Текст книги "Снег как пепел"

Автор книги: Сара Рааш

9

Мэзер ослепительно улыбается мне и не отпускает. Я тщетно пытаюсь побороть смущение, от которого наверняка пылают мои щеки. До Битая он добрался явно раньше меня: его волосы убраны назад и перевязаны лентой, на нем чистая одежда – небесно-голубая рубашка и брюки цвета слоновой кости, а на шее сверкает половинка медальона Ханны. Теперь я никогда не убью Ноума, ведь он позаботился о Мэзере.

– Долго же вы сюда добирались, – хрипловато смеется Мэзер.

Я крепко его обнимаю. Мои пальцы дрожат, но я не в силах отстраниться, поэтому лишь тихо смеюсь, ощущая при этом, как напрягаются его мышцы.

– Я не знала, что мы бежим наперегонки, – удается пошутить мне.

В голове вспыхивает воспоминание о нашем последнем объятии. Мэзер слегка краснеет. Он вспомнил о том же?

– А так и было. Так что ты проиграла, – смеется он, и меня окутывает его мягкий смех.

Генерал прочищает горло. Мэзер крепко сжимает меня напоследок и опускает на дорожку. Меня чуть пошатывает. Кто раскачал этот мир?

– Кто еще здесь? – спрашивает Генерал.

Как всегда, сразу к делу. Однако Мэзера в отличие от меня грубость Генерала не раздражает.

– Все.

Я выдыхаю. Мы все здесь. Все выжили. С души сваливается часть груза вины: мы потеряли лагерь, но не наших людей. Я бы не смогла оправиться, если бы кто-нибудь из-за меня погиб. Генерал тоже шумно выдыхает.

– Отлично. Ты встретился с Ноумом?

– Вчера, – кивает Мэзер. – Мы с Дендерой тут уже два дня…

Он бросает взгляд на меня, потом смотрит на Генерала, но не развивает свою мысль. Однако он выглядит так, будто его побили, и все мои чувства обостряются, как во время надвигающейся опасности. Что-то тут неладно. Кивнув, Генерал обращается к Доминику:

– Проводи нас к своему королю.

Доминик разворачивается на каблуках и поднимается по дворцовой лестнице. Два стоящих наверху охранника распахивают перед ним двери, разглядывая наши прекрасные винтерианские волосы. Хотя не так они у нас с Генералом и прекрасны сейчас – слиплись от грязи и пота, но, судя по решительному виду шагающего за Домиником Генерала, до встречи с Ноумом мы уж точно ванну не примем. Ванна. При мыслях о ней хочется застонать.

Мы останавливаемся в холле. Единственным источником света тут служит люстра над головой, излучающая мягкое белое свечение. Все остальное убранство погружено в тень – стены из отполированного дерева, пол из черного мрамора. Везде комфорт и невероятная роскошь. Я не пойму: прямоугольные панели в стенах – это двери или декор? Одна из них, по правую сторону от нас, открывается. Доминик бросается к ней и отдает честь находящемуся внутри человеку, которого мы не видим.

– Мой король, я должен…

– Остальные винтерианцы. Да, я уже понял.

Глубокий голос соответствует окружающей нас теплой темноте. Почти уютный голос – такой бы я ожидала услышать у дедушки, а не у короля. Генерал подается вперед, чуть не отталкивая в сторону Доминика.

– Ноум.

Как-то раз, после того как я подговорила Мэзера стащить у Финна бутылку саммерианского вина и мы немножко захмелели, Генерал назначил мне наказание: две недели отдраивать посуду за «неуважение к высокому положению нашего будущего короля». Но, похоже, к себе Генерал не так строг и запросто обращается по имени к корделлианскому королю, да еще таким тоном, будто тот – расшалившийся ребенок.

В холл, скрестив руки на груди, выходит Ноум. Он очень крупный – не такой крупный, как Генерал, но такой же внушительный. В его распущенных золотисто-каштановых волосах до плеч проглядывает седина, но еще больше ее в бороде. Под его глубоким и загадочным взглядом я чувствую себя одновременно обнаженной и видимой насквозь, словно он может прочесть все мои секреты, всего лишь раз взглянув на меня. На поясе висит его накопитель, корделлианский кинжал. Пурпурный драгоценный камень на рукояти слабо светится в полутьме.

С бесстрастным видом Ноум сначала обращает взгляд своих темных глаз на Генерала, затем переводит его на Мэзера и, наконец, останавливает на мне. И вдруг широко ухмыляется. Не к добру это.

– Ты свободен, Доминик. Спасибо.

Доминик несколько секунд медлит, будто ожидая чего-то еще, затем кланяется, тихо сообщает, что вернется с отчетом об Отеме позже, и выходит за дверь.

– Уильям, – произносит Ноум, не отводя от меня глаз, – рад видеть тебя в полном здравии. Опасная это работа – разбираться с Тенью Сезонов. Сезоны могут быть довольно… – он делает паузу, – коварны.

Я чуть не фыркаю. «Коварны». Это он со мной еще не знаком. Я забыла, что Ангру в королевствах Гармонии называют Тенью Сезонов, словно мы сами отбрасываем ее, и стоит нам отойти в нужную сторону, как она испарится. Генерал делает шаг вперед, загораживая меня от Ноума, и я облегченно вздыхаю.

– Надеюсь, мы можем обсудить все в более приватной обстановке. – Он бросает взгляд на Мэзера. – Мой король сказал, что вы уже поговорили, но мне бы тоже хотелось кое-что обсудить.

Генерал никогда раньше не называл Мэзера королем. Будущим королем – да. Королевской особой – да. Но не просто «королем». Король Мэзер Динам. По коже неприятно пробегают мурашки. Я знаю, что он наш король, и знала, что так все и будет. Но думала, что у нас еще есть время, во всяком случае пока мы не найдем вторую половинку медальона. Но не сейчас. Ноум взмахом руки подзывает двух служанок.

– Помогите леди Мире со всеми приготовлениями. Сегодня вечером она должна предстать во всей красе.

Мы с Генералом бледнеем. Генерал побледнел? Что-то Битай мне больше не нравится.

– Прошу прощения? – спрашивает Генерал.

– Сегодня будет бал, – усмехается Ноум. – Мой двор уже два дня ожидает празднований. Теперь их можно начинать. Разумеется, ваш король рассказал вам об этом.

Он таким тоном произносит слово «король», что меня передергивает. Лицо Мэзера приобретает тот же оттенок красного, что и азалии в дворцовом саду. Он так сильно стискивает зубы, что удивительно, как не крошит их при этом. Ко мне приближаются служанки.

– Пройдемте сюда, пожалуйста, – приглашает одна из них.

Генерал кивает мне. Однако есть в его взгляде что-то такое, отчего меня так и подмывает пустить на волю шакрам и слегка подпортить распрекрасный холл Ноума. Служанки удаляются, и, чуть помешкав, я следую за ними. Наверное, так же себя ощущают овцы перед закланием. До нас долетает голос Ноума, нарочитый, как и все в этом Битае:

– Да, мы все еще можем прийти к соглашению.

Я резко разворачиваюсь, но Генерал, Мэзер и Ноум уже скрылись в комнате, из которой вышел Ноум. Дверь за ними захлопывается, отрезая остальные звуки.

– Сюда, пожалуйста, леди Мира.

Леди? Вот как? Мне остается только следовать за служанками. Холл выходит в бальный зал – тут, скорее всего, и будут устроены сегодняшние празднования. Он огромен и роскошно убран: вокруг мрамор, люстры, пышная зеленая растительность и обилие золота. Меня уже подташнивает от богатства Корделла.

Зал обвивают с двух сторон лестницы. Служанки ведут меня к той, что расположена слева, так что нам приходится сделать полукруг. Мне открывается вид на большую часть зала, но я не разглядываю его, уставившись на свои заляпанные грязью сапоги. Мы поднимаемся на второй этаж и пересекаем такое множество одинаковых коридоров, что у меня закрадывается подозрение: не состоит ли план Ноума в том, чтобы я заблудилась в этом раздражающем своей роскошью лабиринте? Деревянные панели отполированы до такой степени, что я вижу в них свое чумазое отражение, хрустальные люстры отбрасывают на мою одежду пятнышки света, а бордовый ковер такой мягкий, что на нем остаются отпечатки моих сапог. Тут царят те же роскошь и полумрак, что и в холле, и охватывает то же ощущение комфорта.

Наконец служанки останавливаются у одной из дверей. Она отворяется внутрь, и за ней, как мне ни прискорбно это признавать, оказывается спальня, какую я сама бы для себя пожелала, обладая безграничными ресурсами и не обремененная проблемами.

Комната просто, но со вкусом убрана. Я ожидала увидеть что-то в стиле невообразимых ворот Ноума, однако нахожу здесь лишь кровать под балдахином (очень красивую), изысканно украшенный шкаф (очень красивый) и бледно-лиловый ковер с замысловатым узором на деревянном полу. Балконные двери распахнуты, и на ветру колышутся плотные белые занавески. Я прохожу на середину комнаты. Обе служанки ненамного старше меня. На них простенькие и чистые платья, пошитые из сукна любимого корделлианцами темно-зеленого цвета. Прямые золотисто-каштановые волосы свободно струятся по спинам. Одна из них, с огромными карими глазами, которые, кажется, видят тебя насквозь, подходит ко мне.

– Вам по вкусу эта спальня, леди Мира?

– Мира.

– Да, я так и сказала. Леди Мира.

– Нет, – хмурюсь я. – Просто Мира. Без «леди».

– Боюсь, я не могу вас так называть, леди Мира.

Сжав зубы, я отворачиваюсь от служанок.

– Ладно. Как вас зовут?

– Мона.

– Роза.

– Что ж, Мона и Роза, что вы можете мне рассказать о планах Ноума на сегодняшний вечер?

Мона смиренно не поднимает головы, а Роза просто пожимает плечами.

– Нам известно лишь то, что мы должны вас нарядить. Вы должны быть полностью готовы к восьми часам.

– А если я откажусь? – прищуриваюсь я.

Глаза Моны потрясенно округляются. Роза, явно главная из них, успокаивающе опускает руку на ее ладонь.

– Надеюсь, вы не станете этого делать. Король Ноум дал ясно понять, что наше будущее при дворе зависит от того, будете ли вы присутствовать на балу.

Я вздергиваю бровь.

– Вы что, исполняете любое требование короля?

Роза медленно кивает, словно не понимая, как я вообще могла задать подобный вопрос. Я ожидаю того же и от Моны, но она медлит, нервно заламывая руки, и я не могу сдержать усмешки. Видя внезапную перемену на моем лице, Роза поворачивается к Моне. Та всплескивает руками и так рьяно кивает, что я пугаюсь, как бы голова у нее не отвалилась.

– Конечно, я подчиняюсь ему! – восклицает Мона. – Просто… правда было бы здорово, если бы мы… я не знаю… владели своей собственной магией?

Лицо Розы становится пунцовым, под стать ее цветку-тезке.

– Ни один корделлианец не желает большего, чем владеет, а ты тут заявляешь такое нашей гостье?! – Она разворачивается ко мне. – Приношу свои извинения, леди Мира. Мона еще не привыкла к новой должности.

Мона смиренно роняет руки и низко опускает голову, касаясь подбородком груди. Не ответив ничего Розе, она, так и глядя в пол, поворачивается ко мне.

– Простите меня, леди Мира.

После этого я даже не ощетиниваюсь на «леди». С моего лица не сходит удивление. До этого она молчала, а первыми же словами выдала свое желание обладать собственной магией. Желание не быть зависимой и связанной с Ноумом.

Я вспоминаю о лазурите в кармане – маленьком круглом камешке, прижатом к бедру. Мэзеру хотелось верить, что каждый может обрести магию, просто подобрав подобный камень с земли. Насколько бы проще стал мир, будь так на самом деле! Никто бы не зависел от того, поможет или не поможет ему король или королева. Никто бы не был вынужден оставаться в пределах своего королевства, чтобы попадать под действие королевской магии. И мы бы не ощущали себя в такой ловушке.

Нет, наверное, это неподходящие мысли для той, кто всю свою жизнь сражается за возвращение накопителя. Но может быть в других королевствах – в королевствах, владеющих магией веками, – люди задаются подобными вопросами? Может быть, они спрашивают себя, каково бы это было – вырваться из строго очерченных границ мира?

– Не извиняйся, – качаю я головой. – Все нормально. Ты можешь задавать любые вопросы.

Даже если я сама не знаю на них ответов. Винтеру для его освобождения нужна магия – только это сейчас мне понятно. Роза тотчас возражает:

– Совершенно ненормально говорить о том, что противоречит четким приказам короля. – Она одновременно поднимает и палец и бровь, готовая наброситься с обвинениями не только на Мону, но и на меня.

Отступив назад, я плюхаюсь спиной на кровать.

– Нет нужды распаляться, – развожу я поднятыми руками. – Я пойду на бал.

– Прекрасно. – Роза улыбается. – Для вас подготовлена ванна, леди Мира.

Я вскидываю голову и вижу, что Мона указывает на дверь слева.

– Мы вернемся, когда вы отдохнете с дороги, – заканчивает Роза и выпроваживает Мону за дверь.

Стоит дверям за ними закрыться, я сразу сажусь и начинаю думать о Мэзере и Генерале. Поерзав, достаю лазурит из кармана и начинаю катать голубой камешек на ладони – меня это успокаивает. Для чего-то я нужна Ноуму. Это странно, что он видит в беженке Винтера что-то стоящее, и Мэзер с Генералом знают, что именно. Они оба сейчас разговаривают с Ноумом. Так что пока я намерена незаметно погулять по дворцу в надежде найти ответы на свои вопросы в одной из его многочисленных комнат или принять ванну и подремать.

Тело будто решает все за меня – я так широко зеваю, что на глаза наворачиваются слезы. Я скидываю дорожную одежду и сваливаю ее неопрятной кучей в углу, водрузив на самый верх шакрам. Лазурит выкатывается из кармана и, простучав по деревянному полу, застревает в ворсе ковра. Я поднимаю его, кладу на прикроватный столик и вглядываюсь в его голубую поверхность. Это нелепо, но я в душе расслабляюсь, понимая, что со мной частичка Винтера. Вдруг она мне понадобится?

Ароматное мыло и пенная вода быстро избавляют меня от всяких волнений. Мне тепло, и так приятно вдыхать запах лаванды. К этому быстро привыкаешь. Просидев в воде довольно долго, так, что кожа на пальцах сморщивается, я выхожу из ванны и хмурюсь. С меня потихоньку сходит дурман расслабленности. Что-то не так. Я дважды оглядываю комнату, пока взгляд не падает на пол и я не вижу… Пустота. Мои вещи пропали. Шакрам, сапоги, одежда. Все. Только на столике лежит лазурит. На постели расстелена ночная рубашка цвета слоновой кости – видно, по их мнению, равноценная замена моей одежде. Я должна быть возмущена, вот только сорочка гораздо мягче кроличьего меха. Я надеваю ее через голову, и на меня снова снисходит дурман расслабленности. А юркнув под шелковые простыни и теплое пуховое одеяло, я напрочь забываю, почему мне нужно возмущаться. Или почему должна идти в кабинет Ноума и требовать ответы. И где этот самый кабинет находится, потому как все эти коридоры похожи один на другой, а золотые деревья смехотворны и, снег небесный, как же уютно в этой постели…

10

– Простите. Я не знаю, что еще сделать. Он будет здесь в считаные часы.

Я нахожусь в кабинете из своего предыдущего сна. Та же костровая чаша, тот же земляной аромат горящего угля, те же летящие в распахнутое окно снежинки. Двадцать три человека с двумя малышами, спасшиеся в ночь падения Винтера и сбежавшие в Ранийские прерии, сгрудились тут в преддверии ухода. И Ханна, в ореоле молчаливой силы, опускается на колени перед… Элисон?

Почему я снова вижу этот сон? Элисон сидит в кресле перед Генералом, опирающимся на его спинку и повесившим голову. Они оба печальны и то ли плачут, то ли нет, не желая показывать слабость перед своей королевой. В руках Элисон лежит маленький, обернутый в одеяльце комочек.

– Я не знаю, что еще сделать, – шепчет Ханна, протягивая длинные бледные пальцы к свертку в руках Элисон.

Из него тянется крохотная ручонка, и Ханна обнимает ее двумя ладонями. Мэзер.

– Вы не обязаны уходить, – говорит Ханна. – Не обязаны подчиняться мне.

Королева Винтера, склонившаяся перед Генералом и его женой. Элисон поднимает на нее взгляд. Одной рукой держа Мэзера, она второй сжимает руку Ханны.

– Мы сделаем это, – шепотом отвечает она. – Конечно, сделаем. Ради Винтера.

– Мы все это сделаем, – поддерживает ее Генерал. Он поднимает голову, собранный и настороженный. – Вы можете довериться нам, моя королева.

Ханна встает, неосознанно продолжая тянуть пальцы к своему сыну. Она кивает или склоняет голову и так долго молчит, что, когда в отдалении раздается взрыв, все вздрагивают.

– Мне так жаль, что из-за меня вы все оказались в таком положении, – шепчет Ханна. – Так жаль…

– Леди Мира?

Я подпрыгиваю, ожидая услышать грохот взрывов, готовая схватить крохотного малыша и бежать. Взгляд упирается в балдахин. Я несколько секунд гляжу на него, тяжело дыша, прежде чем осознаю: я не в кабинете Винтера, а в Корделле. Я во дворце Ноума, и надо мной с полным воодушевления лицом склоняется Роза. Это был сон. Еще один сон о Ханне. Но почему он кажется таким реальным?

– Вы готовы превратиться в красавицу, леди Мира? – спрашивает Роза, не обращая внимания на то, что я так и лежу, уставясь на балдахин.

– Ты хочешь сказать, что сейчас я недостаточно красива? – выгибаю я бровь.

У Розы вытягивается лицо.

– Нет! Конечно нет… я хотела сказать…

– Забудь, Роза. Я шучу.

Я спускаю ноги с кровати и озираю спальню, прикидывая, что мне предстоит. С Розой и Моной пришли еще три служанки, и у каждой в руках сумки или одежда. Полагаю, мое прихорашивание входит в план Генерала. Так птичью тушку перевязывают перед готовкой. Но не могу же я, в самом деле, пойти на бал в своем дорожном одеянии! Я морщусь, расстроенная, что сразу этого не поняла. Я никогда не носила ничего красивее своей обычной потрепанной одежды. И не уверена, хочу ли выглядеть красивее. Каждый раз, как Дендера описывала мне бальные платья, у меня в голове крутилась одна мысль: «Снег небесный, сколько же ткани на них пошло! Наверное, пышные юбки выдумали для того, чтобы женщины не сбежали».

– Я понимаю, леди Мира. – Роза поворачивается к служанкам. – Приступим, девочки!

– О… сейчас? Постойте! – поднимаю я руки. – Мне нужна моя одежда и шакрам… Ай!

Служанки налетают на меня все вместе. Стаскивают с постели и водружают на тумбу для примерки. Я напоминаю себе дурацкое золотое дерево Ноума, у подножия которого люди устраивают песнопения.

– Мона, займешься ногами, Сесиль – корсетом и рукавами, Рахиль и Фрея – волосами и лицом, – руководит служанками Роза, точно генерал своими шумливыми и растерянными капитанами.

Меня крутят и вертят, впихивая в бесконечные слои ткани, всячески напудривая. Одна дергает меня за волосы, укладывая их локонами в высокую прическу, другая наносит что-то блестящее на мои губы и щеки, третья обувает меня в жесткие и неудобные туфли на каблуках, четвертая так сильно затягивает шнуровку на корсете, что живот прилипает к позвоночнику.

– Вы уверены… что все это… необходимо? – выдавливаю я между рывками затягиваемого корсета.

Я, конечно, понимаю, что для бала мне нужно принарядиться, но неужели обязательны такие неудобства? Разве не достаточно было бы простенького платьица? Или вообще не идти на бал. Но Мэзер с Генералом будут на этом балу, и мне не хочется ждать его окончания, чтобы наконец разузнать, что у них на уме. Лучше уж я потерплю слишком тесный корсет.

Роза окидывает меня взглядом, приподняв бровь и приложив палец к нижней губе. Ничего не говоря, она отворачивается и раскрывает дверцы шкафа. На каждой из них висит зеркало, и хотя вешалки и полки забиты платьями и ночными сорочками, я едва обращаю внимание на них, уставившись на свое отражение. У служанок Ноума золотые руки. Или я красивее, чем полагала. Меня облачили в пышное шелестящее платье рубиново-красного цвета с золотым узором на лифе. Золотистая вязь поднимается вверх и обрамляет ключицы, подчеркивая колье из плетеного золота, застегнутое на шее. Волосы превратились в великолепную массу заколотых назад белых локонов, часть из которых отпущена и обрамляет лицо.

– Ну-у-у? – Роза скрещивает руки на груди.

Кажется, она страшно довольна собой. Я закрываю рот. Не так и ужасно стать чуточку красивее.

– Вы… знаете свое дело.

Роза тихо вздыхает, а девушки, закончив меня «штурмовать», отходят в сторонку.

– Вы такая красавица! – воркуют они. – Он не сможет устоять…

– Что? – оглядываюсь я. – Вы о ком?

Мона закрывает свою сумочку с причиндалами для наведения красоты.

– О принце Тероне, леди Мира. Он будет сражен наповал!

Сын Ноума. Я хмурюсь, рассеянно сжимая в пальцах ткань юбки. Чувствовала же, что упустила из виду какой-то важный момент. Служанки начинают собираться, и Роза поторапливает их, наказывая проведать остальных гостей и узнать, не нужна ли кому из них помощь с приготовлениями. Соскочив с тумбы, я хватаю Розу за руку.

– Генерал Уильям и король Мэзер. – Удивительно, но титул Мэзера легко соскальзывает с языка. – Где они?

– Тоже готовятся к балу, леди Мира. Они предупредили, что встретят вас перед балом в библиотеке, если вы спросите о них.

– А когда начинается бал?

– Через десять минут.

Я потираю лоб, утихомиривая подступающую головную боль.

– Роза, если ты хочешь, чтобы я присутствовала на балу, то скажешь, где находится библиотека. Сейчас же.

Роза показывает рукой на коридор.

– Два поворота налево и один направо. Это будет первая дверь справа от вас.

Я бормочу слова благодарности и вдруг осознаю: я в бальном платье! Когда еще мне выпадет возможность так нарядиться? Я приседаю в реверансе, окунаясь в шорох юбок и облако ткани. Роза одобрительно хлопает в ладоши, а я выпрямляюсь и бегу к двери. Затем торможу, хватаю лазурит и прячу камешек в карман юбки. Мне нужно что-то для уверенности.

«Два поворота налево. Один направо. Первая дверь справа», – повторяю я про себя, проносясь по коридору мимо суетящихся слуг и незнакомых разодетых людей – наверное, знатных особ. Неудобно бежать в простом платье, но бежать в бальном платье – все равно что бежать, завернувшись в палатку. В конце концов я признаю поражение и задираю всю шелковую массу юбок вверх. Несколько придворных удивленно приподнимают брови, но я проношусь мимо них. Я довольна тем, что могу свободно передвигать ногами, и мне нет дела до их шокированных физиономий. Я была права: юбки выдумали для того, чтобы женщины не сбежали.

Дверь в библиотеку открыта, но, влетев туда, я обнаруживаю, что комната пуста. Книжные полки тянутся ввысь, достигая чуть ли не третьего этажа. Такие же высокие окна впускают в комнату лучи заходящего солнца. Надо мной кольцом вьются три балкона. В середине самого нижнего стоит роскошное фортепьяно. Я прохожусь по комнате и оглядываю каждый балкон, ища Генерала, Мэзера, Дендеру или кого-то из наших. И чем больше пустых уголков я вижу, тем сильнее колотится в груди сердце.

Я снова волнуюсь. Я слишком расслабилась, приготавливаясь к балу, принимая ванну, наслаждаясь роскошью и красотой Битая. И вот теперь стою тут, в корделлианской библиотеке, чуждая самой себе, разряженная и благоухающая лавандово-ванильным ароматом.

Пора смириться с тем, что я не смогу разузнать все до бала. Ведь именно такой жизни Генерал всегда и хотел для меня: чтобы я танцевала, смеялась и носила цветастые платья, чтобы вела беспечную жизнь.

Однако я никогда не хотела так жить. Дендера вспоминала о днях, когда королева Ханна устраивала пышные балы, ничем не уступавшие балам других королевств. Дамы наряжались в прекрасные платья цвета слоновой кости, а мужчины – в темно-синие костюмы, и все переливалось серебром и ослепляло белоснежностью. Я слушала ее истории и улыбалась, представляя все это, но мои сны заполняли не ее истории, а сражения. Наши придворные были такими же преданными гражданами, как и солдаты. Просто я никогда не жаждала той жизни, что вела при дворе Дендера. Для меня быть частью Винтера значило сражаться за него.

Мое внимание привлекает пергаментный лист на пюпитре, и я беру его в руки. Он исписан таким кривым почерком, будто тот, кто писал, спешил излить свои мысли.

 
«Я соткан из слов.
Тех, что влились в меня с первым же моим вздохом.
Из маленьких черных линий, въевшихся в мою плоть,
Пока я с криком осознавал их значение.
Долг. Честь. Судьба.
Прекрасные татуировки на сердце.
И я принял их, удержал и оставил себе,
Запер глубоко внутри и достаю,
Лишь когда другие не понимают их сути.
Долг. Честь. Судьба.
Я верил всему.
Я верил ему, когда он говорил, что я был его величайшим долгом,
Когда он говорил, что я буду его величайшей честью.
Я верил только ему и его трем словам.
Долг. Честь. Судьба.
Я слишком ему доверял».
 

Я чувствую боль в этих словах. У меня перехватывает дыхание. Я могла бы ожидать найти что-то подобное в Вентралли, знаменитом своими поэтами и художниками, но никак не в Корделле. В Корделле главное – деньги, власть и плодородные земли. Кто это написал?

– Леди Мира?

Я резко поворачиваюсь. С шелестом взметаются бордовые юбки, лист пергамента соскальзывает на пол. Сначала мне кажется, что передо мной стоит Ноум. Тот же высокий рост, те же золотистые волосы, те же темно-карие глаза. Но стоящий передо мной мужчина достаточно молод для того, чтобы в его волосах проглядывала седина, и кожа его гладка, если не считать легкой щетины на подбородке. Он гораздо привлекательнее Ноума – в нем нет жесткости. Такому больше подходит распевание баллад, нежели управление королевством.

– Принц Терон. – Я приглаживаю платье.

Его лицо озарено интересом. Затем его взгляд падает на лежащий на ковре между нами пергамент – текстом вверх, – и свет в его глазах меркнет. Терон наклоняется, подхватывает лист и мнет его в кулаке, будто желая уничтожить одной силой воли.

– Златая листва, – бранится он и, спохватившись, морщится. В руке хрустит, разжимаясь, пергамент. – Простите. Это не… это ерунда.

Я хмурюсь.

– Это вы написали?

У него напрягаются губы. Он борется с собой, не решаясь признаться или не желая возвращаться к разговору об этом.

– Красиво написано, – указываю я на лист, который он кладет на стол. – У вас талант.

Терона понемногу отпускает паника.

– Спасибо, – учтиво благодарит он и улыбается.

У него не такая лучезарная улыбка, как у Мэзера, но она все равно обезоруживает меня, и мои ноги слабеют под кучей оборок и юбок. Я прочищаю горло, пытаясь думать не о том, насколько поразительно хорош сын Ноума, а о том, почему я здесь оказалась. Если сейчас сюда придут Генерал или Мэзер, то нам придется общаться при Тероне. Поэтому я решаю притвориться леди, приподнимаю юбку и подхожу к нему.

– На самом деле меня ждут на балу. Честно признаюсь, я страшусь навлечь на себя гнев Розы. Вы тоже направляетесь туда?

Кивнув, Терон кладет свою ладонь поверх моей – так нежно, что по телу проходит волна трепета, а в том месте, где его пальцы касаются моей руки, под кожей пробегает искра.

– Да, я иду на бал. Вы не против сопровождения? Я подумал, что, быть может, сейчас самое подходящее для нас время узнать друг друга. – Его взгляд на мгновение возвращается к листу пергамента. – Получше, – добавляет он.

Как далеко бальный зал, интересно?

– Да, благодарю.

Терон предлагает мне руку. Я пару секунд медлю, изогнув бровь, затем беру его под руку, опуская пальцы поверх зеленого бархатного рукава.

– Вы – сын короля Корделла, – начинаю я, когда мы, выйдя в коридор, сворачиваем налево. – Каково это?

Терон тихо смеется.

– Временами – удобно, временами – ужасно. Вы прекрасны… как вы живете с этим?

Каблук выворачивается под странным углом, и я спотыкаюсь. Никто и никогда не говорил мне такого раньше. Дендера однажды сказала, что я «милашка», а Мэзер… Я вздыхаю, бегло припоминая наше общение и немного расстроившись. Он никогда не говорил мне таких слов, и я не осознавала ни этого, ни того, как сильно хотела их услышать. Я мучительно остро ощущаю взгляд Терона на себе и смотрю на него, не зная, что делать.

– Простите, – извиняется Терон, побледнев. – Я не должен быть так прямолинеен. Мы только начали друг друга узнавать. Обещаю, спустя какое-то время вы увидите, что я намного обаятельнее, чем кажусь при первой встрече.

– Что ж, надеюсь, мы проведем достаточно времени наедине, чтобы вы смогли меня обаять. – Понимая, что только что брякнула, я вытаращиваю глаза. – Нет. Я хотела сказать… вообще-то именно это я и хотела сказать, просто не так самонадеянно, как это прозвучало.

Терон кивает.

– У нас будет столько времени, сколько вы пожелаете, леди Мира. Я не буду вас торопить.

Мы снова сворачиваем, и перед нами открывается одна из ведущих вниз величественных лестниц. Смех и разговоры гостей сплетаются с доносящейся снизу музыкой. Ноздрей касаются запахи еды: пахнет медовой ветчиной, лавандовыми пирожными, ароматным кофе. Чувствуется резкий запах алкоголя. Я вбираю в себя все эти ароматы, и желудок отзывается урчанием.

– Постойте, – вдруг доходят до меня слова Терона. – Не будете торопить меня с чем?

На лице принца отражается смятение. Я буквально вижу, как он складывает в уме разрозненные кусочки информации в единое целое.

– Никто не сказал вам? – выдыхает он, отстраняясь и высвобождая свою руку.

В моей голове тоже все кусочки встают на место.

– Вы знаете! Вы знаете, что Ноум, и Генерал, и Мэзер…

Терон кивает. В нем есть умиротворенность, которой лишен Ноум, есть изящество и безмятежность, вносящие в каждое его движение осознанность и неторопливость.

– Да, – тихо отвечает он. Смотрит поверх перил вниз, на бальный зал, а потом переводит взгляд на меня. – Мне очень жаль. Я предположил, что кто-то уже вам об этом сказал. Мой отец и король Мэзер пришли к соглашению. Мы поможем Винтеру…

Я восторженно хлопаю в ладони. Генерал это сделал! У Винтера есть союзник. Но Терон еще не закончил:

– …если мы будем с ним связаны.

Мои ладони замирают в воздухе.

– Связаны?

Он шумно выдыхает. Я чувствую, как он сжимает мою ладонь. Отодвинувшись назад, я натыкаюсь спиной на маленький декоративный столик. Стоящая на нем ваза падает и разбивается, на толстый ковер проливается вода и падают цветы. Но я смотрю на Терона. Король Мэзер заключил с Ноумом сделку. Он связал Корделл с Винтером. Связал со мной.