Текст книги "Колыбельная (ЛП)"
Автор книги: Сара Дессен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14
– Притормози-ка возле этого местечка, – Пол просит Трея – а именно он за рулём, – Ладно?
Трей кивает и подаёт сигнал поворота. Лисса разворачивается и глядит на меня со своего переднего сидения, её брови ползут вверх, она кивком указывает на заднюю панель, где есть не только пепельница и подставка для чашки, но ещё и персональный CD-плеер, и даже экран.
– Эта машина – просто нечто,– шепчет она. Я вынуждена согласиться с ней. Машина Трея – один из этих высококлассных внедорожников, забитых под завязку. Что-то вроде космического корабля, повсюду мерцают кнопки и рычаги, и наверняка где-то чуть левее руля есть крохотный переключатель «ГИПЕРЗВУКОВАЯ СКОРОСТЬ».
Мы останавливаемся у Квик Зип, и Трей выключает зажигание.
– Кому чего? – интересуется он – Ещё ехать и ехать.
– Нам определённо нужно подкрепиться – говорит Пол, открывая дверь. Слышен тихий ненавязчивый звон – динь, динь, динь.
– Пиво, и...?
– Скиттлс, – заканчивает за него Лисса, и он хохочет.
– Упаковка скиттлс, – говорит он, – Замётано, Реми, а тебе?
– Диетическую колу, – отвечаю. – Пожалуйста.
Он выпрыгивает из машины, захлопнув за собой дверцу.
Следом выпрыгивает Трей, оставив ключи внутри и приглушив радио. Мы едем в городок неподалёку, где летом можно попасть на тройной ночной киносеанс. По сути, это не было двойным свиданием, у Трея в колледже есть девушка, а ещё изначально мы позвали Хлою и Джесс. Но Джесс приглядывает за ребёнком, а Хлоя, порвав со своим занудным бойфрендом, в данный момент охотится за каким-то парнем, приглянувшимся ей в торговом центре.
– Вот если бы у меня была такая тачка, – говорит Лисса, целиком развернувшись ко мне, – Я бы в ней жила. Определенно бы жила. Да ещё бы оставалось местечко для сдачи в аренду.
– Она огромна, – соглашаюсь я, глядя вперед, где есть ещё целых два ряда свободных мест, разделявших меня и заднюю дверь.
– Всё-таки это перебор. Кому нужно столько места?
– А может он основательно закупается, – предполагает Лисса.
– Он всего лишь студент, – говорю ей.
– Ну, – парирует она – всё, что я могу сказать, хотела бы я, чтобы у него не было подружки. Мне определённо нравятся миленькие обеспеченные парни.
– Ну ещё бы, – рассеянно поддакиваю, глядя на то, как Трей и Пол рассматривают парня в окошке – все прекрасно знают, кто из сотрудников с пристрастием проверяет документы, а кто нет, – и идут в конец магазинчика, прихватив по дороге не одну, а целых две упаковки Скиттлс для Лиссы. Я уже обратила внимание, что эти парни не размениваются по мелочам. Всё, что покупал для меня Пол за эти две недели наших свиданий, было либо огромным, либо двойным, и он всегда сразу же хватался за портмоне, даже не пытаясь потакать моим попыткам заплатить за себя. Он по-прежнему был Идеальным Полом, Совершенным Бойфрендом Образца Класса А. Однако же, что-то во мне продолжает придираться, как если бы я не наслаждалась плодами многолетнего тяжкого труда на фронте свиданий.
Я слышу дребезжание и гляжу налево, поразившись увиденному – фургон ребят из Truth Squad тормозит прямо возле нас. Я отклоняюсь назад, подальше из поля зрения, совсем забыв, что окна затонированны, и едва ли возможно разглядеть, что происходит внутри. За рулём Тед, с сигаретой в зубах, а на пассажирском сидении – Джон Миллер. Мы наблюдаем, а он наклоняется и тянет за дверную ручку. Дверь распахнулась, но, почему-то забыв отпустить ту самую ручку, он падает вниз прямо с ней; дверь по-прежнему приоткрыта. Тед глядит на пустое сидение, раздражённо вздыхает, и выбирается из фургона, захлопнув за собой дверь.
– Придурок, – говорит он достаточно громко, чтобы быть услышанным, и обходит бампер, где его прекрасно видно через лобовое стекло. Он смотрит на тротуар.
– Покалечился?
Ответ Джона Миллера мы не слышим. А потом я теряюсь, заметив Декстера, неуклюже карабкающегося на переднее сидение. Он цепляется за рычаг коробки передач, прежде чем ввалиться на водительское сидение и уже затем рухнуть на тротуар, чуть более изящно, чем Джон Миллер, самую малость. На нём та же оранжевая футболка, как в тот день, когда я его встретила, поверх которой – белая оксфордовская рубашка. Из кармана торчит одноразовая свадебная камера. Он всматривается в окно Лиссы, но ничего не видно. Она глядит в ответ, как будто бы с обратной стороны двойного зеркала.
– Это же Декстер? – она тихонько шепчет – окно Трея, у водительского сидения, открыто. Он достаёт фотоаппарат из кармана и слегка наклоняет его, фотографируя затемнённое окно. На секунду вспышка освещает фургон целиком, затем он засовывает камеру обратно в карман, промахиваясь, прежде чем водворить её на место.
– Угу, – отвечаю, и мы наблюдаем, как он спотыкается, огибая фургон, схватившись за бампер машины Трея в поисках поддержки. Он пошатывается, но вовсе не так, как обычно это делал в силу своей неуклюжести.
Похоже, он пьян.
– Так, ладно, вы двое, – начинает Тед, – я обещал подбросить вас сюда, и довёз. У меня свидание с Мери, а она и так чертовски мной недовольна, поэтому всё, финиш. Я не предоставляю услуги такси.
– Милостивый сударь, – я слышу голос Джона Миллера, – Вы исполнили своё обещание.
– Вы проваливаете отсюда, или как? – интересуется Тед.
Джон Миллер поднимается на ноги. Он всё ещё в рабочей одежде, но выглядит катастрофически помятым, как если бы кто-то запихнул его в мешок и продержал там пару часов. Рубашка болтается, штаны измяты, из кармана тоже выглядывает одноразовая фотокамера. На щеке царапина, довольно-таки свежая, видимо, итог полёта из фургона. Он с удивлением дотрагивается до неё, затем опускает руку.
– Милостивый сударь, – заявляет Декстер, размахивая рукой перед Тедом, у которого на лице было написано, как его достали.
– Мы задолжали Вам величайшую из услуг.
– Милостивый сударь, – вторит Джон Миллер, – Мы отплатим золотом, прекрасными девами и нашей бесконечной Вам преданностью. Да будет так!
– Да будет так! – подхватывает Декстер, взмахнув кулаком.
– Может быть, вы прекратите заниматься ерундой? – сердится Тед, стряхивая с себя руку Декстера. – Бесит.
– Как пожелаете, Соратник! – отвечает Джон Миллер, – поднимем бокалы,
– И-и-и да будет так!
– Да будет так! – опять Декстер.
– Ну всё. – Тед направляется к фургону. – Я сваливаю. А вы можете продолжать в том же духе.
-Да будет так! – выкрикивают они хором. Джон Миллер размахивает руками, и, судя по всему, опять вот-вот споткнётся.
– Но домой вы добираетесь сами.Только не натворите ничего эдакого, ладно? Нам нечем будет вносить за вас залог.
– Да будет так! – продолжает Джон Миллер, салютуя удаляющемуся Теду, – Нижайше благодарим Вас, милостивый сударь!
Тед показывает им средний палец, заводит двигатель и сдаёт назад, оставляя их у Квик Зип, где они фотографируют друг друга на фоне газетных стеллажей. А внутри я наблюдаю, как Пол и Трей болтают с парнем за стойкой, а он складывает их упаковки пива в бумажный пакет.
– Ага, а теперь надуй губки, – Декстер обращается к Джону Миллеру в позе топ-модели, выпячивающему грудь, с бумажными флаерами в руках в качестве реквизита. Он размахивает ими перед лицом и выглядывает из-за своего импровизированного веера, пытаясь выглядеть при этом соблазнительно.
– Вот, вот так, хорошо! Чудесно! – щёлкает вспышка, и Декстер прокручивает плёнку, хихикая.
– Так, а теперь покажи уныние. Вот так. Ты серьёзен. Ты страдаешь...
Джон Миллер с печальным лицом смотрит на дорогу, тоскливо поглядывая в сторону Дабл Бургера на другой стороне улицы.
– Великолепно! – заявляет Декстер, и они хохочут. Я слышу, как рядом со мной посмеивается Лисса. Джон Миллер принимает лучшую из своих поз, оперевшись на телефонную будку и хлопая ресницами, Декстер в последний раз щёлкает вспышкой, и плёнка заканчивается.
– Чёрт побери, – он трясёт камеру, как будто бы от этого будет больше фотографий. – Ох, ладно, вот и всё.
Они присаживаются на обочину. А я всё думаю, должны ли мы опустить окно, в конце-концов, сказать что-нибудь, чтобы дать им знать о себе, но, пожалуй, уже слишком поздно.
– По правде говоря, милостивый сударь, – торжественно заявляет Джон Миллер, крутя в руках свою одноразовую камеру, – Я печален. И серьёзен. И страдаю.
– Милостивый Вы мой сударь, – говорит Декстер, опираясь на ладошки и почёсывая ногу,
– Я понимаю.
– Моя возлюбленная отказывается от меня. – Джон Миллер поглядывает на небо.
– Она считает, что я не подхожу на роль супруга, и, по её словам, малость незрел. И сегодня, в знак протеста на сие утверждение, я бросаю свою необременительную работу, где я получал девять баксов в час, не особенно утруждаясь.
– Ведь есть и другие должности, сэр, – говорит ему Декстер.
– А самое главное, – продолжает Джон Миллер, – очередная звукозаписывающая компания почти наверняка откажет нам, из-за высокохудожественной концепции сэра Теда, благодаря которому мы выйдем в тираж, так как он не хочет признавать, что его Картофельный Опус – полный отстой.
– Угу, – кивает Декстер, – что правда – то правда. Юный Тед подведёт нас под монастырь.
Как по мне, это было неожиданно, но не то, чтобы очень уж удивительно. Декстер говорил, что Тед страстно настаивает на том, чтобы группа не записывала каверы для демо, но это уже не раз сыграло против них в других городах, при других возможностях.
– Но Вы-то, милостивый сударь, – Джон Миллер хлопает Декстера по плечу, несколько неуверенно, – У Вас ведь есть свои собственные проблемы.
– Воистину, – отвечает Декстер, кивая.
– Женщина, – вздыхает Джон Миллер.
Декстер вытирает лицо рукой и глядит в даль дороги.
– Женщина. Конечно же, сэр, они всегда вызывают у меня недоумение.
– Ах, милая Реми, – величаво говорит Джон Миллер, и я чувствую, что начинаю краснеть. На переднем сидении Лисса прикрывает рот рукой.
– Милая Реми, – вторит Декстер, – считает, что я не стою риска.
– Ну, разумеется.
– Конечно же, я негодяй. Бездельник. Музыкант. Я не дам ей ничего, кроме нищеты, позора и синяков от моих неуклюжих конечностей. Она достойна чего-то получше.
Джон Миллер притворяется, что пронзает себя кинжалом прямо в сердце.
– Жестокие слова, милостивый сударь.
– Да будет так! – соглашается Декстер.
– Да будет так! – вторит Джон Миллер. – Ну да..
И вот, они просто сидят молча. А я на заднем сидении Форда, и чувствую, как колотится моё сердце. Наблюдаю за ним и понимаю, что всё напрасно и ничего уже не вернуть. Мне стыдно за свои прятки.
– Как у тебя с наличностью? – внезапно спрашивает Джон Миллер, роясь в карманах.
– Полагаю, нам крайне необходимо больше пива.
– Полагаю, ты прав, – подаёт голос Декстер, вытаскивая из карманов смятые чеки и немного мелочи, которую тут же роняет на землю.
Пол и Трей возвращаются из магазинчика, и Пол кричит нам.
– Хэй, Реми, а ты хотела диетическую колу, или обычную? Что-то я запамятовал.
Он суёт руку в пакет, и достаёт оттуда сразу две бутылки, и такую, и такую, соответственно.
– Я взял обе, но...
Лисса жмёт на кнопку и опускает окно, затем смотрит на меня, не зная, что делать дальше. Но я просто-напросто застыла, уставившись на Декстера. Он смотрит на Пола, постепенно осознавая, что происходит, а затем на нас в машине.
– Диетическую, – выговаривает он, глядя прямёхонько в мою сторону, как будто бы мог меня увидеть. Пол смотрит на него.
– Это ещё что за...?
Декстер прокашлялся.
– Она предпочитает диетическую, – продолжает он, – но не в бутылке.
– Эй, чувак, – Пол слегка улбается ему, – ты о чём вообще?
– Реми пьёт диетическую колу, – отвечает Декстер, приподнимаясь.
– Из автомата с газировкой. Самую большую, куча льда. Всё верно, Реми?
– Реми, – мягко говорит Лисса, – может мы...
Я открываю дверь, буквально вываливаясь, – с ума сойти, какая высокая штука этот внедорожник – прежде чем осознаю, что творю. Подхожу к ним. Пол смущённо улыбается, а Декстер разглядывает меня.
– Да будет так, – говорит он, но в этот раз Джон Миллер не подхватывает.
– Всё в порядке, – обращаюсь к Полу, забирая газировку, – спасибо.
Декстер стоит, уставившись на нас, Пол не совсем понимает, что происходит, и ему определённо неловко.
– Нет, всё в порядке, – внезапно говорит Декстер, хотя его никто не спрашивает. – Это ни капельки не смущает. А если бы смущало, мы бы сказали, верно? Это часть сделки. Мы же друзья.
Трей направляется к машине, мудро рассудив, что стоит держаться в стороне. Джон Миллер идёт к Квик Зип, и вот, все трое собираюся там.
Пол смотрит на меня.
– Всё хорошо?
– Абсолютно, – встревает Декстер, – всё прекрасно. Просто отлично.
Пол всё ещё смотрит на меня, ожидая моего подтверждения.
– Всё под контролем, – говорю, – дай мне минутку, ладно?
– Разумеется.
Он сжимает мою руку, напряжённо смотрит в сторону Декстера, затем отходит к внедорожнику, залезая внутрь и захлопывая за собой дверь.
Декстер глядит на меня.
– Знаешь, – молвит он, – могла бы и дать знать, что ты здесь.
Я прикусываю губу, уставившись на свою колу. Понизив голос, спрашиваю.
– Ты в порядке?
– Расчудесно, – слишком быстро отвечает он, затем прищёлкиваетпальцами, весь из себя беззаботный.
– С ума сойти как здорово, просто обалдеть! – и опять глядит на машину.
– Так-так, – говорит он, потряхивая головой, – да ведь на этом агрегате чёртова наклейка Spinnerbait, ради всего святого! Поспеши, Реми, старина Такер и Бубба третий уже наверняка в нетерпении.
– Декстер.
– Что?
– Зачем ты так?
– Как, например?
Ага, всё понятно. По сути, вот это и есть типичное для парней поведение после разрыва отношений, он и должен был быть таким всё время. Но ввиду того, что он только начинает, я слегка растеряна.
– Именно ты сказал, что мы должны остаться друзьями, – говорю.
Он дёргает плечами.
– Ой, да брось, ты ведь только подыгрывала мне, верно?
– Нет.
– В этом вся ты, – выдаёт он, тыча дрожащим пальцем мне в грудь.
– Ты не веришь в любовь, следуя твоей железной логике, в симпатию ты тоже не веришь. Или в дружбу. Или во что-то ещё, предусматривающее хоть малейший риск.
– Послушай, – я начинаю порядком раздражаться, – я была честна по отношению к тебе.
– О, медаль тебе, срочно! – кричит он, хлопая в ладоши.
– Ты порвала со мной, потому что ты мне действительно нравилась, хотя я и был достаточно пригодный для летнего романчика, и вот теперь я негодяй?
– Ладно, – говорю, – то есть ты бы предпочёл ложь о том, что я чувствую то же самое, после чего я бы без раздумий бросила тебя через месяцок-другой?
– Что было бы так неудобно, – язвит он.
– Ты же теперь мисс Spinnerbait, и всё такое.
Мои глаза округляются.
– Так вот в чём дело? – спрашиваю, – ты что, ревнуешь?
– Это бы всё упростило, верно? – кивает он. – А Реми чертовски любит всё упрощать. Ты думаешь, что всё понимаешь, можешь распланировать мою реакцию и что мне нужно говорить, изобразив всё на графике. Но это не сработает.
– Ах, действительно? Тогда на что же это похоже? Поведай мне.
Он придвигается вполтную, понизив голос.
– Я имел в виду именно то, что сказал. Я не играл с тобой ни в какие летние игры. Всё, что я говорил тебе, было правдой, с самого первого дня. Каждое чёртово слово. В моей памяти мелькают споры и пари, шутки, недопетые песни. Да что особенного в этом всём? Он впервые говорит нечто важное, и это...
Раздаётся жужжание, затем голос Лиссы, мягкий и осторожный, зовёт меня.
– Эм, Реми? – она откашливается, почувствовав, как это звучит со стороны, и продолжает, – Такими темпами мы опаздаем на начало фильма.
– Ладно, – говорю через плечо. – Иду.
– В любом случае, мы закончили, – встревает Декстер, салютуя в сторону внедорожника. А мне добавляет – вот оно что для тебя означает, верно? Просто проясним. Что у тебя со мной было то же самое, что и с этим чуваком из Spinnerbait сейчас, и что будет со следующим, и после него, и так далее. Так?
На секунду мне захотелось разуверить его. Но в том, что он сказал, было нечто такое , нечто дерзкое и яростное, что я остановилась. Он сам сказал. Я стерва, и однажды даже буду этим гордиться. Ладно-ладно. Хорошо, я в игре.
– Ага, – пожимаю плечами, – ты чертовски прав.
Он так и стоял и смотрел на меня, как будто бы я резко изменилась прямо у него на глазах. Но нет, я – всё та же Реми. Только припрятала её как следует.
Я иду обратно к машине, Пол открывает мне дверь.
– Он тебе докучал? – спрашивает с серьёзным лицом, – потому что если да...
– Нет-нет, – отвечаю, – всё в порядке. Мы закончили.
– Юный рыцарь! – Декстер кричит Полу, захлопнувшему дверь.
– Будь начеку, если не приносить ей газировку из автомата, она рвёт и мечет! Она даст Вам от ворот поворот, милостивый сударь! Именно тогда, когда Вы менее всего будете этого ожидать!
– Поехали уже, – говорит Пол, и Трей кивает, сдавая назад.
Мы едем, и я упрямо не оборачиваюсь. Но в зеркале переднего сидения я по-прежнему вижу его, полы рубашки развеваются, руки распростёрты, как будто бы он машет нам, провожая в большое путешествие.
Счастливого пути, берегите себя. Ступайте с миром. Да будет так.
***
На следующий день я возвращаюсь от Лиссы, мама дома. Я бросаю ключи на столике, сумочку – на лестнице, и уже иду на кухню, как вдруг слышу её.
– Дон? – зовёт она, её голос разлетается по коридору, ведущему в новое крыло.
– Милая, это ты? Я прилетела пораньше, чтобы сделать сюрприз.
Она обходит угол, шлёпая сандалиями, и останвливается, увидев, что это я.
– О, Реми, привет. Я подумала, это Дон.
– Ясненько. – говорю, – как там во Флориде?
– Божественно! – она подходит и обнимает меня, прижимая к себе. У неё славный загар и новая стрижка, покороче, и промелированные пряди, как будто бы во Флориде в обязательном порядке нужно выглядеть по-особенному тропически.
– Волшебно. Бодряще. Освежающе!
– Ух ты, – говорю, когда она наконец-таки отпускает меня, отступая назад.
– И это всего за три дня?
– Ох, – вздыхает она, направляясь мимо меня на кухню, – это было как раз то, что нужно. Я была так занята и напряжена перед свадьбой, все эти хлопоты и подготовка... Это было слишком, понимаешь?
Я решаю не заострять внимание на том, что, строго говоря, она и палец о палец не ударила во время этой самой подготовки. Я наклоняюсь к раковине, а она достаёт баночку Ensure из холодильника, дёргает за колечко и отпивает.
– И наконец я там, – она прижимает руку к сердцу и закрывает глаза, – сущий рай. Прибой. Закаты. О, и мои читатели. Я почувствовала, что снова стала самой собой. Понимаешь?
– Ага, – соглашаюсь, хотя сама я давненько не ощущала ничего подобного. Всю ночь напролёт я так и видела Декстера, машущего рукой и зовущего меня.
– И вот, я вернулась домой более ранним рейсом, надеясь поделиться с Доном свежими впечатлениями и чувством удовлетворения, но его здесь нет.
Она отпивает ещё, и смотрит сквозь кухонное окно.
– Я была переполнена энтузиазмом.
– Ну, он совсем не попадался мне на глаза, – говорю ей. – Пожалуй, работал все выходные.
Она серьёзно кивает, отставив Ensure в угол.
– Это так трудно для нас.. Его работа. Моя работа. Все тонкости и нюансы. Я чувствую, у нас даже не было возможности как следует побыть мужем и женой.
Ох, тревожный звоночек мелькает в моём сознании.
– Ну, – начинаю, – вы поженились всего пару месяцев назад.
– Вот именно, – говорит она, – и пока я была в отъезде, я поняла, что нужно сосредоточиться на нашем браке. Работа может подождать. Да всё что угодно может подождать. Пожалуй, я даже почувствовала себя виноватой за то, что в приоритете было всё, кроме него. И теперь я знаю, всё будет хорошо.
Ладно. Это звучит оптимистично.
– Здорово, мам.
Она улыбается мне, весьма довольная.
– Я действительно верю в это, Реми. Возможно, всё было не так гладко, но оно и к лучшему. Наконец-таки я осознаю, что в действительности означает быть настоящим партнёром в семье. И это просто замечательно.
Она счастлива и так улыбается этому новому повороту событий. Как будто бы где-то там, на юго-восточном побережье, она наконец-таки нашла недостающий кусочек мозаики. Мать всегда пыталась осторожно улизнуть, когда её отношения начинали рушиться, не желая пачкать руки. Возможно, люди меняются.
– Ох, господи, не могу дождаться, когда же наконец увижу его! – восклицает она, подходя к столу за сумочкой.
– Пожалуй, я прокачусь к агентству и привезу ему ланч. Ему так нравится, когда я это делаю. Милая, если он позвонит, не выдавай меня, ладненько? Хочу сделать сюрприз.
– Хорошо, – уверяю её, и она шлёт мне воздушный поцелуй сквозь дверь, и буквально плывёт по лужайке к своей машине. Я восхищаюсь этой абсолютной любовью, которая не в состоянии потерпеть и пару часов. Никогда и ни к кому я не испытывала ничего подобного. Мило, такая сокрушительная необходимость сказать что-то кому-то именно в эту секунду. Почти романтично, правда же. Если, конечно, вам по вкусу нечто подобное.
***
Следующим утро я стою в очереди в Jump Java, проснувшись лишь наполовину, и ожидаю мокко для Лолы, как вдруг вижу белый фургончик Truth Squad неподалёку, с грохотом паркующийся прямо на аварийной полосе. Тед выпрыгивает из машины, и подходит к магазинчику, вытаскивая помятые чеки из кармана.
– Хэй, – приветствует он меня.
– Хэй, – отвечаю, притворившись, что полностью поглощена занимательной историей об избирательных округах, согласно заголовку местной газеты. Очередь за кофе бесконечна, сплошь супер-капризные клиенты, которым подавай нечто особенное, от их заказов моя голова начинает раскалываться. У кофеаппарата Скарлетт с хмурым лицом, еле поспевающая за всеми этими обезжиренными, двойными и соевыми прихотями.
Тед чуть позади меня, но затем парень, стоявший между нами уходит, не в силах больше ждать. Таким образом, мы совсем рядом, и нам не остаётся ничего, кроме как завязать разговор.
– Итак, Лукас сказал мне, что у вас прослушивание в Rubber Records.
– Агамс, сегодня вечером, едем в округ Колумбия, прямо через час.
– Ничего себе, – говорю. Очередь продвинулась едва ли на дюйм.
– Да, они хотят, чтоб мы сыграли у них в офисе. А в четверг, возможно, даже на сцене, если они выбьют для нас местечко. Ну, и если мы им приглянёмся, возможно там для нас найдётся нечто постоянное.
– Здорово же.
Он пожимает плечами.
– Это если им понравится наше творчество. Они-то настаивают на том, чтобы мы сыграли парочку идиотских каверов, что, знаешь ли, идёт в разрез с нашей музыкальной концепцией.
– Оу.
– Имею в виду, остальные в группе пойдут на что угодно ради контракта, но для меня это нечто большее. Это же музыка, в конце-концов. Искусство. Самовыражение. А не рыночный продукт – куча ходового штампованного дерьма.
Хозяин Wall Street Journal косится на нас, Тед, кипя негодованием глядит на него в ответ, и тот отворачивается.
– Значит, будете исполнять Картофельный Опус?– интересуюсь.
– Полагаю, да. Это именно то, к чему я всегда стремился. Или вам нравится наше собственное творчество, или катитесь к чёрту. Но ты же знаешь Лукаса. Он всегда был против наших картофельных тем. Чёрт возьми, он такой узколобый, даже смешно: имею в виду, он же был до нас в какой-то группе длинноволосых металлистов. Он же ни черта не смыслит в настоящей музыке.
Даже не знаю, что и сказать по этому поводу.
– А ещё есть Джон Миллер, который будет играть всё, что угодно, до тех пор, пока в один прекрасный день ему не нужно будет возвращаться в колледж и подавать документы в папашину компанию. Ну и ещё Декстер, а ты-то знаешь, каков он.
Я слегка удивляюсь.
– Эм, а каков он? – повторяю за ним.
Тед закатывает глаза.
– Мистер Позитив, Мистер Всё-Будет-Хорошо-Я-Клянусь. Его бы воля, и мы сидели бы без концертной программы, без райдера, и пустили бы всё на самотёк.
Он по-дурацки взмахивает рукой, как бы подчёркивая это.
– Боже! Никакой программы, никаких забот. Никогда! Ненавижу таких типчиков. Ну, ты понимаешь, о чём я.
Я глубоко вдыхаю, раздумывая, как на это реагировать. Встречаясь с Декстером, я злилась примерно на это же самое, но из уст Теда это звучит настолько мелочно и неодобрительно.. Он так самоуверен, словно знает обо всём на свете.
Боже. Ну, возможно, Декстер и не продумывает всё до мелочей, но с ним хотя бы можно быть уверенным, что...
– Следующий! – кричит Скарлетт. Я во главе очереди. Подхожу, и беру кофе для Лолы, чуть отступаю, чтобы Тед смог заказать себе большую порцию чёрного кофе без крышечки.
– Ну, – говорю, после того, как он оплачивает свой заказ, – удачи вам на этой неделе.
– Ага, – отвечает он, – спасибо.
Мы входим, он идёт к фургону, я направляюсь к Джоуи, где дорабатываю последние деньки в качестве администратора. Сегодня двадцатое августа, через три недели я еду на учёбу. Я всё размышляла, что если бы мы не расстались, именно я бросила бы Декстера. Но сейчас, как я вижу, это я остаюсь, глядя на то, как он уходит. Забавно, как всё иногда складывается. Но так даже лучше, серьёзно. Конечно, именно так.
***
Декстер уехал на целую неделю, и мне не нужно волноваться по поводу случайных неловких встреч. Это заметно облегчило мою жизнь и вдохновило меня на возвращение к привычному порядку, словно уже то, что он был неподалёку, нарушало моё чувство равновесия. Для начала, делаю генеральную уборку. Масштабно. Привожу в порядок машину, вычистив каждый дюйм, меняю масло. Протираю всё внутри, расставляю по алфавиту компакт-диски, и да, полирую окна и лобовое стекло изнутри. Это настолько вдохновляет меня, что я с энтузиазмом принимаюсь за свою комнату, набиваю четыре пакета для мусора хламом из чулана для секонд-хэнда, прежде чем идти в Gap[22]22
Gap Inc. – американская компания, крупнейший ритейлер одежды в США и владелец второй по величине в мире сети магазинов по продаже одежды.
[Закрыть] и запасаться одеждой для колледжа. Поражаюсь своим стараниям. И когда это я стала такой несобранной? А ведь раньше аккуратные складочки от пылесоса на ковре в спальне были привычным делом. Сейчас же, в пылу уборки, я нахожу грязь в чулане, размазанную тушь в косметичке, и одну – одну!– туфельку без пары глубоко под кроватью. Задумываюсь, может, это было нечто вроде диссоциативного расстройства[23]23
Болезнь, характеризующаяся внезапным, но целенаправленным переездом в незнакомое место, после чего больной полностью забывает всю информацию о себе, вплоть до имени.
[Закрыть]?
Восстановление привычного порядка внезапно оказалось крайне необходимым для моей вселенной. Я заново складываю футболки, заполняю носки всех туфель смятыми салфетками для поддержания формы и аккуратно прячу все чеки в секретный тайник, ликвидируя то, что, по всей видимости, натворил мой злой двойник-неряха.
Всю неделю напролёт я составляю списки и чёркаю их, к концу дня переполненная чувством удовлеторения по поводу своих достижений, и единственное, что омрачает успех – жуткая усталость. Говорю себе, что это именно то, чего я всегда хотела: чистота и порядок, как говорится, без шума и пыли, расставлены все точки над i. Оставалась парочка нерешенных вопросов. Но я уже всё спланировала, шаги выверен и пронумерованы, остаётся ещё куча времени.
***
– О-ох, – хмуро выдаёт Джесс, когда мы приезжаем в Бендо, – узнаю этот взгляд.
Хлоя смотрит на часы.
– Ну, – говорит она, – время пришло. Через три недели ты уезжаешь.
– Ой нет! – восклицает Лисса, когда до неё наконец доходит, в чём дело.
– Только не Пол! Не сейчас!
Я пожимаю плечами, моё пиво скользит по кругу на столе.
– В этом есть смысл, – говорю ей, – я уезжаю и хочу проводить больше времени со своей семьей. И с вами, девчонки. Незачем раздувать из этого трагичную сцену прощания в аэропорту.
– Хорошо сказано, – подхватывает Хлоя, – определённо, до уровня прощаний в аэропорту у него нос не дорос.
– А мне Пол нравится, – встревает Лисса, – он такой милашка.
– Ну да, – соглашаюсь, – но он для меня – промежуточная станция. Как и я для него.
– Итак, он вступает в клуб, – Хлоя поднимает своё пиво, – за Пола!
Мы пьём, но даже после этого я начинаю вспоминать то, что тогда сказал мне Декстер на парковке у Квик Зип, что в итоге он ничем не отличается ни от парня, который был до него, ни от того, который будет после. По сути, так оно и есть. Переходное звено между Придурком Джонатаном и Идеальным Полом, ещё один бойфренд на лето, воспоминания о котором уже тают на глазах.
Или всё-таки нет? Я всё ещё думаю о нём.Это потому, что всё закончилось не очень-то хорошо, невзирая на наши усилия. Он никак не укладывался в мои тщательные планы и списки, и я не могла расписать его действия по графику. С другой стороны, Пол в последнее время медленно, но верно двигался именно в этом направлении. Но, откровенно говоря, я не очень-то к нему прикипела. И в этом нет его вины. Возможно, я просто чертовски устала, и мне нужна пауза, прежде чем вновь бросаться в омут с головой. Частенько я просто притворялась, автоматически поддерживая разговор, когда мы шли куда-нибудь перекусить, или тусоваться с его приятелями, или даже под покровом темноты в моей или его комнате. Порой, если мы не вместе, я даже затрудняюсь, припоминая, каков он. В свете последних событий, настало самое подходящее время для того, чтобы порвать с ним, аккуратно и решительно.
– Клуб экс-бойфрендов, – начинает Джесс, облокачиваясь на сидении. – Боже, и со сколькими же парнями встречалась Реми?
– О, их сотни, – мгновенно подхватывает Лисса и слегка поёживается, встретив мой взгляд. – Ну, в смысле, я даже не знаю.
– Пятьдесят, – решает Хлоя, – не менее.
Они все смотрят на меня.
– Эм, без понятия, – говорю. – почему вообще мы об этом разговариваем?
– Это на повестке дня. И твои аппетиты на фронте свиданий перерастают из городских масштабов в масштабы страны.
