Текст книги "Жесткая блокировка"

Автор книги: Сергей Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

13 июня, 0.55

Свернув с шоссе, Роман погасил фары. Луна отчетливо освещала дорогу, несмотря на тень от деревьев. На малой скорости, почти бесшумно, он проехал километра три и, свернув за густой кустарник, остановился.

Вышел из машины, прислушался.

Тишина гробовая. Даже деревья не шумят. С одной стороны, это осложняло задачу, с другой – облегчало. Смотря как повезет.

А толика везения ему бы сейчас не помешала.

Пиджак он снял, оставшись в темной рубашке, идеально подходящей для ночной операции. «Вальтер» сунул за брючный ремень. Тихонько захлопнул дверцу, не рискнув пискнуть сигнализацией. До Мулена хоть и было не менее двух с половиной километров, однако он не мог шуметь даже на таком расстоянии. К тому же неизвестно, где выставлен дозорный.

Машину Роман так и оставил за кустами. С дороги ее не видно, место вполне надежное. Хоронясь за деревьями, быстрым шагом двинулся к Мулену.

Все же Марта умница. Нашла идеальный способ его предупредить. Те, кто ее захватили, ни о чем не должны догадаться. Они пока не знают, кто он такой и какие силы представляет. Если только не применили к Марте некорректные способы дознания? Но это пока вряд ли. Поскольку он скоро должен явиться сам, то они хотят взять именно его, человека, вмешавшегося в их игру. А взяв, как следует допросить и, за ненадобностью, шлепнуть, притопив тело в реке.

Кстати, о реке. Отличный вариант.

Прикинув по ходу возможную расстановку сил противника, Роман решил, что все они будут держаться в пределах фермы. Силы их невелики, и распылять их перед серьезной схваткой они не станут. Значит, если часовой и выставлен, то где-то поблизости от двора или даже в самом дворе. Отсюда следующий план действий: незаметно добраться до фермы, но только не со стороны дороги. Установить, где прячется часовой, обезвредить его и заняться теми, кто засел в доме.

Срезав угол, Роман добрался до речки. Мост остался слева, но на мост он и не стал бы выходить. Слишком заметно. Маскируя шум шагов журчанием воды, Роман двинулся вдоль реки. Местность была открытой, но берега довольно высоки, что позволяло красться по реке, как по траншее. Несколько раз Роман оступался и набрал полные ботинки воды, но это была мелочь в сравнении с возможностью подойти к ферме незамеченным.

Сделав вместе с рекой пару петель, он добрался до полуразрушенного строения. Наверное, здесь и была когда-то мельница. По кладке из жердей перелез на другой берег. Присел на минуту передохнуть, вылил воду из ботинок, выжал носки.

Одуряюще пахло травами. Неподалеку, в затоне, ревмя ревели беснующиеся от любви лягушки.

Роман вспомнил, что Марта боится лягушек. Вздохнул. Вместо страстного свидания получилось вот что. Ну ничего, авось образуется. Только бы она не была ранена или напугана до необратимого состояния. Тогда на задании можно поставить крест.

Прячась за останки мельницы, поднялся на берег. Задняя, глухая стена дома стояла метрах в тридцати. К мельнице почти вплотную примыкал длинный сарай.

Прижимаясь к стене этого сарая, Роман через пару минут подобрался к дому. Заглянул в одно темное окно, в другое. Ничего не разобрать из-за жалюзи и штор. К тому же это боковые комнаты, скорее всего, в них и нет никого.

Присев, выглянул из-за угла во двор.

Кроме «Мерседеса» Марты, ничего интересного не увидел. Где же их машина? Наверное, поставили за пределами фермы, чтобы он, подъезжая, не заметил.

Роман вдруг подумал, что все это может оказаться его голыми измышлениями. Марта захлебнула вина и заговорила по-французски, при этом немного странно – что, в общем-то, неудивительно для пьяного человека – строя фразы. А он понадумал всякого, лез по реке, как курсант школы спецназа, лягушек пугал. Хорошо, что голову ветками не утыкал и не измазал грязью лицо. Марта отдалась бы сразу. В бессознательном виде.

Только Роман хотел подняться, как вдруг у ворот выступила какая-то неясная тень. Выступила и тут же пропала. Но Роман успел ее уловить и от намерения покинуть укрытие удержался.

Подавшись назад, он обогнул сарай и перелез через забор. По внутренней стороне забора начал подбираться к воротам. И вскоре убедился, что зрение его не подвело.

Тень принадлежала широкоплечему мужчине, который затаился вблизи ворот, за небольшой пристройкой к сараю. Толково. При въезде во двор заметить его невозможно. Он страховал тех, кто в доме, и отсекал любую попытку к бегству.

Прокатывая каждый шаг от пятки к носку, Роман через минуту оказался за спиной ничего не подозревающего дозорного. Сквозь дыру в заборе тот смотрел на дорогу и на собственные тылы внимания не обращал.

Обхватив сзади его толстенную шею правой рукой, Роман зафиксировал ее левой и провел жесткий удушающий прием.

Дозорный был малым дюжим и попытался отодрать локоть, сдавливающий его горло. Но Роман усилил захват, и дозорный, побрыкавшись и похрипев, бессильно обмяк у него в руках. Напоследок Роман сильно дернул руками вверх и в сторону, ломая шейные позвонки. Игры кончились. Пошла настоящая работа.

Первое мертвое тело легло на землю.

Пошарив в темноте, Роман нашел оружие, которое покойник держал в кобуре под мышкой. «Беретта», калибр девять миллиметров, в магазине – пятнадцать патронов. Двухрежимный. На стволе навинчен глушитель. Запасная обойма в придачу.

Солидная пушка. Ребята вооружились что надо. Наверное, он их здорово напугал.

Роман с удовлетворением взвесил «беретту» в руке, снял с предохранителя, переводчик режима огня поставил на стрельбу очередями. С таким партнером можно идти на штурм без всяких обходных маневров.

Все же он постоял в тени, послушал тишину. Из дома, до которого было метров двадцать, не доносилось ни звука. В окнах, завешенных по всем правилам светомаскировки, не светилось ни единой щели. По их расчетам, вернувшись, он должен подумать, что Марта спит, и тихонько войти в дом. Тут его и примут под белы рученьки.

Хорошо придумали. Но – недооценили противника. А это непростительная ошибка.

Держа «беретту» у бедра, Роман открыто перешел двор – луна светила ему в спину – и два раза негромко стукнул в дверь.

Какое-то время никто не отзывался.

Встав за косяк, чтобы уберечься от возможной пальбы через дверь, Роман стукнул еще раз.

– Юрка? – послышался чей-то голос.

– Я, я… – сдавленно отозвался Роман.

Защелкали замки, дверь начала открываться. Не дожидаясь, когда ее откроют шире, Роман выпустил короткую очередь в щель, саданул плечом и одним прыжком влетел в гостиную.

«Пфпфпф», предсмертный стон отброшенного пулями человека и грохот ворвавшегося в дом Романа слились в один долгий звук.

Оказавшись в гостиной, Роман мгновенно обнаружил еще одну цель – водитель из «Пежо» – и выпустил в него вторую очередь. Тот, не успев даже схватить оружие, ударился боком о камин и завалился в остывшую золу, подняв облачко пыли.

Открывавший дверь высокий, лысоватый мужчина лежал недалеко от порога, уставив стекленеющие глаза в потолок.

С этими кончено. Где Марта?

Смачно лопнул торшер возле Романа – и он кубарем покатился за диван. Пули рвали пол в сантиметрах от него, брызгали острой щепой. Навскидку, не глядя, он шарахнул длинной очередью в стрелявшего и залег за массивным диваном.

На слух определил, что промазал. Худо. Перестрелка не входила в его планы. Стрелок засел в спальне, и быстро его оттуда не выкуришь.

К тому же может пострадать Марта. Надо принимать экстренные меры.

Перезарядив «беретту», Роман на мгновенье поднял голову над спинкой. Тут же в обивку зашлепали пули, полетели клочья шерсти. Роман застонал и кулем выпал из-за дивана, растянувшись на полу. Руку с «береттой» неловко вывернул за спину. «Пробитую» голову накрыл другой рукой. Со стороны – бесспорный труп.

На минуту установилась тишина. Затем кто-то стал медленно к нему приближаться.

Ближе, ближе. Половица скрипнула совсем рядом. Не меняя положения, вслепую, Роман повел кистью и выпустил всю обойму, стреляя так, чтобы пули летели веером.

На сей раз он попал.

Послышался какой-то чаячий вскрик, и подстреленный повалился на пол. Долей секунды раньше стукнул оброненный пистолет.

Роман уже вскочил, выхватил из-за пояса «вальтер». На полу лежала девушка из «Пежо», зажимала руками пробитую грудь, кашляя и захлебываясь кровью. Тяжелые пули разорвали ей легкие. Шансов у нее не было. Она уже умирала.

Из человеколюбия Роман поднял ее «хеклер-кох» с глушителем и выстрелил ей в висок. Муки несчастной прекратились, она вытянулась и затихла.

«Что ж вас так плохо учили?» – подумал Роман, закрывая ей глаза.

Сбоку кто-то возник. Он вскинул пистолет, целясь в центр силуэта.

– Ты их всех убил… – сказала Марта, стоя в дверях спальни.

Она обводила взглядом лежащие тела и стягивала у горла кофточку, как будто ей было зябко. На девушку, залитую кровью, она старалась не смотреть.

– Да, я их всех… По-другому не получалось. Ты видишь, как они были вооружены?

Марта слабо кивнула. Она явно не знала, что ей делать.

– Подожди меня на улице, – сказал Роман. – Все равно нам нельзя здесь оставаться.

Марта кивнула и двинулась к двери, далеко обходя тело высокого мужчины.

– Там… еще один, – сказала она, останавливаясь и указывая за окно.

– Он уже не опасен. Иди.

Марта медленно кивнула и вышла из дома. Они оба даже не заметили, что перешли на «ты». Роман подумал об этом чуть позже, но как о чем-то отстраненном, не важном. Какие уж теперь «выканья» после этой бойни?

Стоя посреди гостиной, он думал, как быть теперь. Собственно, все было продумано заранее. Правда, он думал, что будет три трупа. Оказалось, четыре. Ну, что делать. Одним больше, одним меньше – какая, в общем, разница?

Зато, надо полагать, вся группа накрыта одним махом. Сие заключение вытекало из того, что здесь оказалась парочка из «Пежо», которой после полученных потрясений следовало, как минимум, ночь полежать в постели. Но раз их вытащили сюда, значит, замены попросту не существует.

При других обстоятельствах уничтожение целой группы противника пошло бы Роману в зачет. Но в данном случае будет хорошо, если дело закончится нагоняем. Четыре трупа так просто со счетов не спишешь. Когда-нибудь за это придется отвечать. И нельзя было поручиться, что Контора захочет взять на себя грехи проколовшегося агента.

Собирая вещи Марты и стирая отпечатки пальцев, Роман оглядывал расстрелянную гостиную. Зрелище было нерадостное. Стены разворочены, мебель попорчена, кровищи кругом. Все это, в том числе и трупы, придется убирать Мишелю, а оно ему надо? Вместо чистого, спокойного задания получил гору мертвяков и массу проблем. Нехорошо.

А всё по дурацкому недосмотру. Упустил такую малость, а далее – по нарастающей. Слава богу, Марта цела и, кажется, во вменяемом состоянии. Это хоть как-то оправдывало Романа.

Хотя, он знал, Слепцов ему никогда не простит этой оплошности.

Пора уходить. Роман бросил вокруг прощальный взгляд, вспоминая, не забыл ли чего. Ах, а какие были планы на эту ночь! Женщина – мечта, вина в избытке, камин, торшер… Тьфу.

Он погасил свет и вышел во двор с чемоданом Марты. Она сиротливо стояла возле своего «Мерседеса», но в салон не садилась.

– Поедем?

– Не на этой машине, – сказал Роман. – По ней они тебя и нашли. Мы больше не можем рисковать.

Марта только кивнула, забыв о возражениях.

– Подожди меня здесь. Я сейчас. Пока забери из своей машины все, что тебе нужно.

Марта снова кивнула. Одно удовольствие с ней стало разговаривать.

Роман выбежал за ворота и, пометавшись, нашел недалеко от забора красный «Пежо», спрятанный в кустах. Дверцы были не заперты. Тоже не рисковали включать сигнализацию.

Роман сел за руль – ключ торчал в замке зажигания. Съездил за Мартой, погрузил ее и чемодан на заднее сиденье и поехал туда, где оставил свою машину.

Марта сидела молча и тихо, как будто ее и не было. Поглядывая за ней в зеркало заднего вида, Роман видел, что она спокойна. Разве что задумчивости прибавилось.

Прибавится тут.

Через десять минут они были у «Ситроена». Пока Марта пересаживалась, Роман протер ключи, баранку и рычаг скоростей в «Пежо». По крайней мере, лично к нему ни эта машина, ни люди в Мулене не буду иметь никакого отношения.

Ну, а теперь ходу. Пока не подоспела вторая бригада.

Выехав на шоссе и взяв направление на Париж, Роман позвонил Мишелю.

– Да? – отозвался тот после второго гудка.

– Мишель, у меня проблемы.

– Большие?

– Пока не знаю.

– Понятно. Что требуется?

– Новая квартира.

– Что не устроило в той?

– Там слишком много мусора.

Мишель сделал паузу. Думал. Его можно понять. Роман ждал, глядя на надвигающиеся огни Парижа.

– Запоминайте адрес, – сказал наконец Мишель.

– Да?

– Улица Готье, восемнадцать, квартира три. Скажете консьержу, что вы от Мишеля.

– Все понял. Спасибо.

– Через час я позвоню вам по домашнему номеру.

– Хорошо.

Роман посмотрел в зеркало на Марту. Она сама села на заднее сиденье и таила молчание. Что бы это значило? Если она просто утомлена, это ничего. А если задумала выйти из игры?

– Марта, не окажешь мне услугу? – решил проверить ее Роман.

– Да?

– Будь добра, найди на карте улицу Готье.

Роман подал ей через плечо карту Парижа. Марта ее не оттолкнула, взяла, развернула, начала искать улицу.

– Нашла?

– Сейчас, – ровно отозвалась Марта.

Кажется, все нормально. Легкая заторможенность есть, но это обычное дело после перенесенного потрясения. Она вообще держится молодцом. Никаких истерик, слез, требований немедленно вернуть ее домой. Выполнение задания будет продолжено. А другого Роману пока и не требовалось.

К нему у нее отношение, конечно, изменится. Она увидела, на что он способен, и это произвело сильное впечатление. Встречаясь с ним случайным взглядом, она быстро отводила глаза. При этом что-то неуловимо менялось в области переносицы, как будто она хотела нахмуриться, но не находила для этого весомой причины и злилась на саму себя.

«До утра ничего докладывать не буду, – думал Роман, посматривая назад, – нет смысла. Только подымется шум, и, чего доброго, отзовут на родину. С них станется. Доберемся до квартиры, передохнем, поспим, а утром все немножко уйдет в прошлое. И голова будет свежее. Тем более Дубинин приказал звонить после встречи с Мишелем, то есть после одиннадцати, поэтому не будем пороть горячку и навлекать на себя преждевременный гнев начальства. Еще успеется».

– Направо, – сказала Марта.

Роман послушно свернул направо. Далее она говорила «направо», «налево», «прямо», и он четко выполнял ее указания. Он нарочно целиком доверился ей, преследуя сразу две цели: вывести ее из оцепенения, в котором она пребывала; и дать ей возможность поруководить им, человеком, убившим на ее глазах кучу народу, чтобы возникший перед ним страх – вполне естественный – уменьшился и большей частью пропал. Совсем чтобы пропадал не надо, пусть маленько побаивается, так ею легче управлять. Но и ужас не нужен, им предстоит провести в обществе друг друга еще несколько дней, и видеть перед собой трясущееся от каждого его взгляда существо – небольшое удовольствие.

Сам он тоже был в состоянии, далеком от победного, и испытывал чувства, схожие с посткоитальными: печаль и легкое отвращение. Убивать ему приходилась по роду службы не раз и не десять, к этому он давно привык и никакими такими угрызениями совести не мучился. Но убийство четверых человек, которых он не знал и которые ничего лично ему плохого не сделали… И эта окровавленная девушка. Да, у нее было в руках оружие, и она открыла огонь на поражение, даже не пытаясь вступить в переговоры. Но все же, все же. Не оплошай он, и этих трупов могло бы не быть…

– Приехали, – сказала Марта.

Они находились на одной из узких улочек в северной части Парижа. Роман из машины осмотрел дом. Мрачная постройка в пять этажей, вдоль тротуара – дешевые, подержанные автомобили. Здесь жил средний класс, зарабатывающий на жизнь тяжелым трудом. Сияние Елисейских Полей и Больших бульваров было отсюда столь же далеко, как сияние Полярной звезды.

– Ну что, идем? – повернулся Роман к Марте.

Та настороженно разглядывала улицу. Оно и понятно, в этих трущобах запросто можно нарваться на шайку грабителей.

Роман открыл дверь, вышел на мостовую. Марта – делать нечего – вышла следом, захватив с собой чемодан. Молча они двинулись к подъезду. Марта везла чемодан на колесиках – проявляла самостоятельность.

Консьерж, сморщенный маленький человек с живыми глазками, отдал им ключи сразу же, только услыхав, что они от Мишеля. Роман подумал, что, помимо Мулена, провалит Мишелю и надежную конспиративную квартиру, и это тоже не прибавило настроения.

– А где лифт?! – услыхал Роман гневный возглас Марты.

О, знакомые интонации проклюнулись.

– Пешком, сударыня, – склонившись за конторкой, сказал консьерж. – Лифта нет.

Марта фыркнула, но Роман ухватил ее за руку и потащил на лестницу. Квартира располагалась на пятом этаже, и понять возмущение Марты было нетрудно. Но Роману меньше всего хотелось подымать шум из-за такого пустяка, как отсутствие лифта, поэтому он отобрал чемодан у Марты и бодро двинулся наверх.

– Вы все-таки потише, – сказал он вполголоса.

– Ах, оставьте ваши поучения, – огрызнулась Марта, цокая каблуками на весь дом.

Быстро же она пришла в себя. Это от усталости и нервного потрясения, решил Роман.

Восхождение по крутым, бесконечным ступенькам умотало обоих. Как будто не пять этажей одолели, а все пятнадцать. Марта рухнула на тахту, не обращая внимания на обстановку. Роман опустился в кресло, повел ноющей шеей. Квартирка скромная, но жить можно. И даже со всеми удобствами. Хорошо бы, чтобы это был последний на сегодня приют.

– Что-нибудь выпьете?

– Водки, – сказала Марта, не поворачивая головы.

Выбор был мужественный. Роман отправился искать бар и нашел его в кухне, в холодильнике. Налив водки Марте и себе, вернулся в гостиную. Марта все еще лежала, бессильно вытянув ноги.

– Крепко не будет? – спросил Роман, ставя стакан на столик при тахте.

Марта молча спустила ноги, взяла стакан, залпом выпила и тут же повалилась обратно.

Судя по выражению лица, к разговорам она была не расположена.

– Поесть хотите? – тем не менее осведомился Роман.

– Идите к черту.

Они снова перешли на «вы», и пропасть, разделяющая их, – Роман это почувствовал – стала еще большей. Но он тоже устал, и вникать в настроения Марты Свирепой ему как-то не хотелось. Ну ее к богу в рай, и без нее проблем хватает.

Он с наслаждением выпил водки и, подумав, отправился в кухню за второй порцией.

Марта, похоже, задремала, поэтому он прикрыл за собой двери и закурил, возмещая этой поздней единоличной компанией веселые парижские похождения, которые намечались еще в Москве и которые, увы, оказались очередной химерой. За то и выпил – за разбитые надежды. Выпил и еще раз – за то же самое. Стало чуть веселее.

Послышалось шлепанье босых ног. В кухню вошла Марта, села на табурет, положив ногу на ногу, оперлась локтем на стол.

– Дайте сигарету.

Роман дал ей сигарету, чиркнул зажигалкой.

– Благодарю.

Марта несколько раз глубоко затянулась, обнаруживая привычки и навыки бывалого курильщика.

– Ну, налейте даме, чего же вы стоите?

– Пожалуйста.

Роман налил ей водки, косясь на узкое загорелое колено, далеко торчащее из-под короткой юбки.

– Благодарю.

Марта коротко глянула на него и без всяких чоканий выпила. И даже не поморщилась.

– Ну, а вы?

Роман кивнул и тоже выпил. Скромная вечеринка обещала превратиться в серьезную попойку.

– А вы ничего, Роман, – сказала Марта, откидываясь на спинку стула. – Я думала, прислали какого-то франта… Только чтобы от меня отвязаться. А вы – о-о! – Она покачала головой и погрозила ему пальцем. – Когда вы их убивали, у вас было такое лицо, как будто вы чинили часы… Вы никогда не чинили часы?

– Как-то не довелось.

– А мой дедушка любил чинить часы. Говорил, это его успокаивает. И когда он чинил часы, у него было лицо такое же, как сегодня у вас…

– Давайте лучше еще выпьем, – сказал Роман.

– Вы хотите меня напоить? – прищурилась Марта.

– Я хочу, чтобы вы хорошо поспали.

– Ладно, – согласилась Марта, пододвигая стакан.

Роман налил ей сразу полстакана, не обидел и себя. Пить так пить, чего уж там зря водкой разливаться.

– Я вам нравлюсь, Роман? – спросила Марта.

– Нравитесь, Марта.

Она улыбнулась, отсалютовала ему стаканом и выпила водку, как воду.

Роман уже не удивлялся и последовал ее примеру. Если она захочет устроить состязание, в холодильнике есть еще бутылка водки. Ну, и по мелочи, вроде хереса и столового вина.

В гостиной зазвонил телефон.

– Извините, Марта, я должен отлучиться.

– Пожалуйста.

Она, заметно опьянев, стала прикуривать сигарету, сердито чиркая колесиком. Роман хотел ей помочь, но подумал, что в этой ситуации заставлять Мишеля ждать – свинство, и отправился в гостиную. Дверь он прикрыл, но не плотно, чтобы не обижать Марту.

Да и какие могли быть теперь от нее тайны?

– Да?

– Можете говорить смело, – сказал Мишель.

– Хорошо. Тогда слушайте.

Роман быстро пересказал все, что случилось в Мулене. Себя не выгораживал – в любом случае узнают. Подчеркнул только, что в Мулене все прошло тихо и нет нужды беспокоиться по поводу нежелательных свидетелей.

– Да, там тихое место, – согласился Мишель.

Они помолчали.

– Вы уже доложили?

– Пока нет… – замялся Роман. – У нас договорено выйти на связь утром, тогда и доложу.

– Хорошо, тогда я тоже подожду до утра, – бесстрастно сказал Мишель.

Роман хотел поблагодарить, но удержался. Вместо этого он нашел другую формулировку, чтобы выразить свою признательность за предоставленную ему, очень нужную, отсрочку.

– Мы хорошо понимаем друг друга, Мишель.

– Надеюсь, что это так.

– Скажите, я могу попросить вас о…

Тут Роман замялся, сообразив, что не в его положении просить об очередной услуге.

– Можете, – сказал Мишель.

Кажется, он улыбался. А, все равно.

– Там остался белый «Мерседес».

– В котором маячок?

– Да, тот самый. Не могли бы вы, убрав маячок, отогнать «Мерседес» на стоянку. Я понимаю, это создает дополнительные сложности, но, поскольку вы так или иначе будете этим заниматься…

– Это не так уж и сложно, – прервал его мучения Мишель. – Все равно «Мерседес» надо куда-то девать.

– Ну да… – пробормотал Роман. – Это верно.

– Встреча там же, где и договаривались. В то же время, – напомнил Мишель.

– Хорошо.

– Тогда отдыхайте. Если что-то случится, я позвоню.

Роман положил трубку, повернулся, чтобы идти на кухню – и едва не налетел на Марту. Она подошла совсем беззвучно.

– Благодарю тебя, Роман.

Она стояла в шаге от него и, приподняв подбородок, смотрела на него не то выжидательно, не то сердито. Ее глаза сверкали, губы вспухли и казались кроваво-красными.

– За что? – тихо спросил Роман.

– За все…

Она сделала паузу, шагнула еще ближе. Ее дыхание, источавшее запах табака, водки и какого-то сладкого, только ей присущего аромата, коснулось его шеи, обожгло кожу возле уха.

– Поцелуй меня, – попросила она.

Роман положил руки на ее гибкую талию, и тут же с почти неестественной легкостью она подалась вперед и прижалась к нему. Поцелуй вышел долгим и таким страстным, что, кажется, у них обоих одновременно ослабели ноги.

– Я хочу тебя, Роман, – шепнула Марта, увлекая его за собой на тахту.

Какое у нее было горячее и упругое тело. И это обжигающее дыхание, и цепкие руки, и протяжный, плачущий стон, от которого Романа прошибло «мурашками» с ног до головы. Она что-то шептала в забытьи, что-то нежное, любовное, но Роман уже ничего не слышал. Он целиком был во власти этих мечущихся рук, этого вздрагивающего живота, этих податливых, легко расходящихся под его нажимом бедер, и когда он вошел в нее и она яростно, хрипло закричала, обхватывая его ногами и делая мощные движения навстречу, он словно потерял способность что-либо соображать и надолго провалился в неуправляемое, дикое и блаженное состояние.