355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сара Кроссан » Пойманные под стеклом (ЛП) » Текст книги (страница 15)
Пойманные под стеклом (ЛП)
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 23:51

Текст книги "Пойманные под стеклом (ЛП)"


Автор книги: Сара Кроссан



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

–На скорбь нет времени, девочка, это может подождать, – он берет мою сумку и набивает ее некоторыми вещами, которые находятся в его квартире. Затем идет в спальню и возвращается с охапкой вещей. Он подходит ко мне и грубо берет мою голову в руки. – Самое время бежать.

Но я остаюсь стоять как вкопанная у балконной двери. Через стекло я наблюдала, какая анархия распространяется за окном. Витрины были опустошены. Трамваи захвачены. На близлежащих улицах раздается шум. Люди, кажется, переполнены яростью. Я же напротив чувствую себя, как будто внутри меня охватило ледяное спокойствие.

–Уходим сейчас, давай же, – настаивает Олд Ватсон и выключает телевизор, который показывает лишь черно-белый шум. – Давай уже пойдем.

–У меня нет места, куда я могла бы пойти, – говорю я.

Не прошло еще и часа, как я стала круглой сиротой. Слово "сирота" всегда звучало для меня как-то романтично. Я представляла себе сирот как маленьких девочек с чепцами и мальчиков в коротеньких изношенных штанишках. Что общего у этого слова со мной?

–Ты должна выбраться из Купола. На улицах чрезвычайное положение, и это твой шанс. Я знаю дорогу.

–А что с Квинном?

–Он сам сможет о себе позаботиться.

Я все еще не двигаюсь. Вместо этого смотрю на свои руки. Папа всегда говорил, что у меня мамины руки. Прекрасные, стройные руки, созданные, чтобы играть на пианино. Но они никогда не могли позволить себе этого.

–Беа, это не будет продолжаться долго, они могут выпустить газ вместо воздуха и это срубит всех нас. Они уже делали это много лет назад. И тогда будет слишком поздно, тогда тебе не поможет кислородный баллон, так как тебя сразу заметят. Так что у тебя не так много времени, – Олд Ватсон поднимает меня и толкает вперед себя из квартиры.

На улицах господствует чистый хаос. Из всех углов и закоулков стекаются Вторые в направлении первой зоны, всюду они собираются бунтующими группами, многие из них держат в руках самодельное оружие. И те, кто не двигаются вместе с потоком, встают на их пути и пытаются их сдержать. Родители вырывают детей из суматохи, а дети родителей.

–Здесь прямо, – Олд Ватсон прокладывает дорогу через толпу и тянет меня в темный переулок. Я следую за ним, но внезапно мои колени подкашиваются и я падаю. Вполне возможно, что они уже снизили поток кислорода и заменяют его на газ, так как я не могу больше дышать. И не только это, мое сердце замедляется и одна рука начинает дрожать.

–Я думаю у меня сердечный приступ, – пыхчу я. Олд Ватсон сразу опускается на колени рядом со мной и пытается поднять меня.

–Нет, это не сердечный приступ, а разбитое сердце. Это ощущается одинаково, я знаю, – объясняет он, пока старается все же поднять меня. – Давай уже, Беа, вставай. Твои родители хотели бы, чтобы ты жила!

Он продолжает и дальше уговаривать меня, я замечаю это, но совершенно не понимаю, что он говорит, так как боль в моей груди очень сильная и колкая, так что я не могу думать. Я ничего не слышу, но через некоторое время могу немного видеть. Я вижу свет в конце темного переулка. И вижу, что люди бегут мимо. Все бегут. Все жители зоны 3 бегут.

Кроме хрупкой лампочки, которая висит на кабеле на потолке, больше нет никакого источника света. Совершенно тускло. Откуда-то из внутренней части здания я слышу шум воды. Каменный пол усеян коричневыми пятнами и из стен торчат металлические оковы. В углу стоит ведро, которое является туалетом и на полу валяется грязный матрас. У этой комнаты есть только одно назначение.

По крайней мере, они не приковали меня. Они просто бросили меня сюда и заперли. Здесь нет выхода, полностью ясно, только если я смогу прогрызть стену.

В течение часа я лежу на вонючем матрасе и пытаюсь представить, что они будут делать со мной здесь внутри. Снова и снова я вижу перед собой Кейна Кнавери с постоянным мокрым ртом, представляю как он вырывает мне зубы и ногти старыми грязными плоскозубцами. Ему будет мало просто убить меня. Чистый ужас охватывает меня и я начинаю метаться по камере туда сюда.

Я ужасно боюсь смерти, но умереть все равно лучше, чем снова увидеть Беа и рассказать ей, что ее родители погибли. По моей вине.

Внезапно дверь с шумом открывается и один из охранников, которые меня скрутили и бросили сюда, заходит внутрь.

–Ты не выглядишь, как будто только что молился, – смеется он, как будто его давно уже ничто так не развлекало, как мой арест. Руки в карманах и он расхаживает по камере.

–Я этим и не занимался, – говорю я.

–Наверное так лучше. Не думаю , что сюда заглядывают ангелы.

Он останавливается под лампочкой и прикасается к ней пальцем так, что она слегка начинает раскачиваться, и луч света скользит сначала в одну сторону, затем в другую. -И? На кого ты теперь работаешь? – спрашивает он. – Ты один из Крыс?

-Я ни на кого не работаю.

–Как мы слышали, твоя подруга там под первым номером. Я думаю, что ты можешь выкупить свою жизнь. Твоя жизнь или ее. Ты знаешь, где она?

-Это должно быть шутка.

Тип смеется. – Ну, стоило попытаться.

-Лучше скажите, когда начнется пытка.

–Возможно, раньше чем ты думаешь. Он скоро будет здесь. -он снова веселится. – И немного пообщается с тобой.

–Кто? Кто скоро будет здесь? – этот тип вовсе не тот, кто руководит допросами. Нет, конечно нет. Он не тронул и волоска на мне.

Нет. Дерьмо. Придет президент. Положит свои толстые, липкие руки на мою шею и закончит то, что начал.

–Кто должен прийти? Кого я здесь жду? – реву я, но дверь камеры закрывается с громким щелчком. – Проклятье , кто скоро будет здесь?

Я чувствую, как меня поднимают вверх и несут по переулку.

–Не переживай, девочка. Ты в хороших руках, – голос похож на Ватсона, но я не могу себе представить, что он смог бы так высоко меня поднять.

Я открываю глаза и смотрю прямо в лицо мужчине. Лицо начинает улыбаться. -Она в сознании.

–Ватсон, она в сознании, – повторяет второй голос. Женский голос. Я пытаюсь освободиться из хватки мужчины, и наконец у меня получается стоять на своих ногах.

–Как ты себя чувствуешь? – говорит Олд Ватсон у меня за спиной.

Я не знаю, что должна на это ответить. Вопрос мне кажется совершенно абсурдным. – Куда мы идем?

–Как я уже сказал. Я помогаю тебе выбраться. Ты можешь бежать? – спрашивает Ватсон.

–Я попробую, – отвечаю я и колеблясь делаю несколько шагов вперед, но мне приходится держаться за него.

–Будет быстрее, если ты ее понесешь, Гид, – замечает женщина.

–Ты согласна? – спрашивает мужчина, но я только киваю головой и пытаюсь двигаться быстрее.

Мы проходим через десяток переулков и каждый раз, если наталкиваемся на разъяренную толпу, мы меняем направление. И кажется, они все движутся в одном направлении, так как нам встречается все меньше и меньше людей.

Наконец мужчина и женщина, которые ведут нас останавливаются.Мы стоим непосредственно перед прочной стеклянной стенкой Купола, рядом с огромным мусоропроводом. Обычно сюда приходят, если хотят выкинуть старый мусор, который слишком большой для контейнеров возле дома. И обычно это место охраняется. Но сегодня здесь никого нет.

–Мы были бы там, – говорит Ватсон и прислоняется к изогнутой стеклянной стене, покрытой водой от дыхания.

–Они уже сократили подачу кислорода? – спрашиваю я.

-Я просто стар.

Мужчина и женщина улыбаются, и женщина проводит рукой по спине Ватсона. – Ты должен пойти с ней. Ты должен исчезнуть отсюда, пока ты еще можешь, – говорит она.

–Но здесь внутри для меня еще есть работа. Вы не справитесь со всем одни, – возражает Ватсон. Затем он поворачивается ко мне.

–Беа, это Херрит. А это ее муж Гидеон, – супружеская пара улыбается мне. -Если ты доберешься до Рощи Мятежников, скажи Сайласу, что ты встретила этих двоих и что они живы.

–Так вы его родители, – говорю я и они кивают.

Я пытаюсь улыбнуться, так как есть родители, которые еще живы, и это что-то радостное. Но ничего не меняется. Они не мои родители, и на какое-то мгновения я даже пожелала, чтобы мои родители были живы, а эти мертвы.

–Вот, – Херрит протягивает мне супер большой баллон с кислородом. – Если ты экономно обойдешься с ним, тогда тебе его хватит на четыре дня. Я выставила его на восемнадцать процентов, но если ты будешь бежать, тогда стоит еще немного закрутить вентиль. Просто иди медленно

–И возьми вот это с собой. Старайся двигаться на запад, – Гидеон подает мне старый компас. – Ты не можешь пользоваться IPad, чтобы они не могли найти тебя, – затем он подает мне старую карту и указывает на черную точку. – Это Роща мятежников. Большинство покажется тебе уже знакомым. Я уверен в этом.

–Готова? – спрашивает Херрит, открывает крышку мусоропровода и смотрит в шахту.

Где-то в центре Купола слышны взрывы, затем начинает вопить сирена.

–Это должно быть газ, – предполагает Гидеон. Он достает аппарат для дыхания и одевает маску на нос и рот. Херрит и Олд Ватсон делают тоже самое после него, пока Гидеон помогает мне закрепить мою маску. Затем он застегивает пояс и закрепляет на нем кислородный баллон.

–Осторожнее с осколками на дне контейнера, – предупреждает меня Олд Ватсон. И затем ведет меня за руку к моей двери для побега.

Я все еще чувствую себя слабой и разбитой. Я с трудом осознаю , что лезу в мусоропровод. Я не хочу убегать. Я хочу похоронить своих родителей и найти Квинна.Я уже оставила его однажды, и это было худшим, что я когда-либо делала. Я бросаю взгляд на Херрит, Гидеона и в конце на Олда Ватсона, который строго кивает.

–Ну, давай уже, – рявкает он.

Больше всего мне хотелось бы возразить, но я знаю, что то, что я хочу сделать, теперь не так важно чем то, что я должна делать, а именно выжить. Ради Квинна. Ради моих родителей.

Поэтому я беру себя в руки и отталкиваюсь от края мусоропровода, и тут же исчезаю в шахте. Уносясь прочь из Купола в темной трубе. Как и множество сломанных, испорченных вещей ранее.

Снова шум открывающейся двери и через секунду большая фигура входит в комнату. Я сижу на корточках у стены, и когда я поднимаю взгляд, мой отец стоит передо мной в разорванной, пыльной военной форме.

–Они послали меня сюда, чтобы я провел с тобой переговоры. Как нарочно я! – орет он. – Ты хотя бы понимаешь, что ты наделал?

–Ты хоть понимаешь, что ты сделал? – ору я в ответ. -Известно ли тебе что ты сломал свою жизнь?

Мой отец снимает кепку, складывает ее и убирает в карман. Когда он начинает говорить, то звучит на удивление спокойно:

–Я пожертвовал своей жизнью, чтобы дать тебе хорошую жизнь. Со всем возможным. Ты думаешь это правда легко, быть Премиумом у власти? Нет, не легко. И ты еще пытаешься судить меня? Ты пользуешься плодами моей работы и ставишь её под вопрос ? Я обеспечил каждый предмет твоей элегантной одежды, которые ты носил всю свою жизнь, каждое блюдо, которое ты ел, весь кислород, которым ты дышал. Все это только благодаря моей работе.

–Но я совершенно не хочу этого. Я хочу... – я останавливаюсь.

–Что ты хочешь? Что ты вообще хочешь, чего я не давал тебе?

-Я хочу быть свободным, – говорю я наконец.

Мой отец нахмуренно прищуривает глаза, как будто я говорю на иностранном языке, который он понимает только в полной концентрации. Затем он смотрит в пол и вздыхает.

–Президент погиб. За это ты предстанешь перед судом и он приведет постановление в исполнение.

Я киваю. Это то, что я ожидал. Вероятно, это даже хуже. – Сможешь ли ты дышать без дополнительного кислорода? – неожиданно спрашивает мой отец. Я качаю головой.

– Еще нет, но я тренируюсь.

Удивленно он поднимает брови. Вероятно, он всегда считал себя никчемным, что он сам никогда мне не доверял.

–Итак ты тренировался, – подтверждает он и я киваю. Все походит на то, что у нас как раз один из тех моментов отцов и сыновей, если они хорошо ладят друг с другом. Однако, у нас это было в первый раз.

–Тебе должно быть ясно, что ты никогда не сможешь вернуться назад, – говорит он наконец. – А теперь следуй за мной.

–Что вы сделаете с ним, генерал?

Охранник, который сначала разговаривал со мной, спешит за нами, по все более тесным тоннелям, в которые мы сворачивали. Мой отец оборачивается и одаривать типа взглядом, который мог бы разрезать стакан.

–Что же? Мы обойдемся с ним как и с другими террористами во всех других случаях. А теперь займитесь тем, что вы должны делать! – рявкает он.

Смотритель убегает назад к его месту рядом с камерами и наблюдает, как мой отец тащит меня куда-то. Туннель кончается дверью с черно-желтой вывеской: Внимание – входить только с аппаратом для дыхания.

–Удачи там снаружи, – желает мне мой отец.

–Там снаружи?

–Если я тебя сейчас выпущу, ты должен громко кричать. И стучать в дверь. Проси впустить тебя снова. Я же знаю, что ты можешь сыграть эту роль.

На его лице показывается легкая улыбка и, наконец я понимаю, что он только делает вид, что он наказывает меня. В действительности он хочет спасти меня. Я стискиваю зубы, чтобы не зареветь, так как я знаю, что это только разозлит его.

–Я поставил там снаружи для тебя несколько кислородных баллонов. Они полные, – шепчет он.

–Попрощайся с мамой, Ленноном и Кином. И моим новым братом тоже.

-Великий спектакль в конце, – говорит он, открывает дверь и толкает. Резиновая прокладка издает громкий чавкающий звук и яркий свет заполняет туннель.

–В другом мире мы, наверное, были бы хорошими друзьями, сынок.

Я киваю и поднимаю руку на прощание. Он тяжело дышит и коротко стучит мне по плечу. Затем он толкает меня наружу.

Часть пятая «Обломки и пепел»

Волны бросают старую шаткую лодку с полной силой о причал. Вполне возможно, что она сломается прежде чем мы успеем поднять якорь. Паруса трещат на ветру и колышутся туда-сюда. Никто не говорит ни слова. Мы все еще раз оглядываются, чтобы взглянуть на страну, которую покидаем, чтобы навсегда запечатлеть её в своей памяти.

В дали солнечный свет отражается от стекла, позволяя домам сверкать как маленькие кристаллы. Меня тянет назад. Я не хочу стоять на берегу этой реки, которая извивается серой водой по ландшафту, я хочу снова быть дома.

Мод и Брюс сидят на причале, их ноги болтаются над ледяной водой. Несколько мятежников тоже смогли сюда добраться, дрожащая, мерзнущая толпа ждет указаний, как будто Дориан, Сайлас и я их новые предводители. Я охотно успокоила бы их, но у меня нет чего -то, что я могла бы сказать. Мы плывем под парусом в неизвестном направлении, где все будет зависеть от сочувствующих и готовых помочь иностранцев.

Все еще идет снег и через несколько часов земля снова станет полностью белой. На востоке тем временем больше не видно столбов дыма. Роща окончательно мертва.

Дориан кладет руку мне на плечо. – Вероятно, мы должны были бы попробовать, – говорит он.

–Идем, нам пора отправляться, – говорит Сайлас коротко взглянув на Дориана. Нашего запаса кислорода не хватит навечно.

Он прав. Мы должны были бы предвидеть, что отправимся отсюда. Мы будем двигаться на лодке так долго, как возможно передвигаться на лодке, а затем пешком будем бежать до Секвои. Дориан считает что знает, где он находится. Но на всякий случай Сайлас взял карту.

–Мы потеряли все, – Дориан смотрит на меня. Его глаза все еще красные от едкой пены. Я киваю. Да, мы потеряли все. И что мы выиграли?

-Мы живы, – отвечаю я. Ну по крайней мере как то так.

Рощи больше нет, осталась только лишь покрытая пеной куча мусора, из которой выделяются сморщенные стволы деревьев. Обломки все еще дымятся. Мне понадобилось два дня, чтобы добраться сюда. Дорожные указатели станций метро помогали мне, в них я снова и снова делала паузы и спала. Я не боялась. Чего теперь бояться? По дороге сюда я не встретила ни одной живой души.

И теперь я стою в Роще, там, где я, собственно, надеялась найти убежище. Здесь нет ни одной человеческой души.

Я вовсе не пытаюсь сдержать слезы, а просто рыдаю. Я даже не представляю, куда я должна теперь идти. Всходит солнце, но в виде черной груды развалин ничего не изменилось. Я нахожу место, где можно присесть и достаю бутылочку с водой.Я как раз подношу ее к губам, когда слышу голос.

–Беа.

А затем становится так тихо, что я невольно закрываю глаза. Мне страшно. – Беа.

Я оборачиваюсь и роняю бутылку.

А затем он держит меня в руках и плачет уткнувшись в мое плечо, дергая за наши маски, чтобы поцеловать меня. – Квинн, – шепчу я. Он прикасается к моему лицу.

-Твои родители...

-Я знаю... – говорю я.

И тогда Квинн еще крепче прижимает меня к себе, укрывает меня своим теплым пальто, чтобы защитить меня от снега. Он медленно покачивается вместе со мной вперед и назад.

–Мне очень жаль, – бормочет он.

Позже мы осматриваем бывшую территорию стадиона, пытаясь проигнорировать трупы. И внезапно я вижу в середине развалин лицо. Невольно я наклоняюсь, понимая, что мое воображение сыграло со мной злую шутку. Все же, затем я слышу стоны и замечаю, как черное дерево слегка двигается.

–Выживший, – кричит Квинн и добирается до кучи. Когда он снова поднимается на ноги, то держит за руку маленькую девочку, которая идет ко мне на шатких ножках.

–Они пошли на запад. В Секвою, – шепчет малышка. Это Джаз. Она жива. Она вся облеплена землей, но она жива. И мы тоже живы.

–Тогда мы тоже идем туда, – говорю я.

Квинн смотрит на меня и кивает. – Хорошо, давайте отправляться.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю