Текст книги "«Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою"
Автор книги: Семен Федосеев
Жанры:
Военная история
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)
31 мая 1915 г. на фронте 2-й русской армии германцами была проведена газобаллонная атака у д. Воля Шидловска, стоившая русским частям потери примерно 9000 человек.
Применение противником боевых отравляющих веществ удушающего действия требовало, прежде всего, разработки средств защиты от них органов дыхания. Этим занялись сразу несколько организаций. К тому же, как и в случае с «противопульными панцирями», на рынок с рекламой скороспелых «противогазов» бросились различные коммерсанты. Упорядочение разработки и снабжения войск средствами «противогазовой» защиты возложили на Управление верховного начальника санитарной и эвакуационной части принца А.П. Ольденбургского.
Типы «мокрых» противогазовых масок, поставлявшихся в войска: 1 – маска Комиссии генерала Павлова, 2 – маска минского образца («макса-башлык»), 3 – маска Московского комитета Всероссийского земского союза, 4 – маска Петроградского городского комитета Всероссийского союза городов, 5 – влажная маска Химического комитета ГАУ (инженера Н.Т. Прокофьева). Обратим внимание на попытки защиты не только органов дыхания, но и органов зрения
Противогаз Зелинского – Кумманта с коробкой Петроградского образца
Использовались возможности очистки вдыхаемого воздуха с помощью фильтрации и с помощью нейтрализации О.В. Вначале использовались различные многослойные марлевые повязки, которые смачивались растворами, нейтрализующими отравляющие вещества. Так, для нейтрализации хлора использовались щелочные растворы. Попытки импровизированных заказов масок из войск, как и призыв принца Ольденбургского к женским организациям организовать выпуск респираторов, не дали приемлемого образца. Вскоре появились уже работоспособные маски. Но пропитка их первоначально раствором гипосульфита приводила к тяжелым последствиям, поскольку в результате химических реакций образовывался сернистый газ, которым боец мог отравиться. Уже летом 1915 г. рецепт был изменен, и в пропитку была добавлена сода, а для предохранения маски от быстрого высыхания – глицерин. Сухая смесь для приготовления пропитки в запаянных жестяных коробках доставлялась в войска, содержимого одной коробки хватало для приготовления пропитки для 100 масок. К началу 1916 г., когда русская армия была снабжена в основном влажными масками, выяснилось, что немцы применяют фосген. Для защиты от него, по предложению Московского технического училища, начали применять уротропин.
В качестве образцов служили уже известные зарубежные образцы, в том числе французские «тампоны» Р2 профессора Лебо (слои марли, пропитанные гипосульфитом и рициновокислым натрием и касторовым маслом) и М2 (тампоны с рициновокислым натрием и касторовым маслом со смесью углекислого никеля, уротропина и сульфаниловокислого натрия).
Солдаты в противогазах Зелинского – Кумманта
В целом «мокрые повязки» имели низкие защитные и эксплуатационные свойства (смачивать повязку или вкладываемый в нее тампон нужно было уже при начале химической атаки), однако были просты в изготовлении, что и вызвало появление их многочисленных вариантов. Н.А. Фигуровский насчитал варианты: «повязка Красного Креста», повязки «первого петроградского образца», «второго петроградского образца», «третьего петроградского образца», образца «управления главноуполномоченного Российского общества Красного Креста», «минского образца» («маска-башлык»), «мастерских Северного фронта», «Московского комитета Всероссийского земского союза», «комиссии генерала Павлова», «Петроградского городского комитета Всероссийского союза городов», «Смоленского образца», «утвержденного принцем Ольденбургским образца» (4, 4А, 4Б), «маска Трындина», «варшавского образца», «киевского образца», «химического комитета ГАУ» (системы инженера Н.Т. Прокофьева).
Учебная стрельба нижних чинов 280-го пехотного Сурского полка в противогазовых масках. 1916 г.
Однако в качестве боевых ОВ уже в 1915 г. использовали десятки химических соединений, так что требовалась целая номенклатура нейтрализующих растворов, а для боевых условий это плохо подходит.
Бесперспективными для массового средства индивидуальной защиты были бы и изолирующие противогазы по типу тех, что уже использовались в горном деле. Изолирующий противогаз профессора А.П. Поспелова с регенеративным патроном в небольшом количестве поставлялся лишь для специальных технических частей (например, саперов-химиков).
Основным направлением поисков стала фильтрация с использованием веществ-адсорбентов. В так называемом «противогазе Горного института» (разработан в 1915 г. А.А. Трусевичем) в качестве адсорбента использовалась смесь гашеной извести с едким натром. Несмотря на ряд недостатков, выявленных уже в процессе испытаний и до конца не устраненных, «противогаз Горного института» был заказан в количестве 3,5 млн. шт. и уже в апреле – мае 1916 г. появился на фронте. Этой модели активно покровительствовал принц А.П. Ольденбургский (некоторые противогазы этого типа так и шли под наименованием «маски принца Ольденбургского»). Вовремя газовой атаки под Сморгонью 2 июля 1916 г. против позиций русского 16-го армейского корпуса выяснилась малая пригодность «противогаза Горного института». Войска понесли тяжелые потери. Правда, по свидетельству А.Н. Де Лазари, дело было не только в свойствах противогазов, но и в недоверии солдат к противогазам, «вследствие чего некоторые солдаты свои противогазы держали не при себе и в суматохе боя достать их не успели, а некоторые их растеряли». Однако это стало одним из поводов для введения более совершенной конструкции.
Тем более что параллельно с Горным институтом свои варианты «сухих», фильтрующих противогазов предлагали различные учреждения и изобретатели. Наибольшего успеха удалось достичь профессору Н.Д. Зелинскому, служившему в Центральной химической лаборатории министерства финансов (занимался вопросами очистки водки). Предложенный им фильтр на основе активированного древесного угля оказался наиболее универсальным и надежным средством адсорбции. К началу 1916 г. уже была разработана схема противогаза, сочетавшая противогазовую коробку с активированным углем (Зелинский) и резиновую маску с очками, созданную инженером-технологом завода «Треугольник» М.И. Куммантом. Однако противогазы Зелинского – Кумманта, несмотря на срочность вопроса, были поначалу заказаны в количестве только 200 тысяч, но уголь, заготовленный для них, был взят для добавления к шихте «противогазов Горного института».
Противогаз Зелинского – Кумманта нашел поддержку у военного министра А.А. Поливанова и начальника штаба Верховного Главнокомандующего М.В. Алексеева. Да и переход руководства противогазовым делом от ведомства принца Ольденбургского к Химическому комитету ГАУ позволили улучшить само дело. Но только с лета 1917 г. приказом Верховного Главнокомандующего средства защиты были отнесены к предметам артиллерийского снабжения и обеспечение ими войск передали органам артиллерийского снабжения, хотя работа к этому времени была сильно затруднена в силу начавшегося разложения армии и управленческого аппарата. 5 октября 1916 г. Особое совещание по обороне постановило изъять с фронта все противогазовые маски, кроме противогаза Зелинского – Кумманта. К концу 1916 г. части русской армии были снабжены этими противогазами. Бойцов начали обучать действиям в противогазах в бою. Это скоро дало результат. В 1916 г. потери войск при газовых атаках составляли около 20%, но уже к зиме, когда сказался эффект обучения, потери снизились до 2–3%. В 1917 г. с тем же противогазом потери оценивались не более чем в 1,5%.
Коробки противогазов Зелинского – Кумманта имели цилиндрическую или прямоугольную форму и различные размеры. В верхней части коробки имелась горловина, на которую надевался патрубок шлема Кумманта. Впуск воздуха производился через забранное сеткой отверстие в дне коробки. Над отверстием помещалось несколько слоев марли, затем – угольная шихта, сверху также прикрытая марлевой прокладкой с ватой для защиты дыхательных путей от угольной пыли. Для облегчения дыхания рекомендовалось время от времени закрывать нижнее дно рукой и производить сильный выдох, чтобы выпустить отработанный воздух. В войска поступали три основные разновидности противогазов Зелинского – Кумманта: петроградского образца (выпускался первым, имел прямоугольную противогазовую коробку, неудобную при носке), московского образца (коробка овального сечения) и близкого ему «казенного образца» (Казенного противогазового завода, с меньшим, чем у московского, размером коробки). Всего за период Первой мировой войны в России было произведено 11 млн. 185 тыс. 750 штук противогазов Зелинского – Кумманта.
Делались попытки улучшения противогаза Зелинского – Кумманта. Н.А. Фигуровский в «Очерке развития русского противогаза во время империалистической войны 1914–1918 гг.» отмечает работы Розенблата – ассистента Зелинского, сотрудника противогазовой лаборатории в Петрограде князя Авалова и инженера Богородицкого. Двухкамерная коробка Авалова 2-го образца с вдыхательным и выдыхательным клапанами улучшала условия дыхания в угольном противогазе и была принята к производству. Этим противогазом в 1917 г. были снабжены некоторые артиллерийские части и небольшое число офицеров различных частей.
Заслуги Зелинского в деле «противогазовой борьбы» были общепризнанны. «Ходатайство Главного артиллерийского управления о выдаче профессору Зелинскому денежного вознаграждения за указанное изобретение в размере 50 000 рублей поддерживается, – говорилось в документе уже от 1918 г. – имея в виду, что плоды этого изобретения имеют и еще долго будут иметь применение в Красной Армии». Появлялись на Русском фронте и зарубежные варианты противогазов. Так, на 23 августа 1916 г. в войсках Западного фронта от 10 до 25% противогазов составляли английские шлемы (маски) типа «Р», хотя русские специалисты признали их не удовлетворяющими «тем требованиям, которым должен удовлетворять хороший противогаз».
Средства маскировки
D зимних условиях для маскировки использовались белые накидки, чехлы и маскхалаты. Пара примеров. В бою за высоту 673 в Карпатах 23 января 1915 г. 1-й взвод конно-пулеметной команды отряда Балтийского флота, приданного Кавказской туземной конной дивизии, смог незаметно подобраться к противнику, используя самодельные «маскхалаты» из белой парусины. А при подготовке Эрзерумской операции в конце 1915 г. уже для войск Кавказской армии были заготовлены белые коленкоровые маскхалаты и маскчехлы на шапки.
По мере того как осознавалось растущее значение маскировки, в войсках изобретались различные собственные средства. В июле 1917 г., например, Инженерный комитет ГВТУ постановил сообщить в войска предложение рядового 2-й роты 3-го железнодорожного рабочего батальона Я. Лышкова «маскировочного щита» – на каркас из веток «в виде панциря» натягивалась рогожа, мочало или трава.
Стали широко применяться дымовые средства. В письме главнокомандующего Северо-Западного фронта генерала Куропаткина военному министру от 11 марта 1916 г. говорилось: «Предвидя в дальнейшем появление значительного количества проволочных препятствий на пути движения вверенных мне армий, прошу распоряжения Вашего Высокопревосходительства о массовом заказе как гранат Новицкого, так и дымовых завес Санникова – ибо определенно выяснилось о полной пригодности этих вспомогательных средств при преодолении препятствий».
22 ноября 1915 г. помощник военного министра генерал Беляев сообщал, что «ежемесячно изготавливается по 100 тыс. шашек дымовой завесы».
Дымовые мины ввели и в боекомплект минометов, уже заявивших о себе как «пехотная артиллерия».
Осветительные средства
С постепенным переходом к «окопной» воине становилась все яснее потребность пехоты в осветительных и сигнальных средствах. Интерес к специальным осветительным пистолетам в России проявляли и до Первой мировой войны. Еще в 1910 г. на вооружение был принят 27-мм сигнальный пистолет полковника Зыбина, созданный на ИТОЗ. Журнал Арткома ГАУ №73 за 1910 г. писал о нем: «Завод счел наиболее простым и удобным изготовить эти пистолеты по типу одноствольных охотничьих ружей центрального боя». Да и сам калибр 25–27мм представлял не что иное, как 4-й охотничий. Но к началу войны таких пистолетов было крайне мало.
Войска занялись «самозаготовками», закупая у частных лиц и артелей пистолеты, переделанные из охотничьих одно– и двуствольных ружей «опиливанием» стволов.
Хотя в конце августа управляющий Военным министерством генерал Поливанов и просил не прибегать без крайней необходимости к «порче дорогого оружия», работы развернулись с благословения ГАУ – налицо была именно «крайняя необходимость». Наметилось три пути: реквизиция охотничьих ружей, наличная их покупка и заказ специальных осветительных пистолетов.
Уже 30 апреля 1915 г. ГУГШ сообщало в ГАУ норму снабжения осветительными пистолетами – по 16 шт. на полк. Согласно справке ГАУ от 23 августа 1915 г., под общую эту потребность в 8080 шт. уже было закуплено 5 841 ружье, реквизировано 8 643 ружья, заказано ИТОЗ 10 000 пистолетов. По мнению начальника ГАУ, этого должно было хватить не только пехотным, но и кавалерийским полкам. Разработали и осветительный патрон 12-го калибра со светящей «звездкой».
Разумеется, осветительные пистолеты служили и в качестве сигнальных. «При наличных технических средствах, как показал опыт минувшей операции, – телеграфировал начальник штаба Западного фронта начальнику штаба Главковерха и начальнику Упарта в начале апреля 1916 г. по поводу мартовской операции у оз. Нарочь, – не всегда удавалось поддерживать непрерывную непосредственную связь между пехотой и артиллерией, особенно в ночное время. Вследствие перерывов телефонной связи были случаи обстрела пехоты своей артиллерией, или батареи из боязни обстрела своей пехоты преждевременно прекращали огонь или не открывали его по тем пунктам, которые уже были оставлены нашей пехотой и заняты противником…. При изложенных условиях единственным средством для осведомления батарей о месте нахождения нашей пехоты и передачи батареям спешных и необходимых данных является сигнализация с помощью ракет, чем с большим успехом пользуются немцы. Многие пехотные начальники указывают на настойчивую необходимость скорейшего снабжения каждой роты несколькими пистолетами с цветными ракетами».
Ведомость осветительных средств на ноябрь 1915 г. включала:
| Показатели | Заказано | Поступило до 15.11.1915 г. |
| Осветительные пистолеты и патроны | ||
| – пистолеты, шт. | 10 000 | 2224 |
| – гильзы | 200 000 | 200 000 |
| – звездки | 2 500 000 | 60 900 |
| Охотничьи ружья и осветительные патроны к ним | ||
| – ружья | 16 260 | 16 260 |
| – патроны | 6 545 000 | 1 545 000 |
| – звездки | 850 000 | 850 000 |
До 24 ноября в войска, по данным ГУГШ, было отправлено «13 367 ружей и пистолетов и к ним 2 421 250 ракеток, звездок и патронов». С принятием более эффективных осветительных средств ружья утратили свое значение, хотя и продолжали применяться. К 16-лин. ружейной мортирке были разработаны: «светящая граната-ракетка» генерал-майора Гельфрейх (снаряжалась «звездкой», принятой к 76-мм светящим ракетам) и «светящая граната с парашютом» коллежского асессора Ф.А. Михайлова.
Но выдачу заказа задержали.
Недостаток осветительных и сигнальных средств в передовых частях пехоты был особенно ощутим на фоне их широкого применения противником. Не случайно Юго-Западный фронт вначале 1916 г. специально заказал Киевскому политехническому институту «ручные осветительные патроны австрийского образца».
Хотя «ракетами» стали чаще называть снаряжение патронов к осветительным пистолетам, не были забыты и реальные осветительные ракеты. Их производством занимался главным образом Николаевский завод, а с 1915 г. – Шосткинский завод, выпускавший в среднем по 3500 ракет в месяц.
Интересен список, представленный в надписи VI отдела Арткома ГАУ от 1920 г. «По вопросу о снабжении армии осветительными и сигнальными средствами»: «Ручные осветительные средства, заказанные во время войны…:
1. Осветительные патроны 12-го калибра, выпускаемые из 2-ствольного (или одноствольного) охотничьего ружья с обрезанными стволами.
2. Осветительные патроны 4-го калибра, выпускаемые из пистолетов и приборов:
а) изготовления Охтенского завода взрывчатых веществ системы Рдултовского,
б) изготовление завода Лильпон,
в) системы инженера Клочкова.
3. ручные осветительные ракеты в картонной гильзе с терочным приспособлением:
а) изготовления фирмы «Тракса» системы Лихонина,
б) изготовления Киевского военно-промышленного комитета,
в) Московского военно-промышленного комитета,
г) Харьковского военно-промышленного комитета,
д) Троицкого снаряжательного завода,
е) завода Ваулина,
ж) Шосткинского порохового завода.
4. Английские патроны 1,5”, выпускаемый из специальных пистолетов:
а) со звездкой,
б) парашютные.
5. Английские патроны со звездкой в s», выпускаемые из пистолетов.
Все эти средства снаряжаются одной звездкой (за исключением английских 1,5” патронов), освещающей местность в среднем на расстоянии около 150 шагов в течение от 5 до 10 сек.
Последние сравнительные испытания… были проведены в мае 1917 г. в присутствии членов VI отдела Артиллерийского комитета и представителей от общественных организаций фронта. На основании этих испытаний признаны совершенно непригодными:
1) патроны 12-го калибра (уже после войны их предлагали продавать охотникам «для подачи сигналов» в лесу или горах. – С.Ф.),
2) патроны 4-го калибра Охтенского завода.
Патроны фирмы Лильпон и системы Клочкова признаны хорошими (патроны Клочкова, хотя и были заказаны Клочкову, но им поставлены не были)… Ракеты Киевского ВПК признаны средними, изготовленные фирмами Тракса и Ваулина (с упором об ружье) – наилучшими.
Из всех же систем осветительных средств наиболее лучшими и желательными для снабжения фронта признаны были осветительные парашютные бомбочки к 16-лин. мортирке Карнаухова… Но они не были заказаны, к сожалению».
Английские осветительные пистолеты и патроны признали «весьма хорошими и по яркости освещения во много раз превосходящими заготовленные на русских заводах».
Приборы наблюдения
Основными приборами наблюдения в ходе войны были бинокли, перископы и оптические дальномеры (в пулеметных командах, артиллерийских батареях). Полевые бинокли в пехоте полагались офицерам и разведчикам, но наличное их количество оказалось слишком мало. Закупки внутри России (бинокли «Новосиклей», например, закупались в 1915 г. у Общества Е. Краус) и за рубежом не покрывали все потребности, зато большой популярностью пользовались трофейные германские бинокли. После войны само слово «Цейсс» ассоциировалось, прежде всего, с полевым биноклем.
На передовых позициях в 110-м пехотном Камском полку в 100 шагах от германских окопов. Бойницы закрыты, солдаты укрываются в подбрустверных убежищах, наблюдение ведется с помощью простого перископа
Наблюдение за противником с помощью полевого бинокля. Передовым заграждением служат простые рогатки, оплетенные проволокой
Нормы снабжения перископами составляли по 5 шт. на роту, эскадрон, батарею. Нехватка компенсировалась иногда самоделками
В табельное имущество пулеметной роты (позднее – команды) еще в 1904 г. ввели пять призматических артиллерийских биноклей и призматический дальномер Сумье, но работа с ним была слишком мешкотной. Накануне мировой войны планировали оснастить пулеметные команды дальномерами «Цейсе». На Ружейном полигоне в декабре 1914 г. даже составили краткое описание «оптического дальномера Цейсса обр. 1912 г.», но ГУГШ признало «несвоевременным» даже его издание «до окончания войны», поскольку в войсках таких приборов не было. Однако ждать конца войны было нельзя и пришлось прибегнуть к заграничному заказу – правда, уже не у германских, а у английских фирм. 27 августа 1916 г. Подготовительный комитет Особого совещания по обороне утвердил заказ британский фирме «Барр энд Страуд» в Глазго на 340 дальномеров, аналогичных тем, что использовали британские пулеметные части. Поставить производство этого дальномера хотели на Обуховском заводе, но стоимость патента оказалась слишком велика. Оптический отдел Обуховского завода получил право только производить чистку, ремонт и выверку дальномеров. Хотя дело было не только в стоимости патента. 31 октября того же года военный министр вынужден был признать в письме в Государственную думу, что «отечественная оптическая промышленность не достигла необходимого развития и недостаточна для удовлетворения всех требований военного ведомства».
