Текст книги "«Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою"

Автор книги: Семен Федосеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Пехота также приняла участие в создании проходов. Ее попытки до начала наступления разрушать проволочные заграждения противника бомбометами и ручными гранатами оказывались обычно безрезультатными. Но на участке 3-й Заамурской пограничной пехотной дивизии (9-я армия), например, в ночь перед наступлением бойцы растаскивали проволоку различными приспособлениями, а с началом артиллерийской подготовки пехота делала проходы удлиненными пироксилиновыми зарядами на шестах. В полосе 7-й армии с 00.30 до 02.00 ночи 23 мая сильные разведывательные партии с саперами проверяют проделанные проходы и расчищают их удлиненными пироксилиновыми зарядами.

Сразу по окончании артиллерийской подготовки пехота переходит в атаку. Тут, несмотря на предварительное обучение, происходит ряд несогласованных действий. В частности, в 11-м корпусе 9-й армии пехота передовых полков поднялась из всех траншей сразу, пренебрегая передвижением по ходам сообщения, так что значительная часть пехоты, двигаясь в колоннах, попала под огонь австро-венгерской артиллерии и пулеметов прежде, чем подошла на расстояние атаки. Однако наступательный порыв пехоты поддерживается отличной работой артиллеристов. Ее движение в атаку поддерживается огневыми завесами подвижного заградительного огня («огневой вал») или постановкой на отдельных участках неподвижного заградительного огня. Бойцы идут в атаку быстрым шагом, по большей частью без стрельбы, частью врываются в окопы, частью, как и было предусмотрено, – поверх, перескакивая через них или накладывая заранее приготовленные мостки.

О захвате передовых окопов Брусилов писал: «Многие убежища разрушены не были, но сидевшие там части гарнизона должны были класть оружие и сдаваться в плен, потому что стоило хоть одному гренадеру с бомбой в руках стать у выхода, как спасения уже не было, ибо в случае отказа от сдачи внутрь убежища металась граната, и спрятавшиеся неизбежно погибали без пользы для дела; своевременно же вылезть из убежищ чрезвычайно трудно и угадать время невозможно. Таким образом, вполне понятно то количество пленных, которое неизменно попадало к нам в руки». Тоже говорится в издании Австрийского министерства обороны и военного архива: «Русская пехота раньше пришла в австрийские окопы, чем австрийские солдаты выскочили из лисьих нор». Кстати, любопытно распоряжение по поводу пленных, данное командиром 32-й пехотной дивизии перед наступлением: «Пленным обрезать на брюках пуговицы и ремни, чтобы они могли идти, лишь «поддерживая брюки» (помните «старый солдатский способ» в кинокомедии «Беспокойное хозяйство»?).

На участке 2-й стрелковой дивизии 40-го корпуса 8-й армии австрийцы просто бросили первую линию окопов, разведчики немедленно проникли в окопы, захватив брошенные противником стрелковые щиты, винтовки и ручные гранаты.

Огонь оживающих пулеметов противника вызвал большие потери в русской пехоте. Плотный боевой порядок постепенно разрежался, почти стихийно разбивался на группы, хотя в то время это считалось недопустимым. К тому же там, где передовые части пехоты, уже потрясенные огнем противника, сталкивались с его узлами сопротивления и атаковали его с нескольких сторон, происходило перемешивание частей. Это несколько ослабило наступательные возможности. Но гибкие действия общевойсковых командиров и артиллеристов позволили пехоте не только закрепить успех, но и продолжить продвижение. Сказалась заблаговременная подготовка. К тому же с начала атаки штурмовые, траншейные и часть легких полевых орудий двинулись в боевых порядках пехоты.

Разумеется, продвинуться удается не на всех участках. Некоторые укрепленные пункты удерживаются противником весьма упорно. Так, в полосе 11-й армии 6-й армейский корпус смог овладеть отдельными высотами в районе расположения противника, но контратаками был отброшен в исходное положение, потеряв в повторных атаках, уже не имевших внезапности, до 50% своего боевого состава. Характерно, что соседний 18-й корпус оправдывал неоказание помощи 6-му корпусу тем, что «снаряды, предназначенные для задач, израсходованы все». Между тем в полосе той же армии 17-й корпус прорвал и захватил три линии окопов. В полосе 9-й армии на участке 11-го корпуса упорно удерживалась австрийцами высота 272. В первый же день наступления роты 42-го Якутского полка неоднократно штурмовали высоту, передвигаясь ползком и перебежками, применяя ручные и ружейные гранаты против пулеметных гнезд и отдельных групп противника. Русская артиллерия не всегда могла поддержать их штурм, опасаясь поразить своих. Пехоте приходилось залегать и отходить под сильным огнем противника. Взять высоту 272 удалось только через несколько дней глубоким охватом с обоих флангов.

Движение пулеметов с пехотными подразделениями и «сопровождение колесами» пехотных частей артиллерией позволяло отражать решительные контратаки противника. Так, 22 мая около 16.00 у Добронуц австрийский кавэскадрон пытался в конном строю атаковать части 126-го полка, вырвавшиеся вперед и уже понесшие потери при штурме позиций мадьяров. Но обстрелянные пулеметами и артиллерией австрийские кавалеристы вынуждены в беспорядке отступить обратно в Добронуц.

Тактические успехи войск не были развиты в оперативный, но этого план операции, собственно, и не предусматривал – войскам ставилась задача прорвать оборону противника и нанести ему по возможности наибольшие потери. Борьба за следующую полосу обороны должна была стать целью следующей операции.

Тактику обороны окопов противника и противопоставленную им тактику наступательного боя можно увидеть из описания боевых действий 6-го стрелкового полка с 22 мая по 2 июня 1916 г.:

«Бои у мест. Олыки

…В 4 часа 22 мая наша артиллерия, бомбометы и минометы открыли сильный огонь, продолжавшийся особенно интенсивно до 10 часов и уже реже весь день и ночь на 23 мая.

Метким огнем артиллерии к 16 часам 22 мая было разрушено проволочное заграждение перед первой линией окопов противника. Противник перешел во вторую линию своих окопов, оставив в первой линии небольшие группы защитников с пулеметами.

Около 16 часов командующий 16-й ротой прапорщик Лубенец с ведома командира батальона произвел разведку в расположение противника, проникнув с 8 стрелками своей роты в первую линию окопов противника, вернулся оттуда, получив необходимые сведения и принеся с собою 15 австрийских щитов, несколько винтовок, гранат, ракет и ящик с патронами. Разведкой этой было установлено очищение первой линии окопов противника, оставление в них небольших групп с пулеметами, характер укреплений, найдено три хода сообщений, соединяющие первые две линии окопов, из которых один был крытый, а также было установлено разрушение заграждений первой линии и части самых окопов.

Всю ночь огонь артиллерии и стрелков мешал противнику восстановить разрушенные искусственные препятствия, и лишь на некоторых участках ему удалось выбросить в сделанных проходах рогатки, которые, однако, утром 23 мая были снесены артиллерией.

23 мая. Утром 23 мая артиллерия наша, бомбометы и минометы вновь открыли сильный огонь по первым линиям окопов и заграждениям противника, продолжавшийся вплоть до 9 часов утра, то есть до атаки…

Ровно в 9 часов, словно по сигналу, выскочила из окопов первая линия (волна) стрелков, за ней, спустя минуту, вторая; их места тотчас же заняли 3-я и 4-я волны; последним было приказано поддержать первые сообразно обстановке.

Одновременно с появлением наших стрелков на бруствере огонь артиллерии был перенесен на третью и четвертую линии австрийских окопов. Первая и за ней вторая стрелковые волны стремительно бросились на первую линию окопов противника, заняли ее, при этом роты 4-го батальона в своем стремительном натиске, не останавливаясь на первой, второй, третьей и четвертой линиях окопов, сразу заняли позицию впереди четвертой линии, положительно сметая все на своем пути. Пройдя через его батареи, роты эти заметили, что следовавшие вначале с ними рядом роты 5-го стрелкового полка остановились сзади на первой и второй линиях окопов противника, и таким образом правый фланг оказался обнаженным. Противник повел яростные атаки с целью отрезать выдвинувшийся слишком далеко вперед 4-й батальон и выручить свою батарею. Здесь батальону этому пришлось выдержать контратак противника. Роты же 5-го стрелкового полка, пользуясь продвижением вперед 4-го батальона, также продвинулись вперед и заняли четвертую линию окопов противника…

…Около 16 часов 1-му батальону было приказано поддержать атаку 4-й дивизии, действуя на левый фланг противника. В исполнение этого приказания 3-я рота и полурота 1-й роты атаковали противника на участке против 4-й дивизии в тыл и захватили при этом в плен 15 офицеров, 400 нижних чинов и 1 пулемет, после чего противник, державшийся весь день в своих первых окопах, несмотря на прорыв 6-го стрелкового полка, бросился назад и, преследуемый 4-й дивизией и нами, отступил в беспорядке назад, местами настигаемый нашими ротами, массами стал сдаваться в плен…

Другая полурота 1-й роты, действуя левее 3-го и 4-го баталионов, вместе с ротами этих баталионов отбросили противника, прикрывавшего своим огнем батарею. Батарея эта была вторично взята полуротой 1-й роты, 10-й и 16-й ротами. После чего, заняв высоту, что юго-восточнее Покашевской рощи, полк стал окапываться, чтобы закрепить за собою захваченное пространство и на этой позиции провел ночь на 24 мая.

В бою на 23 мая у м. Олыки полк взял 6 орудий, 6 пулеметов, 2 миномета, 2 бомбомета и пленных 33 офицера и 1473 нижних чина, много снарядов, инженерного имущества и проч.

Все пройденное полком в этот день пространство и окопы противника были положительно усеяны грудами убитых и раненых австрийцев.

На другой день полк преследовал противника, продвигаясь на запад через д. Покашево, Хорлупы и Романове достигнув дер. Копче, остановился на ночлег, выставив в сторожевое охранение 3-й баталион и команду разведчиков на линии дер. Поддубце.

Бой у дер. Борухово

В дер. Копче полк получил приказание преследовать противника на другой день в с.-з. направлении, следуя через д. Поддубцы, Ворохов, колонию Гуща.

В исполнение этого приказания полк выступил 25 мая, после ночлега, из дер. Копче в 4½ часа утра.

В 6 часов утра 1-й баталион, шедший в авангарде, тесня неприятельскую кавалерию и его сторожевое охранение, встретил сопротивление противника на линии дер. Борухово, Вишнево, где противник, очевидно, пытался остановить наше наступление, занял позицию и окопался.

Продвинувшись к противнику под их ураганным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем на дистанции 200–300 шагов и выслав затем для охвата левого фланга одну роту от 2-го баталиона и взвод разведчиков, командир 1-го баталиона повел баталион в атаку. Противник бешеным огнем своим пытался остановить атакующих, но дружной и энергичной атакой семь рот и команда разведчиков обратили его в бегство. Рота, высланная для атаки левого фланга противника, атаковала его с тыла, что окончательно сломило его упорство, и он почти целиком на участке 6-го стрелкового полка сдался в плен. Всего взято в этом бою в плен 16 офицеров и 953 нижних чина, один пулемет, много телефонного имущества, оружия и патронов. Поле боя было усеяно убитыми и ранеными австрийцами. Преследуя остатки разбитого противника и пройдя дер. Борухово, полк остановился на час, привел себя в порядок, после чего продолжал свое движение в западном направлении на колонию Гуща…

…Под сильным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем противника, цепи полка при содействии 2-й батареи 6-го стрелкового артиллерийского дивизиона, удачно бросавшей свои снаряды в окопы противника, подползли к укреплению на дистанцию 300 <шагов>, откуда около 18–19 часов бросились в атаку, подхваченную справа и слева другими частями и с тыла резервами. В несколько минут под ружейным и пулеметным огнем противника роты 1-го баталиона прорвались сквозь проволочное заграждение и, опрокинув защитников укрепления, овладели им. Вслед за прорвавшимся 1-м баталионом хлынули остальные баталионы полка сквозь расположение противника. Прорвавшийся 1-й баталион и правее 2-й, прорвавшийся несколько позже, преследовали его дальше, захватив в плен 4 офицера, 423 нижних чина и 1 пулемет…

После этого прорыва австрийцы слева на участке против кол. Теремно большими массами хлынули в большом беспорядке назад к Луцку. По шоссе к Луцку во весь карьер неслись две артиллерийские запряжки лошадей с седоками, но без орудий, очевидно, брошенных противником ввиду прорыва и обхода нашего в тыл.

По отступающему слева в беспорядке противнику преследовавшие 1-й и 2-й баталионы открыли огонь залпами из пулеметов, что усилило его панику…

За период боев с 22 мая по 2 июня сего года в полку трофеи: пленных 53 офицера и 3024 н. ч. здоровыми и 3 офицера и 214 нижн. чина ранеными, 6 орудий, 7 зарядных ящиков, 8 пулеметов, 2 бомбомета, 2 миномета, 1 огнемет, много снаряжения, оружия, снарядов, патронов и инженерного имущества.

Потери: убито офицеров 4, нижних чинов 128, раненых офицеров 15, нижних чинов 1267.

Командующий полком генерал-майор Иванов».

О боях за окопы, сочетании рукопашных схваток с действиями «гренадеров» свидетельствует реляция командира 16-го пехотного Ладожского полка полковника Синкевича о боях полка за 27–29 мая июня 1916 г.: «… Ровно в 10 часов полк под прикрытием огневой завесы батарей участка перешел в наступление. Движение двух баталионов передовой линии началось двумя волнами, следовавшими одна за другой в соответствии с занимавшимся ими исходным перед атакой положением, причем с началом движения впереди первой волны были выдвинуты партии разведчиков с гренадерами. Одновременно с наступлением передовых баталионов за ними начал движение резервный баталион, имевший целью с очищением впереди идущими баталионами окопов исходного положения, занять последние.

Несмотря на тяжелые условия совершенно открытой местности, по которой приходилось наступать полку, несмотря на силу развитого противником по наступавшим ураганного артиллерийского, пулеметного, ружейного и минометного огня, в полном смысле косившего сотнями людей передовых баталионов, роты, воодушевляемые присутствием среди них своих начальников до командиров баталионов включительно, дружным натиском бросились на упорно державшегося врага и после кровопролитной схватки, сломив сопротивление, овладели первой линией окопов противника.

Ожесточение, с каким встретились друг с другом противники в штыковом бою, в первые минуты атаки не находило себе выражения. Сотни трупов, проколотых штыками, заполнили окопы: люди били один другого штыками, прикладами, а молодцы-гренадеры, воспользовавшись моментом, когда австрийцы, дрогнув, пытались убежать, забросали их бомбами, десятками уничтожая бегущих. Лишь сотни две окруженных австрийцев, побросавших на виду у всех свое оружие, были оставлены полком в живых и отправлены в тыл…

Бой 27 мая 1916 года является одной из крупнейших операций, которые пришлось вверенному мне полку вести за время настоящей кампании, а по достигнутым в нем полком результатам, с одной стороны, и по силе проявленных в нем чинами полка доблести и беззаветной храбрости с другой, бой этот во много раз превосходит все бывшие до него, хотя и не менее удачные боевые действия ладожцев.

Данную ему задачу, во что бы то ни стало овладеть почти что неприступной высотой 389, полк, совместно с 13-м пехотным Белозерским полком, выполнил блестяще, не только заняв сильно укрепленные противником рубежи его позиции на названной высоте, но надежно упрочил за собою взятую твердыню, выдержав ряд настойчивых и яростных контратак противника, производившихся ими вновь подтянутыми свежими резервами численностью до двух полков пехоты в течение всего дня 29 сего мая».

О решительности действий войск свидетельствуют такие документы.

Описание подвига подпоручика 21-го Туркестанского стрелкового полка Шмаргуна: «В бою 24 мая с/г. командир 14-й роты 21-го Туркестанского стрелкового полка подпоручик Шмаргун, ведя свою роту в атаку на сильно укрепленную позицию неприятеля у дер. Новоселки-Яловец, шел впереди под губительным неприятельским огнем, ободряя и увлекая стрелков; прорвал 3 ряда проволочных заграждений и с криком «ура» бросился в штыки на окопы неприятеля; выбил его последовательно из 3 линий окопов и преследовал до д. Яловца, где и окопался.

В бою 25 мая с/г. подпоручик Шмаргун за выбытием командира 4-го батальона 21-го Туркестанского стрелкового полка, приняв в бою командование над 4-м батальоном 21-го Туркест. стрелкового полка, повел его на Яловец; взяв его в штыковом бою и преследуя противника далее, зашел ему у дер. Бровары во фланг, где противник оказывал сильное сопротивление. Видя это, подпоручик Шмаргун бросил 4-й батальон на фланг противника, сбил его штыковым ударом и обратил его затем в беспорядочное бегство. Здесь же подпоручик Шмаргун захватил 2 пулемета, бомбометы и пленных. Преследуя противника далее, подпоручик Шмаргун дошел с 4-м батальоном до реки Стрыны, занял ее берег и окопался.

9-го Туркестанского стрелкового полка подпоручик Рейер».

Кроме решительных действий с обходами противника и ударами в штыки, стоит отметить, что прапорщикам приходилось водить в бой роты, а подпоручикам батальоны.

12 июля 1916 г. генерал Брусилов направил начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего представление на орден Георгия четвертой степени: «Командарм девятой доносит:

«В бою 15 сего июня 10-й пограничный Заамурский пехотный полк стремительной атакой выбил противника из окопов в районе местечка Гвоздец и продолжал преследовать австрийцев западнее этого местечка. У западной окраины селения Гвоздец (малый) полк попал под сильный ружейный <и> артиллерийский огонь противника с близкой дистанции. Командир полка полковник Семенов приказал безостановочно продолжать преследование. Командующий первым батальоном полка поручик Гусак, выйдя впереди селения на пригорок, увидел неприятельскую батарею в саду за дорогой, соединяющей Коломийское шоссе с деревней Турка. Поручик Гусак сейчас же направил 1-ю роту под командой своего сына прапорщика Гусака вправо от шоссе с целью перерезать дорогу батарее и не дать ей возможности уйти на деревню Турка. Видно было, как к батарее уже неслись карьером передки, как спешно батарея расстреливала свои последние снаряды, как открывала беспорядочную стрельбу рота прикрытия и как сами артиллеристы под влиянием страха быть отрезанными начали отстреливаться из револьверов и карабинов. Прапорщик Гусак лихим примером увлек свою роту, и она, преодолевая различные препятствия, быстро вышла на дорогу к деревне Турка, отрезав батарее путь отхода. Передки были уже у батареи. Прапорщик Гусак обстрелял батарею залпами и бросился с ротой в штыки. Прикрытие после короткой штыковой схватки побросало оружие и сдалось, а вместе с ним сдалась и батарея. Благодаря этому порыву прапорщика Гусака была взята 4-орудийная 15-сантиметровая неприятельская батарея с офицерами и прислугой и лошадьми с амуницией и рота прикрытия 150 человек… За проявленную инициативу, распорядительность и блистательный подвиг беззаветной отваги… ходатайствую о награждении прапорщика Гусака орденом св. Георгия четвертой степени… Генерал от инфантерии Лечицкий».

В описании боевых действий 61-го пехотного Владимирского полка 15 июня 1916 г. содержится интересный пример упорного боя выдвинувшейся вперед фактически отрезанной части с отражением ряда контратак, в том числе – ночной. Здесь же содержатся сведения о применении огневых средств при такой обороне, о решительных штыковых схватках, о приемах противника и о роли офицера в бою. Поэтому позволим себе довольно длинную цитату документа: «… В 10 час 36 мин увлекаемые примером своих офицеров, соперничавших в доблести, роты 4-го и 1-го баталионов лихо пошли в атаку, несмотря на ураганный артиллерийский (тяжелых и легких батарей) и сильный ружейный и пулеметный огонь с фронта и флангов, и в 4 минуты прошли сквозь проволоку. При этом особенно отличились командующий 4-й ротой подпоручик Шверин и 14-й ротой прапорщик Лапшин, которые, подавая пример своим ротам, первые вскочили в окопы противника, где Лапшин пал смертью храбрых, а подпоручик Шверин захватил миномет и бомбомет, оставленные при смене казанцам для стрельбы по противнику; командующий головной полуротой 13-й роты прапорщик Мищенко, подавая личный пример мужества, первый взбежал на бруствер неприятельского окопа, захватив действующий пулемет, около которого упал, раненный в бок, и командующий 2-й ротой прапорщик Бибик, который, увлекая личным примером мужества свою роту, довел ее до удара в штыки и занял указанный ему участок позиции (прапорщик Чижев был ранен до атаки). Следом за головными полуротами ворвались и остальные полуроты, а также и роты баталионных резервов; последние начали распространяться вправо и влево, выбивая противника…

…При захвате неприятельских окопов и распространении прорыва вперед и в стороны отличился прапорщик Велеславов, который при атаке второй линии противника с беззаветным мужеством, увлекая за собой 6-ю роту и подавая ей пример, первый вскочил в окоп противника, где и пал, сраженный вражеской пулей, и 1-й роты подпрапорщик Никонов и старший унтер-офицер Файниц-кий, захватившие действующий пулемет, убив 2 пулеметчиков противника. Некоторые роты боевой части дошли до дороги Воробьевка – Цебров, где под ураганным огнем тяжелой и легкой артиллерии противника около 12 часов 40 мин отразили первую контратаку противника силою до баталиона со стороны Цеброва при поддержке наших легких и тяжелых батарей…

Вторую контратаку противник повел в начале 14 часа со стороны Цеброва – силами около 3 баталионов. Атака была очень ожесточенная – противник, поддержанный ураганным огнем тяжелой и легкой артиллерии и пулеметами, дошел вплотную до наших рот, но молодцы-владимирцы, воодушевленные примером начальника участка подполковника Эше, ставшего на бруствер и лично руководившего боем, подпустили противника, в упор расстреливая его, а затем опрокинули его штыками. В отражении атаки принимали участие 2, 4, 5 и 6-я батареи 16-й артиллерийской бригады и 4-я тяжелая батарея…

Третья контратака велась противником при поддержке такого же огня, такими же примерно силами и с таким же ожесточением в конце 14 часа. В самом начале ее подполковник Эше, стоявший на бруствере, подавая пример личного мужества, был дважды ранен ружейной пулей в руку и сдал командование баталионом поручику Мартысевичу…

…Положение баталионов на <высоте> 369 было очень тяжелое, так как подносить патроны было очень трудно, вследствие заградительного артиллерийского огня противника, воды для людей и пулеметов на 369 также оставалось мало. Почти все, подносившие патроны, гранаты и воду, были убиты или ранены при проходе через полосу заградительного огня противника.

В 17 час 30 мин начальник дивизии отдал приказание о смене с наступлением темноты владимирцев на 369 казанцами; это приказание было передано командиром полка капитану Николаеву и подполковнику Еленевскому, так как телефонная связь была на время восстановлена при ослаблении огня противника.

Самое тяжелое время настало для защитников редута у 369 с 18 часов и продолжалось до смены казанцами.

В начале 19-го часа противник открыл ураганный огонь тяжелой и легкой артиллерии по занятому нами редуту, и вскоре было обнаружено скопление австрийцев в ходах сообщения, ближайших к Цеброву, а немного позднее стало ясно, что австрийцы предпринимают четвертую контратаку в силах не менее 5 баталионов. Жалея патроны, которые пополнялись случайно находимыми небольшими складами патронов в австрийских окопах (еще раз отметим широкое использование австрийского трофейного оружия. – С. Ф.), владимирцы подпустили австрийцев на 100–120 шагов и только тогда открыли ружейный и пулеметный огонь по наступавшим цепям противника. Наши пулеметчики вылезли наружу из окопа на разных участках по приказанию прапорщиков Горохова и Габерлинга; оба эти офицера, стоя вне окопа, под сильным огнем противника лично руководили установкой и стрельбой пулеметов, указывая им цели.

Чтобы лучше было видно наступавших австрийцев, роты вылезли также вперед по примеру своих офицеров: поручика Мартысевича и прапорщиков Супруна и Балакина. Четвертая контратака была отбита ружейным и пулеметным огнем, и все офицеры и солдаты, побуждаемые и ободряемые руководителем обороны капитаном Николаевым и командующим 4-м баталионом капитаном Сергеевым, явили пример истинной неустрашимости и грозной силы русского оружия; австрийцы, не выдержав нашего огня, отхлынули назад, оставляя по пути своего бегства убитых и раненых…

…Между тем австрийцы от Цеброва с фронта и справа начали пятую контратаку силами не менее 4 баталионов, поддерживаемую артиллерийским огнем тяжелых и легких батарей. Несмотря на огромные потери от нашего артиллерийского, пулеметного и ружейного огня, австрийцы, подкрепленные свежими силами, упорно хотели нас выбить. Поднесенных патронов от частой стрельбы оставалось мало; пулеметы без воды отказывались работать. Тогда по приказанию капитана Николаева люди в котелки собирали мочу, которая и вливалась в кожухи пулеметов (прием и позже выручавший расчеты «Максимов». – С. Ф.). До конца использованные капитаном Николаевым средства защиты дали возможность отбить огнем и пятую контратаку, но бросание бомб, ураганный артиллерийский огонь противника и огневая завеса восточнее 369 не прекратились, благодаря чему поднос патронов с линии застав совершенно прекратился.

Наша артиллерия значительно помогала огнем отбитию контратак противника, обстреливая те укрытые места севернее Цеброва, где скоплялись австрийцы. Тяжелая пятая контратака заставила командира полка отдать приказание батареям, обстреливающим выступ, атакуемый 3-м баталионом, перенести огонь на наступавшие цепи противника, которые обстреливались уже другими батареями…

В 22-м часу, пользуясь наступлением темноты, противник начал шестую контратаку в силах не менее 4 баталионов, поддержанную, как и раньше, ураганным огнем по редуту и огневой завесой сзади редута. В этой контратаке приняли участие части противника, сидевшие в окопах на фланге. Противник наступал от Цеброва, с запада от Воробьевки и со стороны нашей позиции. С последнего направления австрийцы наступали с криком «свой», только осветительные ракеты дали возможность определить, что это за «свой». Капитан Николаев приказал 4-й роте занять окоп лицом на восток, а частью сил занял ход сообщения от первой линии окопов противника к его заставе, фронтом на север. Не имея почти патронов, но, будучи бодры духом, офицеры и солдаты решили не сдавать доставшегося дорогой ценой редута, надеясь еще на штыки… Насколько в 4-й и 5-й контратаках сильно сказалось действие наших пулеметов, настолько же в отбитии шестой контратаки помогли штыки. Эта контратака была отбита всеми оставшимися в ротах людьми, дружно ринувшимися на врага. Видя, что поднос патронов сквозь огневую завесу невозможен, капитан Николаев приказал всем броситься в штыки на атакующих австрийцев, с криком «ура» остатки рот выскочили из второй линии окопов противника и, имея впереди офицеров – капитана Сергеева, поручика Мартысевича и прапорщиков Супруна, Балакина и Лобанова, бросились вперед. Австрийцы, не ожидавшие такого маневра, бросились назад, а часть их первой цепи побросала винтовки и сдалась…

Наступила уже ночь, но артиллерийский и минный огонь противника продолжался. Найдя большой запас ракет в австрийских окопах, владимирцы держали всю местность впереди и на флангах под непрерывным освещением. Воспользовавшись сравнительным затишьем, капитаны Николаев и Сергеев послали письменное донесение о положении дел на 369-й командиру полка. Командир полка послал объявить, что баталион казанцев пошел на смену. Капитан Николаев приказал забаррикадировать все ходы сообщения ко второй линии австрийских окопов и отправил капитана Сергеева, чтобы он поторопил Казанский баталион.

Перед самым приходом казанцев противник, скопившийся в своей второй линии, очищенной нами, произвел после часу ночи седьмую контратаку в силах трех баталионов, которая была отражена исключительно тем, что наши совершенно без патронов выскочили на бруствер с криком «ура» и приготовились встретить врага, но враг, испытавший всю силу владимирских штыков, бежал в свою вторую линию…

…Капитан Николаев был контужен и ушиблен, но не оставил строя, продолжая руководить вверенными ему частями, все время подвергаясь смертельной опасности.

Капитан Сергеев, принявший 4-й баталион после ранения подполковника Эше, тоже выказал присущие ему мужество, упорство и твердость. Он тоже был контужен, но не оставил строя и, подвергаясь опасности, подавал подчиненным пример личного мужества, успешно отражая контратаки противника…

Подвиги нижних чинов

Когда 2-я рота достигла 1-й линии австрийских окопов и хотела двигаться дальше, то оказалось, что за 1-й линией заложены фугасы. Невзирая на смертельную опасность, два сапера самоотверженно бросились вперед и перерезывали провода от фугасов, чем открывали путь для 2-й роты во главе с командующим ротой прапорщиком Бибик. Фамилии саперов: рядовые Ярощук и Слепченко.

Рядовой 13-й роты Ноздрачев был послан проверить, насколько разрушены заграждения противника нашей артиллерией. Пробираясь ползком, Ноздрачев случайно наткнулся на австрийский караул, который пытался его захватить. Ноздрачев не растерялся и, будучи совершенно один, открыл стрельбу по караулу, чем заставил вернуться австрийцев в свой окоп. Осмотрев заграждения, Ноздрачев вернулся обратно…

Когда после разрушения артиллерией заграждений противника были высланы рабочие команды с гренадерами для расчистки проходов, то три рядовых 14-й роты: Иван Мальцев, Антон Быков и Тимофей Шитковский под ураганным артиллерийским и пулеметным огнем противника, пренебрегая смертельной опасностью, стоя во весь рост, рассматривали и расчищали проходы…

Младший унтер-офицер 14-й роты Врублевский, видя, что прапорщик Мищенко, добравшийся до пулемета, ранен, один переколол всю прислугу у австрийского пулемета; кроме того, этот унтер-офицер отличался большой распорядительностью, служа во всем примером другим нижним чинам…

Санитар 1-й роты, ефрейтор Иван Андреев, под ураганным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем противника, находясь в первых рядах, делал перевязки раненым и относил тяжелораненых в укрытое место…