Текст книги "Колыбельная (ЛП)"
Автор книги: Сара Дессен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Но она заполнена.
– Заполненная, но не полная.
Я забираю у него Тайд и откручиваю крышечку.
– Она должна быть полной.
– Я всегда кладу мыло справа, когда она стартует, – говорит он.
– Именно поэтому, – отвечаю я, наливая немного моющего средства, пока вода набирается, – Твоя одежда на самом деле не чистая. Здесь задействована химия, Декстер.
– Это стирка, – говорит он.
– Точно.
Он вздыхает.
– Знаешь, – произносит он, пока я наливаю оставшуюся часть Тайда и закрываю крышку, – У остальных парней еще хуже. Они даже не стирают, не говоря уже о разделении на цветное и светлое.
– Цветное и белое, – поправляю я. – Цветное и светлое вместе.
– Ты настолько все анализируешь?
– Ты хочешь, чтобы снова все было розовое?
Это его заткнуло. Наш короткий урок о стирке этим вечером начался с того, что он поставил новую красную футболку на режим с горячей водой, из-за чего вся его одежда приобрела розовый оттенок. С того случая с пластиковой посудой, я делаю все, что угодно, чтобы не касаться домашних дел, но я не могу игнорировать розового бойфренда. Поэтому я здесь, в прачечной желтого дома, месте, которого я всеми силами избегала из-за огромной кучи нестиранного нижнего белья, носков и различных футболок, валяющихся здесь, часто выпадающих в коридор. Что неудивительно, если учесть, что никто не покупал моющего средства. Только на прошлой неделе, Джон Миллер стирал свои джинсы Палмолив.
Как только начался цикл, я переступила через кипу грязных носков, обратно в коридор, и закрыла за собой дверь, насколько это было возможно. Затем я последовала за Декстером в кухню, где Лукас сидел на столе и ел мандарин.
– Ты стираешь? – спросил он Декстера.
– Ага.
– Снова?
Декстер кивнул.
– Я отбеливаю белое.
Лукас выглядел ошеломленным. Но тем не менее, он был одет в футболку с пятном от кетчупа на воротнике.
– Вау, – сказал он. – Это…
И затем, внезапно, стало темно. Совсем темно. Весь свет вырубило, холодильник прекратил шуметь, свист стиральной машинки затих. Единственным светлым пятном, которое мне удалось увидеть, был фонарь на крыльце соседнего дома.
– Эй! – закричал Джон Миллер из гостиной, где он прилип, как всегда в это время каждый вечер, к Колесу фортуны. – Я почти решил загадку, чувак!
– Заткнись, – сказал Лукас, он встал и пошел к выключателю, который пощелкал несколько раз, клик-клэк-клик. – Должно быть, перегорел предохранитель.
– Это во всем доме, – сказал Декстер.
– И?
– И, если бы это был только один предохранитель, то что-нибудь еще бы работало.
Декстер взял зажигалку с середины стола и щелкнул ею.
– Должно быть, отключили электроэнергию. Возможно, всю энергосистему.
– Ох.
Лукас снова сел. Из гостиной послышался шум, когда Джон Миллер попробовал идти в темноте.
Это не моя проблема. Точно не моя. Однако я не могу не заметить:
– Мм, у соседей есть свет.
Декстер откидывается на стул, смотрит в окно, чтобы убедиться.
– Есть, – говорит он. – Интересно.
Лукас начал чистить следующий мандарин, когда Джон Миллер появился в дверном проходе. Его бледная кожа выглядела еще светлее в темноте.
– Света нет, – сказал он, словно мы были слепыми, и нам необходимо было дать знать об этом.
– Спасибо, Эйнштейн, – проворчал Лукас.
– Проблема в схеме, – решил Декстер. – Может, плохая проводка.
Джон Миллер вошел в комнату и плюхнулся на кушетку. Минуту никто ничего не говорил, и мне стало ясно, что для них это не было большой проблемой. Свет, шмет.
– Ты не оплатил счет? – наконец спросила я у Декстера.
– Счет? – повторил он.
– Счет за электроэнергию.
Молчание. Затем Лукас:
– Ох, чувак. Чертов счет за энергию.
– Но мы его оплатили, – сказал Джон Миллер. – Он был здесь на стойке, я вчера видел.
Декстер смотрит на него.
– Ты его видел или мы его оплатили?
– И то, и то? – говорит Джон Миллер, и Лукас нетерпеливо вздыхает.
– Где он был? – спрашиваю я Джона Миллера и встаю. Кому-то придется что-то сделать, это точно. – На какой стойке?
– Там, – показывает он, но темно, и я ничего не вижу. – В том шкафу, где мы храним важные вещи.
Декстер берет зажигалку и зажигает свечу, затем оборачивается к шкафу и начинает рыться, сортируя то, что парни считают Важным. Очевидно, это включает в себя пакетики с соевым соусом, пластиковую игрушку гавайской девушки, и спичечные коробки из городского круглосуточного магазина и бара.
Ох, и несколько листочков бумаги, один из которых схватил Декстер и поднял вверх.
– Это?
Я забираю у него, прищуриваюсь, стараясь рассмотреть написанное.
– Нет, – медленно отвечаю я. – Это записка, что если вы не оплатите счет до – сейчас посмотрим – вчера, они выключат электроэнергию.
– Вау, – говорит Джон Миллер. – Как это прошло мимо нас?
Я поворачиваю листик: с другой стороны к нему приклеены купоны от пиццы, один уже оторван, а оставшиеся немного жирные.
– Без понятия, – говорю я.
– Вчера, – задумчиво произносит Лукас. – Вау, так они дали нам полдня сверх этого. Это довольно щедро с их стороны.
Я смотрю на него.
– Ладно, – бодро произносит Декстер: – Чьей обязанностью было платить по счетам?
Опять тишина. Затем Джон Миллер говорит:
– Теда?
– Теда, – вторит ему Лукас.
– Теда, – говорит Декстер, он тянется к телефону и снимает трубку. Он набирает номер, затем садится, барабанит пальцами по столу. – Привет, эй, Тед. Декстер. Угадай, где я?
Секунду он слушает.
– Неа. Темнота. Я в темноте. Разве не предполагалось, что ты оплатишь счет за электроэнергию?
Я могла слышать, как Тед что-то отвечает, говорит быстро.
– Я почти решил загадку! – кричит Джон Миллер. – Мне надо было «Л» или «В».
– Никому нет дела, – говорит ему Лукас.
Декстер продолжает слушать Теда, который, очевидно, еще не переводил дыхание, издает только хммм-хммм. Наконец он говорит:
– Ладно! – и вешает трубку.
– Итак? – говорит Лукас.
– Итак, – отвечает нам Декстер, – У Теда это под контролем.
– Это значит? – спрашиваю я.
– Это значит, что он страшно обозлен, потому что, очевидно, предполагалось, что я оплачу счет за электроэнергию.
Потом он улыбается.
– Итак! Кто хочет рассказать историю с приведениями?
– Декстер, ну правда, – говорю я. От такой безответственности моя язва начинает болеть, но видимо Лукас и Джон Миллер к этому привыкли. Никто из них не выглядит расстроенным или даже удивленным.
– Все в порядке, все в порядке, – говорит он. – У Теда есть деньги, он позвонит им и посмотрит, что он может сделать, чтобы все работало сегодня вечером или завтра рано утром.
– Тед молодец, – говорит Лукас. – Но что с тобой?
– Со мной? – Декстер выглядит удивленным. – Что со мной?
– Он имеет в виду, – говорю я. – Что ты должен сделать что-нибудь приятное для дома, чтобы извиниться за это.
– Точно, – говорит Лукас. – Послушай Реми.
Декстер смотрит на меня.
– Милая, ты не помогаешь.
– Мы в темноте! – говорит Джон Миллер. – И это твоя вина, Декстер.
– Ладно, ладно, – говорит Декстер. – Хорошо. Я сделаю что-нибудь для дома. Я…
– Почистишь ванную? – предлагает Лукас.
– Нет, – решительно отвечает Декстер.
– Постираешь мне?
– Нет.
Наконец Джон Миллер произносит:
– Купишь пива?
Все ждут.
– Ага, – отвечает Декстер. – Да! Я куплю пива. Вот.
Он лезет в карман и достает оттуда смятую купюру, которую теперь держит, чтобы мы все видели.
– Двадцать баксов. Из моих тяжело заработанных денег. Для вас.
Лукас быстро забирает ее со стола, словно считает, что Декстер передумает.
– Отлично. Пойдем.
– Я за рулем, – Джон Миллер вскакивает на ноги. Они с Лукасом выходят из кухни, споря о том, где ключи. Затем входная дверь закрывается, и мы остаемся одни.
Декстер дотягивается до стойки и достает еще одну свечку, затем зажигает ее и ставит на стол, а я сажусь на стул напротив него.
– Романтично, – замечаю я.
– Конечно, – говорит он. – Я все это запланировал, чтобы заполучить тебя в темном доме при свете свечей.
– Врунишка, – говорю я.
Он улыбается.
– Я попробовал.
Секунду мы сидим в тишине. Я вижу, что он смотрит на меня, через секунду отталкиваю стул и иду вдоль стола к нему, сажусь на колени.
– Если бы ты был моим сожителем и такое натворил, – говорю я, пока он убирает волосы у меня с плеча: – Я бы убила тебя.
– Ты бы научилась любить это.
– Сомневаюсь.
– Мне кажется, – говорит он: – Что на самом деле ты привязана ко всем тем чертам моего характера, которые ненавидишь.
Я смотрю на него.
– Я так не думаю.
– Тогда что это?
– Что что?
– Что это, – говорит он: – Что заставляет тебя любить меня?
– Декстер.
– Ну, правда. – Он отодвигает меня так, что моя голова напротив его, его руки сплетены замком на моей талии. Перед нами дрожат свечи, отбрасывая неровные тени на дальнюю стену. – Скажи мне.
– Нет, – говорю я и добавляю: – Это слишком странно.
– Нет. Смотри. Я скажу, что мне в тебе нравится.
Я тяжело вздыхаю.
– Ну, конечно же, ты красивая, – он это игнорирует. – И это, стоит отметить, первое, что привлекло мое внимание в агентстве в тот день. Но затем, я должен сказать, что меня поразила твоя уверенность. Знаешь, большинство девушек ненадежные, они беспокоятся о своей фигуре, о том, действительно ли они тебе нравятся, но не ты. Ты действовала так, словно тебя совсем не волнует, поговорю я с тобой или нет.
– Действовала? – спрашиваю я.
– Видишь? – я чувствую, как он ухмыляется. – Я об этом.
– Так тебя привлекает тот факт, что я сучка?
– Нет, нет. Не это.
Он сменил позу.
– Что мне нравится, так это вызов. Проходить через это, пробираться. Многих людей легко раскусить. Но у такой девушки как ты, Реми, есть слои. То, что ты видишь очень далеко от того, что ты получаешь. Ты можешь выглядеть жесткой, но глубоко внутри ты очень мягкая.
– Что? – говорю я. Честно, мне обидно. – Я не мягкая.
– Ты купила мне пластиковую посуду.
– Это была распродажа! – кричу я. – Господи!
– Ты мила с моей собакой.
Я вздыхаю.
– И, – продолжает он: – Ты не только вызвалась помочь и научить меня как правильно отделять цветное от светлого…
– Цветное от белого.
– …Но ты еще и помогла решить проблему с чеком и сгладить разногласия с парнями. Прими это, Реми. Ты милая.
– Заткнись, – огрызнулась я.
– Разве это плохо? – спрашивает он.
– Нет, – говорю я. – Просто это неправда.
И никогда так не было. Меня называли по-разному, но никогда не говорили, что я «милая».
От этого я занервничала, словно он открыл страшную тайну, о наличии которой я даже не подозревала.
– Ладно, – говорит он. – Теперь ты.
– Теперь я что?
– Теперь ты говоришь, почему я тебе нравлюсь.
– С чего это?
– Реми, – строго говорит он. – Не заставляй меня вновь называть тебя милой.
– Ладно, ладно.
Я сажусь и наклоняюсь вперед, двигая свечку к краю стола. Разговор о том, как я утратила угловатость: вот какой я стала. Правдивые признания при свете свечей.
– Ну, – наконец говорю я, понимая, что он ждет: – Ты заставляешь меня смеяться.
Он кивает.
– И?
– Ты хорошо выглядишь.
– Хорошо выгляжу? Я назвал тебя красивой.
– Ты хочешь быть красивым? – спрашиваю я.
– А ты говоришь, что нет?
Я посмотрела на потолок, покачав головой.
– Я шучу, я прекратил. Боже, расслабься, ладно? Я не прошу тебя пересказать Декларацию Независимости под дулом пистолета.
– Надеюсь, – говорю я, и он смеется, достаточно громко, чтобы задуть свечу на столе, и мы снова остаемся в полной темноте.
– Ладно, – говорит он, и я поворачиваюсь к нему, обвиваю руки вокруг его шеи. – Тебе не нужно говорить это вслух. Я и так уже знаю, почему я тебе нравлюсь.
– Знаешь, угу?
– Ага.
Он обхватил мою талию, притянул ближе.
– Итак, – говорю я. – Расскажи мне.
– Это животное привлечение, – просто отвечает он. – Полностью химия.
– Ммм, – говорю я. – Возможно, ты прав.
– На самом деле это не имеет значения, почему я тебе нравлюсь.
– Нет?
– Неа.
Теперь его руки в моих волосах, и я наклоняюсь, неспособная увидеть его лицо, но его голос ясный, близкий к моему уху.
– Просто это так.
Глава 11
– Это, – сказала Хлоя, сделав снова кислое лицо, – отвратительно.
– Перестань, – сказала я ей. – Он может слышать тебя, ты знаешь.
Она вздохнула, вытирая лицо тыльной стороной ладони. Было жарко, и только что асфальтированная дорога очень сильно пахла. Манки, однако, сидел между нами в пластиковом детском бассейне, на корточках, полным холодной воды. И ему было очень хорошо.
– Намыль ему лапы, – сказала я Хлое, выдавливая больше шампуня на свою руку.
– Они очень грязные.
– Он весь грязный, – все ворчала Хлоя. – Ты посмотри на эти гигантские лапы, они длиннее самой Талинги, ради бога.
Вдруг Манки встал, и начал лаять на кошку, пробегавшую мимо двора.
– Сидеть, – проговорила Хлоя. – Эй, ты меня слышишь?!? Сидеть Манки. Сидеть!
Манки подпрыгнул, обливая нас обеих. Разозлившись, я толкнула Манки под зад, и пес сел, виляя хвостом.
– Хороший мальчик, – проговорила я, хотя он уже снова пытался встать.
– Знаешь, если моя мама увидит, чем мы с тобой занимаемся, я стану бездомной, – сказала Хлоя смывая шлангом пену с Манки. – Лишь один взгляд на этого паршивого пса...
Хлоя поначалу не хотела со мной разговаривать, когда открыв дверь и увидев меня с шампунем в руке и псом на поводке, жестко меня отшила. Но после нескольких минут извинений и плюс обещание оплатить ее ужин и все остальное сегодня ночью, она смягчилась, даже Манки получил от нее немного осторожной теплой ласки, и при этом я получила детский бассейн.
– Я до сих пор не могу поверить, как низко ты пала, – сказала она. Теперь когда я закончила водную процедуру, Манки стал энергично встряхиваться. – Я так понимаю это синдром девушек которые потеряли голову из за парня.
– Нет, – проговорила я, – Это всего лишь благотворительность. Он был очень несчастным.
И это было правдой. Плюс, я проводила изрядное количество времени с ним в последнее время и ладно, я определенно привязалась к нему. И это был Манки. А вы что подумали?!?
– Вы сильно привязались друг к другу, – сказала она когда я вытащила из своего кармана салфетки и села к собаке.
– Нет, – пыталась вразумить ее, – Это только на лето. Я же тебе говорила.
– Я говорю тебе не о Декстере, – она кивнула на Манки, который пытался лизнуть мое лицо. Манки теперь пах цитрусовым запахом: апельсиновым ароматом. Мы с Хлоей сами подстригли Манки, и теперь он выглядел на 5 лет моложе. Лола была права, стрижка его изменила. – Это уже новый уровень. Ответственность. Теперь все стало сложнее.
– Хлоя, это всего лишь собака.
– До сих пор, – она села рядом со мной, наблюдая, как я закончила, как я перехожу к другой лапе. – И все равно, что случится с нашим диким-и-беззаботным-летом? После того как ты бросила Джонатана, я думала что мы завяжем с парнями до августа. Никаких беспокойств. Помнишь?
– Я не беспокоюсь, – сказала я.
– Но сейчас, – начала она.
– Хватит, Хлоя, – сказала я с раздражением в голосе.
Мы стояли некоторое время и смотрели на Манки.
– Хорошая работа.
– Ты думаешь?
– Ну да, – сказала она пожав плечами.
Наклонившись к Манки, Хлоя стала гладить его против шерсти, после того как я распределила несколько полотенец на заднем сидении моей машины. Я конечно обожаю Манки очень сильно, но это не значит, что я буду мириться с собачьей шерстью в моем салоне на протяжении нескольких недель.
– Давай, Манк, – позвала я Манки, и он вскочив побежал ко мне на зов в машину.
Я открыла ему окно, и он быстро за вертев головой стал пускать слюни. – Спасибо за помощь, Хлоя.
Она стояла и смотрела на меня, ее руки были на бедрах, как я села на свое передние сидение,
– Знаешь, – проговорила она, – Еще не слишком поздно. Если ты порвешь с ним сейчас, то у тебя останется месяц в качестве одинокой девушки до начала семестра.
Я повернулась к ней и смерила ее долгим взглядом.
– Я подумаю.
– Увидимся примерно в 5:30?
– Конечно. Я заеду за тобой.
Кивнув, она спрятала глаза за рукой т.к. солнце было очень ярким, и стала смотреть, как я выезжала на улицу. Порой мне кажется что мы близнецы, только выглядим по разному. В конце концов, мы делаем одинаковые вещи.
Коллаж который весел над диваном на кухне сначала был маленьким, всего то пару снимков. На первый взгляд кажется, что это снимки наших ребят, но если присмотреться, то это были те снимки сделанные пару недель назад Декстером.
Декстер и Лукас были наняты фотографами. Снимки получились очень качественными и яркими.
– Моя работа включает в себя гораздо больше ответственности, чем вам кажется. Все что вам нужно сделать, это хорошо знать математику и уметь их сортировать по алфавитному порядку.
– Ах, – проговорил Декстер, – Если в алфавитном, то это очень хорошо.
Если бы он работал на меня, то я бы не доверила ему заточки карандашей, и то только под присмотром.
Поэтому пока Тед, работал в Mayor’s Market можно было забить пока на некоторые проблемы.
И конечно же как я могла забыть что они парни. Самое первое на стене, что я увидела, это женщину в одном нижнем белье позирующей перед камином. Она была не очень красивой, но фотография все равно походила на страницу журнала Playboy.
Неделей за неделями фотографий на коллаже стало больше. Там были семейные фотографии, с каникул, общая фотка с Вашингтона. В этой фотографии улыбались все кроме одной девочки. Она была хмурой и показывала средний палец.
Когда мы с Хлоей скупали Манки, я вернула его домой где-то около 6:00, Декстер был в гостиной, смотрел по телевизору PBS, и ел мандарины. Кажется, они пришли с Mayor’s Market, где Тед получил скидку.
– Ладно, – сказала я, открыв стеклянную дверь впуская Манки и вставая рядом с ним. – Вот.
Я отпустила Манки, и он махая хвостиком прыгнул на диван сбив журнальный столик.
– Хей парень, я и так смотрю на тебя, – сказал Декстер почесывая и поглаживая Манки. – Он вкусно пахнет. Апельсины?
– Это шампунь, – сказала Хлоя плюхнувшись на кресло. – Он будет очень грязным, ох, через неделю.
Декстер взглянул на меня, и я покачала головой, показывая ему, что она шутит.
Манки вскочил с дивана, и побежал на кухню где стал громко, без остановки пить воду в миске.
– Хорошо, – сказал Декстер, притянув меня к себе на колени.
Открылась входная дверь, и в нее вошел Джон Миллер. Он встал посреди комнаты, взмахнул рукой, останавливая наши разговоры, и сказал всего лишь 3 слова. – У меня новости.
Мы все посмотрели на него с застывшем вопросом на лице. Входная дверь открылась, и в гостиную вошел Тед с двумя ящиками мандаринов.
– Боже, – проговорил Декстер. – Больше никаких мандаринов.
– У меня есть новости, – объявил Тед, игнорируя Декстера.
– Где Лукас?
– Работает, – сказал Декс.
– У меня тоже есть новости. И я пришел первым так что... – сказал Джон Миллер Теду.
– У меня важнее, так что... – махнул Тед Джону Миллеру. – Ладно, слушайте…
– Подождите секунду! – покачал головой Джон, сделав недоверчивое лицо. – Почему вы всегда делаете это?!? Может мои новости тоже очень важные?
Тед и Декстер обменялись скептическим взглядом. Джон Миллер громко вздохнул, покачивая головой.
– Может быть, – наконец сказал Декстер, подняв руки. – Мы просто должны воспользоваться моментом, думая о том, что у нас раньше были незначительные новости, а сейчас здесь одновременно у нас есть две большие новости.
– Двойные новости? – пошутила Хлоя.
– Дело в том, – сказал Декс более мягким тоном. – Что это действительно впечатляет.
– В точку, – громко проговорил Тед. – Дело в том, что я встретил одну цыпочку А и Р из Rubber Records, и она придет послушать нас сегодня.
Воцарилось молчание.
– Кто-нибудь чувствует апельсины? – спросил Тед принюхиваясь.
– Это, – сказал с обидой в голосе Джон Миллер, – Было несправедливо.
– А и Р? – проговорила Хлоя, – Что это?
– Артистизм и репертуар, – объяснил Тед, снимая зеленый халат. – А это значит, если она полюбит нас, то нам чертовски повезет, и мы сможем с ней заключить сделку.
– У меня новости, – ворчливо сказал Джон Миллер, он понял что его новости не такие крутые как у Теда. – Действительно большие новости.
– Насколько все серьезно? – спросил Декстер.
Тед полез в карман.
– Она дала мне свою визитную карточку.
Мне пришлось встать с Декса, т.к он хотел подойти к Теду. Долго просмотрев карточку, Декс передал ее обратно Теду. – Найди Лукаса. Нам нужно поговорить.
– Знаете, может это просто дым себе в задницу. – немного обидчиво проговорил Джон Миллер.
– Наверное, – ответил Тед, – Но может, она полюбит нас и мы встретился. Большие места. Большие города. Это случилось с Spinnerbait.
– Ненавижу Spinnerbait, – сказал Джон, и они все трое кивнули как само собой разумеющийся.
– Spinnerbait имеют большое дело, – добавил Декстер. – И студию.
– Spinnerbait? – сказала я.
– Это группа, которая раньше выступала в баре вблизи Уилльямсбурга. – объяснил мне Декстер. – Она крысы. Но у них действительно хороший гитарист…
– Ты его переоцениваешь, – возмутился Тед.
– Они оригинальны. В прошлом году подписали контракт. – Декстер вздохнул и посмотрел на потолок. – Мы их ненавидим.
– Ненавидим Spinnerbait, – повторил Джон, и Тед кивнул.
– Ладно, ищем Лукаса, – хлопнул в ладоши Декстер. – Совещание группы, – Декстер схватил телефон и стал звонить Лукасу, а затем покинул комнату. Я услышала, как Декс говорил: – Угадай, что Тед забыл на работе? – Затем пауза. – Надеюсь не мандарины...
Джон Миллер сидел на диване с рассеянным выражением лица. Хлоя подняв брови посмотрела на меня, потушив только что докуренную сигарету.
– Ладно, сейчас я буду кусаться, – сказала я. – Какие твои новости?
– Нет, теперь это совершенно неважно. – Он до сих пор выглядел разочарованно.
– Как скажешь. – Включив телевизор я стала тупо переключать каналы.
– Моя новость заключается в том, – сказал он медленно. Он предсказуем. – Что она согласилась поехать в Бендо сегодня вечером.
– Она согласилась, – уточнила я.
– Да. Я думал, что она откажется, но она согласилась.
Я объяснила Хлое:
– Джон питает чувства к своему боссу.
Она громко вздохнула.
– Прыжок по карьерной лестнице?
Джон Миллер снова вздохнул:
– Она не является действительно моим боссом, – пояснил он нам. – Она возможно друг.
Хлоя посмотрела на меня.
– Это Скарлет Томас?
Я кивнула, но Джон Миллер от удивления распахнул глаза.
– Вы ее знаете?
– Ну да, – сказала Хлоя, пожав плечами. – Реми знает ее лучше, чем я. Хотя она и Крис были вместе. Верно?
Я, вздрогнув, стала нервно переключать по каналам. Я знала, что Джон неровно дышит к Скарлет, но молчала. Скарлет была менеджером, и она же наняла Джона из-за Лолы. И хотя я продолжала слушать, как Джон ее расхваливает, мне удавалось ничего говорить, ведь я хорошо ее знала. До этого момента.
Я могла чувствовать как Джон Миллер смотрит на меня, как я глядя по телеку слушала о структурных проблемах в графстве с плотиной.
– Реми, ты знаешь Скарлет?
– Мой брат встречался с ней, – я пыталась сделать свой голос не таким нервным. Кажется, получилось. – Это было очень давно.
Он подошел, взял мой пульт и выключил на нем звук.
– Теперь ты мне расскажешь?
Я посмотрела на него.
– Я имею виду, – сказал он быстро. – Может, ты мне расскажешь. Хоть что-нибудь?
Послышался смех Хлои. Пожав плечами, я ответила.
– Мой брат встречался с ней в конце старших классах. Ничего серьезного. Брат был в то время глупым.
Он кивнул.
– У Скарлет есть дочь Грейс, ей 3.
Она родилась, когда Скарлет училась в школе. Был огромный скандал. Но она продолжала учится.
– То есть она из твоей лиги? – сказала Хлоя. – Я имею в виду, у нее есть ребенок.
– Я не против детей, – возмущенно ответил Джон. – Грейс любит меня.
– Грейс любит все, – попыталась я объяснить ему. Это как с Манки. Дети и собаки. Легко.
– Нет, – ответил он мне. – Она любит особенно меня.
Через дверной проем высунулась голова Декстера. Он указал пальцем на Джона.
– Совещание группы, – сказал он.
– Совещание группы, – повторил Джон. Затем он повернулся ко мне. – Поможешь мне сегодня вечером, Реми?
– Я не могу тебе чего-то обещать, – ответила я. – Но я посмотрю, что я могу сделать.
Он казался счастливым, когда услышал это. Я встала, вытащила ключи и повернулась к Хлое.
– Пойдем. У них совещание группы.
Она кивнула и пошла к входной двери.
– Я позвоню Лиссе. Она хочет встретиться с нами на месте.
– Звучит отлично.
Когда захлопнулась входная дверь, ко мне подошел Декстер.
– Здорово, – сказал он улыбаясь. – Я имею виду, может это так, а если нет, то это тогда чертово разочарование.
– Все верно.
– Или, может быть, – он взъерошил свои волосы, как всегда делал когда нервничал. – Это начало чего то. Знаешь, когда Spinnerbait, подписали контракт с лейблом, они стали выступать в клубах. Мы могли бы выступать в Ричмонде, или в округе Колумбия. Легко. Это может случиться.
Он стоял, и просто ухмылялся. Это была действительно хорошая новость.
– Да, действительно.
Декстер наклонился и позевал меня в лоб. Затем внимательно посмотрел на меня.
– Все в порядке? Ты выглядишь странно.
– Спасибо, – сказала я. – Бог.
– Нет, я имею в виду, ты просто кажешься...
– Совещание группы! – кричал из кухни Тед. – Прямо сейчас!
Декстер взглянул в сторону двери, а затем на меня.
– Иди, – подталкнула я его. – У вас совещание.
Он улыбнулся, и наклонился, чтобы поцеловать меня. Я почувствовала что-то новое, когда он коснулся моих губ, что то, неизведанное мной. Я хотела оттолкнуть его, но он уже шел на кухню.
– Встретимся в 9:00 в Бендо, – сказал он мне. – Идет?
Я холодно кивнула, и он ушел, оставив меня одну.
В 10:30 на Truth Squad было шумно. Девушки из А и Р до сих пор не было, и толпа стала беспокоиться.
– Я вам еще раз говорю, мы должны пойти и забыть ней, – сказал нам Лукас, держа в руке почти пустой эль.
Тед сидевший рядом со мной, одарил его мрачным взглядом.
– Я, единственная причина, по которой она должна прийти. Так что закрой свою пасть.
– Прямо сейчас, – объявил Декстер. – Мы должны пойти туда, и выступить так, как мы никогда не выступали.
– Где, черт возьми, Джон Миллер? – Спросил нас Тед.
– Он сейчас со Скарлет, – сказал Декстер, дергая свой воротник.
Мы все как один посмотрели на Джона. Он сидел со Скарлет, оживленно о чем-то беседуя и жестикулируя руками. Скарлет пила кофе и косилась в сторону сцены, как будто ожидая что-нибудь намного интереснее беседы с Джоном.
– Очень жаль, – проговорил Тед. – Что он променял группу, на какую-то девчонку.
– Оставьте его в покое, – сказал Декстер. – Ладно. Я считаю, что мы должны начать с Картофельнйо песней, затем выполним Кумкват, а затем...
Я могла видеть как Хлоя напротив сцены, за брачной стойкой разговаривает с блондином-серфером, а Лисса мило общается за столиком с двумя парнями (хороший знак), а Джесс с бутылкой пива разговаривала с накаченным парнем, который что-то оживленно ей рассказывал.
– ...И решил, что мы не будем делать каверы. – объявил Декстер.
– Мы должны придумать план Б, на случай, если им не понравится наши песни, – все утверждал Лукас. – Что делать, если они ненавидят картофель?
Воцарилось молчание.
– Так вот, что вы об этом думаете? – сказал Декстер.
– Нет, – проговорил Лукас, быстро взглянув на Декстера, который стал еще нервнее дергать свой воротник. Но никто не заметил этот жест. – Я просто считаю, что мы не должны выступить отстойно.
– А исполнять одни каверы, это не отстойно? – сказал Декстер.
– Каверы показывают весь наш ассортимент, – терпеливо объяснил Лукас Декстеру. – Слушай, я же ведь был во многих группах....
– Ах, боже, – сказал Тед, резко отпустив свои руки. – Ты у нас оказывается, один тут самый умный.
– ...И я знаю из опыта, что эти каверы помогут собрать как можно народу, и покажут весь потенциал нашей группы, – уверенным тоном пояснил Лукас, игнорируя Теда. – Помнишь, Сони и Шер? Мы исполним это.
– Мы не будем играть Сони и Шер сегодня вечером! – прокричал Тед, – Никаким образом, парень. Ты меня слышишь? Эта дерьмовая свадьба. Забудь о ней!
– Это был просто пример, – отрезал Лукас. – Мы можем исполнить что-нибудь другое. Может, уже успокоитесь?
– Эй, – прокричал Роберт, владелиц Бендо. – Вы собираетесь выступать, или как?
– Пошли, – сказал Тед, допивая свое пиво.
– У нас есть план? – спросил Лукас, но Тед проигнорировал его.
Декстер вздохнул, и взъерошил свои волосы. Нервничает.
– Боже, – тихо проговорил он, – Это как чертов стресс.
– Перестань думать об этом, – сказала я ему. – Просто иди, и сыграйте как всегда вы это делаете.
– Мы дерьмово играли?
– Нет, – сказала я, и это была не совсем ложь. – Будьте уверенны. Вы уже играли это миллион раз.
