Текст книги "Снег как пепел"
Автор книги: Сара Рааш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
16
Выскочив из библиотеки, я бегу по коридору. Поджидавший у двери Терон догоняет меня и подстраивается под мой шаг.
– Ты не сказал мне, что они уже готовятся к свадьбе, – гневно обвиняю его я, направляясь к бальному залу, чтобы оттуда пройти к кабинету Ноума. – Мне следовало догадаться, что у нас будет не так уж много времени, чтобы узнать друг друга.
Терон, идущий в ногу со мной, оглядывается. Проследив за его взглядом, я вижу позади кучку беженцев, возглавляемую Генералом. Лицо Генерала мрачнеет, когда наши взгляды встречаются.
– Мира, стой! – кричит он.
Мэзер хватает его за руку и говорит что-то такое, что заставляет всю процессию остановиться. Меня захлестывает волна благодарности, но уже через секунду я поворачиваю за угол и теряю их из виду.
– Прости, – извиняется Терон. Теперь мы идем по коридору только вдвоем. – Я не хотел говорить тебе об этом, пока не улучил момента и не убедил отца отложить свадьбу.
Повернув за очередной угол вслед за мной, он налетает на слугу, несущего поднос с вазами. Слуга вскрикивает, оба отскакивают в разные стороны, вазы каким-то чудесным образом не падают на пол. Терон продолжает следовать за мной.
– Почему он считает, что может дергать за ниточки и заставлять нас плясать под свою дудку?
Терон ничего не отвечает. Дойдя до бального зала, я спускаюсь по лестнице. Где-то на полпути вниз Терон осознает, куда я направляюсь, обгоняет меня и преграждает мне путь. Ему приходится спускаться, прикасаясь спиной к стенке, потому что я не останавливаюсь.
– Мира, так мы ничего не изменим…
– Плевать.
– Я говорил с ним каждый день после объявления помолвки. Если я не могу заставить его передумать…
– Мне плевать, – отвечаю я сквозь зубы.
Терон замирает, и я его обхожу. Я ни о чем не думаю и ничего не делаю, пока передо мной не появляется дверь в кабинет Ноума. Все, что я знаю, колотя кулаком в закрытую дверь, – что я страшно устала от всего этого. Устала от Ноума, Ирода, Генерала, Ангры и всех этих высокомерных манипуляторов, кукловодов, намертво вцепившихся в нити своих марионеток. Жизнь могла бы быть намного проще, если бы просто отпустили меня.
– Ноум! – кричу я, снова ударяя кулаком в дверь.
Тишина. Я дергаю за ручку. Открыто. Безмозглый король!
– Мира, подожди… – в конце концов догоняет меня Генерал.
Следующие за ним винтерианцы смотрят на меня с опаской, словно я дикое животное, сбежавшее из битайского зверинца. Генерал делает шаг ко мне. Может, я и есть сбежавшее животное, и им действительно стоит меня побаиваться. Да, я такая. Неукрощенная, непредсказуемая, ни на что не годная девчонка-сирота. Я не хочу ненавидеть их, не хочу винить в том, что со мной происходит, но не могу с собой справиться. Ненависть и осуждение так сильно жгут меня изнутри, что, кажется, я могу воспламениться и сгореть дотла.
– Мои поздравления всем присутствующим, – объявляю я, открывая дверь в кабинет Ноума. – Вы наконец-то сломили Миру.
Дендера стонет, но я не обращаю на нее внимания и вхожу в кабинет. В нем пусто. Ноума нет. Никого нет. Прямо у двери стоит письменный стол, стены подпирают высокие красно-коричневые книжные полки. Здесь царит та же аура полутьмы и уюта, что и в главном холле за дверью. Столешница завалена перьями для письма, чернильницами, стопками книжек, сверху – раскрытая на подставке приходно-расходная книга.
– Его здесь нет, Мира, – раздается за спиной голос Генерала. – Оставь…
Он хватает меня за руку через порог.
– Вы не можете мне указывать, – кричу я. – Вы не мой отец, Генерал.
И захлопываю дверь у него перед носом, прежде чем он успевает хоть что-то ответить. Прежде чем кто-либо успевает что-то ответить.
– Мира! – кричит из-за двери Генерал. Он ударяет по ней кулаком, трясет ручку и снова ударяет. – Сейчас же открой дверь! Ты хоть представляешь, какие последствия тебя ждут за вторжение в кабинет корделлианского короля?
Ему вторят Элисон и Дендера. Мне даже чудится, что я слышу смешки Финна, Хенна и Грира, но, может, их рисует в горячке гнева воображение. Я плюхаюсь в кресло Ноума. Что я творю? Я прекрасно осознаю последствия, которые ждут меня за то, что я вторглась в кабинет Ноума и заперлась в нем. Когда он узнает, мне светит как минимум остаток жизни провести за решеткой. Но Ноум и так нам ничем не помогает. Или все же помогает?
Я снимаю с подставки приходно-расходную книгу и пролистываю, ища хоть какую-нибудь запись, которая бы показала, что Ноум на самом деле помогает нам, но вижу лишь расчеты по сбору урожая и суммы по сделкам. Вернув книгу на подставку, я перерываю ближайшую пачку бумаг: тут переписка с герцогом из Вентралли и жалобы от фермеров Битая, чье хозяйство на окраине затопило. Смахнув все это в сторону, я принимаюсь за осмотр ящиков стола. Снова перья, чистые листы и…
Верхний левый ящик закрыт на замок. Я дергаю его еще раз. Крепко держится. Я хватаю со стола канцелярский нож и вскрываю замок, как раз когда к шуму за дверью присоединяется новый голос.
– Она что?! – взвывает Ноум. – Она твоя подопечная, Уильям. Ты несешь за нее ответственность. Я дал вам пристанище, оказал помощь и позволил свободно разгуливать по дворцу, и вот, значит, как отплатил мне за это Винтер? Златая корделлианская листва, клянусь, я…
Я дергаю вскрытый ящик на себя. Опять бумаги, много бумаг. Хватаю первую. Расходная запись на железо? Вторая точно такая же, но на драгоценные камни. Под ними карта… рудников? Рудников Винтера. Десятки линий прорезают Кларинские горы. А внизу… письмо. Раздражение и гнев, что обуревали меня всего секунду назад, стихают без остатка.
Копия. Подлинник выслан первым месяцем осени.
Королю Спринга.
Корделл объединился с Винтером ввиду ближайшей помолвки.
Мой сын, принц Терон Хаскар, возьмет себе в жены выжившую девушку-беженку Винтера. По скрепленному и нерушимому брачному договору я получаю право владения Винтером, его землей и ресурсами, которыми сейчас владеет Спринг. В свой черед, как новый властитель Винтера, я готов предложить Спрингу сделку: выдать ему наследника Винтера, Мэзера Динама, в доказательство того, что Винтер теперь находится в полном подчинении у Корделла.
Я дрожу так, что буквы расплываются перед глазами. Ноум предал нас. Он собирается отдать Мэзера Ангре, чтобы тот позволил ему распоряжаться нашей землей. Ноум займет богатейшие из наших рудников и будет потрошить наше королевство, пока на поверхность не прольется магия. Тогда он получит что хочет. Он всегда получает желаемое…
Дверь в кабинет резко распахивается и бьется о стену, сметая с полок книги. Глаза Ноума пылают яростью, лицо побагровело, одной рукой он держится за дверь, другой за ее косяк.
– Это возмутительно… – начинает он.
Затем его взгляд падает на открытый ящик, письмо в моих руках и бумаги на моих коленях. Его лицо темнеет, и он одним гигантским шагом преодолевает расстояние от двери до стола. Я так потрясена, что и слова не могу выдавить, когда Ноум отводит руку назад. Его ладонь сжата в кулак, напряженное мускулистое тело источает силу и мощь, кинжал на поясе пульсирует пурпуром, светится, в то время как кулак летит ко мне…
– Стой! – кричит Терон.
Перед глазами мелькают краски, поднимаются руки. Мэзер вжимает Ноума в книжные полки, стиснув в руках его воротник. За ним стоит Терон. Оба прожигают короля Корделла взглядами, красноречиво говорящими, что никто из них не против его ударить.
– К оружию! – кричит в коридоре солдат.
Кабинет заполняется винтерианцами и пятью корделлианскими солдатами, воздух ощетинивается металлом – обнаженными ножами и мечами.
– Назад! – приказывает Терон, развернувшись к своим людям.
– Неблагодарный мальчишка! – хрипит Ноум под давящими на горло кулаками Мэзера. – Я – твой отец!
– Ты трус, – шипит Терон, так низко и тихо, что я едва слышу его за звоном в ушах. Он оборачивается ко мне, напряженно сдвинув брови. – Мира, почему… – Не закончив, он просто смотрит на меня: смиренно, встревоженно, выжидающе.
Ноум предал нас.
– Мира! – кричит Генерал.
Он проталкивается сквозь корделлианских солдат и встает передо мной. Его руки дрожат, но он пытается не выдать захлестнувшей его злости.
– Что ты наделала, – осуждающе говорит Генерал.
Его слова приводят меня в чувство.
– Что я наделала? – резко поднимаюсь я, тяжело дыша. – На одно счастливое мгновение проигнорировала ваш несносный самонадеянный контроль и раскрыла заговор Ноума против нас.
Я вся холодею, когда до меня доходит, что если бы все было так, как хотел Генерал, то я бы сейчас сидела на очередном уроке этикета или разглядывала образцы платьев, а не держала в руках обличительное письмо. Я бы не положила конец всей этой неразберихе. Я была бы той, кем он желает меня видеть – слабой невинной девушкой.
Я беру письмо и протягиваю Генералу.
– Я не жалею.
Мэзер смотрит на меня, потом на письмо. Его злость сменяется замешательством, и он ослабляет хватку на воротнике Ноума.
Ноум высвобождается и приглаживает рубашку. Он не бросается в драку – наоборот, на его губах играет довольная ухмылка, когда Мэзер тоже начинает читать. Остальные ждут. Корделлианские солдаты не убирают оружия и готовы убить нас по первому слову Ноума.
Я наблюдаю за лицом Генерала. Раздражение затмевается болью осознания, что он обманут, мы обмануты, что Ноум нас предал. Корделл был нашей единственной надеждой.
Генерал отдает письмо Мэзеру и поворачивается к Ноуму, молча глядя на великого короля, обещавшего нам свою помощь. Молчание становится еще более угнетающим, когда Мэзер передает письмо Финну, а вскоре уже все винтерианцы склоняются над ним. Ноум расправляет плечи.
– Через год после падения Винтера Яким отправил в ваше королевство полк солдат. Они пытались силой забрать Винтер у Тени Сезонов. Вентралли тоже попытал счастья. Вам это известно? Никто не говорил об этом. Все были пристыжены, так как одинаково потерпели поражение – Ангра их разгромил. Он вырезал всех их солдат до единого. Жесткий винтерианский климат оказался для них нестерпим. К тому же Ангра обладал преимуществом – королевские накопители Вентралли и Якима находились вдали, в то время как накопитель Спринга был рядом, так как он соседствует с Винтером. Став свидетелем жестокой гибели собратьев, я решил добиться своего другим, менее агрессивным путем.
Плечи Мэзера поднимаются и опускаются с каждым тяжелым вздохом, руки сжаты в кулаки, а в глазах бессилие и крах надежд, так же как в глазах Генерала, Элисон и остальных. Они раздавлены, потеряны и от отчаяния не в силах вымолвить ни слова.
Терон стоит перед отцом с письмом в руке и посеревшим лицом, его взгляд перебегает с бумаги на Ноума. Он будто не может осознать значение слов… или не хочет.
– Я собирался создать с Винтером нерушимую связь, – продолжает Ноум. – Такую, какую Спринг не посмел бы игнорировать. Какую другие королевства Примории не смогли бы опротестовать. Я ждал четырнадцать лет, когда ты приползешь обратно в Витай и примешь мое предложение, Уильям. И стоило твоему мальчишке-королю появиться на моем пороге, как я сразу же отослал Ангре письмо, дабы устранить любые препятствия, способные помешать Корделлу завладеть Винтером. Я начать наводить мосты между Спрингом и Корделлом, чтобы, если выяснится, что ни в Отеме, ни в Винтере нет выхода к источнику магии, Спринг впустил бы нас в свое королевство. – Ноум улыбается, наслаждаясь своей властью. – Вы думаете, что Ангра убил Ханну из жажды крови, но в действительности варварством отличаются сами королевства Сезонов. А действия невежественных варваров легко предсказуемы.
Мэзер хочет накинуться на него, но я резко разворачиваюсь, хватаю его за запястья и утыкаюсь лбом ему в грудь, пытаясь удержать.
– Ну а теперь, когда вся эта скверна открылась… – Ноум позади меня хлопает в ладони, – не пора ли нам заняться свадебными приготовлениями?
Я поворачиваюсь к нему, оставаясь щитом между ним и Мэзером.
– С чего нам теперь соглашаться на свадьбу? – кричу я. – Нам больше нечего терять!
Улыбка не сходит с лица Ноума, но удовольствие в глазах меркнет и брови угрожающе сходятся.
– Вас всего восемь человек, леди Мира. И вы на моей территории. Вы выйдете за моего сына либо по своей воле, либо насильно. Я так долго ждал и так усиленно работал не для того, чтобы упустить контроль над Винтером. Мне осталось лишь уладить формальности, чтобы передача власти была официальной. А вот станете ли вы после этого пленниками Битая, всецело зависит от вас самих.
Не знаю, я ли сдерживаю Мэзера, или он меня. Я ничего не чувствую, не вижу, что делает Генерал, не слышу, плачет ли Элисон. Я вижу лишь мерзкую усмешку Ноума и в сотый раз за этот день жалею, что не взяла из комнаты шакрам.
– Что-то я отвлекся. – Ноум машет рукой, будто отгоняя надоедливое насекомое. – Я дам вам немного времени на то, чтобы вы взяли себя в руки, леди Мира, а после этого будьте добры вернуться к своим обязанностям. Насколько я знаю, вас ждут уроки, а короля Мэзера и генерала Уильяма – совещания. Герцоги прибрежных провинций Корделла горят желанием встретиться со своим новым союзником.
Ноум продолжает говорить о том, что нам следует сделать и на каких встречах нужно присутствовать, чтобы все выглядело соответствующе, словно знает, что мы смиримся с неизбежным. И что самое ужасное, так и есть. Мы смиримся. Я вижу это в глазах Генерала, когда он выпроваживает нас за дверь. Такое же отчаянное выражение лица у него было, когда я отчаянно сопротивлялась замужеству. После всех лет борьбы, жизни на грани и столкновений с Ангрой он сдается из-за какого-то чванливого королишки, подпортившего нам кровь?!
Дверь в кабинет захлопывается за нашими спинами, отрезая нас, винтерианских беженцев, от людей Ноума. Терон остается с отцом. Я понимаю, что должна беспокоиться за него, но чувствую лишь щемящую пустоту. Смотрю в лица остальным и вижу тот же парализующий шок, что ощущаю сама. Я потрясенно качаю головой.
– Ангра ведь придет за нами?
Мой вопрос сгущает окутывающую нас пелену шока. Все молчат, вздыхая. Один только Мэзер выпрямляется и расправляет плечи. Переведя на него взгляд, я пугаюсь. В его блестящих от слез глазах рвущая душу смесь страха и беспомощности, на губах – тихая улыбка.
– Не за нами, – поправляет он меня. – За мной.
– Мэзер… – говорит Генерал.
Но Мэзер делает шаг назад, и я тяну к нему руки, словно уже знаю, что он собирается сказать.
– Если все к этому идет, – начинает Мэзер, – если такую судьбу уготовил нам Ноум, то я не позволю ни одному из вас погибнуть в стычке. Хватит всех вас подвергать опасности ради цели, построенной на предположениях и догадках. Я устал быть пешкой.
Наши с Мэзером глаза встречаются, и у меня падает сердце.
– Я выполню соглашение с Ноумом, – говорит он. – Я сделаю это, чтобы Ангра оставил вас в покое и вы смогли освободить винтерианцев. Нам не нужна магия, если есть шанс убедить Ноума пойти против Ангры, если…
– Мэзер! – Его имя выскакивает из горла саднящим, царапающим карканьем. – Ноум не поможет нам, какое бы соглашение мы ни выполнили…
– Но разве не стоит попытаться? Представь только, сколько всего хорошего вы сможете сделать, если Ангра не будет вас преследовать. Все эти трудности, вся эта боль… ради чего? Ради магии, которая может вернуться, а может и не вернуться? Магии, которую, возвратив себе, мы даже не сможем использовать? Нет, с меня хватит. Я…
Неожиданно Генерал бьет Мэзера по лицу. Сраженный, тот валится на четвереньки, а мы таращимся, ахнув и раскрыв рты. Лицо Генерала покрывается бордовыми пятнами, когда он садится на корточки и, откинув голову Мэзера назад, шипит прямо в лицо:
– Ты – король Винтера, а не трус. – Мука, сквозящая в голосе Генерала, болью отзывается в моем собственном теле. – Ты встретишься с Ангрой только на поле боя, где вонзишь меч ему в грудь. И если ты еще хоть раз заикнешься о подобном, то познаешь истинный смысл слова «пожертвование». Мы найдем выход из создавшегося положения и уж точно обойдемся без выдачи тебя Ангре.
Мэзер таращится на него так же, как и все мы. Генерал прав почти во всем, кроме одного: Мэзер предложил выполнить соглашение с Ноумом не потому, что он трус, а потому, что он наш король и устал от жизни, которую мы ведем.
Генерал хватает Мэзера за руку и помогает встать. Мэзер прикладывает ладонь к лицу, и взгляд его выражает сожаление. Я открываю рот, чтобы заступиться за него, но тут в двери влетает корделлианский солдат. Не глядя на нас, он проносится мимо, кидается к кабинету Ноума, распахивает дверь и падает на колени. Ноум, Терон и солдаты разворачиваются к нему. Лицо Ноума искажено яростью.
– Мой король, – торопливо, глотая ртом воздух, лепечет солдат. – Я принес страшную весть. Спринг. Он…
– Да что случилось? – шагает к нему Ноум. – Прибыл гонец? Проклятый король не…
– Нет, мой король, – обрывает его солдат. – Час назад армия Спринга пересекла наши южные границы. Солдаты спалили три фермерских хозяйства и отказываются вести переговоры. Они идут на нас, мой король. Солдаты Ангры идут на Битай.
17
Спринг здесь, в Корделле! Ноум выскакивает из кабинета, стремительно проходит мимо нас и исчезает прежде, чем кто-либо успевает произнести хоть слово. Если бы мы были в состоянии говорить, то уж не преминули бы ткнуть его носом в то, что все его интриги закончились пшиком. Спринг атакует его, что означает: сделке конец. Ангра не только не согласится отдать ему Винтер. Он не согласится ни на что. Все игры Ноума с нами и вся его ложь ни к чему не привели, потому как Ангра его предал. И Мэзер ошибался: даже заполучив его, Ангра бы не остановился. Он не успокоится, пока весь Винтер не будет принадлежать ему.
Я глубоко вздыхаю, подавляя внезапную вспышку тревоги, когда солдаты выходят друг за другом из кабинета Ноума. Мы остаемся в коридоре одни, в то время как наследный принц Корделла так и стоит у отцовского стола.
Терон не знал о планах Ноума. Я вижу это по тому, как он смотрит на меня, медленно сминая письмо в кулаке. Его лицо выражает смешанные чувства – сожаление, злость и сочувствие. Я вздрагиваю, почувствовав, как пальцы Мэзера шевелятся в моей ладони, и осознаю, что вцепилась в него, будто он единственное, что не дает мне рассыпаться на сотню кусочков. Когда я схватила его за руку? После того, как ему врезал Генерал? До сих пор не верится в случившееся. В то, что хоть и на краткое мгновение, но Мэзер предложил за нас умереть.
Мои пальцы сжимают ладонь Мэзера, грудь часто вздымается от обуревающих меня эмоций: страха из-за того, что он собирался сделать; печали из-за того, что я могла потерять своего друга; облегчения из-за того, что Генерал не согласился на его безумное предложение. Но также я осознаю: теперь, держа его за руку, не чувствую головокружения и волнения. Мэзер – мой король, мой друг (лучший друг), и я – его солдат. Я бы точно так же держала за руку Дендеру или Финна, если бы они в том нуждались.
Как же быстро изменились причины, по которым я держу за руку Мэзера! В этом жесте нет ничего интимного. Это жест солдата, защищающего своего короля и Винтер. А Мэзер и есть Винтер.
Конечно же Генерал первый отходит от потрясения и сразу же начинает раздавать всем приказы:
– Финн, Грир, Хенн, Дендера, Мэзер – в оружейную! Сообщите мне, если корделлианцы будут препятствовать вашему вооружению. Элисон, остаешься с Мирой. Обе ни ногой из дворца. Принц Терон… – Генерал вдруг осознает, что не имеет права приказывать Терону.
– Тоже в оружейную, – говорит принц сквозь зубы.
Генерал поворачивается к Мэзеру:
– Я хочу, чтобы через четверть часа ты был готов к битве.
Мэзер кивает. На его лице снова непроницаемая маска. Высвободив свою руку, он бежит по коридору следом за Финном, Гриром, Дендерой и Хенном. Он не оглядывается.
– Мира, – предостерегающе указывает на меня Генерал.
– Оставаться во дворце, – кривлюсь я. – Поняла.
На его щеках играют желваки.
– Я собирался сказать: будь осторожна.
Я немного удивлена, однако Генерал уже отвернулся и спешит к входным дверям, из которых только что вышел Ноум. Терон опускает письмо на отцовский стол.
– Я не знал, – уверяет он, когда остаемся только мы с Элисон и несколько солдат в коридоре.
Я вздыхаю, поражаясь тому, насколько опустошенной себя чувствую.
– Теперь это не имеет значения, – отвечаю я.
Терон смотрит на меня, что-то лихорадочно обдумывая. Потом пересекает кабинет и, выйдя в коридор, хватает меня за руку.
– Леди Элисон, будьте любезны, пройдемте с нами. Вы будете под защитой моей личной охраны.
Элисон ошарашенно открывает рот.
– Ваше высочество… – лепечет она, но Терон уже устремляется вперед и тянет меня за собой.
Элисон идет следом, но появившиеся из-за угла солдаты отрезают ее от нас, занимая свое место подле наследника престола. Мы останавливаемся у входа в бальный зал, и Терон притягивает меня ближе к себе.
– Идем в оружейную? – спрашивает он достаточно тихо для того, чтобы Элисон не услышала вопроса.
Он не сводит с меня глаз, и в глубине их мерцает свет.
– Но Генерал…
Свет в глазах Терона ярко вспыхивает, и мой голос надламывается. После всего мне вдруг становится легко и я улыбаюсь в ответ.
– Хочет, чтобы ты осталась во дворце? – Терон склоняет голову набок. – Мы с тобой прекрасно знаем, что здесь не то место, где ты раскроешь себя.
Я гляжу на принца, прокручивая в голове его слова, но не смея в них поверить.
– Ты позволишь мне сражаться?
– Когда мы выйдем к воротам, ты сама решишь, будешь ли сражаться, или вернешься во дворец. Но я не собираюсь удерживать тебя, если ты спросила об этом.
– Почему?
Уголки его губ поднимаются вверх.
– Потому что отец контролировал меня всю мою жизнь, – тихо отвечает он. – И больше я терпеть эти монаршие игры не намерен. Наши жизни принадлежат нам самим. И я не позволю ни отцу, ни генералу Лорену, ни даже Ангре продолжать убеждать нас в обратном.
Мне вспоминается его стихотворение, неровный отрывистый почерк на пергаментном листе. Он смотрит на меня внимательно, но без капли снисхождения или властности. Внутри меня разливается приятное тепло, и я отвечаю Терону улыбкой. Сейчас неподходящее время для улыбок и долгих взглядов, но я ничего не могу с собой поделать. Даже тревога, охватившая меня перед лицом столкновения со Спрингом, немного утихает. Возникает ощущение, что Терон проведет меня через все опасности в целости и сохранности. Но не как защитник – как равный. Я не одна.
Мне не в первый раз так помогают. Я вспоминаю, как Мэзер притворился травмированным, чтобы вместо него за половинкой медальона отправилась в Лайнию я. Мэзер поступил так, потому что знал, что я этого хочу. Терон поступает так, потому что сам бы на моем месте хотел бы того же. Они с Мэзером так похожи и в то же время настолько разные.
Терон кивает стоящим позади солдатам:
– Проводите леди Элисон в безопасное место.
– Будет исполнено, мой господин, – отзывается один из них.
Элисон безропотно поворачивается, полагая, что мы последуем за ней вместе с солдатами. Стоит ей отвернуться, как мы с Тероном меняем направление и проскальзываем в дверь, ведущую в коридоры для слуг.
Чтобы доказать, что я полезна и как будущая королева, и сама по себе, мне нужно сразиться в предстоящей битве. Защитить город и винтерианцев. Генерал придет в ярость. Но мне сейчас все равно.
* * *
Мы дожидаемся, когда Мэзер, Грир, Хенн, Финн и Дендера вооружатся, наденут доспехи и уйдут, и только после этого входим в оружейную. Но оказывается, что в Корделле нет доспехов, рассчитанных на такую худенькую фигуру, как у меня. Не страшно. Лишний слой поддоспешника – и я гордо выхожу из оружейной, пристегнув к ремню на спине прекраснейший металлический арбалет. Солдаты Корделла редко используют отемнианское оружие, поэтому с шакрамом я буду сильно выделяться в рядах их армии. Чем дольше я останусь не замеченной Генералом, тем лучше.
– И кто же это тут у нас подготовился к битве?
Я не оборачиваюсь на присоединившегося к нам Мэзера. Его доспехи точь-в-точь как у Терона – от нагрудника до поножей, и под всем этим позвякивает кольчуга. Так же, как и Терон, он до зубов вооружен – я вижу меч, ножи и даже секиру на его спине. На его скуле налился фиолетово-бордовый синяк. Мэзер тоже рассматривает меня, но я избегаю его взгляда.
– Никогда не слушаешь Уильяма, да? Что в детстве, что сейчас.
Я не отвечаю, даже осознав, что оказалась между ним и Тероном: Мэзер идет по правую руку от меня, Терон по левую. Оба напряжены, как я перед броском шакрама, и стреляют друг в друга взглядами поострее кинжалов. Ладно, позже с этим разберемся. Надеюсь только, что это «позже» не ознаменуется разгромом Битая, после чего нам останется лишь побираться на его развалинах.
Чем ближе мы подходим к главным воротам Битая, тем больший сумбур наблюдаем. Солдаты бегут к воротам, в то время как городские жители бегут прочь от них, волоча за собой скот и тележки, груженные добром, которое в силах утащить. Жители удаленных деревень тоже ищут убежища внутри каменных городских стен.
– У ворот есть башня. Мой отец и ваш генерал будут там, – сообщает Терон и смотрит на Мэзера, будто решая, что еще добавить.
Мэзер кивает.
– Сколько в городе солдат?
– Пять сотен. Не основная часть нашей армии, но этого достаточно.
– Накопитель?
Терон широко улыбается, позволяя себе чуточку гордости:
– Мой отец, может, и известен тем, что использует магию накопителя для всяких благоприятных возможностей, но в случае нужды он никогда не жалеет силы на защиту королевства и его жителей. Думаю, вы будете приятно удивлены, король Мэзер.
Вызвать ответную улыбку Мэзера у Терона не получается. Глянув на принца, а точнее, сквозь него, он просто кивает.
– Ради Битая, надеюсь, вы правы.
Ведущие к воротам улицы кишат людьми, но у самих ворот царит полный хаос. Жители потоком льются в город, блеет скот, плачут дети. Несколько солдат пытаются навести хоть какой-то порядок, но люди стремятся попасть за ворота как можно быстрее.
Башня, упомянутая Тероном, расположена слева от нас и высится над стеной, открывая находящимся внутри людям вид на юг. У ее дверей собрались капитаны, и, приблизившись, мы слышим приглушенные крики их бесстрашного лидера, от которых даже воздух дрожит. Мы замечаем у двери капитана Доминика. Его темные пряди влажны от пота, и когда он поворачивается к нам, его окаменевшее лицо едва заметно расслабляется.
– Мой принц, гонец сообщил, что с той скоростью, с какой продвигается армия Спринга, к вечеру она будет у наших ворот.
– Благодарю, капитан, – отвечает Терон и бросает на Мэзера жесткий и вызывающий взгляд. – Ну что, идем?
Губы Мэзера раздвигаются в скупой улыбке.
– Это ваше королевство, так что я – после вас.
Терон коротко кивает, ныряет в башню и, позвякивая доспехами, поднимается по винтовой лестнице. Мэзер следует за ним, и я чуть не врезаюсь в него, когда он резко останавливается.
– Ты не можешь явиться туда в таком виде, – замечает он.
Я скалюсь. Я и так уже приготовилась спрятаться где-нибудь в башне, чтобы не попасться на глаза Генералу. Мэзер мог бы и промолчать, между прочим.
– Если ты отошлешь меня во дворец, то я снова выберусь тайком, но тогда ты не будешь знать, где я, и не сможешь за мной проследить. Поверь, лучше я пойду с вами.
– А то я не знаю, – выгибает бровь Мэзер.
– Что?
Вздохнув, он машет рукой пробегающему мимо солдату:
– Будь добр, дай свой шлем.
Солдат стаскивает с головы шлем. Взяв его в одну руку, Мэзер убирает мою косу так, чтобы надеть его на мою голову. Из-за поднятого забрала кажется, что я смотрю на Мэзера издалека и сквозь дымку. Проносятся воспоминания о том, как мы с ним тренировались, как сражались друг с другом – дети, притворяющиеся солдатами. Или солдаты, притворяющиеся детьми.
– Молчи, – говорит Мэзер. – Не привлекай к себе внимания. Если Уильям тебя раскусит, будешь отвечать за себя сама.
– Что ж, ничего нового. До сих пор как-то справлялась.
Мэзер застывает, держа ладони на моем шлеме. Может, он и хотел сказать что-то еще, но ограничился тем, что опустил забрало.
– Когда все начнется, держись поближе ко мне, Мира. Иначе, поверь мне на слово, я лично отведу тебя назад в Битай.
Я киваю, и шлем бряцает на моей голове. Он пахнет потом и старым железом. Железом, которое, возможно, добыли в Кларинских горах. Мне даже становится уютно от ощущения этой маленькой частички дома. Не говоря больше ни слова, Мэзер исчезает в башне. Надеюсь, моя маскировка сойдет и нависшая угроза отвлечет мысли Генерала настолько, что он не заметит в комнате тощего солдата-мальчишку. Не знаю, чего боюсь больше – гнева Ангры или Генерала.
Я щурюсь, поднимаясь по ступеням и следя за Мэзером через щель забрала. Мы проходим семь пролетов, когда сквозь приоткрытую дверь долетают крики Ноума. Большая круглая комната находится на самой вершине башни и открывает вид на распростертые внизу и выходящие за границы Битая земли. Она забита генералами, склонившимися над картами. Они пытаются не смотреть в глаза своему разгневанному королю. Ноум брызжет слюной, машет руками и нервно меряет шагами комнату. Он облачен в доспехи, накопитель висит на металлическом поясе у бедра.
– Будь ты проклят, Уильям! Ты и твои белобрысые людишки. Ни в коем случае нельзя было позволять тебе пересечь границы моего королевства и уж тем более втягивать во все это моего сына. Проклятые Сезоны! Никчемные варвары, отказывающиеся подчиняться тем, кто гораздо сильнее их…
Я встаю у стены рядом с двумя солдатами. Они кивают мне, словно я и должна здесь быть. Что ж, пока все идет как надо.
– С такими, как вы, ни о чем нельзя договариваться, – продолжает Ноум. – Я должен был это предвидеть. Но нет, я проявил милосердие, опозорил свое королевство союзом с Сезонами, и каково мое вознаграждение?! На меня идет Ангра! Назови мне хоть одну достойную причину, по которой я не должен сию минуту передать вас всех Спрингу.
Моя вспышка гнева всего каких-то пару часов назад ничто в сравнении с яростью Ноума, ставящего все с ног на голову и делающего странные умозаключения. Он действительно верит в то, что оказал нам услугу? Он считает, что мы должны быть ему благодарны? Что он ни в чем не виноват и это мы навлекли на него опасность, несмотря на то что он сам пытался заключить сделку с Тенью Сезонов?
Генерал никак не реагирует на гневные излияния Ноума. Прислонившись к дальней стене, он массирует переносицу. Он никогда не опускается до того, чтобы отвечать на чей-то крик или угрозы, я это точно знаю, хотя ни разу не являлась свидетелем подобных сцен.
Терон устало вклинивается в тираду отца, уже душевно утомленный, хотя битва еще впереди:
– Отец, хватит…
