Текст книги "Ж-И 4 (СИ)"
Автор книги: Сергей Панченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 4
Мы понуро сидели за столом у родителей. Мать капала в чай валерьянку, отец что покрепче. За те пять дней, что мы отсутствовали, они чуть не сошли с ума от неизвестности.
– Их миллиарды человек. Всех проверять жизни не хватит. – Произнес Антош. – Я проследил за конечными пунктами нескольких групп и выяснил, что у бродяг тоже есть своеобразные города или скорее безграничные ярмарки, на которых они пересекаются, чтобы поторговать и обменять нажитое во время путешествий. Таких больших городов-ярмарок я насчитал пятнадцать штук.
– И как нам это знание поможет? – Поинтересовался я у друга.
У меня вообще не было никаких зацепок. Все, что я умел, это выбирать мир по находящемуся в нем человеку, в данном случае своему сыну, но чертовы бродяги каким-то образом умели заблокировать его.
– Будучи внутри мира, в котором находится твой сын, мы сможем его почувствовать. В данном случае, я смогу его почувствовать. Дальше дело будет за малым. Мы найдем его точное местоположение, все тщательно спланируем и украдем. Потом я поставлю такой барьер бродягам, что они в одном мире с Дариком не смогут его найти, даже если будут смотреть на него в упор.
– Вот, ребята, что значит человек на своем месте. – Пьяненько заявил отец. – Отличный план.
Мать недовольно посмотрела в его сторону, но промолчала.
– Давайте сейчас же и отправимся. – Нетерпеливо предложила Ляля.
– Одна проблема, в их городах мы будем слишком на виду. Там живут люди только их вида. Надо что-то придумать, чтобы иметь возможность хотя бы ненадолго выходить на улицы. Играя с тканью миров, мы быстро обнаружим себя, а там могут оказаться бродяги специально обученные давать отпор таким, как мы. Так что, спешить не надо, иначе вы опять окажетесь в больнице. – Змей отхлебнул холодный зеленый чай. – Мы впервые столкнулись с генетическими иномирцами так близко и оказались не готовы к этому.
– Да уж. – Я удобнее устроился на мягкой подушечке, положенной на стул, чтобы не бередить рану.
– Бедный ребенок. Как он столько выдержит среди чужих? Как они будут к нему относиться? – Произнесла мать угрюмо.
Ляля всхлипнула и прикрыла лицо руками.
– Ой, прости, Лялечка, я же не об этом хотела сказать. – Маман полезла к снохе. – Все хорошо будет с Дариком, только ему потерпеть придется. Я уверена, вы все правильно придумаете и сделаете. Ну, не реви. Прости меня дуру бестолковую.
– Да, мать, умеешь ты вовремя сказать нужные слова. – Поддел ее отец.
– А ты только заливать вовремя умеешь. – Она не дала себя в обиду.
– У тебя уже есть какие-нибудь наметки? – Поинтересовался я у змея, зная его страсть к планированию.
– Пока в начальной стадии. Бродяги держат рабов, а это могут быть кто угодно.
– Ты хочешь заковать нас в кандалы? – Догадался я.
– Почему вас? Меня и тебя, а Лялю перекрасить в рыжий и прикрыть накидкой с капюшоном, чтобы не особо приметно было.
– Я же совсем не похожа на них. – Изумилась супруга. – У них даже хвоста нет.
– Ну, тогда дела плохи. – Мрачно произнес Антош. – Безнадзорно ни один раб по улице ходить не должен. А вариант был неплох.
– А можно не перекрашиваться? Неужели у них совсем нет людей в сером окрасе? – Поинтересовалась Ляля, с надеждой глядя на друга.
– Не видел таких. – Ответил Антош. – Можно ограничиться перекрашиванием головы и рук, тех частей тела, которые будут на виду. – Предложил он, совершенно не понимая женских метаний.
– Ни за что! – Наотрез отказалась кошка.
Я представил ее с рыжими руками и головой. Если бы не серьезная ситуация, в которой мы находились, я бы не сдержался пошутить. Моя жена, относящаяся к своей шубке с неимоверной заботой, никогда бы не согласилась на подобные эксперименты. Ей даже выбритый участок на месте раны не давал покоя. Она с параноидальной регулярностью осматривала его, ожидая признаки отрастания шерсти.
– Может быть, они носят перчатки до локтей? – Придумал я компромиссное решение. – А на лицо надеть вуальку или хиджаб. Ты не обратил внимание, их женщины не одеваются так?
– Ты прав, Жорж, я был в одном их городе, расположенном в пустыне, так они там все прикрывали лица тряпичными шарфами. Можно будет выбрать их наряд. – Обрадовался змей. – Нет ничего проще.
– Хорошая идея. – Обрадовалась Ляля. – Чем красить себя частями. Потом облезешь и неровно обрастешь.
– Да, помнишь мать, как Мурка заразилась на улице лишаем? – Спросил отец. – Чем мы ее только не мазали, ничего не помогало. Она дура, слизывала с себя лекарство, а потом блевала по всем углам.
– Я бы не стала лизать. – Ляля обиделась на ассоциацию.
– Да я… я, в смысле, у тебя шерсть, у Мурки шерсть, проблемы общие. Только шерсть и ничего больше.
– Ладно, семья, нам пора. Обещаю ставить вас в известность о результатах наших поисков. Как только вернем Дарика, сразу к вам в гости. Дача, шашлыки и все такое. – Я поднялся из-за стола. – Вы тут не волнуйтесь. Бать, не налегай на спиртное, а то отправим в мир, где кодируют раз и навсегда.
– Только ты не читай мне нотаций, Игорек. У твоей матери пунктик, что я когда-нибудь сопьюсь. А я только в компании выпиваю, а кроме вас у меня другой компании нет. Не ведитесь на ее упреки, это в ней потомственная ведьма говорит. Хочется ей кого-нибудь замучить. – Отец звонко чмокнул мать в щеку. – Забирай. – Придвинул ей ополовиненную бутылку водки.
– Спасибо вам. Все было очень вкусно, как всегда. – Сделал Антош комплимент и сполз со стула. – С вами, Василий, выпьем, когда вернем внука.
– Спасибо Антошка, ты настоящий друг. Я в тебя верю, больше чем в самого себя. Буду ждать.
Мы еще раз попрощались в коридоре. Мать обняла Лялю и даже всплакнула. Она больше не видела в ней никого, кроме человека и снохи. Понимала ее как мать и жалела, как родную дочь.
– Скорее бы увидеть внучка. – Всхлипнув, произнесла мать. – Вы там осторожнее.
– Не переживай мам, все будет хорошо. – Пообещал я.
– Давай, в жопу раненый боец, до встречи. – Отец крепко пожал мне руку. – И с тобой, дочка. – Обнял Лялю. – И с тобой, друг. – Обнял Антоша под голову.
Змей скрутил нас и перенес в пустыню. В глаза ударил яркий свет и горячий песок, поднятый порывом ветра. Мы очутились между высокими барханами. Ветер длинным извивающимся языком непрерывно сдувал с гребня слой песка, оседающего на нас. Ляля закашлялась. Ее привыкшие к влажной атмосфере леса органы дыхания с трудом переносили жаркий пыльный климат. Зато змей блаженствовал. Его хладнокровное тело, получив извне калории, приобрело энергию. Он принялся ползать зигзагами по склону, как теленок, впервые выбравшийся из загона.
– С чего мы начнем? – Поинтересовалась у меня Ляля.
– Давай дождемся, когда наш мегамозг устанет и снизойдет до озвучивания плана действий.
Антош полез на самый гребень.
– Поднимайтесь. – Позвал он нас.
Мы с Лялей переглянулись. В отсутствие собственных планов, приходилось терпеть чужие. Мы покарабкались вверх по горячему песку. Это было непросто. Склон оказался очень крутым, ноги проваливались в песок, дыхание сбивалось. Мы поднялись на самый гребень припорошенные пылью, с сильной одышкой.
– Да, в жарком климате становятся очевидными все недостатки теплокровных. – Иронично заметил змей.
– Дождемся ночи. – Зловещим тоном произнес я, зная, что в пустыне по ночам очень холодно.
У меня пропало желание пикироваться, когда перед глазами предстало огромное поселение, раскинувшееся от горизонта до горизонта. Оно почти сливалось цветом с окружающей пустыней, если бы не редко разбросанные пестрые пятна шатров. Антош был прав, поселение больше всего напоминало древнюю ярмарку. Улицы находились в постоянном движении от бесчисленных потоков людей.
– Антош, ты не мог бы уже проверить, здесь наш сын или нет? – Напомнила Ляля о главной цели нашего визита.
– Разумеется. Я как раз начинал погружаться в транс.
– Прости.
Змей ничего не ответил. Приподнял лицо с закрытыми глазами вверх и мелко затряс хвостом. Так продолжалось несколько минут. Мы с Лялей, утомленные солнцем и пылью, присели прямо на горячий песок. Моей ране жжение пришлось по вкусу. Она приятно раззуделась, как на финальной стадии заживания.
– Никогда не понимала, как можно выбрать такое безжизненное место для поселения. Я словно в духовке. Еще чуть-чуть и мои внутренности начнут запекаться.
– Это потому что ты не потеешь. Твое тело охлаждается только через влажный язык. Кстати, садись передо мной, я накрою тебя своей тенью, и не стесняйся, высунь язык, а то брыкнешься в тепловой обморок, как тогда.
– На даче?
– Да.
– Это был не тепловой обморок. Я нечаянно хлебнула не из того стакана. Я думала папа пил воду, он даже не морщился, и отхлебнула, как следует. Чтобы его не выдать, пришлось тоже не морщиться, пока не отключилась.
Я рассмеялся. Ляля так тепло относилась к моей семье, что мне иногда казалось, будто я женат на своей сестре. Когда она называла моих родителей мамой и папой, это звучало так обыкновенно, словно они тоже её родили.
– Когда же он поймет. – Нетерпеливо произнесла Ляля, глядя на «шаманящего» друга.
– Не мешай. Чем меньше ошибок совершим, тем больше шансов, что Дарику не причинят вреда.
Змей словно услышал нас, резко открыл глаза.
– Кажется, он здесь. – Произнес он.
– Ты не уверен? – Спросил я.
– Слушай, эти бродяги мастера маскировки, должен признать, они умеют запутывать следы. Я чувствую Дарика, он жив и здоров, но не вижу, как обычно вижу любого знакомого человека. Не исключено, что он все время находится в некотором коконе.
– Зачем? – Не поняла Ляля.
– Затем, что первый раз мы здорово облажались, и они извлекли из этого урок. Бродяги уверены, что мы решим попытать счастья еще раз и готовятся. Наше преимущество будет в том, что мы не станем использовать для нападения границы миров, а сделаем, как старые добрые разбойники, нападем с оружием, стрельбой и улюлюканьями. Уверен, против такого приема они будут беспомощны.
– Антош, ты мне открылся с новой стороны. – Усмехнулся я. – Я считал тебя отъявленным пацифистом, которого воротит от вида оружия.
– Так и было, пока Археорис не открыл мне глаза на некоторые вещи. Чисто философски, пацифизм, как идея, популяризуется в обществе, которое начинает гибнуть. В глобальном смысле это одно из многих действий заставляющих цивилизацию исчезнуть, путем потери способности к сопротивлению. Тот самый случай, когда благими намерениями выстилается дорога в ад. В пацифизме трудно распознать его подлую сущность, но благодаря тому, что я имею доступ к бесконечному числу миров для проверки выводов, убедился в этом точно, пацифизм зло. Совсем другое дело осмысленно не брать в руки оружие, пытаясь сохранить мир до последнего, но у нас как раз противоположный случай.
– Я не умею пользоваться оружием. – Призналась Ляля.
– Я тебя научу. – Пообещал я. – Не думаю, что нам придется его реально применять, так ведь, Антош?
– Нет, я уверен, что как раз придется.
Змей считал прямолинейность благим делом, даже если она являлась для кого-то шокирующей.
– Это не прогулка, дорогая. Если ты не готова, мы не возьмем тебя с собой. – Я взял жену за мягкую ручку.
Ее шубка накалилась на солнце.
– Я останусь. – Ответила она. – Если откажусь, буду всю жизнь считать себя размазней и плохой матерью.
– Но вначале прогуляемся по ярмарке без оружия. Прежде, чем мы туда пойдем, необходимо экипироваться. – Предупредил змей.
– Как мы раздобудем одежду? – Поинтересовался я, глядя на неуместный для этого климата гардероб на мне и Ляле.
– У местных есть обычай, хоронить людей, оставляя их глубоко в пустыне. Я подсмотрел. На такой город приходится до нескольких сотен похорон в день. Надо всего лишь подобрать нужный размер одежды, дождаться окончания процессии и спокойно переодеться.
– Что? – Лицо моей Ляли скривилось в брезгливой гримасе. – С покойника?
– А что такого? Его все равно растерзают ночные хищники вместе с одеждой. – Удивился змей.
– Я не смогу. Это хуже, чем оружие. Я боюсь покойников и все, что с ними связано. – Глаза у супруги сделались безумными.
Я редко видел ее в таком крайнем эмоциональном состоянии.
– Ты же говоришь об одежде для Ляли? Вряд ли они хоронят рабов. – Догадался я.
– Именно. Нам нужна одежда благородного человека. Рабы ходят в чем их поймали или вообще голышом.
– Антош, давай рассмотрим более гуманный способ приодеться. Давай просто найдем похожие шмотки в соседнем мире. – Предложил я.
– Ну, если у вас этот простой способ добыть самую подходящую одежду вызывает такое отторжение, совершенно непонятное мне, то давайте раздобудем одежду в другом мире. Но предупреждаю, если бродяги увидят отличия, я не виноват.
– Только не с покойника. – Взмолилась Ляля.
– Ладно. – Согласился змей. – Женщины – самая сложная загадка в мире. Не хотел так поступать, но придется. – Произнес он и исчез.
– Что она задумал? – Удивился я его внезапному исчезновению.
– Он так изменился. – Заметила Ляля. – Я же не бываю с вами, и мне казалось он до сих пор тот же робкий, но умный философ.
– Да, Антош теперь за словом в карман не лезет и оружием не брезгует. Ему бы на годик в отпуск, а то он в тирана выродится.
Змей явился через десять минут. Мы уже совсем изжарились на здешнем беспощадном солнце.
– Ляля, иди за мной. – Позвал он мою супругу.
Теперь они исчезли вдвоем и появились через несколько минут. Ляля была одета в холщовую накидку с капюшоном и обвешана украшениями на запястьях, поверх кожаных перчаток. Ее лицо полностью прикрывала повязка от пыли. Из тени капюшона на меня смотрели пронзительно красивые желтые глаза. Несмотря на простоту одежды, в облике чувствовалось что-то аристократическое.
– Нам пришлось раздеть женщину. – Смущенно призналась супруга. – Она отказалась надевать мои вещи.
– Я закрыл в капсуле местную, никуда не убежит, пока мы не позволим. Еду и воду я ей оставил. – Обыденным тоном признался змей. – Пусть это и покажется жестким, но идея с одеждой из другого мира не очень хороша. Люди сразу заметят подмену. Теперь надо выбрать оружие и вперед.
Он ухватил нас я Лялей и одним движением перенес в огромный военный склад. Сотни метров стеллажей в одну сторону, и таких рядом было очень много.
– Это склад администрации Транзабара. Оружие изъятое за время его существования. – Пояснил змей. – У меня сюда свободный вход. Выбирайте под руку, и чтобы пряталось под одеждой.
Я не слишком разбирался в оружии, поэтому выбрал себе пистолет, похожий на земной аналог с полной обоймой патронов. Ляля взяла оружие, похожее на мое. Все-таки у разумных кошек подвижность пальцев была не такой, как у нас, потомков обезьян, что наложило отпечаток на внешний вид оружия. У пистолета имелась какая-то несуразная рукоятка и курок, который ходил «от себя». Антош взял себе стреляющую палку, совсем не похожу на оружие. Чтобы переносить его на себе, требовался ошейник, к которому она крепилась.
– Если, что, скажешь что это на мне рабский ошейник, а палка это антенна для активации электрического удара. – Попросил змей.
Я спрятал свой пистолет под штанину, закрепив его при помощи скотча, обернутого вокруг носка. Ляля просто убрала оружие под одежду. Наша боевая команда была готова к новым приключениям.
На этот раз змей высадил нас прямо в городе, позади ряда хижин, шатров и платок. Ветер громко трепал свободные края тканей ненадежных на вид сооружений. Из-за домов доносилось многоголосье толпы, топот и рев животных. Мне стало волнительно. Все-таки я впервые находился среди народа, который был сведущ в иномирстве больше моего.
– Ляля, вливайся в толпу и делай вид, что заинтересована в разложенном товаре, а мы будем следовать за тобой. Будь осторожнее, когда увидишь людей в черных тюрбанах, это представители местного правопорядка. Они сканируют толпу, выискивая преступников.
– Каким образом? – Поинтересовался я.
– Думаю, они как-то видят их состояние. Возбужденных вылавливают, а что дальше делают с ними, я не знаю. Поэтому, друзья мои, сохраняйте спокойствие. Я буду гасить ваши ауры, но слишком на это не надейтесь, вдруг они как раз и заметят мои махинации. – Посоветовал Антош.
– Кто будет выбрасывать нас в другой мир? – Поинтересовался я.
Между мной и змеем всегда существовала договоренность об очередности внезапной экстрадиции в случае опасности.
– Давай сделаем так, я поддерживаю наши ауры и ищу Дарика, а ты выбираешь безопасный мир. – Предложил змей.
– Договорились. – Я сразу же создал мысленную матрицу места и даже почувствовал ее прикосновение, чтобы не тратить драгоценные секунды, вспоминая детали.
– Ну, пошли. – Выдохнул змей.
Ляля поправила на себе капюшон, максимально натянув на лицо, и направилась к проходу между домами. Мы влились в пеструю толпу местных, одетых так же, как и моя жена и рабов всевозможных видов. На их фоне мы со змеем смотрелись вполне обыкновенно. Что меня напрягло больше всего в этой толпе, это животные. Некоторые из них были в два раза больше верблюдов и могли запросто наступить и не заметить. Особенно на Антоша. Животные перевозили людей и товар, навьюченный на могучие бока.
Первое время я безостановочно вертел головой, и отбегал в сторону, чтобы не быть раздавленным, пока нечаянно не сбил с ног одного из бродяг. Надо сказать, что в их городе, это словно к ним совсем не клеилось. Тут они вели себя словно самые благородные люди в мире. Ходили, задрав носы кверху, глядя на всех, кто ниже их по статусу презрительным взглядом. Я решил, что это представители оседлой касты, постоянно живущие в городе. Какие-нибудь барыги, контролирующие скупку и продажу ценностей, привезенные настоящими бродягами.
Получилось неловко. Я кинулся помогать подняться сбитому человеку, но он отмахнулся от моей протянутой руки, как от палки измазанной дерьмом. Хорошо, что Ляля не растерялась и помогла ему подняться. Ее руку он не отверг. Поднялся на ноги и принялся орать на меня.
– Куда смотришь, животное! Сдам тебя сейчас на переработку, бесполезная ты тварь. Откуда только набрали таких слепых рабов! – Разорялся он.
– Простите его, он молодой раб, еще ничего не понимает. Испугался, растерялся в толпе. – Заступилась Ляля. – Я его накажу. Исполосую ему спину плеткой и мягкое место… тоже.
– Одних извинений будет недостаточно. – Заявил пострадавший, отряхивая пыльную одежду. – Уж лучше решить такой инцидент через суд.
– Прошу вас, не надо доводить дело до суда. Мы все осознали. – Ляля стянула с запястья браслет и протянула мужчине. – Вот, возьмите в качестве жеста нашего полного раскаяния.
Пострадавший с готовностью взял его и прочитал выгравированные на браслете надписи. Его лицо начало менять выражение с самодовольства на испуг прямо на глазах.
– Простите меня, я не могу принять его. Я же не знал, кто вы. Простите еще раз. – Он пару раз поклонился Ляле в пояс и быстро растворился в толпе.
– Кого ты выкрал? – Поинтересовался я у змея.
– Не знаю. Не силен в здешней иерархии. У них большой дом в центре города. Зажиточная дама. Я был там, когда почувствовал присутствие нашего сына.
Антош часто называл Дарика «наш сын», считая себя третьим периодическим родителем. Нам с Лялей казалось, что так он пытается сохранить у себя ощущение, что мы до сих пор одна команда. Мы не противились этому, наоборот, нам самим хотелось, чтобы Антош никуда не делся. Ему, человеку, созданному для административной работы, нужно было чувствовать причастность к кому-нибудь, кого можно было считать очень близкими друзьями, почти родственниками.
– Веди нас, госпожа. – Обратился я к Ляле.
– Куда? Я потеряла ориентир, пока общалась с этим типом. – Она завертела головой.
– Видите на перекрестках вывески с одной стороны красные, с другой желтые. Если идти навстречу желтым, то будешь идти в центр, если красным, то на окраину. – Пояснил змей. – Если идти между ними, то будешь ходить кругами. Город построен по круговой архитектуре. Начал строиться от центра и постепенно прирастает окраинами по одной и той же схеме.
– Нам туда? – на всякий случай спросила Ляля, показывая на желтый указатель.
– Верно, туда. Только больше не спрашивай у меня на виду у всех. Это не похоже на общение раба с господином. Будь пожестче. – Посоветовал змей моей супруге.
– Ладно. – Пообещала Ляля и повела нас через толпу людей.
Я боялся, что змея затопчут, но большинство людей и животных, увидев его, робко сторонились. Я решил, что у бродяг остался генетический страх перед змеями. Я уже привык к внешности друга, но кому-то она могла показаться пугающей.
– Я бы отсек ему башку и во дворе подвесил, ястребов пугать. – Услышал я вдогонку нам. – Ползучий гад.
Антош виду не подал, что услышал возглас. Даже в обычной жизни он никогда не отвечал тем, кто его оскорблял, считая, что публичное проявление глупости унижает человека сильнее. А у меня вспотели ладони от желания пустить оружие в дело. Не любил я общества, в которых существовало такое явное разделение разумных существ на рабов и господ.
Я заметил, чем ближе к центру, тем свободнее становились улицы. Торговые ряды редели, покупателей и праздно шатающихся возле лотков убавилось. Зато прибавилось тех самых «черношапочников» присматривающих за порядком. Пока мы их совсем не интересовали. Блюстители порядка сидели в тени за столиками, нередко в плетеных креслах, пили желтый напиток, похожий на мочу и лениво присматривали за народом. Если бы не Антош, мы бы совсем не выделялись на общем фоне.
Мне встретилось много людей нашего приматного вида. Мы иногда посматривали друг на друга с любопытством, но хозяева многих из них покрикивали за это. Как и все владельцы рабов, их пугала возможность объединения унижаемых. Понимали, что случись искра восстания, их ждала бы непременная и заслуженная смерть.
– Ляля, отойди в сторону. – Чревовещательным способом попросил Антош мою жену.
На дороге появилась шикарная карета с кучей охраны на животных, отдаленно похожих на верблюдов. Народ, даже благородные, разбегались в стороны, жались к рядам торговцев, лишь не попасть под кортеж, в котором явно везли важную «шишку». Я затесался между двух столиков с фруктами и уставился на проезжающую карету. Золоченые узоры ярко блестели на солнце. Кучер, погоняющий скакунов, был одет в накидку, подвязанную алыми лентами, развеваемыми ветром. Красиво, учитывая место, в котором это все происходило, но неуместно.
В задней части кареты имелось окно, прикрытое полупрозрачной шторой. Мне стало интересно узнать, что за персона владеет такой неслыханной роскошью, поэтому я внимательно смотрел в него. Вдруг штора отодвинулась, и на меня уставились два глаза, горящие как зеленый лед. Меня пробрало холодом от дурных предчувствий. Карета остановилась и сдала назад. Поравнялась с нами.
Охрана тут же выстроилась у дверцы. Открыла дверь и помогла выйти из нее прелестной даме. Я так мог сказать о ней, учитывая мои широкие взгляды на женщин другого вида. Она была элегантна, хорошо одета, держалась, как и положено держаться женщине высокого ранга. Сошла на землю, не теряя осанки, и направилась в нашу сторону. Ляля испуганно посмотрела на меня. Я смог только успокаивающе моргнуть ей в ответ и на всякий случай настроился драпать в запасной мир.
Аристократка подошла к Ляле, но продолжила смотреть прямо на меня.
– Это твой раб? – Спросила она.
– Да, госпожа. – Нашлась моя супруга, потупив взгляд.
– Я его покупаю. – Сообщила богатая мадам. – Назови цену.
– Он вам вряд ли понравится. Этот раб совершенно не умеет работать. – Попыталась отговорить ее Ляля.
– Он мне годится не для работы. Назови цену или я заплачу, сколько посчитаю нужным. – Настойчиво произнесла богачка.
Я увидел, как змей начал подавать мне знаки, кивая головой и моргая. Я понял его жесты за желание продать меня этой рабовладелице. Надо было только дать знак Ляле. Хорошо, что она догадалась тайно посмотреть на меня. Я моргнул ей, чтобы она поняла, что надо пойти на сделку.
– Я готова отдать вам его по той цене, которую вы дадите. – Выкрутилась Ляля, не зная тарифов на рабов и вообще, не имея никакого понятия о денежных единицах бродяг.
– Отлично. Принесите деньги, шестьдесят само. – Крикнула охране аристократка. – Не скопец? – Спросила у Ляли.
Вопрос смутил мою супругу. Ее глаза сделались больше раза в два.
– Что молчишь? Смутилась? Не для себя беру. – Засмеялась рабовладелица. – У меня ферма, размножаю их там, кого на работу, кого в театр, кого на корм. Этот на вид свеженький, поработает производителем, пока не помрет от нагрузки. – Ей принесли деньги в виде матовых серебристых монет. – Держи.
Ляля протянула руку в перчатке. Аристократка посмотрела на нее, как на умалишенную.
– Кошель давай, дура. Еще раз увижу, что госпоже закрытой рукой тянешься, отрублю по локоть.
– Простите. – Ляля взяла деньги и раболепски поклонилась.
Поклон выглядел так натурально, словно она училась этому. Меня грубо ухватили за шею и поволокли к карете. Я обернулся. Змей все так же успокаивающе моргал. Хотелось верить, что это не нервный тик. В карету меня не посадили. Приковали позади нее цепью, и я побежал следом, глотая пыль и истекая потом. Уж не знаю, какой план имелся у змея, но мне его начало не особо понравилось.
Бежал я не меньше получаса по пыльной дороге, усеянной мусором. Затем началась белая плитка, за которой ухаживали рабы с метлами. Мы оказались в престижном районе города, где совсем не было никаких торговых лавок и праздно шатающегося люда. Все, кто мне встретились, были одеты в благородные накидки. Они степенно прохаживались пешком, ведя на ошейнике животных или рабов. Многие катались на открытых повозках, менее роскошных, чем та, к которой я был прикован.
Кортеж остановился у стен кремового цвета с массивными деревянными воротами. Кучер прокричал что-то неопределенное и ворота пришли в движение. Отворились нараспашку, открыв взору оазис из зеленых растений и фонтанов. «Кони» зацокали копытами по мраморной плитке, которой были выложены дорожки внутри поместья.
Ко мне подбежали суетливые рабы. Один почти такой же, как мы, только с лиловой кожей и вытянутыми глазами, словно ему стянули кожу к макушке. Второй вообще очень странный, такой похожий на куст без листьев человек, с шишкообразной головой, напоминающей нарост. Он быстро справился с замком моего ошейника. «Лиловый» кивнул в сторону палатки в конце большого двора.
– Там твое место. Иди, обживайся. – Приказал он.
Воистину, раб мечтает не о свободе, а том, чтобы иметь своих рабов. Чего бы ему сразу не показать расположение к человеку, попавшему в трудную ситуацию? Мне нестерпимо захотелось взять и прямо у него на глазах уйти отсюда, показав, что человек свободное существо. Пришлось сдержаться, надеясь, что потом Антош мне объяснит чего ради я терпел эти издевательства.
Я пошел в сторону палатки, но после того, как человек-куст больно поддал мне под зад своими корявыми отростками, побежал. Наверное, здесь как в армии, идущий пешком раб вызывал подозрение. Набегался я в этот день знатно. Внутри палатки стояла настоящая жара. Воздух, несмотря на поднятые стены, почти не двигался, а солнце нещадно раскаляло ткань.
– Этого отмыть, покормить, дать отдохнуть, чтобы вечером он был готов к работе. – Приказал «лиловый» двум пожилым женщинам.
– Какой? – Хриплым голосом спросила одна из них.
– Осеменителем. – Ответил тот.
Мне показалось, в его голосе прозвучала зависть. Работа, конечно, не самая худшая, но если ее не избежать, хотелось бы иметь, в прямом и переносном смысле, определенный эстетический уровень рабочего инструмента. Правда, я был уверен, что до этого не дойдет и змей уже где-то рядом.
«Лиловый ушел». Я решил прояснить ситуацию у женщин, стирающих белье.
– А не подскажите, что это за место?
– Место, как место, что конкретно тебя интересует? – Спросила рабыня, выглядевшая чуть помоложе.
– Чем занимается госпожа. Разводит людей, похожих на нас?
Обе дамы засмеялись.
– На кой мы ей сдались? У нее детский дом. Она воспитывает брошенных детей в духе преданности ей, а затем, когда они вырастают, сует их на важные должности, чтобы всегда держаться при власти.
Кажется, мне стал понятен план змея.
