Текст книги "Обмен убийствами"

Автор книги: Саймон Керник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Что вы хотите сказать?

– Ну, насчет этой девушки, похоже это та самая, про которую вы спрашиваете. Так вот, она виделась с Шоном потихоньку от своего парня.

– Такое случается, – заметил я.

– Но только не на взгляд Нила Вэймена.

И опять мы с Беррином переглянулись. Эта новость придавала истории новый поворот. Значит, дело касалось нашего благородного разбойника!

– То есть она была подружкой Нила Вэймена?

– Так говорил Шон.

– Боже ты мой! – воскликнул Беррин. – Неудивительно, что они держали свои отношения втайне. Выдумаете, Нилу стало об этом известно?

– Чего не знаю, того не скажу.

– А как Шон с ней познакомился?

– Я слышал, она работала девушкой по вызову в одном агентстве, которым заправляет Рой Фаулер. Оно называется «Райские девушки». Может, там они и встретились.

Я с любопытством взглянул на него. Мы не знали, что Фаулер владел еще и борделем.

Беррин закончил записывать в блокноте и поднял голову.

– А Нил Вэймен, он женат?

– Да, – ответил Макбрайд, – и жена у него настоящая красотка. Но вы представляете, каковы мужчины, особенно если у них водятся денежки. Все были в курсе, что он развлекался на стороне.

Беррин взглянул на меня, спрашивая, как действовать дальше. Я задумался, о чем еще спросить Макбрайда и достаточно ли он нам сказал, чтобы снять его с крючка.

– Еще один вопрос, – произнес я. – У кого вы приобрели эту партию наркотиков?

Макбрайд тяжело вздохнул, делая вид, будто ему претит выдавать сообщника, а потом назвал нам имя известного местного дилера. Я сразу догадался, что он соврал. Наркотики наверняка поступили к нему от приспешников Стефана Хольца. Сам же Хольц крайне не одобрял употребление наркотиков и в отличие от многих преступных авторитетов сам до них не дотрагивался. Однако его люди занимались поставкой огромного количества кокаина, которое ежегодно проходило через Лондон, так что его личное отношение нисколько не мешало ему губить множество других людей.

Я перегнулся через спинку дивана, достал миску с порошком и фасовочные пакетики и встал.

– Если вам станет хоть что-нибудь известно об убийстве Шона Мэттьюза, сообщите мне. – Я вручил свою визитку Макбрайду, который принял ее с явным облегчением.

– Конечно, конечно! – заверил он. – Спасибо.

– Где тут у вас туалет? – спросил я, выходя из комнаты. Беррин двинулся за мной.

– Налево. А что вы собираетесь сделать с товаром? Я перестану им заниматься, только я еще за него не расплатился.

Я подошел к грязному унитазу, швырнул в него пакетики и высыпал в воду порошок. Потом нажал на спуск и вызвал настоящий водопад, который унес всю эту дрянь.

– Не огорчайтесь, мистер Макбрайд, – уходя, успокоил я потрясенного хозяина. – На самом деле мы оказали вам «репную услугу.

Когда мы уселись в машину, Беррин озабоченно посмотрел на меня:

– Правильно ли вы поступили, Джон? Ну, я имею в виду, что отпустили его. Мы могли бы запросто его арестовать.

– А в результате утонули бы в бумажной работе и все равно не смогли бы прервать канал поставок Хольца. Иногда стоит упустить маленькую рыбку, чтобы поймать большую. Только сделай одолжение, никому про это не говори.

– Разумеется, не скажу. Но вы уверены в его правдивости? Думаете, мы достаточно из него выбили?

– Теперь мы узнали, у кого были мотивы для убийства Шона. Поэтому можно считать, что мы хоть немного продвинулись.

– Остается их найти.

– В том-то и дело, дружище.

Айверсон

В три часа дня появился Джо, и мы с ним прошли в гостиную. Из-за жары окна были распахнуты настежь, и в комнату врывался непрестанный гул оживленного города.

– А неплохое местечко ты нашел себе, чтобы скрываться от полиции, – заметил он, опуская на пол сумку с вещами, которые забрал у меня дома.

Джо уселся в кресло и поставил на стеклянный столик прихваченную по дороге упаковку пива. Я принес с кухни два стакана и опорожнил в них две банки.

– Ну а где же хозяйка квартиры?

– Она вышла. – Я опустился в кресло напротив. – Вернется попозже.

– И долго она намерена держать тебя здесь? Ведь она тебя даже не знает, верно?

– Я же сказал, мы с ней учились в одной школе.

– Но, Макс, тебе же не восемнадцать. Вы давно с ней не виделись. Сколько? Лет двадцать?

Я отхлебнул пива.

– Ты что? Меньше, конечно.

– Недостаточно. Поэтому ты поосторожнее. Время меняет людей. Может, она побежала в полицию.

– Ничего подобного.

– Ну так или иначе, но скоро она попросит тебя освободить ее дом, точно?

Я кивнул, не настроенный думать об этом после прошедшей бурной ночи:

– Да, наверное.

– Итак, нужно обсудить, как тебе быть. Сегодня утром ко мне приходила полиция и интересовалась твоей персоной. Спрашивали, почему ты ехал в машине, изрешеченной пулями, и почему сбежал, когда тебя остановили, да еще сбил с ног двух копов? Ну, и все в этом роде.

– И что ты им ответил?

– А ты как думаешь? Да ничего, сказал только, что всегда считал тебя честным и порядочным человеком и уверен, ты ни за что бы влез в какое-нибудь грязное дело.

– Как по-твоему, они тебе поверили?

Он пожал плечами:

– Трудно сказать… Мне показалось, поверили, но черт их знает… Хорошо, что ты раньше не привлекался. Но они определенно тебя разыскивают, Макс, и это не к добру.

– А они не могли тебя выследить, когда ты сюда ехал?

– Нет, я вел себя осторожно. К тому же сейчас ты для них не такая уж важная добыча, чтобы бросить на твои розыски большие силы. Я хочу сказать, пока у них нет доказательств твоего участия в делах посерьезнее, чем поколоченные копы.

– У меня заднее сиденье в крови Фаулера. Пятно не очень большое, и я постарался его вывести, но один из тех патрульных все равно обратил на него внимание. Не знаю, свяжут они его с Фаулером или нет. А ты как считаешь?

Он немного поразмыслил.

– Сомневаюсь. Если они не знают, кто такой Фаулер, а не имеют образца его крови, тогда можно считать, ты вне подозрений.

Я сделал еще глоток, который здорово меня освежил.

– И надо же было вляпаться в такую переделку! – Я удрученно покачал головой. – А тебе удалось что-нибудь узнать про эту сволочь Тони? А то я просто понять не могу, какого черта он начал вдруг во всех стрелять!

– Да поговорил я кое с кем из работавших с ним, но никто не может сказать про него ничего плохого. Он охранял Барри Ануина, оберегал богатых арабов, даже получил через Барри временную работу у Джери Холлиуэлл, [9]9
  Знаменитая британская поп-певица


[Закрыть]и все считают, с делами он справлялся отлично. А у Барри он прослужил довольно долго, больше двух лет, это о чем-то говорит.

– Значит, что-то произошло. Он мог встретиться с человеком, который пообещал ему большие деньги за эту грязную игру.

Джо сделал большой глоток пива.

– А что у тебя? Удалось что-то нарыть?

Я передал ему рассказ Элейн.

Услышав имя Хольцев, он выкатил глаза от удивления.

– Черт, Макс, только этого нам и не хватало! Раз в дело замешаны Хольцы, нужно постараться остаться в тени. С такими людьми лучше не ссориться.

Я понимал, что он прав и уж если это говорит такой человек, как Джо, то кого мнению стоило прислушаться. Но я не мог смириться с мыслью оставить без возмездия такую подлость.

– Не обижайся, Джо, но мне чуть не снесли голову. Не будь у меня оружия, сейчас я уже валялся бы на дне Темзы. А это меняет мое отношение ко всей этой истории. К тому же мы потеряли Эрика, а уж он-то никак не заслужил такой смерти.

– Это точно, и, кроме того, его трудно будет заменить. А сегодня мне звонила его бывшая жена.

– Вот черт!

– Именно. Оказывается, он обещал сегодня посидеть с двумя внуками, но не приехал. Вот она и спрашивает, не видели ли мы его. Скорее всего она не знает, что в четверг он работал с нами. Я сказал, мы не видели его с прошлой недели.

– А какой у нее был голос?

– Встревоженный. Она говорила, будто это на него совершенно не похоже, ну, что он не пришел, тем более когда дел касается внуков.

– Так оно и было. Он и для нас был самым надежным товарищем. Припомнить не могу, чтобы он пропустил хоть один день. Как думаешь, она не собирается обратиться в полицию?

– Пока нет, но в конце концов она так поступит, это ясно. И тогда у нас возникнут проблемы, так как у них появится возможность связать его исчезновение с тобой. Можно только надеяться, что они не слишком серьезно отнесутся к ее заявлению. Все-таки пропал не ребенок, а здоровенный, хоть и пожилой, бывший солдат. Они могут подумать, он просто ввязался в какую-то драку, только слишком уж все совпадает по времени.

Мне пришлось согласиться с его опасениями.

– Так или иначе, самое лучшее, что мы можем сделать, – забыть обо всем и записать это в наш опыт.

– Я считаю несправедливым спустить это им с рук.

– Макс, пойми, работали профессионалы. Погибли три человека, но в прессе ни звука и никаких разговоров о трупах. Абсолютно ничего! Как будто ничего и не случилось. В стиле Хольцев. Помнишь того ювелира с Хэттон-Гарден, Джо Калински, который сбежал с бриллиантами на четверть миллиона? Три года назад.

– Да, я что-то читал об этом.

– Ну, а я слышал, будто он вовсе не сбежал, а к его исчезновению приложили руку Хольцы. Оказывается, он задолжал Крису Хольцу, сынку Стефана, огромную сумму, часть денег, которые они выманили у какого-то простофили, и Крис опасался, что он может их не вернуть. Поэтому заплатил одной из подружек Калински за то, чтобы та позвонила ему и пригласила к себе домой, в Хэмпстед. А когда он туда приехал, его поджидали Крис и несколько его сообщников. Они забрали у него ключ от сейфа, выбили признание, где еще он хранит деньги, а потом убили его. И эту самую подружку. Расчленили их тела в ванной, вымыли все дочиста, так что после них не осталось никаких следов, а ночью вынесли обрубки в чемоданах. Поехали сразу в контору Калински и выбрали оттуда и принадлежащее им, и чужое. А знаешь, как они избавились от частей тел?

– Удивляюсь, как ты-то об этом узнал.

– Ну, может, люди и врут, но здорово похоже на правду.

– И?…

– Ты когда-нибудь задумывался, откуда берутся эти черви, которые используются для наживки?

– Нет, мне и в голову не приходило.

– Так вот знай: их поставляют фермы по разведению червяков, там в огромных вонючих чанах миллионы этих гадов. Один из бизнесов Хольца – как раз такая ферма в Эссексе. Они швырнули останки тел в этот чан, и червяки съели их дочиста, до костей. А потом ребята Хольца размололи оставшееся в пыль и развеяли по ветру. Вот и все. Никаких следов. Пропал, исчез.

– Если они такие осторожные, откуда ты это знаешь?

– Мне рассказал об этом один парень, знакомый людей, приставленных к этой работе. Давно уже. Тогда я не придал этому значения.

– А может, спросить у того парня и о махинациях Фаулера?

Джо выдавил ироничную улыбку:

– Не получится. Этим парнем был Тони.

– С ума сойти!

– Так что лучше оставь это дело, не лезь в него.

– Не волнуйся, ты меня уже убедил.

– Макс, тебе нужно на время убраться из города. По меньшей мере на пару месяцев. Пока все не успокоится. – Он полез в карман джинсов и достал две толстые пачки банкнот, которые положил на стол. – Здесь шесть тысяч. Это деньги за работу в тот вечер. Сними на них какое-нибудь жилье на побережье.

– Я не могу взять все деньги, Джо. Три тысячи – твои.

– А половина «Тайгер солюшн» – твоя. Забудь об этом. Это самое малое, что я могу для тебя сделать. Посмотрим, как пойдут дела, и если тебе еще понадобятся деньги, я как-нибудь их добуду.

– Черт, Джо, прямо не знаю, что и сказать. ~ Я забрал банкноты. – Спасибо, дружище. Огромное спасибо.

– Для того и существуют друзья, Макс. Помни это.

И я это помнил, всегда буду помнить. Мы с Джо уже давно вместе. Мы были настоящими друзьями. Мы вместе служили десантниками, и, хотя Джо был офицером, тогда как я никогда не поднимался выше старшего сержанта, мы всегда оставались друг другу верными друзьями, что не часто встретишь в британской армии. Сейчас я был у него в долгу, но если честно, как и всегда. Понимаете, давным-давно я совершил поступок, о котором он и по сей день не догадывается. Но я стал его должником.

Джо был на два года старше меня и к концу военной карьеры женился на немке, с которой познакомился, когда мы служили в Германии. Немку звали Эльзой, она была двадцати двух лет, очень красивой, но по натуре настоящей шлюхой. Зачем ей понадобилось выходить замуж, понятия не имею. Она не была создана для того, чтобы всю жизнь прожить с одним спутником. Но Джо втюрился в нее по уши и, как большинство мужчин в таком состоянии, абсолютно ничего не замечал. Ходили слухи, что уже после помолвки с ним она продолжала шляться к другим солдатам, но я почел за лучшее не говорить об этом Джо. В конце концов, не мое это дело. Джо сам ее выбрал, так что нечего мне лезть. Я понимаю, это звучит жестоко, но, по моему опыту, люди не склонны испытывать благодарность к тому, кто принес им дурную весть, тем более если она касается его жены и ее любовников.

А через несколько недель после их свадьбы я неожиданно столкнулся с ней в местном баре. К моему удивлению, она была одна. Эта Эльза была та еще красотка. Мы стали с ней болтать, и она рассказала, что поссорилась с Джо. Я ничего такого не думал, просто предложил проводить ее домой, а затем как-то так получилось… Мы занимались любовью в поле, где со скучающим видом паслись овцы, и я понимал, это произошло в первый и последний раз, и молил Бога, чтобы никто ничего не узнал, но Эльза любому могла вскружить голову. Она была как наркотик. Мы стали постоянно встречаться с ней за спиной у Джо, занимались любовью когда и где попало, в том числе и на их супружеской кровати, что было неслыханной наглостью. Я чувствовал себя виноватым, честно говорю, но при этом еще и ревновал, так как знал: я не был у нее единственным любовником. Но я просто не мог положить этому конец. Это мое единственное оправдание.

И вот однажды, не больше двух месяцев спустя после той роковой ночи в поле, во дворе местной школы нашли едва прикрытое одеждой тело Эльзы. Лицо ее при помощи какого-то тупого предмета было превращено в кровавое месиво. Началось следствие. Сначала полиция занималась военнослужащими нашей базы, особенно ее мужем, но как только стало известно о ее многочисленных любовниках, в круг подозреваемых включили жителей всех окрестных деревень и поселков, и уже через три Дня арестовали предполагаемого убийцу. Один местный девятнадцатилетний парень Дитрих Феннер поссорился с Эльзой в вечер ее убийства недалеко от места, где нашли ее труп, а все знали, что он был одним из ее любовников. Его уже дважды сулили за жестокое избиение людей. При обыске у него дома нашли орудие убийства – короткую дубинку, налитую свинцом, – и сразу предъявили обвинение. Через полгода его судили и приговорили к двадцати годам заключения; по-моему, слишком мягкое наказание, тем более что уже лет через десять его могли выпустить.

Понятно, вся эта история стала для Джо настоящим потрясением, но держался он очень хорошо, принимая во внимание унижение, которое он перенес, когда всем стало известно многочисленных связях его молодой супруги. К счастью для меня, полиции не удалось установить нашу с ней связь, поэтому моя дружба с Джо осталась нерушимой. Но главное – эта история положила конец военной карьере Джо. Он понимал, что после случившегося не может пользоваться авторитетом у своих солдат, и, видимо, не ошибался, так как половина из них спали с Эльзой. Через несколько месяцев он уволился из армии и начал новую карьеру в качестве консультанта по безопасности, или как это тогда называлось, наемного охранника. Но я так никогда и не избавился от комплекса вины и все время считал себя обязанным Джо за свое подлое предательство. И теперь я опять оказался у него в долгу. Сказать по правде, яедва не сгорел от стыда.

– Что с тобой, Макс?

– Ничего, все в порядке. Просто задремал. Меня сморила влажность и духота. – Я вытащил пачку сигарет, купленную мне Элейн в то утро.

Джо мрачно уставился на пачку. Таким уж он был, ему всегда хотелось считать меня человеком, который держит слово.

– И с каких это порты снова начал курить? – спросил он, хотя и взял предложенную сигарету.

– Понимаешь, когда меня чуть не застрелил один «наших лучших сотрудников, а потом я только и делал, что спасайся от полиции, это сломило мою решимость. Сейчас меня меньше всего волнует перспектива получить рак легких.

Мы засмеялись и осушили стаканы.

– Ты спешишь или, может, допьем пиво? – предложил я.

В последнее время нам редко приходилось вот так сидеть разговаривать, и у меня было ощущение, что такой случай теперь не скоро представится. Мне не хотелось расставаться с другом.

– Нет, я никуда не тороплюсь.

Тогда я разлил остальные две банки, и мы сидели, курили и говорили о старых временах: о наших знакомых, о разных переделках, о местах, где нам приходилось служить. Только один раз мы замолчали – когда Джо упомянул Эльзу и его глаза словно заволокло темным облаком, видно, вспомнил обо всем. И я снова остро ощутил свою вину и поспешил перевести разговор на другую тему, пожалуй, слишком явно.

Приближался вечер, скоро должна была прийти Элейн. Джо собрался уходить, и на прощание мы обменялись рукопожатием, но как-то сухо и угрюмо. Как будто оба знали, что почему-то между нами больше никогда не будет прежних дружеских отношений.

Воскресенье,
четырнадцатью днями раньше

Гэллен

В то утро в участке было тихо. Самая трудная ночь недели осталась позади, и из камер постепенно выпускали пьяных, драчунов, мелких жуликов и других задержанных, которым в выходной «повезло» оказаться под арестом. Снова вовсю сияло солнце. Ведущая по радио радостно прочирикала, будто уже седьмой день подряд солнце светит больше десяти часов в сутки. Ожидалось, что температура достигнет двадцати девяти градусов по Цельсию, то есть восьмидесяти четырех по прежней шкале. Все свободные от дежурства отдыхали, хотя в такую жару уровень преступности обычно здорово возрастал. Люди становились вспыльчивыми и несдержанными, тем более в многолюдном городе; учащались случаи ограбления, поскольку из-за невероятной духоты все спали с распахнутыми настежь окнами. По тем же причинам больше происходило изнасилований. Но кому хочется ловить преступников в такое жаркое августовское воскресенье?

Вот здесь-то и крылось самое главное. Мне хотелось! Мне не терпелось установить имя умника, который надеялся уйти безнаказанным после убийства Шона Мэттьюза. Я хотел доказать ему, что он ошибается.

Но не все в нашей команде разделяли мое нетерпение или хотя бы методично занимались работой. Уже второе утро подряд выделенное для расследования убийства Мэттьюза помещение оставалось пустым, когда я вошел туда около половины девятого. Здесь должны были находиться Беррин и инспектор Каппер, мой непосредственный начальник, но их отсутствие меня не удивило. В тот день Беррину особенно не хотелось идти на службу, ведь из-за этого ему приходилось прерывать свидание с девушкой, а за предыдущие четырнадцать дней у него случился всего один выходной, поэтому вряд ли он появился бы раньше меня. А что касается Каппера, то в те дни, когда у старших до рангу был выходной, он позволял себе здорово задерживаться. И эта вольность очень сильно его характеризовала, поскольку доказывала его умение при помощи подхалимажа и изворотливости создать настолько искаженное представление у начальников о его способностях и усердии, что он сумел получить звание инспектора, фактически не обладая ни одним из требуемых для этой работы качеств. Это был детектив, не раскрывший ни одного преступления, государственный служащий, который терпеть не мог свою работу, и командир, не умевший командовать. Каждое его слово было насквозь пронизано ложью и фальшью, а его привычка исподтишка гадить коллегам стала поистине легендарной. Однако при всем этом ему чертовски везло. Его предшественник на должности инспектора, Карл Уэлленд, по единодушным отзывам, отличный и добросовестный офицер, вынужденный уволиться, когда у него обнаружили рак в последней стадии, дал возможность Кап перу занять его место в отсутствие других подходящих кандидатур. Уэлленд умер почти год назад, и Каппер продолжал упиваться властью, которую ничем не заслужил. Так где же справедливость?

У себя на столе я увидел записку Нокса с номером телефона одного из бывших служащих нашего департамента, Азифа Малика, теперь работавшего в СО7 – отделении Скотленд-Ярда по расследованию организованной преступности. Малик ушел из участка за месяц до меня, но я о нем слышал, как и все в полиции. Он долго служил под началом детектива сержанта Дэнниса Милна, того самого, который по ночам становился наемным убийцей. Насколько я слышал. Малик не имел никакого отношения к преступлениям своего бывшего босса и был совершенно чистым, но после скандала он счел невозможным оставаться в участке и через несколько месяцев перевелся в Скотленд-Ярд. Сначала Нокс не очень хотел привлекать его отделение к расследованию случая Мэттьюза, так как боялся, вдруг они заберут у нас это дело. Но во время нашего вчерашнего разговора его заинтересовала ниточка «Джин Тэннер и Нил Вэймен», и он согласился с моим предположением, что один из работников СО7, который собирает досье на крупные фигуры организованной преступности Лондона, может навести нас на какой-нибудь след. В записке он добавлял (Нокс обожал писать записки), что должно продолжить разыскивать Фаулера и при необходимости расширить границы поисков.

Я налил себе кофе и набрал номер мобильного телефона Малика. Он попросил меня прислать ему эсэмэску, и я написал, кто я такой, почему звоню и зачем прошу о встрече.

Отключившись, я неохотно набрал номер моей бывшей жены. На звонок ответил живший у нее мистер Крестоносец, судя по голосу, только что проснувшийся.

– Это звонит человек, служебную карьеру которого вы испортили, – сдержанно сообщил я ему. – Мне хотелось бы поговорить с Кэти, если не возражаете.

Он сердито посоветовал мне в следующий раз не звонить так рано, поскольку по воскресеньям они предпочитают поспать подольше.

– Передайте ей трубку, – попросил я. – Это насчет Рэйчел.

Кэти взяла трубку, тоже недовольная, и я слышал, как Кэррир жалуется ей, будто я его обругал. Нужно отдать должное этому парню, он был прирожденным доносчиком. Не случалось тории, о которой он не рассказал бы ей. Кэти сухо заметила, что мыдавно перестали называть друг друга уменьшительными именами, и, не желая ее сердить, я поспешил извиниться и спросил могу ли забрать Рэйчел на следующие выходные.

– А ты сумеешь это согласовать со своей работой? – с изрядной долей сарказма поинтересовалась она. – В прошлый раз когда ты хотел ее взять…

– Да, да, я помню. Но сейчас я наверняка получу выходной. Я не видел девочку уже почти месяц и не подведу ее.

– Обещаешь? Ведь она будет ждать тебя, а ты возьмешь и расстроишь все ее мечты.

– Не разрешай ему видеться с ней, – донесся до меня голос Кэррира. – На него нельзя положиться.

Не в первый раз я задумался, чем этот кретин взял Кэти. Мне всегда казалось, что она отлично разбирается в людях и способна с первого взгляда распознать подлеца, и меня поражало то, как сильно я заблуждался на этот счет.

– Обещаю, – неохотно выдавил я. – Я сдержу слово. Я заберу ее в пятницу вечером, а в воскресенье привезу обратно.

– Спасибо, это будет очень мило с твоей стороны. Приезжай около шести, сможешь?

– Конечно, в шесть буду.

Я хотел еще что-то сказать, но она оборвала меня, заявив, будто ей нужно еще немного поспать.

– Увидимся в пятницу, – попрощалась Кэти любезно и положила трубку, а я уставился на телефон, думая, что раньше она никогда не валялась так долго в постели по воскресеньям.

– Доброе утро, Джон. Приятно видеть тебя столь рано и уже поглощенным работой.

Я поднял голову и увидел входившего Каппера, с небрежно перекинутым через руку пиджаком и с вежливой улыбкой на губах. На выцветшей желтой рубашке уже проступил и темные круги от пота. Странно, подумалось мне, насколько часто естественные функции организма у неприятных людей сопровождаются таким же неприятным эффектом. Может, это нечто вроде справедливости, Божье наказание за вредность? Во всяком случае. мне нравилось так думать.

– Доброе утро, сэр.

– Все в порядке? – Он махнул рукой в сторону телефона, и я испугался, уж не слышал ли этот кретин мой разговор.

– Отлично. А у вас?

– Хорошо. Провел дома спокойный вечер и в кои-то веки пораньше лег спать. Так что чувствую себя великолепно. – Он бросил пиджак на свой стол и направился к чайнику. – Хотите кофе?

– Нет, благодарю, я только что выпил.

Каппер завел светскую болтовню, пока готовил себе кофе и дожидался, когда закипит чайник, а я подыгрывал ему, делая вид. будто мне интересно слушать эту ахинею, и время от времени вставляя замечания. Дело в том, что Каппер относился к человеку нормально только в том случае, если видел в нем пользу для себя, а меня он наверняка находил перспективным и был уверен, я не всегда буду под его начальством. Такая ситуация меня устраивала. Капперу казалось, мы с ним хорошо ладим, и хотя я терпеть его не мог, тем не менее предпочитал поддерживать с ним нормальные отношения. За время работы в полиции я усвоил, что надо стараться не наживать себе врагов. Прагматизм – вот как это называется.

Каппер подтащил стул и уселся с чашкой кофе по другую сторону моего стола.

– Ну и как все прошло с охранником? – поинтересовался он после того, как объяснил свое вчерашнее отсутствие на работе «семейными обстоятельствами» – понимай как хочешь. Каппер был холостяком и отличался такой мерзкой наружностью, что каждая порядочная девушка и ее родители держались подальше от него, как от собачьего дерьма на тротуаре. Сейчас он сидел с этакой дружеской улыбкой, обнажавшей торчащие вперед желтоватые зубы.

Я коротко доложил, что нам практически не удалось выяснить ничего нового, за исключением сведений о подружке Мэттьюза. от которой может потянуться ниточка к крупным воротилам преступного мира, и об оскорбленном Мэттьюзом Джоне Харрисе.

– А кто занимается Харрисом? – спросил он.

– Старший инспектор поручил это констеблю Бойд. Очевидно, она примется за него сегодня.

Он удовлетворенно кивнул. Я не стал говорить ему про Вэймена и о привлечении к расследованию С07. Пусть сам Нокс скажет об этом на завтрашнем совещании, а пока можно было подождать. Мне не хотелось, чтобы Кап пер взял след, нащупанный мной с таким трудом.

– Значит, про Фаулера так ничего и не известно? – задал вопрос он.

– Абсолютно ничего. Хотя он может знать эту Джин Тэннер.

– Каким образом?

– Помните, я говорил, что она проститутка? Оказывается, она работала в борделе, которым на самом деле или предположительно заправляет Фаулер.

– Вот как?

– Да, это заведение называется «Райские девушки».

По лицу Каппера я сразу догадался, что ему знакомо это название, но по каким-то причинам он предпочитает об этом умолчать.

– Гм, интересно… – Некоторое время мы сидели молча. – А откуда у вас сведения об этом борделе?

– От Макбрайда, сообщившего нам большую часть информации.

– Слышать не слышал об этом заведении, – слишком уж подчеркнуто заявил он. – Думаете, он говорит правду?

Я пожал плечами, не собираясь признаваться, что мы выудили у него показания при помощи шантажа.

– Думаю, правду. А какой ему смысл лгать?

Каппер согласно кивнул:

– Да, пожалуй, никакого.

В этот момент появился Беррин, который выглядел потрепанным, но куда лучше, чем накануне утром.

– Поздновато являетесь на работу, – заметил, вставая, Каппер.

Беррин поспешно извинился и уселся на свое место. Каппер строго указал ему на необходимость привести стол в порядок и вернулся к себе. Если он считал выгодным ладить со мной, то не видел необходимости церемониться с этим неоперившимся новичком. Кроме того, Беррин окончил полицейский колледж, а Каппер терпеть не мог образованных коллег, хотя никогда бы в этом не признался. Пару секунд Беррин сохранял подобающий случаю пристыженный вид, затем скорчил гримасу за спиной Каппера и пересел на стул, который тот только что освободил.

Мы с ним стали составлять план мероприятий на сегодняшний день, и я украдкой взглянул в сторону инспектора, который с серьезным видом пялился в дисплей компьютера. Меня до чертиков интересовало, что он знает о публичном доме «Райские девушки» и не окажутся ли нам полезными его сведения.

Рой Фаулер не отвечал ни по одному из телефонов, клуб «Аркадия» был закрыт; мы не смогли установить адрес заведения «Райские девушки»; а на улице нещадно пекло, когда Беррин остановил машину неподалеку от дома Джин Тэннер. Согласно данным регистрации сделок на недвижимость, она приобрела квартиру в этом доме в 1998 году, когда он еще строился, ей принадлежало 30 процентов стоимости квартиры, а остальные 70 – кредитору. По данным банка, она ни разу не пропустила срок платежа. Ясно, Джин получала из какого-то источника достаточно большие средства, что могло указывать на ее связь с состоятельным гангстером Нилом Вэйменом, который наверняка был богаче любого другого ее любовника. Нас интересовало, любил ли он ее настолько, чтобы убить своего предполагаемого соперника Шона Мэттьюза.

Но когда я нажал на кнопку изящного домофона, Джин опять не отозвалась.

– И что будем делать? – произнес Беррин.

– То, что приходится делать всем копам. Ждать.

– Она могла куда-нибудь уехать. Этак нам придется потерять еще черт-те сколько времени.

– Слушай, Дэйв, я не собираюсь уходить отсюда и не намерен предупреждать ее по телефону о нашем приходе: думаю, у нее есть что скрывать, лучше нагрянуть внезапно, поэтому приготовься к ожиданию.

– Но даже если она действительно девчонка Вэймена, что это нам дает? – спросил он, прислонившись к стенке крыльца. – Мы понятия не имеем, встречалась ли она с Мэттьюзом. И как все это соотносится с Фаулером?

– Вообще-то говоря, я и сам не знаю. – Я тоже задавал себе эти вопросы. – Ну хоть послушаем, что она скажет. Если она относилась к Мэттьюзу лучше, чем он заслуживал, а к его убийству как-то причастен Вэймен, то вряд ли ей это понравится, и тогда мы сможем ее разговорить.

Беррин неуверенно кивнул:

– Что ж, пожалуй. Может, нам пока перехватить где-нибудь чашку чаю? У меня пересохло в горле.

– А куда это ты опять таскался вчера ночью? – невольно проворчал я, видно, от зависти.

Он сказал, будто ездил в бар с одной из самых хорошеньких девушек из нашего участка, и начал со смаком повествовать о подробностях, но у меня не было настроения слушать его после того, как сам я провел вечер в одиночестве перед телевизором и тупо смотрел это жуткое шоу «Знаменитые звезды их глазами», [10]10
  Телепередача, посвященная поискам талантливых людей из народа для шоу-бизнеса.


[Закрыть]поэтому я сердито нажал кнопку звонка соседней квартиры. Через секунду там раздался голос пожилого мужчины. Я представился, поднял к видеокамере удостоверение и спросил, можно ли войти.