Текст книги "Вся правда о слове "Навсегда" (ЛП)"
Автор книги: Сара Дессен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава 6
– Ладно, – прошептал Уэс. – Смотри и учись.
Мы находились в главном отеле Лейквью, готовили вечеринку «Для тех, кому за…», а прямо сейчас я и Уэс сидели в гардеробе, ожидая, пока жертва «Попался!» пройдет мимо. Я оказалась здесь случайно – одна пожилая леди отправила меня сюда с ее накидкой, и, открыв дверцу шкафа, я обнаружила там Уэса.
– Что…? – начала я, но он прижал палец к губам, а другой рукой втащил меня в шкаф и закрыл дверь. Не раздумывая, я позволила ему это сделать, и, лишь оказавшись в темноте посреди плащей и пальто, подумала: «О боже!». Из соседней комнаты был слышен звон бокалов и чьи-то разговоры и смех, а еще та же музыка, под которую собирались гости на свадьбе моей сестры.
– Так, – деловым голосом сказал Уэс так тихо, что мне пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать, что он говорит. – Мы ждем… Ждем…
Я прислушалась. Снаружи не доносилось ничего подозрительного, но вскоре раздались шаги.
– Сейчас, сейчас… – бормотал Уэс себе под нос. Шаги приблизились, к ним добавилось бормотание. Должно быть, это Берт. – Итак… ПОПАЛСЯ! – Уэс распахнул дверь шкафа и выскочил наружу. Берт подпрыгнул на месте, взвизгнул от неожиданности тоненьким голосом , попятился назад да так и сел на пол.
– О господи! – закричал он, а его лицо залилось краской, когда он увидел, что из шкафа выхожу еще и я. Вряд ли его можно было винить за это: никому не покажется приятным быть обнаруженным сидящим на полу после того, как на тебя выскочил из шкафа собственный брат.
– Это было…
– В шестой раз, – закончил за него Уэс. – По моим подсчетам.
Берт, все еще красный, поднялся на ноги.
– Я тебе еще покажу, – он указал на Уэса, затем перевел взгляд на меня. – И ты свое получишь.
– Ну ее-то не трогай, – покачал головой брат. – Я всего лишь показал ей, как это делается.
– О, нет, – зловеще протянул Берт. – Она теперь в игре, стала одной из нас. Все, никаких поблажек, Мейси.
– Берт, ты уже однажды напугал ее, – напомнил Уэс. – Считай это расплатой.
Мальчик вскинул голову, игнорируя это замечание, и устремился дальше по коридору, снова бормоча себе что-то под нос. Брат наблюдал за ним, едва ли смутившись. На самом деле, на его лице вообще сияла широкая улыбка.
– Хорошая работа, – заметила я, когда мы шли обратно на кухню.
– Ерунда, – отмахнулся он. – Немного практики, и ты тоже сможешь сделать так, чтобы тебе кто-нибудь попался.
– Ну, честно говоря, мне больше интересно происхождение этой игры.
– Происхождение?
– Как она началась, – подсказала я.
– Я в курсе, что это значит, – на секунду я испугалась, что нечаянно бросила ему вызов, но все было в порядке, он улыбался. – Просто это такое слово, которое обычно используется в словарях или книгах, но не в разговорах.
– А я как раз работаю над словарным запасом, – я усмехнулась. – Готовлюсь к экзаменам.
– Летом? – он покачал головой, но не стал ждать ответа. – Ладно, происхождение. Это началось очень давно, мама придумала. Мы поджидали, чтобы кто-то подошел к дверям, а потом выпрыгивали на него с криком «Попался!». Потом уже стали ловить друг друга в разных местах. Выросли – и забыли, но чуть позже в доме стало слишком тихо и спокойно, прятаться было легко. Прекрасная возможность, знаешь ли.
Я кивнула, зная, о чем он говорит.
– Понятно.
– Плюс к тому, – продолжал Уэс, – нам нужно было немного веселья, когда все пошло кувырком. Понимаешь?
Я не стала кивать в знак согласия, но я действительно понимала.
– Наверное, это больше для мальчиков, – сказала я, наконец. Он пожал плечами и открыл дверь для меня.
– Возможно.
Когда мы вошли, то обнаружили Делию, стоящую посреди кухни с руками, скрещенными на груди. По выражению ее лица я поняла, что что-то не так.
– Минуточку, – произнесла она. – Все замерли.
Мы послушались. Даже Кристи, которая обычно пропускала мимо ушей большую часть указаний, перестала нарезать чизкейк и отложила нож.
– Где, – Делия медленно обвела взглядом собравшихся, – нарезка из ветчины?
Молчание.
– Ооо, – протянула Кристи тихим голосом.
– Не смей! – оборвала ее Делия, перебирая коробки, лежащие тут же на столе. – Нарезка должна быть здесь! У нас теперь есть система!
Это было правдой. Чтобы обезопасить себя от бесконечных проблем, Делия придумала новые правила, согласно которым каждый из нас отвечал за что-то, что он должен был привезти. Нам были выданы списки, в которых было указано то, за отсутствие чего не сносить нам головы. Я отвечала за посуду, и, если у нас вдруг не оказывалось тарелок, ругать нужно было меня.
– Мы не могли ее оставить, – говорила Делия, открывая и закрывая коробки, снимая обертки и снова возвращая их на место. – Я же помню, она была в гараже, я приготовила ее, упаковала в пищевую пленку. Я видела ее!
По ту сторону двери были слышны голоса наших гостей, все они ждали закусок, и у нас оставалось не так много времени. В начале мы планировали выносить чизкейк и козий сыр, затем – рулеты с бобами, рисовые хлебцы, булочки с розмарином и укропом и ветчину. Последняя была специальной заявкой.
– Ладно, хорошо, надо просто успокоиться, – Делия нервно перебирала подносы с выражением паники на лице. – Давайте еще раз. У кого что?
– Сыр и чизкейк, – подала голос Кристи. – Они здесь, – в комнату вошел Берт. – О, ветчина не у тебя в списке?
– Нет, – он вытащил из кармана листок. – Бумажные салфетки и пластиковые тарелки, – он поднял свой список в доказательство. – А что? Мы забыли что-то?
– Мы не забыли,– твердо заявила Делия. – Не могли забыть.
– У Моники лед, – Кристи заглянула в список подруги через ее плечо. – У Мейси – посуда, а у Уэса – бокалы и бутылки с шампанским. И это значит, что ветчина была у… – она замолчала. – Ох, Делия.
– Что? – переспросила Делия, слушая ее вполуха. – Нет, подожди, я так не думаю. В моем списке было…
Мы все ждали. В конце концов, это ведь ее система.
– Главное блюдо, – сказала она, наконец, достав собственный листок. – Специальный заказ.
– Ого, – округлил глаза Берт.
– О господи! – Делия шлепнула себя по затылку. – Я ведь ставила эти подносы на стол! Помню, как я беспокоилась, чтобы не забыть забрать их. И я забрала их! Положила в свой багажник…
Мы все ждали. Делия провела рукой по волосам. Она приехала сюда с Уэсом.
– О боже мой, – снова пробормотала она, на этот раз так тихо, что я едва услышала. – Я оставила их в своей машине дома!
– Катастрофа, – по слогам пробормотал Берт. Он был прав: до дома Делии от отеля ехать добрых полчаса, а подавать угощение нужно через десять минут. Делия прислонилась к холодильнику.
– Это ужасно, – сказала она, прикрыв глаза. Никто из нас не ответил. На кухне повисло молчание, какое, как я уже знала, заполняло все пространство всякий раз в кризисных ситуациях. На этот же раз мы вообще были одурачены собственными придуманными правилами. Затем, как и обычно, Делия открыла глаза:
– Ну что же, – спокойно сказала она, – вот, как мы поступим…
К этому моменту я уже трижды работала с рестораном «Wish», включая самый первый день, когда помогала Делии на коктейльной вечеринке. После нее были еще детский утренник и юбилей по случаю пятидесятилетия. В каждый из этих дней была какая-нибудь неловкая ситуация: то пожилой мужчина ущипнул чуть ниже спины, когда я проходила мимо с подносом булочек, то Кристи опрокинула на меня поднос, заляпав лососем и маслом мою юбку, то Берт выскочил из-за угла, напугав меня так, что я чуть ли не выронила тарелку с салатом; и всякий раз я спрашивала себя: чем же я думала, подписываясь на это? Но в то же самое время я чувствовала и странную умиротворенность, когда нужно было справляться с навалившимся на меня хаосом. Кроме того, помимо беспорядка тут было еще и веселье – и я очень ценила это. Кристи постоянно возвещала: «Вхожу!», когда открывала дверь, а затем торжественно вносила то, что было у нее в руках – поднос, салфетки или собственную косметичку. Берт поджидал у дверей Уэса, надеясь поймать его (что никогда ему не удавалось, потому что брат открывал дверь и констатировал: «Берт, я тебя вижу»). Я также узнала, что, когда Делия нервничает, она начинает мурлыкать что-то себе под нос, обычно это была мелодия из «Американского пирога», а вот Моника никогда не переживала, да и выражение на ее лице менялось довольно редко. А еще я узнала, что всегда могу рассчитывать на одобрительно приподнятую бровь Уэса и тихий саркастичный комментарий, ну или просто на дружелюбный взгляд, когда я чувствовала, что все валится из рук. Вообще, что бы ни происходило, в «Wish» всегда был кто-то готовый встать на твою сторону, и это ощущение плеча было полной противоположностью тому, что я видела и чувствовала в библиотеке или где бы то ни было. Наверное, именно поэтому мне так нравилось работать здесь, и неважно, какая катастрофа случалась в следующий раз. Здесь я понимала, что живу, что я – счастлива.
Но, когда праздник заканчивался, мы все стояли возле машины, смеясь и рассказывая истории об индюках и милых гостях, а организаторы рассчитывались с Делией, я чувствовала, как шаг за шагом возвращается та моя жизнь, из которой я вырывалась на последние несколько часов. Я вспоминала, что на следующее утро должна быть в библиотеке – и все снова становилось на свои места.
– Мейси, – окликала Кристи, когда мы помогали Делии убирать посуду и остатки угощения на ее импровизированной кухне и готовились уже расходиться, – ты едешь с нами сегодня?
Она каждый раз повторяла свое приглашение, хотя я всякий раз отказывалась от него. Я ценила это. Приятно знать, что у тебя есть выбор, даже если на самом деле ты не можешь выбирать.
– Нет, не могу, – говорила тогда я. – Я занята.
– Ну ладно, – пожимала она плечами. – Тогда в следующий раз, хорошо?
Вот так все и происходило, наш маленький рутинный ритуал. Однажды Кристи с любопытством поинтересовалась, чем же я так занята каждый вечер.
– Да так, знаешь, кое-что для учебы, – ответила я.
– Даже не начинай, – пробормотала Моника, покачав головой.
– Готовлюсь к экзаменам, – пояснила я. – А по утрам работаю в еще одном месте.
Кристи округлила глаза.
– Это же лето! – воскликнула она. – В смысле, я знаю, что ты – вся такая умница-разумница, но разве тебе не нужен перерыв? Жизнь, знаешь ли, длинная!
Может, и так, подумала я. А может быть, и нет. Но вслух я сказала:
– Мне просто, правда, многое нужно успеть сделать.
– Ладно, – улыбнулась она, – наслаждайся. Учись за меня, раз уж есть такая возможность. Видит бог, мне это нужно, – она в притворном сожалении возвела глаза к небу.
Таким образом, выходило, что дома я была Мейси, у которой «все в порядке», которая гладила одежду и решала тест за тестом, но по вечерам я становилась той Мейси, что возвращалась из ресторана счастливая, растрепанная и непременно с каким-нибудь пятном на блузке. Я как будто стала Золушкой наоборот: днем я была аккуратной принцессой, а по вечерам отпускала всякую утонченность и позволяла себе веселиться с новыми друзьями, но лишь до полуночи – тогда я снова превращалась в принцессу с обязательным набором правил.
Катастрофа с ветчиной, как и все прочие, была успешно преодолена: Уэс побежал в элитный продуктовый магазин, где Делию уже знали и делали ей скидку, а мы с Кристи подавали остальные закуски, отвечая на все вопросы о специальном блюде улыбками и хлопаньем ресниц. Когда вынесли ветчину (сорок пять минут спустя), гости были вполне довольны и разошлись по домам вполне счастливые.
В десять тридцать я, наконец, припарковалась у нашего дома в свете огней из соседских окон, увидела нашу калитку, подъездную дорожку, наш почтовый ящик и… кое-что необычное. Папин пикап.
Я выпрямилась на сиденье, разглядывая машину. Это был именно папин автомобиль, никаких сомнений. Я узнала бы его где угодно. Вот слегка поржавевший бампер, а вот наклейка на заднем стекле, гласящая «Ешь… Спи… Рыбачь», вот и хромированная вмятина на одной дверце, появившаяся после того, как папа нечаянно задел ее коробкой с инструментами.
Выйдя из машины, я подошла к пикапу, провела пальцем по боковому зеркалу заднего вида. Я не удивилась бы, если бы пикап просто растворился в воздухе от моего прикосновения, но он остался на своем месте, а в ушах я услышала стук сердца. Я открыла дверь со стороны водителя и села за руль, вдохнув знакомую смесь запаха сигаретного дыма, старых кожаных сидений и соленого морского воздуха, которая, казалось, никогда не покидала этот салон. Я любила этот пикап. Он был тем местом, где мы с папой проводили много времени вдвоем, больше, чем где-либо еще. Я сидела на пассажирском сиденье, закинув ногу на приборную панель, а он вел машину, положив локоть на открытое окно и время от времени переключая радио. Мы выезжали на пикапе из дома каждое субботнее утро, покупали печенье и катались по округе, возвращаясь домой затемно – я уже сворачивалась клубочком на своем сиденье и с трудом держала глаза открытыми. Кондиционер никогда не работал на моей памяти, и жара начинала давить на вас уже через первые тридцать минут, но все это было неважно. Как и в домике на пляже, в этом старом пикапе была своя особенная магия, в нем чувствовался папин дух. А теперь он вернулся к нам. Вернулся ко мне.
Я выскользнула наружу, аккуратно закрыв за собой дверцу, и поднялась по ступенькам к дому. Дверь не была заперта, я привычно скинула обувь, как делала всегда, и почувствовала кое-что непривычное под босыми ногами: песок.
– Привет? – неуверенно поздоровалась я. Мой голос взлетел к потолку и отразился от него, никем не услышанный. Мама, должно быть, все еще в офисе – она там с пяти вечера, так она сказала, оставляя сообщение на моем автоответчике. Но если ее здесь нет, то это значит, что папин пикап материализовался перед нашим домом из ниоткуда, или же этому есть еще какое-то объяснение. Я прошла к лестнице и увидела еще одну необычную вещь. Дверь в мою комнату, которую я обычно закрывала, чтобы внутри было прохладнее или, наоборот, теплее, была открыта. Не зная, что и подумать, я медленно стала подниматься наверх. Как много раз я закрывала глаза, мечтая о том, чтобы папа вернулся, снова зашел ко мне, и мы бы смеялись над тем, что все это было просто недопониманием, а он так ловко всех одурачил.
В комнате, на первый взгляд, все было так же, как я и оставила, уходя: компьютер, закрытая дверца шкафа, окно, книга с тестами на столе, выставленная в ряд обувь на полочке. Все так, как и должно быть. Но, взглянув на кровать, я увидела темную голову, покоящуюся на моей подушке.
Разумеется, папа не вернулся. А вот Кэролайн – вернулась.
Сестра остановилась у нас, чтобы проведать, как мы живем, но уже одним своим появлением подняла настоящее волнение.
– Кэролайн, – говорила мама вежливым голосом, который вот-вот готов был потерять все свои вежливые нотки. – Я не собираюсь это обсуждать. Сейчас не время и не место для этого.
– Может быть, и не место, – согласилась Кэролайн, – но, время, определенно, подходящее.
Это было утро понедельника, и мы втроем сидели в кафе «Bella Luna», что находилось неподалеку от библиотеки. Впервые за все время я не обедала в одиночестве – мама с сестрой сегодня разделяли со мной эту участь. Но я уже начинала задумываться, что, наверное, обедать одной было не так уж и плохо, потому что стало ясно, что у Кэролайн на повестке дня было что-то очень важное.
– Я просто думаю, – сказала она, глядя, как мимо проходит официантка, – что это не то, чего бы хотел папа. Он любил этот дом. А теперь домик разрушается, и тебе, – она указала вилкой на маму, – стоило бы видеть песок, засыпавший крыльцо, и потрескавшуюся краску на стенах. Это ужасно. Ты вообще была там хоть раз с тех пор, как он умер?
Я наблюдала за маминым лицом, когда Кэролайн сказала это, но ничего в его выражении не изменилось. Все было так же, как и всегда, когда кто-то упоминал папу: каменная маска. Мы с мамой предпочитали фокусироваться на будущем, а прошлое… Ну, что же, оно все-таки прошло. Но моя сестра смотрела на вещи иначе. С той минуты, как она появилась (приехала на пикапе, потому что ее Лексус не желал заводиться, и пришлось оставить его на пляже), Кэролайн стала живым напоминанием о папе.
– Дом на пляже – меньшая из моих тревог сейчас, Кэролайн, – твердо сказала мама, тоже глядя вслед официантке. Мы ждали нашу еду уже добрых двадцать минут. – Я начинаю новый строительный проект, мы занимаемся зонированием, и это невероятно сложно…
– Я в курсе, – перебила Кэролайн. – И я понимаю, что это будет трудно для вас обеих.
– Сомневаюсь, что ты понимаешь, – мама взяла стакан с водой, но не стала подносить его ко рту. – Но, надеюсь, ты знаешь, что это не то, о чем я хотела бы говорить сейчас.
Сестра выпрямилась на стуле, крутя на пальце обручальное кольцо.
– Мама, – наконец, произнесла она, – я не пытаюсь тебя расстроить. Я просто говорю, что прошло уже полтора года… Может быть, пора двигаться дальше? Папа хотел бы, чтобы ты была счастливее, чем сейчас, я знаю!
– Я думала, мы говорим о доме, – поджала губы мама.
– Да. Но и о жизни в целом. Ты не можешь прятаться за работой вечно, понимаешь? В смысле, когда вы с Мейси в последний раз ездили отдыхать вместе или хотя бы просто делали что-то вдвоем?
– Я была на юге несколько недель назад.
– По работе, – парировала Кэролайн. – А еще ты работаешь допоздна, встаешь рано по утрам и не думаешь ни о чем, кроме бизнеса. Мейси никуда не ходит с друзьями и проводит время дома за учебой, но ведь ей не всегда будет семнадцать и…
– Со мной все нормально, – подала голос я. Сестра скептически взглянула на меня.
– Да, конечно. Но я беспокоюсь за тебя. Ты очень многое упускаешь, занимаясь тем, на что можно будет потратить время и позже.
– Не все хотят уходить в отрыв, как ты, Кэролайн, – заметила мама. – Мейси сфокусирована на учебе, ее оценки великолепны. У нее замечательный парень. А то, что она не пьет пиво, никак не может означать, что она не живет полной жизнью.
– Я этого и не говорила. Просто я считаю, что она чересчур серьезно относится ко всему для своего возраста.
– Со мной все в порядке! – громче повторила я. Они обе посмотрели на меня. – Честное слово.
– Я говорю лишь о том, что вам обеим стоило бы немного отдохнуть от своих ответственностей и забот. И именно поэтому я считаю, что мы должны привести дом на пляже в порядок и поехать туда на отдых в августе. Уолли работает все лето, его постоянно нет дома, так что я полностью могу погрузиться в этот проект. А потом, когда работа будет закончена, мы приедем туда вместе, как раньше. Это будет замечательным финалом для лета!
– Я все еще не собираюсь сейчас это обсуждать, – снова сказала мама, а официантка вновь прошла мимо. – Извините! – окликнула ее мама. Девушка вздрогнула. – Мы ждем заказ уже двадцать минут!
– Принесу прямо сейчас, – машинально выдала она и направилась на кухню. Я опустила взгляд на часы: оставалось пять минут до конца перерыва. Бетани с Амандой уже, наверное, сидят на своих местах, а часы над входной дверью тикают, и они вот-вот получат настоящую возможность ненавидеть меня еще и за опоздание.
Мама внимательно уставилась куда-то вдаль, выражение на ее лице стало отстраненным. Глядя на нее, я вдруг поняла, какой же усталой она выглядит, она казалась даже старше своих лет. Честно говоря, я уже с трудом могла вспомнить, когда видела, чтобы она по-настоящему улыбалась или смеялась, хохотала так же, как над папиными глупыми шутками. Никто больше не смеялся над ними – но на мамино одобрение папа мог рассчитывать всегда.
– Когда я впервые за последнее время туда приехала, – продолжала Кэролайн (мама все еще смотрела в одну точку), – я просто села на крыльцо и заплакала. Это было как вновь потерять его, честное слово.
Мама сглотнула, ее плечи чуть дрогнули.
– Но потом, – тихо говорила сестра, – я вошла внутрь и вспомнила, как он любил это дурацкое чучело лося, которое висит над камином и пахнет старыми носками. Я вспомнила, как ты пыталась готовить ужин на плите, где горела всего одна конфорка, как мы тогда обошлись макаронами с сыром, потому что ты сказала, что еще один рыбный ужин добьет тебя.
Мама подняла подбородок, а я почувствовала комок в груди. Прекрати, хотелось сказать Кэролайн, но слова не шли наружу. Я заслушалась. Вспоминала. Чувствовала.
– И этот глупый гриль, который ему так нравился, хоть папа и рисковал поджечь всю округу, – теперь сестра посмотрела на меня. – Ты помнишь, как он готовил на нем, а мы с тобой играли с фрисби, забывая следить за огнем?
Я кивнула – это было единственным ответом, на который я была сейчас способна, и даже это было тяжело.
– Я не имела в виду, что мне все равно, что происходит с домом, – вдруг сказала мама. – Просто это еще одна проблема, которую нужно решать, а их сейчас так много.
Должно быть, для нее тоже непросто говорить об этом, хотя она всеми силами старается сделать вид, что все в порядке.
– Я говорила с соседом, – деловым голосом начала Кэролайн, осторожно подбирая слова, – как его, Руди? Так вот, он – плотник, и считает, что нужно будет провести обычные работы – поменять двери, немного подправить окна, ну и слой краски на стенах не помешал бы.
– Даже не знаю, – проговорила мама, а Кэролайн положила свою руку поверх ее. Наверное, даже это прикосновение далось маме с трудом. – Так много нужно сделать…
– Я знаю, – твердо сказала сестра, – но я люблю тебя, вместе мы справимся. Правильно?
Мама моргнула, затем еще раз. Впервые за последнее время я видела ее, готовую расплакаться.
– Кэролайн, – позвала я.
– Все нормально, – откликнулась сестра, а я позавидовала ей. Хотелось бы и мне уметь так же дотягиваться до мамы и делать сложные вещи простыми. – Все будет хорошо.
Несмотря на то, что я прикончила свой обед в рекордно короткий срок и пронеслась через два квартала до библиотеки со скоростью света, на часах уже было час двадцать. Аманда сидела за столом, скрестив руки на груди, и прищурилась, увидев меня.
– Обед заканчивается в час.
За ее спиной я увидела легкую улыбку Бетани – уголки губ лишь приподнялись, но ясно дали понять, что она сейчас обо мне думает.
– Я знаю, извините, – кивнула я. – Это было неизбежно, – улыбнувшись, я попыталась обратить все в шутку, но мне это не удалось.
– Не бывает ничего неизбежного, – сухо заявила Аманда и вернулась к своей книге. Я почувствовала, как лицо заливается краской. Я не могу быть идеальной. Столько усилий я к этому приложила – и что в результате? Парень, который оттолкнул меня, стоило мне сказать о своих чувствах к нему. Великолепные оценки, которых, впрочем, недостаточно для того, чтобы быть девушкой за информационной стойкой. Тихая, размеренная жизнь, свободная от всяких рисков и безумств, и тысяча бессонных ночей. Тяжесть в сердце и секреты даже от собственной семьи. Эта жизнь действительно была мне в тягость, и я отчаянно искала способ вырваться на свободу.
Так что несколько дней спустя после очередного вечера в компании Делии и ее команды и новой непредвиденной трудности (содовая вода разлилась прямо на тосты), я сделала решительный шаг.
– Мейси, – Кристи стряхнула что-то с юбки, – ты едешь с нами сегодня?
Это был наш привычный диалог, который раз за разом проигрывался, как роли в театре. Мы обе знали свои партии, но в этот раз я решила изменить сценарий и дать место импровизации.
– Да. Еду.
– Отлично, – широко улыбнулась она, перевешивая сумку на плечо. Странно, что она ничуть не удивилась тому, что я вдруг изменила свое обычное решение. Может быть, она знала, что однажды это случится? – Поехали.
