Текст книги "Романтическое приключение"

Автор книги: Сара Монк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Когда солнце зашло, все высыпали на террасу. Она выглядела просто волшебно, разноцветные фонарики мягко покачивались от легкого бриза, отражались в реке разноцветными бликами.

Диско Дейв выпил не один мартини и, почему-то, предпочитал рождественские песни, но, кажется, всем было все равно, и эта музыка только делала атмосферу более праздничной.

Ровно в десять, как просили виновники торжества, Эрик вынес торт, коржи для которого Алекс приготовил накануне. Специально охлажденный Эриком, он превратился из очень вкусного, но не очень аппетитного бисквита, в сооружение из трех слоев взбитых сливок, мороженого и разноцветных сахарных роз.

– Этот парень – просто чудо! – вздохнула Мэрилин, заметив, как в глазах Эрика, который зажигал свечи, блеснули слезы. – Он так гордится своей работой. – Затем счастливая пара задула свечи под одобрительные возгласы друзей и родных. – Все идет хорошо, правда? Собственно, так и должно быть, если учесть, что мы сутки работали не покладая рук. – И в доказательство праведности своих слов она зевнула.

– Ты не свалишься?

Мэрилин покачала головой:

– Нет. Зато я по-новому понимаю фразу «усталая, но довольная».

– Я бы скорее отнесла это в область секса, – улыбнуласьЛизель.

– Что такое «секс»? – вздохнула Мэрилин.

– А ты понимаешь, что когда-нибудь тебе придется все это объяснить сыну? – сказала Лизель, входя в холл и ища глазами племянника. – Кстати, где он?

– В десять тридцать вечера? – Мэрилин посмотрела на часы и сказала: – В постели, конечно.

– Ты уверена?

– Во всяком случае, я отправила его туда час назад.

Лизель перевела взгляд на длинный стол с закусками. Мэрилин скосила глаза, но ничего не увидела, пока не заглянула под стол, из-под которого выглядывали ноги Алекса и хвост Годрича. Хвост чуть-чуть шевелился. Ноги время от времени отбивали «Пусть идет снег».

Мэрилин подняла скатерть.

На лице сына и на морде пса были крошки и остатки крема от недавно съеденного торта.

Годрич жалобно поджал хвост. Алекс виновато улыбнулся.

Что ж, оба виновника правильно оценивали свое поведение, и, поэтому, Мэрилин ограничилась двумя словами.

– В постель! – пророкотала она, и мальчик с собакой быстро пробежали через гостиную к лестнице, ведущей в башню.

Последний гость отправился спать почти в полночь.

Весь вечер Эрик работал, как Троян, и выглядел немного усталым, поэтому Мэрилин уговорила его, чтобы он шел домой. Но прежде чем уйти, он настоял на том, что приготовит запеканку из риса с овощами и жаркое и оставит все в духовке, чтобы после уборки в столовой сестры смогли поужинать.

Кася закончила мытье посуды и, достав запеканку из духовки, поставила ее на стол перед Лизель и Мэрилин. А сама тоже занялась едой.

Лизель поблагодарила, но тут же удивленно заметила, что у Лоррейн нет тарелки.

– Вы сидите, я принесу, – сказала она и встала, чтобы взять себе тарелку.

После ужина Мэрилин проверила, в постели ли Алекс. И затем сестры расположились на террасе с бокалами вина.

– Как думаешь, почему Лоррейн и Кася недолюбливают друг друга? – спросила Лизель, зевая.

– Не знаю, – пожала плечами Мэрилин.

– Да они даже не пытаются сблизиться.

– Не все ладят друг с другом, Лиз.

– Но они проводят так много времени вместе. Как думаешь, они хотя бы пробовали наладить отношения?

– Может быть, они думают, что дружба не требует усилий? Старайся не старайся – это ничего не изменит?

– В любом случае стоит попытаться, – процитировала Лизель любимое изречение Мэрилин.

– Ты все еще веришь в это?

– Ты твердила мне это чуть не каждый день с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать и когда я скулила, готовясь к экзаменам. Ты думаешь, такое возможно?

– Думаю, когда ты проведешь здесь больше времени, ты изменишь свое мнение. Ты так много работаешь, Лиз. Я тебе так благодарна.

– Просто мне это нравится. И я благодарна тебе.

– Нравится, что я притащила тебя сюда, чтобы работать как вол?

– Ты вытащила меня из грязного, пропахшего, выхлопными газами Лондона в одно из самых прекрасных мест на земле и заставила бросить две работы, которые я ненавидела, и дала мне ту работу, которая доставляет мне удовольствие.

Они, молча, смотрели друг на друга.

– Может, обнимемся?

– Непременно!

Мэрилин обняла сестру и крепко прижала к себе.

– Тебе и вправду здесь нравится?

Лизель кивнула:

– Очень. А тебе?

– «Усталая, но довольная». – Она рассмеялась. – И завтра нам надо рано вставать. Так что в постель, как только прикончим наше вино? Да?

– Да, мамочка.

Глава 10

Лизель снился сон…

Она галопом неслась по пляжу на белой лошади, и песок с брызгами летел из-под копыт, а грива развевалась на ветру… Неожиданно лошадь развернулась и вошла в набежавшую волну. Соленая вода поднималась все выше и выше, и вот уже почти закрыла лицо Лизель, обволакивая, мешая дышать…

– Тетя Лизель, проснись, проснись!

Лизель вздрогнула, откинула одеяло, которое почему-то натянула во сне на лицо, и в тревоге села на кровати. Перед ней стоял Алекс, он нетерпеливо прыгал у ее постели.

– Что случилось? Что? – ахнула она в панике.

– Годрич!

– Что с ним? – простонала она. – Что на этот раз натворил этот глупый пес?

Заставив себя проснуться окончательно, Лизель в тревоге взглянула на часы около кровати. Было без четверти четыре.

– Я проснулся, а его нет, я пошел поискать его, и увидел, что кто-то оставил открытой дверь из башни, и он убежал в гостиную и залез в большой буфет, где Кася хранит посуду. Ну вот… и теперь не может выбраться оттуда.

– Что он не может? – Лизель засомневалась, не видит ли она все это во сне. То, что говорил Алекс, было каким-то абсурдом.

– Он застрял! – повторил Алекс и, взяв ее за руку, потянул из постели.

Пес каким-то образом умудрился просунуть голову под резную планку, украшавшую дверцу буфета. Старое, источенное жучком дерево было достаточно хрупким, чтобы позволить ему пролезть, но назад он никак не мог вылезти и жалобно скулил. Лизель не знала, что делать – то ли плакать, то ли смеяться.

– Господи, как это его угораздило?

– Думаю, он учуял там еду, – ответил Алекс.

– Где ключ? – спросила Лизель.

– У Каси.

– Прекрасно.

Пес продолжал скулить.

– Мы сможем вытащить его? – взмолился Алекс.

– Можно попробовать, но боюсь, мы его пораним, он так глубоко протиснулся. Думаю, надо вызвать ветеринара.

– Но сейчас четыре утра.

– Как будто я не знаю, – зевая, отозвалась Лизель. – Но не волнуйся, у них практикуются срочные выезды. Кто-нибудь приедет, особенно если я скажу, что ему больно. Так что давай неси «Желтые страницы», и я найду телефон.

Когда они ушли, вой Годрича перешел в лай.

Так он перебудит весь отель, подумала Лизель. Они поспешили вернуться в столовую. Лизель нашла номер ветеринарной клиники в «Желтых страницах».

– Извините, вы выезжаете на дом? У меня тут собака…

Лизель прикрыла трубку и спросила Алекса:

– Он кто?

– Пес, конечно, – пожал плечами Алекс.

– Какой породы?

Алекс снова пожал плечами.

– Большой…

– Большой пес, – повторила Лизель в трубку. – Большой и громко лает, – добавила она. – Прошу прощения, но мы не знаем. Единственное, что мы знаем… Что? Вы хотите, чтобы мы привезли его?

Она взглянула на Годрича, его голова основательно застряла в щели огромного буфета.

– Да, понимаю, я бы с удовольствием, но дело в том, что он… – Она колебалась, потом с облегчением улыбнулась. – О? Так вы пришлете кого-то? Прямо сейчас? Замечательно! Благодарю вас.

Тем временем Годрич продолжал выть жалобно и громко.

– Что происходит? – раздался голос Мэрилин, она спустилась вниз в халате и шлепанцах, полусонная, с усталым лицом. – Что, ради Бога, здесь происходит? Лай Годрича слышен на весь дом.

– Даже в такой час ты не удержалась и встала.

Мэрилин улыбнулась.

– Я твоя сестра. И это моя работа.

– Что ж, боюсь, сейчас твоя работа – помочь нам с Годричем.

– Что с ним случилось?

– Он застрял, и ему больно, – объяснила Лизель, отступая назад, чтобы сестра могла видеть собаку.

Мэрилин в изумлении покачала головой.

– Я даже не спрашиваю, как и почему.

Годрич залаял снова, видимо, услышав шаги в коридоре.

Это были все участники вечеринки: мистер и миссис Эмерсон, на голове которой сверкали бигуди, за ними следовали супруги Голайтли, все еще не совсем протрезвевшие, так как их походка не отличалась особенной устойчивостью.

– Все в порядке, дорогие?

Лизель не стала снова объяснять, что случилось, они – поняли все и без слов.

– У нас есть с собой вазелин, – предложил мистер. Голайтли.

К счастью, только Лизель и Мэрилин заметили округлившиеся глаза миссис Голайтли.

Алекс сидел на подоконнике, с нетерпением глядя в окно.

– Все, приехал ветеринар! – закричал он, спрыгивая с подоконника и бегом направляясь к двери.

– Слава Богу! – вздохнула Лизель, которую шокировала идея с вазелином. Она перестала гладить дрожащую собаку и обернулась, все еще стоя на коленях.

Она увидела, что Мэрилин застыла, открыв рот, а миссис Эмерсон поспешно снимает бигуди, прячет их в карман и взбивает свои кудри. И даже тучная миссис Голайтли поправляет декольте халата, чтобы приоткрыть полную шею.

Годрич снова залаял. И тогда Лизель подвинулась, уступая место ветеринару. Она не видела его лица, но могла видеть фигуру. И Лизель, как, впрочем любой другой женщине, понравилось то, что она увидела.

Под мягким кашемировым свитером ветеринара угадывалась широкая грудь, закатанные рукава свитера и белоснежной рубашки открывали загорелые руки, темно-коричневые джинсы обтягивали сильные бедра. Когда ветеринар опустился на колени рядом с Лизель, она, наконец, разглядела его полностью, но, правда, в профиль.

Темные волосы небрежной волной падали на его лицо, однако Лизель смогла рассмотреть его прямой нос, волевую складку губ, длинные ресницы и превосходную кожу, которой могла позавидовать любая девушка.

Ничего не скажешь, он выглядел великолепно, его можно было назвать красавцем…

Но нет, это был не ее тип.

Вкус Лизель оставался неизменным: чуть презрительная улыбка и умение заговорить кого хочешь. Ей нравились нахальный рот, нос, когда-то идеальной формы, но хранивший следы былых стычек, немного крупный… Красивые же мужчины ей не нравились. Красавчики были не в ее вкусе.

– Пса зовут Годрич, – пояснила она, поглаживая дрожащую холку собаки.

– Знаю. Мы старые друзья.

– Почему меня это не удивляет?

Осторожные руки и тонкая ножовка освободили Годрича в считанные минуты. Ветеринар осмотрел глаза пса, пощупал живот, затем снова сел на корточки.

– Все в порядке, но, к сожалению, я не могу сказать того же о вашем буфете.

– Но Годрич-то в порядке? – улыбаясь, спросила Лизель и подмигнула Алексу.

– Да. С ним все прекрасно. Не так ли, Годрич? Однако, как вы можете заметить по запаху, его вырвало. Пес просто перенервничал. Его прошлая хозяйка держала его на специальной диете…

– Вы знали Нэнси?

– Конечно. Годрич не раз совершал пробег в несколько миль, чтобы попасть на прием к ветеринару. Я знаю его очень хорошо. Ну и его хозяйку тоже.

– И какой она была?

– Умная женщина. Но совершенный профан, когда дело касалось животных. Кроме рефлюкса, он совершенно здоров, но Годрич быстро понял, что, будучи больным, он получает особенное внимание.

– Он собачий ипохондрик? – предположила Лизель.

– Точно, – сказал ветеринар, выпрямляясь. – И к тому же притворщик, – добавил он, указывая на Годрича, который, округлив глаза, повалился на бок и растянулся на полу, не понимая, почему никто не обращает на него внимания.

– Я должна признаться, мы немножко ссорились с ним.

– Что ж, чувства животных совершенно отличны от человеческих, но они не так просты, как думают многие люди.

– Поэтому вы говорите, что он…

– Притвора, – кивнул ветеринар, улыбаясь Мэрилин. – Нэнси Гамильтон привыкла нянчиться с ним как с ребенком. Думаю, если бы с ним обращались как с собакой, а не как с ребенком, он был бы немножко посильнее.

Мэрилин кивнула.

– Спасибо большое, мистер…

– Том Спенсер. – Он протянул руку. – Боюсь, нам придется часто видеться.

– Я Мэрилин, это мой сын Алекс и моя сестра…

Он пожал руку Мэрилин, затем Алексу и повернулся к Лизель, которая стояла, протянув руку… Она растерялась окончательно, потому что только теперь, наконец, рассмотрела его как следует. А еще она увидела его необычные глаза, которые, казалось, имели все оттенки золотого и зеленого.

Если бы Лизель искала красоту в мужчинах… то да, она могла с полной ответственностью сказать: его глаза были поистине красивы.

– Привет, я Ли… Ли… – забормотала она.

И только Мэрилин своим смехом привела ее в чувство.

– Лизель, – наконец выговорила она, будто чихнула.

– Будь здорова, – пробормотала Мэрилин.

Том Спенсер улыбнулся и пришел на помощь, у него была обаятельная улыбка, один уголок губ приподнимался чуть выше, чем другой.

– Я так понимаю, что ваша матушка обожала «Звуки музыки»?

– Я… да… я… – Она снова начала заикаться, говоря себе твердо: «Возьми себя в руки, дура!» И ей удалось сосредоточиться на его красивом лице и произнести дальнейшее: – Откуда вы знаете? Я понимаю, что это очевидно, но не так сразу…

– Потому что с моей матушкой было то же самое.

– Вас она назвала в честь Тома Круза? – предположила Мэрилин.

Он покачал головой:

– Нет. В честь Тома Джонса, в юности она им увлекалась.

– Что ж, это не так уж необычно, – ответила Лизель, подмигивая сестре.

Том округлил глаза совсем так, как сделала Лизель, когда услышала про «Звуки музыки».

– О, мне все время напоминали об этом, – ответила Лизель. – Вы не поверите, как много шуток рождали эти «Звуки музыки».

– Очень хорошо вас понимаю.

Запищал пейджер ветеринара, и он ответил.

– Извините. Я опять кому-то понадобился. Боюсь, надо бежать.

– Я тоже буду ветеринаром, когда вырасту, – заявил Алекс, наблюдая, как Том Спенсер отъезжает на своем черном «рендровере».

– И Лизель хочет стать ветеринаром, когда вырастет, – заметила Мэрилин, улыбаясь Лизель.

– Что ты имеешь в виду, мама?

– Ничего, мой ангел, – улыбнулась Мэрилин, обнимая сына за плечи и целуя в макушку. – Давай уложим тебя и Годрича в постель?

– Ты думаешь, тете Лизель понравился ветеринар? Да?

– Нет. Он мне совсем не понравился! – ответила за сестру Лизель.

– Если у кого-то глаза делаются как блюдца, как у Тома и Джерри, не значит ли, что этот человек влюбился в кого-то?

– Очень может быть, – ответила Мэрилин, улыбаясь сестре через плечо.

Шутки о ветеринаре продолжались и за завтраком в субботу, состоявшим из сандвичей с ветчиной.

– Ты любишь Том…атный кетчуп, Лизель? – была худшей из тех, что могла сочинить Мэрилин.

– Только под большим давлением я могла бы признать, что этот вчерашний ветеринар привлекательный парень, – наконец сказала Лизель, которая все это время воздерживалась от комментариев.

– Ты имеешь в виду то давление, которое используют при глажке брюк? – Мэрилин очевидно была в шутливом настроении.

– Похоже, – сказала Лизель и на этот раз улыбнулась.

– Если уж зашла речь о брюках, нам нужно поговорить с нашими девушками. Мне не нравится, что они недолюбливают друг друга.

– Я согласна.

– Поэтому ты поговори с Касей, а я поболтаю с Лоррейн.

– Согласна.

* * *

Лизель прижала Касю к стенке, когда та готовила завтрак.

– Я бы хотела, чтобы вы с Лоррейн были более дружелюбны, – сказала она.

Кася в ответ состроила насмешливую гримасу, но промолчала.

– Почему вы не можете общаться нормально?

– Мы слишком разные.

– Но ведь это неплохо. И может быть, даже хорошо.

– Она помешана на чистоте, вы сами видите. Она сводит меня с ума своей постоянной тряпкой в руках и полировкой и всегда переделывает то, что я уже сделала. Она трет и трет одно и то же место по сто раз. И все ей мало! И так же со мной, все, что я делаю, все для нее плохо. Кончится тем, что она сведет меня с ума. Это несправедливо.

– Да. Я согласна, временами она перебирает…

– Что значит – перебирает?

– Ну… слишком настойчиво что-то делает. Ей нравится, когда все совершенно, что само по себе хорошо, но Лоррейн снова и снова все поправляет, чтобы убедиться в этом.

Кася кивнула:

– Это правда. Вы правы. Она старается вести себя так, как со старой миссис Гамильтон, но это неправильно. Я никогда не говорила плохо об умерших людях, но это хорошо, что миссис Гамильтон больше нет здесь. Она была, можно сказать, «железная леди». Ваша миссис Гамильтон гораздо лучше. Гораздо справедливее. И ей нравится моя работа. Она не говорит, что я должна работать лучше, потому что я и без этого делаю все с полной отдачей.

– Мы знаем, как хорошо вы работаете, Кася, – искренне сказала Лизель. – Мы очень довольны вашей работой.

На какой-то момент тень беспокойства снова набежала на лицо Каси, но затем Лизель разглядела ранимость под этой маской, и Кася показалась такой беззащитной, что она чуть не заплакала.

– Яи вправду вам нравлюсь?

– Конечно, мы очень довольны вами. Мы считаем, что вы настоящее сокровище. И мы не мыслим себе жизни без вас. Вы так хорошо работаете, что мы хотим попросить вас приходить и помогать за обедом.

– Правда?

Лизель кивнула. Она не обманывала. Она обсуждала подобную возможность с Мэрилин. И хотя на это требовались дополнительные деньги, они считали, чте найдут выход.

– Что вы об этом думаете? – спросила она. – Вы бы смогли?

– У меня есть работа по вечерам, но она меня не устраивает. Хозяин бара мне не нравится. Очень злой. Просто дьявол.

– Так что же тогда? Позвоните этому дьяволу и скажите, что увольняетесь.

– Вы думаете? Вы действительно хотите, чтобы я работала и по вечерам?

Лизель кивнула.

– Но только пообещайте, что вы будете снисходительны к Лоррейн, хорошо?

– Хорошо. Если вы дадите обещание останавливать Лоррейн, когда она станет приставать ко мне со своей манией порядка.

Лизель кивнула и пожала Касе руку.

– Договорились, – сказала она.

– Договорились, – повторила Кася, пожимая руку Лизель.

Завтрак был так же многолюден, как и обед. Эрик сообщил, что опять болен. Поэтому Лизель занялась беконом и сосисками, пока Мэрилин, стараясь заменить Эрика, готовила его необыкновенную яичницу-болтунью. Лоррейн занималась чаем и кофе и резала фасоль и помидоры, а Кася – ее настроение испортилось из-за отсутствия Эркка – что-то недовольно бормотала по-польски и угрюмо резала два длинных батона хлеба, чтобы приготовить тосты. Она сердито всаживала нож в золотое корнуоллское масло и резала его на кусочки.

Лизель украдкой взглянула на Касю и, решив, что она так поглощена тостами, что не станет подслушивать, все же понизила голос:

– Ты помнишь, мы говорили с тобой о том, как хорошо было бы, если б Кася работала по вечерам? Тогда у нас было бы больше свободного времени.

– Да, но мы пришли к выводу, что хотя это было бы здорово, мы не можем себе этого позволить… – Мэрилин замолчала, увидев, что Лизель изменилась в лице. – Ты что, попросила ее об этом?

– Извини, сестренка, так получилось. Но мне показалось, что это будет правильно. Она такая беззащитная. Я думаю, неприятности между ней и Лоррейн могли бы быть решены, если бы она чувствовала себя более нужной здесь… и если честно, то и для нас все будет по-другому. Я знаю, наше материальное положение не такое блестящее…

Мэрилин прервала сестру, подняв веничек для сбивания:

– Мы заработаем.

– О, я знала, что ты скажешь это, – улыбнулась Лизель.

– Если честно, учитывая постоянное нездоровье Эрика, нам необходима помощь, – добавила Мэрилин.

– Я надеюсь, с ним все будет хорошо.

– Кажется, ему нездоровилось вчера вечером. Когда он пришел, то был в порядке и во всеоружии, пока счастливая чета не подошла с приветствиями, и он вдруг завял, как цветок без воды. Тебе не кажется, что Годрич тоже немножко не в форме?

Лизель сдвинула брови, не понимая внезапную перемену темы. Ей казалось, Годрич выглядит вполне хорошо.

– Ты думаешь, он болен?

– Ммм… – Мэрилин сжала губы. – Если хочешь знать мое мнение, я думаю, нам нужна консультация… ветеринара.

– О, Мэрилин, не начинай!

– Почему? Он милый, и ты сама это знаешь.

– Но он не мой тип.

– Можно подумать, у тебя была куча вариантов. И как показал опыт, «твой тип» – напрасная трата времени.

Лизель могла поспорить с этой точкой зрения, однако потом, подумав, решила, что Мэрилин права, и рассмеялась.

– Может быть. Но повремени с этим, Мэрилин. У меня нет намерения заводить с кем-то роман, пока мы здесь.

– Знаю, знаю, это все твоя новая клятва о воздержании и безбрачии или о чем-то еще…

– И то и другое, – твердо сказала Лизель. И затем, после некоторой паузы, добавила почти бесстрастно: – И потом, он такой красивый, что у него наверняка кто-то есть.

– Но кольца на пальце нет, а это значит…

– Ты и это заметила?

– Не только я, но и все женщины, что были в комнате.

– Но остальные женщины – пенсионерки.

– И все-таки они смотрели на него во все глаза. Это тебе ни о чем не говорит?

– Согласна, в нем действительно что-то есть.

– Что-то есть? – повторила Мэрилин. – Лизель, да он чертовски красив! Если бы я была на несколько лет моложе, то сама бы вцепилась в него всеми правдами и неправдами…

– Моложе! Да мы почти одного возраста.

– Почти, и это означает, что он слишком молод для меня. Никогда не встречайся с одногодками.

– Но почему?

– Потому что мужчины стареют медленнее, а тебе не захочется, чтобы твоя вторая половина выглядела моложе тебя.

– Или красивее?

– Он не красивее тебя. Ты сама красавица.

– Ты необъективна.

– Может быть, но я права. Вы двое могли бы быть прекрасной парой.

– Мэрилин, как ты можешь говорить такое? Мы даже толком не знаем этого парня.

– Мне достаточно было взглянуть разок, чтобы понять.

– Что он красивый, да?

– Наконец-то она услышала.

– Но я все равно не хочу выглядеть идиоткой и ради того, чтобы увидеть его, везти к нему Годрича, когда пес абсолютно здоров.