Текст книги "Башня Рассвета (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Шаол поднял подбородок, глядя каждой девушке, женщине и старухе в лицо. Целители и слуги, библиотекари и повара, говорила Ирэн.

– Когда на вас нападут, – сказал он наконец, – то, скорее всего, попытаются переместить вас куда-то еще. Никогда не позволяйте им сделать это. Если вы это допустите, то где бы они ни находились, это будет последним местом, которое вы увидите. – Он отправлялся на расследование достаточного количества мест убийств в Ратфхоле, прочитал и изучил достаточно дел, чтобы удостовериться в этом. – Если они попытаются переместить вас из вашего текущего местоположения, вы сделаете это своим полем битвы.

– Мы это знаем, – сказала одна из краснеющих девушек. – Это был первый урок Ирэн.

Ирэн серьезно кивнула ему. Он снова не позволил себе взглянуть на ее шею.

– Нападение сверху? – он едва мог обращаться к Ирэн.

– Первый урок, – ответила та же девушка.

– Как насчет того, насколько эффективным является удар по паху?

Они кивнули… Ирэн, конечно же, знала достаточно маневров, чтобы поделиться.

Шаол мрачно улыбнулся:

– А как насчет того, чтобы перевернуть на спину в два шага человека размером с меня или даже больше?

Некоторые девушки улыбались, покачивая головой… Это не успокаивало.

Глава 15

Ирэн почувствовала, как гнев закипает в Шаоле, словно тепло струится из чайника.

Не на женщин и девушек. Они обожали его. Ухмылялись и смеялись, даже когда были сосредоточены на детальном, точном уроке, даже когда события в библиотеке нависали над ними и Торре был подобен серому савану. Вчера вечером было много слез на молитвах – и сегодня утром до сих пор было несколько красных глаз в залах, когда она пронеслась мимо.

К счастью, не было никаких признаков этого, когда лорд Шаол позвал трех охранников, чтобы добровольно отправить их к девушкам, чтобы опрокинуть их на гравий. Вновь и вновь.

Мужчины согласились, возможно, потому, что знали, что любым травмам будет уделено особое внимание и окажут помощь лучшие целители за пределами Доранеллы.

Шаол даже отвечал улыбкой на улыбки дамам и, к удивлению Ирэн, охранникам.

Но Ирэн… она не получила ни одной из них. Ни одной.

Лицо Шаола только становилось строже, глаза сверкали от мороза, всякий раз, когда она вмешивалась, чтобы задать вопрос или посмотреть, как он совершает движение к помощнику. Он командовал, его безжалостное внимание ничего не пропускало. Если кто-то ставил ногу в неправильной позиции, то он всё поправлял.

Часовой урок закончился тем, что каждый из них перевернул охранника на спину. Бедные люди хромали, широко улыбаясь. В основном потому, что Хафиза пообещала им бочку с элем каждому – и ее самый сильный лечебный тоник. Это было лучше, чем любой алкоголь.

Женщины разбежались, когда колокола пробили десять, некоторые – на уроки, другие – на работу, а третьи – к пациентам. Несколько глупых девушек задержались, моргая ресницами лорду Вэстфолу, и одна даже стремилась сесть к нему на колени, прежде чем Хафиза сурово напомнила ей о куче стирки.

Когда целительница ушла, Хафиза посмотрела на Ирэн с предупреждением.

– Что же, – сказала Ирэн Шаолу, когда они снова остались одни, несмотря на то, что девушки смотрели на него из окон Торре. Они заметили взгляд Ирэн и втянули головы назад, захлопнув окно со смехом.

Пусть Сильба спасёт её от девочек-подростков.

Она никогда не была такой – как они. Такой беззаботной. Она даже не целовала мужчину до прошлой осени. Конечно, не хихикала над ним. Она хотела этого; желала многих вещей, которые заканчивались пирами и факелами.

– Прошло лучше, чем ожидалось, – сказала Ирэн Шаолу, который хмуро смотрел на нависший над ними Торре. – Я уверена, что они попросят меня на следующей неделе, чтобы ты вернулся. Если тебе будет интересно, конечно.

Он ничего не сказал.

Она сглотнула.

– Я бы хотела попробовать еще раз, если ты не против. Ты предпочёл бы, чтобы я нашла комнату здесь, или мы вернемся во дворец?

Тогда он встретил ее взгляд. Глаза у него были темные.

– Дворец.

Ее живот скрутило от ледяного тона.

– Хорошо, – только удалось ей сказать, и она ушла искать охранников и их лошадей.

Они вернулись молча. Они были молчаливы во время поездки, но это было… подчеркнуто. Тяжело.

Ирэн забыла о том, что она могла сказать во время урока – что она могла забыть. Возможно, видя, настолько активных охранников, напоминало ему о том, чего у него нет. Возможно, просто наблюдая, охранники сами поставили его на этот путь.

Она размышляла над этим, когда они вернулись во дворец, в то время как ему помогал Шен и еще один охранник. Он поблагодарил их сдержанной улыбкой.

Лорд Шаол посмотрел на нее через плечо, утренняя жара поднялась настолько, что заставляла двор задыхаться.

– Ты собираешься подтолкнуть инвалидное кресло, или я могу сам?

Ирэн моргнула.

– Ты можешь перемещать его самостоятельно, – сказала она.

– Возможно, ты должна попросить одну из помощниц сделать это. Или пятерых из них. Или любого другого, которого вы сочтете подходящим, чтобы иметь дело с лордом Адарлана.

Она снова моргнула. Медленно. И не предупредила, когда она зашагала быстрее. Не утруждая себя ожиданием, чтобы убедиться, что он последовал за ней, или как быстро он это делал.

Колонны, залы и сады дворца промелькнули, как пятно. Ирэн так стремилась добраться до комнат, что едва заметила, как кто-то позвал ее по имени.

До тех пор, пока это снова не повторилось, она узнала голос и съежилась.

К тому времени, как она повернулась – Кашин, одетый в доспехи и потный, что показывало, что он, вероятно, тренировался с дворцовыми стражами – подошёл к ней намного ближе.

– Я искал тебя, – сказал он, и его карие глаза немедленно посмотрели на ее грудь. Нет – на пятно на платье. Кашин поднял брови. – Если ты хочешь отправить это в прачечную, я уверен, что Хасар может одолжить одежду, пока его чистят.

Она забыла, что она все еще в нем – запятнанном платье. На самом деле она не чувствовала, что до сих пор была такой же неопрятной. Не чувствовала себя как животное скотного двора.

– Спасибо за предложение, но я справлюсь.

Она сделала шаг, но Кашин сказал:

– Я слышал об убийце в библиотеке. Я организовал дополнительную охрану, которая будет приходить в Торре после заката каждую ночь и будет оставаться до рассвета. Без нашего предупреждения никто не пройдет.

Это было великодушие – в каком-то роде. Таким он всегда был с ней.

– Спасибо.

Его лицо оставалось серьезным, когда он сглотнул. Ирэн готовилась к словам, которые он бы озвучил, но Кашин только сказал:

– Пожалуйста, будь осторожна. Я знаю, что ты ясно дала понять, но…

– Кашин.

– Это не меняет того факта, что мы есть или были друзьями, Ирэн.

Ирэн встретила его глаза. Заставила себя сказать:

– Лорд Вэстфол упомянул твои… мысли о Тумелун.

Кашин на мгновение взглянул на белые ткани, струящиеся из соседнего окна. Она открыла рот, возможно, чтобы наконец-то, предложить свои соболезнования, попытаться исправить ту вещь, которая сломалась между ними, но принц сказал:

– Тогда ты понимаешь, насколько ужасной может быть эта угроза.

Она кивнула.

– Я знаю. И я буду осторожна.

– Хорошо, – просто сказал он. На его лице появилась легкая улыбка, и на мгновение, Ирэн пожелала, чтобы она почувствовала что-либо помимо простой дружбы. Но с ним никогда не было так, по крайней мере, с ее стороны. – Как исцеление лорда Вэстфола? Вы достигли прогресса?

– Некоторого, – она сомневалась. Оскорбление принца, даже того, кто был бывшим другом, не было благоразумным, но чем дольше продолжался этот разговор… Она вздохнула. – Я хотела бы остановиться и поговорить…

– Тогда останься. – Улыбка стала шире. Кашин был действительно красивым человеком. Если бы он был кем-то другим, рожден с другим титулом…

Она покачала головой, пытаясь скрыть улыбку.

– Лорд Вэстфол ждет меня.

– Я слышал, что ты поехала с ним сегодня утром в Торре. Он не вернулся с тобой?

Она попыталась сдержать умоляющее выражение лица, пока она делала реверанс.

– Мне нужно идти. Еще раз спасибо за беспокойство – и охранников, принц.

Над ними висел титул, похожий на удар колокола.

Но Ирэн ушла, чувствуя взгляд Кашина, пока она не зашла за угол.

Она прислонилась к стене, закрыла глаза и глубоко выдохнула. Дура. Многие девушки назвали бы ее дурой…

– Я почти чувствую себя плохой для этого человека.

Она открыла глаза, обнаружив Шаола, затаившего дыхание, с горящими глазами, катящего себя за угол.

– Конечно, – сказал он, – я был достаточно далеко, чтобы слышать тебя, но я, конечно, видел его когда он ушел.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – мягко сказала Ирэн, и снова направилась к комнатам. Помедленнее.

– Не нужно делать темп медленнее ради меня. Ты и так сегодня прекрасно меня показала.

Она посмотрела на него:

– Я чем-то обидела тебя сегодня?

Его ровный взгляд ничего не показал, но его мощные руки продолжали работать колесами стула, подталкивая себя вперед.

– Да?

– Почему ты отталкиваешь принца? Кажется, вы оба были близки.

Было не время и не место для этого разговора.

– Это не твое дело.

– Побалуй меня своим ответом.

– Нет.

Он легко поддерживал ее темп, когда она увеличивала скорость. Весь путь к дверям его комнаты.

Каджа стояла снаружи, и Ирэн дала ей глупое задание:

– Мне нужен сушеный тимьян, лимон и чеснок, – что вполне могло быть одним старых рецептов свежей форели ее мамы.

Служанка исчезла, и Ирэн распахнула дверцы комнаты, держа одну дверцу широко открытую для него.

– Просто чтобы ты знал, – прошипела Ирэн, когда она громко захлопнула за собой дверь, – твоё безразличие ничему не помогает.

Шаол хлопнул по стулу в середине фойе, и она вздрогнула от того, что он, должно быть, сделал со своими руками. Он открыл рот, но промолчал.

Вдруг дверь в другую спальню открылась, и появилась Несрин, волосы мокрые.

– Мне было интересно, куда ты ушёл, – сказала она ему, затем кивнула Ирэн. – Да еще и в такую рань.

Ирэн потребовалось несколько ударов пульса, чтобы уловить изменения в комнате, с Несрин теперь в ней. Ирэн не была главным… человеком. Она была помощью, подчиненной… в любом случае.

Шаол встряхнул руками – действительно, красные царапины остались на них – но сказал Несрин:

– Я отправился в Торре, чтобы помочь девочкам с уроком защиты.

Несрин посмотрела на кресло.

– Верхом на лошади, – сказал он.

Глаза Несрин теперь смотрели на Ирэн, яркие и большие.

– Как?

– Особое седло, – пояснила Ирэн. – Мы собирались продолжить исцеление.

– И ты действительно мог ехать?

Ирэн почувствовала внутреннюю дрожь Шаола, главным образом потому, что она тоже вздрогнула. От недоверия.

– Мы не пробовали ничего, кроме быстрой прогулки, но да, – спокойно сказал он. Абсолютно спокойно. Как будто он ожидал таких вопросов от Несрин. Привык к этому.

– Может быть, завтра я попробую рысь.

Хотя без рычагов на ногах, подпрыгивая… Ирэн прошлась по своим мысленным архивам с травмами паховой области. Но она осталась спокойной.

– Я пойду с тобой, – сказал Несрин, темные глаза загорелись. – Я могу показать тебе город – возможно, дом моего дяди.

Шаол только ответил:

– Хотелось бы, – прежде, чем Несрин поцеловала его в щеку.

– Я увижусь с ними сейчас на час или два, – сказала Несрин. – Затем встреча… ты знаешь. Я вернусь сегодня днем. И продолжу… то дело…

Осторожные слова. Ирэн не винила ее. Не с оружием, уложенным на столе в спальне Несрин, едва видимой через приоткрытую дверь. Ножи, мечи, несколько луков и колчанов… У капитана был небольшой оружейный склад в комнате.

Шаол только хмыкнул одобряя, слегка улыбнувшись, когда Несрин подошла к дверям. Капитан остановилась на пороге, ее улыбка была шире, чем раньше, чем когда-либо видела Ирэн.

Надежда. Полная надежды.

Несрин закрыла дверь со щелчком.

Один на один, снова в тишине, все еще чувствуя себя незваным гостем, Ирэн скрестила руки на груди.

– Могу я добиться от тебя что-нибудь, прежде, чем мы начнем?

Он просто направился в свою спальню.

– Я бы предпочла гостиную, – сказала она, схватив ее сумку с припасами, которую Каджа поставила на столе в фойе.

– Я предпочел бы быть в постели, находясь в агонии.

Он добавил через широкое плечо:

– И, надеюсь, на этот раз ты не упадешь в обморок.

Он легко переместился со стула на кровать и начал расстегивать куртку.

– Скажи мне, – сказала Ирэн, задерживаясь в дверях. – Скажи мне, что я сделала, что расстроило тебя.

Он снял пиджак.

– Ты имеешь в виду то, что показала меня как какую-то сломанную куклу своим ученицам, и заставила их вытаскивать меня с лошади, как какую-то варенную рыбёшку?

Она застыла, вытаскивая нужные лекарства, прежде чем положить сумку на пол.

– Много людей помогают тебе здесь, во дворце.

– Не так много, как ты думаешь.

– Торре – это место обучения, и люди с твоей травмой не приходят часто – не тогда, когда мы обычно должны прийти к ним. Я показывала помощникам вещи, которые могут помочь с бессчётным числом пациентов в будущем.

– Да, твой ценный, разбитый пациент. Посмотри, насколько я сломлен. Как послушен.

– Я не это имела в виду, и ты это знаешь.

Он сорвал рубашку, почти разорвав ее по швам, когда он поднял ее над головой.

– Это было какое-то наказание? За службу королю? За то, что я из Адарлана?

– Нет. – Он считал, что она может быть такой жестокой, непрофессиональной. – Это именно то, что я только что сказала: я хотела показать им.

– Я не хотел, чтобы ты им показывала!

Ирэн выпрямилась.

Шаол задыхался сквозь зубы.

– Я не хотел, чтобы ты меня провоцировала. Позволив им ухаживать за мной. – его грудь вздымалась, легкие под мышцами работали как гармоника.

– Ты хоть представляешь на что это похоже? Чтобы прийти к, – он ​​махнул рукой на нее, ее тело, ноги, спину – к этому?

У Ирэн было ощущение, что земля ускользнула из-под ног.

– Я знаю, что это сложно…

– Наверное. Но ты сделала это еще сложнее сегодня. Ты заставляешь меня сидеть здесь в основном голым в этой комнате, и все же я никогда не чувствовал себя более обнаженным, чем сегодня утром. – он моргнул, как бы удивившись, что он это озвучил, – удивился, что признался в этом.

– Я… я сожалею.

Это все, что она могла придумать, что сказать.

Его горло подпрыгнуло.

– Все, что я думал, все, что я планировал и хотел… Исчезло. Все, что у меня осталось, это мой король, и этот смешной, тонкий клочок надежды на то, что мы переживем эту войну, и я смогу сделать что-то из этого.

– Из чего?

– Из всего, что разрушилось в моих руках. Всего.

Его голос надломился.

В его глазах читалась острая боль. Позор или печаль, Ирэн не знала.

И она не хотела знать, что это было или что с ним случилось. Что вызывало боль в его глазах. Она знала, знала, что ему пришлось столкнуться с этим, пришлось говорить об этом, но…

– Прости, – повторила она. Целительница холодно добавила:

– Я должна была учитывать твои чувства по этому поводу.

Он долго смотрел на нее, затем снял ремень с пояса. Затем снял сапоги. Носки.

– Ты можешь оставить штаны, если… если хочешь.

Он снял их. Потом ждал.

Все еще полный гнева. Он все еще смотрел на нее с таким негодованием в глазах.

Ирэн сглотнула один раз. Два. Возможно, ей надо было позавтракать.

Но, уйти, даже из-за этого… У Ирэн было такое чувство, что если она уйдет от него, если он увидит, что она повернула назад…

Целителям и их пациентам нужно доверие. Связь.

Если бы она повернулась к нему спиной и ушла, она не думала, что эту трещину можно будет починить.

Поэтому она жестом предложила ему переместиться в центр кровати и повернуться на живот, затем села на край кровати.

Ирэн провела рукой по позвоночнику.

Она не учитывала – его чувства. Что он может иметь их. То, что преследует его…

Его дыхание было быстрым. Затем он сказал:

– Чтобы внести ясность: ты обижаешься на меня или на Адарлан в общем?

Он уставился на отдаленную стену, вход в комнату для купания, закрытую деревянным резными дверями. Ирэн крепко держала руку, опустив её на спину, даже когда стыд пронзил девушку.

Нет, она была не в лучшем виде в последние несколько дней. Даже близко.

Этот шрам на верхушке его спины был резким в предутреннем свете, тень ее руки на его коже.

Тварь, которая ждала в этом шраме… Ее магия снова отшатнулась в непосредственной близости. Она слишком устала прошлой ночью и была слишком занята этим утром, чтобы даже подумать об этом. Созерцать то, что она могла видеть, могла сражаться – и то, что он мог бы вынести.

Но он выполнил слово, дал указания девочкам, несмотря на ее глупые, бесчувственные ошибки. Она предположила, что может только вернуть благосклонность, делая то же, что и обещала.

Ирэн застыла. Не было никакой подготовки к этому, она не знала. Не хватало крепкого дыхания, чтобы сделать это менее мучительным. Для любого из них.

Ирэн тихо предложила Шаолу кусок кожи.

Он стиснул зубами и сжал.

Она уставилась на него, его тело сжалось от боли, лицо не читалось.

Ирэн сказала тихо:

– Солдаты из Адарлана сожгли мою мать, когда мне было одиннадцать.

И прежде, чем Шаол смог ответить, она положила руку на шрам.

Глава 16

Здесь была только тьма… И боль…

Он взревел, отдалённо осознавая, что во рту у него кусок кожи, а горло воспалилось от криков.

Сожгли заживо. Сожгли заживо. Сожгли заживо.

В пустоте вокруг него вспыхнул огонь. Появилась женщина с золотисто-коричневыми волосами и кожей похожего цвета, которая надрывалась в крике, взывая к небесам. Также он видел сейчас изуродованное тело на пропитанной кровью постели. Отрубленную голову, покатившуюся по мраморному полу.

Ты это сделал. Ты это сделал. Ты это сделал.

Теперь же он смотрел на девушку с глазами цвета синего пламени и волосами из чистого золота, что нависла над ним с кинжалом в руке, который поднялся вверх и наклонился под нужным углом, чтобы пронзить его сердце.

Он думал об этом. Иногда он даже мечтал о том, чтобы она не остановилась. Шрам на его лице… Он остался с тех самых пор, когда она ударила его рукой и впилась в кожу ногтями. Тогда она впервые ударила его. Это было жалкое желание, о котором он думал, когда смотрел в зеркало. Он вспомнил тело, лежащее на кровати, холодную комнату и тот крик. Ошейник на загорелой шее, и улыбку, что никак не могла появиться на лице, которое он любил. Сердце, предложенное им и упавшее на деревянный настил речных доков. Ассасина, что уплыла в далёкое королевство, и королеву, что вернулась оттуда. Хороших людей, висевших на воротах замка.

Все эти воспоминания находились внутри этого тонкого шрама. Всё, что он не мог простить или забыть.

Пустота вокруг него показывала ему всё это снова и снова. Она набросилась на его тело раскаленными кнутами с острыми наконечниками, заставляя его переживать всё это вновь и вновь.

Она показала ему его мать. Его брата. И отца.

Всё, что он оставил. Провалил. Всё, что он ненавидел и то, кем он стал.

Границы между последними двумя почти стёрлись.

А ведь он пытался. Пытался все эти недели и месяцы…

Пустота внутри него не хотела этого знать. Огонь чёрного цвета заструился по его кровеносным жилам, стараясь загасить эти мысли.

Полыхающая роза, оставленная на туалетном столике. Последние объятия его короля.

Он старался. Старался не терять надежды, но всё же…

Девушки, ростом с детей, снимавшие его с лошади. Показывая в его сторону пальцем и толкая его.

Вспышка боли, где-то глубоко в нижней части позвоночника, и он уже не может дышать, не может даже вскрикнуть…

Полыхнул белый свет.

Трепетание. Где-то далеко-далеко.

Не золотое и не красное, и не цвета синего пламени. Но белое, как солнечный свет, яркий и чистый.

Мерцание сквозь темноту, похожее на молнию, дугой вспыхивающую в ночном небе…

Затем боль вновь сходилась в одной точке.

Глаза его отца – полыхающие гневом глаза его отца, когда он объявил, что уходит в королевскую гвардию. Кулаки. Его мать умоляет остаться. Страх, отразившийся на её лице в тот день, когда он видел её в последний раз, когда он покинул Аньель. Тот день, когда он в последний раз видел свой город, свой дом. Своего брата, маленького и жмущегося позади отца.

Брат, которого он продал. Брат, которого он оставил.

Тьма сжалась, превращая его кости в пыль.

Это убьет его.

Всё это убьет его, эта боль, эта… бесконечная пустота, уходящая в никуда.

Возможно, это является милосердием. Он не был полностью уверен, что его присутствие… его присутствие там чем-то поможет. Этого недостаточно, чтобы пытаться и дальше. И вообще возвращаться.

Тьме нравилось это. Казалось, что она пирует этими мыслями.

Даже когда она сжала его кости в тиски. Даже когда она заставляла его кровь вскипать в жилах, и он стонал и стонал от боли…

Белый свет врезался в него. Ослепил.

Заполнил эту пустоту.

Темнота вскрикнула, отступая назад, а затем, как волна, поднялась вокруг него…

Только чтобы отскочить от сердцевины того белого света, который обернулся вокруг него, подобно скале, с которой тьма справиться уже не смогла.

Свет в бездне.

Он излучал тепло, тишину и доброту. Он не бросился в темноту.

Как будто он долго жил в такой темноте и понимал, как это работает.

Шаол открыл глаза.

Рука Ирэн соскользнула с его позвоночника.

Она уже отворачивалась от него, пытаясь дотянуться до его отброшенной в сторону рубашки, лежащей на ковре в спальне.

Он успел заметить кровь, прежде чем она смогла скрыть её.

Выплюнув изо рта кусочек кожи, он схватил её за запястье, чувствуя, как же громко он дышит.

– Тебе больно.

Ирэн вытерла нос, рот и подбородок, прежде чем повернулась к нему лицом.

Однако следы крови, которая сейчас впитывалась в её платье, нельзя было скрыть.

Шаол резко поднялся.

– Святые боги, Ирэн…

– Я в порядке.

Слова были сказаны сердитым тоном, а из её носа все ещё капала кровь.

– Такое… Такое у тебя в порядке вещей? – он наполнил свои лёгкие воздухом, чтобы позвать кого-то, кто смог бы привести ещё одного целителя.

– Да.

Лгунья – она ответила не сразу, и он распознал ложь. Видел он ложь также в том, что она хотела встречаться с ним взглядом. Шаол открыл рот, но она положила свою руку на его, опустив окровавленную рубашку.

– Я в порядке. Мне просто нужен… отдых.

Она предстала перед ним с кровью, текущей из её носа и окрашивающей в алый цвет её подбородок и рот.

Ирэн снова прижала рубашку к носу, когда из носа потекла новая струйка.

– По крайней мере, – сказала она сквозь ткань, – предыдущее пятно теперь подходит моему платью.

Жалкая попытка перевести всё в шутку, однако он мрачно улыбнулся.

– Я думал, что это часть платья.

Она одарила его измученным, но ошеломленным взглядом. – Дай мне пять минут, я смогу вернуться туда и…

– Ложись. Прямо сейчас.

Он подвинулся, освобождая ей место на матрасе.

Ирэн обследовала взглядом подушки, приметила кровать, достаточно большую даже для четверых людей, которые могли спокойно спать на ней рядом друг с другом. Со стоном она прижала рубашку к лицу, упала на подушки, отбросила свои туфли и подняла ноги вверх. Она задрала голову вверх, чтобы остановить кровотечение.

– Чем я могу тебе помочь? – спросил он, наблюдая, как она безучастно смотрит на потолок. Она сделала это, помогая ему, несмотря на всё паршивое настроение, в котором он пребывал ранее…

Ирэн только покачала головой.

В тишине он наблюдал, как она прижимает рубашку к носу. Снова и снова просматривалась кровь. Пока, наконец, не замедлилась. Пока не остановилась.

Её нос, рот и подбородок были красными от крови, её глаза затуманились либо болью, либо истощением. Возможно, и тем, и другим.

Поэтому он и не заметил, как спросил у неё:

– Как?

Она знала, что он имел в виду. Ирэн посмотрела на пятно крови в области грудной клетки.

– Я дотронулась до шрама, и он был таким же, как и раньше. Стена, на которую не действует моя магия. Я думаю, эта тьма показала мне… – Её пальцы сжались на рубашке, когда она прижала её к кровавому пятну, что просачивалась сквозь ткань платья спереди.

– Показала… Что?

– Морат… – выдохнула она. Он мог поклясться, что даже птицы в саду замолкли. – Я увидела некоторые воспоминания, запертые глубоко в тебе. Увидела огромную крепость чёрного цвета, наполненную ужасами. Армию, что ждёт своего часа в окружающих её горах.

Его кровь застыла в жилах, когда он понял, чьи воспоминания могут находиться внутри него.

– Это было реальностью или… просто какими-то манипуляциями, способными ввести тебя в заблуждение? – Именно так были использованы его собственные воспоминания.

– Я не знаю, – призналась Ирэн. – Но потом я услышала твой крик. Не здесь, но… там.

Она снова вытерла нос.

– И я поняла, что моя атака этой сплошной стены было… Я думаю, что это было своего рода отвлечением. Манёвром. Поэтому я последовала за звуками твоего крика. К тебе.

В это место глубоко внутри него.

– Это существо было так сосредоточено на том, чтобы разорвать тебя на части, что не увидело моё приближение.

Она вздрогнула.

– Я не знаю, помогла ли я чем-нибудь, но… Я не могла этого вынести. Не могла смотреть на это и слушать твои крики. Я напугала его своими действиями, но я не знаю, будет ли оно ждать меня в следующий раз. Вспомнит ли оно меня. У этого существа есть… сознание. Оно не живое, а как будто чья-то освобождённая память.

Шаол кивнул, и между ними повисла тишина. Она снова вытерла нос, теперь его рубашка была вся покрыта кровью, а затем положила её на стол рядом с кроватью.

В течение нескончаемых минут солнечный свет скользил по полу, а ветер шевелил пальмовые ветви.

Тогда Шаол сказал:

– Я сожалею. О твоей утрате…

Размышляя о том, когда это случилось, Шаол пришёл к выводу, что всё это, вероятно, произошло через несколько месяцев после того, как в жизни Аэлины случился её собственный кошмар.

Как же их много – детей, в чьей памяти Адарлан оставил такие глубокие шрамы. Если Адарлан вообще оставил их живыми.

– Она сочетала в себе самые лучшие качества, какие только могут быть, – сказала Ирэн, повернувшись на бок, чтобы посмотреть на окна сада за кроватью. – Она… я поняла это, потому что она…

Ирэн замолчала.

– Она сделала то, что сделала бы любая мать, – закончил он за неё.

Девушка кивнула.

Как целители, они были одними из первых жертв. И продолжали быть гонимыми даже после того, как исчезла магия. Адарлан всегда безжалостно охотился на одаренных магией целителей. Возможно, их продавали Адарлану даже собственный народ, просто чтобы получить из этого какую-то лёгкую наживу.

Шаол сглотнул. После одного удара сердца он сказал:

– На моих глазах король Адарлана жестоко убил женщину, которую Дорин любил, и я не смог ничего сделать, чтобы остановить это. Чтобы спасти её. И когда король собрался убить меня за все мои действия по его свержению… Дорин вмешался. Он завладел вниманием своего отца и купил мне время на побег. И я побежал… Я побежал, потому что… больше не было никого, кто смог бы продолжить восстание. Чтобы рассказать обо всём этом людям, которые в этом нуждались. Я позволил ему остаться с отцом и столкнуться с последствиями, и я… просто убежал.

Она молча наблюдала за ним.

– Хотя бы сейчас он в порядке.

– Я не знаю. Он свободен… Он жив… Но в порядке ли он? Он страдал. Много страдал. Причём так, что я даже не знаю, с чего начать… – его горло сжалось так, что стало больно. – Это должен был быть я. В моих планах должен был страдать я, а не он.

Слеза покатилась по её переносице.

Шаол стёр её пальцем, прежде чем эта солёная капелька смогла попасть на другую сторону.

Ирэн долго смотрела на него, не отводя взгляда. Из-за слёз её глаза сияли на солнце. Он не знал, сколько времени прошло. Сколько ей понадобилось сил на то, чтобы пробиться сквозь эту темноту… Хотя бы чуть-чуть.

Дверь в комнату открылась и закрылась, причём достаточно тихо, и он сразу понял, что это Каджа. Однако её появление заставило Ирэн отвести от него взгляд. Без её взгляда ему стало холодно. Спокойно и холодно.

Шаол сжал кулак, эта слеза, что пустила Ирэн, просочилась сквозь его кожу, и он едва сдержал себя от того, чтобы повернуть её лицо к себе вновь. Прочитать все её мысли, смотря ей в глаза.

Её голова поднялась вверх так быстро, что чуть не ударила его в нос.

Золото в глазах Ирэн вспыхнуло.

– Шаол, – выдохнула она, и он подумал, что, возможно, впервые она назвала его по имени.

Но она смотрела вниз, буквально заставив его сделать тоже самое.

Её взгляд был устремлён не на его обнажённый торс, не на голые ноги.

А на пальцы.

На пальцы ног, которые медленно сжимались и разжимались. Словно пытались вспомнить движение.