкционированного доступа, директор проверил, прозвонил и обновил защитные сети куда глубже и основательнее, чем сумел бы весь мой внутренний круг, связанный граничным условием "не попадаться"!
В то время, как директор был занят материальными вопросами, в частности – презренной и пренебрегаемой безопасностью, учителя старательно заботились о столь тонкой и неуловимой материи, как репутация школы в глазах ожидаемых гостей. В частности, это проявлялось в удвоенных заданиях на дом и резко усложнившихся уроках.
Чаша сия миновала, пожалуй, только Флитвика, который безмятежно продолжал вести занятия (включая и небольшой кружок дополнительных Чар) в привычном и удобном как для него, так и для учеников ритме.
Зато Аврора Синистра, по молодости крайне нервно переживающая приезд иностранных гостей и старающаяся не ударить в грязь лицом – начала объяснять нам глубокий символический и магический смысл чуть ли не каждого астероида. И, поскольку таковых было чуть менее, чем дофига, а устоявшейся трактовки их движения по небу не существовало вследствие полной ненужности этого кому бы то ни было, за исключением отдельных крайне эксцентричных личностей, уроки на Астрономической башне стали заканчиваться существенно позднее, чем обычно.
Впрочем, возраст отнюдь не служил гарантией от таких эксцессов. Госпожа заместитель директора, грозная Минерва Макгонагалл не сильно отставала от своей молодой коллеги, пачками снимая баллы за малейшие ошибки. А напряжение, сгустившееся на ее уроках до почти непереносимого – эти самые ошибки провоцировало во множестве. Так что уровень камней всех цветов колебался во всех песочных часах где-то возле дна.
Противоположностью указанным дамам выглядел Мастер Зелий. Он, с неприсущими ему флегматизмом и благодушием, кажется, вовсе перестал спрашивать учеников о чем бы то ни было, и даже проверять присутствие на уроке. Зато объявил, что в конце семестра устроит четвертому курсу настоящую децимацию*: тыком выберет по одному человеку из каждого Дома, напоит медленно действующим ядом, и позволит сварить противоядие, которые мы как раз сейчас проходили. Сварит -зачет. Не сварит – незачет, вплоть до отстранения от занятий в связи со скоропостижной смертью. А для пущего зверства – пообещал, что разрешит тем ученикам Дома, которых минует выбор слепого случая, подсказывать несчастному. Представив себе, каково это: варить зелье под градом подсказок от тех, кто твердо уверенны, что именно они точно знают, как варится данное зелье, я понял, что если Снейпа не притормозят – жертвы неизбежны.
/*Прим. автора: "децимация" – казнь каждого десятого в отряде, бежавшем с поля боя в Римской республике, а потом и Империи*/
Ко всему прочему, Миа посчитала, что сложившаяся ситуация – хорошая возможность помочь Анне решить проблему с домовиками, и ФОРТ, "Фонд организации рационального труда" развернул самую активную деятельность, опираясь на негласную поддержку "Рассвета". Правда, как выяснилось, для решения этой проблемы следовало добиться отмены министерского запрета на заключение договоров с домовиками для учеников Хогвартса. Нам с Миа удалось объехать его по кривой, опираясь на статус глав Дома, возникающий из того факта, что единственный маг в роду, с точки зрения волшебного законодательства является его главой, и не может быть ограничен в своих контрактах. Но эта лазейка давала возможность принять домовиков на службу разве что сиротам и магглорожденным, чего было откровенно недостаточно. Так что дети, которым Миа раздавала брошюры и буклеты о бедственном положении домовиков, буквально голодающих без достаточного притока Силы, – рассказывали об этом родителям, родителя писали в газеты и Министерство... В общем, процесс шел, но медленно и со скрипом.
Но все это было забыто, когда в Большом зале как бы само собой образовалось объявление:
"Турнир Трех Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу – 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше..."
Глава 34. Интерлюдия
Трущобы на окраине небольшого городка редко привлекали чье-либо внимание, за исключением тех, кто в них жил. И еще меньше постороннего внимания привлекал небольшой домишко в глубине упомянутых трущоб.
Нет, район отнюдь не был из тех, куда "даже полиция заходит не менее, чем взводом и с поддержкой тяжелого вооружения". Но именно эта никчемность и никому не нужность и защищала домик от постороннего внимания надежнее, чем самые надежные заклятья. В глубине этого серого и никому не нужного дома серый и никому (даже себе) не нужный человек склонился перед своим сюзереном.
– Господин. Ваш агент в Хогвартсе доносит, что не смог выполнить Ваше поручение. Поттер по научению своей грязнокровки проводит ритуал Отречения от каждой работы, которую он сдает. А прошлогодние... они в архиве и попытка добраться до них...
– Засветит нашего человека сильнее, чем если бы он продемонстрировал руку с Меткой. Понятно.
Голос, исходивший из небольшого свертка подобал бы скорее сильному и уверенному в себе человеку. Его хотелось слушать... слушать, и соглашаться с его обладателем.
– Но сама грязнокровка не предпринимает подобных предосторожностей, – залебезил слуга, предвидя гнев господина. – Возможно, стоило бы...
– Нет! – тот самый гнев, которого опасался слуга – зазвучал в голосе. – Ты не слишком умен, Питер. Иначе – не осмелился бы предлагать подобное. Или это... – говорящий задумался, – ...передает он?
– Нет, господин! – как бы не хотелось Питеру отвести от себя страшный гнев, он точно знает, что попытка перевалить ответственность на кого-либо еще – приведет к круциатису, которым его господин может воспользоваться даже без палочки. Я просто спросил, кто еще пользуется таким способом... предохранения от неприятностей, и когда узнал, что только Поттер...
– Решил выслужиться, предложив мне "решение", "не замеченное" нашим агентом?
– Да, господин, – Питер вздохнул, внутренне смирившись с сильнейшим круциатисом: на меньшее его хозяин никогда не разменивался.
– И ты не подумал о том, что наш человек, – в голосе господина скользнула ирония, заставившая Питера задуматься о том, что подчеркнутое употребление мужского рода – всего лишь способ скрыть истинный пол агента, который никогда не появлялся в этом доме, и общающегося с сюзереном посредством писем непонятно как возникающих на столе и подписанных одной литерой "Ди", -умнее тебя, и наверняка заметил эту возможность?
– Господин?! – удивился Питер. Тот, кто сейчас укрывался в свертке, способном вместить разве что младенца, редко утруждался тем, чтобы разъяснять ход своих мыслей "неразумным", а когда все-таки "брался за это безнадежное дело" – пользовался для разъяснений все тем же круциатисом.
– Он, – в голосе Риддла снова скользнула все та же ирония, – понял нечто важное. То, что является основой существования Вальпургиевых Рыцарей. То, чего не поняли большинство из наших "сторонников", а многие – не поймут никогда, в связи с чем – перестанут быть нашими сторонниками сразу же после победы. То есть – как только утратят полезность.
– Я... я не понимаю... – потупился Питер.
– Это хорошо, – сверток шевельнулся, как будто скрытый в нем кивнул. – Признание незнания -первый шаг к его преодолению. Так что я, пожалуй, попробую развеять туман твоего неведения. Вопреки утверждениям пропаганды Дамблдора и этого его Светлого круга, Вальпургиевы рыцари никогда не сражались "против" кого бы то ни было: магглов, магглорожденных, Предателей крови... Мы всегда сражались "за". За то, чтобы волшебники заняли подобающее место в обществе. За то, чтобы древние и благородные Дома получали полагающиеся им уважение. За то, чтобы наш крохотный волшебный мир не останавливался в своем развитии, а такие светлые головы, как та же Лавгуд, – Риддл отшвырнул старый и потрепанный номер газеты, – не погибали "при экспериментах". Чтобы маги были магами, а не магглами с палочками, какими они являются сейчас чуть менее, чем полностью! Чтобы родство с древними и могущественными Силами или народами – не рассматривалось как пятно на репутации теми скудоумными самодовольными чиновниками, что не способны даже осознать: что именно они отвергают!
– Но Господин... – начал было Питер, но был прерван.
– Помолчи! Так вот. Из всего вышесказанного следует: тронув юную Обретенную – мы выстрелим сами себе в ногу, нанеся своему Делу тяжелую, хотя и не смертельную рану.
– Но почему?! – взвыл Питер.
– Потому что, приняв Покровительство хотя и враждебного нам, но древнего и благородного Дома, девица показала, что осознает и понимает свое место в Волшебном мире. Обрати внимание: приняла Покровительство, и учится быть помощью и опорой для избравшего ее, а не "выскочила замуж, окрутив наследника"! Она подняла из забвения Кодексы крови! Она нашла и напомнила юному главе покровительствующего ей Дома важный прецедент, позволивший ему хотя бы частично выйти из-под влияния Дамблдора! Девочка одна делает для нас больше, чем все те "верные сторонники", которые после моей "гибели", – Риддл отчетливо усмехнулся, – окопались по своим поместьям, и старательно откупались от Министерства, доказывая, что "действовали под Империо"... Да и ее Покровитель... Даже жаль, что проклятое Пророчество неумолимо влечет его к столкновению со мной... Мальчишка умен и на многое способен. Да... Жаль. Питер!
– Да, господин! – очнулся загипнотизированный было колдовским голосом господина, Питтегрю.
– Вина мне. И сгинь куда-нибудь... Мне надо подумать. Серьезно подумать.
