Текст книги "Ведьмин пасьянс"

Автор книги: Сергей Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Она припала к щели, и то, что увидела, потрясло ее: в помещении было пять или шесть человек, у всех были накинуты на плечи волчьи шкуры с головами наподобие капюшона, у которых были оскалены пасти.

Перед ними на возвышении стоял такой же «волк», было понятно, что он здесь главный. Он что-то произнес, и все одновременно выдохнули: – Смерть! Смерть! Смерть!

– А барышня симпатичная, жалко такую сразу в расход – поиграться бы! – Она узнала голос Вольфа.

– Ты уже раз ее упустил – смотри, на этот раз не опростоволосься! А как с ней поступишь – твое дело, только тело не должны найти. ВОЛК больше не оставляет следов! – «Главный» поднял над собой какой-то металлический предмет и защелкал им.

– Смерть! Смерть! Смерть! – снова прозвучало в комнате.

– Все это наши владения – владения ВОЛКОВ! Народ уже осознал нашу силу, неотвратимость наказания, и нам скоро будет здесь тесно! Кто станет на нашем пути, того ожидает…

– Смерть! Смерть! Смерть!

Иванну очень заинтересовало, кто такой этот главный волк. Голос вроде был знакомый, но тесное помещение искажало звуки. Она чуть шире приоткрыла дверь, чтобы лучше рассмотреть собравшихся. Слабый свет шел от четырех факелов, стоящих по углам комнаты. Дверь скрипнула, и один из стоящих сзади обернулся и мгновенно осветил ее фонариком.

– Она здесь! – крикнул он, и Иванна узнала голос Николая Николаевича. Она сразу бросилась назад.

– Волки… – крикнула она на бегу, влетая в помещение, где оставила Антона. Тот стоял возле включенной лампы «летучая мышь» и снаряжал магазин «шмайсера».

– Беги на выход – я с ними потолкую! – Он, заглянув за угол, дал короткую очередь на звук надвигающегося топота ног.

– А ты…

– Я тоже, хочу вот только с ними поиграть – тут такой арсенал! – Она увидела деревянную ручку гранаты, торчащую у него из-за пояса. – Это на крайний случай, и у меня будет в запасе шесть секунд. Достаточно.

Он вновь послал очередь в темноту. В ответ раздалось несколько выстрелов – стреляли из пистолета.

– Давай, выбирайся и жди меня возле выхода. Я скоро… – Он вновь направил ствол автомата в темноту и… чертыхнулся. – Старье… Патрон заклинило! Бегом на выход и как можно быстрее убирайся отсюда – я догоню.

Иванна бросилась бежать по подземному коридору, светя перед собой фонарем, и в одно мгновение взобралась по лестнице и выскочила наружу.

Здесь ее окружала, как и внизу, полная темнота. «В какую сторону бежать»? – мелькнула мысль, и в этот момент под ее ногами задрожала земля, и бункер за ее спиной словно погрузился в землю. Она упала на землю и, плача, что-то крича, подползла к открытому люку, из которого валил черный удушливый дым.

* * *

Прошло три дня, после того как погиб Антон, и все это время она жила в доме вдовы Шабалкиной, о судьбе которой так ничего и не было известно. Недавние события, в результате которых несколько жителей пропали без вести, всколыхнули село, дали пищу для разговоров и фантазий. Когда Иванна, проблуждав ночь и утро по лесу, вышла к соседнему селу, ее рассказ приняли за вымысел и засомневались, в здравом пи она уме, но все же сообщили в Страхолесье. В течение часа приехали председатель сельсовета и Иван Леонтьевич. Ее сразу же отвезли в райцентр, к врачу, а затем в районное отделение милиции, где она вновь рассказала о событиях ночи, а учитель все подтвердил. Из его рассказа Иванна, в свою очередь, узнала, что, когда его похитили, стали требовать старинные свитки, случайно им обнаруженные, датируемые X–XI веками. Откуда они узнали об их существовании, ему не было известно, так как о них знали немногие доверенные люди. Ему пришлось их отдать, так как они обещали взамен не трогать Иванну и Антона. Беспокоясь об их жизни и здоровье, пока они находились в руках бандитов, он не стал сообщать в милицию, решив дождаться их возвращения. А тут такое произошло…

Иванна подтвердила, что то же услышала и от Антона, а он – из разговоров бандитов. Но затем с ней в милиции «отдельно» поговорили, посоветовали изменить содержание заявления. Мол, людей уже не воротишь, а о покойнике – или хорошо, или ничего. А из ее заявления следовало, что в селе действовала какая-то шайка сатанистов, которые совершали убийства, пытаясь представить это как нападения волка. Лучше пусть в заявлении будет написано, что обнаружен склад боеприпасов со времен войны, о нем не заявили, а в результате неосторожного обращения произошел взрыв, во время которого погибли несколько жителей села. Несмотря на уговоры, Иванна отказалась переписывать заявление и решила остаться, пока из бункера не извлекут тело Антона. Но дело застопорилось – необходимая техника к бункеру пройти не могла – для этого надо было рубить просеку, а чтобы вручную разобрать завалы, требовалось много времени.

Находясь под впечатлением пережитого, она позвонила редактору и попросила недельный отпуск за свой счет. Тот стал метать громы и молнии, она вспылила, заявила, что в таком случае увольняется, и бросила трубку. А на следующий день пришла странная телеграмма от Ларисы Сигизмундовны, в которой та пожаловалась, что пасьянс никак не сходится, так как одна фигура оказалась ложной, имеющей двойное значение, и под угрозой весь ее труд. Иванна несколько раз звонила старушке домой, но та не поднимала трубку.

«Чудит старушка. Что с нее возьмешь – уже переступила столетний рубеж, что мало кому удается, и при этом сохранила память и ясность ума. Подобные странности – это не самое худшее», – подумала и забыла о телеграмме.

Все эти дни окружающий мир казался серым, враждебным, мерзким, ополчившимся против нее. На один день приезжала мать Антона, но не захотела с ней встречаться, словно она была виновницей его гибели. Похоже, такого же мнения придерживались и некоторые жители села, особенно те, чьи родственники внезапно пропали без вести, – возможно, они оказались похороненными под развалинами бункера. Но, несмотря на это, Иванна продолжала здесь жить. Она общалась только с соседкой, Пелагеей Фроловной, председателем сельсовета и учителем Иваном Леонтьевичем.

Высохшее тело, которое обнаружили в полуразрушенной землянке перед подземным ходом, находилось там более полувека, на нем не было обнаружено видимых следов насильственной смерти. Взрыв разрушил подземный ход, обвалились стены и потолки нижнего этажа, не оставив ни малейшего шанса выжить находившимся там людям.

Теперь там трудилась бригада МЧС и добровольцы из ближайших сел.

Иванна по устоявшейся привычке зашла в школу к Ивану Леонтьевичу, чтобы узнать, какие новости в селе и на раскопках бункера. Тот, как обычно, оказался на своем месте в классе, обложенный книгами.

– Работа продвигается, но очень медленно – вручную расчищают подземный ход. Но есть и хорошие новости – расчистили площадку для посадки вертолета, ожидается доставка специального оборудования. Предполагают до конца недели закончить работы.

– Хорошей новостью может быть только одно – если Антона найдут живым.

– К сожалению, надежды нет ни малейшей. Из того, что вы рассказали, я сделал вывод: Антон решил использовать старую гранату, но она, очевидно, взорвалась у него в руке, после чего сдетонировали другие боеприпасы, находящиеся там, поэтому взрыв был такой разрушительной силы, и шансов остаться в живых там ни у кого не было.

– Вы это уже говорили, но я надеюсь на чудо.

– В вовкулак не верите, а в чудеса верите.

– Хочется верить в добро, а не во зло. Если считать, что Антон погиб, то с тех пор прошло три дня. По христианскому обычаю надо было его помянуть. – Она машинально взяла книгу, лежащую на столе, и открыла ее.

– Поминают, когда тело предано земле.

– А оно так и есть. Он уже в могиле, и только со временем решится, в какой могиле он почиет навсегда.

– Хорошо. И я с вами поучаствую в этом горестном ритуале. Я его знал всего один день, но он был достойным человеком.

– Достойным чего – такой смерти? Извините, нервы. Вы свободно читаете на древнеславянском? – спросила она, перелистывая книгу.

– А что здесь удивительного? Язык не такой уж сложный, а я ведь историк. В прошлый приезд я вам рассказывал, что пишу кандидатскую диссертацию. Так вот, я ее закончил, мой труд рассмотрели члены комиссии, и уже назначена дата предварительной защиты.

– Поздравляю.

– Пока рано. Еще надо обойти столько подводных камней и не получить пробоины!

– Странно, мне кажется, что мы так давно знакомы, и в то же время я о вас ничего не знаю… У меня сложилось впечатление, что здесь вы или прячетесь от чего-то, или добровольно похоронили себя.

– Если выбирать из этих двух вариантов, то второе будет вернее. Но похоронил себя лишь временно… Помянуть Антона… я не против, но думаю, это лучше сделать на его временной могиле.

– Что вы предлагаете?

– Сходить к старому бункеру.

– Я с удовольствием… Но это так далеко, и мне страшно будет там находиться.

– Сейчас мы пойдем другой дорогой, плутать уже не будем и попадем туда гораздо быстрее. А по дороге поговорим.

– Хорошо. Когда отправляемся в путь?

– Прямо сейчас. Только… мне надо еще зайти в одно место, а вы потихоньку идите, не теряйте времени, за селом я вас догоню.

Иванна вышла из школы и направилась к краю села. Она шла к тому месту, где еще недавно стоял автомобиль Антона, как печальный памятник его последнему походу. По дороге встретила несколько местных жителей, со всеми прилежно поздоровалась – одни отвечали, другие отворачивались, словно не замечая ее.

Она не решилась зайти в лес и осталась ждать учителя на краю вырубки. Тот вскоре появился, и они сразу углубились в лес. Глядя на запыхавшегося от быстрой ходьбы учителя, Иванна подумала: «Все, как в прошлый раз, – он тогда тоже слегка припоздал и очень спешил».

– Вы спрашивали, почему я вдруг оказался в этом Богом забытом краю? Не только для того, чтобы отрешиться от всего мирского и написать диссертацию. У меня была… несчастная любовь! Здесь мы свернем – так дорога будет короче. С ней мы познакомились на вокзале в Житомире, разговорились. Она жила в глухом селе, похожем на это, и то, что она оказалась в областном центре, для нее было настоящим праздником. Мы много о чем говорили, и она в тот же день осталась у меня ночевать… Свадьбу сыграли в ее селе, все перепились, им было весело, а мне почему-то грустно… Я безумно любил ее и хотел, чтобы для нее каждый день, проведенный со мной, был праздником… Покупал ей всякие безделушки, платья… На зарплату преподавателя сильно не разгонишься, поэтому занимался репетиторством, помогал с поступлением… Но на мои гроши… Здесь осторожно, пригнитесь, а то этой веткой можете поцарапать себе лицо.

– Вы остановились на том, что очень сильно ее любили.

– Да, да, до безумия. Я не хотел, чтобы она работала, но она настояла… Закончила компьютерные курсы, училась на курсах иностранного языка, готовилась к поступлению в вуз, на филологический… Я старался, чтобы она выглядела как кукла, привил ей вкус к хорошим вещам, и уже через год ее нельзя было узнать… Но эту жемчужину открыл я и только я… Здесь скользко от недавнего дождя, держитесь за мою руку. О, ч-черт, сам поскользнулся, спасибо, что придержали.

– Иван Леонтьевич, не волнуйтесь, я хорошо вижу дорогу, и обувь у меня соответствующая, так что рассказывайте дальше – мне очень интересно.

– Мы прожили вместе полтора года, и вот тогда я узнал, что она мне изменила… Служебный роман с начальником… Она плакала, ползала на коленях, просила прощения, говорила, что сама не понимает, как это вышло… Я простил ее, она поменяла работу. Полгода прошли, как в сказке, она делала все, чтобы я забыл… Затем меня послали в командировку за границу, а ее, к сожалению, я не мог взять с собой. Когда через три месяца вернулся, то сразу почувствовал: что-то не так, но боялся верить. Потом позвонила жена ее любовника и все мне рассказала.

Снова были объяснения, но теперь она оправдывалась не так, как в прошлый раз… Она заявила: «Я что, деревянная – хранить тебе месяцами верность и ночами мастурбировать? Мне нужен был мужчина – ты не понимаешь, как это бывает, когда очень хочется… а никого нет! До одури, до безумия… Я шла по улице, смотрела на мужчин и представляла, каким тот или другой может быть в постели… Видно, мой взгляд был настолько откровенным, что остановился автомобиль – красный «форд» и я познакомилась с ним».

Мы договорились, что она порвет с любовником, а я больше не стану оставлять ее надолго одну. И когда я получил новое предложение – отправиться на полгода в Англию, – я не поехал.

– Ну и глупо! Думаю, что вам это не помогло.

– Вы правы… В следующий раз, когда я узнал о ее измене, она прямо заявила: «Чего ты добиваешься? Хочешь развестись? Пожалуйста».

Но я уже не мог без нее, без запаха ее тела, даже без сарказма, который стал постоянно звучать в ее голосе при общении со мной. И потом, у нас была дочь… Жена часто говорила, когда мы ложились в постель, что у нее болит голова, и отворачивалась к стенке, а я лежал и молчал, лишь чувствовал запах… Запах другого мужчины… Иногда она ночевала у приятельниц… А что я мог – снова с ней вступить в полемику, зная заранее, что проиграю, так как я ею дорожил, а она мною – нет!

– Надо было переступить через себя. Немного поболело бы – и вновь были бы как новенький. Женщины не прощают слабости, терпеть не могут слабых мужчин.

– Так она мне и сказала: что я слабый мужчина, что меня ей мало… Но я был готов на все, только бы она осталась…

– Безответная любовь напоминает игру – футбол, но только в одни ворота. Надо было разрушить скорлупу своего «я» и увидеть мир, который гораздо больше её.

– Я подумал, что проблема в деньгах… Все ее любовники были людьми состоятельными… Впрочем, я был прав, и в этом тоже… Начал рисковать, брать деньги наперед за поступление, поставил это на поток… Меня не посадили чудом, но я остался без работы и с запятнанной репутацией…

– А она?

– Развелась со мной, скоропостижно вышла замуж и уехала из Житомира… Когда мы разводились, чтобы все прошло без проволочек, сказала, что будет моей любовницей, раз как муж не могу ее содержать, и я согласился… А она обманула – ей надо было только развестись со мной как можно быстрее. Лишила меня общения с дочерью…

– Это ужасно. Но вы же вели себя с ней не как мужчина.

– Давайте оставим эту тему…

– Я вижу, что вам до сих пор больно.

– Больно? Нет, невыносимо! Она меня использовала и выбросила, как ненужный… Эти горестные воспоминания… Прошу вас – давайте поменяем тему.

– Я знаю, у вас есть знакомые в райотделе милиции, – на каком этапе сейчас расследование? Думаю, хоть что-то они вам рассказывают. Можете не волноваться, я…

– Иванна, понимаю, вы хотите узнать, что здесь на самом деле происходило… Вы правы. Кое-что уже удалось разузнать. Во время Второй мировой войны немцы при отступлении, в соответствии с планом «Вервольф», оставили в бункере большой запас оружия и взрывчатых веществ и имитировали его подрыв.

– «Вервольф» – это оборотень?

– Верно. Это была база для их тайных сторонников-агентов, которые должны были осуществлять диверсии в тылу врага. В дневное время они должны были делать вид, что поддерживают советскую власть, а ночью – разрушать важные коммуникации, проводить террористические акты. Неизвестно, по каким причинам, но база оказалась невостребованной, возможно, хорошо сработал СМЕРШ, хотя вряд ли они о ней знали.

– Пока подросток Коля Крот ее не обнаружил…

– Совершенно точно. Но он поступил очень мудро – никому о ней не рассказал, кроме Антона, о чем впоследствии глубоко пожалел.

– Зачем она ему была нужна?

– Во время СССР – ни зачем, а затем наступили другие времена – рэкет, заказные убийства, и оружие стало пользоваться огромной популярностью.

– Он стал торговать им?

– По крайней мере, была одна попытка после его возвращения из армии, он как раз собирался жениться. Но сделка не состоялась – его взяли с поличным, дали серьезный срок. О базе-складе он не сообщил на следствии, прикинулся «черным следопытом». Отсидел срок, вернулся, женился, но осторожничал, пока не познакомился с одним человеком, который помог наладить нужные контакты для реализации оружия и взрывчатки. На взаимовыгодных условиях… Действовали они очень осторожно – продавали небольшими партиями, вновь под личиной «черных следопытов», так как значительный объем оружия времен войны, его идеальное состояние могли навести на мысль о наличии склада. Иногда они даже наносили на оружие видимые дефекты.

– «Черные следопыты» – кто это?

– Охотники за оружием, оставшимся на местах сражений прошлых войн. Рыскают по лесам, раскапывают могилы, траншеи, блиндажи, строят свой бизнес на продаже найденного оружия и амуниции.

– Я видела их сборище – словно какие-то сатанисты.,

– Нет, они не были сатанистами. Их предводителю стало известно о древнем сообществе «воинов-волков», и он постарался его возродить в этом лесном краю. Создать своеобразный тайный орден «воинов-волков» со своими законами, традициями, обрядами, культом волка-оборотня.

– Они стали вербовать в него молодежь…

– Совсем не так – там были люди постарше… Только один, называвший себя Вольфом, был посвященным, остальная молодежь просто группировалась вокруг него. Как говорится, была на подхвате.

– А эти смерти – Егорки, Ростика… Зачем они были нужны?

– Бывает, один камешек, скатившийся по осыпи в горах, может вызвать целый камнепад. Когда приехала ты, такая цветущая, красивая, занимающаяся делом, в которое не верила, считающая, что вокруг тебя крутится весь мир…

– Иван Леонтьевич, как здорово, что вы так просто перешли со мной на «ты». Раньше это у вас не получалось… Неужели я была такой, какой вы меня описываете?

– Да, именно такой!

– Похожей на вашу жену?

– У тебя с ней есть что-то общее… Егор пришел ко мне и рассказал, что Вольф демонстрировал ребятам стрельбу из «шмайсера» по мишени. Он за ним проследил и увидел, что тот залез в бункер, а обратно появился без оружия. Я сообщил об этом Кроту. А Егор снова пришел – крутится, что-то вынюхивает – мне это не понравилось. Тут узнали, что Сидор пригласил Егора принять участие в розыгрыше, и воспользовались этим.

Теперь Иван Леонтьевич говорил жестко, короткими отрывистыми фразами. Он стал совсем не похож на учителя-педанта, немного ироничного, слегка насмешливого, но доброго и отзывчивого, готового помочь.

– В ту ночь должны были пострадать от волка двое – Егор и ты.

– Все же не поняла – почему я?

– Потому, что ты такая… – И он, криво улыбаясь, повертел в воздухе руками.

– Слышала, что люди иногда страдают из-за своего сходства с кем-то, но не думала, что это коснется меня.

Иванна не чувствовала страха, глядя на тщедушного Ивана Леонтьевича.

– Когда ты догадалась, что я имею отношение к этим «волкам»?

– Подозрения появились сразу, когда ты оказался живым и невредимым после того, как побывал у них в руках. История со свитками очень подозрительная, высосанная из пальца, и если бы я ее раньше не услышала от Антона…. Тогда я отбросила подозрения… Сегодня, когда взяла книгу у тебя на столе, то сразу вспомнила песнопения в бункере. Сначала не могла понять, на каком языке поют, а как только увидела книгу, поняла – на древнеславянском. Этот культ с факелами, языческими песнопениями мог придумать только человек, хорошо знающий историю. Только ты и никто другой. Не могла же я предположить, что Коля Крот, Николай Николаевич, Вольф или другие жители села способны на это.

– Молодец. Догадалась. Но почему со мной пошла в лес?

– Потому что не боюсь тебя, но и доказательств не имею против такого уважаемого в селе и районе человека, как ты.

– Молодец вдвойне – правильно рассуждаешь.

– А зачем потребовалось убивать Ростика?

– Он тоже стал копать – смерть Егора ему показалась подозрительной, тем более что Вольф раньше разболтал ему и другим ребятам о культе Волка. Такой бы не стал молчать…

– А вдову Шабалкину зачем…

– Вот ее никто и не убивал – все уже выяснилось. Муженек ее объявился в соседнем районе. Водителем работает. Ночью прикатил пьяный с приятелем к ней домой и увез ее, в чем была. Оказалось, в его исчезновении была замешана женщина – у нее и прожил он все эти годы, даже успел жениться и овдоветь. Вот с этим двоеженцем она и разбирается. Скоро приедет – звонила по телефону в сельсовет. Раньше не могла сообщить, с собой денег не взяла.

Они вышли к болоту, покрытому зеленой ряской.

– Как я понимаю, эта дорога не к старому бункеру? – иронично заметила девушка, так и не испытывая страха к этому смешному человеку, которого несчастная любовь сделала убийцей.

– Правильная догадка, дорога кончается здесь. – Он отступил на шаг в сторону и вытащил из кармана маленький блестящий пистолет.

– Наверное, я должна испугаться, – философски заметила девушка – на нее не произвел никакого впечатления игрушечный пистолетик в руках маленького человека.

– Наверное, – согласился Иван Леонтьевич и выстрелил.

Пуля пролетела мимо головы девушки и, чмокнув, вошла в ствол сосны позади нее. И Иванна почувствовала, как ноги у нее стали ватными – она осознала, что с ней не шутят, а рядом стоит настоящая СМЕРТЬ. Обернувшись, она посмотрела на свежую царапину на коре дерева, и воображение подсказало ей продолжение – как эта маленькая пуля больно впивается в ее нежное тело, разрывает внутренние органы, а попав в кость, дробит ее. Ей стало дурно, и она опустилась на зеленый холмик у своих ног.

– А я предполагал, что ты храбрее. Знаешь, что думаю сейчас, глядя на тебя? – жестко спросил Иван Леонтьевич.

– Хотели бы, чтобы на моем месте оказалась ваша бывшая жена.

– Угадала.

– Я готова уступить ей место.

– Не торопись, всему свой черед. Она тоже получит по заслугам. А ты расплачиваешься за свои грехи.

– За какие?

– С твоей подачи в одно мгновение было уничтожено все, что я строил годами. Если бы я тогда остался в бункере, тоже погиб бы… Это было бы ужасно… Хорошо, что правду обо мне знали только Крот и Вольф. Теперь они оба мертвы, как и все другие… А о чем ты сейчас думаешь?

– Мысли нерадостные – похоже, у меня шансов нет…

– Шанс… Это идея! Даю тебе шанс – иди через болото, здесь везде трясина – но это твой шанс!

– Тогда я предпочитаю пулю – думаю, это не так ужасно.

– Место здесь глухое – я в тебя всажу не одну пулю, а затем все равно столкну в болото, еще живую. Так что выбирай.

– Как-то все это несерьезно… Этот разговор…

– На счет «три» начинаю стрелять. В ноги, затем в живот. Если позавтракала, то боль ожидает тебя нестерпимая…

– Не успела… Хоть в этом мне повезло.

– Раз, два… – Он прицелился Иванне в ноги, и она вошла в жидкую грязь.

Под ногами прогибалось, качалось, но трясина держала ее тело. Она заметила метрах в пятнадцати островок, на котором выросла небольшая березка.

«Если до него доберусь, то останусь живой». Но это было так далеко – полтора десятка шагов. Сделала второй шаг. Пока трясина ее выдерживала.

«А когда-то это было озеро… Надо постараться распределить вес тела на обе ноги, ставя их пошире – а вдруг это поможет?»

– Быстрее, быстрее, – торопил с берега Иван Леонтьевич. – У меня может лопнуть терпение, и я начну стрелять!

«Спокойнее, не реагируй на его слова – аттракцион только начинается, а удовольствие от зрелища захочется растянуть».

Она уже шла по грудь в жидкой грязи, чувствуя зыбкость основы. До островка оставалось всего два шага, когда ее нога провалилась в трясину. Она изо всех сил рванулась, буквально выпрыгнула из болота, и ей удалось ухватиться за нижнюю ветку березки.

«Выдержи меня, выдержи, и до конца своих дней я не буду кушать пирожных и других сладостей! Прошу тебя – выдержи меня!»

Перебирая руками по ветке, которая уже и сама погрузилась в жидкую грязь, она могла дышать только носом, но и он вскоре оказался залепленным грязью, а потом и глаза. С головой погрузившись в жижу, но держась за спасительную ветку, она вслепую выбралась на островок и без сил распласталась на нем.

Он был совсем крошечным – полтора шага в диаметре, так что ее ноги не помешались на нем.

– Дальше, дальше! – требовал Иван Леонтьевич.

– Да пошел ты! – отмахнулась от него девушка. «Что может быть приятнее чувствовать под собой твердь, а не шатающуюся подстилку, которая может прорваться в любой момент, и ты ухнешь в вонючую бездну».

– Буду стрелять.

– Стреляй…

Иван Леонтьевич выстрелил, и пуля прошла чуть левее островка.

– Вот идиот!

Иванна заползла за березку, тонкий ствол которой был иллюзорной защитой, и по пояс погрузилась в болото, крепко держась за ствол дерева. Пули пролетали рядом, чавкали, падая в болото, но ни одна ее не зацепила. Она насчитала пять выстрелов, после чего пистолет умолк. Иванна подняла голову.

– Надо перезарядить пистолет – патронов у меня хватит, не волнуйся! – успокоил ее учитель.

– А я и не волнуюсь. По мне – чего их зря переводить…

Иван Леонтьевич не успел ответить, так как в этот момент из лесу бесшумно вышел крупный серый волк и остановился за его спиной.

– Волк! – закричала девушка и махнула рукой.

– Пошути, дорогая! – Иван Леонтьевич обернулся, и ужас исказил его лицо.

У него затряслись руки, и он выронил патроны, которые хотел вставить в обойму. Бросился в жидкую грязь, повторяя путь, по которому прошла Иванна, все время оборачиваясь на волка. Тот подошел к самому краю болота и остановился, внимательно наблюдая за мужчиной. Того гнал животный страх, из-за которого человек забывает о логике и здравом смысле. У Ивана Леонтьевича было только одно желание – бежать. Не доходя двух шагов до островка, он провалился. В отчаянии замахал руками.

– Помоги! – хрипел он, захлебываясь в грязи. – Дай руку! – Иванна протянула было ему руку, но тут же отдернула ее, словно обожглась.

– Советский суд – самый справедливый суд в мире! – произнесла она и отвернулась.

Когда обернулась, на том месте, где только что был учитель, поднимались пузыри – один, другой – и все стихло, поверхность болота затянулась ряской. Иванна посмотрела на берег, но волка там уже не было.

– Жизнь не так проста, как кажется. Она еще проще, – повторила она слова древнегреческого мудреца, который панически боялся своей жены, но прославился на тысячелетия.

Теперь ей стоило подумать, как вернуться на «землю обетованную», перебраться через трясину, так как помощи ждать было неоткуда. Наверное, Иван Леонтьевич завел ее в такую глухомань, куда человек заходит раз в год, а то и реже. Продержаться этот срок, питаясь только листьями и корой березы, нечего было рассчитывать, поэтому Иванна решила рискнуть. Она поползла по стволу молоденькой березки, которая уже раз спасла ей жизнь, прося Всевышнего, чтобы он не дал ему сломаться, и когда деревце наклонилось к поверхности болота, начала перебирать руками к верхушке, чтобы отойти подальше от того страшного места, где трясина засосала учителя-оборотня. Но деревце сдвинулось немного в сторону от намеченного ею направления. Иванна старалась помочь себе ногами, но это ей плохо удавалось, руки дрожали от напряжения, выдерживая вес ее тела и ту, казалось, многопудовую грязь, которая прилипла к ее одежде.

«Почему я полностью не разделась?» – мелькнула запоздалая мысль, ее руки разжались, и она погрузилась по шею в трясину, но ощутила пусть зыбкую, но почву под ногами. Медленно, осторожно она продвигалась к берегу, и когда удалось его достичь, заплакала от переполнявших ее чувств.

Она лежала и плакала, играя рукой маленькими блестящими патронами, которые должны были принести ей смерть.

Иванна вспомнила про волка, но ей снова было совсем не страшно. Она шла по лесу, и он был живым, каждое дерево имело свое лицо, как на картине у Антона. На своем пути она встретила Егора и Ростика, но они очень спешили и просто помахали ей в знак приветствия. Видела и Вольфа, он прятался за деревом, видно, ему было стыдно перед ней. Она шла не одна – каждый раз, когда останавливалась, раздумывая, в какую сторону идти, видела впереди серую спину волка, указывающего направление. Многочасовые блуждания по лесу закончились в один момент, когда услышала человеческие голоса, – они приближались, и Иванна потеряла сознание от переутомления и нервного истощения.

Пришла в себя на кровати, рядом сидела вдова Шабалкина. Увидев, что она открыла глаза, женщина строго спросила:

– Где же тебя носило, чумовую?

Но она не ответила и сама задала вопрос:

– Говорят, что к вам, муж вернулся?

– Да пошел он, кобель!

– А вы знаете, что души воинов превращаются после смерти в волков, самых благородных животных, и охраняют тех, кого они любили? – И Иванна закрыла глаза.