Текст книги "Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 (СИ)"
Автор книги: Семён Афанасьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Синхронный переводчик Огихара снова не зевал:
– «Никаких публикаций, интервью, постов. Мы не мешаем жить, мы просто помогаем вам не ошибиться снова. Немедленно отправьте их отсюда и следуйте за нами».
– Спасибо, Даити-кун. Я дальше сам.
Дипломат вместе со штативом и гаджетом на нём начал аккуратно перемещаться к машине, не прерывая съёмку.
Решетников развёл руки и оттолкнул китайцев от стоящего за спиной учёного. Те в первую секунду опешили, затем их лица жёстко изменились.
Уте стало страшно.
Такидзиро неуловимым стремительным движением избавился от пиджака KENZO и остался в той убогой спецодежде, которую ему выдали вместо нормальной деловой рубахи. Или посольство вот так над ним подшутило? – отстранённо подумала Ута. Идиоты, что ли? Ладно, паспорт не дипломатический, а служебный; но он же не по своим делам здесь. По их просьбе.
А в следующую секунду к ней пришло узнавание, да такое, что до оторопи в пятках.
Визуально на Решетникове была надета скромная, жёсткая, видавшая виды военная рубашка явно не первого срока носки. Цвет – хаки, выгоревший оливково-зелёный, даже ближе к песочному. Материал – грубая хлопковая ткань, плотная, почти как шинель. Крой – прямой, без лишних деталей.
Застёжка на пуговицах, закрытая планкой. Накладные карманы, два на груди, прямоугольные, с клапанами. На плечах – петли для погон.
Над левым нагрудным карманом, примерно там, где современные армии носят медали или именные жетоны, сверкал маленький металлический значок Хризантемы – золотистый, полтора-два сантиметра диаметром, точная копия своего брата на папке, которую Такидзиро передал назад Вану, не глядя.
Форменная рубаха ударных отрядов токубэцу ко:гэки тай , в других местах глобуса их ещё называли «камикадзе». Да, форма не современная, не сегодняшняя, к нынешним Силам Самообороны Японии отношения не имеющая – но такая узнаваемая, судя по вытянувшимся лицам встречавших Вана местных.
Решетников был прав, когда говорил, что Хризантему кое-где ещё очень помнят.
– Он никуда с вами не пойдёт, – на лице хафу за неуловимое мгновение откуда-то взялось…
Нужного слова сходу не нашлось. Непоколебимое спокойствие? Возможно. Но тогда это спокойствие не человека, а минерала. Скалы, стоящей на своём месте не одну тысячу лет.
– Кто вы такие? – продолжил светловолосый по-английски.
– Что это за одежда? – не по-хорошему ровно ответил вопросом на вопрос ближний серый.
– Та, на которую я лично имею право. Как и на это, – Решетников щёлкнул ногтем большего пальца по красной и жёлтой полоскам.
Нашивки числа и тяжести ранений? Ута напрягла память. Красная и жёлтая? Одно тяжёлое, одно лёгкое? ¹
– Вы сейчас не у себя дома. – Второй хань подступил вплотную вслед за первым. – Может и дипломатическая миссия не спасти. За такое.
Огихара, пятясь к машине спиной, добросовестно не прекращал съёмку.
– Предъявите документы, изложите свои законные требования – мы тут же подчинимся китайским властям. – Человек в потёртом хаки сделал шаг вперёд. – Пока что я вижу перед собой лишь неустановленных лиц, которые отказываются представиться официально и больше похожи на бандитов. Я встречаю друга из тюрьмы и от бандитов буду его защищать – любой ценой, чего бы мне это ни стоило. Если нужно – потом отвечу по всей строгости закона, от суда Китайской Народной Республики я не бегу. – Решетников достал из кармана зелёный служебный паспорт, раскрыл на первой странице и протянул вперёд. – Кто вы? Имена, звания, должности?
* * *
Почти там же, через некоторое время.
TOYOTA CENTURY неслась из восточного Пекина на северо-восток, в аэропорт Шоуду. Если всё нормально, короткая, напряжённая дорога должна занять буквально тридцать-сорок минут.
Время от времени машина нарушала правила и самым наглым образом злоупотребляла дипломатическими номерами.
– … но ассоциируется в Китае с самой агрессивной и болезненной эпохой японского милитаризма. Появиться в такой одежде, ещё и здесь – это жёсткая провокация, – Огихара старательно отвечал на её вопросы, заднее сиденье заняли переругивающиеся Такидзиро и Ван.
Вышедший из тюрьмы учёный, кстати, почти целую минуту после того, как серые ушли, стоял как столб. Обняв Решетникова, недавний узник лишь смахивал что-то из уголков глаз и отказывался двигаться с места.
– Почему они не предъявили документы? Официально, чтобы забрать его к себе? – Ута украдкой указала на заднее сиденье, стараясь, чтобы жест оттуда не заметили.
– Во-первых, оказались неготовы – на документы уйдёт время.
– Мы поэтому торопимся?
– Да. Во-вторых, частичный шок.
– Из-за простой рубахи? – в символизме Уэки понимала, но даже спустя это время случившееся казалось частью гротеска.
– Это не простая рубаха. Появиться так здесь, – Огихара выразительно вздохнул, – можно сравнить с появлением в немецкой форме СС в Иерусалиме. Понимаете, о чём я?
– Да.
– Это была очень мощная провокация. Встречавшим нас где-то замкнуло мозги напряжением – разрыв шаблона.
– Поняла.
На заднем сидении метис по третьему кругу непреклонно продавливал единственный, как он говорил, нормальный вариант:
– … паспорт эмитирован. Заберём по пути, нас ждут, всё готово. Их команды пройти не успеют, – небрежный взмах рукой назад за спину. – Через несколько часов вы в безопасности. Вашу родственницу из Гонконга вывезем в параллель – этим уже занимаются.
– Получится? – хань упрямо смотрел вниз и не торопился соглашаться.
– Даю слово. Пожалуйста, дайте согласие – развяжите мне руки.
– Для чего? Если, по вашим словам, мы успеем улететь быстрее, чем пройдут команды по той линии подчинения – и вернутся через МГБ на иммиграционный контроль на границу в аэропорту?
– Страховки много не бывает. Вы не представляете, какие шоу кое-кого из нас ждут в ближайший час, чтоб вероятность успеха из высокой стала стопроцентной.
* * *
¹
Примечание:
На всякий случай, вдруг заклёпочники.
Автор в курсе, что в реале в Японии официально НЕ принята система каких-либо знаков за ранения. Ни сейчас, ни, тем более, в Императорской армии времён ВМВ.
Сейчас Япония не участвует в активных боевых действиях, за редкими исключениями (в основном, миротворчество и помощь в чрезвычайных ситуациях); поэтому даже распространённые системы знаков за ранение, число боевых выходов (как в США или Израиле) – в Японии почти не применяются.
В Императорской же армии Японии времён Второй мировой войны и вовсе. В ТОГДАШНЕЙ японской культуре открытая демонстрация ранений считалась избыточной. Главным считалось стойко служить и умереть за Императора – а не фиксировать телесный урон.
Идеология камикадзе: для отрядов Токубэцу Ко:гэки тай не было смысла в системе «ранен – значит герой». Их идеал – полная жертва, смерть. Камикадзе, которые выжили, испытывают стыд, а не гордость. В этом крайняя разница от западных культур.
* * *
Спасибо за ваш лайк )))
Глава 7
Дом семьи Миёси, кухня-гостиная первого этажа.
– Очень вкусно. – Мая вежливо поблагодарил тех, кто готовил.
За очень много лет сегодня, пожалуй, был первый раз, когда он чувствовал себя неловко в собственном жилище. Младшая дочь, Хикару, не стала откладывать. Она подсуетилась и привела на поздний обед, переходящий в ужин, свою мать – Арису.
Немного не ко времени, но накануне это обсуждали. Миёси (в лице Моэко и Решетникова) были инициаторами, перенести встречу – не вариант.
Встретив своё более чем серьёзное увлечение из прошлого после длительного перерыва в отношениях (не по своей вине), глава Эдогава-кай с удивлением обнаружил, что способен стесняться, терять мысль во время разговора, забывать нужные слова и вообще выглядеть полным дураком. В положении, где он теоретически является хозяином.
– Интересные ощущения, – констатировал кумитё вслух на каком-то этапе.
– Тебе не понравилось⁈ – тут же вскинулась младшая дочь. – Что не так⁈
Самое интересное: несмотря на двух взрослых женщин рядом (Моэко и Ариса), именно Хикару перехватила управление и нынешний пир на без малого два десятка блюд был полностью её заслугой – старшая сестра и мать лишь помогали на подхвате.
Мая видел своими глазами, как всё готовилось, поскольку всё это время работал на диване в гостиной – она плавно переходит в кухню благодаря отсутствующей стене.
– Всё очень вкусно, – тут же возразила Моэко, уверенно накладывая себе третью порцию свинины, щедро сдабривая её салатами и поливая сразу двумя густыми соусами. – Смотри, как я жру. Лучший индикатор твоего качества.
– Ты ограничила себя в еде из-за опухоли? – тут же переключилась на более животрепещущее младшая сестра.
– Нет, об опухоли узнала потом. Всю жизнь была толстой, а в прошлом месяце захотела похудеть. Взяла себя в руки, результат видишь, – химэ провела ладонью от горла до живота.
– У девочки с самооценкой проблемы, – через силу вздохнул оябун, обращаясь к…
К кому? Миёси-старший на ровном месте задумался, не первый раз за эти посиделки. К бывшей? Так вроде вот она – сидит за столом и одними лишь взглядами выдаёт такие авансы, что сразу ясно: все эти годы не только ему не хватало её, сомнительное удовольствие было полностью взаимным. Какая бывшая, о чём вы.
К настоящей? То есть текущей (проклятое косноязычие, откуда оно взялось)? Тоже нет – для того, чтоб заявить о нынешних отношениях как о свершившихся, как минимум нужно переночевать сегодня вместе. Без подробностей, хотя все люди взрослые.
К будущей? Так вон их общая дочь сидит, восемнадцать лет ребёнку. «Будущая» тоже отпадает, поскольку в прошлом имеется вполне материальный живой результат. Совместной жизнедеятельности.
Как тогда сказать правильно?
– У тебя отличная фигура, – выдал матери своего младшего ребёнка бывший спортсмен, после чего мозги включились и он густо покраснел.
– А-ха-ха! – Моэко развеселилась так искренне, что неловкость рассосалась сама собой.
Ариса никогда не была дурой, такой момент тоже не упустила. Под напряжённым взглядом Хикару всё ещё весьма красивая женщина, не дотягивающая возрастом и до сорока, тоже засмеялась – с лучиками в глазах. Оперлась о большой обеденный стол (а ведь мы вдвоём почти им не пользовались никогда, отстранённо подумал Миёси-старший. Всегда едим вон за тем маленьким – на двоих выше крыши). Обошла импровизированное собрание по кругу, обняла хозяина дома сзади, поцеловала в макушку и тепло сказала:
– Звёзды не меняют своих орбит, да? Кому что, а лысому расчёска?
Младшая, до сего момента только что как струна не звеневшая и наблюдавшая в первую очередь за матерью, моментально расслабилась. Обмякла, зримо повеселела и откинулась на спинку дорогого интерьерного кресла (гарнитур куплен с доставкой буквально два часа назад именно для этого ужина – Моэко сообразила, что иначе четверым негде будет расположиться. Сам бы банально не учёл, старый пень).
Ариса без перехода принялась разминать мужские плечи, не стесняясь детей. Мая прикрыл глаза, скрываясь таким невзрослым образом от пронзительных взглядов дочерей.
– Кажется, жизнь налаживается, – весело выдала старшая.
В эту минуту кумитё с необычайной силой осознал, что жизнь далеко не окончена. Да, многое позади, во многие двери уже никогда не войти – но ещё большее количество дверей не то что не открыто, а даже и не замечено. Хотя и стоило бы.
– Спасибо огромное. Очень приятно. Да, именно так, – открывать глаз категорически не хотелось, он и не стал.
– Позже продолжим, – прошептала на ухо Наомото-старшая, которая девчонок в отличие от хозяина дома не стеснялась нисколько. – Беседу о моей фигуре. В другой обстановке.
Или это какой-то особый вид женской солидарности? На него дети смотрят насмешливо, а на неё нормально. Чем объяснить?
Зазвонил домофон.
– Это ко мне, – нехотя и через силу глава Эдогава-кай разлепил глаза.
Поднялся с женскими ладонями на плечах, потёр затылок и заозирался в поисках дистанционного пульта: по нынешним временам все системы защиты и управления функциями «умного» дома были активированы, батарейки и датчики заменены на свежие, нужные шестерни смазаны.
Чтобы отпереть калитку, выходить наружу стало необязательно.
– Сэмпай! – на пороге живой молнией нарисовался Годзё Таката, который после длительных ночных посиделок и уходил-то недавно. – С нашей стороны всё выяснил! – увидав собрание на первом этаже, парень прикусил язык. – Ох. Извините. В этом доме столько народу никогда не бывает.
Знать подобное ему было категорически неоткуда (только вчера лично познакомились), но фраза настолько к месту, что хоть спасибо говори.
– Если у тебя дела, мы дальше сами справимся, – Ариса ещё раз коснулась макушки Мая и вернулась на свой стул.
– В чём подвох? – он остановился на пути к лестнице, жестом указывая младшему Годзё, чтобы шёл следом. – Раньше ты не была настолько чуткой. Демоны, я опять это сказал вслух. Вот старый болван.
Женщины засмеялись непринуждённо и искренне.
Неужели я всего этого сам себя лишал годы, подумал бывший спортсмен. Ну не идиот ли. Да, с красивыми девочками от двадцати до двадцати пяти проблем никогда не было, формально они даже привлекательнее – но только теоретически.
Ну вот эта вот… семья?.. за столом. Что-то не новое, нет. Снова не могу сформулировать. Или спать надо больше, или…
– Раньше я не знала, что могу тобой гордиться, – осторожно ответила мать Хикару тем временем. – Да и ты раньше, насколько я знаю, ТАК на стороне закона не выступал. Изменился ты – изменилось и моё отношение к тебе. Всё просто. Всегда тебе это говорила.
Ариса всю жизнь тоже была сторонницей предельной ясности.
– Но давай эту беседу отложим на вечер, – дипломатично скруглила углы очень неглупая женщина, разрезая приготовленный на западный манер сложный многослойный пирог.
– Да. Такие разговоры лучше вести на втором этаже. – Внешне легко согласился Мая, но на самом деле это был тест.
Второй этаж равно спальня, контекст ясен обоим. Если вечером перед сном женщина ведёт разговоры с мужчиной в общей спальне (какие бы серьёзные темы ни были), значит, что?
То-то и оно.
– Согласна, – без паузы ответила на незаданный вслух вопрос Наомото-старшая.
Положительно ответила, судя по выражению лица и незаметному другим подмигиванию.
Миёси-старший наплевал на условности и, пропуская Такату-куна, заметил персонально для неё:
– Видимо, надо было с коррупцией начинать бороться на десяток-другой лет раньше. Глядишь, и жизнь быстрее б наладилась.
Ещё один взрыв женского хохота звучал даже когда они с Годзё уже заходили в кабинет.
* * *
– Прошу прощения за задержку. – В кабинете гость сразу занял стул у стенки. – Нужно было дождаться результатов по кое-каким стыковкам.
– Всё нормально. – Таката-кун если и опоздал, то максимум минут на десять от оговоренного срока.
Единственный момент, договорённость была на созвон, не на личный визит. Но, возможно, он принёс вести не для телефонного разговора.
– У нас, похоже, расклад изменился, – оябун расположился рядом и жестом показал, что свой рабочий планшет собеседник может не доставать. – В Китае всё прошло чуть по-другому сценарию, положительному до такой степени, что я и поверить боялся.
Дверь кабинета распахнулась, на пороге появилась взъерошенная Хикару:
– Пап, они меня с кухни прогнали!
– На тему? – кумитё вопросительно поднял бровь, извиняясь перед гостем жестом.
– Мама затеяла спрашивать Моэко об опухоли, мне сказала пойти погулять. А куда я пойду⁈ Сидеть да на стенку смотреть я и у себя могла.
Миёси-старший подвис. С одной стороны, так дела не делаются – разговаривать при младшей дочери, которая от его дел так далека…
С другой же, альтернативных решений не просматривалось ни в каком приближении. Хороших.
– Мая-сама, лично мне Хикару-тян не помешает, – стремительно сориентировался Годзё. – Вы сказали, в Пекине что-то пошло лучше, чем мы планировали. Если не секрет? Я внимательно слушаю дальше.
Технично. Оставил меня разбираться один на один с ребёнком – если выгонять её, даже деликатно, ответственность на мне.
Младшая что-то сообразила на ходу:
– Если у вас что-то такое, чего мне знать не нужно, свистни – пойду по улице поброжу. Я без претензий, с пониманием.
– Очень радует, – кивнул глава Эдогава-кай, скупо улыбаясь. – Настолько радует, что даже стесняюсь спросить, в чём причина таких стремительных и радикальных изменений. В твоём поведении.
– Раньше мама так не улыбалась, как сегодня, когда гладила тебя, – простенько пожал плечами ребёнок.
Да не такой уже и ребёнок, одёрнул себя бывший спортсмен. Восемнадцать лет. Я в эти годы!..
Есть, что вспомнить – нечего внукам рассказать, Миёси-старший даже зубами лязгнул.
– Не секрет, – принял он решение. – Располагайся, – и махнул рукой в сторону кресел.
Китайская партия пошла хоть и по неизвестному (пока в деталях) сценарию, но тайной, особенно от противной стороны, явно не была: из Пекина пришло сообщение, что Решетников, его спутница и китайский учёный благополучно забрали паспорт (спасибо Ченю). В данный момент они едут в зал вылетов Шоуду. Если включить мозги, очевидно: проход недавнего заключённого через погранконтроль в аэропорту и его дальнейшая посадка на международный рейс в Японию тайной для любых служб Китая являться не могут.
– Тот парень, которого мы с тобой собирались подбирать в Столице Мажонга, не стал создавать нам проблем. Он услышал аргументы, включил мозги и согласился улететь ближайшим рейсом – жду известий на контрольной точке. – Оябун ухитрился парой фраз заменить пространный рассказ.
– Гонконг теперь вообще не актуален или будет на одного пассажира меньше?
Мая раскрыл рот, чтобы ответить, но в этот момент завибрировал особый телефон и особый мессенджер – Чень. Другим в этот канал по определению хода нет.
– Как раз оттуда звонят, – Мая поднял ладонь, призывая молодёжь к тишине. – Слушаю. – Он принял видеовызов и установил гаджет на специальную подставку, чтобы звонящий хорошо видел комнату и всех присутствующих.
– Я по делу и срочно. – Чень был изрядно помят, в форме, при регалиях, левая половина лица в крови (похоже на рассечение, намётаным глазом определил бывший спортсмен).
Находился товарищ в каком-то техническом помещении. Когда чуть повернулся, оказалось, что рукав форменного кителя надорван – значит, воевал не только кулаками, пришлось и побороться.
– Ты в порядке? – японец спросил и тут же прикусил язык – может, там счёт на секунды.
Выяснить второстепенное можно после.
– Слушаю. – Глава Эдогава-кай чуть довернул гаджет, чтоб Таката-кун и младшая дочь попадали в кадр лучше. – Как раз о тебе беседуем. – Намёк, который лучше долгих речей.
«Чужих тут нет», иначе говоря.
– Переводчика не имею. Голова не варит. – Товарищ поморщился, как если бы неловко повернулся и потревожил травму. – Сейчас.
Дальше он разразился длинной тирадой по-китайски, глядя на Мая и игнорируя остальных.
Видимо, расчёт на то, что я пишу беседу, мы это оговаривали – сопоставил якудза.
– «Твой человек вот что сделал. Сейчас я поставлю тебе видео, посмотришь на досуге». – Сбоку, как-то резко подобравшись и повзрослев за мгновение, заговорила дочь.
Генерал КНР ей благодарно кивнул с экрана и что-то отрывисто заметил, скупо улыбнувшись.
Хикару поднялась, поклонилась ему в ответ по-японски, подняла брови (точь-в-точь как мать раньше) и твёрдо ответила, секунд на пятнадцать текста.
На жонггуо.
– Ладно, удивляться буду потом, – озадачился вслух борёкудан. – О чем это вы по моему телефону во время моих переговоров?
– Он спросил, случайно ли я на лицо – твоя полная копия, или из этого вытекает наша неочевидная другим связь. Потому что вроде бы твоих близких он по твоим рассказам знает, меня среди них нет.
– Хм.
– Ещё спросил, почему в такое время я, очень молодая и от семейного бизнеса наверняка далёкая, сижу в твоём кабинете.
– А ты ему что?
– Я ответила, что ты мой родной отец, подробности о моей матери и моём рождении ты ему расскажешь сам. При необходимости могу в качестве доказательства на камеру показать свои документы, только свидетельство о рождении с электронного правительства скачать надо – я же на мамину фамилию записана. Пока что. Поскольку до сегодняшнего дня вы не особо ладили друг с другом.
– Вы реально очень между собой похожи. Настолько, что подделка исключена, – прокомментировал сбоку Годзё-младший, глядя в пол.
– Да? Не обращал внимания и никогда не задумывался, – в такой неподходящий момент мысли куда-то разбежались, как специально.
Чень снова заговорил, торопливо и отрывисто. Хикару начала ему отвечать и переводить японцам в параллель:
– «Твой человек с нашим гражданином, своей высокой спутницей и паспортом нашего гражданина на руках уже на финишной прямой. Всё будет нормально. Аэропорт для них сейчас – лучшее решение».
Мая коротко кивнул, усилием воли настраиваясь на правильную волну. Главное на момент – вернуть контроль над событиями в Пекине, счёт может идти на секунды. Прочее ждёт.
– «Зачем звоню: в аэропорту возможен затык».
Дальше Ван коротко задумался.
– Наши действия? – вставил оябун в паузу через импровизированного переводчика.
– «Передай им: пускай не дёргаются и гнут свою линию. Твой человек близок к идеалу, метаться не нужно, пускай спокойно следуют на рейс. Скорость прохождения команды – не знаю, точно ли переведёт твоя дочь, но твой человек здесь поймёт, что я имею в виду. Просто передай ему дословно».
– Хорошо.
– «Подробнее сейчас не могу, объясню потом. Ты сам тоже не нервничай, у них точно получится улететь. Как понял? Повтори?».
– Повторяю. Нашим в аэропорту не дёргаться, спокойно следовать своим курсом и без лишних эмоций улетать домой, – продублировал якудза. – Время прохождения команды, наш человек в Пекине поймёт, что это значит – и успокоится.
Хикару спокойно перевела. Чень кивнул и снова сдержанно улыбнулся:
– Nǐ de èr nǚ hěn hǎo. Cōngmíng, zhēn bùcuò. Bù xiàng wǒmen zhèyàng … – Прозвучало не так напряжённо, как всё предыдущее.
– «Твои дети – супер. Вторая дочь тоже очень умная, как и старшая. Не то что мы с тобой, два старых проклятых богами дурака. Я тебе снова завидую».
Борёкудан молча развёл руками.
– Kàn wénjiàn ba …
– «Смотрим файл. Тебе точно понравится».
Через пару мгновений глаза хозяина дома полезли на лоб.
Вана он раньше в лицо не знал, но с высоты жизненного опыта мгновенно идентифицировал человека, который буквально час назад был заключённым достаточно жесткого пенитенциарного учреждения – одежда с чужого плеча (словно братва подогрела), пластиковый пакет с вещами, общий вид.
Прямо у выхода из тюрьмы учёного попытались принять люди в штатском.
– «Я недооценил Комиссию», – Харуки без видимых проблем давала по-японски комментарии Ченя, бегло и синхронно.
Мая был более чем несилён в языке товарища, однако, судя по внешним впечатлениям, дочь понимала всё верно, пересказывала точно и вообще смотрелась как родная в общении с китайцем.
– «Они, видимо, меня уже вели раньше – видишь, нашего гения попытались перехватить сразу на выходе из нашей тюрьмы?».
– Вижу. С нетерпением хочу увидеть, как всё разрешилось.
– «Твой человек – тоже гений, как и Ван, но чуть иного плана. Не знаю, как он всё угадал заранее – парень подготовился на пять с плюсом, будто у него в нашей Комиссии своя агентура».
– Вряд ли.
– «Вон, даже действующего дипломата притащил, машина с вашими посольскими номерами – такого шоу перед этим заведением никогда не видели. Дежурная смена от камер не отлипала в полном составе».
– Он просто умный. Людей всегда хорошо видел насквозь, – пожалуй, говорить, что кое-кто чуть не мысли читает – перебор. – Видимо, в этот раз предсказал не только людей, а и события. Такое бывает.
– «Тут между ними по-английски пара фраз, я этого языка не понимаю. Своих оперативных переводчиков пока спрашивать не могу, надеюсь, нечего важного». Отец, я понимаю по-английски, перевести вам?
– Английский тоже понимаешь⁈ – похоже, удивления на сегодня не выбрали своего лимита.
– Конечно! – возмутилась в ответ выпускница не самого-то и крутого лицея в не самом премиальном муниципалитете Токио. – Кто сейчас не знает английского и не учит китайского⁈ В выпускном классе в Японии⁈
Кумитё повторно лязгнул зубами:
– Конечно. Ты права. Пожалуйста, переводи дальше.
* * *
Мая отлично узнал невзрачную на вид рубаху, в которой Решетников двинулся на обострение с представителями китайских спецслужб на их же территории. Сердце слегка защипало и чуть замедлилось:
– Занятно смотреть такое – перед вашей тюрьмой МГБ.
– «Это очень кричащий ход», – то ли согласился, то ли не согласился Чень. – «Твой человек на носовом платке ухитрился прокрутиться на триста шестьдесят градусов и разыграл ситуацию всухую там, где у него в принципе не было шанса. И выиграл», – на экране генерал КНР поднял вверх большой палец.
– Я вижу ваши якобы ведомственные документы, но это не оригинал.
…
– Цветная голограмма у полиции всегда вертикально – здесь под углом.
…
Если это удостоверение МВД – почему вы не даете его просканировать? Или у вас нет QR-кода? Сказать, когда это возможно?..
…
