Текст книги "Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 (СИ)"
Автор книги: Семён Афанасьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
– На тему? – Такидзиро в ответ удивился.
– На тему этих ваших психологических выходов из-за печки: мы поговорили сейчас с тобой минуту – а у меня ощущение, как от психотерапевта вышла.
Топ-менеджер не обратила внимания на добродушный взгляд товарища, направленный ей в висок.
* * *
Примечание
Насчёт мезальянсов – чистая правда. Когда-нибудь автор мечтает написать отдельную книгу, не художественную )))
Единственный нюанс, о котором не сказал Решетников. Если слабая сторона отношений (более старшая) полностью закрывает финансы, а младшая полностью от них зависит, это корректирует расклад.
Впрочем, с Уэки Утой этой тонкости не было смысла озвучивать: у неё свои миллионы.
Глава 10
– Ладно. Ты о чём посоветоваться хотел? – возвращаться в своё кресло категорически не хотелось.
– По твоей специальности. Ты час назад упоминала, что в курсе китайской системы видеонаблюдения на улицах. Говорила, чуть не протоколы можешь перечислить?
Она снова посмотрела на него снисходительно:
– Ну давай, поймай меня на неточностях в моей сфере.
– И в мыслях не имел, – открестился хафу. – Тем более что сам не разбираюсь. Потому и спрашиваю.
– Фраза «я тебе могу даже протоколы китайской системы видеонаблюдения на улицах перечислить» звучит эффектно, но её смысл зависит от контекста и намерений говорящего. Можешь уточнить твой несомненно важный вопрос? Мне будет легче понять, как ответить.
– Сперва обозначь уровень своей компетентности, – осторожно предложил товарищ.
– А каким образом ты его проверять собрался? – расхохоталась Уэки. – Уж извини, дорогой Такидзиро-кун, как бы тут поделикатнее… Насколько студент первого курса или вообще старшеклассник может проверить диагноз за профессором медицины? – она наклонила голову к плечу.
– И всё же? – упёрся кое-кто.
– Хотела бы поболтать о художественных преувеличениях, но не буду… – Ута стала серьёзной. – Если речь не идёт о сотруднике Huawei или SenseTime, то доступ к реальным внутренним протоколам китайской уличной системы наблюдения (SkyNet, Sharp Eyes) маловероятен. Это мой тебе профессиональный ответ непоследнего человека в отрасли, – она подумала и добавила, – не только в национальном масштабе не последнего человека. Чуть шире. Ты сам в курсе, насколько.
– Упс. – Логист озадаченно потёр затылок. – Как так-то. А счастье было так близко, так возможно.
– Это закрытая информация, часто под грифом госбезопасности. Так что, если кто-то упоминает протоколы «в разговоре», особенно без технических пояснений – оно скорее всего блеф или показная бравада, – сейчас с метисом общалась её профессиональная ипостась, не тинейджерская. – Это если в целом.
– Эх-х.
– Однако, – она наклонилась к нему вплотную так, что лица почти соприкоснулись. – Возможен и реальный смысл, если айтишник серьёзный.
– Например?
– Скажем, работает в какой-то из следующих сфер: видеонаблюдение, системы безопасности, машинное зрение (CV), интеграции с китайским ПО (например, через API Dahua, Hikvision), – снисходительность на лице Уты стала едва не материальной, пальцы от кулака отгибались один за другим.
Она назвала ещё несколько направлений и уточнила, что перечень неполный.
В глазах Решетникова зажегся огонёк сдержанной надежды:
– И что в этом случае?
– Такой человек может и правда знать, какие протоколы и архитектуры используются; хоть не прямо из Китая, но через экспортные версии.
Логист, изнывая от нетерпения, энергично заёрзал всем телом под женской попой:
– Можно без драматических пауз? Пожалуйста.
– Например, ONVIF, Open Network Video Interface Forum, международный протокол для работы камер, – Ута сдула с его лица пылинку. – RTSP (Real-Time Streaming Protocol), используется в видеопотоках. GB/T 28181 – китайский национальный стандарт, применяемый в системах наблюдения, этот вообще реально доступен. Я могу долго перечислять, оно тебе хоть что-нибудь скажет?
– Добавь всё же ещё что-нибудь? – с детским видом попросил хафу. – Такое, чтоб моя радость стала более объёмной и выпуклой. Перед тем, как перейдёшь к главному.
– SDK SenseTime или Hikvision: айтишник типа меня может знать структуру передачи данных; MQTT, HTTP API, JSON – используются для обмена между клиентами и облаком. Если твой собеседник говорит про GB/T 28181, это вполне реальный протокол, опубликованный, и по нему строятся многие китайские уличные системы. В этом случае – да, за фразой есть содержание. – Ута зевнула. – Теперь сформулируй уже свой конкретный вопрос, недоверчивый ты мой дилетант.
– Моделирую ситуацию. Наш общий знакомый (мы его видели в закрытой зоне аэропорта Шоуду, когда прилетали) выходит на улицу. Учитывая тотальный видеоконтроль, захват его физиономии камерами произойдёт сразу или почти сразу – по крайней мере, в центре крупного города.
– А он уже скрывается?
Товарищ вздохнул, уходя от прямого ответа:
– Раньше у уличных камер таких возможностей не было. Чуть было не сказал, «в мои годы», тьху ты, и правда что ли возраст…
– О каком городе речь? Где именно он выйдет на улицу?
– Пекин, Гонконг.
– Что в итоге ты хочешь понять? Запрос мне свой формализуй, пожалуйста.
– Сколько времени у него есть до приезда крепких ребят в тонированных микроавтобусах? Но это не весь вопрос тебе, там есть часть ответа, которую ты не знаешь.
– Важно для эвакуации? – сообразила топ-менеджер. – Думаешь, возьмутся и за него?
– Очевидно же, – пожал плечами Решетников. – Судя по хаотическим и безуспешным действиям авиационной администрации за последний час, его вопросом занялись. Поэтому мы и успели вылететь – принимающие решение о возврате рейса были на шпагате между двумя стульями.
Она не стала переспрашивать, на основании чего вывод. Каждый – специалист в своей области, и если Такидзиро искренне так считает…
Серьёзных ошибок лично Ута за ним пока не видела. Ни в какой из сфер, особенно в этой (одна рубашка под пиджаком чего стоит).
– Хочу предостеречь нашего ханьского доброжелателя от кое-каких неточностей на всякий случай, – продолжил метис. – С тобой пытаюсь их перед этим оценить.
– Ты считаешь, китайский чиновник такого уровня на своей территории нуждается в твоих советах? Я не спорю, просто пытаюсь вникнуть.
– Ты не в теме персоналий и психологии его должности, – мягко возразил логист. – Он, конечно, знает общую схему, свою родную систему и нормативы – да. Но в таких вещах всегда есть маленькие дырочки, о которых очень высокое начальство за древностию лет регулярно уже по техническим причинам не в курсе. Точнее, не учитывает из-за мелкого масштаба с высоты своего запредельного горизонта. А в полях оно критично.
– Ты как будто сам из его организации.
– Нет, но люди везде одинаковые. Не знаю его конкретной специализации, но имею личный, прикладной, положительный – он поднял и опустил брови, – опыт по теме.
– Звучит прикольно.
– Тут как в маркетинге: опыт успешных компаний стоит миллиарды, всё остальное не стоит ничего, включая золотые докторские степени. Теоретиков, от земли далёких.
– Уже жалею, что спросила, – айтишница без затей шмыгнула носом. – Ты стал таким взрослым, что прям по голове дать хочется.
– Есть вариант, что нюансов он может и не учесть, – Такидзиро пропустил женские эмоции мимо ушей. – Тебя спрашиваю, чтобы понять картину в целом, после этого принять своё небольшое решение.
– Какое?
– Сможет ли кто-то, однажды успешно проскакивавший сквозь их сеть, помочь опытом второму такому же, бегущему сегодня, – серьёзно ответил хафу. – Времена и технические реалии изменились, пытаюсь понять с твоей помощью, насколько.
– Китай – мировой лидер в области систем тотального видеонаблюдения. Там работают десятки миллионов камер, объединённых в единую платформу с ИИ-обработкой. Ключевые игроки: Huawei, Hikvision, SenseTime, Megvii, CloudWalk, и другие. – Иногда есть смысл потратить какое-то время на небольшую лекцию.
Тем более что на борту летящего самолёта спешить всё равно некуда.
– Дальше?
– Эти системы давно не просто «распознают лица», они отслеживают перемещения конкретных людей в реальном времени, совмещая данные с мобильной связью, финансовыми транзакциями, биллингом транспорта, гостиничным реестром, интернет-активностью, биометрией из госсистем (в том числе паспортной базы), – Ута и продолжила.
– Ох. – Собеседник сегодняшней интеграции явно не ждал.
– Ну. Судя по времени твоих предыдущих путешествий, тогда было проще по объективным причинам технического характера – лет сколько прошло.
– Внимательно слушаю дальше.
– Разберём твою задачу по этапам. «Попал в объектив камеры» – это происходит мгновенно. На центральных улицах, в метро, на вокзалах и в аэропортах Китай почти сто процентов покрыт видеонаблюдением. Вы же не в сельских полях его подбирать собрались?
– Вряд ли. Выясню, но вряд ли там – в любой деревне чужак как белое пятно. Это по личному опыту в Гонконге.
– После захвата камерой ИИ распознает его лицо, коридор одна-три секунды. Личность сравнивается с базой разыскиваемых. Грим и маскировка не помогают…
– Тут я в курсе.
– … так как система работает со структурным распознаванием черепа, глазных впадин, расстояния между органами, термосканами. И она обучена «видеть» сквозь элементарные усы и очки.
– Знаю…
– Дальше сигнал уходит в систему мониторинга: в Региональный центр наблюдения (например, в Шицзиншане в Пекине) и параллельно в систему «Золотой щит», это их общегосударственный контур информационной безопасности.
– Ничего себе. Откуда ты это всё знаешь? Ладно я.
– Открытые данные, если работать в отрасли, – отмахнулась топ-менеджер. – Особенно на моём уровне. Форумы всякие, – дальше она сказала заокеанскую поговорку, от которой глаза собеседника полезли на лоб. – You learn more with your eyes and ears opened and your mouth shut.
– От тебя неожиданно! – брови Решетникова который раз встали домиком. – Такое слышать.
Это она тоже пропустила мимо ушей:
– Подтверждение офицерами «красного флага» занимает от тридцати секунд до двух минут, вряд ли больше.
– Спасибо. Дальше я могу сам продолжить, – Решетников без разбега занырнул в невесёлые размышления.
– Продолжи? Мне тоже интересно тебя услышать.
– Дежурные сотрудники, видя тревожную отметку, проверяют данные вручную: сверка последних известных местонахождений, должностного статуса, риска вмешательства. Следующий этап – передача группам реагирования, тут ничего нового. Принесутся со скоростью звука от одной до трёх минут.
– Был опыт? – пошутила она и тут же пожалела.
Товарищ нахмурился и на пару секунд отвернулся:
– В Пекине это могут быть отдельные бригады Госсовета, в Гонконге – подконтрольные МГБ КНР спецподразделения, – он «не заметил» последнего вопроса. – Обычно в ключевых точках Гонконга, включая Tsim Sha Tsui, Causeway Bay, прикатывают по команде такого плана от трёх до семи минут, – хафу тоскливо вздохнул. – Если объект не двигается быстро, вероятность задержания девяносто девять и девять. Если зашёл в здание – вообще сработает контроль доступа, его там же и заблокируют (лифт, выход, охрана). Н-да уж, печальный случай с нашей коровой…
– Почему именно Гонконг? Если секрет, можешь не отвечать.
– Да ну, какой секрет от тебя. Тётю нашего товарища всё равно забирать нужно, – кивок в сторону Вана. – Есть мнение, что две разные операции плодить не стоит. Проще обоих забрать из одного места, тем более что тётя теоретически вольна двигаться, куда хочет. Формально.
Ута внимательно посмотрела на логиста и не стала добавлять, что системы китайского уровня (в отличие от других) используют глубокие нейросети, обученные на изменениях внешности. Накладные усы, шапки, капюшоны – не работают по определению.
Тепловизионные камеры, которые фиксируют биометрию, тоже оптимизма не добавляют; оценка походки – фигурант распознаётся по движению тела и ног, даже если лицо скрыто.
На вокзалах, в метро, аэропортах и правительственных зонах – все входы с биосканом, там просто поведение человека может вызвать тревожную реакцию настроек, особенно если последние переведены в параноидальный режим.
Решетников, судя по некоторым деталям этой беседы, откровенно плавал в технических деталях сегодняшнего дня, но общий потенциал системы тоже неплохо представлял. Прагматично и на собственной шкуре.
За прошедшее время аппаратные и программные возможности той стороны лишь выросли.
– Хотя-я, если чисто академически и в порядке мозгового шту-у-урма, – она не сдавалась, старательно просеивая в голове варианты и не пропуская ни одного реального.
Метис подобрался.
– Можно попытаться побороться, – Уэки даже палец подняла, – именно попытаться! Если твой человек знает маршруты обхода, пользуется хоть какой-то помощью спецслужб (он же сам из них?) и передвигается автомобилем вне камер.
– Это ещё возможно? – товарищ оживился. – Там?
– Такие места исчезают в КНР, – Ута не стала обнадёживать понапрасну. – Но можно попытаться выстроить теоретически безопасный маршрут в Гонконге, где ещё есть ограниченные зоны частичной слепоты городской системы.
– Давай⁈ – мужские руки решительно ссадили её на пол. – Где твой комп?
Wi-fi, хоть и медленный (потому что через спутник), в бизнес-классе JAL был бесплатным – оговорено условиями билета и табличкой на каждом сидении.
* * *
Такидзиро воровато оглянулся по сторонам и потащил откуда-то из-под пиджака девайс, в котором Уэки с изумлением опознала крипто-телефон.
– Как лучше звонить? – он указал по очереди взглядом на гаджет и на её лэптоп.
– Без разницы, – Ута требовательно протянула руку. – Дай заценить! Где намутил?
– Помнишь, я перед вылетом исчезал?
– Да, помню. Ездил утрясать моменты обеспечения в закрытых для других дверях. По крайней мере, сказал именно так.
– Вот там и намутил. Лететь в один конец пять с лишним часов, в оба – почти половина суток.
– В бизнес-классе же wi-fi, – напомнила она хлопая по подлокотнику. – Вон вывески на каждом шагу, связь тоже через спутник, если что.
– Не хотел оставаться без автономной связи. Во-первых, вдруг на японские авиалинии оттуда к нам билета бы не было? – он похлопал глазами. – И пришлось бы лететь чем-нибудь китайским?
– Ладно, ладно, я так.
– Через что сейчас лучше разговаривать? – он зачем-то продублировал вопрос – видимо, продолжал напряжённо думать.
– С точки зрения конфиденциальности? Без разницы. – Уходить в технические детали категорически не хотелось, хотя кое-кто этого где-то ждал. – Но учти, что через мессенджер можешь связаться с кем угодно напрямую, – она похлопала по ноуту. – А через твою шарманку – только в пределах внутриведомственной сети, настроенной для этого устройства. Решай сам, с кем хочешь говорить.
По лбу логиста пролегла глубокая борозда:
– Можешь дилетанту на пальцах рассказать разницу?
– Про крипто-телефон только что сказала – он работает только в рамках своей сети. Не знаю, кто тебе его выдал (хотя и могу угадать по модели и фаршу, хе-хе; если разблокируешь и дашь порыться), – Уэки насмешливо глядела на взъерошенного товарища. – Только с ними и свяжешься.
– С ними, пожалуй, сейчас не самый рациональный сценарий, – задумчиво пробормотал Такидзиро.
– Тогда вот, – фыркнула она, откидывая крышку. – Прочесть лекцию?
– Давай.
– Ты ж не настолько дремучий?
– Когда ты объясняешь, твой спокойный тон действует на меня положительно. Мозги лучше работают.
Следующая минута ушла на хрестоматийную лекцию, как работает Wi-Fi в самолёте и куда «ведёт» интернет во время полёта. Решетников, судя по рассеянному взгляду, нуждался не столько в информации, сколько реально в убаюкивающих интонациях – Ута махнула рукой и решила выступить в необычном амплуа (какое-то время побыть заботливой японской женщиной).
– … на крыше фюзеляжа установлен спутниковый терминал, он связывается с ближайшим геостационарным спутником связи…
…
– … спутник передаёт сигнал на наземную станцию, уже подключённую к обычному интернету.
…
– … скорость обычно низкая (до сотни мегабит в секунду на весь самолёт), а задержка высокая из-за расстояния до спутника…
…
– … Japan Airlines применяет Panasonic Avionics – платформа интегрирует терминалы и спутники. Иногда Viasat – особенно на новых боингах семьсот восемьдесят семь – но это не наш случай…
…
– … VPN-клиент создаёт шифрованный канал – как туннель – от устройства через Wi-Fi, через спутник, через шлюз, и до внутреннего сервера в Токио…
Здесь Решетников ожил:
– Тебе надо идти в инструкторы!
– Мне не надо, – отмахнулась она. – Кому надо, пусть идёт. Уловил?
– Да. Даже если китайский спецспутник перехватит сигнал, он увидит лишь зашифрованный трафик VPN. Без расшифровки ключей (которые хранятся только у Японии) это – пустой шум.
– Гений, – Ута хлопнула по мужскому плечу. – Горжусь тобой.
За время импровизированной лекции в ней проснулась невесть откуда взявшаяся ну о-очень взрослая бабушка. Эта персона сейчас безошибочно видела, что собеседник прямо на глазах додумался до какого-то инсайта, который намерился реализовывать.
Об IPSec-тоннелях она не продолжила – стало незачем.
Глава 11
Аэропорт Ханэда, Токио.
– Здравствуйте. Где я могу найти старшего по иммиграционному контролю? – Мая вежливо наклонился над окошком в стеклянном стакане, стараясь глядеть на сидящего внутри как можно доброжелательнее.
Решетников встретил в Пекине китайца, успешно отвёз в аэропорт и благополучно погрузил в самолёт. Отдельная тема, сколько это всё стоило (не деньгами, разумеется).
Рейс находился уже в воздушном пространстве Японии и ожидается вовремя – это выяснилось буквально два часа назад. Пришлось всё бросать и ехать сюда.
Оказывается, в бизнес-классе JAPAN AIRLINES в мессенджере LINE в нынешние дни можно писать на землю вообще во время полёта. И голосом разговаривать тоже можно, правда, неровно и с солидными задержками (связь через спутник), но чтобы подтвердить личность собеседника на том конце провода – за глаза.
Сперва подтверждаешь голосом, потом разговариваешь текстом, они так и сделали.
Прогресс не стоит на месте, покивал самому себе кумитё, продолжая гипнотизировать взглядом пограничника. Надо делать свой аккаунт в соцсетях. Надо делать. Надо браться за свой аккаунт. Ибо – выборы.
– С какой целью вы к нему? – служащий завершал заполнение какой-то формы.
Миёси-старший положил на стойку официальное письмо МИД – запрос на особые меры по прибытии сопровождаемого лица в аэропорт Ханэда (Вана), он же – заявитель на статус беженца.
Во время звонка с борта летящего лайнера выяснилось, что внутри дипломатического ведомства между отдельными подразделениями существует напряжёнка. Также, не исключались осложнения со стороны других структур. Решетников кратко описал опасения – Мая согласился и, не раздумывая, отправился действовать.
Так бывает, иногда нужно сперва делать, а разбираться потом.
– «Начальнику управления иммиграционного контроля… Копия… Управление общего администрирования… Канцелярия министра иностранных дел… Главное управление общественной безопасности, Нацполиция…», – чиновник пробежал документ взглядом и подобрался. – Извините, а почему это принесли вы? Оно же должно поступить нам на исполнение совсем по другим каналам?
– Спешка, – непритворно вздохнул Миёси-старший. – В МИД своя чехарда и одни двери не друзья другим дверям. В юстицию и вам через электронный документооборот передано шестьдесят три минуты назад – они сказали, вы это каким-то образом можете проверить в своей системе даже отсюда…
– Делаю.
– … Но ответственный в МИД отдельно оговорил: скорость прохождения у вас через юстицию – величина непредсказуемая. Вернее будет продублировать личным визитом и твёрдой копией, – Мая кивнул на бумажку в чужих руках. – Чтоб наверняка и без накладок.
– Здесь написано: «Министерство иностранных дел направляет двух сотрудников со служебными паспортами для сопровождения гражданина Китайской Народной Республики по имени…», – чиновник сверился с текстом. – «Прибытие рейсом JL22 авиакомпании Japan Airlines из Пекина в аэропорт Ханэда, Токио» – всё верно, это мы. Но рейс ещё не прибыл!
– Именно поэтому я тут. – Терпеливо улыбнулся борёкудан. – Когда рейс прибудет, поздно будет шевелиться. Всё должно быть готово. Там же процедура расписана.
– Погодите, сосредоточусь. – Клерк затеял перечитывать. – Пока вникаю, если можно, своими словами – извините, конец смены, с сообразительностью напряжёнка. – Он тоже доброжелательно улыбнулся.
– Указанный гражданин Китая по деликатным обстоятельствам выражает намерение подать заявление о предоставлении статуса беженца сразу по прилёте. Его сопровождают двое сотрудников Министерства иностранных дел со служебными паспортами МИД, поскольку он категорически не желает вступать в какой-либо контакт с посторонними, включая представителей прессы.
– Он реально опасается подобного? – человек на том конце стойки не особо успевал мозгами за ситуацией.
– Да. Поверьте, мне есть чем заниматься в этой жизни – я бы сюда не ехал просто так, – оябун развёл руками. – Кроме прессы, беженец категорически не желает контактировать с представителями любых несвязанных организаций, включая государственные.
– Его право, – машинально прокомментировал парень, безуспешно пытаясь вынырнуть из стандартного служебного потока и переключиться на нестандартное письмо – скользкая рыба понимания никак не давалась ему в руки.
– Было бы всё так просто. Мы с вами вдвоём можем соглашаться сколько угодно, а жизнь всегда вносит свои коррективы.
Чиновник закусил губу:
– Как будто есть некая подоплёка. – Затем навёл взгляд на собеседника. – О которой вы в курсе.
– От вашего ведомства требуется конфиденциальная и ускоренная процедура въезда – законное право заявителя, вы сами заметили, – Мая даже подумал, а не предложить ли перевернуть бумагу и почитать на обороте или это будет совсем уж невежливо. – Министерство иностранных дел Японии настоящим просит вашего содействия по нескольким пунктам, давайте отталкиваться от этого. Больше, чем написал Департамент, я вам вряд ли скажу.
– Да, согласен…
– Организовать прохождение через отдельный коридор – VIP или дипломатический канал, – якудза отогнул мизинец от кулака. – Обеспечить приоритетную и непубличную обработку документов при въезде, – безымянный. – Разрешить постоянное сопровождение данного лица дипломатическими сотрудниками на всех этапах.
Здесь он употребил мидовский оборот, как было написано в письме, хотя у сопровождающих паспорта зеленые.
С другой стороны, это за границей важно, есть у тебя дипломатический статус или нет, а дома и чёрный, и зелёный паспорта – и тот, и другой сотрудники МИДа. С точки зрения родной юстиции без разницы (все граждане равны), а звучит солиднее.
– А-а-а, вот же оно. Вижу. – Чиновник наконец сообразил перевернуть документ. – «…При необходимости – рассмотреть возможность временной защиты или помещения под наблюдение в координации с соответствующими органами…» – он поправил очки. – «Подробная информация о личности прибывающего, сопровождающих и точном времени прибытия будет передана через защищённый канал связи…».
– Уже передана, – кумитё ткнул пальцем в служебный монитор. – Именно поэтому иду к вашему шефу – убедиться, что ненужных и печальных совпадений не случится.
– «…просим о максимально внимательном и оперативном рассмотрении данного обращения… С уважением, Отдел Китая, Департамент Азии и Океании, Министерство иностранных дел Японии…». Дата сегодняшняя, – чиновник мазнул взглядом по настольному календарю. – А почему только сейчас? До прилёта ведь… – он сверился с часами и назвал время, его глаза расширились.
– Вывоз заявителя к нам – это была очень непростая работа МИДовцев в Китае. Всё висело на волоске и решилось в последнюю секунду. Можно сказать, одновременно с отправлением рейса, – с одной стороны правда, с другой тоже. Но и ничего лишнего. – До последнего момента не было ясно, получится ли. Лично мне позвонили прямо с борта, по дороге к вам я заезжал в Департамент – забирал саму бумагу. Как справился там – лишнего по улице не гулял. – Глава Эдогава-кай поднял подбородок. – Вот он я перед вами.
– Извините, а вы вообще кто? – тип наконец начал потихоньку врубаться. – Тут написано, двое сопровождающих летят с китайцем на рейсе, – сотрудник выбил сложную пулемётную дробь по клавиатуре параллельно с разговором и сейчас что-то придирчиво рассматривал на экране. – А вы кто⁈
Борёкудан выпрямился, чтоб над стойкой стал виден семейный герб фамильного кимоно (благо, рост позволяет):
– Меня зовут Миёси Мая. Возможно, вы обо мне слышали. Вот мои документы.
Глаза собеседника заморгали, по лицу мелькнула сложная смесь эмоций:
– Да-а, я вас узнаю! – парень подскочил со стула, как ошпаренный, и поприветствовал старшего в соответствии с этикетом. – Миёси-сан, я могу поинтересоваться вашей ролью в этом всём? – его взгляд забегал с собеседника на письмо, начавшее было проявляться понимание снова куда-то испарилось. – Вы ещё и в МИД работаете, что ли⁈ Что это всё значит?
То, что он разговаривает с членом Общественного Совета МВД, чиновник знал либо помнил, судя по физиономии.
– Так случилось. Не поверите, сидел дома, пил чай и никуда не собирался. Просто выполнил курьерские функции: вопрос важный, делегировать некому. Друзья попросили, пришлось напрягаться, – Кумитё оглянулся, контролируя, чтоб близко не было других. – Если нужно, могу изложить всю фабулу прямо вам здесь. Однако действия будут не на нашем с вами уровне, а времени мало. Может, всё же пройдём к вашему начальнику?
– Конечно!
Сотрудник иммиграционного бюро буквально за секунду выключил рабочий терминал, закрыл стакан на цифровой замок и устремился по проходу, сделав знак следовать за ним:
– Проведу короткой дорогой. У вас пропуска нет, с моим будет быстрее, чем вокруг через две галереи.
* * *
Формально, поступившая с таким срочным грифом корреспонденция МИДа должна обрабатываться Министерством Юстиции без проволочек (осуществляющая пограничный контроль Иммиграционная служба Японии, в отличие от многих других стран, напрямую подчиняется именно Министерству Юстиции).
В реальности же (Решетников на этом настаивал особо), попытки сорвать операцию, неудавшиеся на китайской территории, будут со скоростью звука перенесены на родину – как только оттуда сюда дойдёт новость, что уже кинутый однажды китаец на японском (!) рейсе вот-вот приземлится в Токио.
– Деньги правят миром, – пробормотал себе под нос оябун, шагая по аэропорту за человеком в костюме.
Принцесса Акисино лишилась ощутимого потока финансов: в Йокогаме у неё пошло не по сценарию, в итоге не начавшаяся ещё предвыборная кампания уже не досчиталась изрядной доли миллиардов, на которые была распланирована (а куда без них? К этому моменту якудза как раз относился с пониманием, хотя и не оправдывал – вон, простой молодежный блогер сколько денег за рекламу берёт. Один из необходимых тысяч. А итого сколько нужно? Да такой-то партии, как у Ишикавы?).
Поскольку Принцесса нужных денег недосчиталась (а от намерений не откажется), значит, наступать она будет с других направлений – Неприкасаемый добросовестно и упрямо строчил в чате с летящего борта эту мысль с разных сторон, аргументируя максимально подробно.
Мая чувствовал по тону, что ему стараются донести сложные вещи простым языком, однако строки появлялись на экране быстрее, чем он успевал читать. И много быстрее, чем он успевал обдумывать.
– Что вы сказали? – сотрудник иммиграционной службы обернулся на ходу.
– Мысли вслух. Говорю, на какие только подлости люди не способны ради денег.
Очки парня полезли на лоб, абсолютно не мешая при этом вписываться в повороты, шагая затылком вперёд.
– Я не вас имею в виду! – поторопился оговориться якудза. – Я сейчас о причинах, заставивших меня работать курьером в МИДе.
Кабинет начальника смены в иммиграционной зоне Ханэда выглядел скромно, но функционально: белые стены, встроенный стеллаж с папками, два монитора на угловом столе, телефон с отдельной кнопкой прямого вызова на пограничную полицию.
Рядом стоял кожаный диван, на нём – кипа журналов «Immigration Review». Через стеклянную перегородку было видно, как помощник – молчаливый, в очках, в перчатках даже внутри офиса – разбирает принтованные списки.
– … как сказано.
Они вошли стремительно, хозяин кабинета разговаривал с посетителем.
Мая, вежливо кланяясь с порога, незаметно, но цепко просканировал второго визитёра – в совпадения он не верил.
– Было бы неразумно считать, что сегодняшний визит указанного гражданина послужит гармонии текущей обстановки. – Тот окончил фразу и лишь потом обернулся на звук.
Не пафосный, но отдельный служебный офис рядом с основной иммиграционной зоной будто наполнился невидимым туманом – сгустилось напряжение.
– Вот это я и имел в виду, Такакадзу-сан, – ровно, не сбиваясь (спасибо тренированному годами дыханию), в свою очередь выдал Мая сопровождающему, склоняясь в вежливом поклоне благодарности за оказанную помощь.
Прозвучало так, как если они тоже говорили в коридоре по пути сюда и фраза была продолжением некой предыдущей мысли.
Больше борёкудан ничего не сказал, однако на лице молодого сотрудника последовательно сменились удивление, понимание и снова удивление.
А ведь то, что Акисино на территории спецотряда полиции прошлой ночью пыталась развалить серьёзное уголовное дело, какой-то части общества известно – отстранённо думал кумитё. Иммиграционная служба – не дознание и не преследование, но всё равно какая-то часть юстиции.
Посетитель начальника смены тем временем впился взглядом в оябуна и усердно заработал мозгами – профессиональное.
Около пятидесяти пяти лет, цвет кожи безупречно чистый, как у человека, привыкшего избегать солнца. Волосы зачесаны строго назад и зафиксированы, словно гель заменяет самурайский лак – ни единого выбившегося волоска.
Ногти коротко острижены и отшлифованы до матового блеска.
Тёмно-синее формальное кимоно (montsuki) с пятью едва видными гербами императорского ведомства.
– Приветствую представителя Управления по делам Императорского двора. Меня зовут Миёси Мая, возможно, вы тоже обо мне слышали, – борёкудан качнулся вперёд на филигранно выверенный угол.
Ровно столько, не больше. Взгляд оппонента при этом он поймал и не отпускал. Да, чуть невежливо по отношению к хозяину кабинета, но последняя фраза их беседы не оставляет сомнений в правоте и предусмотрительности Решетникова, изыскавшего возможность позвонить из, оказалось бы, невозможной ситуации.
– Господин Татикава, шестой отдел Управления по протоколу, – представил начальник смены одного одетого в кимоно другому. – Миёси-сан, что вы хотели? – и взгляд, вежливо передающий ход.
