Текст книги "Пойманные под стеклом (ЛП)"
Автор книги: Сара Кроссан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Ну, оставался только один вопрос: хотел ли он тоже этого? Конечно, со стороны это выглядит по другому, то как много времени мы проводим вместе, или как он обращается со мной. Так часто как мог, он делился со мной запасным кислородным баллоном, навещал меня, если я была больна. Так что меня особо не удивляет, что мама считает, что у него есть чувства ко мне, которых у него совершенно нет. Собственно даже менее романтичные люди делали бы это.
Например: на прошлой неделе я забыла материалы в школе, которые были мне нужны для домашних заданий по технологии: когда я рассказала об этом Квинну через IPad, он отключился, побежал назад в школу, забрал вещи и принес их мне и поспешил домой, чтобы вовремя быть к ужину.
–Если бы я была мальчиком, ты бы не говорила что-либо подобное, – жалуюсь я ей. Ее упрямство и неосведомленность нервирует меня и расстраивают. Какой разочарованной она должна быть, чтобы давить на меня таким образом?
Мы останавливаемся под фонарем, где я могу разглядеть каждую складку на ее лице и все лопнувшие сосуды в ее глазах, и сразу же досада сменяется смятением. Как я могу злиться на нее, на маму, которая выглядит такой старой и усталой, работает на износ, чтобы у меня был воздух, чтобы дышать.
–Если бы ты была мальчиком, я хотела бы , чтобы ты женилась на богатой женщине. Тогда ты смогла бы бегать, карабкаться, целоваться и делать все, что доставляет тебе удовольствие, не сдерживая себя. Я желала бы, чтобы у тебя было все, что тебе было недоступно. Квинн кажется милым, он умен и ... он богат. Ты можешь влюбиться в богатство или бедность. Почему не в Премиум, а?
Я хотела бы закричать, но я не делаю этого! Я люблю одного Премиум! А по правде, потому что мне хорошо с ним. И мне все равно, как он богат. И если бы он был нищим вторым, это было бы так же прекрасным.
Все же вместо этого я говорю: – Мне только шестнадцать, мама.
–А через два года тебе будет восемнадцать, мне сорок девять, а твоему отцу пятьдесят. Подумай однажды над этим.
Подумать об этом? Я всю свою жизнь думаю о Квинне Каффри, потому что мне хорошо с ним. Но это не играет никакой роли, сколько я думаю об этом и как сильно я хочу быть с ним, так как все равно он не хочет меня. Он не хочет чувствительного интровертированного книжного червя.
–Все те чувства, которые ты описываешь, Квинн не испытывает ко мне, – я слышу себя неожиданно ясно и однозначно. Я никогда не высказывала этого так громко, и слезы подкатили к глазам. Я просто смотрю на свою маму.
–Действительно верно ли это? – спрашивает она.
В этот момент мой IPad вибрирует. Сообщение от Квинна: "Я думал мы встретимся после школы за клубничным коктейлем. Все в порядке?"
-Подумай над этим, – повторяет моя мать.
Очередь на прививку растянулась от кабинета медсестры до конца проклятого спортзала. Я умираю от голода, потому что у меня, собственно, обеденный перерыв, но в это время очередь короче, именно потому я стою здесь. Не то что я особо хочу этого, так как ненавижу шприцы. Но школьные динамики каждый час передают напоминание о прививке, так что проще ее сделать.
Я жду уже двадцать минут и коротаю время за повторением формулы для теста по физике, когда Райли и Феррис небрежной походкой подходят ко мне.
–Спасибо, мужик, что занял нам места, – говорит Райли.
–Да, по-настоящему мило с твоей стороны, приятель, – соглашается Феррис.
Я поворачиваюсь и смотрю на очередь. Вокруг злющие взгляды школьных товарищей. Ясно, на них нельзя обижаться. – Ребята, встаньте в конце, – я показываю на конец прохода, где заканчивается очередь.
Но Феррис просто хмыкает и проталкивается вдоль стены, пока не встает прямо передо мной. Райли следует за ним. Так как ученики за нами значительно младше, они не осмеливаются высказаться громко, а довольствуются тихим перешептыванием. – Идешь после школы играть в футбол? – спрашивает Райли и тыкает меня в грудь.
-Эй, осторожней – рычу я, толкая его назад.
-Но нам нужен вратарь.
–А ты определенно стоишь на подаче мячей, не так ли? -ухмыляется Феррис. Я закатываю глаза, достаю IPad и листаю его, чтобы проверить контроль оценок.
–Не пойдет, – говорю я. -Мой старик ворчит о моих отметках, – Феррис и Райли косятся на мой экран.
-Оу, – только и произносит Райли.
Феррис смеется. – Ну, Квинн, ты должен сказать своему старику, что нельзя иметь все: хороший вид, деньги, ум. Где-то что-то теряется.
Больше всего мне хочется сказать Феррис, что вторые и третьи не пишут "на угад" и я рад, что мой отец не доволен моими оценками. По крайней мере они всегда лучше чем его. Но Райли и Феррис уже погружены в какие-то игры на их IPad, много не надо, чтобы отвлечь их.
Внезапно кто-то хватает меня за руку, и когда я поднимаю глаза, там стоит самая прекрасная девочка, которую я когда-либо видел. У нее большие зеленые глаза, из которых так и искрится ярость, ее длинные волосы совершенно растрепаны. Она выглядит так, как будто собирается меня побить. А я улыбаюсь ей.
–Скажи-ка, как тебе? Я стою тут уставшая до изнеможения, а два твоих маленьких приятеля просто подходят небрежной походкой и встают впереди? – шипит она.
У Райли и Феррис в ушах наушники и они ничего не слышат. Я же напротив понял каждое слово, но все же не отвечаю, так как моя язык парализовало. Такого никогда не происходило со мной.
–Эй? Кто-нибудь есть? – она машет рукой перед моим лицом, но я все также пристально смотрю на нее. Каким-то образом я умудряюсь закрыть рот. Когда она понимает, что от меня ничего не добьется, разворачивается и хватает Ферриса за локоть и кричит: -Идите и встаньте в конец!
–Чего надо? – шипит он, наполовину развернувшись, и вытаскивает наушники.
-Там позади – конец очереди!
–Кто сказал? Ты? – он смеется. Райли тоже разворачивается и тоже вытаскивает наушники.
-Что здесь происходит?
–Старик, здесь важничают и хотят наши места в очереди, – говорит Феррис.
–Эй, а теперь расслабьтесь, – я встаю между этими двумя и девочкой. – Вы действительно неправы.
Феррис встает перед девушкой и раздувается:
-Смотри с кем ты связываешься, сладкая.
–Я не боюсь тебя. Ты надутый премиум-мешок. Ты думаешь, что можешь делать все что за хочешь? – говорит она и отодвигает меня в сторону.
Я смотрю на ее мочку уха: никакого фиолетового круга. Она же напротив должна сразу видеть наши татуировки, что еще больше привело ее в ярость.
–Да, действительно, я позволяю себе кое-что, – отвечает Феррис и поднимает брови.
Я бы лучше предостерег ее, чтобы она не связывалась с этими двумя, так как они могут поднять руку и на девушку, но я думаю, что мои слова не произвели бы впечатление на нее.
–Боже, какие же вы жалкие, – сопит она и потом смотрит на меня. – У тебя замечательные друзья.
И прежде чем я успеваю извиниться за них обоих она убегает.
–Что за номер все же это был? – шиплю я.
–Правда, что за тупица, – говорит Феллис. – Стандартная работяга.
–Я не имею в виду ее, а вас. Когда вы наконец повзрослеете?
–Мы? Ты наверное шутишь, – говорит Райли.
–Он шутит, – повторяет Феррис.
С меня хватит. Я устал стоять в очереди, и меня достало везде таскаться с этими двумя идиотами. Я хватаю свою сумку и бегу вслед за девочкой.
–Квинн! – кричит мне Феррис. – Скажи Беа, что я позвоню ей вечером, – но я игнорирую его и просто иду дальше.
Девочка не встала снова на свое место в очереди, а целенаправлено идет в столовую, и направляется выбирать еду. На смотровом табло вспыхивает дневное меню.
-Они не всегда так плохи, – говорю я.
Она заметила, что я иду следом за ней, и ошеломленно оборачивается:
– Снова ты?!
– А ты рада? – спрашиваю я, хоть это и не выглядит так.
– Мечтай дальше, парень, – говорит она и обращается к мужчине за прилавком.
В ожидании я наблюдаю за тем, что она взяла – сухой хлеб для тостов – и заказываю то же самое. Тип за прилавком ухмыляется. Девочка же нет. Она спешит к кассе, расплачивается и ищет столик у окна. Я бегу следом и подсаживаюсь к ней.
– Я договорилась о встрече, – она пытается отделаться от меня и смотрит сначала на настенные часы, потом в окно.
Я предусмотрительно молчу, ведь то, что она мне сказала, могло означать, что она ждет своего парня.
– Собственно, я хочу перекусить, после школы у меня нет на это времени, – говорю я. Но она не поднимает взгляд. Волосы падают ей на лицо и она закалывает пару прядей за ушами.
–По правде сказать, я устал, каждую неделю получать уколы, – пытаюсь я снова. – Что же это на этот раз?
–Зеленый грипп, – она кусает свой тост и указывает на вращающуюся доску объявлений над нашими головами, на которой неоновыми буквами светится "Зеленый грипп".
Я громко смеюсь и надеюсь, что это хотя бы заставит ее улыбнуться. Но это не работает. Она делает глоток воды и изучает меня взглядом.
–Разве в прошлом месяце не было Зеленого гриппа? – спрашиваю я.
– Неа, это был Медленный грипп. Просто следи за сообщениями.
–Их слишком много, поэтому я больше не вникаю в подробности.
Она пытается игнорировать меня, трудно это не заметить. Но она прекрасней любой другой девушки, которых я встречал, таинственная и красивая, и я хочу познакомиться с ней любой ценой, в крайнем случае, даже против ее воли. Кроме того я хочу прикоснуться к ней, и конечно, чтобы она касалась меня.
– Я больше не смотрю на все эти прививки. Иногда я думаю, было бы лучше заболеть одной из этих болезней, чем каждую неделю новый укол, – я суечусь дальше, в надежде развязать беседу. И постепенно она налаживается.
Она бросает быстрый взгляд налево и направо, вытирает тыльной стороной руки рот и шепчет:
-Эти прививки – самый чистый яд.
Я киваю согласно и лихорадочно пытаюсь понять, почему она говорит что-то в этом роде. Вместо того чтобы придумать первоклассный ответ, я говорю полную глупость, первое что приходит в голову. -Ты боишься игл? Или что-то в этом роде?
-Нет, не боюсь, – вздыхает она.
Наверное, она думает, что я не воспринимаю его всерьез. Никак не могу понять, почему она против прививок и как общаться с ней дальше. Итак я просто сижу там и пялюсь на нее. Пока она не отворачивается и не начинает есть свой тост.
-Я встану в очередь еще раз. А ты? – спрашиваю я.
–Нет. Я хожу только к определенной медсестре, к сестре Келли. Она очень хорошо делает уколы. Ты должен попробовать, – она встает.
-Как тебя зовут? – спрашиваю я.
–Зачем? – ее голос звучит скорее дружелюбно. Я верю,ей действительно интересно, почему я хочу знать ее имя.
-Просто так, – пожимаю я плечами.
–Алина, – отвечает она, уже уходя. Ее поднос остался на столе.
Нет никакого смысла идти за ней, она ясно дала понять, что не заинтересована во мне. Я доедаю мой тост, а также остатки ее, и иду назад в очередь на прививку.
Феррис и Райли уже практически у кабинета медсестры. Я продвигаюсь вперед к ним, мимо всех школьных товарищей, которые провели весь обеденный перерыв в ожидании.
–Ты протискиваешься вперед? – шипит Райли.
–Освободи место, – говорю я и отталкиваю его в сторону локтем.
–Мы только что видели Беа, – говорит он.
Феррис поднимает брови. – На ней была красивая футболка в обтяжку, – замечает он. – Не понимаю, почему ты не заходишь с ней дальше, – он держит руку перед ртом и взрывается от смеха. Не думая, я ударяю его кулаком в живот так сильно, что он сгибается.
–Эй, это же шутка, – стонет он.
–Остынь немного, Квинн, – Райли хлопает Ферриса по спине.
Я же оглядываюсь вокруг в поисках Беа, но нигде не вижу ее. Некоторое время я просто стою там и смотрю на стеклянную дверь комнаты медсестры, и тогда я меняю свое решение. Я не хочу никакой прививки.
Сайлас уже дома. Через балконную дверь я вижу, как он сидит на полу и рассматривает цветок лаванды.Он придавливает землю пальцами, встает,наклоняет голову и, довольный собой, переходит к следующему растению. Шесть больших ящиков с различной рассадой стоят в ряд на балконе. Сайлас настолько сконцентрирован, что совершенно не слышит писка, с которым открывается внешняя и внутренняя двери, когда я захожу.
Он испуганно вскрикивает , когда я касаюсь его плеча. – Проклятье, Алина. Ты чего так подкрадываешься?
-Даже не думала.
Рефлекторно Сайлас осматривает пустой балкон со всех сторон и подает мне знак следовать за ним внутрь. – Лучше присядь, – говорит он.
Так как я знаю эту формулировку только из фильмов, потому не понимаю, что именно я должна сделать. Сайлас включает телевизор и выбирает музыкальный канал. Там играет музыка для танцев, которую он ненавидит. Все равно он увеличивает громкость и опускается на диван. Я сажусь рядом с ним.
–Абель исчез, – шепчет он.
–Что? – спрашиваю я, хотя очень хорошо поняла его.
–Абель исчез, – шипит он. – Он несколько дней не был в школе. Я думал, он болен или что-то подобное. Сначала я не волновался. Пока сегодня не зашел к нему, чтобы проверить, что случилось. Но там никого не было. Соседка сказала мне, что уже некоторое время не видела его. Ты знала, что он живет один?
–Нет.
–Как бы то ни было, соседка хотела подать заявление о розыске. Возможно, это поможет.
–Я видела его на следующий день после миссии и мы договорились сегодня пообедать вместе, – я не упоминаю, как я расстроена и обижена, что он меня обманул. Я так же не говорю то, что пропустила школу, потому как не смогла бы вынести болтовню мистера Бенбари об алгоритмах в этом состоянии. – Может он покинул Купол?
–Я тоже надеялся на это, потому и отправился к пограничному почту, чтобы посмотреть список выехавших. Я говорю тебе, Алина. Он исчез. В никуда. И это не все: его имени больше нет в системе. Официально он не существует.
–Что насчет журнала в школе?
–Уже пробовал. Под его именем ни на один курс никто не зарегистрирован.
Я пристально смотрю на полуголых танцоров на экране. Музыка слишком громкая. Я не могу думать. Я бы охотно выключила звук и посидела бы в абсолютной тишине. Но тогда есть вероятность, что нас услышат. Проклятье. Я знаю, что случилось, если человек больше не числится в куполе. Не числится обозначает: навсегда. Не числится значит: мертв.
Долгое время мы просто сидим молча. Иногда Сайлас смотрит на меня, но мой взгляд направлен на экран. Я сосредоточена, концентрируюсь, чтобы не думать о своих родителях, о том, что с ними произошло два года назад, когда они исчезли в один день, и мы больше никогда ничего не слышали о них. Конечно, мы ни на секунду не поверили в сказку, которую министерство скармливало прессе: как будто они проскользнули мимо пограничников и сбежали. Все равно мы были вынуждены преподносить это информации каждому, кто спрашивал о маме и папе, если не хотели тоже исчезнуть.
Пытается ли Сайлас убедить меня, что Абель мертв? – Ты думаешь они стерли его из системы? – спрашиваю я.
Сайлас вздыхает и почесывает затылок. – Это не имеет смысла. Абель не знает ничего. Он только-только присоединился к нам.
Его взгляд блуждает по балкону. Определенно он думает, нужно уничтожать растения или нет. У нас же нет разрешения на это. И не только в этом проблема: они захотят знать, откуда они у нас, и у нас нет хорошего ответа. Сайлас мой кузен, ему восемнадцать, он на два года старше меня и уже практически взрослый. Если он будет вынужден уничтожить растения, то Сайлас сделает это. Но сначала попробует найти альтернативу. Он слишком много вложил в них, чтобы сдаться без боя.
–Что они сделают с ним? – спрашиваю я, представляя Абеля прикованного к стулу, как его избивают или вешают вверх ногами, втыкают иголки под ногти. И последнее, что приходит мне в голову, то как его выкидывают из Купола, без кислорода, чтобы он умер от его нехватки .
Я поворачиваюсь к Сайласу. Видимо я выгляжу окаменевшей, так как он похлопывает меня по плечу и улыбается. – Нам просто нужно быть осторожнее, – говорит он. – Мы слишком часто пропускаем школу, а привлекать сейчас лишнее внимание нельзя. Мы можем и дальше медитировать, но больше никаких ночных тренировок, это слишком опасно.
–Но мы должны помочь Абелю! Господи, это все моя вина. Нам нужно было остановить операцию, когда первый камень пролетел мимо.
–Какой первый камень?
–Добыча черенков... не совсем прошла по плану, – осторожно выдаю я.
–И почему ты говоришь это только сейчас? – Сайлас подвигается ко мне.
–Мы думали, что отделались бы.
–Проклятье. Алина! Либо мы делаем это точно по плану, либо прекращаем операцию, ты же знаешь это! – кричит он на меня. Что в принципе не так уж и важно, так как мне и без того очень плохо. – Окей, давай подумаем.
–Нам нужно к Петре, – говорю я.
–Не пойдет. Если мы покинем Купол так быстро после последнего путешествия, то будем замечены.
–Но мы не справимся с этим одни. Риск огромен. Нам нужна помощь. Сайлас.
–Давай успокоимся. Абель в порядке. Давай затаимся на пару дней и посмотрим, как обстоят дела. Окей?
–Сайлас... – начинаю я.
–Окей? – повторяет он, на этот раз настойчивее.
–Окей, – говорю я, в действительности думая совершенно по другому. Хорошо, мы защищаем себя, но что с Белем? Сопротивление– это семья, и если это касается одного из нас, то и всех остальных тоже. И что если Сайлас ошибается и Абелю плохо? Что я могла бы для него сделать? Даже не зная, где он.
Сайлас кивает в направлении балкона, и мы снова выходим наружу. Я смотрю на стеклянную стену Купола. Сайлас растирает листок лаванды и нюхает его. -Невероятно! Понюхай, какой аромат, – он держит свою руку прямо у меня под носом и я глубоко вздыхаю, очищая голову от ужасающих мыслей об Абеле.
–Что, если соседи увидят горшки с цветами? – спрашиваю я.
–Они подумают, что они искусственные, также как и их собственные.
Вероятно он прав: у большинства наших соседей на балконе пластиковые горшки. Почему они должны подумать, что с нашими что-то не то?
–Главное, чтобы никто не заметил, как ты их поливаешь, – подливаю я масла в огонь.
–Почему? Старые Ватсон тоже поливает его растения. Когда я спросил его зачем, он ответил, что это напоминает ему о прошлом – о том, какими были вещи. Бедный человек. Он едва мог говорить из-за волнения.
Сайлас встает и стряхивает пару крошек земли со штанов, когда свет камеры превышения скорости освещает улицу. Кого-то поймали.
Я смотрю вниз. Трамвай катится по рельсам, а пешеходы плетутся по тротуару. В Куполе запрещено бегать без баллона с кислородом, ходить быстрее трех километров в час, камеры слежения за скоростью следят за этим, так же как и смотрители. Поэтому Сайлас и я тренируемся ночью под мостом или в узких переулках, где нас никто не видит и не регистрирует используемый воздух. Нет, речь не идет о тайном потреблении кислорода. Скорее наоборот, мы хотим сократить его потребление.
Пару раз мы практически попались. Нас заметил надсмотрщик, и нам пришлось по– настоящему быстро бежать, закрыв лица лыжными масками, чтобы нас не узнали на фото с камер наблюдения.
Как раз в тот момент, когда мы хотим покинуть балкон, в квартире загорается свет. Дядя Гидеон и Тетя Херрит вернулись и снимают обувь в коридоре. Они обнимают нас и опускаются на диван, измученные после двенадцатичасового рабочего дня в сельскохозяйственном подразделении Биосферы. Хорошая работа по сравнению с другими: они дышат свежим воздухом и по возможности, выносят овощи и фрукты, так что мы могли пробовать настоящие, выращенные в земле продукты. Это могли себе позволить только Премиум, мы вторые должны питаться синтетически обогащенным витаминами хлебом и йогуртом из искусственных плодов.
У Херрит и Гидеона красные пятна на униформе.
–Урожай ягод? – спрашиваю я.
–Наш десерт, – Гидеон осторожно вытаскивает маленький одноразовый бумажный пакет со зрелой малиной из кармана брюк.
Сайлас нервно искривляет лицо и нетерпеливо переступает с ноги на ногу.
–А это тебе, – моя тетя достает росток малины с тремя ягодами из сумки. – Этого достаточно, чтобы попробовать вырастить что-то большее?
–Отлично, супер! – сияет Сайлас.
–О небеса, что вы слушаете? – спрашивает Херрит и потирает виски.
Гидеон хватает пульт и выключает телевизор. – Ох, мне нужно выпить чего-нибудь холодного и поесть, – говорит он и смотрит на Сайласа, который сразу направляется на кухню. Я иду за ним и достаю замороженный пирог из холодильника. Теперь в квартире совершенно спокойно. Гидеон и Херрит дремлют на диване.
–Почему ты не рассказал им? – шепчу я.
–У них и так полно забот. Если мы заметим, что Министерство действительно у нас на хвосте, тогда мы скажем им. До тех пор... – он проводит рукой перед ртом, изображая застежку молнии.
Я киваю и вытаскиваю пирог из упаковки. До тех пор пока мы не слышим ничего противоположного, с Абелем все в порядке и нам не нужно волноваться. Именно так я обманываю сама себя.
Капли дождя и град звенят так, будто великан барабанит по куполу своими пальцами. После школы я торчу на узкой скамье троллейбусной остановки и жду Квинна. Лучше было бы сейчас оказаться на смотровой площадке, как вчера, и посмотреть, что погода делает с миром: как дождь образует лужи в углублениях и растекается водопадом от попадающего в них града. Какая погода не царила бы снаружи, купол всегда защитит нас от нее: ни дождя, ни снега, ни жары или духоты. Температура всегда идеальна, воздух всегда чист, купол защищает нас от бушующих элементов и оберегает от удушья.
Квинн немного опаздывает. Я вижу его, когда он протискивается сквозь толпу людей на посадочной платформе, еще не заметив меня. Наконец, он добирается до меня, и, бросив свою сумку, плюхается рядом со мной на скамью. И прежде, чем я успеваю спросить, что за муха его укусила, он начинает говорить.
– Можешь ты мне сказать, почему я должен делать прививку от Зеленого гриппа себе, когда его нет ни у одной свиньи? Во всяком случае, я ни одной не знаю. А ты?
– Ты не читал сообщение? – спрашиваю я.
Он высоко закатывает свои рукава и скрещивает руки.
– Ты уже вторая, кто мне утирает нос. Нет. И, собственно, в нем тоже не объясняется, почему мы должны прививаться от болезни, которой ни у кого нет.
Верно. Вакцинация обязательна, но я не знаю никого, кто болел бы каким-либо гриппом, от которого мы уже длительное время защищаемся. Несмотря на это, я считаю, что не стоит вступать в риск и отказываться от защитной вакцины.
– В любом случае, ты можешь умереть от Зеленого гриппа и он переносится по воздуху. Ты не захочешь так долго жить снаружи. – Я показываю на застекленное небо, – тебе нужно прививаться.
Подъезжает троллейбус и мы садимся на задние места, с которых вид на экран особенно хорош, по сравнению с двумя первыми рядами.. Одна женщина протискивается внутрь, прежде чем двери закрываются.
– По часовой стрелке? – спрашивает она.
– Нет, против.– отвечает ей кто-то.
– Дерьмо, – вздыхая она прислоняется к сетке для багажа.
– Где ты пропадала весь день? Я послал тебе не меньше миллиона сообщений. – говорит Квинн.
– Я не заглядывала в мой IPad. Что-то не так? Ты слышал что-нибудь о Феллинге? – я знаю Квинна очень хорошо и также то, что испортить его настроение только вакцинацией невозможно. Должна быть другая причина. Может быть он провалился. Когда Квинн не отвечает, а просто таращится на грязный густонаселенный дом, я толкаю его локтем, – Квинн?
– Неее, я ничего не слышал. Что? – он смотрит на меня и его гнев на мгновение рассеивается.
– Я провалилась. И теперь... – Мне не нужно объяснять ему, что это значит для меня и моей семьи.
– Что?! Этого не может быть! О Господи, Беа, мне так жаль! – он кладет свою руку на мое колено. Мой желудок судорожно сжимается, пока я жду того, что будет дальше. Но ничего не происходит. Квинн спокойно сидит рядом, держа руку на моем колене, и смотрит на меня. Больше ничего не происходит, ни сегодня, ни когда-либо вообще!
– Должно быть это какая-то техническая ошибка! Давай, поднимайся, мы пойдем в институт и попросим о встрече. И лучше всего немедленно. Или я поговорю с моим отцом. Не беспокойся, мы победим!
– Это не техническая ошибка, Квинн.
– Конечно это она. Ты абсолютно прекрасно аргументировала.
– Да, но все же недостаточно прекрасно. Все выглядит так, будто у нас у обоих был плохой день.
Он складывает руки крест-накрест.
– Скажи мне, что точно написано в письме.
– Ничего хорошего. Я не хочу больше раздражаться. Это ничего не даст. Ты это понимаешь?
– Ясно, я понимаю, – он кивает. И колеблется. – Золотко, но это не значит, что я сдал, – Затем он пожимает плечами так, будто ему совершенно все равно. Но я все же знаю, что он непременно выдержал экзамен. Сам, чтобы показать отцу, что способен двигаться дальше, своими силами.
– Не новость: велики шансы, что ты сдал,– я не говорю о том, что думаю, будто сыграло, собственно, влияние его родителя. И что его шансы с самого начала были больше, чем мои.
– Это не имеет значения. Я не хочу после школы идти в институт один. Тогда я тебя больше не увижу. Наши планы были начать программу вдвоем.
– Ладно, давай сменим тему. Что еще произошло сегодня?
– Ничего. Но эти вакцины...как я их ненавижу!
Я тяжело глотаю и высказываю свое предположение:
– Все из-за какой-то девушки?
Он вздыхает и смеется.
– Понятия не имею, что происходит, но каждый раз, когда я встречаю кого-то классного, то превращаюсь в комика.
Я натянуто улыбаюсь. Неожиданно мне с бОльшим удовольствием захотелось поговорить об институте и о главных преимуществах программы. О чем угодно, но не о личной жизни Квинна.
– Ты даже представить себе не можешь, какая она сногсшибательная!
– Хм, ты утверждал о Тилли то же самое, а потом оказалось, что она настоящий тролль.
– Верно, – смеется он, – Тилли было легко разгадать.
– Согласна, она тролль.
– Но новенькая, ты уже знаешь... у нее глаза!.. – Он трясет головой так, будто сам не может в это поверить
– У нее глаза? Вау!
– Нет, серьезно. У нее потрясающе ярко-зеленые глаза. Ты видела еще кого-нибудь с зелеными глазами?
Я ненавижу это! Он смотрит на меня. Его взгляд направлен прямо мне в глаза и он не замечает их цвет!
– Ну да, но вот что: Алина также держит меня за идиота.
Алина. Где-то я уже слышала это имя. Я пытаюсь вспомнить, но не могу представить ее образ. В нашей школе больше тысячи человек.
– Ну да, ты иногда действительно похож на идиота, – я пытаюсь ему намекать, или может быть флиртовать – не знаю, но он так сокрушен, что просто согласно кивает.
–Собственно Феррис и Райли все испортили. Серьезно, если они тебе нужны – их никогда нет, а если же ты в них абсолютно не нуждаешься – они липнут как жвачки к пяткам. Боже, как я рад, что не пригласил их в палаточный лагерь!
– Что, прости? Ты думал взять их с собой?
– Ну да, Феррис уже давно говорит о тебе. Почему ты не дашь ему шанс?
Ну вот, он начинает пытаться меня воспитывать. На прошлой неделе Феррис хотел залезть мне под юбку, а я еще думала помешать Квинну вывихнуть ему руку.
– Шанс на что? На то, чтобы оскорбить меня и сделать из меня посмешище?
– Бедный Феррис, – смеется Квинн, – он всего лишь...
– ... извращенец и придурок, – перебиваю я его.
– Да, это несколько жестоко, – хихикает он, при этом находит Ферриса таким же едким, как и я.
– В прошлый раз он хотел меня пощупать. Или тот случай, когда он приперся к тебе с этой девчонкой, чтобы его семье не пришлось доплачивать за кислород? Бррр. Я даже не хочу думать о том, что он вытворял с ней, – говорю я, несмотря на то что провела очень много времени размышляя над этим.
– Только не ревнуй. Ты тоже можешь взять мою комнату напрокат. Всегда, когда захочешь, – он подмигивает мне и я тут же краснею. Я не уверена, что он это имел ввиду.
– Квинн! – Я толкаю его, и он со стоном хватается за живот и строит мину тяжело раненного. Мы оба прыскаем со смеху и слышим через хихиканье, как поворачивается женщина перед нами:
– Я стараюсь понять новости, – жалуется она и указывает на экран. Мы смотрим вверх. Снова сообщение о террористах. Пойман кто-то, кто хотел саботировать воздушно-циклическую систему. Худшее, что можно себе представить. Купол без кислорода. Мы были бы пойманы внутри и постепенно бы задыхались. По телу бегут мурашки.
" Предполагаемый террорист Абель Бун, – говорит ведущий новостей, – член террористической группировки "Армия повстанцев", был найден сегодня мертвым. Предположительно Бун погиб при попытке повредить восточную соединительную трубу сооружения воздушно-замкнутого цикла и купол. В ближайшие дни будет принято решение о задержании остальных членов группировки. Президент призывает население сохранять спокойствие."
Теперь засветился президент, рядом с ним журналист. – К счастью, нам удалось предотвратить трагедию. Мы благодарим наших смотрителей за бдительность и решительность. Мы беспрерывно работаем над тем, чтобы и дальше гарантировать безопасность купола и не допустим того, чтобы яростные действия террористов против десяти тысяч ни в чем не повинных людей остались безнаказанными. Я продолжаю призывать всех сограждан к спокойствию.
– А что Вы скажете террористам, господин президент?
– Террористам я скажу: Убирайтесь. Убирайтесь, и поскорее.– Он посмотрел в камеру и хохотнул над своей шуткой, потому что убегающий житель – это арестованный житель, если он занимается спортом без кислородных баллонов,– журналист тоже смеется, как и женщина перед нами. Но я не смеюсь. Я нахожу шутку тупой.
Прежде, чем начался неминуемый рекламный блок, экран гаснет.
Когда мы доезжаем до нашей остановки, Квинн осается сидеть на своем месте.
– Ты уверенна, что нам не нужно поехать в институт и поговорить с профессором Феллингом? – спрашивает он.
–Да, уверена, – абсолютно бессмысленно говорить с кем-то, если решение уже принято, его никогда не изменят. Поэтому мы выходим и идем в направлении магазина для кемпинга, где приобретаем светло голубую палатку и два экстра теплых спальных мешка для нашего путешествия. Кроме того Квинн настаивает на том, чтобы купить в женском отделе Премиум для меня сапоги, пальто, шапку, шарф и перчатки. Когда он наконец расплачивается и протягивает наивной продавщице кредитную карточку отца, я предпочитаю отвернуться.
– Как-то странно при мысли, что я покину купол. Никогда бы не подумала, – говорю я вполголоса на обратном пути к остановке. – Там нет воздуха? Пф, что за странное заявление.
–Ах, не бери в голову. И вообще: со всем этими террактами, возможно, снаружи безопаснее, чем внутри. И если нам все же придется задохнуться, то делать это вместе веселее? -он слегка щипает меня, пытаясь избавить меня от страха. Он даже не понимает, что в конце я хотела бы оказаться с ним рядом. Имею в виду именно конец. Я лучше умру вместе с ним снаружи, чем с кем-то другим в куполе.
-О, мой умный мальчик! – моя мама бросается ко мне и прижимает меня к сердцу, едва я успеваю переступить порог. Немного неловко пытаюсь выбраться из объятий.
