Текст книги "Рассудочность и авантюризм (СИ)"
Автор книги: Сергей Калашников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Это потому, что побывал в женской шкуре и всё на себе прочувствовал. Хотя, эти инстинкты уместны в случае бурного секса, но нужен-то всякий. Под разные настроения. А про то, чтобы не торопился слезать – скажи ему сама, это для меня он тяжеловат, а между своих сисек можешь держать его, сколько захочешь.
– А ещё какие опыты вы ставили?
– Трахались под Амортенцией. Тоже друг на друга.
– Наверно, улётно получилось?
– Не уверена. Ни он, ни я ничего особенного не почувствовали. Словно не любовного зелья, а водички перед этим глотнули.
*
Коротки Рождественские каникулы, но успеть за них удалось многое. Гарри каждый день уделял полчаса, подтягивая Дафну в Защите. Кроме «Протего» у неё без палочки нормально получилось и «Фините». А больше – ничего. Кроме заклинания раздевания.
– Это тоже хорошо, – хвалил Поттер. – Ошеломить противника – дело нужное. А палочкой ты владеешь не хуже Луны.
Практически все ранее выученные чары теперь прекрасно выполнялись невербально. Кроме того Гермиона научила приемам оказания первой помощи – затягивать раны, исцелять ссадины, вправлять вывихи и лечить растяжения. Лубки накладывать и много нужного по мелочам.
Гарри удалось повторить Карту Мародёров для их дома. Ещё он много работал над исчезательной тумбочкой и сквозными зеркалами. В обоих случаях неудачно. Гермиона исписала стопы бумаги и перечитала монбланы книг. А сама Дафна с удивлением обнаружила, что справляется с рецептами любых зелий. С некоторыми не с первого раза – всё-таки встречаются среди них и очень заковыристые.
Поскольку отношения между Поттером и Грейнджер начали складываться давно, Гринграсс пристально присматривалась к мелочам. Скажем – Гермионе всегда готовили салаты, добавляя в них чёрные маслины и, иногда, сыр. Гарри и Добби завтракали плотно, по-английски, Хотя фасоли или бобов избегали, предпочитая картошку в отварном или жареном виде. Винки любила овсянку. Она же, когда готовила, вместо тостов предлагала гренки, что ни у кого не вызывало протеста. Вкусы Дафны тоже быстро учли, и на столе всегда находились её любимые кушанья.
Добби любил вязать, а Винки делала для Гермионы переводы с малоизвестных языков.
Финансами ведала Гермиона – считала расходы и фиксировала приходы. На подоконнике в коридоре в свободном доступе стояли кошель с галеонами и коробочка с маггловскими фунтами. Почему именно там? Сказали, что так сразу повелось – незачем менять то, к чему привыкли.
========== Глава 25. После каникул ==========
Отправляясь вечером пятницы к Гремучей Иве, Дафна чувствовала, что идёт домой. Тупоносый рыжий кот отключил хлестательно-махательную систему опасного дерева. Потом включил, и сопроводил девушку через подземный ход до Визжащей Хижины, где позволил взять себя на руки, зная, что после прохода через камин снова обретёт свободу и независимость. На этом переходе слизеринка пользовалась мантией-невидимкой, о наличии которой до этого не подозревала. А теперь подозревала, что эта вещь досталась Гарри по наследству от самого умного брата из старинной сказки.
Конечно, сразу после прибытия – в ванну. Поттер уже намыливает Грейнджер и ждёт её. А почему все такие озабоченные?
– Дамблдор поручил Снейпу обучить меня окклюменции, – насупился Поттер в ответ на прямой вопрос. – После этого очень болит голова, а шрам просто раскалывается.
– Снейп объяснил, будто Риддл имеет какую-то связь с Гарри. Поэтому он должен защититься от проникновения в своё сознание, а само это сознание очистить. Не знаю, что и думать.
Гринграсс с удовольствием подставила спину под мочалку:
– И есть ли в этом смысл?
– Есть. Я действительно что-то чувствую как раз в то время, когда шрам меня беспокоит. Накануне чемпионата по квиддичу это был целый сон, персонажей которого я потом встретил на кладбище Литтл-Хэнглтона. Но после этой встречи всё затихло, лишь изредка ощущалось нечто неясное, слабое и невнятное. На каникулах пару раз было лёгкое шевеление, но никаких образов не возникало, и сам шрам воспринимался не болезненно, а просто он был, – спокойно объяснил Гарри.
– Про занятие расскажи, – настояла Дафна, работая гребешком над волосами Гермионы.
– Приказал защищаться заклинанием «Протего», наставил палочку и сказал «Легилименс». Тут из моей памяти и попёрло. Имею в виду воспоминания о том, как меня лупил кузен и травила собакой сестра теткиного мужа.
– Интересно, интересно, – намыливая мужу загривок продолжила расспросы Дафна. – А хорошего ты ничего не вспомнил?
– Не успел. Крикнул во всю глотку «Протего» и вышиб Снейпа из своей головы.
– А он?
– Поморщился, назвал лодырем и тупицей и велел каждый день на ночь очищать сознание.
– Так что? – не утерпела Гермиона. – Похоже это на урок?
– Похоже. Но методика предельно жёсткая.
– И башка раскалывается, почти так же, как в присутствии Тома Риддла. То есть, не так остро, зато долго, – добавил Гарри.
– В тех же местах? – попыталась уточнить Гермиона.
– Примерно.
– Пустишь меня покопаться в твоих мозгах? – спросила Дафна. – Не прогонишь, пока я сама не уйду?
– Зачем? – удивился Поттер.
– Попробую разобраться. Но, если ты меня вытолкаешь, я буду очень страдать.
– Пошли отсюда. А то уйдёте друг в друга, бултыхнётесь и нахлебаетесь, – скомандовала Гермиона.
*
Подходящим местом Дафна сочла гостиную, где повернула два кресла друг к другу, раздвинув их до расстояния примерно в полтора ярда. Усадив Поттера напротив себя, попросила расслабиться.
– Готов?
– Готов.
– Когда почувствуешь проникновение – скажи. Я поначалу буду немножко толкаться, а потом стану действовать мягко. Задача – обнаружить легиллимента.
Поехали.
Поначалу Гарри почувствовал, как в обход картинки, где кентавры измываются над Амбридж, выплывают воспоминания из его школьной жизни. Полёт на метле, первый пойманный на тренировке снитч, Тентакула, которую отлепил от него Рон.
– Я тебя засёк, – сообщил он сразу.
– Действую осторожней, – на этот раз всплыли выпущенные Локхартом пикси, зубы, которые Гермионе отрастил Малфой, блюющий слизней Рон и твердокаменные кексы Хагрида.
– Засёк.
– Будь внимательней. Ты увлёкся и стал рассеянным, – теперь появилась Чанг около совятни, неподражаемо прекрасная Гермиона на балу…
– Засёк.
– Чуть лучше, но нужно ещё внимательней, – а вот и бегущая по тропинке крыса…
– Засёк.
– Дальше, – в двери мальчишеской спальни появилась тонкая девичья рука…
– Засёк.
– Не расслабляйся, – пронизывающий холод и голоса…
– Засёк.
– А теперь постарайся поставить максимально мягкое «Протего», чтобы вытолкать меня.
Гарри представил, что ему в лоб летит шарик от пинг-понга и аккуратно отбил его щитом.
– Спасибо, что не покалечил, – с облегчением выдохнула готовая огрести Дафна. – Ты мой образ в своей голове видел?
– Нет.
– Значит, я не наследила. Не мастер, всё-таки. А у тебя неплохие перспективы. В принципе, если Снейп не поменяет методики, можешь его знатно приложить. По спальням?
– Нет. Сегодня он ляжет с нами, – отрезала Гермиона. – Боюсь, ночью его посетит некое сновидение. Надо быть рядом.
*
– Ты ужасно ворочался, хотя обычно просыпаешься в том же положении, в котором уснул, – заметила Гермиона.
– И пинался, чего обычно не бывает, – подтвердила Дафна.
Дело в том, что после ритуала в начале каникул и недельного моратория, девчата ночевали в своих комнатах. Муж приходил к ним или не приходил произвольным образом. О том, что пришел к другой, знали обе – световые зайчики на потолках всех помещений дома выдавали знаки внимания, оказываемые хоть Грейнджер, хоть Гринграсс.
– Мне и снилось, что ворочаюсь, и что пинаюсь. Но было тесно.
Гермиона призадумалась, а потом отправилась к телефону звонить родителям. Вернулась повеселевшая:
– У мамы в животе братик иногда ворочается и пинается. Я уж испугалась, не он ли так…. Но в эту ночь всё было спокойно.
– Гермиона Джин Поттер! – тоном Снежной Королевы произнесла Дафна. – Если ты полагаешь, что твоя матушка единственная беременная женщина в Великобритании, то я – Харрисон Форд. Однако мне нравится ход твоих мыслей.
– Э-э-э…. Вы думаете, что дух Тома Риддла вселился в младенца? – сообразил Гарри.
– В младенца – вряд ли, – высказалась Гермиона. – Скорее, в эмбрион. Который всё это время рос в материнской утробе и скоро родится. «Том Риддл Ревелио», – махнула она волшебной палочкой. – Не определяется. Или ещё не родился, или имя другое.
– Рабочая версия, – привлекла к себе внимание Гринграсс. – Дамблдор не может найти Риддла, но его артефакты, или метка на руке Снейпа, указывают на рост активности. Он ищет дополнительную информацию, для чего направил зельевара, чтобы активизировать связь нашего мужа с Риддлом через шрам. Полученные данные будут считаны на следующем уроке легиллименции.
– Обожаю умниц, – Поттер удлинил руки и привлёк обеих жён к себе.
– Пожалуйста, только не покалечь Ужаса Подземелий, и не угробь его совсем, – попросила Гермиона.
– Ты «Петрификус» без палочки можешь? – уточнила Дафна.
– А от меня и не требуется без палочки, – ухмыльнулся Гарри. – Закричу «Протего», а пошлю «Петрификус». Невербально же, просто со звукомаскировкой. Я сдуру этот прием отрабатывал на третьем курсе. Повторю перед уроком легиллименции.
– Почему сдуру?
– Потому что занимает слишком много времени. В схватке это неудобно. Но в качестве одиночного подлого удара годится.
– Пусть, лучше, слизней блюёт, – поправила Гермиона. – В твоём исполнении это выведет его из строя не меньше, чем на сутки. И отрицательное подкрепление очень сильное.
– Зато «Петрификус» не снимается без отмены. Если Снейп не колдует без палочки.
– Девочки, не спорьте. Можно и «Обливейтом» приложить.
– Нет, это бесчеловечно, – в один голос закричали Гермиона и Дафна.
– А можно ли повторить вчерашний урок? – спросил Гарри.
– Не только можно, но и нужно. До возвращения в школу успеем провести два сеанса. Успех, как ты понял, зависит от твоей чуткости.
*
Однажды утром во время завтрака в Большом Зале Дафна заметила, что походка Снейпа, идущего к преподавательскому столу, изменилась. Она осталась лёгкой, но из скользящей сделалась танцующей. Нет, зельевар не приплясывал, но его словно чуточку подбрасывало, причём неритмично. Взгляд блуждал по залу, а столовые приборы так и мелькали в руках. Изредка Ужас Подземелий поводил плечами, что создавало впечатление, будто внутри играет сила, искрящаяся и вскипающая так, что переплёскивается через край.
«Вчера вечером он давал Гарри урок окклюменции, – вспомнила Гринграсс. – Остаётся сообразить, чем Поттер его приложил? И долго ли оно продержится?»
После первого урока распространился слух, что преподавателя Зельеварения отправили в Мунго. Действительно, странности в поведении, хотя и не бросались резко в глаза, но при общении или во время урока обязательно были бы замечены. Оставалось набраться терпения и ждать пятницы, в то время как счастливица Гермиона наверняка всё уже знает.
– Сам не понял, почему, но я наколдовал «Авис» – не стал интриговать Гарри, как только Дафна появилась дома и задала измучивший её вопрос. – Едва почувствовал обход картинки с Амбридж и кентаврами – сразу выпустил птичек.
– Ведь при проникновении одного сознания в другое, происходит что-то вроде диффузии, – «объяснила» Гермиона. – Гарри был донором, а Снейп – акцептором. Вот он и акцептировал возникший образ. Тут же последовал разрыв связи, но роение цветных колибри осталось в качестве постоянного компонента перед внутренним взором. То есть, они не материальны, но всё время мельтешат. Конечно, в Мунго нашего профессора вылечат, но лазить в чужие головы он долго не захочет.
– Получается, до информации, получаемой через шрам, Дамблдор не доберётся – сам он избегает меня с начала учебного года, а Снейпа послать не сможет, – поспешил покинуть научную зону Поттер. – Однако самим нам эта информация нужна. Сможешь растревожить мой шрам? – повернулся он к Дафне. – Требуется возобновить его восприимчивость.
– Но как?
– По методу Ужаса Подземелий – подергав за гадкие воспоминания.
– А голова?
– Да пускай болит. Для своих же целей, а не для доброго дедушки.
– Ладно. Но не забудь – ты обещал выталкивать меня не больно, – напомнила Дафна.
– Лучше, я тебе скажу, и ты уйдёшь сама.
– Хорошо. Легиллименс.
*
Гарри проснулся среди ночи в гриффиндорской спальне от охватившего его отчаяния. Немедленно призвав пергамент и Прыткопишущее Перо, принялся вспоминать то, что почувствовал во сне. На этот раз впечатления были чёткими, хотя, и не вполне понятными: Стеснение, нарастающее толчками и отпускающее временами, появление света и смутных теней, громкие звуки – голоса людей, но слова звучат неразборчиво, неожиданная боль в заднице и его собственный отчаянный крик. Последние впечатления и разбудили, заставив подскочить на кровати.
Шрам пылает – больно. В голове тоже больно, а старый, заметный издалека след на лбу одновременно и горит, и покалывает.
Версия Гермионы оказалась правильной – он родился. То есть дух Тома Риддла, потеряв тело-носитель на кладбище Литтл-Хэнглтона, поспешил вселиться в человеческий эмбрион до того, как в будущем ребёнке образовалась собственная душа. И терпеливо провел там около девяти месяцев, необходимых матери для вынашивания плода.
Интересно – мальчик или девочка?
Взяв заполненный торопливыми строчками пергамент, Гарри принялся редактировать – мыслит-то он образами, а вот для внятного изложения, которое поймут другие, требуются связные фразы, использующие определённые понятия. Эх, знала бы Трелони, насколько пунктуально этот безалаберный Поттер ведёт дневник сновидений! Который не показывает никому, кроме двух умнейших женщин этой эпохи. И это с осени четвёртого курса, с тех пор, как Гермиона поставила перед ним эту задачу и принялась назойливо контролировать исполнение.
Взгляд на жестяной будильник – так поздно, что уже рано. Гермиона вот-вот выйдет в гостиную, где уткнётся в утреннюю книгу для лёгкого чтения, поджидая их с Роном на завтрак. Умылся, оделся и вышел из спальни:
– Всё, как ты и обещала, – улыбнулся он подруге в ответ на недоуменный взгляд. – Пять фунтов, девятнадцать дюймов. Разобрал слова, когда измеряли и взвешивали. Связь сохранилась и после пробуждения, но я закрылся колыбельной и продолжал подглядывать. Хотя, подглядывать там нечего – одни смутные тени. Но слух наладился.
– Имена прозвучали?
– Ты ещё спроси адреса, пароли, явки, – снова улыбнулся Гарри. – К сестре обращались по должности. И один раз прозвучало «Миссис Смит». Вот запись на свежую память. До пропадания контакта. Похоже, младенец успокоился.
Просмотрев пергамент, Гермиона машинально исправила несколько грамматических ошибок:
– Поиски начнём с Литтл-Хэнглтона. Вряд ли там слишком много жительниц с такой «редкой» фамилией, родивших в ночь со вчера на сегодня. Отправлю Луни сову. Думаю, он уже пришел в себя после полнолуния. Нет, не надо посылать Дафне Патронуса. Твой олень может напугать бедных соседок по спальне.
– Верно, мисс Грейнджер. Это не срочно. Мы даже не знаем, волшебник ли новорожденный. Насколько я помню, никто из Гонтов в городке и окрестностях сейчас не живёт. И это уже давно. То есть миссис Смит не могла прижить ребёнка от Морфина или Марволо, а других волшебников в тех местах не помнят.
– Тонкс просмотрела в архивах – у Министерства тоже нет сведений о наличии других жилищ магов, кроме той заброшенной хибарки. Жалко, что у нас отсутствует возможность узнать, обнаружил ли Хогвартс рождение этого крошки Смита.
Спраут стала провожать Дафну внимательным взглядом, – сменила тему Гермиона.
– Единственная мамка среди преподавателей школы, – продолжил мысль подруги Гарри. – И барсучки у неё всегда присмотрены. Но ведь ничего не заметно!
– Это нам с тобой не заметно. А у неё опыт, какой нам и не снился. Седьмая часть учениц – совершеннолетние. Среди них и замужние могут быть. И хоть одну с животиком ты видел? Только Помфри знает правду о реальном положении дел в этой сфере, но она никому не скажет. А вот профессор Спраут… я мало о ней знаю. Добрая и внимательная. Так в том и дело, что внимательная.
– Применит к Дафне диагностические чары – и узнает, – сообразил Гарри.
– Легко, – кивнула Гермиона.
– Это более срочная проблема, чем новорожденный. Лучше мне прямо поговорить со Спраут и убедить её помалкивать. Других столь внимательных к студентам среди профессуры я не заметил.
– Почему ты, а не Дафна?
– Потому, что я так решил, шёлковая моя. Гринграсс об этом вообще знать не следует – не стоит ей лишний раз волноваться.
– Слушаю, и повинуюсь, – шаловливо сверкнула глазами Гермиона.
========== Глава 26. Нет ничего постоянней, чем временные затруднения ==========
Сову с просьбой о встрече Помона Спраут получила за завтраком. Ответ пришел после окончания уроков – первокурсник передал записку, где было указано время визита в кабинет декана Халпаффа.
– Итак, мистер Поттер, я вас слушаю.
– Профессор, прошу вас не обнародовать секрета Дафны Гринграсс, студентки факультета Слизерин.
– Я не стала бы его обнародовать в любом случае – в женском кругу есть своя солидарность. Но, простите моё любопытство. Что в этой девушке привело к озабоченности, которую вы в данный момент проявляете?
Гарри потряс головой – разговора в подобном ключе он долго не выдержит. Чересчур вычурно пошла беседа. Поэтому пошел сразу с козыря:
– Мы ждем двойню. Рассчитываем, что до мая Дафне удастся продержаться, не выдавая беременности – потом ведь начнется повторение пройденного в плане подготовки к СОВ. Так что материал учебного года она усвоит, а сами экзамены сдаст в августе. Об этом мне удалось договориться.
– Замечательно, мистер Поттер, – слегка подумав, ответила хозяйка кабинета и смолкла.
– Я – Гарри. Просто Гарри, – чтобы прервать затянувшуюся паузу негромко произнес гриффиндорец.
– Просто Гарри. Низкорослый, щуплый, вечно нечесаный «Просто Гарри», тайком от всей школы соблазнивший первую красавицу Хогвартса – Ледяную Королеву змеиного факультета, – как бы про себя проговорила декан барсуков. – А я полагала, что вас заинтересует мисс Всезнайка. Она, если честно, очень недурна собой и испытывает к вам вполне дружеские чувства.
– Что вы, профессор, Гермиона настоящая красавица! Ничем не уступает Дафне. Просто они разные – их невозможно сравнивать. И Гермиона мой друг.
– А Дафна? Надеюсь, она вам не враг?
– Она тоже друг. Близкий и искренный.
– Остаётся понять, а только ли друг вам мисс Грейнджер? Или она тоже близка с вами и в этом искренна?
– Да, – ответил Поттер, почувствовав себя схваченным за руку воришкой.
– То, о чём мы разговаривали, я никому не скажу. Кажется, мы исчерпали тему?
– Тогда, с вашего позволения, я пойду.
– Ступайте, голубчик. Да! Гарри! Я заметила тогда в Большом Зале ваш встревоженный взгляд. Помню, еще подумала – такой молодой, а уже по походке заметил, что у девушки отстегнулся чулок!
Выйдя из кабинета, Поттер постучался лбом о стенку, увидел откручивающего руку от доспеха полтергейста и сказал:
– Пивз, дружище! Ты ведь многое повидал. Посмотри на меня, запомни – перед тобой самый придурошный придурок, какие когда либо жили на свете. Как ты там меня называл?
– Обормоттером.
– Отлично сказано! Так держать!
– Могу держать, могу не держать, – окончательно отломав руку, полтергейст поплыл по коридору, бормоча: – Поттер-обормоттер.
«Как изящно она меня сделала! – восхищался Гарри по пути в гостиную. – Встречаются же настоящие умницы кроме Гермионы и Дафны. Встречаются»
*
В фойе школы, которое изредка именовали холлом, происходило нечто отвратительное – выходящие из Большого Зала ученики стали свидетелями сцены публичного изгнания профессора Прорицаний Сибиллы Трелони.
Дафна, хотя и не посещала её уроков, поскольку считала шарлатанкой, искренне возмутилась циничной наигранности происходящего – Жаба демонстрировала непреклонность власти. Гарри, Рон и Гермиона тоже присутствовали. Видимо, поэтому у Амбридж отвалился каблук.
Минутная заминка, потребовавшаяся опытной волшебнице для наложения «Репаро» на обувь, ничего не изменила, поэтому Генеральный Инспектор взмыла вверх и прилипла к потолку, до которого здесь было настолько далеко, что слова её гневных речей плохо различались на слух. При виде этой картины Рон даже рот приоткрыл, выронив недожёванную сосиску.
– Вам это с рук не сойдёт, я выясню, кто это сделал, и исключу.
Сообразив, что Гарри и Гермиона применили те чары, которые получались у них без палочки и были незаметны для наблюдателей, Дафна внесла в дело расправы над всем надоевшей толстухой и свою посильную лепту – сверху, причудливо планируя, начали опускаться предметы одежды. Первыми, конечно, до пола долетели туфли, удар которых о плиты прозвучал, словно гром, в наступившей мёртвой тишине.
– Успокойтесь, милочка, – обратилась к прорицательнице профессор МакГонагал, неуклюже роняя на пол очередной декрет, который до этого читала. – Возвращайтесь в свои апартаменты и готовьтесь к проведению урока.
Спраут, повела Сибиллу к башне прорицаний, поддерживая под локоть, а Флитвик левитировал за ними багаж. На то, что упавшая бумага начала тихо, почти без дыма тлеть, никто не обратил внимания. Появившийся из главных дверей Дамблдор обратился за разъяснениями к профессору Снейпу, уже вернувшемуся из Мунго. А на доносящиеся с верхотуры вопли и визги постепенно перестали обращать внимание. Положение Генерального Инспектора оказалось поистине незыблемым – её почти размазало по потолку.
– Никто из преподавателей не знает этих чар, – объясняла директору профессор МакГонагал. – Вероятно, придётся вызывать разрушителей заклятий. Причем делать это необходимо срочно, не позднее вечера. Я обязательно займусь. А ученикам следует занять места в аудиториях – завтрак уже закончился.
Круговорот беспорядочных перемещений на мгновение поднёс Гарри к Дафне – он стоял к ней спиной, прикрывая от толчков.
– Ты не видела, кто её обезоружил?
– Взмахов было несколько, ведь все семикурсники делают это молча. А кто пустил вечное приклеивание?
– С подобного расстояния настолько филигранно работает только Луна.
Жабоспасательная операция длилась долго – разрушители проклятий консультировались с ответственными лицами министерства, а представитель Мунго настаивал на вырубании фрагмента потолка вместе с пострадавшей, для доставки той в лечебницу с минимальными телесными повреждениями.
Финального акта этого эпического мероприятия никто из учеников не видел – утром потолок оказался чист, а сведений о судьбе Генерального Инспектора… да этим просто никто не интересовался. Пяти– и шестикурсники со Слизерина, отличившиеся в Инспекционной Дружине, походили несколько дней с синяками (поговаривали, будто их отметелили собственные семикурсники) – и остались от Амбридж только декреты в рамочках под часами, считающими факультетские баллы.
*
За учёбой и повседневными событиями утекало время. Стало по-настоящему тепло, когда в апреле у Гермионы родился братишка. Она утром в одну из суббот аппарировала на часок в родительский дом проведать маму с папой и полюбоваться на мальчишку.
Потом, после коротких пасхальных каникул, Дафна не вернулась в школу – сказалась больной. Во время ужина по случаю возвращения учеников Гарри поймал на себе понимающий взгляд профессора Спраут – мудрая женщина всё заметила, но никому про это не скажет. Подготовка к сдаче СОВ у пятикурсников, к ЖАБА у выпускников и к обычным экзаменам у всех остальных, не обошла стороной и Поттера:
– Мистер Уэспер, – впустила Луна Лавгуд представительного хаффлпафца в комнату, кажущуюся бесконечно длинной – какой-то из бесчисленных коридоров старинного замка. – Вот отсюда, сразу за чертой, начинается полоса испытаний. Успех ждет вас на другом конце. Приступайте, пожалуйста, к прохождению. Ступефай, – как раз семикурсник сделал первый шаг. – Импедимента, – пустив вдогонку увернувшимуся удирающему студенту подножку, подсечку и ватноножное, девочка увидела, что за того принялся засевший в нише Невилл, и открыла дверь, впуская следующего испытуемого – их оставалось ещё тридцать девять. Некогда мешкать.
Через час с небольшим, оглядывая слегка дымящийся и заметно растерзанный контингент, Поттер напутствовал своих «выпускников»:
– Мы же не виноваты, что в этом году Защиту вёл никуда не годный преподаватель. Сделали, что могли. И да сопутствует вам успех на настоящем экзамене у правильных профессоров.
– Спасибо, Гарри, – за всех ответил староста Райвенкло. – Не скромничай. Так, как ты нас гонял… да ни один профессор над студентами столько не измывается. Я тебе это припомню, когда понадоблюсь, – Вороны они вообще немного с вывертами – часто выражаются чересчур заумно. Другие не в пример проще – подняли палочки и выпустили вверх по одной искорке.
– А ты крут, дружище! – хлопнул Поттера по плечу Рон. – Классные были верёвки и сети – все хоть по разу да упали.
– А меня впечатлили нападающие доспехи от Джинни, – сказала Гермиона. – И огненные вихри Невилла. Где, кстати, он?
– Провожает Луну до гостиной, – ответила Джинни. – Ну, я пошла. Ужин уже накрывают.
– Точно, – спохватился Рон. – Я с тобой.
– Интересные пироги, мандаринка моя, – заметил Гарри. – Ужин накрывают вовсе не в гостиной Райвенкло, куда Невилл сопровождает Луну.
– Не суй свой нос в чужие дела, Гарри. Мы растём, они растут, – заметила Гермиона, оставшаяся с мужем вдвоём.
– И не вспомню даже, когда ты последний раз делала меня счастливым? – поспешил сменить тему Поттер.
*
Последним экзаменом у пятикурсников была история магии – письменная работа в Большом Зале, превращённом в аудиторию. В этой дисциплине Гарри был не особо сведущ – знал то, что запомнил в период скоростной зубрёжки накануне. Напрягаться пришлось нешуточно. А тут ещё духота. И в шрам вступило – перед глазами всё поплыло. Сколько мог – держал себя в руках и даже как-то отвечал на вопросы, но тут приступ острой рези в животе доконал окончательно.
Пришлось немедленно сдавать работу, мчаться в туалет и, устроившись в кабинке, судорожно выискивать в сумочке подходящее зелье. Оборотка, Веритасерум, Бодроперцовое – всё не то. Бадьян вообще внутрь не принимают. В этот момент почувствовал, как что-то скатилось по пищеводу в живот, и резь стала утихать.
– Ну вот, Джонни, вот, маленький! Лекарство поможет. Ну, ещё капельку.
Ещё капелька оказалась кстати. Посидев несколько минут, почувствовал, что характер проблемы изменился. Теперь его пучило, но не в сторону места, на котором сидят, а наоборот. Он рыгнул, потом ещё раз, и всё утихло.
Вот это да! Малышу, в котором квартрирует Том Риддл, занемоглось настолько, что его переполнили боль и отчаяние. Ну да – мамы-то рядом не было, потому что она помчалась в аптеку. Эти острые чувства добрались до Гарри и наполнили его. Из-за того, что у неорганизованной и безалаберной миссис Смит не оказалось чего-то нужного для ухода за малышом, пришлось бросить не дописанную до конца работу, к которой напряженно готовился!
Ярость вскипела внутри с неистовой силой – чтобы не разнести всё вокруг, выбежал из замка и бегом направился к озеру. Постепенно удалось взять чувства под контроль, хотя внутреннее давление оставалось высоким – неожиданно ставшая отчётливой связь, которой он почти не ощущал уже давно, вдруг вскинулась могучим всплеском. Давно с ним не происходило ничего подобного! И тут, откуда ни возьмись, сова с запиской – директор приглашает к себе. Ну да, как раз экзамен закончился, и тут – пожалуйте на ковёр.
– Гарри, мальчик мой! – ласково обратился к нему Дамблдор. – Сегодня мне стало окончательно ясно, что Лорд Волдеморт не умер. Поэтому настало время ознакомить тебя с важным пророчеством о вас обоих…
*
– И после этого ты разнёс весь кабинет? – уточнила Гермиона.
– А с подлинным текстом пророчества он тебя ознакомил? – полюбопытствовала Дафна.
Гарри достал из шкафчика Омут Памяти и вбросил в него серебристую прядь, извлечённую из виска – несмотря на то, что прошло уже несколько часов, его по-прежнему трясло.
Винки принесла мятный чай, а Добби тазик с водой, куда поместил ноги хозяина. Гарри смотрел на жён, склонившихся над Омутом, и невольно любовался их задними полусферами. Мысли медленно перетекали в позитивное русло.
Дафна, кругленькая и домашняя, расспрашивала о чувствах, которые испытывает трёхмесячный малютка, когда ему неможется. А Гермиона перебирала записи:
– Пророчество Трелони на третьем курсе оказалось верным, что выяснилось на четвёртом. То есть остаётся внимательно проанализировать текст о Гарри и Томе.
– Неплохо бы сравнить интонации и внешний вид предсказательницы при произнесении заведомо верного пророчества и того, что подсунул директор, – засомневалась Дафна. – В этой области полно шарлатанов.
Гарри сосредоточился и достал новую нить – девчата опять склонились над Омутом, доставив ему возможность впитать ещё одну порцию прекрасного.
– Пророчество о тебе и Тёмном Лорде подлинное, – констатировала Дафна, вынырнув наружу. – И ещё, вы оба в неадеквате.
– Да, как-то мне тревожно, – согласилась Гермиона. – А Гарри всё ещё потряхивает. Он сильно теряет в разумности, когда злится.
– А ты, когда огорчаешься, – добавил парень.
– Ну а со мной всё в порядке, – улыбнулась Дафна. – Грейнджер смущает, что пророчество обязывает тебя убить младенца, но на самом деле это не так.
Сказано: «Ни один не может жить спокойно, пока жив другой». Отсюда вывод – живи себе, сколько получится, потому что жизнь у тебя будет какой угодно, только не спокойной. Особенно, с Гермионой. Да и я не сахар.
Ну и момент про то, что прихлопнуть может или он тебя, или ты его. Так не прихлопывайте! А другие, как ни старайся, этого сделать не смогут. На мой вкус – неплохой расклад. Поэтому, мотайте обратно в Хогвартс. Хряпните на прощальном завтраке по кубку тыквенного, грузитесь в экспресс и дуйте в Лондон. Буду ждать вас дома.
*
Наконец-то начались летние каникулы. Поттеры собрались в гостиной, где, кроме диванов, теперь стоит и несколько столов с книжными шкафами – Гермионе уютней всего в обстановке, приближённой к библиотечной. Но сейчас она устроилась в кресле с книжкой в руках. Дафна свернулась клубочком, положив голову на колени Гарри, который блаженно бездельничает. За столом Винки. Она тоже отдыхает, но в своей эльфийской манере – делает для Гермионы перевод древнего талмуда на современный язык. Длительное пребывание в доме известного полиглота Крауча не прошло бесследно для её восприимчивой души – она невольно выучила прорву языков, среди которых много мёртвых. Добби, устроившись в уголке на скамеечке, вяжет очередной носок. Для домовиков отдых – это делать то, что хочется.
