Текст книги "Романтическое приключение"

Автор книги: Сара Монк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Потому что эти мужчины ничего не хотели от тебя, кроме дружбы, – ответила Мэрилин.

– Значит, секс осложняет отношения?

– Возможно. – Мэрилин тяжело отдувалась, таща Лизель вверх по лестнице. – Секс и домашняя работа, – добавила она, подведя сестру к дверям ее комнаты.

– Секс и домашняя работа?

– Ты когда-нибудь встречала настоящего мужчину, который готов помочь тебе с домашней работой?

– Ты мыслишь стереотипами, сестренка, – с трудом выговорила Лизель.

Мэрилин, смеясь, втолкнула Лизель в комнату.

– Как я могу спорить с тобой, когда ты даже не можешь говорить? – спросила она.

Но Лизель упала на подушку и тут же засопела.

Глава 12

Утром в понедельник смертельно проголодавшаяся Лизель и обеспокоенная Мэрилин стояли в коридоре рядом с Алексом.

– Алекс, пожалуйста, послушай нас, ведь мы говорили об этом весь вечер, – молила Мэрилин.

Кася вошла в коридор с кувшином молока в руках.

– Проблемы?

– В школе нужно быть в форме. – Мэрилин кивнула на сына. Но никаких иных объяснений не потребовалось. Алекс стоял в своем обычном костюме Супермена, гордо сложив руки на груди. Мэрилин держала серые брюки и белую рубашку, Лизель – галстук и блейзер.

– А, понимаю. – Кася осторожно поставила кувшин на край стола и потом присела перед Алексом так, что ее глаза оказались на уровне его глаз. – Ты ведь Супермен, да? – ласково обратилась она к мальчику.

Он кивнул. В глазах стояли слезы.

– Что означает, что ты также и Кларк Кент?

Алекс минуту подумал, затем снова кивнул.

– Но Кларк Кент носит шорты Супермена под рабочим костюмом, верно? Потому что никто не должен видеть, кто он, но он все равно надевает их, правда?

Мэрилин и Лизель неуверенно переглянулись, однако после глубокого раздумья Алекс посмотрел на Касю и снова кивнул, на этот раз с большей решимостью, и, хмыкнув, постарался прогнать слезы. Затем спокойно взял форму и начал надевать ее прямо на костюм Супермена.

И, наконец, улыбнулся во весь рот.

Кася улыбнулась в ответ и взяла свой кувшин с молоком.

* * *

На следующий день Кася вошла в комнату мальчика с гелем для волос.

– У Супермена должны блестеть волосы, – сказала она Алексу.

Прошел еще день, и она принесла ручку и блокнот Супермена.

– Супермен репортер, да? Ты ведь хорошо говоришь по-английски. Может быть, тоже станешь им.

К пятнице, к удовольствию Мэрилин, Алекс решил, что в школе может обойтись без накидки.

– Он больше не выглядит как горбуны на Нотр-Дам в миниатюре, – не скрывая радости, сообщила она Лизель, – и все благодаря Касе.

К субботе Лизель получила достаточно подтверждений, что, наконец, может расслабиться, так как ее затея с винной дегустацией, несмотря ни на что, состоится. И хотя вечер обещал быть теплым, она настояла, чтобы разожгли камин, так как понимала, что живой огонь поможет создать нужную атмосферу.

– Воспитание хорошего вкуса – вот что такое эта дегустация, – говорила она Мэрилин, когда та сердито вытирала новенькие бокалы, которые доставил юный представитель винного заводика вместе с вином и самим собой в роли сомелье. Он прибыл слишком рано и играл с Алексом на компьютере в его комнате.

– Мы можем сделать все, что задумаем, помнишь? И нам нужно побольше закусок, – сказала Лизель, стянув корнишон со стола у окна, куда Эрик поставил блюдо с тарталетками. – Мы получили прекрасную головку стильтона, [10]10
  Сорт жирного сыра.


[Закрыть]который я могла бы разрезать на кусочки и подать с сухим печеньем.

– Да. Но ты знаешь, во сколько нам обойдется этот стильтон?

– Он стоит того, потому что соленый стильтон заставит людей больше пить.

– Ты хочешь, чтобы больше пили?

– Конечно! Ты пробуешь вино бесплатно. – Лизель указала на бутылки на столе. – Но если хочешь полный бокал – плати.

– Ах, так, значит, это бизнес, а вовсе не вечеринка ради нашего дорогого ветеринара, который, не раздумывая, ощупывает зад коровы, но боится сделать нечто подобное с девушкой?

– Этот вечер пойдет на пользу не только Лоррейн, но и нашему бюджету.

– Ты такая хитрюга!

– Поверь мне, к концу вечера они объявят о помолвке.

Так как вечеринка была назначена на восемь вечера, они попросили четырех гостей, проживавших в отеле, поспешить с ужином. Обещая бесплатную дегустацию вин, все собрались в ресепшен.

Лизель сменяла черные брюки на маленькое черное платье, которое купила за три фунта на распродаже. Она выглядела в нем невероятно привлекательно, и Мэрилин подумала, что втайне сестра надеется, что в этот вечер их посетит не один ветеринар.

Эдриан Ли прибыл точно в восемь, хотя он был и не один, но с ним был, увы, не Том Спенсер, а третья составляющая трио – Джонатан Чайлдз.

Нет, Чайлдз вовсе не был семидесятилетним хромым стариком, ему было под пятьдесят, он был гладко выбрит, аккуратно причесан и хорошо одет, но его появление, хотя и вполне желанное, сделало отсутствие третьего ветеринара еще более ощутимым.

– Интересно, почему он не пришел? Эдриан, очевидно, рассказал в клинике, что прием устраивает девушка с ресепшен, – сказала Лизель.

– Ты разочарована? – спросила Мэрилин.

– Дело ведь не во мне, а в Лоррейн…

– Я понимаю, однако было бы неплохо убить двух птичек одним выстрелом, согласна?

– Мы можем успокоиться. – Лизель указала на Джонатана Чайлдза. – Для своего возраста он выглядит замечательно.

– Ну да, конечно. И скорее всего он женат и у него трое детей и пятеро внуков.

– Черт, значит, я должна лелеять безнадежное желание, ожидая его отсутствующего партнера? А если я не хочу?

– А, так ты призналась, что у тебя есть желание?

– А разве я когда-нибудь отказывалась? Но если я мечтаю стащить кожаные штаны с Боно, [11]11
  Ирландский рок-музыкант.


[Закрыть]это не значит, что я готова лететь в Дублин и попытаться заманить его в мои сети. Нет. В этот вечер мы должны разобраться в любовных перипетиях Лоррейн, а не в моих.

Кася стояла за стойкой бара вместо Лизель, Лоррейн, которая предпочла бы спрятаться за сервировочным столом, курсировала с блюдом закусок.

– Жаль, что она избегает его. – Мэрилин наблюдала, как Лоррейн, словно лунатик, с отсутствующим видом обогнула комнату, стараясь держаться подальше от ЭдрианаЛи.

Лизель кивнула ей.

– Мне кажется, Эдриан проголодался. – Она мягко положила руку на худенькую спину Лоррейн и чуть-чуть подтолкнула ее в нужном направлении. Лоррейн, казалось, собралась с решимостью, бросилась к нему и буквально всунула ему кусок сыра, прежде чем исчезнуть на кухне, где могла спрятаться за спиной Эрика. Лизель посмотрела на часы и вздохнула.

– Он здесь уже почти час, а она даже не поздоровалась с ним. Он скоро соберется восвояси, если она не подойдет к нему. Тогда этот вечер будет пустой тратой времени.

– Ты постарайся занять его, а я попробую выудить с кухни Лоррейн, – предложила Мэрилин.

– Если я подойду и стану уделять ему внимание, он, чего доброго, решит, что он меня интересует, и тогда все запутается еще больше. Почему бы не схватить быка за рога и не поговорить с ним откровенно?

– Мы ведь не знаем точно, может быть, он женат?

– О нет. Мы знаем.

– Знаем?

– Ну да. Мы провели полтора часа, разговаривая с ним. Мне кажется, я знаю о нем все, начиная с размера его ноги до его ночных детских кошмаров. Но главное – я точно знаю, что Лоррейн ему нравится.

– Ты в этом уверена?

Лизель кивнула.

– Тогда спроси его, хорошо?

Она снова кивнула:

– Впрямую?

– Да, просто спроси, и все.

– Пожалуй, ты права. Они оба такие стеснительные, что им нужно помочь, и деликатность, увы, тут не сработает. По крайней мере, мое сердце успокоится.

– Твое сердце уже отдано Тому Спенсеру. Но ты все равно отказываешь себе в любви ради глупого решения, которое сама приняла, так что придется это компенсировать и заняться сводничеством ради Лоррейн.

– Ты соображаешь, что говоришь?

– Точно то, что ты должна сказать Лоррейн. Он нравится тебе, Лизель. Почему не признать то, что очевидно?

– Но я его совсем не знаю.

– Это нетрудно исправить, не так ли?

В течение нескольких минут ее взгляд оставался неподвижным, прежде чем Лизель сдалась, взмахнула руками и сказала:

– Хорошо, хорошо. Я обещаю, я брошусь на Тома Спенсера, как только увижу его, но с условием: ты должна удерживать здесь Эдриана, пока я поговорю с Лоррейн и приведу ее с кухни.

– Идет. – Они скрепили договор рукопожатием. – Хотя я не прошу тебя бросаться на кого-то, я просто прошу признать кое-что.

– Не делай, как я делаю. Делай, как я говорю.

– Именно. Я твоя старшая сестра, это моя работа – иногда быть излишне назойливой, чтобы убедить тебя. А теперь иди и тащи Лоррейн из кухни.

– Слушаюсь, сэр! – Щелкнув каблуками, Лизель отдала сестре салют.

Лоррейн была так робка в своем желании, что предпочла спрятаться в прачечной, где Лизель и отыскала ее. Официально у Лоррейн был рабочий день. Лизель могла приказать ей выйти и знала, что она не посмеет ослушаться, однако это был не ее стиль. Вместо этого, она присела рядом с ней на большой мешок с бельем и, взяв холодную руку девушки, сжала ее, прежде чем начать говорить.

– Ты знаешь, что на сегодняшний вечер мы возлагали большие надежды? – спросила она, решив, что честность, возможно, лучшее оружие.

Лоррейн кивнула. Ее нижняя губа задрожала.

– Я что-то не так сделала? Тебе не нравится идея познакомиться с ним поближе?

Лоррейн продолжала молчать.

– Тогда извини, мне не следовало этого делать… – Лизель внезапно ощутила угрызения совести. И тогда Лоррейн наконец заговорила:

– Не надо извиняться. Это я должна извиняться. Вы приложили столько усилий… и все из-за меня. Никто никогда… – Ее голос предательски задрожал, но она постаралась взять себя в руки. – Никто никогда не заботился обо мне и не делал ничего подобного. Я так… я так…

– Это немножко выбило тебя из колеи?

– Да.

– Но тебе нравится Эдриан?

– Да.

– И тебе хотелось бы подружиться с ним?

Лоррейн медленно кивнула.

– Мне вообще нравится идея с кем-то дружить. Я всегда была так одинока. Я не говорю, что никогда не целовалась, но… у меня никогда не было ни одного романа. Отношений, какие бывают между мужчиной и женщиной… – Она почти прошептала последние слова. – Это больно. Но почему кто-то должен меня хотеть? Если бы я была такая, как вы…

– Как я?! – удивленно воскликнула Лизель. – Каждый парень, с которым у меня начинались какие-то отношения, бросал меня. Каждый! И не хватит пальцев на обеих руках, чтобы сосчитать, сколько их было… Мне не везет в отношениях, Лора, жутко не везет. Я выбираю все время не тех мужчин, тогда как ты… что ж, позволь мне сказать. Видя, как ты игнорируешь бедного парня, я сегодня много разговаривала с Эдрианом, и поверь мне, он лучше всех. Ты выбрала стоящего парня, Лоррейн, и если никто не хотел тебя, то он как раз тот, кто хочет.

– Вы, правда, так думаете? – В ее глазах блеснула надежда.

– Давай уже оставим это «вы», хорошо? Я уверена в том, что говорю. Он нравится тебе, правда?

Лоррейн улыбнулась, милая улыбка согрела ее лицо.

– Он хороший, – пробормотала она.

– Тогда давай договоримся с тобой. Мы будем обе смелые. Хорошо? Ты сделаешь это сегодня, и я помогу тебе в этом, а потом ты поможешь мне с одним парнем. Идет? Что ты скажешь? – Она протянула руку.

Лоррейн колебалась секунду, и затем мягкая, слегка обеспокоенная улыбка превратилась в твердую, решительную, и Лоррейн кивнула, тоже протянув руку.

– Согласна, – сказала она, тяжело вздыхая.

– Прекрасно. И ты готова выйти отсюда и вернуться на вечеринку?

Лоррейн кивнула.

– И помни, сегодня ты никого не обслуживаешь. Сегодня ты среди гостей.

Лоррейн снова кивнула. На этот раз не так убежденно.

– Со мной. Не одна. Я буду рядом все время.

– Хорошо.

– Ну а сейчас приступим…

Лизель исполняла роль «третьего лишнего» первые двадцать минут, но затем приехали Джимми и Девид, и казалось, что Лоррейн освоилась в компании Эдриана настолько, что Лизель почувствовала, что может оставить ее и уделить внимание своим новым друзьям.

Как было обещано, они привезли с собой своих знакомых, веселую компанию в десять человек, которые так и искрились весельем, остроумием и доброжелательностью.

– Фантастический вечер… Спасибо вашей сестре, какая прелестная девушка… Вы должны устраивать это регулярно… Прекрасное вино… и все здесь выглядит великолепно… Еда просто чудо… А какой вид!..

Казалось, здесь все знали друг друга, включая две пары, которые остановились в отеле, и вскоре все смешалось. Затем Джимми предложил начать танцы, и когда выпитое вино согрело самые холодные души, вечеринка превратилась в общее веселье.

Джимми, с благословения Лизель, взял на себя роль купидона, присоединившись к той группе гостей, среди которых были Эдриан и Лоррейн, и проделал некое магическое действо, в результате которого Эдриан, в конце концов, пригласил Лоррейн на свидание.

– Ветеринары устраивают на следующей неделе обед с танцами, и он попросил меня пойти с ним, – прощебетала Лоррейн, буквально пританцовывая от радости.

– Вы звезда! – поздравила Лизель Джимми, наблюдая, как легко он управлял ситуацией.

– Не только в этом, я еще и воскресший Фред Астер. – Он предложил ей руку. – Как насчет прелестного фокстрота?

– Я попробую. Но у меня не очень-то хорошо с ритмом, совсем как у испорченного метронома.

К счастью, быстрый фокстрот сменила более спокойная музыка, и Джимми закружил Лизель в вальсе.

– Следите за па, – сказал он, когда раздались звуки румбы. – Вы заметили, что ваша пара, как птички, упорхнула любоваться лунным вечером?

– Неужели? – Лизель с удовольствием вздохнула, разглядывая танцующих и пытаясь увидеть, что происходит на террасе. – Вы знаете, вечер получился даже лучше, чем я ожидала.

Но затем, когда музыка снова взяла сумасшедший темп, мистер Милнер, один из постояльцев отеля, принялся с бешеным энтузиазмом отбивать южноафриканские ритмы по столу, заставленному пустыми бутылками. Стол зашатался, накренился и, тяжело вздохнув, рухнул… Лизель бросилась вперед, однако, юный сомелье перекрыл ей путь. Оттолкнув его, Лизель исчезла под лавиной бутылок, стаканов, цветов и скатертью…

На какое-то время в комнате воцарилась тишина, и затем Мэрилин бросилась на помощь, за ней следовали Кася и Эрик.

– Лизель, ты в порядке?

Лизель встала, вытряхивая осколки из волос, и, держа правое запястье левой рукой, протянула руку к сестре. Из ее большого пальца торчал осколок стекла размером в пятипенсовую монету.

– Среди нас есть доктор? – с грустью пошутила Лизель. Лицо ее было белым, как мел, тело сотрясала дрожь.

Мэрилин сдержала крик, а Кася нет, и посреди общего гвалта ожившей толпы раздался спокойный голос:

– Нет, но есть ветеринар.

К сожалению; глаза Лизель были закрыты, когда Том Спенсер осторожно вытащил осколок стекла из ее большого пальца. Лизель была так счастлива видеть его!

Сейчас они вдвоем находились в ванной комнате башни.

Так как Том только что приехал и был единственным трезвым человеком, он и взялся вытащить стекло из пальца Лизель.

– Итак, вот он, – сказал Том и, с осторожностью вытащив пинцетом кусок стекла, бросил его в раковину. Затем он обработал рану антисептиком. – Извините, – добавил он, когда Лизель поморщилась. – Может, придется даже наложить шов. Вы доверитесь мне или поедете в травмпункт?

– Я бы хотела… лучше вы, но должна предупредить, я не очень хорошо справляюсь с болью.

– Тогда снова закройте глаза.

Лизель послушно закрыла глаза.

– Сейчас я брызну обезболивающим спреем. Но все равно может быть немного больно, когда я начну накладывать шов. Нужно сделать всего пару стежков, это не займет много времени…

Том отступил на шаг, и только тогда Лизель поняла, что он уже зашил рану, а она даже ничего не почувствовала.

– Вау-у… Вы просто ас! – сказала она.

– Большая практика. Еще несколько лет, и я стану орудовать иглой, как самый настоящий портной.

– А вам никогда не хотелось лечить людей? – спросила Лизель, разглядывая его улыбку и думая, что он мог бы поцеловать хотя бы ее раненый палец.

– Если честно, никогда не приходило в голову. Я люблю животных.

– Как и я, – честно призналась Лизель. – Нужно, наверное, много учиться, чтобы стать ветеринаром, знать совершенно разных животных. По крайней мере, с людьми проще, потому что у нас все одинаковое… то есть почти… мы все имеем одни и те же органы в том же самом месте… то есть… существует, конечно, разница между полами, но я уверена, вы поняли, что я имела в виду…

Он перестал бинтовать ей палец и улыбнулся.

Лизель затаила дыхание, ее била дрожь. Может, если она упадет в обморок, он поцелует ее, чтобы вернуть к жизни? О Господи. Она должна выбросить эти мысли из головы!

– Что ж, работа сделана, – сказал Том, завязав концы бинта.

– Спасибо.

– Но следите за раной, если вдруг покраснеет или почувствуете жар, неприятное дерганье, обратитесь к своему врачу, хорошо?

– Хорошо.

– Думаю, вечеринка подошла к концу.

Лизель кивнула.

– Трудно продолжать дегустацию вин, когда большинство бутылок разбито и их содержимое пролито на ковер.

– Вы знаете, что Эдриан вообще не пьет вино?

– Значит, он не на шутку увлекся Лоррейн.

– Он только и говорит о ней.

– Правда? – спросила Лизель, приятно удивившись.

– Он просил меня приехать, чтобы я морально поддержал его, но, как видно, я ему не потребовался. Когда я приехал, они уже были в саду и любовались луной.

– Разговаривали? – спросила Лизель. – Целовались? – добавила она с надеждой.

– Нет. Просто молча смотрели на луну. Честно говоря, я почти ждал, что они оба вот-вот завоют, – пошутил Том, затем взглянул на часы. – Что ж, мне пора, я на дежурстве.

– Спасибо, что помогли мне.

– В любое время. – И затем, взяв свой баул, где лежало все, что могло потребоваться пациентам, Том сказал: – И спасибо, что помогли Эдриану…

– Я? – искренне удивилась Лизель. – Вы думаете, что я причастна к этому?

– Скажем так: мне об этом пропела маленькая птичка.

– Вы так же хорошо понимаете животных, как и лечите их? – рассмеялась Лизель.

– Да, я обычный доктор Дулитл. Нет, я шучу. Эдриан отличный парень и заслуживает счастья. И так мило, что вы подарили ему это.

– Вы же не думаете, что я вмешалась не в свое дело?

– Нет, потому что у вас сердце в правильном месте.

– Вы сделали этот вывод после того, как перевязали мой палец? – спросила Лизель, невинно взмахивая ресницами.

Том рассмеялся:

– Спокойной ночи, Лизель.

– Спокойной ночи, Том.

– До скорого.

Глава 13

Они никогда не видели Лоррейн такой счастливой. Она не только была на свидании с Эдрианом в субботу, но и свела пятно с ковра в столовой. Она была на седьмом небе. И даже отважилась позавтракать с ними.

Очевидно, что-то было у Мэрилин на уме: она многозначительно посмотрела на Лизель, когда та протянула ей чашку чая.

В конце концов, она заговорила:

– Так, и когда же ты собираешься сдержать свое обещание?

Лизель застыла с открытым ртом, собираясь откусить тост, и удивленно заморгала, глядя на сестру.

– О чем ты?

– О красавчике ветеринаре, конечно. Ты обещала Лоррейн, если она отважится на отношения с Эдрианом, то и ты последуешь ее примеру.

– Если я увижу его снова, тогда я сделаю это, уверяю тебя.

– Зачем ждать? Ты могла бы позвонить и попросить его еще разок взглянуть на твой палец.

– Ветеринары лечат животных, а я… Едва ли я могу вызвать ветеринара для себя.

– А для Годрича?

– Он здоров, и они это знают.

– О'кей. Для Годрича, конечно, было бы лучше, но в доме есть и другие животные.

– Кошка?

 Мэрилин кивнула.

– Ее действительно нужно осмотреть, чтобы убедиться, что у нее нет чипа. Вдруг какой-то бедняга бродит по улицам и ищет ее?

– Проверить, не потерялась ли она? О нет, она определенно бездомная.

– Будет лучше, если мы все же покажем ее ветеринару. И ей нужно сделать прививки. Будет безответственно с нашей стороны, если мы этого не сделаем.

– Ты так думаешь?

– Я уверена, – настаивала Мэрилин. – Это будет жестоко, если…

– И ты хочешь, чтобы я отвезла ее?

– О, ты окажешь мне большую услугу, если возьмешься за это. Я должна встретиться сегодня с представителями туристической компании по поводу рекламы.

– Если тебе действительно нужно, чтобы я…

– Очень нужно. Поезжай, пожалуйста, – с улыбкой проговорила Мэрилин. – Позвони и договорись о приеме. В любом случае, – добавила она, и дальше запела: – «Если собака кусается, а кошка царапается… Когда тебе грустно и одиноко, ты просто вспоминаешь своего любимого ветеринара, и все становится не так уж плохо…»

Это вполне обоснованный визит, тогда почему, сидя в приемной в окружении других посетителей и их животных, Лизель чувствовала себя полной дурой? Кошка, которую Алекс назвал Миттен, лежала на подушке в корзине, как пасхальное яичко, доставленное пасхальным кроликом. Лизель казалось, все люди читают ее мысли и понимают, почему она здесь. Она охотник. Она охотится на мужчин, и ей стыдно. Ее не покидала мысль, что она может даже не застать Тома Спенсера, возможно, прием ведет милый, обаятельный Эдриан или даже мистер Чайлдз.

– Миттен Гамильтон, пожалуйста, – объявила девушка, сидевшая в приемной.

Лизель с трудом удержалась от смеха, ужас как смешно – они называют животных по фамилии хозяев! До нее уже пошли на прием Бутс Макензи, Банни Райдер, Пинки Джексон и Флаффи Хулахан.

Кабинет № 3. Что ж, отлично, три – ее любимое число.

– Из этого ничего не выйдет, – шепнула она Миттен.

Как только Лизель открыла дверь, то сразу увидела знакомую голову, склоненную над столом. Каштановые волосы Тома блестели под лампой дневного света. Он поднял глаза и улыбнулся.

– Доброе утро.

Он похож на Иокима Феникса из «Гладиатора», решила Лизель, улыбаясь в ответ. Что-то схожее присутствовало в изгибах губ и высоких скулах. Она не знала, хорошо это или плохо. Пока все, кого она знала, балдели от Рассела Кроу, она же обычно влюблялась в экранных злодеев. И если сравнивать Тома с ним, то как она могла не признать, что находит его даже более привлекательным? Что было хорошо и в то же время очень, очень плохо. Приятно, когда тебе кто-то так сильно нравится. Это чудесное ощущение. Но когда Лизель находила кого-то особенно привлекательным, ее мозг странным образом размягчался, словно у него вырастали крохотные ножки и он старался спрятаться в уголке, где отказывался контролировать остальные части тела, приводя ее в полное замешательство.

– Годрич просил передать вам привет, – сказала Лизель первое, что ей пришло в голову.

Губы Тома дрогнули в чертовски соблазнительной улыбке, что тут же заставило ее подумать, как прекрасен был бы его поцелуй.

– Как палец?

Лизель протянула руку.

– Немножко дергает, – сказала она, краснея, и прикусила нижнюю губу. – Спасибо, что помогли мне тогда.

«О Господи, я не могу сказать ничего умного!» Лизель напряглась, изо всех сил стараясь придать лицу равнодушное выражение. Это было непросто. К счастью, пока она находилась в ступоре, Том продолжал работать.

– И что вас привело сюда сегодня?

Лизель подняла корзину, и Миттен выбрала правильный момент, чтобы потянуться и замяукать. Слава Богу, Том улыбнулся.

– Я не знал, что у вас есть кошка.

– Она у нас недавно.

– И откуда она взялась?

– Нашли на помойке. Я думаю, она бездомная. А сейчас член нашей, семьи.

– Ей повезло. – Том снова улыбнулся, и Лизель обдало жаром. – И хорошо для вас. Было бы здорово, если бы все люди давали приют бездомным животным. А как Годрич?

– Его желудок пришел в норму, с тех пор как он получает соответствующую пищу, но, по-моему, он ненавидит нас зато, что мы лишили его шоколада. Если почует запах шоколада в нашем дыхании или от наших рук, то смотрит на нас таким потерянным взглядом… просто плакать хочется.

– Вы должны напоминать себе, что шоколад – яд для собак и вы поступаете абсолютно правильно, отказывая ему в этом лакомстве.

– Это не очень-то хорошо, не правда ли? Хотеть чего-то, что на самом деле невозможно для тебя?

– Что он думает об этой маленькой киске?

– Смотрит на нее свысока, но я считаю, это лучше, чем, если бы он хотел ее съесть.

– Вы пришли сделать ей прививки?

– Да. И пожалуйста, проверьте, нет ли у нее чипа, чтобы убедиться, что она не чей-то потерянный друг. Воображаю, как бы мы расстроились, если бы потеряли ее. Так что я понимаю чувства того, кто… но если чипа нет… тогда только прививки.

– Хорошо.

Пока Лизель говорила, Том вынул кошку из корзины и очень осторожно осмотрел ее. Миттен урчала так громко, словно работал мотор машины.

«Счастливая Миттен!» – вздохнула Лизель.

– У вас, видимо, особенные руки… я думаю… ммм… с животными… это очень хорошо. Учитывая, что вы ветеринар, или именно поэтому вы стали ветеринаром, потому что вы… хмм… – Она запнулась, когда поняла, что Том смотрит на нее и уголки его губ приподнялись в полуулыбке.

Это было совсем не похоже на ту необязательную болтовню, которая была между ними в ванной накануне вечером, когда шок и вино сделали более легким и прозрачным очевидное сексуальное напряжение.

Лучшее, что можно было сделать, – не говорить ничего, и поэтому Лизель ушла от разговора в полное молчание.

Но когда пришло время укола, ужас, который она испытала при виде иглы, еще больше затуманил голову Лизель, и она вынуждена была присесть и попросить стакан воды.

А когда осмотр закончился, были сделаны все прививки и вживлен чип, Лизель поспешила уйти. Она плюхнулась на сиденье машины, закрыла глаза и тяжело вздохнула. Миттен нуждалась в ветеринаре, а Лизель теперь требовался доктор, чтобы разобраться с психологическими проблемами.

* * *

– Как все прошло? – спросила Мэрилин, когда сестра вернулась.

– Похоже, что не кошке, а мне самой нужен доктор.

– Что случилось?

Лизель печально кивнула.

– Увидев его снова, я поняла, что он действительно потрясающий, Мэрилин. Он такой красивый, что и думать нечего, что такой человек, как я, может его заинтересовать.

– «Как удержать лунный луч в руке?» – кивнула Мэрилин, похлопывая Лизель по руке.

Лизель, наконец, поняла и сморщила нос в обиде.

– Ты бесчувственная корова. Я открываю тебе сердце, а ты шутишь.

– Я твоя сестра, это моя работа – опустить тебя с небес на землю. Давай, – Мэрилин ткнула ее в ребра, – признавайся, ты ведь знаешь, чего хочешь?

– Нет. Не знаю, – проворчала Лизель. – И я возвращаюсь к своему обещанию. Никаких мужчин, и точка!

– Неужели?

Лизель решительно кивнула.

– В жизни много других вещей, кроме мужчин.

– О, абсолютно верно.

– Например, это потрясающее место. Мы проделали большую работу, и еще столько предстоит сделать. Где мой любимый гаечный ключ?

– Ты собираешься что-то чинить?

– Нет, я собираюсь использовать его, чтобы кое-что исправить в себе.

На следующее утро Лизель спустилась вниз помочь Эрику с завтраком, но нашла только Касю, которая явно пребывая в дурном настроении, жарила бекон и сосиски. Она с такой злостью тыкала в них вилкой, что можно было подумать, бедная свинка должна умереть дважды, а Кася радуется, что ей оказана подобная честь.

– Кася, что вы делаете?

– Эрик звонил. Он опять заболел. – Кася сделала большие глаза. – Поэтому я сама начала готовить, иначе мы не успеем к завтраку.

Мэрилин вошла через вертящуюся дверь и присвистнула.

– Эрика нет? – спросила она, видя, что Кася сердито орудует сосисками, которые, протестуя, лопаются и подпрыгивают на сковороде.

– Позвонил, что снова болен, – вздохнула Лизель. – Это плохо, бедный малый, он так часто болеет. Я по-настоящему беспокоюсь за него. Думаю, стоит его навестить. Вы сможете приготовить завтрак без меня?

– Конечно, сможем.

Лизель только однажды была дома у Эрика, когда подвозила его с работы. Тогда он признался, что не очень хорошо себя чувствует. Он жил в доме, который скорее можно было назвать студио-апартаменты, но на самом деле, это было здание в викторианском стиле, владелец которого сдавал комнаты. Дверь подъезда была открыта, и поэтому она вошла и осторожно постучала в дверь.

– Привет, Эрик, это Лизель. Я принесла вам поесть.

Она постучала снова, и через несколько секунд Эрик открыл дверь. Он был в халате, глаза красные, под глазами темные круги.

Лизель протянула термос и сумку.

– Суп и сандвичи, – сказала она.

Комната была крошечная, видимо, она служила гостиной, кухней и спальней одновременно, но все было безукоризненно чисто и аккуратно. В глаза сразу бросалась одна особенность – каждое свободное место, будь то стена или поверхность, занимали фотографии. На большинстве их была запечатлена темноволосая женщина с тонким лицом и милой улыбкой; остальные, как поняла Лизель, были снимками сына Эрика. Самая последняя фотография занимала место над его столом, это было групповое фото из «Рога изобилия», а именно пикник на пляже.

Лизель была благодарна за то, что Эрик, казалось, рад ее видеть. И если она и сомневалась, что болезнь настоящая, то теперь решительно отбросила все подозрения, потому что он выглядел ужасно. И он явно что-то скрывал.

Лизель вскоре поняла это по тому чувству вины, которое исходило от него. Любая женщина мгновенно ощущает ложь без всяких объяснений.

Они съели по тарелке супа и поговорили об отеле, Алексе и меню, прежде чем Лизель заметила почти пустую бутылку виски за подушкой на старой софе, и тогда все встало на свои места. И не ее вина, что это не вызвало у нее улыбку. Она знала, что на работе Эрик никогда не пил. Она никогда не видела, чтобы он это делал. От него никогда не пахло спиртным, и не было никаких признаков похмелья. Однажды по его просьбе она доставала вещи из его сумки и пакетов, и, казалось, он никогда не пытался что-то утаить от нее.

Лизель перевела разговор на женщину на фотографиях. И Эрик рассказал, что это была его жена. Она погибла в автомобильной катастрофе двадцать лет назад, когда их сыну Эрику было пятнадцать.

– Столько же, сколько мне, когда умерли мои родители, – проговорилаЛизель.

Эрик вздохнул, и его глаза наполнились слезами.

– Это вы? – Лизель указала на фотографию мужчины в форме.

– Да, когда служил на флоте.

– Я всегда подозревала, что вы были дьявольски красивы, – сказала Лизель.

Эрик выдавил улыбку.

– Я был такой кретин, не верил в любовь с первого взгляда, и потом встретил Джин. Она улыбнулась мне, и я пропал.

– Ах, как прекрасно!

– Если честно, она заставила меня побегать. Я был в ужасе. Понял, что пропал, понимаете? Вел жизнь холостяка и вдруг понял, что все кончено. Одна женщина до конца моих дней. – Эрик замолчал и отвернулся.

Лизель догадалась, что он плачет и не хочет, чтобы она видела. Она повернулась к подоконнику и притворилась, что рассматривает фотографии, пока он снова не заговорил.

– До сих пор так больно, – вздохнул Эрик.

– Очень хорошо понимаю вас, – отозвалась Лизель.

– И у вас своя боль. И это заставляет меня чувствовать еще больший стыд. Я просто… – Он остановился и указал на бутылку виски. – Не всегда как сейчас… Но иногда это единственное, что может успокоить… Вы думаете, после всего, что произошло, я смогу справиться с этим?