Текст книги "«Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою"

Автор книги: Семен Федосеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

Оборона пехоты

Маневренный период

«Устав полевой службы» 1912 г. указывал, что основная цель обороны состоит в том, чтобы всеми способами и средствами расстроить неприятеля огнем и, подорвав его силы, перейти в наступление и разбить его. Полевую оборону дивизии накануне войны планировали строить в виде неглубокой полосы, включающей передовые опорные пункты, главную и тыловую позиции. Передовые опорные пункты играли роль передового охранения. Главная позиция представляла собой линию опорных пунктов, находящихся друг от друга на удалении 600–1200 м. Опорные пункты главной позиции могли выполняться как групповые стрелковые окопы, отдельные укрепления (допускались даже редуты) или как приспособленные к обороне местные предметы. Промежутки между опорными пунктами прикрывались ружейно-пулеметным огнем, причем если стрелки обязательно располагались в опорном пункте, то пулеметы могли располагаться и между ними чуть позади. Промежутки прикрывались фланговым огнем. Фланги самой позиции обеспечивались уступным расположением опорных пунктов. Тыловая позиция оборудовалась на удалении до 1 км от переднего края, ее занимал общий (дивизионный) резерв.

Построение полосы обороны пехотной дивизии русской армии в самом начале войны

Оборона деревни

Окопы располагались на боевом гребне или даже у подошвы высот. Пехоте до начала боя рекомендовалось окопы не занимать, а находиться скрытно вблизи них. Если укрытых мест не было, пехота располагалась в окопах и инженерных сооружениях. Ширина полосы обороны дивизии составляла 4–5 км. Глубина обороны достигала 1,5–2 км. Таким образом, оборона в начале войны строилась как очаговая, основу ее составляли отдельные опорные пункты, огонь стрелкового оружия и артиллерии. По своему назначению оборона являлась лишь противопехотной.

Германская тактика наступления того времени основывалась на идее фланговой атаки и предполагала подход к противнику, занимающему укрепленную позицию, в предбоевом порядке колонн, подтягивание пулеметов и уничтожение заграждений под прикрытием артиллерийского огня. Затем – «всеобщий огонь» по противнику и одновременный бросок в атаку по сходящимся направлениям с целью сковать противника с фронта и охватить фланги. Основной ударной силой в германской и австро-венгерской армиях была та же пехота, но и кавалерия в начале войны посылалась в атаку на спешно организованную полевую оборону русских.

Последняя, правда, в начале войны вполне успешно справлялась с пехотными и кавалерийскими атаками. Германский автор В. Бренкен, описывая действия германской кавалерии против частей русской 2-й армии во время Лодзинской операции в ноябре 1914 г., признавал: «Конница сразу же из своих первых смелых атак на Восточном фронте должна была извлечь горькие уроки, что атаки крупных кавсоединении против современного автоматического огнестрельного оружия является абсолютно безнадежным предприятием». Хотя дело было не только в пулеметах. Б.М. Шапошников, описывая действия пехотных частей 1-го кавалерийского корпуса по прикрытию отхода 2-й армии за реку Равка 4 декабря 1914 г., писал: «Наши пехотинцы, особенно сибиряки, не боялись немецкой конницы. Встречая ружейный огонь даже небольших подразделений русской пехоты, немецкие конные разъезды быстро спешивались». А в бою под Сувалками в марте 1915 г. пулеметчики 256-го Елизаветградского пехотного полка массированным огнем отразили атаку германской кавалерии и помогли отстоять соседнюю батарею.

Однако неглубокая очаговая оборона не отличалась устойчивостью против массированных атак противника, поддержанных тяжелой артиллерией. Правда, окопы уже начали удлиняться, а их фланги загибались, чтобы предотвратить обход противником и обеспечить огневую связь с соседними участками. И уже в октябре – декабре 1914 г., входе встречных сражений Варшавско-Ивангородской и Лодзинской операций, когда из-за больших потерь и растянутых коммуникаций войска вынужденно переходили к обороне, опорные пункты дополняются соединяющими их сплошными линиями окопов. Так, в 9 и 32-й пехотных дивизиях 3-й армии, 21-й и 52-й пехотных дивизиях 4-й армии, 46-й и 73-й пехотных дивизиях 9-й армии и ряде других соединений в конце 1914 года на главной позиции стали оборудовать две сплошные линии окопов со вписанными в них взводными и ротными опорными пунктами, а на тыловой – одну-две линии. При этом удаление тыловой позиции от главной составляло уже 2–2,5 км.

В окопах под Перемышлем. Позиции пока еще временные, окопы неглубокие, заграждений нет вовсе 

Теперь противник вынужден вести фронтальные атаки. Осуществляемые густыми цепями, они только способствовали успеху фронтального огня, который пулеметы обороны в основном вели в начале войны (хотя преимущества флангового и перекрестного огня уже признавались перед войной). Германская армия, признавая на словах, что «атаковать – значит продвигать огонь вперед», в начале войны посылала пехоту в атаку как раз густыми цепями, желая совместить наибольшую плотность огня цепи и силу ее удара, а заодно сохранить управление и «поддержать связь» внутри боевого порядка. Очевидец так эмоционально описывал атаку германской пехоты на Русском фронте: «Эту колонну косят пулеметы, ужасающие пулеметы, вырывающие буквально целый строй, – первая шеренга падает, выступает вторая и, отбивая такт кованым альпийскими гвоздями сапогом по лицам, по телам павших, наступает, как первая, и погибает. За ней третья, четвертая, а пулеметы трещат». В ходе Восточно-Прусской операции в сражении у Гумбинен 7 августа 1914 г. пехота 17-го германского корпуса не только остановлена сильным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем двух русских дивизий, но и в панике отступила, понеся тяжелые потери. В ходе Галицийской битвы 13 и 25-я австрийские пехотные дивизии, пытаясь 19 августа охватить фланг русского 19-го корпуса у Комарова, встречены мощным артиллерийским и пулеметным огнем и остановлены с тяжелыми потерями.

Иногда впереди главной позиции русские соединения создавали передовые пункты в качестве линии боевого охранения. Пытаясь овладеть ими, противник был вынужден преждевременно развертываться в боевой порядок, что замедляло темпы его наступления и позволяло обороняющемуся подготовиться к отражению атак. Главную позицию обороняли полки первого эшелона дивизии. Основная часть стрелков и пулеметы целиком расположены в первой линии окопов и распределены равномерно по фронту. Перед главной позицией могли оборудовать проволочные препятствия. На тыловой позиции размещался общий резерв, а между позициями – артиллерия. Глубина обороны дивизии возросла до 3,5 км, а полоса обороны достигала 10–12 км.

Можно взглянуть на состав войск к началу Лодзинской операции (конец октября 1914 г.):

Войска	Частей		Штыков и сабель	Орудий	Пулеметов	Человек на 1 пулемет
	пехотных батальонов	кавалерийских эскадронов
Германские войска	250	240	271 200	1424	650	417
Русские войска	376	247	351 000	1320	770	456
На решающем участке (район Брезины, Ргов)
Германские войска	35	50	34 500	200	100	345
Русские войска	65	65	45 000	180	100	450

Насыщенность войск пулеметами и орудиями пока различается незначительно. Наступление противника встречали ружейно-пулеметным огнем перед фронтом обороны, который дополнялся огнем артиллерии. Вклинившиеся в оборону вражеские группировки уничтожались или отбрасывались в исходное положение контратаками общего резерва. Можно взглянуть на бой 31-й пехотной дивизии 23 декабря 1914 г. Противник крупными силами атаковал части дивизии. Главный удар пришелся по боевому участку 2-й бригады, оборонявшейся на левом фланге дивизии. Несмотря на мужественное сопротивление 123-го Козловского и 124-го Воронежского пехотных полков, противнику после ряда яростных атак удалось овладеть их главной позицией и вклиниться в оборону дивизии. Создалось критическое положение. Противник уже начал выдвигать резервы, чтобы развить достигнутый успех. Но в этот момент перелом в ход боя внесли артиллеристы 5-й и 6-й батарей 31-й артиллерийской бригады, находившиеся на закрытой огневой позиции. Они быстро выкатили орудия на прямую наводку и открыли беглый огонь картечью по густым цепям наступающей германской пехоты. Врагу был нанесен огромный урон, в его рядах началась паника. Используя выгодно сложившуюся обстановку, командир дивизии ввел в бой свой резерв. Стремительной штыковой атакой 122-й Тамбовский пехотный полк, поддерживаемый несколькими подразделениями 2-й пехотной бригады и артиллерией, отбросил противника с большими для него потерями за передний край и восстановил ранее занимаемое положение.

В то же время германцы с начала войны начинают больше уделять внимания при своем наступлении поддержке прицельным огнем пулеметов и огню полевой тяжелой артиллерии. Внезапное массированное открытие огня этой артиллерии с началом наступления пехоты часто приносило им успех. Станковые пулеметы германские командиры нередко старались держать в стрелковых цепях, а при перебежках часто пулеметы первыми перемещались на новую позицию и своим огнем прикрывали перебегающих стрелков.

Еще один вариант быстрого устройства позиций в начале войны – просто наваленные деревья

Генерал Брусилов писал: «Нужно отдать справедливость немцам: они, предпринимая какую-либо операцию, бросали в выбранном ими направлении сразу возможно большие силы с некоторым риском и решительно приводили в исполнение принятый ими план действий; это давало им в большинстве случаев блестящий результат. У них была в распоряжении громадная артиллерия с массой орудий тяжелого калибра, мы же в этом отношении сильнейшим образом хромали и не только не увеличивали артиллерии в ударной армии, но даже не снабжали ее в достаточной мере огнестрельными припасами… Подготовка такой атаки должна была начаться сильнейшим артиллерийским огнем, который должен был смести проволочные заграждения и уничтожить неприятельские укрепления с их защитниками. И затем атака пехоты, поддержанная артиллерийским огнем, должна была неизменно увенчаться успехом, то есть прорывом фронта и в дальнейшем расширением прорванного фронта». Он же описывает, как легко таким образом прорывалась тонкая линия обороны – к тому же при недостатке боеприпасов у обороняющегося – в ходе Горлицкого прорыва в мае 1915 г. Германские войска нанесли удар по 10-му корпусу, «который был вытянут в одну тонкую линию, имея только один ряд окопов, несовершенных и ни в какой мере не могущих укрывать войска от всесокрушающего огня противника. Ясно, что при таких условиях этот корпус легко был прорван и сломан, а многочисленные германские войска, хлынув в этот прорыв, начали его быстро расширять и поражать разрозненные части 3-й армии, которые отходили от своих позиций в полном беспорядке».

Позиционный период (борьба в окопах)

Опыт боев скоро показал весь вред слабой предвоенной подготовки пехоты к самоокапыванию и применению полевой фортификации. Применение полевой фортификации сразу же делало фронт обороны устойчивее, а самоокапывание хотя и уменьшало темпы наступления, но заметно снижало потери наступающего.

Надо признать, что к позиционным формам борьбы не была готова ни одна армия, в том числе русская. А.А. Брусилов так описывал отношение к окопам в начале войны на примере своей 8-й армии: «Японская кампания, как прообраз действий войск в позиционной войне, усиленно критиковалась военными авторитетами всех держав и, между прочим, нами; в особенности наши военные учителя, германские военные писатели, не находили достаточно слов, чтобы насмехаться над Куропаткиным и его системой изрыть всю Маньчжурию… Нужно признать, что ни начальники, ни сами войска терпеть не могли укрепляться и в лучшем случае ограничивались ровиками для стрелков. Зимой в Карпатах я приказывал основательно окапываться, имея не менее трех линий окопов с многочисленными ходами сообщения. В ответ я постоянно получал донесения о невозможности выполнения этого требования. После же настоятельных моих приказаний было донесено, что они выполняются; но когда после данного мною времени для осуществления укрепления позиций я стал объезжать корпуса, чтоб осмотреть выполненные работы, то оказалось, что, в сущности, почти ничего не сделано, а то немногое, что было выполнено, было настолько основательно занесено снегом, что трудно было даже решить, где рылись окопы. На мои вопросы, как же будут заниматься укрепления в случае наступления противника, мне докладывали, что они их тогда вычистят. На мой естественный вопрос, полагают ли они, что противник согласится ждать, пока они будут приводить в порядок свои укрепленные позиции, мне сконфуженно объясняли, что в будущем постараются содержать свои окопы в лучшем порядке. Был случай в одном из корпусов, что ни сам командир корпуса, ни начальник дивизии, ни командир бригады, ни командир полка, ни, наконец, начальник инженеров корпуса не могли мне указать на местности, где уже вырыты окопы; между тем мне был представлен весьма хорошо разработанный на карте план непрерывно укрепленной позиции всего корпуса с донесением, что работа уже выполнена и проверена. Конечно, при такой нелюбви к укреплению своих позиций не только в 8-й армии, но и вообще во всей русской армии трудно было отстаивать занятые нами позиции, когда пришлось защищать их, хотя бы только для выигрыша времени

Пехота обживает окопы. Теперь они стали глубже (для стрельбы стоя), появился толстый высокий бруствер. Обратим внимание на башлыки и накидки

В окопах выполняют и убежища

Наши укрепленные позиции в действительности представляли собой один лишь ров, даже без ходов сообщения в тыл. При усиленном обстреле артиллерийским огнем, в особенности огнем тяжелой артиллерии, этот кое-как сделанный ров быстро заваливался, а сидевшие в нем люди при ураганном огне уничтожались целиком или сдавались в плен во избежание неминуемой смерти… На Юго-Западном фронте к позиционной войне вперемежку с полевой мы перешли в конце 1914 года и уже окончательно перешли к позиционной войне летом 1915 года, после грандиозного наступления армий центральных держав. Что касается 8-й армии, то, когда мы отступали с Карпат на новые позиции южнее Перемышля, никакой заблаговременно подготовленной позиции у нас не было, и войска стали спешно окапываться лишь по прибытии на места. Окопы эти были весьма примитивного свойства, и надлежащим образом их усовершенствовать в дальнейшем не было никакой возможности, ибо приходилось вести чрезвычайно упорные бои, перекидывая войска, по мере надобности, с места на место».

Фронт просто не имел достаточно сил для подготовки нужных ему позиций. По мнению Д.М. Карбышева, в начале войны «из одной крайности, полного отрицания, мы впадаем в другую: в тылу без всякой системы нагромождается бесчисленное количество всевозможных рубежей… все средства отдаются тылу, фронт же предоставлен своим силам». Когда войска выходили к таким «тыловым позициям», те, как правило, уже не отвечали текущим тактическим требованиям, и войска ими почти не пользовались.

В полевой обороне в 1915 г. главная позиция включала теперь уже три линии окопов, расстояние между которыми увеличилось до 200–300 м, а глубина главной позиции возросла, следовательно, до 400–600 м. Перед главной позицией в ряде случаев устанавливались проволочные заграждения в 2–3 ряда кольев, заграждения прикрывались ружейно-пулеметным огнем. На открытых местах в пределах главной позиции оборудовались ходы сообщения. Для предохранения находившегося в окопах личного состава от шрапнели устраивали блиндажи и козырьки. Обязательным условием стала организация огневого взаимодействия между линиями окопов. Общая глубина обороны дивизии достигала 5–6км. Вид окопов все еще простейший. Получив задачу оборонять такую-то линию, пехотная часть часто рыла вдоль этой линии окоп в виде канавы. За недостатком пулеметов в таком окопе плотно размещали стрелков – буквально громоздили «забор из винтовок», чтобы достичь максимально возможной плотности огня перед фронтом обороны. Сразу за окопом в отдельных ячейках располагались командиры, руководившие боем.

Уже в январе 1915 г. Штаб Верховного Главнокомандующего сообщал, что на р. Бзуре «германцы теперь приступили к тому, что делается при осаде большой крепости, то есть под покровом осадной артиллерии стали продвигаться сапами и прикрываться стальными щитами». Сапы устраивали в полный рост. По мере продвижения германцы подтягивали «батареи осадной артиллерии».

Русская укрепленная Горлицкая позиция к апрелю 1915 г. носила смешанный характер: в центре – шахматный, на флангах – уступной. При этом фланги окопов были закруглены. Профиль окопов – «для стрельбы стоя со дна рва». Поскольку высокий уровень почвенных вод здесь не позволял довести окопы до полного профиля, бруствер наращивался мешками с землей, между которыми устраивались бойницы. Были созданы искусственные препятствия, заложены фугасы.

Однако позиции должны защищаться достаточными силами и средствами, а тактическая плотность в обороне русских войск была довольно низкой. Между тем для наступления в ходе Горлицкой операции германо-австрийцы обеспечивали себе подавляющее превосходство:

Сторона	Дивизии		Штыки и сабли	Орудия		Пулеметы	Минометы
	пехотные	кавалерийские		легкие	тяжелые
Русские	18,5	6	219 000	675	4	600	—
Германо-австрийцы	31,5	3	357 400	1272	334	660	96

На участке прорыва в 35 км соотношение сил было еще хуже:

Сторона	Штыки и сабли	Орудия		Пулеметы	Минометы	На 1 км фронта
		легкие	тяжелые			штыков и сабель	орудий	пулеметов	минометов
Русские	60 тыс.	141	4	100	0	1714	4,1	2,9	0
Германо– австрийцы	126 тыс.	457	159	256	96	3 600	17,6	7,4	?,7

Превосходство германо-австрийцев в живой силе на участке прорыва – в 2 раза, в легкой артиллерии – в 4,5 раза, в тяжелой – в 40 раз, в пулеметах – в 2,5 раза. И это – при недостатке боеприпасов у русских войск. Почти каждое боевое донесение содержало ссылку на нехватку боеприпасов и просьбу доставить их в войска. 21 апреля главнокомандующий войсками Юго-Западного фронта Н.И. Иванов дал директиву командующим армиями: «Прошу беречь винтовочные патроны с особой тщательностью». 7 мая Иванов докладывал начальнику штаба Верховного Главнокомандующего Янушкевичу, что остающийся в его распоряжении запас легких снарядов и ружейных патронов не покрывает даже четверти некомплекта их в войсках и в полевых парках. И получил такое же указание резко ограничить расход ружейных патронов. Превосходство противника в артиллерии, особенно тяжелой, и недостаток боеприпасов, может быть, и не были основной причиной неудачи русских войск в Горлицкой операции и отхода войск из Галиции, но сыграли существенную роль.

Линии окопов. 1915 г. В первом окопе плотно расположились стрелки, за ними – ячейка для командира, вторая линия – окоп для частного резерва (поддержек). Здесь не видно ни загибов окопа на флангах, ни ходов сообщения

По мере возможности русские части совершенствовали свою оборону. В.Г. Федоров так описывал позиции 85-го Выборгского пехотного полка на окраине Едвабно (Северо-Западный фронт) в июле 1915 г. «От живописного когда-то городка остались лишь печальные развалины. Враг находился всего в 120 шагах от передовых окопов. Даже невооруженным глазом можно было различить его бойницы в кладбищенской стене и верхнюю часть перископа. Из Едвабно русские саперы вели минные галереи навстречу неприятельским.

Все бойницы в окопах закладывались днем кирпичами и камнями. Я хотел было вынуть один из кирпичей, чтобы лучше рассмотреть расположение противника, но меня тут же остановили:

– Что вы делаете, нельзя! Немец немедленно всадит вам пулю в лоб.

В окопах под Опатовом. Так выглядел «забор из винтовок» в передовых русских окопах в 1914–1915 гг.

Мне рассказали, что так погиб недавно офицер, приехавший из штаба. Неприятель имел особо искусных стрелков, снабженных винтовками с оптическими прицелами. То были первые снайперы, уже появившиеся в германской армии. Ничего подобного в царских войсках тогда не знали.

Бойницы можно было открывать лишь вечером. В них просовывали дула заряженных винтовок, и так всю ночь оружие находилось в полной готовности к отражению неприятельской атаки. С удовольствием отметил я хозяйскую заботливость полка о винтовках. Чтобы не прислонять их днем к стенкам окопов, вдоль бруствера были прибиты к кольям планки с полукруглыми вырезами для цевий лож, а для опоры прикладов – специальные доски. У каждой стойки находилась деревянная задержка в виде крючка, вращавшаяся на гвозде. Она предохраняла винтовку от падения. Подобное приспособление – просто роскошь!

– А это что такое? – спросил я сопровождавших, увидев странную надпись на полуразрушенном доме. «Верх нахальства» – было крупно написано на нем.

– Так мы назвали полковую пекарню. Она печет ковриги в нескольких сотнях шагов от немцев, которые очень нуждаются в хлебе…

К моему приезду полк был полностью укомплектован, многие раненые офицеры и солдаты вернулись в строй. Командный состав принимал все меры для укрепления позиции. В центре Едвабно была построена цитадель. Из Осовца по просьбе полка привезли небольшие мор-тирки для стрельбы навесным огнем. Полк имел также осветительные пистолеты, приобретенные по собственной инициативе у каких-то частных лиц. Патроны к этим пистолетам получали также частным образом от артели из Новгорода…

…Помню, как седой командир полка, которого я сопровождал во время обычного обхода окопов, обратил мое внимание на лучи германских прожекторов, быстро скользившие по нашим укрепленным линиям.

– А у нас что? – с горечью спросил он и тут же добавил: – У нас одна только божья луна!

Тот же 1915 год. Для стрелков в бруствере сделаны перекрытые бойницы, бруствер пытаются маскировать. Но от артиллерийского огня такой окоп пока защищает слабо

Русские войска нередко проявляли в обороне большую активность. Так, в ходе Томашевского сражения 13–16 июня 1915 г. они не только упорно удерживали свои позиции, но и неоднократно переходили в контратаки, нанося противнику большой урон, несмотря на его превосходство в артиллерии.

Весьма упорно держались русские войска и в ходе Наревской оборонительной операции против германской 12-й армии. Русская укрепленная позиция состояла из двух линий обороны, отстоявших одна от другой на расстоянии 5–6 км, и тылового оборонительного рубежа, отстоявшего на 15–16 км от первой линии. Относительно подготовленной могла считаться только первая линия, включавшая окопы полного профиля, проволочные заграждения и различного рода убежища. Вторая линия обороны состояла только из окопов. Обеспеченность боеприпасами была еще хуже, чем в Горлицкой операции. Многие бойцы не имели винтовок.

30 июня 1915 г. германские снаряды обрушились на окопы первой линии. Интенсивная артподготовка продолжалась 4–5 часов и завершилась минометными залпами, непосредственно подготовлявшими атаку ударных дивизий. Германская артподготовка вывела из строя до 30% боевого состава русских дивизий 1-й армии, но борьба за первую линию обороны продолжалась почти весь день. Упорство и стойкость русских солдат приводили противника в изумление. В результате в ночь на 1 июля войска 1-й армии смогли отойти на тыловой оборонительный рубеж. Подготовка к его атаке заняла у германцев весь день 1 июля, 2 июля он возобновил наступление, атакуя 10 дивизиями 4,5 русской дивизии. Упорное удержание окопов' здесь также сочеталось с контратаками, ожесточенная борьба велась за населенные пункты, где русские использовали для обороны прочные дома (хотя вообще населенные пункты приспосабливали к обороне редко. «Селения – в нормальных условиях опасные соседи позиций», – писал Д.М. Карбышев). В результате попытка противника форсировать р. Нарев окончилась неудачей. К началу германского прорыва севернее Вильно на стыке Северного и Западного русских фронтов 27 августа 1915 г. соотношение сил на участке прорыва было следующим:

Войска	Частей		Штыков и сабель	Орудий	Пулеметов
	пехотных	кавалерийских
Германская ударная группа	4 дивизии	4 дивизии	43 200	392	336 станковых, 216 ручных
Русские отряды прикрытия	7 батальонов	4 дивизии	20 200	42	32

Даже с учетом того, что русские части представлены в основном кавалерией, видно, что насыщенность германских частей пулеметами и артиллерией к этому времени значительно больше, чем к началу 1915 г.

В мае – сентябре 1915 г., когда русская армия несла на себе главную тяжесть боев, русские войска вели в основном маневренную оборону. Частям и соединениям нередко приходилось действовать в широких полосах – ширина полосы обороны дивизии иногда достигала 20–25 км. Понятно, что тактические плотности здесь были совсем низкими. Однако даже при недостаточных тактических плотностях и значительном огневом превосходстве противника русские войска показали искусство в ведении маневренной обороны, широко применяя контратаки с целью восстановления утраченного положения или же для срыва обходов и охватов противником русских частей.

Прикрытие отхода войск часто приходилось брать на себя небольшим пехотным отрядам с пулеметами. При отступлении 8-й армии с Карпатских гор ее командующий А.А. Брусилов приказал оставить в окопах полковые команды разведчиков с несколькими пулеметами, а остальным войскам скрытно отходить «в строгом порядке» с наступлением темноты. При отходе 1-й и 3-й Финляндских стрелковых дивизий с перевала Козювки к г. Стрыю противник, заметив отход, пытался атаковать отходящие русские части, но был остановлен. Отход прошел беспрепятственно. Разведчики с небольшим числом пулеметов и орудий сутки сдерживали наступление противника в горных дефиле. Стойко держалась и дивизионная артиллерия. При отступлении 20-го корпуса в Августовских лесах, например, артиллеристы выдвинулись в боевые порядки пехоты и вели огонь в упор, ценой своей жизни обеспечив отход пехоты.

Свершать планомерный отход с одного рубежа на другой удавалось в 1915 г. далеко не всегда. Организации марша при стремительном отходе часто просто не было. Так, майор германской армии А. фон Шель вспоминал о действиях 77-й резервной дивизии, обходившей русские войска у Эйдкунена в феврале 1915 г. «Батальон дивизии подошел с севера к шоссе, идущему из Эйдкунена на восток. Точных данных об отходящих русских частях не было, но командир батальона отдал приказ «наступать в расчлененном порядке по направлению к этому шоссе и овладеть им, имея в первом эшелоне 3-ю и 4-ю роты по обе стороны от дороги, по которой мы сейчас идем. 1-й и 2-й ротам следовать по этой дороге в 500 м в тылу». Туман помог подойти к шоссе незаметно, но главное, что помогло германцам нанести удар и разгромить отходящие по шоссе обозы и артиллерию, – отсутствие русских боковых дозоров, несмотря на близость противника.

Позиции в лесу с бревенчатым бруствером с бойницами, перекрытыми прочными козырьками

Нередко пехотные части и соединения оказывались под угрозой окружения. Собственно, с угрозой окружения русским частям пришлось сталкиваться еще в 1914 г. 27 ноября, например, во время боев в Венгрии 48-й пехотной дивизии пришлось отходить под ударами австро-германцев по горной дороге. Австрийцы перерезали путь у местечка Сины. Начальник дивизии Л.Г. Корнилов, собрав до батальона пехоты, произвел контратаку, обеспечив тем самым не только отход артиллерии дивизии, но и выход из окружения всей дивизии, да еще и с захваченными пленными. Правда, столь же решительные наступательные действия Корнилова в конце апреля 1915 г. в Галиции не помогли 48-й дивизии избежать окружения и разгрома – по-прежнему мужественно дравшиеся войска, имея очень мало боеприпасов, практически без артиллерийской поддержки не могли сбить с позиций лучше вооруженного противника.

Окопы стали глубже, появляются ходы сообщения (по которым можно подтянуть стрелков и пулеметы), стрелковая ступень и т.д.

В ходе Чарторийской операции в октябре 1915 г. оказались под угрозой окружения вырвавшиеся вперед части 4-й стрелковой дивизии. «Полк. Марков, занимавший выдвинутое положение у Яблонки, – вспоминал начальник 4-й дивизии А.И. Деникин, – по телефону докладывал мне:

– Очень оригинальное положение. Веду бой на все четыре стороны. Так трудно, что даже весело!..

Не только Маркову, но и всей дивизии в течение двух суток (20 и 21 окт.) пришлось драться фронтом на все четыре стороны. И не только паники, ни малейшего падения духом, ни малейшего колебания не было в рядах моих славных стрелков. К утру 22 окт. распоряжением командира корпуса дивизия была отведена к с. Комарово».

Можно вспомнить и прорыв русского 20-го корпуса с целью избежать окружения в ходе сражения в Августовских лесах. 1 февраля 1915 г. корпус двинулся на юго-восток к деревне Махарце и далее на Сопоцкин. Однако германцы успели занять Махарце к вечеру 2 февраля и перекрыть дорогу, по которой отходил русский корпус. Утром 3 февраля 27-я дивизия, двигавшаяся в авангарде корпуса, была встречена сильным огнем со стороны Махарце, занятой 42-й германской дивизией. Русские энергично атаковали противника, успешно работала русская артиллерия. Тут произошел любопытный эпизод. На участке 108-го пехотного полка германская пехота, распространившись по опушке леса южней деревни, сильным ружейным и пулеметным огнем задерживала продвижение. Артиллерии было приказано направить весь огонь против германцев, задерживающих правый фланг полка. Артиллеристы нашли две русские пушки, брошенные отрядом 111-го полка, дравшимся здесь накануне. Пушки были исправны, с выстрелами в зарядных ящиках. Для одного орудия старший офицер 2-й батареи взял передок с упряжкой от своего пустого зарядного ящика и направился с этим орудием по шоссе для непосредственной поддержки наступающей пехоты. Почти не отставая от стрелковых цепей, орудие переменило несколько позиций и, несмотря на совершенно открытое движение и такие же позиции, успешно выполнило взятую на себя задачу. То есть в этих условиях орудие с успехом выполнило задачу сопровождения пехоты.

Интересны и действия 4-го батальона 108-го полка с двумя пулеметами непосредственно в цепях пехоты (организуя бой, командир полка приказал начальнику пулеметной команды все пулеметы с самого начала боя выдвинуть в стрелковые цепи, подобно тому, как это делала германская пехота). Подойдя к берегу оз. Сервы, батальон попал под сильный ружейный и пулеметный огонь.

Командир 13-й роты повел все силы (13, 14 и 15-я роты 4-го батальона, одна рота Ирбитского полка и пулеметы, с которыми был начальник пулеметной команды) бегом по еще крепкому льду озера. Спустившись на лед, пехотинцы оказались в мертвом пространстве, германские пули падали позади них. Выбравшись на противоположный берег, батальон оказался в д. Маловисте, восточнее которой германские подразделения занимали опушку леса. Выбив их с опушки и взяв несколько пленных, роты повернули на север и скоро оказались на фланге и даже в тылу германцев, еще державшихся западнее д. Махарце.