Текст книги "Skinова печать"

Автор книги: Сергей Алов

Соавторы: Константин Алов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Мы все время отстаем как минимум на один ход, а то и больше, – констатировал Крюков. – Мы не успели определиться, мог ли Жидоморов быть наследником Рабиновича, а его уже убили. И знаете, чему я больше всего удивился? Что рядом с его телом я не нашел ничего, указывающего на причастность нашего друга, – он указал на Хорста. – То ли убийцы поспешили, то ли у них улики кончились. Не успели мы сообразить, что Машка крайняя, как ее похитили.

– Или убили, – тихо, чтобы не слышала старушка, вышедшая в кухню, подсказал Алан.

– Это в том случае, если имеется еще один наследник, – уточнил Крюков.

– Нету никаких наследников, – бабушка Фира оказалась гораздо ближе, чем они предполагали, и слышала она тоже гораздо лучше, чем про нее думали. – Машку украли, чтобы жениться на ней и получить наследство. Пока этого не произойдет, она в безопасности. А вот та бедная девочка, которую убили… Я бы расстреляла этих мерзавцев собственными руками! Это говорю вам я, старая еврейская партизанка!

Спорить с ней никто не захотел. А, собственно, о чем тут спорить?

– Кто ее похитил, и куда ее могли вывезти? Вот два ключевых вопроса, – определил опер. – Кто – понятно. То есть было понятно. Я думал, что за всем этим стоит Жидоморов, но оказалось, что он в этой цепочке – не первое звено. За ним – шишки покрупнее. А связь, я думаю, идет через Анвара. В последнее время, куда ни сунешься, отовсюду его уши торчат.

Алан засопел. Сыщик внимательно посмотрел на него.

– Хочешь что-то добавить?

Алан рассудительно произнес:

– В общем, да. Анвар меня вербовал. Для этого его люди вывозили меня к нему в особняк. Это где-то под Москвой. Наверняка Санчес там же и взрывчатку у Анвара получал.

– Где-то под Москвой? Точное место, – усмехнулся опер. – Остается поехать туда и…

– Соберем группу и налетим, – Хорст еще толком не пришел в себя, поэтому не понял иронии сыщика. – Всех перемочим! Атака рейнджеров.

Крюков хлопнул его по плечу.

– Отдыхай пока. А лучше маме позвони, рейнджер хренов. Когда ее последний раз видел? Так давай звони, обрадуй. Скажи, что ты пока еще живой и на свободе.

Хорст автоматически снял трубку телефона и набрал домашний номер. Сначала он говорил негромко. Потом вдруг удивленно поднял брови и обратился к Крюкову и остальным:

– У меня дома сидит сестра Татьянки. Та ей оставила какие-то бумаги и велела передать их мне, если с ней что-нибудь случится.

– Пусть едет сюда, – распорядился Крюков. – И как можно быстрее.

Хорст передал приказ. В это время с кухни донесся голос бабушки Фиры.

– Идите пить чай!

На большой, метров в двадцать, кухне за массивным столом сидели двое, Барин и Оборотень. Белый потолок кухни пересекали черные деревянные балки. Над столом свисала, сияя тусклой бронзой, лампа, стилизованная под старинную керосиновую. Стариной веяло от чугунной плиты и от дубового буфета. Даже холодильник имел вид изразцовой печи.

Здесь Барин чувствовал себя комфортно. Здесь не надо было прикидываться любителем экзотических блюд и напитков. Пил и ел то, что хотел и сколько хотел.

Сейчас комфортное состояние он ценил особенно. Нервы стали совсем ни к черту. На работе против него собралась целая коалиция, враги так и норовили обжать со всех сторон, спасало только особое доверие президента. Но это неустойчивое равновесие могло рухнуть в любой момент. И вместе с теплым местом он лишится и всех своих акций нефтяных и алюминиевых компаний, полученных за верную службу. А наркобизнес Анвара, похоже, накрылся медным тазом.

Ну, а о том, что творилось дома, лучше было вообще не думать. Сын-наркоман откалывал такие номера, что Баринову самому порой хотелось застрелиться от стыда. Анвар, скотина, вместо того, чтобы уберечь его мальчика, сам подсадил его на иглу. И этим самым Барина за горло взял, за кадык. За пищик, блин. И держит. Совсем, сука, кислород перекрыл. Врачи неделю назад предынфарктное состояние констатировали. В тот раз пронесло, но поберечься наперед стоило. Покой и еще раз покой.

Только поэтому Барин и решился пригласить в свой дом злейшего друга – Оборотня. Они уже успели выпить ледяной водки, закусить икоркой, огурчиками и грибками, после чего прислуга выложила на блюдо шампуры с шипящим мясом и удалилась. Барин на правах хозяина снова наполнил рюмки. Выпили.

– На Анваре можете поставить крест, – вторя его мыслям, категорически заключил Оборотень. – В том дерьме, что произошло на рынке Мусы. Анвар засветился по самое дальше некуда. Следствие выйдет на него если не сегодня, так завтра. Поэтому от него нужно срочно избавляться. Кстати, вам ведь до зарезу нужен террористический акт? Вот пусть он его и совершит.

Теракт Барину и в самом деле требовался до зарезу. Это был тот единственный козырь, которым он смог бы побить карты своих врагов. Если произойдет теракт, он, Баринов, сразу станет фигурой номер один. Потому что в любой критической ситуации, и особенно при устранении ее последствий, что главное? Правильно – финансирование. А финансирование – это он, Барин. И те шавки, которые на него сейчас лают и стремятся укусить, будут ему руки и ноги лизать, да еще при этом визжать от удовольствия.

Но только сам теракт должен быть дозированным, без перебора. Ни в коем случае нельзя вызвать раздражения у вышестоящих. Нужно просто напомнить о существовании Барина, о его незаменимости. Никаких сотен жертв. Максимум человек десять – двадцать. Ну, двадцать пять.

Барин весь так и заерзал на месте от нетерпения. Даром, что водку пил.

– А как заставить Анвара совершить этот теракт? – он искательно заглянул в глаза Оборотню.

Надо же, перед какой мразью пресмыкаться приходится!

Оборотень, казалось, не обращал на хозяина дома никакого внимания. Просто рассуждал вслух:

– Элементарно. Надо натравить на него бритоголовых, а еще лучше – ментов. Вспугнуть, короче. Как жирного тетерева на охоте. Для этого ведь и существуют легавые собаки. Половина дела уже, собственно, сделана. Проблемами его напряги, выхода у него нет. А теперь я сам поеду к нему и подскажу правильное решение. Возможно, сам и возглавлю акцию. Давно ментов не стрелял, руки чешутся. Особенно одного козла завалить очень хочется, по фамилии Крюков. А он наверняка туда первым примчится. Но за это я требую вашей поддержки в деле с наследством Рабиновича. Мне понадобятся настоящие документы, юристы международного класса, нотариус и прочее.

Барин поспешил заверить гостя:

– Все это у тебя будет, не волнуйся. Только скажи, зачем тебе это надо?

Оборотень сделал вид, что обиделся.

– А чем я хуже других? Свадьба, кольца, белый лимузин с разноцветными лентами. Крики: «Горько»! Шампанского попить, салатику поесть. Подружку невесты на кухне трахнуть. Чтобы все как у людей. Или всем можно, а мне нельзя? Ладно, шучу. От женитьбы мне нужно две вещи – сначала штамп в паспорте, а потом доверенность на распоряжение наследством. Невесту сначала на иглу, а потом и совсем убрать можно будет. И коротать остаток жизни в тоскливом одиночестве в собственном дворце. Эх, не дано мне встретить старость в теплых войлочных тапочках, читая сказки внукам! Подохну от инсульта или инфаркта, в каком-нибудь пятизвездочном люксе, в постели с молодой, развратной мулаткой. А то и с двумя сразу. Вот мерзость!

И он разразился веселым заразительным смехом. Так, наверное, смеялся Ленин, встречаясь с детьми на елке в Сокольниках.

Баринов замахал рюмкой, и водка пролилась. Он налил еще.

– Я не о женитьбе. Я хотел спросить – зачем тебе нужна такая собачья жизнь? Стрельба, двойная жизнь. Ведь у тебя такая должность, положение! Любой дурак позавидует.

Оборотень усмехнулся.

– Но я же не дурак! Наверное, мне это просто нравится. Натура, видно, такая противоречивая. На Кубе Че Гевару поставили народным банком руководить, а он сбежал в партизаны. Вот и я такой же, как Че Гевара, только хочу и банкиром быть, и партизанить. Там кавказцев поднял, тут бритоголовых замутил, по вкусу красных радикалов добавил. Адская кухня, и я на ней главный повар. Вот это завидная роль! Как Зорро. Сегодня представитель власти, завтра разбойник. К тому же с утра до вечера я занимаюсь разработкой всякой мрази. По одну сторону от меня деньги, по другую – кровь. Поневоле зачерпнешь одного и вымажешься в другом. Вам это трудно понять, я хищник, а вы – мародер, падальщик. Вы приходите туда, откуда я уже ушел. Мы с вами не совпадаем во времени. Наливайте. Как говорил начальник одесской канализации: «Выпьем за дерьмо, которое нас кормит».

– А вы его знали? – удивился такому знакомству Барин.

– Я нет, но так утверждает Жванецкий, а я ему верю, – подтвердил Оборотень.

Тут они снова выпили и налегли на остывающий шашлык.

Выпив чаю, Крюков отправил Хорста на улицу встречать Татьянкину сестру, а сам продолжил доверительную беседу с Аланом.

– Скажи честно, зачем ты в Москву приперся? Не затем же, чтобы у Мусы на рынке ящики кантовать? Я, в принципе, догадываюсь. Тебя к Мусе в его наркобизнес внедрили?

Алан покачал головой.

– Нет, я тут по своим делам. Это касается теракта в Сослане. Ты слышал о Полковнике?

Крюков кивнул.

– Это тот подонок, который командовал захватившими школу террористами? Его же вроде бы убили.

– Нет, не убили, я точно знаю. У моих земляков неплохо поставлена разведка, и влиятельные люди на нашей стороне имеются. Но после того, как президент пообещал приравнять мстителей к террористам, они ничем мне помочь не могут. Поэтому я действую на свой страх и риск.

Крюков потер лоб.

– Я слышал от одного парня, его недавно в тюрьме убили, про какого-то Оборотня-Полковника. Может быть, это он и есть? Витас его еще Шварцем называл.

– Витас? – переспросил Хорст.

Он только что вошел в квартиру. Сестра Татьянки вошла следом.

– Надя, – представилась она. – Но вообще-то меня Надюхой зовут.

– Крюков, – поднялся со стула сыщик. – Но вообще-то меня зовут Крюк. Опер Крюк. Так ты сестра Татьянки?

– Двоюродная, – уточнила Надюха. – Я под Москвой живу, в поселке «Дружба». Татьянка ко мне приезжала недавно и просила вот этот пакет передать Хорсту, если с ней что случится.

Присутствующие удивились.

– А откуда в поселке «Дружба» стало известно, что с Татьянкой что-то случилось?

– Ну, как же, а крест? – пояснила Надюха. – У нее крестик был серебряный. Батя мой сам сделал, он у нас умелец на все руки. Так тут вчера Ибрагимовы козлы Анвару новую девчонку привезли, а батя как раз в особняке проводку менял. Он и увидел на девчонке Танин крест. Раз так, говорит, значит, нет больше нашей Татьянки. Ну, я взяла пакет и в Москву, Хорста искать. С Татьянкой что-то случилось? Плохое?

В кухне воцарилось гнетущее молчание.

– Хуже некуда, – буркнул наконец Крюков.

Бабушка Фира усадила Надюху за стол и принялась угощать обедом. Крюков, Хорст и Алан стали рассматривать принесенные ею документы и фотографии.

Из материалов следовало, что отец Гершензона женился на матери Жидоморова и усыновил его. Так что юридически тот вполне мог стать наследником его родственника Рябиновича.

Крюков только головой покрутил от досады.

– Да, знать бы это раньше… Зато теперь к горечи от потери дорогого профессора Жидоморова прибавилось удовлетворение от приобретенного знания.

– А что ты говорил о Витасе? – напомнил сыщику Хорст.

И Крюков рассказал, как встречался в камере с Витасом накануне его смерти. И про Оборотня рассказал, и про Полковника, и про свои подозрения насчет Шварца.

– Я так и думал! – поддержал его Хорст. – Шварц – старый мужик, ему лет тридцать, не меньше!

Тут Крюков смущенно улыбнулся. Ему было значительно больше тридцати, но стариком он себя если и называл, то лишь в шутку.

– Старый мужик, – продолжал Хорст, – а все с пацанами в войнушку играет. И морду ото всех прячет.

– А ты бы его узнал? – спросил Крюков.

– Еще бы! – воскликнул Хорст. – Даже ночью, с закрытыми глазами.

Сыщик повернулся к Алану.

– Ты Полковника хорошо разглядел?

– Да, – кивнул тот. – Был бы я художник, прямо сейчас портрет изобразил бы. Жалко, рисовать не умею. А ты почему спросил?

Сыщик неопределенно покрутил растопыренными пальцами.

– Так, вообще. Я думаю, может быть, и я его тоже знаю, просто не догадываюсь, кто он такой. Так ведь часто бывает – ты кого-то ищешь, а он у тебя за спиной стоит. Но это сейчас не главное.

И сыщик принялся подробно расспрашивать Татьянку об особняке Анвара, в который абреки Ибрагима привезли девушку с крестиком, похожую на Машку.

План действий приняли немедленно. Алан едет с Надюхой на разведку в поселок «Дружбу».

– А на чем вы поедете? – спохватился сыщик.

Алан покрутил на пальце тяжелую связку ключей.

– Ключи от гаража Мусы у меня остались. Пять машин, выбирай любую. Хочешь – черную «Волгу». А хочешь – «Волгу» черную.

– Богатый выбор, – заметил Крюков. – А черной «Волги» там нет?

– Да, цвет и марка у них у всех одинаковая, зато качество разное, – возразил Алан. – Две совсем старые, на ходу развалиться могут, две нормальные. А одна – конфета. Прошлого года выпуска, эксклюзивная модель. Для Немцова делали, а он только на «мерседесе» ездит. Ее и возьму, раз ни Немцову, ни Мусе она уже не нужна.

– Я с вами поеду, – неожиданно заявила бабушка Фира. – Мне так спокойнее будет, а вам не в тягость. Места я занимаю немного, легкая. И ем мало.

Алан не нашел, что возразить. Он растерянно переглянулся с Крюковым и вынужден был согласиться.

Хорст отправился в спортзал, служивший штаб-квартирой для его соратников. Он хотел собрать хотя бы небольшую группу бойцов для нападения на особняк Анвара.

Крюков же направился в «Отдел расизма». Ему очень хотелось переговорить с кем-нибудь из своих временных коллег-начальников. С Геной Крамским или Мишей Волгиным. Интуиция подсказывала, что Полковник, этот любитель военных игр с настоящим оружием и настоящими потерями, сидит сейчас в их кабинете.

Оставив «рябуху» возле особнячка, Крюков поднялся на свой этаж, подошел к кабинету. Дверь была не заперта. Он потянул ее и вошел. На столе начальника сидел и улыбался Вадим. Полковник Вадим, помощник генерала Орлова. Ни Крамского, ни Волгина в кабинете не оказалось.

– А я тебя жду, – не здороваясь, с ходу заявил Вадим. – Поехали.

– Куда? – не понял сыщик.

– С тобой хочет поговорить генерал.

Понятно было, что для Вадима существует только один настоящий генерал.

– Если только недолго, у меня дела.

Сыщик спустился за Вадимом к выходу из особнячка. Постовой на входе козырнул им. Одному Крюкову такую честь не оказывали. Видно, Вадим и впрямь полковник.

Вадим предложил оперу сесть в его джип. Врубив сирену и мигалку, он понесся по улицам, не придерживаясь правил уличного движения. Крюков и сам предпочитал свободный стиль езды, но все же не до такой степени.

Они домчались буквально за пять минут. Ставка генерала Орлова располагалась в самом центре столицы, неподалеку от магазина «Детский мир» в невзрачном двухэтажном домишке, похожем на барак. Рядом с дверью висела табличка с надписью: «Движение «Отчизна».

Сразу за дверью оказался тамбур. Опер не сразу понял, куда дальше идти. Оказалось, что дверь во внутреннее помещение находится справа, чуть ли не за плечом. Крюков догадался, что это сделано из фортификационных соображений. Ворвавшийся в тамбур противник вынужден был бы развернуться вправо-назад, что крайне неудобно, и наилучшим образом попадал под огонь охраны.

В дверях их остановил охранник. Крюков не сомневался, что тот хорошо знает Вадима. Тем не менее, бдительный страж внимательнейшим образом изучил документы Вадима, затем уставился в разовый пропуск, выписанный на Крюкова, и так же тщательно сверил его со служебным удостоверением опера. Что и говорить, служба здесь была поставлена серьезно.

Крюков проследовал за Вадимом по лестнице на второй этаж. Кабинет генерала не отличался ни роскошью, ни размерами. Стол, несколько стульев, на столе компьютер и стопка бланков движения. Ни агитационных плакатов, ни партийной символики. Крюков удивился и прямо с порога спросил об этом.

Генерал поглядел на него и усмехнулся.

– У нас все игры в компьютере, а в жизни мы серьезными делами занимаемся. И агитировать никого не приходится. Те, кто к нам приходит, уже сагитированные. Жизнью.

И без перехода спросил:

– Как там Минаев?

Сыщик несколько обескуражено ответил:

– Спасибо. Вашими молитвами жив пока. Так зачем звали?

Генерал-лейтенант Федор Иванович Орлов внешне напомнил Крюкову генерала из рекламы мыльной пены. А, может быть, там рекламировали прокладки для армейских сапог? Тот генерал все брился, брился, а потом давай орать: «Штурмовики, на взлет!»

– Звал по делу, капитан. Мы тут за тобой понаблюдали немного. Ничего, что на ты?

– А что, нормально. Валяй! – махнул рукой опер.

Вадим от такого нахальства чуть со стула не упал, но генералу это понравилось. Он рассмеялся.

– Сработаемся! А наблюдали мы за тобой не просто так. Мы знаем, что в «Отделе расизма» работает враг. Настоящий оборотень. Не чучело из ужастика и не пугало из милицейской сводки. Вот мы сначала на тебя и подумали.

– А почему сразу на меня? – обиделся сыщик. – Я же там не один корячусь. Или по принципу чукча – шибко умный?

Генерал снова переглянулся с Вадимом. Немного смущенно.

– В принципе, да. Очень уж ты непонятным показался. Вот мы и решили, что это у тебя следствие двойной жизни. И ошиблись, говорю с радостью, потому что ты мне понравился.

Крюков развел руками.

– Извините, не хочется вас обижать, но я по мужикам не очень… Я как-то с женщинами…

Вадим сидел как на иголках. Такая манера беседы была ему явно непривычна. Но Крюков с генералом, судя по всему, нашли общий язык.

– Так вот, капитан, – отсмеявшись, вернулся к главной теме Орлов, – пригласили мы тебя для откровенного разговора. Скажи для начала, что ты думаешь о нашей жизни?

Крюков пожал плечами.

– А что о ней думать? Нормальная жизнь. Корабль медленно, но уверенно тонет, музыка играет, пассажиры танцуют. Команда потихоньку сваливает на спасательных шлюпках, прихватив вещички пассажиров. Им-то они все равно уже не понадобятся.

Генерал посмотрел на Вадима. Теперь и тот одобрительно улыбался.

– Да, хорошо сказал. Метко. – Орлов встал и принялся мерить шагами свой небольшой кабинетик. – В том, что все мы живем в преддверии катастрофы, я с тобой совершенно согласен. Президент бессилен. Ту порочную систему, которую он получил в наследство от предшественника, не переделать. Все зашло слишком далеко. В экономике и политике мы сейчас пытаемся слепо копировать застой, который однажды довел страну до развала. Мы подсели на нефтяную иглу, пудрим народу мозги резервным фондом. Но все прекрасно знают, что резервный фонд – это спасательный круг, которым смогут воспользоваться единицы. Оглушаем себя изобретением дурацких праздников и с ужасом ждем, когда все рухнет. А рухнет оно в один прекрасный момент – при падении цен на нефть. И тогда наступит хаос. И не мы присоединим к себе Белоруссию, а она подберет то, что останется от России. Вот для такого случая мы и готовим наших людей. Наша задача – не допустить хаоса, пресечь массовые беспорядки. Кроме того, тебе это хорошо известно, силовые структуры практически не выполняют своих функций.

– И вы создали параллельную силовую структуру типа опричнины? – догадался Крюков.

– Если хочешь, можно назвать и так, – согласился генерал.

– И кому вы подчиняетесь? Или у вас партизанский отряд? – сыщик невольно усмехнулся, вспомнив бабушку Фиру.

Генерал истолковал его улыбку по-своему и немножко обиделся. Поэтому поспешно выпалил то, что при других обстоятельствах, возможно, и скрыл бы:

– Мы подчиняемся непосредственно первому лицу в государстве. Верховному главнокомандующему. Тебя это устраивает?

Крюков неопределенно покачал головой.

– Я бы предпочел, чтобы некоторые вопросы можно было решать, не заезжая каждый раз за разрешением в Кремль.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Орлов.

И Крюков рассказал ему о последних событиях и своем намерении навестить Анвара в поселке «Дружба».

Выслушав опера, генерал небрежно похлопал его по плечу.

– Расслабься, сынок. Ты попал по адресу. Такие вопросы находятся в моей компетенции. Тут я могу не спрашивать разрешения. Главное – не шуметь после одиннадцати.

Орлов посмотрел на часы и обернулся к Вадиму.

– Так, до одиннадцати время у нас еще есть, груби сбор! Проведем пробу сил. Будем считать это учениями на местности, максимально приближенными к боевой обстановке.

Крюков наврал Орлову. На самом деле тот ему тоже понравился. И сейчас сыщик смотрел на генерала с немым восхищением. Одно слово – орел!

Над мирным поселком «Дружба» в прямом и переносном смысле сгущались черные тучи. Анвар бегал по залам своего огромного особняка и скрипел зубами от ярости так, что было слышно даже на деревенской улице.

А ведь он знал, что нельзя доверять этим русским! Полковник с Барином его подставили. Его обвинили во взрыве на рынке, в убийстве Мусы, в наркоторговле, похищении людей и всех прочих смертных грехах кроме, разве что, осквернении могил и глумления над государственным гимном.

Скоро в поселок пожалует спецназ. Бронетехника, вертолеты, самолеты, пароходы, пионеры… Короче – привет мальчишу!

Но вместо спецназа прибыл Полковник. Он пребывал в радостном возбуждении. Можно было подумать, что он дозу принял, но Анвар знал – Полковник на дух не переносит никакой наркоты. Только алкоголь, и то в умеренных количествах. Но алкоголем от него не пахло. Водочная клизма также исключалась.

Оставалось предположить одно: для Полковника наркотик – само чувство предстоящей опасности и драка. Анвар слышал, что в бою Полковник преображается. Он звереет и становится подобным неуязвимым древним воинам, охваченным священным безумием.

– В предатели меня записал? – гаркнул Полковник. – Думал, я тебя брошу? Обижаешь, начальник! Ладно, давай к делу. Сколько времени тебе понадобится на эвакуацию всего хозяйства?

Анвар на секунду задумался.

– Часа три, если поторопиться. У меня одной наркоты – вагон. Да еще девочки, барахло кое-какое. И в лесу склад.

– Что у тебя там? – спросил Полковник.

– Так, всего понемножку. Оружие – на полк не хватит, но батальон вооружить можно. Взрывчатка есть, тоже немножко. Москву и Ленинград два раза взорвать хватит. Я за ней уже на всякий случай людей отправил. Скоро вернутся, привезут ящиков десять.

Далеко в лесу что-то сильно грохнуло, и над деревьями поднялся столб черного дыма. Полковник подозрительно прищурился.

– Похоже, склада в лесу у тебя больше нет. Тех людей, наверное, тоже. А кроме этого склада оружие где-нибудь имеется?

Лицо Анвара почернело от ярости.

– Вах, шайтан! Ишак-мамэ сыктым! Вся взрывчатка там был! Оружие немножко в доме есть. Автоматы-пулеметы, на взвод наберется. Патронов много. Что хочешь делать?

Теперь задумался Полковник.

– Что тут у вас в поселке имеется? Школа, больница, почта, телеграф, телефон?

– Школа есть.

– Тогда предлагаю захватить школу. Всех, кого поймаем, возьмем в заложники. Объявим требования – войска из Чечни вывести, ракету на Марс отправить, Березовского президентом выбрать или еще какую-нибудь ерунду. Пока власти будут с нами там разбираться, ты спокойно успеешь эвакуировать все свое хозяйство. За это время даже телевизор с холодильником вывезешь. Сколько у тебя людей?

– Я тебе Ибрагима дам с его джигитами. Ну, и еще пару-тройку человек. Всего шесть.

– Значит, включая меня, великолепная семерка наберется! Маловато, конечно, но сойдет для сельской местности. Тогда не будем тянуть. Начнешь пораньше – сделаешь побольше.

Анвар набрал на мобильнике номер.

– Ибрагим? Срочно ко мне! И ребят своих тащи.

Часом раньше черная «Волга» последней модели, красивая, как два «мерседеса» сразу, остановилась в стороне от поселка. Алан загнал машину в придорожные кусты на высоком холме. Отсюда поселок был виден как на ладони. Надюха сориентировала Алана, показав ему особняк Анвара, а заодно и свой дом. Баба Фира сидела, нахохлившись, на заднем сиденье и молчала.

– Ближе подъезжать нельзя, – сказала Надя. – Нарвемся на абреков.

– Хорошо, – кивнул Алан. – Тогда в поселок я пойду один, а вы пока посидите в машине.

– Ну вот, сейчас! – с полуоборота завелась Надюха. – Я еще у себя дома буду разрешения спрашивать, куда мне ходить! Баб-Фира, пошли ко мне домой! А он пусть в машине сидит.

Алан только головой покачал. Он надеялся, что хотя бы у старушки хватит ума переждать его отсутствие в машине, но та поддержала Надюху.

– Мы пойдем на разведку. В случае чего встречаемся здесь же ровно через час.

Дамы покинули машину и направились к дороге, ведущей в поселок. Они прошли не более ста метров, как возле них затормозил черный бумер. Вероятно, из салона автомобиля им сделали предложение, от которого они не смогли отказаться. Бабушка Фира и Надюха сели в машину.

Алан смотрел вслед удалявшемуся бумеру. Поднятый им столб пыли медленно оседал у ворот Анварова особняка.

Алан достал из простенького тайника, наскоро оборудованного под днищем машины, пистолет. Это был подарок земляков, сделанный на всякий пожарный случай. Похоже, сейчас именно такой случай наступил.

Алан вылез из машины и двинулся вдоль улицы в направлении резиденции Анвара. Навстречу ему выскочил грязный джип. Едва не сбив Алана, машина затормозила. Из открывшейся двери водителя послышалась удалая лирическая песня.

Вместе со звуками музыки наружу высунулась смуглая бородатая рожа. Алан узнал бородача. Тот привозил его к Анвару на вербовку. И тот узнал его. Обрадовался.

– Салам, брат! Так ты с нами? Это харашо! Мусу как собак зарэзал. Тоже харашо! Куда идешь? Мы за взрывчатка едем, пошли с нами. Воевать будем, руски собак рэзать. Захватим школа-балныца. Все взорвем! Вах, харашо! Покажем этим собакам, что такое война. Второй Сослан сдэлаем!

Алан напрягся, чтобы тут же не разрядить всю обойму в морду новоявленному «брату». Но подумал, что боевые действия начинать пока рано, и сдержался. Он залез в салон и обнялся с двумя напарниками водителя. Те тоже обрадовались пополнению.

– Четверо лучше, чем трое, – рассудили они. – Больше взрывчатка привезем, Анвар спасиба скажэт! Штука баксы даст! Вах, харашо!

По дороге они оживленно обсуждали, как будут «рэзать горло русским собакам» и всем остальным, кто подвернется под руку.

Лесной неприметной дорожкой они прикатили к высоченному забору. Алан подумал, что ему сильно повезло. Пешком бы он сюда в жизни не добрел, а его эксклюзивная «Волга» села бы на днище за первым поворотом.

В заборе имелись ворога. Судя по внешнему виду, они смогли бы выдержать танковый таран. Недолго, но смогли бы. На воротах значилась лаконичная надпись: «Склад № 4». Водитель джипа посигналил «спартаковским» кодом «та-та – тра-та-та – тра-та-ти-та – тата». Ворота медленно открылись, пропуская машину.

Джип въехал на территорию склада № 4. Кроме щитового домика охраны, здесь было лишь одно строение – длинный ангар из гофрированного железа. Машина остановилась возле дверей ангара. Водитель вылез и махнул экипажу.

– Пошли!

Внешность склада оказалась обманчивой. Под оцинкованным железом оказалась бетонная коробка. Водитель открыл дверь, напомнившую Алану то ли сейф, то ли подводную лодку, и провел всех на склад. Здесь все было как на обычном складе, только на полках лежали автоматы, пистолеты, винтовки и коробки с патронами.

Алану больше всего понравился стеллаж с холодным оружием. И просто пленил его своим видом лежавший с краю японский боевой самурайский нож, настоящий «танто» с ручкой, покрытой акульей кожей.

Бородатый водитель заметил его восхищенный взгляд. Ну, как было не показать, что он тут главный?

– Нравится? Бери, – милостиво разрешил он и засмеялся. – Я сегодня добрый. Вах! Погубит меня моя доброта!

Взрывчатка хранилась дальше, в отдельном помещении, за следующей тяжелой сейфовой дверью. Алан вошел и оказался в небольшой комнате, по обеим сторонам которой высились закрытые шкафы.

Бородатый водитель определенно был за старшего. Он прошелся вдоль шкафов, сверяясь с листком бумаги, потом обратился к двоим своим помощникам.

– Я буду отбирать то, что нужно, вы таскаете ящики в машину, а он, – водитель ткнул пальцем в Алана, – будет их вам подавать. Здесь не курить.

Помощники вышли подымить на улицу, Водитель открыл дверцы шкафов и принялся выволакивать коробки со взрывчаткой и складывать на полу.

– Помогай, – велел он Алану, который курить не пошел, а остался тут же.

Алан послушно принялся выволакивать коробки на середину комнаты и складывать одну на другую.

Минут через пять водитель перевел дух и отер пот со лба. Посреди комнаты высился внушительный штабель из промасленных коробок и ящиков.

– Эй! – крикнул он так, чтобы его было слышно на улице. – Давай, падхады! Тарапится надо, за один раз все не вывезем!

Тут он захрипел, как будто подавился абрикосовой косточкой. Но причина потери голоса была в другом. Просто Алан слегка рванул вверх бороду водителя и полоснул его бритвенным лезвием самурайского ножа «танто» по кадыку. Шея раскрылась чуть ли не до позвоночника. Алан поспешно оттолкнул тело в угол, чтобы поток крови не испачкал его и не выдал раньше времени. Он взял одну из коробок и пошел к двери. Ему навстречу уже входил первый из пассажиров джипа.

– Держи, а то взорвется! – Алан бросил ему коробку.

Тот едва успел подхватить опасный груз и только собрался высказать Алану, что он думает по поводу таких шутников, как разделил незавидную судьбу бородатого водителя. Его напарник замешкался где-то у входа в ангар. Алан затаился между двумя стеллажами и, когда боевик проходил мимо, резанул по горлу и его.

Теперь следовало обезвредить охрану. Алан прошелся вдоль полок, выбрал подходящий для такой цели «Макаров» с глушителем. Проверил обойму, взвел затвор. Вышел из ангара и столкнулся с охранником. Тот уже начал беспокоиться.

– Э, пачиму нэ начинаете? Анвар звонил, ждет, когда прыедете. Тут товар много, еще раз прыехать прыдется.

Алан вскинул руку с пистолетом и дважды нажал спусковой крючок. Хлопки выстрелов были практически неслышны, лишь дважды лязгнул металл затвора.

Второй охранник сидел в будке и смотрел по видику «Убить Билла‑3». Алан с порога спросил его:

– А где остальные? Там помочь надо, чтобы за один раз все вывезти.

– Какой остальные? Нас тут всего трое! – Охранник стал ворчать, что они не грузчики, но все же крикнул в дверь комнаты отдыха: – Эй, Ваха, иди сюда!

В этот момент Алан вонзил нож ему в горло. Вошедший в комнату Ваха потянулся к стоявшему у стены автомату, но получил пулю в живот и упал.

Алан наклонился над ним.

– Сколько вас тут было?

– Трое, – простонал раненый.

Это совпадало с полученной ранее информацией. Алан выстрелил Вахе в голову и направился обратно в ангар. Он стал выкладывать коробки со взрывчаткой цепочкой, от комнаты, где хранились ее запасы, к выходу из ангара. Здесь он сложил пирамидкой несколько коробок, между которыми установил нехитрую мину – гранату, засунутую в стеклянный стакан, взятый в комнате охраны. Чеку он предварительно выдернул, и теперь только непрочные стеклянные стенки стакана прижимали спусковой рычаг запала к корпусу гранаты. Оставалось лишь разбить стакан, чтобы граната взорвалась. От нее должны были последовательно сдетонировать выложенные цепочкой коробки со взрывчаткой. И так до самого склада, где этой взрывчатки хватило бы, чтобы взорвать половину крупного города. Анвар если и преувеличивал, то совсем немного.