Текст книги "Козни качка (ЛП)"

Автор книги: Сара Ней

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Как насчет того, чтобы не называть ее так, твою мать? – Срань господня, он так разозлился. – Ее не исключили из дома, Уилсон. Перестань быть мелкой сучкой.

– Извини, но этого не произойдет.

– Я предлагаю тебе решить, как быть спокойным с этим, или это будет действительно длинный сезон. Скарлетт – моя девушка, а не какая-то тусовщица, которая хочет меня подцепить.

У меня перехватывает дыхание при звуке его голоса, звучащего немного покровительственно.

Бен бледнеет, потом краснеет.

– Подружка?

– Разве я за-за-заикался?

Боже, стервозный тон его голоса так чертовски горяч. Саркастичный и злой, призывающий Бена бросить ему вызов еще раз. Бросает вызов Бену, желая зарядить прямо ему в лицо.

Господи, это меня заводит, в чем моя долбаная проблема? Я хочу засунуть свой язык ему в глотку.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

– У меня есть идея, Уилсон, поскольку тебе явно нечем заняться, кроме как стоять здесь со спущенными штанами, – беги и принеси моей девушке выпить.

Он ведет себя как огромный мудак, и мне это нравится.

– Я больше не гребаный новичок, – жестко говорит Бен.

– Нет, но ты вполне можешь им стать. Мне не нравится твое дерьмовое отношение. И знаешь, что еще? Ты слишком часто выводил меня из себя, а я твой капитан, так что ты пойдешь на гребаную кухню и сделаешь это, да? Потому что моя девушка хочет чертову воду.

Мне так хочется сорвать с него одежду прямо сейчас.

Своими зубами.

Проходят секунды. Музыка гремит вокруг нас.

Затем Бенджамин Уилсон делает немыслимое: он засовывает руки в карманы и смотрит в землю. Отступает на шаг.

Наклеивает на лицо фальшивую улыбку.

– Могу я предложить тебе что-нибудь выпить, Скарлетт?

Я прикусываю нижнюю губу, изображая нерешительность.

– Вода была бы просто великолепна. Я не большой любитель выпить, как ты знаешь.

– Бутилированная вода, – инструктирует низкий голос Роуди. – Из холодильника.

Я кладу руку ему на грудь. Он такой заботливый, озвучивая этот крошечный укол.

– О, детка, это звучит так освежающе, спасибо. – Мои ладони легонько похлопывают его по грудным мышцам, они у него красивые и упругие.

Роуди похлопывает меня по заднице своей большой ладонью, два раза легонько постукивая.

Мы смотрим, как Бен уходит, чтобы принести мне освежающую жидкость, которую я на самом деле не хочу.

– Черт, достаточно жестко? – мой парень ворчит.

Я поворачиваюсь к нему лицом, приподнимаюсь на цыпочки.

– Нам ведь не придется ждать, правда? Ты прямо сейчас меня заводишь.

Его темные брови поднимаются, руки скользят вниз к моей заднице.

– И это тебя завело? Вау, с тобой просто.

– Так и есть. – Я кусаю его за мочку уха зубами. – Пошли отсюда. Не думаю, что смогу просидеть здесь всю ночь. Я хочу пойти домой и сорвать с тебя одежду.

Мы здесь меньше десяти минут.

– Так ты пытаешься сказать мне, что ты возбуждена?

Боже, я ненавижу, когда он использует это слово.

– Да. Вот что я хочу сказать. И если мне придется стоять здесь еще секунду…

– Тсс. Больше ничего не говори. – Его указательный палец заставляет меня замолчать. – Если моя малышка хочет пойти домой и трахнуться, я отвезу ее домой и выверну ей мозги, потому что я именно такой парень.

Моя киска трепещет.

– К тебе или ко мне? – Он уже тащит меня к двери, как пещерный человек, за вычетом дубинки и домашнего динозавра.

– Туда, где тебя никто не услышит?

Я узнала, что, когда Роуди Уэйд занимается сексом, он звучит громче, чем я, его стоны удовольствия смущающие, грязные и шумные. Он ругается и ворчит, изголовье кровати обычно бьется о стену.

Настолько эротично, что я могла бы испытать оргазм, просто слушая его стоны.

Роуди отпускает меня, хватая за руку.

– Давай уберемся отсюда к чертовой матери и трахнемся.

Роуди

– Ты смотришь, как я сплю? – сонный вопрос Скарлетт доносится из темноты. Единственный источник света в коридоре. Я оставил его включенным, когда ходил в туалет, и мягкий свет струится в ее спальню, отбрасывая сияющий фильтр на ее гладкие, обнаженные плечи.

Она встала после того, как мы занялись сексом, чтобы заплести волосы, и теперь они ниспадают на ее спину, как длинный шелковый шнур.

Сейчас час ночи, и я не могу заснуть с тех пор, как она закрыла глаза и задремала – несколько часов назад.

Я не знаю, что ее разбудило, но ее глаза широко открыты, ресницы трепещут, как бабочки.

– Что случилось? – Ее голос пронизан усталостью и беспокойством. – Ты не можешь уснуть?

– Все в порядке. – Нет ничего плохого, и все правильно, и я просто хочу лежать здесь, купаясь в том, как легки эти отношения.

Скарлетт тянется ко мне, скользя своим гибким обнаженным телом по матрасу, пока ее задница не прижимается к моему переду, как будто это не самая контрпродуктивная вещь.

Мой член понимающе дергается.

Я обнимаю ее, кладу руки ей на грудь, поглаживаю большим пальцем, зарываюсь губами в изгиб ее шеи.

– Я люблю, когда ты прикасаешься ко мне, – бормочет она, задыхаясь. Затем, когда она поднимает руку, чтобы погладить меня сзади по шее, я использую эту возможность, чтобы обхватить ее грудь ладонью. Поиграть с соском, дыша в ее волосы. – Ммм. Люблю, когда ты прикасаешься ко мне.

Любовь.

Я нежно ласкаю ее кожу. Нежно. С любовью.

Намеренно прижимаясь губами к плоти за ухом.

– Спи, милая.

– Для этого уже слишком поздно. – Скарлетт берет меня за руку и кладет ее себе между ног, неделя непрерывного секса делает ее смелой.

И у нее это хорошо получается.

Мы обнаружили, что она любит грубость. Любит немного потянуть за волосы, любит сзади. Любит находиться сверху, особенно когда ее руки могут ухватиться за спинку кровати.

Мы обнаружили, что если я буду сосать ее сиськи достаточно долго, она кончит.

Мы выяснили, что если она будет сосать мой кончик достаточно долго, я кончу.

Моя жесткая эрекция находит свое пристанище между ее ягодицами, впиваясь в них. Дразня.

Горячий и твердый.

Скарлетт поворачивается.

Я хватаю презерватив с прикроватной тумбочки, разрываю обертку и надеваю его. Поднимаясь над ней, толкаюсь вперед.

Уставшая, она смотрит мне в глаза, положив руки на мои бицепсы, как будто хочет поддержать меня. Когда я погружаюсь по самые яйца, наклоняюсь, сжимая наши рты вместе, бедра поворачиваются болезненно медленно.

Безжалостно медленно.

Я хнычу, пряча одну руку под ее попкой, толкаясь глубже, кончик моего члена упирается в ее шейку матки. Мои глаза закатываются к затылку. Ноздри раздуваются.

Таз движется.

Скарлетт лежит подо мной, почти не двигаясь, только стонет, откидывая голову назад и обводя языком мой рот. Сосет мою нижнюю губу.

Полусонный трах – это лучший вид траха.

Черт, это так приятно.

Расправляю плечи, прерывая поцелуй, грудь тяжелеет.

– Скарлетт.

Я останавливаюсь, чтобы посмотреть между нашими телами. Вниз по моему прессу, где мы соединены. Назад, в ее полуприкрытые глаза.

Я люблю тебя. Мой рот произносит слова, но не издает ни звука. Когда я снова прижимаюсь губами к ее губам, у меня покалывает переносицу.

– Я люблю тебя.

Чертовы глаза затуманиваются, такие чертовски влажные. Что, черт возьми, со мной не так? Я что, серьезно сейчас заплачу?

Это мои последние связные мысли, когда я начинаю выплескивать свои кишки – как только сбрасываю свой груз в презерватив, слова начинают каскадом сыпаться из моего долбаного рта.

– Я так чертовски сильно люблю тебя, Скарлетт.

Ее сонные глаза лани – они прекрасны, голубое совершенство. Нежные, когда она смотрит на меня снизу вверх, ее маленькая ладошка с обхватывает мою челюсть.

– Я тоже тебя люблю, – шепчет она.

Я целую ее ладонь, прежде чем склонить голову и уткнуться ей в плечо. Мы остаемся в таком положении долгое время, завернутые друг в друга, ни в какой спешке, мой израсходованный член все еще внутри ее тепла.

Мой лучший друг.

Я – счастливый ублюдок.

113-я ПЯТНИЦА

Эпилог

«Та, когда мы вернулись на бал выпускников два года спустя».

Скарлетт

Бейсбольный дом ничуть не изменился: та же облупившаяся краска на сайдинге, те же кривые половицы, те же качели на крыльце.

Цепи стали ржавее, и они все еще не получили новый слой краски, но они раскачиваются взад и вперед с ветерком, крепкие и привлекательные, как и всегда.

Я плюхаюсь на них, свесив ноги. Толкаюсь, позволяя скользить взад и вперед. Делаю глоток из бутылки с водой, когда группа студентов поднимается по деревянной лестнице, их узкие леггинсы и укороченные топы Айовы резко контрастируют с моим нарядом: синие джинсы и облегающая черно-желтая бейсбольная майка Уайт #8.

Стерлинг заказал её специально для меня, чтобы я была лучшей WAG (в конце концов, мне пришлось гуглить это, не зная, что это означает жен и подруг спортсменов), а его все были слишком большими для меня.

Когда его забрали в драфт – шестой раунд, в «Даймондбэкс», – он заказал мне такую футболку.

Вот где мы оказались – в Аризоне.

Дальше от воды, чем я была раньше, но Стерлинг купил нам самый милый маленький домик с прекрасным видом на горы, бассейном и огромной двуспальной кроватью. Мне удалось получить работу в новом аквариуме, который они построили в Фениксе три года назад, полном самого современного лабораторного оборудования и самых красивых морских рыб, которых я когда-либо видела.

Жизнь прекрасна.

Я люблю свою работу, но не так сильно, как Роуди, поэтому, когда я могу поехать на его выездные игры в течение сезона, я делаю это, не желая становиться настолько независимым, чтобы потерять из виду то, над чем мы работаем.

Нами.

Я плотнее закутываюсь в теплое пальто, наслаждаясь прохладным бризом, когда знакомое лицо проходит мимо крыльца со стороны двора.

– Эй, милая, где ты была?

Лицо Стерлинга теперь старше и такое же красивое – Аризонское солнце довело его до совершенства.

– Я как раз собиралась тебя искать.

– Что ты делаешь здесь одна? Я думал, все ушли в дом?

А я была здесь, ждала его.

– Наверное, жду тебя. – Я еще раз толкаю качели носком ботинка. – Наслаждаюсь тишиной.

– Ты же не была внутри членоблокатором, отшивая кого-нибудь из молодых людей, не так ли? – Стерлинг дразнится. – Бен ведь не пытался вышвырнуть тебя из дома ради старых добрых времен, правда?

– Дни черных списков Бена закончились, дорогой.

Потому что Стерлинг и я – теперь легенда.

Все в кампусе, в конце концов, услышали нашу историю, как меня вывели на крыльцо за то, что я свела с ума его друзей, как вернулась в следующую пятницу, и в пятницу после этого…

И время от времени Стерлинг получает сообщение от Бена Уилсона – колоссального мудака, который хотел, чтобы я ушла, и который теперь берет на себя ответственность за наши отношения. Бен не играет в бейсбол профессионально, но он живет с девушкой, которую встретил в доме на Джок-Роу. Фелисити явилась на одну из их нелепых вечеринок в водолазке и синих джинсах, закончила его ужасный пикап прежде, чем он смог, и назвала его придурком в лицо.

Остальное, как говорится, уже история.

Бен взглянул на нее и пропал.

– Ты здесь потому, что здесь тихо? – Его брови взлетают вверх.

Музыка внутри грохочет, и место переполнено, полно пьющих игр и кричащих, пьяных, ликующих голосов.

Мой рот кривится.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Я никогда не была в восторге от того, чтобы болтаться внутри. Несмотря на то, что на вечере встречи выпускников так же много, как и студентов, что значительно выравнивает соотношение употребления алкоголя несовершеннолетними в правильном направлении.

Здесь на этом крыльце – все, что мне нужно.

Стерлинг вытирает ладони о темную ткань своих бедер и садится рядом со мной на качели. Снова вытирает руки, кладет их на колени – на подпрыгивающие колени.

Она скрипит под его солидным весом в двести двадцать фунтов и внезапно начинает ерзать.

Я морщусь, но ничего не говорю.

– Приятно вернуться, правда?

– Конечно.

Но я не скучаю по этому месту так сильно, как думала, когда мы уезжали, возможно потому, что мы вместе. А Стерлинг Уэйд – самый смешной, сексуальный, милый мужчина. И он мой.

– Ты помнишь, – начинает Стерлинг, – когда я сказал, что куплю этот дом и снесу крыльцо? Я сказал, что возьму его с собой, когда у нас будет собственное жилье.

Я улыбаюсь этому воспоминанию.

– Я помню.

– Я был идиотом, – он нервно смеется. – Ты не можешь купить парадное крыльцо.

Нет, не можешь, если только ты не сумасшедший.

– Но… – Он решительно кивает. – Есть и другие вещи, которые ты можешь сделать.

Я склоняю голову набок.

– Например, что?

– Я хочу тебе кое-что показать.

Когда он тянется к нам сзади и срывает с перил конверт из манильской бумаги, музыка внутри дома обрывается, хриплый шум затихает на децибелы. Вечер внезапно стал спокойным.

Очень странно.

Я не видела конверта, когда садилась, но Стерлинг вскрывает печать и вытаскивает его содержимое. Вынимает прямоугольную позолоченную табличку.

Передает её мне.

Я наклоняю её так, чтобы она улавливала достаточно тусклого света, чтобы прочитать:

В ЭТОМ МЕСТЕ, Я ШОРТ-СТОП УНИВЕРСИТЕТА СТЕРЛИНГ «РОУДИ» УАЙД (КЛАСС 18-ГО ГОДА) ПОЗНАКОМИЛСЯ И ВЛЮБИЛСЯ В СКАРЛЕТТ РЕДЖИНУ РИПЛИ

– Что это такое?

Стерлинг прочищает горло.

– Они повесят её здесь, рядом с входной дверью.

Табличка лежит у меня в руках, металл блестящий и новый. Символический.

– Ребята собираются повесить её здесь? – Я снова смотрю на надпись, прикусив нижнюю губу. Боже мой, он просто прелесть. – Это действительно самое приятное, что я когда-либо видела в своей жизни.

Я обожаю его и его милое, сексуальное лицо.

Я обхватываю руками его толстую шею и крепко прижимаюсь губами к его губам.

– Ты самый красивый мужчина на этой земле, и я клянусь, что могу съесть тебя.

Стерлинг осторожно снимает мои руки со своей шеи. Встает. Делает глубокий вдох, глядя на меня, пока я раскачиваюсь взад и вперед на качелях.

– Я никогда не… – он падает на колени, – стоял на одном колене.

Я закатываю глаза: что за странные слова.

– Что ты делаешь на земле?

Вместо того чтобы встать, как я ожидаю, он делает глубокий вдох. Когда он говорит, голос у него хриплый:

– Скарлетт, я люблю тебя.

Я киваю, нахмурившись.

– Я тоже тебя люблю.

Гигантские руки, которые этим утром были по всему моему телу, заставляя меня стонать, тянутся в карман его куртки команды «Даймондбэкс», большие пальцы держат черную бархатную коробку.

Дыхание ускользает от меня.

– Никогда еще я так не нервничал с начала сезона, – шутит он хриплым, испуганным голосом.

Стерлинг может быть пугающим для большинства людей – внушительная, прекрасная задница, – но он самая романтичная душа, которую я когда-либо встречала.

Голова его опущена, дыхание прерывистое. Он испускает дрожащий вздох, когда эти гигантские руки дрожат, открывая крышку; сверкающее кольцо с бриллиантом пасьянса лежит на атласном ложе, мерцая под тусклыми огнями крыльца.

– Я никогда не был помолвлен.

Моя собственная ладонь прикрывает мне рот – совсем как в кино, – мои дрожащие ноги держат качели устойчиво.

– Я полюбил тебя с той самой минуты, как увидел, Скарлетт. Я люблю тебя, поэтому спрошу тебя здесь, при всех этих свидетелях… – Он показывает на дом, где целая компания людей прижимается лицом к стеклу окна гостиной.

Смех пузырится у меня в животе.

– Ты бы предпочла всю жизнь страдать без меня или выйти за меня замуж и стать моей женой?

Я опускаюсь на колени рядом с ним.

– Я хочу выйти за тебя замуж и стать твоей женой.

Когда наши лбы прижимаются друг к другу, Стерлинг щелкает бархатной коробочкой для колец и позволяет ей упасть на землю, обхватив мое лицо. Целует меня до бесчувствия на крыльце, где мы встретились.

Он задыхается, а потом говорит:

– Давай поженимся прямо здесь.

Я делаю гримасу.

– Э-э, давай не будем забегать вперед. У нас достаточно времени, чтобы все выяснить.

– Давай, дорогая, это было бы так весело.

Да – для него и его приятелей по бейсболу.

Кто-то внутри стучит в окно, и мы поднимаем глаза, чтобы увидеть Бена Уилсона, машущего нам.

– Что она сказала?! – он кричит через стекло.

Стерлинг смотрит на меня, шарит по земле в поисках кольца. Поднимает его и снова открывает коробку, извлекая красивое маленькое кольцо, спрятанное внутри.

Надевает его на безымянный палец.

Я поворачиваю его так и этак, позволяя камню поймать свет, и мы оба восхищаемся тем, как идеально оно подходит.

Он сжимает мою руку и поднимает ее так, чтобы все в доме видели.

– Она сказала: «да, черт возьми!»

Раздаются неуправляемые возгласы, и музыка снова взрывается, взрываясь громче, чем раньше, выпивка течет рекой. Я наблюдаю, как кто-то встряхивает позолоченную бутылку шампанского, откупоривает пробку и взрывает ее над всей толпой танцующих в центре зала.

О боже.

Я с сомнением смотрю на эту сцену.

– Этот этаж провалится в подвал.

– Да, пожалуй, нам пока не стоит торопиться внутрь.

Он такой мудрый.

И очень даже мой.

Навсегда.

– Нам здесь все равно больше нравится, – замечаю я. – На нашем месте.

Мы снова прижимаемся друг к другу, соприкасаясь губами.

– Я так чертовски сильно тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю.

– К тому же ты самая лучшая девушка, которая у меня когда-либо была.

КОНЕЦ