Текст книги "Вся правда о слове "Навсегда" (ЛП)"
Автор книги: Сара Дессен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 7
– О-хо-хо, – протянула Кристи, аккуратно накручивая еще одну прядь моих волос на бигуди, – ты подожди. Это будет потрясающе, вот увидишь.
Честно говоря, я не была в этом так уверена. Если бы я знала, что идти куда-то с Кристи означает мое полное преображение в ее руках, я бы дважды подумала, прежде чем соглашаться, но было уже слишком поздно. Первый звоночек прозвенел, когда она не терпящим возражений тоном отобрала мою одежду, в которой я была на работе, и протянула мне пару своих джинсов – она была абсолютно уверена, что они мне подойдут (в этом Кристи была права) – и короткий топ, в вырезе которого, по ее заверениям, не будет видно слишком много (здесь она ошиблась). Я все еще не могла справедливо оценить то, как выглядели на мне ее вещи, потому что единственное зеркало в комнате Кристи отвернула к стене, заявив, что я должна увидеть себя лишь после того, как она закончит свои манипуляции. Так что оставалась лишь Моника, к которой Кристи обращалась, когда ей требовало мнение со стороны, но ответом всегда было ленивое «Ммм-хмм» и равномерное стряхивание сигаретного пепла за окно.
Этот пятничный вечер разительно отличался от всех, к которым я привыкла. Дом Кристи и Моники больше напоминал трейлер, хотя Кристи объяснила, что предпочитает называть его «трейлером двойной ширины», как будто так было меньше ассоциаций с обычным словом «трейлер». Как бы то ни было, мне он казался чем-то сказочным: такое аккуратное сооружение глубокого синего цвета с роскошным садом, раскинувшимся позади него зеленым островом. Именно здесь бабушка Кристи, Стелла, та самая леди, которая указала мне дорогу в первый вечер у Делии, выращивала овощи и фрукты, а затем продавала их в местные ресторанчики. Я видела множество садов, но этот сад был особенным, и все нарядные клумбочки наших соседей даже рядом с ним не стояли. Настоящее зеленое море окружало трейлер, делая этот участок еще более необычным. Здесь было все: розовые кусты, яблони, циннии и ровные грядки с овощами, заросли ежевики и ромашки. Обрамлял сад настоящий декоративный бамбук, и посреди него я даже заметила дорожку, которая вела вглубь сада, под тень фруктовых деревьев. Запах стоял невероятный: фрукты и цветы, свежесть и аромат зелени – волшебно! Я застыла, поймав себя на том, что вдыхаю и выдыхаю дивный запах, не желая двигаться с места. В тот момент я ничуть не жалела, что согласилась на предложение Кристи, но потом мы вошли внутрь…
…и теперь Кристи закрепляла на моей голове бигуди, время от времени поправляя или подтягивая те, что уже успела прилепить на меня.
– Ты знаешь, – пробормотала я, – мне не очень нравится, когда волосы стоят дыбом.
– О боже, и мне! – воскликнула Кристи, схватив очередной валик. – Но они просто будут волнистыми, а не встанут дыбом. Доверься мне, хорошо? Я отлично лажу с волосами. Это, знаешь, стало вроде как зависимостью, пока я была лысой.
Передо мной не было зеркала, и я не могла увидеть выражение лица Кристи в тот момент, когда она говорила это – и понятия не имела, каким оно было: мрачным, веселым или еще каким-то. Я посмотрела на Монику, которая листала журнал, даже не прислушиваясь к нашему разговору. Наконец, я проговорила, глядя перед собой:
– Ты была лысой?
– Ага. Когда мне было двенадцать. Мне делали несколько операций, в том числе и на затылке, так что им пришлось сбрить все мои волосы, – пояснила Кристи, расчесывая еще одну прядь и прикладывая ее так и эдак. – Я попала в аварию. Оттуда и шрамы.
– О, – только и ответила я, внезапно забеспокоившись, что она заговорила об этом, потому что я пялилась на них слишком много. – Я не…
– Знаю, – легко прервала она меня. – Но не заметить такое сложно, верно? Обычно люди спрашивают прямо, а ты не стала. Но я же вижу, что тебе интересно. Ты удивишься, узнав, как много людей просто подходят и спрашивают об этом в лоб, словно интересуются, сколько времени.
– Это грубо.
– Ммм-хмм, – согласилась Моника, снова стряхивая пепел от уже новой сигареты. Кристи хмыкнула.
– На самом деле, я,вроде как, именно это и предпочитаю. В смысле, мне кажется, это лучше, чем когда человек смотрит, а потом притворяется, что не делает этого. Мне больше нравится, когда кто-то спрашивает прямо: «Что у тебя с лицом?». В конце концов, шрамы на лице – это ведь не то, что можно скрыть, они привлекают внимание. Именно поэтому я и провожу столько времени, выбирая одежду. Окружающие ведь все равно уже смотрят, значит, надо устроить небольшое шоу для них, согласна?
Я кивнула, все еще размышляя над ее словами.
– К тому же, – продолжала Кристи, закручивая новый локон, – это произошло, когда мне было двенадцать. Мою маму мучило, хм, похмелье в тот день, когда она везла меня в школу, так что машина слетела с дороги, врезалась в забор, а потом в дерево. Спасателям пришлось буквально вырезать меня оттуда. Моника тогда оказалась достаточно умной, чтобы подхватить ветрянку и остаться дома.
– Даже не начинай, – буркнула Моника.
– Она чувствует свою вину за это, – пояснила Кристи. – Ну, это сестринские заморочки.
Я взглянула на Монику, на лице которой было привычное выражение скуки, смешанной с равнодушием. Она разглядывала свои ногти. Едва ли она относилась плохо ко мне, но почему-то в ту минуту я увидела на ее лице усталую пустоту. Может быть, это как тест Роршаха с чернильным пятном – каждый видит в бесформенной кляксе что-то свое?
– Шрамы не только на лице, – говорила ее сестра тем временем, – есть еще внизу спины, от швов, а на заднице вообще просто отвратительный, там вживляли кусок кожи. Ну и парочка на голове, но их невозможно разглядеть за волосами.
– Господи, это ужасно – пробормотала я.
– Скажу тебе вот что: лысой мне быть не нравилось. Есть не так уж много вещей, которые можно сделать со шляпой или платком, знаешь ли. Конечно, я пыталась. Но в тот день, когда мои волосы стали расти заново по-настоящему, я плакала от счастья, и теперь не могу заставить себя подрезать их ни на дюйм. Я очень ценю свои волосы сейчас.
– Они очень красивые, – отозвалась я. – Твои волосы.
– Спасибо. Правда, мне иногда кажется, что я ценю их больше, чем многие другие люди. И я никогда не жалуюсь, что они выглядят как-то не так или еще что-то. – Кристи слезла с кровати, на которой мы сидели, и вытащила из кармана расческу, затем поправила какую-то заколку на моей голове. – Ну вот, ты почти готова. Что же дальше, что же дальше… Так, Мисс Монотонность!
– Не-ет, – протянула Моника, и ее голос прозвучал удивительно протестующее.
– Ой, да ладно тебе. Иди сюда и позволь мне сделать с твоими волосами что-нибудь хотя бы разок. Вот увидишь, это будет…
– Даже не начинай!
– Моника.
Сестра медленно покачала головой.
– Завязывай с этим, – предупредила она. Кристи вздохнула, встряхнув волосами.
– Она отказывается от любого модного риска, – пожаловалась она мне, словно это было настоящей трагедией. Повернувшись к сестре, она взяла ее за руку, – Слушай. Всего один раз. Пожалуйста-препожалуйста!
В ответ на это Моника встала со своего стула и прошествовала за дверь, покачав головой.
– Ну и пожалуйста, – громко возмутилась Кристи ей вслед. – Надевай то, в чем ты здесь сидела сейчас, как обычно! Но ты будешь незаметной!
Входная дверь захлопнулась. Ничуть не смутившись, Кристи пожала плечами, подошла к своему шкафу и открыла дверцу, внимательно изучая содержимое. В окно я видела Монику, медленно, как и всегда, шагающую по дорожкам сада. Кристи что-то пробормотала себе под нос и вернулась ко мне, держа в руках ворох одежды.
– Я знаю, что ты думаешь, – сказала она, стоило мне взглянуть на вещи. – Но эти лоферы абсолютно недооценены, точно тебе говорю И, если хочешь, можно побрызгать тебя автозагаром, раз этот вырез тебя так смущает. Так, он, кажется, в ванной, – не дожидаясь ответа, она устремилась в ванную комнату, оставив меня наедине с джинсами, топом и лоферами, в которые мне предстояла облачиться сегодня. Вырез на топе открывал куда больше, чем я привыкла, но, в конце концов, сегодня все идет не так, как я привыкла. Джинсы казались слишком простыми для того, чтобы надевать их с этим топом в тонкую блестящую полоску, но при ближайшем рассмотрении я увидела, что штанины красиво разрисованы шариковой ручкой, украшены цветами и бабочками. В джинсы я покорно облачилась, но, глядя на пугающую пустоту, доходящую практически до середины топа, я не могла не думать о том, что это не моя одежда, и девушка, надевшая ее, перестанет быть мной. Да, я могу на минутку стать кем-то другим и поспорить с Бетани и Амандой, но за более серьезные шаги придется неминуемо заплатить. Это неправильно, подумала я, взяв в руки топ и немедленно положив его обратно. С головы вдруг свесилась красиво завитая прядь, упав прямо мне на глаза. Я покосилась на нее, удивляясь тому, как быстро сумела измениться одна, пусть и совсем крохотная, часть меня. Но хватит. Я ухожу.
Я бросила взгляд на часы. 6:15. Если уйду прямо сейчас, то смогу прийти домой как раз так, словно и не выбивалась из расписания. Можно сказать Кристи, что мне позвонила мама, и ей нужна моя помощь, так что, может, как-нибудь в другой раз. Механически я уже начала расплетать волосы, снимая бигуди, освободила одну прядь, затем другую, валики скидывала на кровать. Затем я схватила свою сумку и уже хотела постучаться в дверь ванной, но оттуда, с тюбиком автозагара в руках, вылетела Кристи.
– Это отличная штука, – щебетала она, – почти как настоящий загар, и если мы нанесем его, то…
– Я тут подумала, – начала я, готовясь выпалить оправдание, – мне стоит…
Кристи посмотрела на меня, ее глаза расширились.
– О боже, я абсолютно согласна! – закивала она. – Я как-то сразу не подумала, но да, ты совершенно права!
– Что? – переспросила я, сбитая с толку.
– Твои волосы, – она поставила тюбик на тумбочку и в два шага оказалась возле меня. Машинально я отступила назад, затем еще, потом врезалась в кровать, да так и села. Кристи тем временем взяла этот дурацкий топ и, прежде чем я успела возразить, просунула одну мою руку в рукав. Я была слишком обескуражена, чтобы протестовать.
– Мои волосы? – тупо переспросила я, пока она натягивала на меня топ. – А что с ними?
– Я собиралась расчесать их, – пояснила Кристи, приподнимая пальцами мои кудри, – но так они выглядят даже лучше! Это просто замечательно. Смотри! –она развернула ко мне зеркало, и я встретилась взглядом со своим отражением.
Да, джинсы были потертыми и разрисованными ручкой, но они сидели очень хорошо, я вполне могла бы выбрать для себя такие. Да, вырез на топе был низковат для меня, но майка сияла тут и там, переливаясь всеми цветами радуги, что отвлекала внимание от той самой пугающей меня пустоты. Лоферы, стоя перед кроватью, выглядели чересчур побитыми и какими-то мужскими, но необычайным образом они прекрасно сочетались и с джинсами, и с топом. А волосы, небрежно рассыпавшиеся крутыми локонами по плечам, дополняли образ, смягчая «мужественность» ботинок и придавая крутости блестящему топу. Ничто из этого не казалось мне подходящим друг к другу, но вышло так, что лучшего сочетания и быть не могло.
– Видишь? Я же говорила, – Кристи гордо скрестила руки на груди, явно довольная своей работой и моим впечатлением. Я наблюдала за собственным перевоплощением, тут и там находя знакомые черты. Как странно – маленькие детали, а вместе они создают единое целое. – Идеально.
Собрать свой собственный образ у Кристи заняло гораздо больше времени, но оно определенно того стоило. Наряд в стиле шестидесятых состоял из ботинок гоу-гоу, розовой футболки и короткой юбки. К тому времени, как мы наконец вышли из дома навстречу Берту, он уже сидел в своем Бертмобиле на подъездной дорожке добрых полчаса.
– Я жду вас целую вечность, – возмутился он, когда мы подошли.
– Двадцать минут – это теперь вечность? – весело поинтересовалась Кристи.
– Во-первых, не двадцать, а больше, – оскорбленно буркнул мальчик, – а во-вторых, когда ты застрял в машине в ожидании, когда кое-кто эгоистичный, неблагодарный и считающий, что весь мир крутится вокруг нее, наконец соберется, двадцать минут – это вечность.
Берт включил музыку, для пущего драматизма выбрав какие-то рок-завывания, а Кристи, забравшись внутрь, закатила глаза.
– Берт! – закричала она, стараясь перекрыть вопли певицы. – Ты можешь, пожалуйста, выключить это?
– Нет! – заорал он в ответ.
– Пинк Флойд, – простонала Кристи. – Это мое наказание. Он знает, что я терпеть не могу эту музыку. В сторону Берта она добавила, – Можешь ты, хотя бы, свет нам тут включить? Мейси ничего не видит.
Флуоресцентный свет под потолком скорой помощи послушно зажегся, и Кристи протянула мне руку. Изнутри машина выглядела точно так же, как и та, в которой мне ни за что не хотелось бы оказаться снова.
– Видишь, он делает это для тебя, – улыбнулась Кристи. – Давай же. Здесь не так противно, как кажется.
Я взяла ее за руку и позволила девушке втащить меня внутрь, удивившись ее неожиданной силе. Следующее, что я поняла – я стою посреди машины скорой помощи и слушаю вопли Пинк Флойда и тихое жужжание лампы, льющееся с потолка.
Сиденья были обиты коричневой кожей, рядом стоял небольшой стол, а чуть дальше виднелись кресла водителя и пассажира возле него. Я села на боковое сиденье возле Кристи.
– Берт, пожалуйста, выключи это, – взмолилась она. Берт проигнорировал ее, внимательно разглядывая что-то в окне. – Берт. Берт!
Наконец, когда ее визг стал сравним с громкостью музыки, он, наконец, потянулся к кнопке радио, и внезапно повисла тишина, в которой мы немедленно услышали странный звук. Тук. Тук. Тук. Я толкнула дверь, которую Кристи закрыла за мной. Возле машины стояла Моника с сигаретой в зубах и тем же спокойным выражением лица.
– Руку, – произнесла она.
– Сначала выброси это! – рявкнул Берт, глядя на нее в зеркало заднего вида. – Никаких сигарет в Бертмобиле.
Моника сделала последнюю затяжку и бросила сигарету на землю, затушив ее каблуком. Затем снова протянула руку, и я схватила ее, как минутой раньше сделала Кристи для меня.
– Ну, можем мы уже ехать? – язвительно спросил Берт, когда Моника села возле нас, и я закрыла дверь. Кристи перебралась на сиденье возле водителя, и женские вопли сменились какой-то популярной танцевальной песенкой. – Или вам надо еще несколько минут, чтобы окончательно довести меня до белого каления?
Кристи округлила глаза в притворном ужасе.
– А где Уэс?
– Он встретит нас там. Если мы, конечно, доберемся, – не переминул отметить Берт, указывая на приборную панель, где часы показывали 7:37. – Вы только посмотрите на это. Время убегает. Убегает!
– Да ради бога же, еще рано, – возразила Кристи. – У нас куча времени.
Как я скоро поняла, это было хорошо, потому что вся наша «куча времени» была потрачена Бертом на то, чтобы останавливаться на каждом светофоре, тормозить задолго до красного света и не сразу ехать не зеленый, пропускать всех пешеходов и очень, очень медленно разворачивать машину на поворотах. Разумеется, обе его руки лежали на руле, а глаза были направлены строго на дорогу. Прямо-таки мечта инструктора вождения – и кошмар для подростков, желающих попасть на вечеринку.
Когда мы приехали к месту назначения, всем казалось, что прошли годы. Бертмобиль свернул с главного шоссе и поехал по траве, остановившись, наконец, в каком-то местечке, оборудованном тентом и деревянными столами для пикника, вокруг которых уже было припарковано несколько машин. Люди сидели за столами, на них, а некоторые – прямо на земле, и в руках у них были пластиковые тарелки с какой-то едой или стаканы с напитками, а вокруг на столах стояли фонарики, напоминающие диско-шары, и цветные лучи от них разлетались в разные стороны.
– Ну наконец-то, – проворчала Кристи, отстегивая ремень безопасности.
– Ты могла пойти пешком, – парировал Берт.
– Знаешь, у меня такое чувство, что я именно пешком сюда и добиралась, – отозвалась она, открывая дверь. До меня донеслись голоса и смех. – Я собираюсь взять пиво, еще кто-нибудь хочет?
– Я, – Моника открыла заднюю дверь и вылезла наружу, а затем с тем же неизменным выражением на лице стала обходить машину.
– Мейси? – посмотрела Кристи на меня.
– О, нет, спасибо, – отказалась я. – Мне не нужно.
– Как хочешь, – Кристи выпрыгнула наружу, – я вернусь через минуту.
В открытую заднюю дверь я наблюдала, как они с Моникой пересекают лужайку, направляясь к одному из столиков, на котором был оборудован импровизированный бар. Там стояли два парня, и один из них, высокий и с шапкой рыжих волос, протянул пиво Кристи, внимательно разглядывая ее. Моника стояла рядом со скучающим выражением, пока друг рыжеволосого парня посылал ей один взгляд за другим, надеясь привлечь ее внимание. Берт вылез из машины и уселся на капоте, разглядывая толпу. Я присоединилась к нему, свесив ноги и слегка покачивая ими в воздухе. Большинство людей здесь не были мне знакомы, и это было важно. Я больше не находилась в школе, где каждый знал мое имя и мою историю, хотя нескольких ребят из школы здесь я тоже заметила. Интересно, наверное, они тоже знают, кто я? Разглядывая поляну, я наткнулась взглядом на Уэса. Он стоял с группой ребят вокруг старого Мутсанга, разговаривал с ними, и это зрелище заставило что-то в моем животе сжаться и сделать сальто, как было в первый вечер, когда я увидела его, и во второй, когда он вытащил меня из ямы, и вообще во всякий раз, когда я видела его. Это чувство приходило уже не раз, снова и снова заставляя меня чувствовать себя идиоткой. Очень глупо, подумала я, приказывая себе прекратить смотреть на него и не в силах отвести взгляд.
Пока я прикладывала усилия к тому, чтобы заставить себя не смотреть на него (или хотя бы не смотреть на него все время), я заметила, что оказалась не одной такой, на которую подействовали его неведомые чары. По меньшей мере три девушки разглядывали его во все глаза, и я задалась вопросом – а чувствовали ли и они себя так же глупо, как и я? Наверное, нет.
– Эй! – тем временем Уэс закончил разговаривать и подошел к нам. – Почему так долго, ребята?
Берт закатил глаза, кивнув в сторону Кристи, которая шла к нам вместе с Моникой.
– Сам-то как думаешь?
– Я все слышу, – откликнулась Кристи. – Знаешь, чтобы выглядеть так, – она указала на себя, – нужно немало времени. Нельзя же просто надеть то, что валяется на стуле, и думать, что создал законченный образ.
Берт прищурился.
– Правда? Нельзя?
Кристи проигнорировала его.
– Хотя я зря старалась, судя по всему. Никаких вариантов, – она удрученно покачала головой.
– А что насчет того рыжего парня? – поинтересовался Берт.
– Ох, я тебя умоляю, – вздохнула она. – Неужели девушка не может иметь высокие стандарты?
Из джипа, припаркованного неподалеку от нас, раздался взрыв хохота, а секундой к нам вдруг подошла высокая светловолосая девушка в шортах и верхе от купальника.
– Эй! – воскликнула она, указывая на меня. – Я тебя знаю! Ведь так?
– Хм, не уверена в этом, – отозвалась я, хотя на самом деле была с ней знакома. Это была Рейчел Ньюкомб, мы вместе бежали дистанцию в средней школе, но не общались уже несколько лет.
– Я точно знаю тебя, – она сцепила пальцы, задумавшись, едва замечая, что все с удивлением смотрят на нее. Кристи приподняла брови.
– Ты знаешь меня, Рейчел, – пожал плечами Берт.
– Берт? А, я подтягивала тебя по математике в центре Каплан, верно? – Рейчел скользнула по нему взглядом и снова повернулась ко мне. – О, черт, я вспомнила! Мы же бегали вместе, да? В средней школе? А сейчас ты встречаешься с тем парнем, ну, который все кричит на нас из-за разработки.
– Переработки? – уточнила я.
– Да, точно, – она хлопнула в ладоши, – переработки!
Со стороны джипа донесся еще один взрыв хохота.
– Рейчел, ты тупица! – крикнул кто-то. Ничуть не смутившись, Рейчел снова повернулась к намю
– Боже мой, – она покачала головой, улыбаясь, – помнишь, как мы веселились на соревнованиях? А ты… Черт подери, ты была быстрой, а?
– Не то что бы очень, – я инстинктивно заправила прядь волос за ухо. Кристи наблюдала за мной, я чувствовала на себе ее внимательный взгляд, да и остальные прислушивались к разговору.
– Точно тебе говорю, – Рейчел махнула рукой, затем обратилась к Берту. – Ты просто должен был ее видеть! Она такая быстрая, как будто может… – на минутку она задумалась, словно подбирая нужное слово, – летать. У нее как будто чертовы крылья, понимаешь? Она выигрывала все. Ты знаешь, – Рейчел снова обращалась ко мне, – когда ты бросила, это была единственная возможность для кого-то стать победителем.
– Ну да, – согласилась я, мечтая, чтобы она поскорее ушла, прежде чем успела бы сказать что-нибудь еще. Вечер обещал быть хорошим, и мне не хотелось, чтобы знакомые из школы вмешались в мое общение с ребятами из Wish с какими-то старыми подробностями обо мне. Только-только я смогла начать все с чистого листа – как тут же нарисовалась Рейчел Ньюкомб, грозя разрушить своим появлением все.
– Мы были в команде «Бегущих Роверов», – теперь Рейчел обращалась к Монике, – мне всегда казалось, что это название такое тупое! В смысле, как это должно быть? «Вперед, Роверы!» – так, что ли? Как будто кличка собаки, гав, гав! – рассмеялась она. Я опустила взгляд. – Слушай, – Рейчел подошла поближе и похлопала меня по коленке. – Я тебе кое-что сказать хочу, ладно?
Не знаю, как, но я уже поняла, что она собирается сказать, однако не стала останавливать ее. Все, что я могла сейчас сделать – это молча сидеть здесь и наблюдать, как все рушится.
– Я хочу, чтобы ты знала, – легко начала она, словно мы были не на вечеринке, а сидели вдвоем у нее дома, – что мне наплевать, кто там что говорит. Я не считаю, что ты ведешь себя странно после того, что случилось с твоим отцом. Я имею в виду, это ужасно, что ты была там, но многие люди бы просто не выдержали того. В смысле, видеть, как кто-то умирает.
Я молча посмотрела на нее: раскрасневшиеся щеки, наполовину пустой стакан из-под пива в руке, белая линия от чуть съехавшей в сторону лямки на шее. Я не могла заставить себя посмотреть в глаза остальным, они-то считали, что у меня в жизни все хорошо, а оказалось, что я молча обманывала их всех. Где-то неподалеку раздался звук, напоминающий будильник.
– Рейчел! – закричал, высунувшись из джипа, какой-то парень. – Иди сюда, или мы без тебя уедем!
– Ой, мне нужно бежать, – Рейчел подскочила на месте, откинула волосы с лица и развернулась, чтобы идти обратно. – Но я действительно так думаю, поняла? Запомни это. Ну, то, что я сказала. Ладно?
Я не могла ни кивнуть, ни хотя бы выдавить слово в ответ. Рейчел запрыгнула в джип, из окон которого доносился смех, шутки про разработку и переработку. Кто-то включил радио, и вся компания стала подпевать, пока машина выезжала с поляны.
Это был один из тех моментов, когда так хочется провалиться сквозь землю, но ты не можешь сделать этого. Всегда есть последствия, за все приходится отвечать. Так что я подняла голову, встретила взглядом с Кристи, а боковым зрением увидела, что берт, Уэс и даже Моника смотрят на меня. Сделав глубокий вдох, я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, но тут поняла, что даже не знаю, о чем говорить. Однако, прежде чем я успела придумать хоть что-то, Кристи подола к машине и села на капот рядом со мной.
– Эта девчонка, – сказала она, обнимая меня, – самая ограниченная идиотка из всех.
– Серьезно, – кивнул Берт, и, взглянув на него, я увидела не Сочувственное Выражение, а ярость, смешанную с разочарованием, но все это было направлено не на меня. Кристи прижалась ко мне.
– Эта та самая бестолочь, которой ты никак не мог объяснить прогрессии? – спросила она у Берта.
– Да, – кивнул тот. – «Подтягивала меня по математике» – ну это же надо! Нахалка.
– Ммм-хмм, – кивнула Моника. Кристи округлила глаза и отхлебнула пива. Ее теплая рука лежала в моей, и я вдруг поняла, что никто не держал меня за руку уже очень давно. Я посмотрела на Уэса, почему-то вспомнив его скульптуру – сердце в ладони. Он тоже смотрел на меня, но выглядел и не как Берт, и не так, как я ожидала. Ни извиняющегося выражения, ни грусти: ничего в его лице не изменилось. Раньше, когда я смотрела на людей вокруг себя, их лица были абстракциями, как правило, грустными или даже лживо-грустными, и никогда еще меня не окружали зеркала, отражающие мои собственные чувства. Никогда – до этого момента. Наши глаза встретились, и я поняла, что значит знать, что чувствует другой человек. Никто не мог понять меня все это время, но здесь я, наконец, нашла таких людей.
– Хотя, – проговорила Кристи, – мне нравится ее топ. У меня есть пара юбок, которые отлично бы смотрелись с ним вместе.
С минуту мы сидели, никто не произносил ни слова, и все наблюдали, как в центре поляны кто-то забавляется с фонарем, посылая разноцветные лучи в небо, в деревья, в собравшихся. Яркая вспышка зеленого или оранжевого высвечивает детали тут и там – и все снова погружается в темноту. Я понимала, что за последние минуты изменилось очень многое, и пыталась собраться, снова быть в силах показывать людям лишь то, что хочу, чтобы они видели, но больше это не работало. Этот несчастный разговор перевернул все с ног на голову, и я больше не могла притворяться перед этими ребятами.
Час спустя я свернулась клубочком на заднем сиденье Бертмобиля. Наверное, во всем виновато пиво. Раньше я никогда не пила, но все, что произошло – Рейчел и ее «я-хочу-чтобы-ты-знала» – просто выбило меня из колеи, так что я согласилась, когда Кристи предложила налить пива и мне. После пары стаканов она потрясла головой.
– Знаешь, – она закинула ногу на ногу, – мой последний парень бросил меня буквально посреди ничего, оставил ни с чем. Я не хочу, чтобы это снова повторялось, не хочу больше обманываться в людях. Мне хочется встречаться с милым парнем, понимаешь?
Мы сидели на скамейке, болтая и держа в руках пиво, словно никакой Рейчел не было и ничего странного не случилось. Минуту спустя после того, как она ушла, Уэс сказал, что обещал переговорить с кем-то, Берт пошел следом, а Кристи перевела разговор на другую тему – так мы и развеяли это темное облако моего секрета, вернувшись к вечеринке. Это самое облако вообще исчезло, даже не маячило больше на горизонте, когда мы стали говорить о других вещах и делать то, что принято на вечеринках – отдыхать.
– Чего бы мне действительно хотелось, – продолжала Кристи, возвращая меня из мыслей к разговору, – так это встретить умного парня. Я устала от парней, которые не в состоянии запомнить, как меня зовут. Кого-нибудь действительно сосредоточенного и смышленого. Понимаешь?
– Ты ошибаешься, – покачала головой я, делая глоток пива. Моника и Кристи уставились на меня. Я пожала плечами. – У меня был такой парень. Или есть. Или, вроде как, есть.
– О-о, вот эти – самые ужасные, – понимающе закивала Кристи. Я смутилась.
– Эти?
– Парни, которые то ли есть, то ли нет, – пояснила она. – Ты им вроде как нравишься, а вроде как и нет. Единственное, в чем они уверены – это то, что хотят залезть к тебе в штаны. Ненавижу таких.
– Ммм-хмм, – в знак согласия хмыкнула Моника.
– Ну, на самом деле, – произнесла я, – у нас все не совсем так. Мы не то что бы вместе, но и не совсем расстались. Взяли паузу, как-то так.
– Паузу, – повторила Кристи, словно это было иностранное слово, которое она никогда не слышала. – Означает, что… – она неопределенно помахала в воздухе рукой, подсказывая, что мне нужно перевести это ей.
– Что у нас были некоторые разногласия по поводу того, чего мы хотели и ждали друг от друга, так что мы решили пока не общаться до конца лета, а потом обсудим, к чему мы в итоге пришли.
Моника и Кристи обменялись взглядами.
– Это очень по-деловому, – осторожно произнесла Кристи.
– Ну, в этом весь Джейсон. Это была его идея.
– И как долго уже вы на этой, хм, паузе?
Я задумалась.
– С того вечера, как мы с вами, – я окинула их взглядом, – встретились, – Кристи распахнула глаза, удивленная. – Он написал мне по электронной почте примерно часов раньше.
– Забавно, – покачала головой она, – потому что я-то как раз тогда подумала, что у тебя есть парень, – она указала на Монику. – Помнишь, я говорила тогда?
– Ммм-хмм, – согласилась та. Я непонимающе перевела взгляд с одной на другую.
– Ты выглядела… – Кристи прикрыла глаза, подбирая слово. – Занятой, понимаешь? Плюс, ты едва реагировала на Уэса. В смысле, немного было, но не так, как остальные девушки. Они вообще выглядят так, словно вот-вот свалятся в обморок. Просто «Ах!» – и все.
– «Ах!»?
– Ой, да ладно, – покачала головой Кристи. – Даже слепая девушка скажет, что он потрясающий.
За моей спиной Моника согласно вздохнула.
– Тогда почему ты не встречаешься с ним? – поинтересовалась я.
– Не могу, – твердо сказала Кристи. – Он мне как брат. В смысле, после той аварии моя мама закрылась от мира, а потом вообще уехала, чтобы «примириться с собой», и мы переехали жить к Стелле. Тогда я была без ума от него. Мы обе, кстати.
– Завязывай с этим, – буркнула Моника.
– Это все еще предмет споров, – пояснила Кристи, а ее сестра отвернулась. – Как бы то ни было, я тогда делала все, чтобы привлечь его внимание, но он как раз вернулся из школы в Майерсе и пытался пережить смерть своей мамы, так что ему было не до нас. По крайней мере, я себе так сказала тогда.
– Школы в Майерсе? – переспросила я. Кристи кивнула.
– Да. Это что-то вроде инновационной школы.
Я была в курсе. Джейсон преподавал там (да-да, не удивляйтесь), а я пару раз ездила с ним, сидела в машине, делала уроки и ждала его возвращения. Делия упоминала, что Уэса арестовали, но я думала, что за этим последовало наказание. Видимо, семья решила, что он растрачивает свой талант попусту, связавшись в дурной компанией. Может быть, когда я сидела в машине Джейсона, Уэс проходил мимо в толпе других ребят?
– Ладно, – Кристи покачивала ногой под музыку, – расскажи нам об этом «то ли есть, то ли нет» парне.
– Мы с ним встречались полтора года, – начала я, затем сделала глоток пива, думая, как продолжить. Девушки сидели, глядя на меня в ожидании ответа. Ну ладно. – А на лето он уехал. Пару недель спустя после отъезда он решил, что нам стоит взять перерыв. Меня это очень расстроило. Если честно, я и сейчас расстроена.
– То есть, он нашел кого-то другого, – подытожила Кристи.
– Нет, все совсем не так, – возразила я. – Он уехал в образовательный лагерь.
– А? – приподняла бровь Моника.
– Образовательный лагерь. Ну, это для отличников.
– То есть, он нашел кого-то другого в образовательном лагере, – повторила Кристи.
