Текст книги "Каменный пояс, 1975"

Автор книги: Семен Буньков

Соавторы: Виктор Ардов,Александр Куницын,Лев Сорокин,Сергей Каратов,Анатолий Головин,Александр Лозневой,Борис Калентьев,Михаил Чумаков,Надежда Емельянова,Лев Бураков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Гаврош с Кубани

За месяцы поисков он перестал быть для нас только объектом передачи. Мы воспринимали его как живого человека, очень дорогого нам, близкого. Поэтому понятно то волнение, с которым перешагнули мы порог этого дома.

Два портрета Григория на стене. Здесь он не только летчик-испытатель, человек, открывший новую эру. Он – сын и брат. Поэтому вместе с гордостью в этом доме навсегда поселилась печаль.

Вспоминает мать, рассказывают братья, и встают страницы детства.

1918 год. Банды белогвардейских генералов Корнилова и Покровского наступали на Ейск. Частям Красной Армии и рабочим отрядам приходилось туго. До последнего часа работали оборонные предприятия города. По приказу коменданта оставался на своем посту и Яков Иванович Бахчиванджи. Его мельница обеспечивала мукой красные войска.

Но слишком неравны были силы, мельницу пришлось оставить. Уже несколько часов Яков Иванович с товарищами, примкнув к красноармейцам, отбивался от белых на окраине города. Вдруг он услышал голос: «Мальчик! Зачем ты здесь? Уходи домой! Погибнешь!». Оглянулся – Гриша. Оказывается, утром юный Бахчиванджи решил отнести завтрак отцу, но угодил в перестрелку. Весь день, до конца боев оставался Гриша с красноармейцами. Когда же подошел Ахтарский полк и появился пулемет, мальчик подносил патроны пулеметчику, помогал перевязывать раненых. Корниловцы были отброшены далеко за город.

А через три дня Бахчиванджи встречали красные отряды, под духовой оркестр входившие в город. На братской могиле красноармейцы поклялись отомстить за погибших. Гриша был на митинге. И там мальчик почувствовал себя бойцом великой армии, к которой принадлежал отец и его товарищи.

Двадцатые годы. Смутное, трудное на Кубани время. Семья Бахчиванджи решила уехать к родственникам под Мариуполь. Там, в деревне Николаевке, отец поступил на кооперативную мельницу и был избран в Комитет незаможных крестьян.

По всей Украине орудовали белые банды. Разные «батьки» руководили ими, и разные порядки наводили они по селам и хуторам. Но роднила их ненависть к новому советскому строю. Они расстреливали коммунистов, убивали сотрудников советских учреждений.

В один из дней, когда к Николаевке подошел отряд очередного «батьки», Яков Иванович получил приказ уходить. Прощаясь с сыном, показал ему на мельницу. Для разговоров времени не было, но Гриша понял, что хотел сказать отец. Яков Иванович научил Гришу разбираться в частях двигателя, объяснил их назначение. И теперь это очень пригодилось.

Когда бандиты прискакали к мельнице, она не работала. Хлопчик, встретивший их, проводил главаря в машинное отделение. И сказал, что приходил какой-то человек, что-то открутил и унес.

Не могли догадаться беляки, что одиннадцатилетний мальчик разобрал главные части двигателя и спрятал их на угольном складе.

Разгромили белых. Вернулся отец, заработала мельница. И сам командир дивизии подарил Грише свой ремень с портупеей.

На пороге бессмертия

Спустя десять лет, перед отъездом в армию, Григорий вновь провел несколько дней в этой деревне. В то время здесь жил известный украинский писатель Остап Вишня.

Молодежь хороводилась вокруг Гриши. Вечерами он играл на рояле в сельском клубе, днем ходил с ребятами в походы по ущельям и скалам. Разучивали пьесы. Остап Вишня обратил внимание на талантливого юношу. Однажды он заметил: «Эй, хлопец, буде з тебе великий чоловик». Сказал эти слова Вишня ненароком, да не ошибся. Еще через десять лет Григорий Бахчиванджи подошел к бессмертию. Именно столько понадобилось заводскому парню с мариупольской окраины, чтобы встать рядом с лучшими летчиками-испытателями страны. Высшей наградой страны – орденом Ленина был отмечен 17 октября 1942 г. большой труд испытателя, его, по словам Стефановского, «потрясающая храбрость».

«Как летчик-испытатель вполне сформирован, успешно проводит ответственные испытания. Летает уверенно ночью, в сложных метеоусловиях. Обладает большой практикой в высотных полетах».

(Выписка из личного дела капитана Бахчиванджи.)

Летчику-испытателю пригодились и знания слесаря, полученные в юности, и мастерство вооруженца, которому он обучился в специальной школе, и уж, конечно, летное искусство, полученное в школе Красных командиров в Оренбургском летном училище. Годы учебы Григория, годы становления его характера были временем большой героики и романтики в масштабах всей страны. Эпопея челюскинцев, первая научная экспедиция на Северный полюс, героические перелеты Чкалова, Громова, Осипенко. Какой мальчишка, какой юноша тех лет не жил этими событиями, не видел себя Папаниным или Чкаловым! Грише повезло: уже к концу десятилетия он, испытатель чкаловской школы, сам давал путевку в жизнь сложнейшим машинам. Мало кто знает, что Григорий Бахчиванджи вошел в историю ракетной техники дважды: еще за 5 лет до своего исторического полета он впервые в мире испытал на самолете авиационные «катюши».

День, с которого я начала рассказ, день, когда мы летели в станицу Брыньковскую на открытие первого в стране памятника Бахчиванджи, был дорог для меня еще и тем, что тогда состоялось наше личное знакомство с профессором Душкиным. Собственно, знакомы мы с ним были раньше. У меня хранится его письмо: в начале нашего поиска Леонид Степанович обещал свою помощь и поддержку. Кинолента полетов Бахчиванджи, переданная профессором, тоже материальное доказательство этого знакомства. Но видели друг друга мы впервые.

Сухощавый, подвижный человек небольшого роста. Почти ровесник Бахчиванджи, моложе летчика на несколько месяцев. Для меня все это время Душкин оставался олицетворением того поколения, тех людей, в окружении которых мужал и креп талант испытателя.

Сын пастуха, Леонид Степанович сумел достичь высот авиационной науки. Ученик К. Э. Циолковского и замечательного русского инженера-ученого Ф. А. Цандера, он воплотил в жизнь идеи своих учителей.

Жидкостный реактивный двигатель, сконструированный Душкиным еще в 1939 году, впервые был установлен на планере конструкции С. П. Королева и зимой 1940 года испытан летчиком В. К. Федоровым. И хотя тот двигатель еще не мог поднять планер непосредственно с земли и на высоту выводил его самолет-буксировщик, полет этот подтвердил: двигатель может быть установлен в хвостовой части самолета. Этот опыт помог ученому в очень короткие сроки первого года войны создать новый реактивный двигатель.

«В науке нет службы с 9 до 5, – в этом весь Душкин, – в науке лишь тот дойдет до вершины, кто непросто служит, а для кого она – сама его жизнь».

Сам человек интереснейший, замечательный, он очень горячо и одержимо рассказывал станичникам о Григории Яковлевиче, о его испытаниях самолета-ракеты. Создать истребитель-перехватчик, способный быстро подниматься с аэродрома и на большой скорости догонять вражеские самолеты – было задачей номер 1 авиаконструкторов. Таким самолетом стал БИ-1. Его вертикальная скорость на подъеме достигала 82 метров в секунду, почти в 4 раза превышала результаты самого современного «мессершмитта». Фронт ждал этих машин. Накрытые чехлами, первые партии их были готовы к отправке. 27 марта 1943 года при заключительном испытании этой машины Григорий Яковлевич первым в мире достиг звукового барьера. Это стоило испытателю жизни.

* * *

Колышет ветер редкие листья берез. Уральские деревца несут бессменный караул у памятника Бахчиванджи.

Мы втроем стоим в стороне. У каждого свои думы. Мне вспомнился рассказ жены Григория Яковлевича – Ирины Борисовны. Однажды Григорий сказал ей, что, когда врачи запретят ему летать, он устроится комендантом аэродрома, и жизнь его вновь будет связана с авиацией.

Через час мы все уезжаем отсюда. И поэтому грустно. Завтра мы вновь займемся своим делом: Игорь улетит куда-нибудь на восток. Станислав будет воплощать в бронзе чью-нибудь новую задумку. А меня ждут следующие статьи, передачи. Новые волнения, новые люди войдут в наши жизни. Но в одном мы не сомневались: в сердце каждого из нас человек этот останется до последнего дня.

ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ

ЭДУАРД ПАЛЕШКИН
СУДЬБА ПО ВЫБОРУ

Я пришел к нему в субботу на квартиру в большой дом, что стоит напротив Дворца спорта. Николая Атаманюка не оказалось на месте – отправился в школу на родительское собрание. Семиклассник Валера читал «Два капитана». На широком диване, в окружении одеял и подушек, лежал Саша – худенький, лет пяти. Мама, Алевтина Георгиевна, кварцевой лампой грела ему ухо.

Вскоре пришел отец, принес почту. Едва раздевшись, выхватил из пачки газет продолговатый толстый пакет, надорвал кромку, вынул тетрадь.

– Контрольная? – спросила жена.

Николай быстро полистал тетрадь и нараспев протянул:

– За-че-ет!

– Где учишься? – спрашиваю Атаманюка.

– В Нижнем Тагиле, горно-металлургический... И зачем, спрашивается, я туда пошел? На сессию надо ездить – неудобно. Закончу третий курс и в машиностроительный буду переводиться, все-таки дома...

Мы сидим и час, и другой, и третий. Возвращаемся к его юности, в Харьков, где он работал столяром на мебельной фабрике, жил в общежитии, дружил с Сергеем, деревенским парнем, тоже столяром.

...Их общежитие стоит на окраине города, Вечереет, и августовское небо наливается синевой, вспыхивают звезды. Сергей лежит на кровати, наблюдает за приятелем: Николай пришивает пуговицы к рубахе.

– Может, сходим на танцы? – предлагает Сергей.

– Сходим.

Николай Тодорович Атаманюк.

Фото автора

Танцы тут же, во дворе.

Радиола чуть хрипит, попадаются старые пластинки, но никто не обращает внимания. Николай задумчив, Вчера на фабрике вывесили объявление: «Строится новая железная дорога Абакан – Тайшет». Можно туда поехать, стоит только получить комсомольскую путевку. Серега, тот сразу:

«Едем, Николай!»

Уже несколько раз ходили они вместе на вокзал и с грустью провожали вагоны, уходящие на восток. Ветер дальних дорог звал и волновал молодые сердца...

Однако ехать Атаманюку пришлось одному. Перед самой дорогой Сергей заболел.

Удивительно, но друзья встретятся вновь. В Кургане, на машиностроительном заводе...

И вот Николай ровно год в Кургане. Столяр, плотник, бетонщик, маляр. Построили дома, кафе, Дворец культуры, целую улицу поставили – прямую, одели в зелень.

На ответственности Николая Атаманюка – бытовой сектор. Хлопотная работа. Тридцать три национальности собрались под единой крышей: латыши, белорусы, литовцы, татары, русские, украинцы...

Пока он отсчитывает лестничные клетки, пока обходит комнаты, вспоминает свою первую встречу с Алей...

Там, у болота, в одном из бараков, был красный уголок, куда строители по вечерам стекались в кино или потанцевать. Как раз Николаю выпала очередь смотреть за порядком. У входа толпилась группа девчат.

Вперед выступила она, Аля. На височках, на ресницах иней. Чистые, как роднички, смешливые глаза...

На другой раз сам напросился дежурить и долго мерз в холодном коридоре, дожидаясь тех девчат.

А в январский день 1959 года сыграли скромную свадьбу. Ваня Лаптенок держал речь:

– Вот карта. Сам начертил. Синяя линия – путь нашего Николая. Зеленая – Алевтины.

На карте Дворец культуры железнодорожников и Дом культуры в Катайске, теплые дома на улице Коли Мяготина и Красина – это труд жениха и невесты. Новые пути на Шадринск и вокзал в Кургане – их работа. Да, еще вокзалы на станциях Кайранкуль и Зауралье – вот, ребята, дороги, по которым прошли девушка из Пскова и парень с Украины. Они встретились здесь, чтобы дать жизнь новому поколению строителей. Я завидую такой романтике и благословляю ее. Ура, ребята!

* * *

...Атаманюк давно стал профессиональным строителем. Найти бы сейчас ту самодельную карту Вани Лаптенка, да добавить множество новых линий – мест, где оставила свои следы бригада, пометить заново школу-интернат, больницу, станционные здания, к которым приложил свои сильные руки украинский хлопец Коля Атаманюк, во что вложил частичку своего большого и доброго сердца. Пока прожил на свете всего двадцать один год. И успел построить кварталы нового Кургана, посадить сад, дать начало новой человеческой жизни, с отличной характеристикой возвратиться с флотской службы и завести там хороших и верных товарищей...

...В пяти километрах от станции – Зауралье.

На партийном собрании холодно-штампового цеха разбирают заявление Николая Тодоровича Атаманюка.

Работать с ним трудно и интересно. Трудно потому, что человек он жесткий и требовательный. Сам много делает и от других того же требует.

– Вопросы к товарищу Атаманюку?

– В партию вступаете почему?

– Есть примеры. Там, на целине, два моих знакомых по весне горючее на тракторах через реку везли. Лед еще стоял. Тракторы ушли под воду... В степи под Атбасаром им памятник... Видно, надо было идти через реку, хотели спасти людей эти двое, С горючим же шли... Оба в партии состояли.

– Как повышаете знания?

– В школу мастеров записался.

– Молодец, чего там, парень грамотный!

– Ну, Николай Тодорович, поздравляем, это для тебя большой день. Мы верим, будешь настоящим коммунистом.

Собрание перешло к следующему вопросу, а ему, Атаманюку, предложили, если хочет, остаться.

Надо сказать, что в холодно-штамповом цехе укрепилась традиция: выступать руководящим товарищам-хозяйственникам. Молодому рабочему не все было ясно из того, о чем говорил начальник цеха, и он попросил слово. Сказал:

– Товарищи знают: десять месяцев я учился на сварщика. Выучился вроде, в цех пришел, а здесь моей науке и места нет. У меня свидетельство на сварку ручную, а в цехе полуавтоматическая. Значит, негоден? Подучился в цехе, варю сейчас... Варю и думаю, а если нам бригаду создать. Сами видите, я сварочные работы бросаю и на должность слесаря вступаю, ну, раз такая у нас работа, А если бригаду создадим, тогда я свое буду делать, слесарь свое – и деталь готова... Может, я не так выразился, может, я чего-то там еще не совсем понимаю... Вижу я при этом и график ритмичности, и научную организацию труда и культуру производства...

Правильную мысль Атаманюк про свой участок высказал.

В его бригаде и процент выработки, и дисциплина людей – все, как положено. Тут занятость технологическим процессом полная и взаимозаменяемая. Скажем, сварщик знает слесарное дело и наоборот. Главный вопрос современности: делать больше, красивее, быстрее, дешевле. Атаманюк со своей бригадой сначала обещает выйти на рекорд, а потом ставит этот рекорд.

Он приходит спозаранку в цех. Весь день в рабочем общении. Уходит, когда убедится: взята еще ступенька годовой производственной программы. Рвение, за которое не платят дополнительных вознаграждений, но без которого бригадир – просто распорядитель, ремесленник с холодными руками и остывшим сердцем. Можно дать рабочим задание и уйти. Атаманюк же организует эту работу. Без чернового начала не быть победному концу. Это – педагогика производства материальных ценностей.

Заводскую проходную широко распахивают образованные молодые люди с аттестатом средней школы. Не с аттестатом зрелости, нет. Эти люди далеко еще не зрелы, к жизни не приспособлены, делу не обучены. Но в соответствии с богатыми приобретениями по части математики, физики и прочих ученостей парень требователен в своем трудоустройстве. А его ставят к прессу и говорят: четыре тысячи нажимов ногой на педаль и – норма готова. С непривычки ни деталей, ни ног не сыщешь к вечеру. Парень недоволен. Он мечтал о станках с программным управлением, а тут – эдакая отсталость. И поворачивает паренек курсом в другой цех, где автоматика и электроника властвуют. Он не берет в резон, что педаль отживает последние часы, что сварочные автоматы, автоматы-прессы уже отгружены для цеха – он нетерпелив, этот «ученый» молодой человек.

Но Атаманюк повидал на своем веку всякое и всяких. Встает открыто, требовательно перед коммунистом Атаманюком социально-техническая сторона жизни цеха. Ну-ка, соберемся, поговорим. Перед мальчишками в заводском ГПТУ выступает бригадир. Да, когда-то и он, Атаманюк, учился в «вечерке», с азов познавал завод. Теперь вот школу мастеров посещает. Сейчас на заводе столько специальностей получить можно. Это же университет современного индустриального труда! И учебный комплекс одновременно: можно получить среднее образование. А если оно есть, тогда – специальное среднее и специальное высшее.

...Утром, едва редакция многотиражной газеты приступила к работе, раздался телефонный звонок:

– Атаманюк говорит, здравствуйте!

– Здравствуйте, Николай, – отвечает редактор. – Есть новости?

– Еще какие! Вчера из телевизионной передачи я узнал, что сварщик с завода колесных тягачей Коля Адмаев выиграл соревнование у нашей бригады.

– Подожди, подожди, Коля... Что значит «узнал из передачи»? А ты-то где был, когда итоги подводили?

– В том-то и дело, что никто этих итогов и не подводил. У нас в цехе, во всяком случае, об этом никто и не знает.

Пообещав Атаманюку разобраться, редактор отправился в заводской профсоюзный комитет.

Но и здесь об этом слышали впервые. Выходит, что подведение итогов трудового соревнования происходило формально, как говорится, при закрытых дверях. Кому на пользу пошел этот фальшивый финал в соперничестве двух рабочих бригад?

Много вопросов возникло после того, как Николай Атаманюк поделился с редакцией своей обидой. Ну, ладно, кто-то поспешил, не удосужился хотя бы по телефону (бывает и так) обобщить данные в соревновании двух мастеровых сварщиков.

Но ведь огласить с трибуны имя человека, результаты соревнования или поместить его фотографию на доску Почета – это не означает, что осуществлена пропаганда опыта.

Атаманюк не сомневался, что произошла какая-то ошибка. А потому с прежней настойчивостью продолжал трудиться над выполнением принятых социалистических обязательств.

Разработанный бригадой план был поучительным. И в плане использования внутренних резервов, и в опыте организации соревнования. Обязательства каждого члена бригады – действительно напряженные, экономически обоснованные и тесно увязаны с пятилеткой завода.

А определяющее политику нынешней пятилетки: весь прирост выпуска продукции осуществить только за счет повышения производительности труда.

Какие имеются здесь возможности? Первое, очень важное: максимальное уплотнение рабочего времени. Резерв – не скрытый, не требующий никаких материальных затрат.

Но он встает во весь рост, как свидетельство мастерства, высокой сознательности рабочих бригады. Это и есть передовой опыт, реальное достижение техники, технологии и личного творчества.

Вступая в новый год пятилетки, бригада к октябрьским праздникам намерена завоевать звание коммунистической. А чтобы соревнование сохранило дух состязательности, живого соперничества, чтобы работать, наглядно видя плоды своего труда, бригада Николая Атаманюка вызвала на соревнование по досрочному выполнению задания бригады сборщиков из своего же цеха, а бригадир принял вызов электросварщика Николая Адмаева.

Но и это не все, что дал почин бригады Атаманюка. Вслед за нею с намерением все 100 процентов прироста промышленной продукции получить за счет увеличения производительности труда вступили в соревнование коллективы целых участков.

Инициативу атаманюковцев и двух участков холодно-штампового цеха областной совет профессиональных союзов одобрил и рекомендовал к широкому применению на всех промышленных предприятиях области.

Сказать, что новое трудовое соперничество набирало силу, вовлекало в свои ряды все новых и новых соревнующихся – этого будет мало. Надо побывать в цехах, своими глазами увидеть людей, близко к сердцу принявших государственные заботы, людей, устремленных к рабочей славе. На собраниях в цехах признанные мастера фрезы и резца выступают вперед и дают слово закончить годовое задание на месяц, а то и два месяца раньше. Они обязуются не потерять, не загнать в брак ни одной детали. Назавтра их строгие обязательства призывным кличем расходятся по цехам, и уже десятки, сотни рабочих берут на них равнение. Большие и глубокие чувства заставляют с виду сдержанных людей возглавить движение за досрочное выполнение государственных планов, светлое чувство долга перед партией движет их патриотическим порывом.

Вливаясь в напряженные рабочие будни, эти люди ставят своей целью доказать, что каждый из них может больше сделать, если творчески, вдумчиво будет исполнять свои обязанности.

На совещании актива Атаманюк берет слово:

– Когда мы говорим о соревновании, нельзя, наверное, сводить все к нормам и процентам, к выполнению плана, к статистике. Хотя, разумеется, сравнимость результатов соревнования имеет очень важное значение. В соревновании нам дорога не только его материальная сторона, но и воспитательное значение, его роль в повышении общественной активности трудящихся завода.

Настало, товарищи, время хорошо и умно растолковать каждому рабочему, каким бесценным богатством он владеет. Богатство – время. Оно невозвратно, и преступно его транжирить на перекуры, праздную болтовню, разгильдяйство. Мы должны, нет, мы обязаны все рабочие часы отдавать делу. Да, это трудно, это требует огромного напряжения, но ведь это работа, а не отдых на пляже. То, что поручено сделать мне, никто другой не сделает...

Тысяча девятьсот семьдесят первый год – он был особым в судьбе завода, в биографиях рабочих. Начало новой, девятой пятилетки, год могучего скачка в решении задач научно-технического прогресса.

В январе – партийная конференция завода. Она обсудила вопросы партийно-воспитательной работы, вопросы технического совершенства производства, роста его эффективности – разговор о партийном влиянии на хозяйственные дела. Заводской коллектив принял новые социалистические обязательства на год 1971-й.

И вот наступил тот день, 11 февраля, когда стало известно: завод награжден орденом Трудового Красного Знамени. В марте во Дворце культуры имени Ленинского комсомола – торжество. Орден к знамени завода прикрепил первый секретарь обкома КПСС Ф. К. Князев.

Рабочая пятилетка начинала свой разбег.

Этот день влился в трудовые будни, как обычный, а закончился вечером чествования победителей предсъездовского соревнования. Во Дворце культуры они доложили о своих достижениях и приняли обращение ко всем трудящимся завода с призывом приумножить достигнутые в работе темпы, продолжить ударную вахту труда до конца года...

Из Дворца мы вышли вместе, я пошел проводить Атаманюка. У дома он приглашает зайти. Когда мы зашли в квартиру, было часов девять вечера. Саша, младший сын, спал, но, услышав голос отца, открыл глаза, заулыбался, кинулся навстречу, вцепился, повис. Глядя на отца с сыном, я подумал: это счастье быть таким необходимым папой.

– Знаешь, Коля, – говорю Атаманюку, – вспомнил я сейчас слова одного доброго и хорошего человека, писателя. Он говорил: человека, чтобы он был здоровым, светлым, всю жизнь должна тормошить такая вот неугомонная личность вроде твоего Саши. И еще он говорил, что человеку назначено до глубокой старости иметь около себя малышей, не дающих покоя. Дети не всегда понимают, что, когда мы с ними возимся, мы их воспитываем. Но и мы не всегда понимаем, что, когда дети возле нас, они нас воспитывают. Нам они нужны и полезны не меньше, чем мы им. Они не дают нам дряхлеть душой, заражают веселой энергией, дают нам уроки искренности.

– Да это и правильно, – сказал Атаманюк в ответ. – Такой разве даст состариться?

Он поиграл с Сашей, повалил его на диван.

– Завтра суббота, верно? Гулять с тобой пойдем.

Сказал сыну «пойдем» – значит, так и будет.

Гулять они отправились вчетвером: составили компанию Валера с мамой. Бродили по парку и площади, ели мороженое, в магазине купили черной туши для папы и коробку пластилина для Саши. Потом пошли в музей смотреть волка и лося. Саша прижался к отцу, испуганно спрашивал: «А он не укусит тебя?»

– Теперь не укусит. Он из ваты, этот волк, понимаешь? Только шкура волчья, а сам из ваты и опилок, наверное. Аля, – обратился Атаманюк к жене, – не знаешь, чем набито это чучело волка?

Мама не слышит. Она уже в другом зале, с Валерой рассматривают чугунную пушку времен Пугачева.

Обедали в кафе, потом еще погуляли. Саша уснул на отцовских руках, пришлось ехать домой. Погремев железным ящиком, Валера достал газеты, дома положил их на стол. Включили телевизор. Диктор читал:

– Звания Героя Социалистического Труда удостоен резьбошлифовщик Владимир Семенович Епишев...

– Это же про наш завод! – удивился Атаманюк. – Слушайте...

– ...Орденом Ленина награждено семь человек, двенадцать – орденом Октябрьской Революции, сорок два – орденом Трудового Красного Знамени...

Радовались, ликовали в семье Атаманюка за рабочего Епишева, за всех награжденных. И не знали, что сам Атаманюк отныне – кавалер ордена Трудового Красного Знамени. Узнали завтра. Из газет...

Трудовая пятилетка открыла на машзаводе счет своим героям, людям рабочей доблести и славы.

Холодно-штамповый цех готовится к публичной защите своих рабочих обязательств. Что такое? Где и когда это будет? Секретарь партбюро Борис Петрович Шалашов разъясняет:

– Мы соревнуемся с нашим соседним цехом, так? Соседи – главные потребители нашей продукции, это тоже ясно. Но вот заминка с планом у соседей почему? Потому что с вами снизили темпы в работе, подводим соперников. Для того и устраивается публичная защита обязательств. Надо разобраться, как помогаем мы цехам-смежникам выполнять свои обязательства. А публичная – это значит пристрастная и принципиальная тоже.

Это и анализ того, что мы уже сделали, это и мужество, если хотите, с каким нужно воспринимать замечания, признавать ошибки и находить силы, чтобы их преодолеть. Понятно теперь?

Защиту решено провести в просторном кабинете председателя профкома. Сели за длинный стол. Справа – сторона «нападающая», слева – «защищающаяся». Начальник холодно-штампового цеха первым берет слово:

– Каждый из нас хорошо понимает, что соревнование развивается тем успешнее, чем больше людей в него вовлечено. Тем больше это соревнование порождает творческих начинаний. В этом плане характерен пример бригады Атаманюка. В сентябре бригада установила заводской производственный рекорд: выдала 230 изделий. Но партийная организация и цехком профсоюза не могут довольствоваться успехом, (пусть даже рекордом одного рабочего или бригады. На этом участке соревнование растет от единиц новаторов к массовому повторению передового опыта. Приживается правило: помогай делу, общему успеху.

Начальник цеха убеждает цифрами, диаграммами, расчетами. Перед лицом представителей соседнего цеха хочется выглядеть как можно убедительней.

– За год мы пополнились в рабочей силе процентов на одиннадцать, преимущественно на участке товаров ширпотреба, а выпуск продукции возрос по цеху на 39 процентов...

Еще не скоро закончит речь свою начальник цеха, скажет, что 43 рабочих трудятся по календарю следующего года, что сварщица Люба Петрова справилась с годовым заданием в июле, и о том, что маяком в соревновании надо считать партийную группу участка.

И все поглядывают на Атаманюка, ждут, что скажет передовой бригадир. А передовой бригадир сидит, как на иголках. Злит и раздражает его должность обязательного, штатного оратора. На заседаниях любой значимости, любой протяженности. Не сдержался однажды: «Ну, что за манера – прицепимся к одному человеку и давай трясти, хвалить-перехваливать. Так и занянчить недолго. Нельзя же...»

– Давай, давай...

Кто-то подтолкнул бригадира: «Слово предоставляется...»

Ну, что тут поделаешь! Хорошо, он скажет. Уж если говорить, то высказать нечто такое, чего не сказали другие. И бригадир делится, как может, своими соображениями, где интонацией голоса, где жестом руки подчеркивает главное.

– Хотелось бы видеть наши обязательства не в чьем-то столе, а на витрине, принародно пусть висят. Чтобы каждый знал, на столько-то я выполнил свой план, на столько-то соседняя бригада. Скажем, наш участок частенько претендует на призовые места. Этого же добивается и восьмой. Обогнали нас – хорошо. Но за счет чего, какими средствами – вот бы что знать! Полная информация о соревновании побуждает лучше трудиться.

Подошла очередь высказаться «оппонентам» – начальнику соседнего цеха. С лета подхватывает выступление Атаманюка и так его продолжает:

– Я знаю ваш коллектив давно. До сих пор сохраняем дружеские, в то же время деловые отношения. Мне нравятся ваши люди, я говорю о рабочих и мастерах. Встречаемся мы каждый день. Но, признаюсь, мало у нас наглядности, показа соревнования. А что касается сегодняшней встречи, то она обязательно пойдет на пользу...

По поводу соревнования у нас с Атаманюком бывали долгие разговоры и неоднократные. Я думаю, в его бригаде экономика – главное поле деятельности. Без нее техника – что топор без топорища – размаха нет, ухватиться не за что. Соревнование за наивысшие показатели без расчетов экономистов – голый формализм и надувательство.

– Как ты думаешь? – горячится Атаманюк. – Чему отдать предпочтение: красному вымпелу или денежной премии?

Атаманюк не курит, но в азарте предстоящей полемики хватает сигарету, долго мнет ее пальцами.

– По-моему, поощряется у нас в основном частный успех (перевыполнение норм за месяц, за смену). А для завода важны конечные итоги – продукция, уровень производительности труда, прибыль. Так? На них влияет не только выполнение нормы, но и, скажем, бережливость, планомерное повышение культуры производства, состояние трудовой дисциплины.

Атаманюк перечисляет, загибая на руке пальцы.

– Допустим, – говорю. – Но это уже из арсенала моральных, этических норм производственного коллектива.

– Вот-вот, ты слушай дальше. К ним-то, моральным и прочим там сторонам, у нас порой остаются равнодушными. Знаешь, почему? Потому что при подведении итогов соревнования у нас частенько не хватает терпения суммировать производственные и, отмечаю особо, моральные приобретения коллектива.

– Прежде, чем вывести его в передовые, хорошо бы подытожить, сколько от каждого члена коллектива отдано сфере общественной жизни предприятия, труду творческому, Верно я говорю?

Не зря же три года учился в школе мастеров Коля Атаманюк. Не зря диплом с отличием получил. Отличную мысль подает бригадир. Правда, хлопотно покажется соединять воедино плод мускульных и умственных усилий, но это уже дело времени. А его, это время, воочию видишь в живой практике заводского дела. Современность в полный рост вышагивает от станка к станку, в полный голос заявляет о себе. Есть, есть тому примеры!

...Первое место в апрельские дни в одном из цехов присудили пятому участку. Но рабочие второго участка справедливо заметили: