Текст книги "Предательство босса Мафии (ЛП)"

Автор книги: Селеста Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

13

ИЗАБЕЛЛА

Я ударяюсь спиной о стену, мои ноги обхватывают талию Винсента, когда он поднимает меня с пола и несет в свою спальню. Мы все еще целуемся, наши губы встречаются с первобытной потребностью, и никто из нас не хочет отпускать их.

Винсент бережно укладывает меня на прохладные простыни, его пылающий взгляд встречается с моим. Комната тускло освещена, сквозь занавески пробивается мягкий свет луны. Воздух гудит от предвкушения, пока мы медленно сдираем слои, отделяющие нашу кожу от этого всепоглощающего желания.

Когда он срывает с меня красные кружевные трусики, единственное нижнее белье, которое на мне надето, он стонет.

– Черт, детка. Ты – произведение искусства. Такая, блядь, красивая.

Его комплимент пронзает меня как молния, зажигая пульс между ног. Я тянусь к его рубашке и срываю ее с него, обнажая рваные мышцы под ней.

– Если я – произведение искусства, то ты – холст, – говорю я, проводя пальцами по его идеальному телу. Он выглядит таким сильным, таким несокрушимым.

Винсент поднимает мою ногу, целует пальцы и исследует мои ноги до бедер.

Его прикосновения наэлектризовывают, воспламеняя каждое нервное окончание внутри меня. Его руки прочерчивают дорожку вдоль моего тела, а пальцы оставляют огненный след, когда он целует меня еще раз. Я дрожу от его прикосновений, мое тело выгибается в ответ на поглощающие меня ощущения.

Его губы покидают мои, пропуская обжигающие поцелуи по изгибу моей шеи. От каждого прикосновения его губ к моей коже по телу пробегают мурашки. Я теряюсь в пьянящем ритме его ласк, жаждая новых прикосновений.

По мере того, как его губы опускаются все ниже, желание плотно сжимается во мне, смешиваясь с изысканной болью, требующей удовлетворения. Мир вокруг нас исчезает в небытие, когда он раздвигает мои ноги и становится передо мной на колени, зарываясь головой между моих ног и вдыхая мой запах.

– Ты так хорошо пахнешь, amore. Так опьяняюще.

Он проводит пальцем по моему клитору, и я стону. Я сейчас очень чувствительна и нуждаюсь в нем. Я не хочу, чтобы он дразнил меня, я просто хочу, чтобы он доставил мне удовольствие. Трахал меня. Затем я чувствую его язык, и электричество проносится по мне, проникая между ног в мозг и лишая меня рассудка.

– Блядь, да! – Я хватаю его за волосы и сжимаю кулак, чтобы не дать себе выйти из-под контроля. Наслаждение, которое я испытываю, слишком сильное.

Винсент неодобрительно хмыкает и смотрит на меня темными глазами, прежде чем встать.

Я поднимаю голову, сбитая с толку.

– Что ты делаешь?

Он не отвечает, а подходит к ящику с другой стороны кровати и достает оттуда… наручники?

– Что ты собираешься с ними делать?

Он злобно ухмыляется, затем хватает меня за руки и пристегивает наручниками к изголовью. Я не сопротивляюсь. Хотя секс не был чем-то большим, чем спортом для усмирения моих сексуальных желаний, секс с Винсентом… это совсем другое.

С самого первого раза на складе мое тело жаждет его. Его поцелуи и прикосновения превосходят все, что я чувствовала раньше. Он проникает в мою душу и каким-то образом исцеляет самые глубокие части меня.

Каким-то образом наша связь очень глубока.

Я делаю вид, что пытаюсь освободиться.

– Что это? У тебя такие странные фетиши? Скольких женщин ты приковал наручниками к этой кровати? – Я имею в виду последний вопрос. У меня в груди становится тяжело при мысли о том, что здесь находились еще женщины, обнаженные и прикованные наручниками, и их дыхание сбивалось для него. К моему ужасу, мне нравится мысль о том, что он будет принадлежать только мне.

Винсент проводит пальцами по моим волосам, располагая мою голову так, как он хочет. Он опускает свое лицо к моему, а затем крадет у меня долгий, хищный поцелуй. Когда он отстраняется, то облизывает губы, как будто у меня райский вкус.

– Не задавай вопросов, милая. Единственное, что я хочу услышать сегодня ночью, это как ты стонешь под моим именем или шепчешь мне грязные слова.

Святой ад.

Мой желудок сворачивается, сердце бешено колотится. Как, черт возьми, я должна вести себя, когда этот мужчина говорит мне подобные вещи. Я получаю от него восхищенную улыбку, когда киваю, как хорошая девочка.

Он возвращается на колени, его руки обхватывают мои ноги и раздвигают их, прежде чем он вцепится в мой клитор, посасывая, облизывая и трахая меня языком.

Я теряю контроль над своим телом, когда сырое, неразбавленное удовольствие захлестывает меня. Мои стоны наполняют комнату, и я слышу, как умоляю его о большем.

– Да! Еще! – О, Боже, да. Это должно быть рай. Рай. Мои глаза закатываются, тело напрягается.

Я дрожу и извиваюсь, желая освободиться от наручников, пока наслаждение не поглотило меня, и это происходит, когда он вводит в меня палец, а его язык опустошает меня.

– Винсент… Блядь.

– Стони под моим именем, – мурлычет он. – Мне нравится, когда ты стонешь моим именем.

– Я думаю, я… я собираюсь… – Проходит два удара сердца, и это все, что нужно, чтобы мой оргазм взорвался во мне. Я дергаюсь, мой крик электрический и наполнен удовольствием. В ту же секунду Винсент врывается в меня. Не медленно и нежно, а грубо и глубоко. – Винсент… – Он засовывает палец мне в рот, и я чувствую его вкус. Я посасываю его, покачивая бедрами, чтобы почувствовать его глубже. – Боже, мне это нравится.

Он берет мою грудь и выкручивает сосок. Боль и удовольствие одинаковыми волнами прокатываются по моему позвоночнику.

– Ты не будешь называть имя Бога, когда я буду трахать тебя, милая. Я хочу слышать свое имя на твоих губах, только мое имя, – говорит он, его голос глубокий и хриплый.

Я чувствую его повсюду. Он целует меня в губы и шею, обнимает мою грудь и задницу и в то же время сильно вторгается в меня. Он входит так глубоко, что я чувствую, как он сталкивается с моими стенками, затем он трахает меня все быстрее и сильнее, его хватка на мне усиливается, пока он не дергается и не кончает с мощным стоном.

Через мгновение он нежно целует меня в лоб и откидывается на спину. Я не знаю, как долго он остается в ванной, но знаю, что засыпаю до его возвращения.

***

Мой желудок урчит, когда я вдыхаю аромат свежесваренного кофе и французских тостов во сне. Я изо всех сил стараюсь игнорировать урчание голода, но не признать запах вкусной еды просто невозможно.

Перевернувшись на спину, я зарываю голову под подушку, чтобы заставить себя снова заснуть. Это не помогает. Проходит несколько мгновений, прежде чем я наконец сдаюсь и сажусь, открывая глаза. Комната, в которой я нахожусь, тускло освещена, и трудно сказать, наступило ли уже утро. Занавески плотные, безжалостно блокируют все потоки света снаружи, но по часам на тумбочке я могу сказать, что уже восемь утра. Я прищуриваюсь, рассматривая пушистую, мягкую кровать королевских размеров, на которой лежу, и белый декор комнаты.

У Винсента прекрасный вкус, и все в этой комнате выглядит дорого. Оштукатуренные стены, мраморный пол, люстра над головой и картины на стенах. Все здесь дорогое и белое, такое белое, что больно. Клянусь, ему не помешало бы побольше красок в жизни.

Я качаю головой, поднимаюсь с кровати и иду в ванную. Я открываю горячую воду и вздыхаю, когда теплые брызги расслабляют мои напряженные мышцы. Несколько минут спустя, закончив принимать душ, я нахожу на кресле в углу комнаты аккуратно сложенные шорты и белую рубашку. Я знаю, что Винсент оставил их там для меня, потому что вчера вечером их там не было. Не то чтобы я обращала внимание на что-то, кроме него.

Винсент улыбается мне, когда я захожу на кухню.

– Доброе утро, детка. Ты пришла в нужное время. – Он ставит две тарелки с тостами на обеденный стол и возвращается к кухонной стойке за кофе. – Ты хорошо спала?

– Не знаю. Я была слишком занята сном. – Я бодро иду к обеденному столу и выдвигаю стул. Я проголодалась и не в настроении вести светские беседы и поддразнивать его. – Это ты приготовил?

Он кивает, возвращаясь к столу и подталкивая ко мне одну из кофейных чашек.

– Мне не нужна помощь в приготовлении кофе и тостов, amore.

Я подношу кофе к носу и вдыхаю, наслаждаясь ароматом. Мне нравится запах свежесваренного кофе, а его вкус нравится еще больше, когда я делаю глоток.

– По крайней мере, это вкусно.

– Все, что я готовлю, вкусное, – хвастается он. Он подмигивает мне, а затем подносит тост ко рту. – У тебя есть планы на сегодня?

– Моя собака уже несколько дней живет у соседки. Я по ней скучаю. – Орео, наверное, гадает, умерла ли я и стала ли мисс Джексон ее новой хозяйкой. Не представляю, как ей наверно грустно.

– Ты уедешь из-за своей собаки? – Спрашивает он так, будто это самая глупая мысль в его жизни.

Я вздергиваю бровь.

– Да, уеду. Это проблема?

Он поднимает плечо.

– Знаешь, ты всегда можешь взять ее с собой. Я люблю собак.

– Серьезно? – Я оглядываюсь по сторонам, прислушиваясь к звуку лап на мраморе. – Я не слышу, чтобы здесь бегали собаки. Ты сказал это только для того, чтобы я подумала, что ты хороший человек?

Он наклонился вперед, его голубые глаза сверкнули озорством.

– Я не плохой человек.

Я фыркнула.

– Ты, похож, на тех, кто топит щенков. Прости, что не доверяю тебе, Винсент.

Его вилка со звоном падает на тарелку, и он издаёт богатый, горловой смешок.

– Ты действительно так низко обо мне думаешь?

Нет. Он тратит свои деньги и время, заботясь обо всех этих больных детях, не получая ничего взамен. Винсент – один из самых милых людей, которых я когда-либо встречала. Может быть, именно поэтому меня так тянет к нему, а его красивая внешность – просто плюс.

– Причина, по которой у меня нет собак, заключается в том, что я не могу заставить себя завести одну из них с тех пор, как мой пес умер от старости. Я не хочу заменять его или воспоминания, которые мы с ним делили.

Я растерянно смотрю на него. Винсент Романо, младший брат Романо, действительно так сильно интересуется домашними животными.

– Ты действительно родился в мафии?

Он хмурится.

– Что?

– Ты слишком хорош для того мира, в котором родился, – честно говорю я. Ты слишком чист сердцем.

Он слабо улыбается.

– Ты этого не знаешь.

– Ну, я видела, как ты ведешь себя с детьми, это невозможно подделать. – Я откусываю еще кусочек от тоста, ожидая ответа Винсента. Когда его не последовало, я решила, что ему не нравится обсуждать свою личную жизнь.

– Меня не будет в больнице какое-то время.

Тост превращается в пепел у меня во рту. Я заглатываю кофе, чтобы заставить себя выпить его.

– Что ты имеешь в виду? – Я не буду скучать по нему, но будет скучно ходить по этому зданию, зная, что он не затаился где-то, чтобы поддразнить меня. Его лицо для меня как свежий воздух, и я не хочу, чтобы это тоже исчезло.

– У меня есть дела, о которых нужно позаботиться. Это ненадолго. – Его тон звучит не так печально, как голоса в моей голове. Ясно, что он не будет скучать по мне.

– Как долго? – Спрашиваю я, мой голос громкий и отчаянный. Я не осознаю, что за последнюю минуту не сделала ни одного вдоха, пока мой мозг не зашипел от недостатка кислорода.

Он смотрит на меня, и его маска безучастности в кои-то веки сползает с лица.

– Я не знаю.

– Но я могу видеться с тобой, когда захочу, верно? – Я чувствую, что веду переговоры с самой собой. Неважно, что я больше не смогу видеть его в больнице, мне будет хорошо, если я смогу видеть его дома или в ресторане. Все хорошо, лишь бы я его хоть где-то его видела.

Почему меня это волнует?

Я знаю ответ на этот вопрос. Причина, по которой меня это волнует, находится прямо передо мной, и я не могу от нее убежать, как бы ни старалась. Я не могу игнорировать или отрицать ее. Этот человек – Винсент – дорог мне гораздо больше, чем я хотела, и гораздо больше, чем следовало бы.

– Ты можешь взять ключ, amore. Можешь оставаться здесь и ждать меня, когда захочешь. – Его идеальные зубы сверкают в улыбке, и у меня перехватывает дыхание.

Ключ от его пентхауса. Это все, что мне нужно, чтобы расплатиться с долгами и освободиться от оков Элио. Моя бабушка будет свободна, а я продолжу жить, как ни в чем не бывало. Все, что мне нужно сделать, это предать Винсента и передать ключ Элио.

Я должна быть счастлива, почувствовать облегчение, что наконец-то смогу вырваться из того ада, в котором живу. Но моя грудь сжимается, а глаза застилают слезы, потому что я знаю, что скорее умру, чем причиню боль Винсенту.

14

ИЗАБЕЛЛА

– Господи, Иза. Ты выглядишь мертвой. – Говорит Наоми, ее золотисто-карие глаза расширены, а руки резко сжимают щеки. Я закатываю глаза и отодвигаюсь от двери, чтобы впустить ее.

– Я больна, а не мертва.

– Ну, ты выглядишь так, будто умрешь в любую секунду, если не отправишься в больницу. – Она заходит внутрь и захлопывает дверь. Ее глаза изучают меня, словно я новая коробка с медицинским оборудованием. – Как долго это продолжается?

Я пытаюсь сосчитать на пальцах. Прошел месяц с тех пор, как я в последний раз видела Элио. Я разрывалась между спасением Винсета и бабушки. Это трудно, но я знаю, что должна принять решение в ближайшее время. Пройдет совсем немного времени, и Элио ворвется сюда, требуя оплаты. Но у меня даже не было времени подумать об этом, потому что последние две недели я болела. Сначала я думала, что у меня просто стресс, но, кажется, это вышло за рамки стресса из-за рвоты и сильной усталости, которую я чувствовала.

– С тех пор как ты в последний раз видела меня на работе, – отвечаю я.

– Две недели?

Я киваю.

– Твою мать! – Наоми хватает меня за руку, словно я маленький ребенок, и осторожно тащит в гостиную. Мы обе усаживаемся на один из длинных диванов, после чего она избавляется от сумочки и обращает все свое внимание на меня. Ее глаза сияют беспокойством, и я вздрагиваю, когда она кладет свою руку на мою. – Ты обращалась к врачу?

– У меня не было возможности. – Вообще-то я специально пренебрегала своим здоровьем, когда решила, что лучше умереть, чем выбирать между бабушкой и Винсентом.

Наоми опускает голову на руки и издает возмущенный стон.

– Как ты могла не пойти к врачу, когда заболела?

Я опускаю голову, когда она делает мне замечание. Она не поймет, но я попытаюсь объяснить.

– Я думала об Элио. Скоро будет два месяца, и я очень боюсь.

– Ты боишься, что он убьет тебя после того, как ты заманишь к нему Винсента? – Она скрипит зубами, на ее лице мелькает ярость. – Он будет ублюдком, если сделает это.

– Я не могу доверять Элио, но дело не только в этом. – Я делаю глубокий вдох. – Я не думаю, что смогу причинить Винсенту такую боль. Он доверяет мне, почему я должна предавать его по своим эгоистичным причинам.

– У Элио твоя бабушка.

– Элио должен пойти на хрен. Я убью его своими руками, если он посмеет причинить ей вред. – Не то, чтобы я могла. Скорее всего, я умру раньше, чем смогу сделать хоть один жестокий шаг в его сторону, но я сгораю от ярости и страха. – Я не могу причинить вред Винсенту.

Мне все равно, что Винсент родился в мафии. Я была с ним, и я знаю его лучше, чем кто-либо другой. Я не смогу жить с собой, если с ним что-нибудь случится.

Наоми молчит, задумавшись. По выражению ее лица я могу сказать, что она не согласна с моим решением, но я благодарна ей за то, что она не пытается убедить меня в обратном.

– Ты влюблена в Винсента.

Ее слова омывают меня, как ледяная вода.

– Именно поэтому ты не можешь заставить себя сделать что-то, что причинит ему боль. – Она вздыхает, а затем смотрит на меня. – Я не буду уговаривать тебя делать то, чего ты не хочешь, но я не буду сидеть на заднице и смотреть, как тебе причиняют боль. Я не буду смотреть, как ты умираешь.

– Что же нам делать? У меня не так много вариантов.

– Есть один вариант, который мы еще не рассмотрели. – Она сжимает мои руки. – Мы не попросили Винсента о помощи.

Я отдергиваю руку.

– Мы не можем этого сделать. Он поймет, что все это было подстроено, и возненавидит меня.

– Не возненавидит, если он в здравом уме. Посмотри на меня, Иза. – Я наклоняю голову, чтобы посмотреть на нее заплаканными глазами. Если кто и может понять меня и почувствовать мою боль, так это Наоми. Я ненавижу себя за то, что заставила ее пройти через это. – Мы должны попробовать все варианты, пока не останется ничего другого.

– А что, если он возненавидит меня, когда узнает? Что я тогда буду делать? – Я с трудом сдерживаю слезы. Голова раскалывается от головной боли, а в желудке постоянно бурчит. Меня вырвет, если я дам волю слезам.

– Мы будем думать об этом, когда это случится, а пока мы должны беспокоиться о том, чтобы ты осталась жива и спасла Нану. – Она прикладывает тыльную сторону ладони к моему лбу. – Ты вся горишь.

– Со мной все будет в порядке. – Я приму несколько обезболивающих и, возможно, впервые за несколько недель посплю несколько часов. Это поможет мне продержаться до тех пор, пока все не уладится, если вообще уладится. Кто знает? Может, мне повезет, и я умру, и тогда все это уже не будет иметь значения.

Наоми бросает на меня неодобрительный взгляд.

– Ты не будешь принимать никаких обезболивающих. Нам нужно отвезти тебя к врачу.

– Я слишком устала.

– Тебе хочется вырвать? – Спрашивает она, приподнимая бровь.

Я киваю.

– Я чувствую себя так каждое утро и почти каждый вечер.

Она подносит руку к одной из моих грудей и тыкает в нее.

– Тебе больно?

Я вздрагиваю от неожиданной боли, которая охватывает меня.

– Да, это больно. Очень сильно.

Ее глаза подозрительно сужаются. Я знаю, о чем она думает. Я думала о том же, но пыталась убедить себя, что это невозможно. Я принимала таблетки "утро после" каждый раз, когда мы с Винсентом спали вместе. То есть я знаю, что они не совсем эффективны, но… я не могу быть беременной.

– Может, ты беременна?

– Ни в коем случае! – Мне не противна мысль о беременности, и хотя я никогда не думала о детях. Я люблю детей. Но Винсент? Каждая клеточка моего тела бьется от мысли о том, какой будет его реакция.

Он никогда не примет этого.

– Ты занималась сексом, Иза. Ты знаешь, что происходит, когда люди занимаются сексом? Женщины беременеют. – Она глубоко вдыхает. – Когда у тебя в последний раз были месячные.

Я думаю. Месяц? Два месяца? Не могу вспомнить.

– Я была слишком занята, чтобы следить за этим.

– Точно, – отвечает она сардоническим тоном. Моя лучшая подруга поднимается с дивана и, наклонившись, берет меня за руку. Она поднимает меня на ноги. – Я отвезу тебя к врачу, и это не обсуждается.

***

Час спустя я сижу в кабинете врача. Наоми предложила поехать в другую больницу, не ЛайфПлюс, чтобы сохранить мою конфиденциальность, и я не стала возражать. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы вся больница сплетничала обо мне. Паника не утихает в моей груди, пока я жду, когда врач прочтет результат, а она не торопится это делать.

Я так нетерпелива, что едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить на ноги и не перегнуться через стол, чтобы выхватить у нее бумагу.

Наоми, должно быть, замечает, как я волнуюсь, потому что она ободряюще кладет руку на мою и похлопывает по ладони. Этого достаточно, чтобы немного успокоить мои нервы, но я все равно очень волнуюсь.

– Доброе утро, Изабелла, – говорит доктор, поправляя очки на переносице. – Простите, что заставила вас ждать.

Мне хочется выйти из себя и сказать ей, чтобы она просто прочитала этот чертов результат. Но я этого не делаю, вместо этого я заставляю себя улыбнуться.

– Все в порядке. Мне не сложно было подождать.

Она ухмыляется.

– Мы раньше встречались? Вы выглядите странно знакомой.

– Я дипломированная медсестра в ЛайфПлюс. Возможно, мы встречались на конференции для медицинских работников. – Ее лицо никого мне не напоминает, да и сложно пытаться вспомнить, когда я не могу нормально соображать. Я не в настроении вести светские беседы, когда на кону стоит вся моя жизнь. – О результате? – Спрашиваю я.

– Точно. – Она берет синюю папку с моим именем и открывает ее. – Поздравляю, вас. Вы на шестой неделе беременности.

Я перевела взгляд на Наоми, стоящую рядом со мной, а затем снова на доктора.

– Что?

Должно быть, она не заметила шока на моем лице, потому что снова улыбнулась.

– Вы на шестой неделе беременности.

Мне вдруг кажется, что я падаю в темный туннель и весь мой мир катится к концу. Я хочу, чтобы это был какой-то кошмар, от которого я проснусь. Этого не может быть. У меня слишком много всего происходит, и я не могу иметь ребенка, пока все не улажу.

Глаза Наоми встречаются с моими.

– Что ты собираешься делать теперь?

Я не знаю, но одно могу сказать точно. Я должна избавиться от Элио до того, как мой ребенок появится на свет.

Я должна.