Текст книги "Котт в сапогах. Конкистадор."

Автор книги: Сергей Ковалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Умеешь ты найти нужные слова.– Я повернулся к остальным лошадям: – Эй, послушайте! Вы совершенно напрасно паникуете. Мы ищем выход и, разумеется, найдем его. Я уверен в этом.

Тут люк распахнулся, и на трапе возникла громадная фигура Андрэ. В руке гигант сжимал топор:

– Капитан, вот вы где! А я уж начал беспокоиться, не бросились ли вы от отчаяния за борт!

– Ну что за глупости тебе в голову лезут!

– Ага! Я тоже себе потом сказал – глупости какие! Вы ни за что топиться не стали бы! Коты воду ужас как не любят!

– Иезус Мария! Ладно... Ты зачем меня искал-то?

– А? А! У Архимеда появилась идея, как нам спастись! Хочет со всеми поделиться. Пойдемте... А! Только нам еще понадобится конь!

Я вздрогнул от сдвоенного глухого удара за спиной – Максимилиан и Артур дружно упали в обморок.

– Чего это они?

– Да так... – замялся я.– А зачем тебе конь?

– Эт не мне, эт Архимеду. Говорю же, придумал он что-то, только пока не говорит,– развел руками Андрэ.– Он там что-то в своей книжечке корябает, а меня послал коня обмерить.

– А топор тебе зачем?

– Дык а чего? Я с детства привык топором все мерить. Удобно – один раз топор померил, и он у тебя всегда под рукой! В этом вот ровно четыре фута и два дюйма.

– Ох, уволь меня от воспоминаний детства! Me ряй что ты там хотел, да пойдем послушаем, что Архимед придумал!

– Дык это... а как же я его померяю теперь? – развел руками Андрэ.– Архимед сказал – померить самого большого коня – сколько он высотой, когда стоит. А они оба лежат!

Я застонал сквозь зубы.

– Померяй лежащего, и идем!

Видимо, Андрэ что-то такое прочел в моих глазах, потому как молча бросился к бесчувственному Максимилиану и споро померил его от копыт до холки и от ноздрей до основания хвоста.

– Готово, господин капитан!

– Ну так чего стоишь? – Мне не терпелось узнать, что же придумал изобретатель. В сложившейся ситуации вполне простительное чувство, я считаю.– Пошли быстрее!

На палубе собралась уже вся наша «команда». Архимед записал результаты измерений, сделанных Андрэ, и надолго погрузился в какие-то вычисления. Мы в почтительном молчании наблюдали за процессом – не каждый день удается посмотреть на настоящего изобретателя за работой. Особенный же пиетет внушал тот факт, что от результатов зависела наша жизнь.

– Хорошо! Очень хорошо! – Архимед поднял глаза от расчетов и довольно улыбнулся.– Я уверен, что это сработает!

– Что – это? Ну же, не тяните!

– Вот!

Изобретатель торжественно развернул свою книжечку для записей страницами к нам.

– Э-э-эм... Несомненно, это очень интересно,—

промямлил я.– Но я понятия не имею, что значат все эти закорючки.

– Это не закорючки, безграмотное вы животное! Это формулы! – обиделся Архимед.– Здесь выведено доказательство того, что моя идея реализуема!

–А за животное можно и когтями по физиономии!

– Я рассматриваю все явления с точки зрения науки! – надменно вздернул бровь изобретатель.– Вы являетесь котом, а коты и кошки – животные. То, что вы умеете говорить, еще не делает вас человеком! Что лишний раз подтверждается тем обстоятельством, что грамота вам недоступна.

– Ах ты... ты... – Я задохнулся от гнева.

– Спокойно, спокойно! – Коллет бесцеремонно ухватила меня за шиворот и тем спасла наглеца от немедленной расправы.– Архимед, вы ошибаетесь относительно Конрада! Он вовсе не от рождения кот, он и человеком был не особо грамотным.

– Спасибо, Коллет! – ядовито прошипел я.– Умеешь найти доброе слово для старого друга!

– Я всего лишь хочу, чтобы вы отложили выяснение отношений до более благоприятных времен. Кстати, я тоже не понимаю смысла вашего изобретения. Судя по формулам, вы высчитали скорость, которую приобретет корабль, если колеса будут вращаться с определенным усилием. Но где вы возьмете источник этого усилия?

– О! Так ведь это самое простое! Источник всю дорогу находился у нас под ногами!

Запись в путевом дневнике Конрада фон Котта

от 2 сентября 16... г. от Р. X.

Чуть не погубив нас своей чрезмерной приверженностью к точным цифрам, Архимед же и нашел гениальное решение, спасшее нас в этой – казавшейся безнадежной – ситуации.

Примечание на полях. Ну насчет гениального решения – это, конечно, гипербола.

– Это неслыханный позор! Злая насмешка над моей благородной кровью!

– Не вижу никакого позора,– пожал я плечами.–Работа как работа.

– Вот именно! Работа! Капитан, вы, простите за дерзость, рассуждаете как простолюдин! Дворянин не должен осквернять себя работой! Тем более такой низкой!

– Да что в ней такого низкого-то?

– Вам не понять, вы не конь! – всхлипнул Максимилиан.– Крутить колесо – работа для ишаков, мулов и деревенских кляч! А я... а мы с братом – рыцарские кони!

Я дождался, пока Максимилиан пройдет круг и вновь окажется мордой ко мне, и попытался его утешить:

– Знаешь, один из моих родственников по материнской линии подался в монахи. И, надо признать, он просто создан был для этой стези. Даже в детстве он отличался прямо-таки нездоровой богобоязненностью – ни разу не лазил с нами по чужим садам, не кидал камнями в бродячих музыкантов и вообще не врал, за что, помнится, мы его сильно не любили и регулярно устраивали ему «темную». Так что самое место ему было в келье. Однако, при всей своей набожности, одержим он был одной страстью, которая, впрочем, у всех фон Коттов является семейной чертой, почти семейным проклятием. Я имею в виду наличие некой метафизической субстанции, не дающей представителям нашего рода подолгу пребывать в покое. Говоря по-простому, имелось у него наше родовое «шило в заднице». А потому, вместо того чтобы спокойно жить-поживать в каком-нибудь монастыре, подался мой родственник в миссионеры. Долго о нем не было ни слуху ни духу, а потом как-то довелось мне встретить его в Риме, где я сопровождал одного вельможу и куда мой родственник прибыл по личному приглашению папы. Да-да, представь себе – труды его по обращению туземцев в христианство были столь высоко оценены, что о нем даже узнал Святой престол. Так вот, засиделись мы с ним тогда в траттории основательно, и родственник мой слегка расслабился от нежного итальянского вина. И, расслабившись, продемонстрировал мне, что скрывали рукава и ворот его рясы.

– И что же это было? – поторопил меня Максимилиан, сделав очередной круг.

– Татуировки! Его руки от запястий и выше покрывал сплошной рисунок! Такой же рисунок начинался от шеи, и, как сказал мой родственник, этот рисунок покрывал все его тело вплоть до ступней. И хотя продемонстрировать его не позволили приличия, у меня нет оснований не доверять доблестному миссионеру. Судьба и стремление нести свет Истины занесли его на один из островов Новой Зеландии, где принято носить такие татуировки вместо одежды. Человек без такого «костюма» там и за человека-то не считается. Вот ему и пришлось пойти на эту процедуру. Надо заметить – еще и весьма болезненную. Мораль же сей истории была высказана добродетельным миссионером в ответ на мой неделикатный вопрос: как же он согласился на подобное непотребство? «Недвусмысленная опасность быть съеденным очень способствует широте взглядов!»

– Очень интересная история,– пробормотал дестриэ.– А кстати, ведь на корабле еще есть запасы человеческой еды?

– Ну-у-у как сказать,– задумался я.– На какое-то время еще хватит. Вопрос в том, сколько нам еще плыть.

– Да, я понимаю,– дрогнувшим голосом пробормотал конь и прибавил ходу.

Идея Архимеда оказалась на самом деле более чем простой. Не знаю, зачем ему понадобились те закорючки писать, из-за которых он на меня взъелся? Сколько я видел на своем веку мельниц, колодцев, рудничных подъемников и прочих механизмов, которые приводили в движение вращающие колесо лошади,– все они были построены без всякой алгебры. Лошадь ходит по кругу и вращает колесо, оно передает усилие на ворот, от которого через какой-нибудь передаточный механизм вращается вал с закрепленными мельничными колесами. Ход, конечно, не такой резвый, как давали духи воды, но уж лучше плохо плыть, чем никак.

На самом деле я совершенно напрасно дразнил Максимилиана. По расчетам Архимеда, мы уже приближались к Европе и вот-вот должны были увидеть на горизонте побережье Испании. Отправляясь в путь, мы планировали войти в Средиземное море и подняться до Картахены, а то и не рисковать вовсе и плыть до Марселя. Однако переход на конную тягу спутал планы, и на общем совете мы решили идти в ближайший порт.

Еще через четыре дня Транквилл, бывший в тот момент на вахте, встрепенулся, замолотил крыльями и заорал: «Земля!» А еще раньше я уловил сложную гамму запахов и звуков, что свойственны большим городам.

– Это Кадис,– внюхиваясь в сложную смесь запахов, сказал я собравшимся на баке спутникам.– Сомнений быть не может.

– Что будем делать? – Николас сквозь плащ погладил рукояти пистолетов.– Что-то мне подсказывает, что инквизиторы не забыли выступления Кол-лет в таверне. Может, лучше поискать гавань поспокойнее?

– На территории Испании нам нигде не будет спокойно,– возразил Морган,– Не будьте наивны! У инквизиции есть способы выслеживать своих врагов, где бы те ни находились.

– Морган прав,– кивнула ведьма.– Вспомните, мы ведь в прошлый раз провели в Кадисе всего один вечер, нигде особо не маячили, а уже утром нас ждала засада.

– Значит, решено, высаживаемся в порту и, не задерживаясь, покидаем город,– подытожил я.– Наше преимущество в скорости и неожиданных решениях.

– Да! Мы будем как Александр Македонский! – неожиданно заявил Андрэ.

– Ты о чем? – растерялся Морган.

– Пришел, увидел, убежал! – гордо поделился историческими познаниями его величество.

– Во-первых, это слова Цезаря,– наставительно поднял палец вверх Архимед.– То есть, конечно, это не его слова, он сказал иначе...

– Ну а раз иначе, чего цепляешься? – возмутился Андрэ.– Цезарь твой так сказал, а Македонский – так.

– Но Македонский такого не говорил! – попытался вступиться за честь земляка Аннунакис.

– А ты что, знаешь все, что он говорил? Вот и не суйся со своим Цезарем. Мне Анна приказала каждый день слушать, как читают всякие умные книжки. Она хочет, чтобы я был просвещенным монархом. Так что я про Македонского все знаю!

– Иезус Мария... – простонал я.– Хватит спорить! Неважно, говорил эти слова Македонский или нет, но действовать мы будем именно так! А потому выводите лошадей на палубу, седлайте и собирайте вещи. Как только спустим трап, не задерживаясь, скачем прочь из города. Архимед, решать все вопросы с портовым начальством придется тебе. Думаю, та скромная сумма, которую приготовил Андрэ сверх оговоренной в контракте, поможет решить все проблемы. А у инквизиции к тебе не должно быть претензий – ты ведь не знал, кого везешь.

– Если ваше изобретение никого не заинтересует здесь, приезжайте в Гремзольд, – добавила Коллет.– Правда, у нас нет моря, но, как мне кажется, корабль с не зависящим от ветра движителем будет даже более востребован в речном судоходстве.

– Даже не знаю.– Архимед бросил косой взгляд на Андрэ.– Мне кажется, мы не сработаемся!

– Это неважно. Вам придется иметь дело с королевой. Думаю, с Анной вы легко найдете общий язык.

– Будем считать, что попрощались,– крикнул я, запрыгивая в седло Иголки. Берег приближался.– Отвязывайте Артура! Все в седла!

«Медная Бочка», постепенно замедляя ход, величественно проследовала мимо кораблей, команды которых, побросав работу, таращились на невиданную конструкцию, и уткнулась носом в причал. Архимед спустил сходни, и мы не оглядываясь поскакали прочь. Вернее, попытались поскакать. Узкие, словно ущелья, улочки кипели деловой портовой жизнью, и лошадям сразу пришлось перейти на шаг.

– Ничего,– проворчал я успокаивающе.– Главное – миновать крепость. Я чувствую себя на этом полуострове как крыса в крысоловке!

– Попрошу без обобщений!

Коллет только мученически закатила глаза и направила лошадь сквозь толпу. Как ни странно, нам удалось спокойно миновать город. Мы уже подъезжали к крепости, когда нехорошее предчувствие заставило шерсть у меня на спине стать дыбом. А в следующее мгновение предчувствие оправдалось самым вульгарным образом – прямо перед нами на перекрестке выкатилась телега и замерла, перекрыв дорогу. И тут же из домов и соседних улочек высыпали копейщики вперемешку с арбалетчиками. Мне оставалось только воздать должное грамотно организованной засаде – два удара сердца, и мы были полностью окружены.

– Не советую этого делать,– предостерегающе произнес знакомый голос – Солдатам приказано стрелять, если ты хоть пальцем шевельнешь!

Коллет медленно опустила руки. Завихрившийся было над ее головой темный туман рассеялся. Из-за телеги выглянул тот самый инквизитор, который пытался нас схватить в первое наше посещение Кадиса.

– Правильное решение. Сказать по правде, меня вполне устроило бы, окажи вы хоть сопротивление. У меня и без вас полно дел. Впрочем, поимка столь известных преступников живыми поднимет мой авторитет.

– Когда это мы успели стать «столь известными преступниками»? – поинтересовалась Коллет.– Помнится, в нашу предыдущую встречу ты понятия не имел, кто мы.

– Курии виднее, кому и сколько знать,– важно ответил инквизитор.– В тот раз мне просто сказали задержать приезжих колдунов. В этот раз я знаю о вас все.

– И то, что, задерживая нас, ты покушаешься на особу королевской крови? – выложил я козырь. Без особой, впрочем, надежды.– Ты рискуешь втянуть Испанию в войну!

– Не смеши меня, малефик! В этом громиле столько же королевской крови, сколько в коне, на котором он сидит! Да и чем может грозить ваше карликовое королевство Испании?

– Надо же,– удивленно пробормотал Максимилиан.– Оказывается, его величество и правда благородного происхождения! Уж инквизитор-то знает, что говорит!

– Ты прав, Максимилиан! Совершенно недопустимо, что этот наглец оскорбляет его! – возмутился Артур.– Его следует примерно наказать!

И прежде чем я успел вмешаться, оба дестриэ сорвались с места. Стражники, к счастью, тоже не успели отреагировать, а в следующий момент гигантские кони разметали их словно траву и сиганули через телегу. От такого трюка Андрэ, разумеется, вылетел из седла и закончил «примерное наказание» самостоятельно, хотя и не по своей воле. Затем все смешалось, один из копейщиков попытался схватить Иголку под уздцы, прекрасно обученная лошадь ловко нанесла удар передними копытами, потом брыкнулась, меня вышвырнуло из седла, но я удачно приземлился на цветочные ящики под каким-то окном.

– Мои гортензии! Ах ты мерзкий коротышка!

Я обернулся и еще успел увидеть стремительно приближающуюся чугунную сковородку.

Запись в дневнике Конрада фон Кота

от 12 сентября 16... г. от Р. X.

(Запись изъята святой инквизицией как содержащая секретные сведения и способная искусить незрелые души.)

– Облейте его водой!

Я хотел сообщить, что уже пришел в себя и надобность в обливании отпала, но опоздал и только зря наглотался воды. Люди часто удивляются отвращению, которое питают к водным процедурам коты. Увы, человеку не дано ощутить то, что испытывает приличный кот, намокнув. Обычно не дано.

Я бы с удовольствием тоже обошелся без этого знания!

– О, гля – очнулся! Глазами лупает!

– Не отвлекайся, Бебе! Записывай внимательно! Третий пергамент уже испортил!

–Да это разве ж порча? Ножичком выскоблим, и будет как новый!

–А время, что я из-за тебя бездарно угробил, ты мне тоже назад отмотаешь?! Пиши уже, сморчок недоделанный!

– Что писать-то, ваше преподобие?

– Вышеупомянутый малефик, будучи окруженным стражей, подлым образом науськал на верного сына церкви отца Элпидио своих спутников. В числе оных пребывал и король Гремзольда, несомненно вовлеченный в непотребные дела обманом и колдовством. В последовавшей затем ожесточенной схватке причинен был немалый ущерб как городской страже, так и лично отцу Элпидио, коего король Андрэ Первый Могучий сильно ушиб седалищем и коего жестоко покусали кони. Добрейший отец Элпидио из-за полученных травм находится на излечении в отдаленном монастыре, и, хотя тело вне опасности, дух его пребывает в упадке из-за пережитого унижения... Я не удержался и тихо хихикнул, вспомнив, как удачно приземлился Андрэ. Смеяться было больно – голова после злополучного удара болела. К тому же лапы мои закреплены были в петлях из толстой кожи, а сам я растянут на дыбе и обнажен – насколько это слово применимо к коту, – что, естественно, не прибавляло оптимизма.

– Что, колдун? Ты находишь физические и моральные травмы служителя Господа смешными? Воистину погрязла твоя душа во грехе и нуждается в очищении!

– Постойте, постойте! – От перспективы очищения, что бы там под этим ни подразумевал инквизитор, мне сразу расхотелось смеяться.– Вы совершаете большую ошибку! Я вовсе не колдун, не надо меня очищать!

Теперь настала очередь смеяться инквизитору. Бебе подобострастно подхихикивал.

– Не колдун? Да ты на себя посмотри! Говорящий кот – где это видано? Ты или колдун, или подручный демон, вызванный ведьмой... Да! Думаю, эта версия похожа на правду! Уж больно ведьма беспокоилась о тебе!

Коллет! Сердце испуганно сжалось. Значит, ее тоже схватили... Ну конечно схватили. Останься она на свободе, от этих стен бы уже камня на камне не осталось.

– Затрепыхался? – довольно произнес инквизитор, наблюдая за мной.– Я так и думал, что у вас не просто деловые отношения! Она ведь вызвала тебя, дабы ты ублажал ее? Какое падение нравов – отдаваться демону! Ну-ка расскажи мне, как ты это делаешь? Поподробнее, не упускай ни одной детали!

– Фу-у-у, гадость какая! – содрогнулся я.– Ваше преподобие, что у вас за извращенное воображение!

– И вовсе оно не извращенное! – обиделся инквизитор.– Я пишу научный труд! Он будет называться «История сношений женщин с дьяволом» и послужит руководством... э-э-э... то есть предостережением для слабых душ! А потому мне важно знать все до мельчайших подробностей.

– Да нету между нами ничего подобного! Совсем обалдели от своего целибата! И вообще, я же вам говорю – я не колдун и не демон. Я обычный человек, просто... э-э-э... один колдун превратил меня в кота. И все мои устремления с тех пор – всего лишь вернуть себе человеческое тело.

–Тебя это волнует? – с сочувствием произнес инквизитор.– Хочешь поговорить об этом?

Спас меня стражник, без стука ввалившийся в пыточную.

– Эта... ваше перпо... припа... перипадобье! –преданно вытаращившись, гаркнул он, обдавая комнату мощным запахом чеснока.– Там эта... жена графа Альфонсо. Опять желает исповедаться! Говорит – очень срочно!

– Мм... вот же незадача! – заломил холеные ручки инквизитор.– То ничего, то два таких интересных случая одновременно! Ну, впрочем, ты ведь у меня все равно никуда не денешься, правильно? А графиня может передумать. Бебе, запри его в камере. Мы продолжим разговор вечером.

Дверь за инквизитором закрылась, Бебе – какой-то бесцветный рыхловатый человечек в серой сутане – ловко отвязал меня и тут же накинул на шею петлю:

– Не дергайтесь, господин демон...

– Я не демон...

– Э нет. Его преподобие сказал – демон, значит, быть вам демоном. Да мне-то что, хоть демон, хоть колдун – конец один. Вот королька вашего, я слышал, отпустят. К королеве послали гонца, уж она любого своего-то выкупит обязательно. А вас сожгут. Потому как еще когда такая удача подвернется – красивая ведьма, демон в кошачьем обличье да иноземный еретик. Весь город соберется на таких посмотреть. Простому народу тоже развлечения нужны!

Я промолчал, но Бебе, похоже, не нуждался в собеседнике. Продолжая бормотать что-то себе под нос, он приволок меня в подвал, открыл решетку одной из камер и бросил меня внутрь.

– Конрад! Ты как?

– Я в порядке, меня даже не пытали,– поспешил я успокоить Коллет.– Если не считать пыткой общество преподобного. А ты? Тебя...

– Нет, меня тоже не тронули. Когда тебя оглушили, ты упал прямо под ноги командира стражи, и он пригрозил, что проткнет тебя, если мы не прекратим сопротивление.

– Проклятье! Из-за меня вам пришлось сдаться.

– Ну вообще-то нет,– невесело хмыкнул из угла Николас– Просто к тому моменту я уже расстрелял

все заряды, а его величество был оглушен падением, да и сами знаете – толку от него в драке...

– А я че?– смущенно прогудел Андрэ.– Я хотел помочь...

– Не обижайтесь, мой король, но из песни слова не выкинешь – вы упали в обморок, когда увидели, как Максимилиан кусает инквизитора.

– Он откусил ему ухо! – Даже в темноте было видно, как побледнел Андрэ.

– Всего лишь слегка пожевал... хотя крови и впрямь было много... Ну в общем, шансов у нас все равно не было.

– А ты, Коллет? Поджарила бы им бока!

– Если ты еще помнишь, мы отправились в экспедицию, чтобы вернуть тебе человеческий облик, а не для того, чтобы угробить тебя. Из тюрьмы можно выбраться, а вот с того света пока никто не возвращался.

– Я понимаю... но если... если тебя будут пытать... – У меня слезы подступили к горлу.

– Не будут,– усмехнулась Коллет.– Я уже все выяснила про отца Бонифация.– Он сторонник новых веяний, гуманизма и вегетарианства. Пыткам предпочитает «беседу по душам».

– Только заключенные,– хмуро добавил Николас,– почему-то боятся этих разговоров сильнее, чем клещей и дыбы.

– Я их, кажется, понимаю.

– Вот-вот,– раздалось из камеры напротив.– Не бойся уязвляющих тело, как говорится. Его преподобие как раз из тех, кто всю душу высосет, прежде чем допрос закончит. Скорей бы уж меня осудили!

– Ну нам-то лучше не спешить,– вздохнул я.– Служка говорит, что нам планируют устроить аутодафе, и, как мне кажется, так и будет.

– Ничего,– беззаботно махнула рукой Коллет. – Теперь, когда мы вместе, нам ничто не помешает сбежать.

– Кстати, я все хочу спросить: где Мордаун?

– Мог бы и сам догадаться,– пожала плечами ведьма.– Исчез, как только началась драка. Храбрость никогда не была его сильной чертой.

– Это плохо,– вздохнул я.– Ты же понимаешь, куда он отправился? Он постарается опередить нас и выкрасть тинктуру у Анны. Проникнуть во дворец в облике крысы ему ничего не стоит. А когда он превратится в человека, к нему вернется его Сила, и я боюсь даже представить, что он натворит в Бублинге!

– Тогда тем более нет больше причин оставаться здесь! – решительно сказала Коллет, поднимаясь на ноги.– Нас держат в подвале, так что, думаю, проще всего будет обратиться к элементалям земли...

Девушка подошла к задней стене, уперлась ладонями в каменную кладку и закрыла глаза...

– Странно... – пробормотала она через некоторое время.– Я не чувствую отклика. Ладно, попробуем что-нибудь из классики.

Но и пентакль, нарисованный по всем правилам геомантии, как растерянно оправдывалась Коллет, не вызвал у камней ни малейшей реакции.

– Ну что ж, я, кажется, достаточно рассердилась! – Коллет привычным жестом свела перед собою руки.

– Погоди! Нас же завалит!

– Не завалит.

По другую сторону решетки, заложив руки за спину, стоял отец Бонифаций. На круглом лице преподобного блуждала удовлетворенная улыбка, а маленькие глазки маслено поблескивали.

– Не завалит,– благодушно повторил инквизитор, покачиваясь с мыска на пятку и обратно.– Можете смело швырять огонь, или что вы там собирались делать? Можете даже попробовать сжечь меня.

– Проклятье... – выдохнула Коллет, опуская руки. Вокруг них даже не зажглось ни единой искры.– Освященная земля...

– Многократно освященная! – торжественно поднял палец преподобный.– Пинты и пинты святой воды и елея!

–Я же говорила – у инквизиции свои методы.

– Вот именно,– кивнул Бонифаций.– Ну что, дорогой демон, готов ли ты исповедаться мне... Хотя нет! Лучше начать с ведьмы... Или с еретика?

Николас показал инквизитору неприличный жест и отвернулся к стенке. Я подумал было, что преподобный его и выберет, но тот перевел взгляд на Андрэ и кивнул:

– Да, пожалуй, так и сделаю! Вы все останетесь со мной еще надолго, а вот его величество могут скоро выкупить. Мой долг доброго пастыря – успеть заронить в его душу семена истины. Стража!

– Эй! Не трогайте его! – возмутился я, пытаясь загородить Андрэ от стражников.– Он-то тут при чем?

Как же мне иногда хочется всего на пару мгновений вернуть человеческий облик! Мне бы хватило этого времени, чтобы размазать этих увальней, сроду не бывавших в настоящем сражении, по стенам! Такие мысли крутились в моей голове, пока я приходил в себя после мощного пинка, которым меня походя одарил один из стражников. Когда камера перестала плыть перед глазами, ни стражников, ни Андрэ в ней уже не было.

– Дьявол! – беспомощно выругался я.– Я ведь не хотел брать его с собой! Бедняга совершенно не приспособлен к жизни...

– Андрэ не ребенок,– возразила Коллет.– Он взрослый мужчина, король, между прочим. Он в состоянии о себе позаботиться.

–Ты сама-то веришь в это? Да он хуже ребенка...

– Он же как-то жил все это время без тебя. Перестань вести себя как курица-наседка. Мы не твои цыплята! – сердито стукнула кулачком по коленке ведьма.– Такое отношение, в конце концов, просто унижает! Андрэ этого не замечает, а меня ты иногда прямо бесишь! Мы равноправные партнеры!

– Кстати о цыплятах... а где Транквилл?

– Конрад,, я тебя когда-нибудь убью! Ты меня совсем не слушал?

– Эй, эй! Спокойно! Ты же сама заговорила о цыплятах!

– Безнадежный шовинист! – вздохнула Кол-лет.– А петух твой куда-то смылся, возможно, вместе с Мордауном, раз ты говоришь – он и его понимает,

– Нет, Гай на предательство неспособен. Возможно, он решил следить за Морганом. Хотя как он уследит за крысой? Эх... Лишь бы в суп не попал.

Тут наш разговор прервал далекий, но вполне отчетливый вопль. В нем было столько отчаяния и тоски, что я невольно содрогнулся:

– Иезус Мария! Что этот гад с ним делает?

– Знаешь... – недоуменно произнесла Коллет.– По-моему, это голос не Андрэ, а преподобного.

– Да-а-а,– протянул Николас, настороженно глядя в потолок.– Его величество вообще-то крепкий орешек, но я не ожидал, что он на такое способен. Мне казалось, жестокость ему чужда. Пристукнуть в гневе – это да, но мучить...

В тюремном коридоре раздались торопливые шаги, решетка отворилась, и стражники впихнули в камеру Андрэ. Пошатываясь, к камере подошел отец Бонифаций. От его самодовольного вида не осталось и следа – волосы торчали дыбом, налившиеся кровью глаза сверкали и вращались как у одержимого, пухлые щеки ввалились. Вцепившись в решетку, он обвел нас безумным взглядом и прошипел:

– Вы все чудовища! Вы пойдете на костер! Завтра! Выпалив это, отец Бонифаций бросился прочь,

размахивая руками и что-то невнятно выкрикивая.

– Что у вас там случилось? – набросился я на Андрэ.– Что ты с ним сделал?

– Да ничего я с ним не делал,– недоуменно развел руками Андрэ.– Он сказал, что хочет поговорить по душам.

– Ну и?

– Ну мы и поговорили.

Запись в путевом дневнике Конрада фон Кота

от 13 сентября 16... г. от Р. X.

Приходится признать, что резкие повороты судьбы в последнее время приводят меня в недоумение. Право слово, всего за несколько дней успеть сразиться с пиратами, с инквизиторами и оказаться на костре – вполне типично для настоящего ландскнехта! Но появление среди всех этих событий давно и благополучно забытого знакомца – это уже слишком!

– Обидно отправляться на костер в такой прекрасный день.

Я пожал плечами:

– Знаешь, Николас, по-моему, в той перспективе, которая открывается с этой повозки, любой день покажется прекрасным.

– Я об этом и говорю,– вздохнул Николас, уклоняясь от метко пущенного камня. Удавалось ему это не всегда, и из разбитого носа ярла уже капала кровь. Андрэ подбили глаз, мне попали в живот и в ухо. Только Коллет пока удавалось избегать камней, что бросали в нас собравшиеся поглазеть на аутодафе зеваки.

– По-моему, я крайне нелепо выгляжу в этом наряде,– вздохнула девушка, пытаясь поправить сползающий на нос колпак, разрисованный пляшущим! чертями.– Не могли придумать наряд поизящнее! Или хотя бы подобрать мой размер!

– Иезус Мария! О чем ты думаешь в такой момент?!

– Если женщина перестанет думать, как она выглядит, ее и сжигать не надо, – парировала Коллет. – Я еще не умерла! И даже не собираюсь!

– У тебя есть какой-то план? – оживился ярл.– Если так, то не стоит тянуть с его осуществлением! Мы уже скоро приедем!

– Плана пока нет,– призналась ведьма.– Эх,: если бы не эти серебряные кандалы, я бы им устроила вторые Содом и Гоморру!

Коллет не упомянула также клетку, в которой мы были заперты, и четверых арбалетчиков, державших нас на прицеле. То ли храбрилась, то ли и впрямь не считала это серьезной преградой. Увы, предусмотрительный отец Бонифаций знал, как обезвредить ведьму.

Грустно покачивающий головой в такт шагам ослик выволок телегу с клеткой на площадь. Там уже высились три столба, обложенных дровами, и помост с несколькими креслами, видимо для первых лиц города. Публика попроще толпилась вокруг площади, оттесненная от места аутодафе кольцом стражников.

– Неужели им действительно интересно смотреть на сожжение живых людей? – с отвращением пробормотал ярл.– Эти люди безумны...

– Их можно понять.– Коллет попыталась вытащить руку из серебряного «браслета». Она занималась этим всю дорогу до площади – безуспешно.– Им кажется, что они участвуют в торжестве Добра над Злом. Они засвидетельствуют акт низвержения Зла и, духовно возвысившись, вернутся к скучной повседневности...

– Иезус Мария! Я не желаю, чтобы они возвышались за мой счет! Ты еще и инквизиторам найди оправдание!

– Я объясняю причины их поведения,– сердито проворчала Коллет, последний раз дернув рукой и выругавшись от боли.– Проклятье! Безнадежно...

Палач в кожаной шапочке, закрывающей половину лица, по очереди вывел нас из клетки и приковал к столбам. Видимо, городской совет поскупился на отдельный костер для такого маленького существа, как я, и меня приковали к одному столбу с Коллет. В толпе громко осуждали скаредность городской администрации.

– Сейчас самое время случиться какому-нибудь чуду,– дрогнувшим голосом произнес ярл.– Как вы считаете?

– Мой опыт подсказывает, что чудеса если и случаются, то плохие. Коллет... Андрэ, Николас... Простите меня! Если бы не моя затея...

– Перестань! – попыталась пнуть меня Коллет.– Не будь тряпкой! Чтобы я больше такого не слышала!

–Да, капитан,– кивнул Николас– Если вы доведете меня до слез, я вам этого точно не прощу! Викинги должны умирать с достоинством! Берите пример с Андрэ!

–А? – Гигант удивленно покрутил головой.– Капитан, а чего это они? Зачем это?

На помост с торжественной неспешностью вышли представители городского совета. Дворяне, купцы, главы цехов... Разные внешне, все они смотрели на нас с одинаковым выражением брезгливой скуки. Похоже, мы не интересовали их даже в качестве развлечения.

– Господи, ну и рожи! – произнес Николас довольно громко. В толпе послышались смешки,– видимо, горожане не очень-то уважали своих управителей. Старикашка с геморроидальным выражением лица и кучей медальонов на груди, занявший кресло в середине, скривился и повелительно взмахнул рукой. На край платформы вышел отец Бонифаций с длинным пергаментом в руках.