Текст книги "Вся правда о слове "Навсегда" (ЛП)"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

После папиной смерти мы с Кэролайн думали, что мама продаст дом и машину, но почему-то она не сделала этого. Я до сих пор гадала, почему.

Итак, в пятницу я пришла домой и получила весь коттедж в свое полное распоряжение. В принципе, тишина – это неплохо, сказала я себе. У меня есть множество дел, с которыми нужно разобраться: сообщения, на которые нужно ответить, шкаф с одеждой, в котором, наконец, надо прибраться, и список колледжей, в которые принимают с теми экзаменами, к которым я готовлюсь. Возможно, сегодня как раз лучшее время, чтобы прочесать все доступные колледжи и разложить зимние свитера. Молчания было слишком много, так что я включила телевизор в гостиной, а затем и радио на кухне. Быстро переключив все музыкальные станции, я остановилась на чьих-то рассуждениях о научных исследованиях. Но даже окружив себя голосами, я все еще чувствовала себя одиноко. К счастью, я машинально открыла почту и обнаружила там e-mail от Джейсона. Двойным кликом открыв синий конвертик, я радостно улыбнулась, даже не предполагая, что в один момент эта неудачная неделя может стать еще хуже. Но вторая же строчка письма доказала мне обратное.

«Мейси, мне понадобилось некоторое время, прежде чем я смог написать ответ. После твоего сообщения я всерьез задумался о происходящем между нами и наших обязанностях. В любых отношениях должна прежде всего сохраняться независимость обоих людей. Я забочусь о тебе, но меня беспокоит твое настойчивое желание привязаться ко мне и неспособность некоторое время побыть одной. Поразмыслив над этим, я пришел к выводу (и, думаю, ты со мной согласишься), что нам стоило бы взять паузу в отношениях до конца лета. После моего возвращения мы сможем с глазу на глаз обсудить происходящее и прийти к новому решению, но на данный момент временный перерыв пойдет на пользу нам обоим»

Я прочитала написанное раз, затем, шокированная, снова. Этого не может быть, стучало в моей голове. Но это было, происходило прямо сейчас. И, если мне были нужны доказательства, то вот вам радио, которое весело тараторит новости о войне где-то в Прибалтике, об аресте какой-то телезвезды и о снижении цен на лекарства. А вот и светящийся монитор компьютера, вот слова, которыми Джейсон сбил меня с ног, когда мне нужна была помощь, чтобы подняться.

Перечитав сообщение снова, я медленно начала осознавать, что происходит. Перерыв. Пауза. Временный разрыв, если угодно. И мне было ясно, что это означает: такие вещи обыкновенно случаются перед окончательным расставанием.

Теперь я сожалела о своем бесстрашии и словах «Я люблю тебя» в последнем письме, но ведь не могла же я знать, к чему это приведет! Мне казалось, что мы уже сказали их друг другу, хотя и не произносили вслух. Очевидно, я была неправа. И одиночество накатило на меня с новой силой, я вдруг ощутила, насколько пуста моя комната и насколько тих дом. Выпрямившись на стуле, я занесла руки над клавиатурой и позволила им застыть в воздухе, не зная, что написать. Нет, мне нужно было выбраться отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Так что я выскочила из дома, села в машину и поехала. Это помогло. Не знаю, почему, но проносящиеся за окном дома и деревья успокоили меня. Я миновала наш район, проехала несколько крупных перекрестков и торговый центр. Ехала в тишине, выключив радио (там играли то неподходящие для моих нервов шипяще-свистящие мелодии, то заунывные песни о любви, которые не подходили для меня в этот момент вообще). В этом молчании я проезжала мимо знакомых мест, слушая тихий рокот мотора. За моей спиной было множество машин – в вечер пятницы каждый направлялся куда-то. На светофорах я рассматривала автомобили в зеркало заднего вида, думая о родителях, болтающих с малышами, и влюбленных парочках, катающихся по городу. Кто-то направляется на ужин, кто-то едет в кино. У каждого кто-то есть, и лишь я – на временной паузе.

На оживленном шоссе в окружении незнакомцев я чувствовала себя еще более странно, чем в безмолвном доме, но находиться лицом к бесконечной дороге было легче, чем смотреть на безжалостные слова на экране. Я так и видела, как Джейсон набирает сообщение для меня, методично, как и всегда, словно пишет не e-mail для своей девушки, а делает заметки на уроке английской литературы. Для него все было одинаково – что отношения, что учеба, и иногда (например, сейчас) я даже не могла бы с уверенностью сказать, что он оценивал выше. Его время было слишком ценным, чтобы тратить на неважные вещи, и, кажется, я стала одной из таких вещей.

Думая обо всем, что случилось, я машинально притормозила на какой-то улице, а оглядевшись, увидела припаркованный у одного из домой белый мини-вэн со знакомой надписью «Wish Caterers». Входная дверь дома открылась, и к машине подошла Делия, открыла багажник и достала оттуда несколько плоских коробок, затем направилась назад.

Я не была человеком, любящим спонтанные действия. Но когда ты один в целом мире, один по-настоящему, у тебя нет другого выбора, кроме как быть открытым для предложений. Предложение Джейсона мне не нравилось, но мне приходилось его принять. Другое предложение не было обязательным, но, что куда важнее, оно мне было по душе. Поэтому я отстегнула ремень безопасности, вышла из машины и прошагала к дому, поднимаясь по ступенькам к дверям, за которыми скрылась Делия.

Глава 4

– Так что я сказала: «Я знаю, что тебе не нравится то, что я ношу. Только знаешь, я могу терпеть многое (я и терплю многое), но с этим я мириться не стану, делай ты хоть что». В конце концов, нужно же было провести черту, верно?

Ладно, может, это была не такая уж хорошая идея, как мне показалось вначале, подумала я. Выйдя из машины и понаблюдав за двумя автобусами, проехавшими мимо, покрутившись на месте и вернувшись обратно в машину, а затем снова подойдя к дверям (и так раза три), я все же взялась за ручку и повернула ее, входя внутрь. В следующую секунду до меня донесся девичий голос.

– И в итоге я сделала это. Провела черту. И прошла две мили в этих сандалиях на платформе, натерев такие мозоли, что ты и представить себе не сможешь, – голос звенел и отражался от стен. – Понимаешь, о чем я? Нам пришлось ходить пешком по каким-то грязным дорогам, а у меня в голове все крутилось – возьми, пожалуйста, эти вилки, а то мне уже их не удержать – так вот, в голове все крутилось: «Неужели это и есть наше первое официальное свидание?!».

Я прижалась спиной к двери. О чем я вообще думала? Развернувшись обратно, я собиралась выскользнуть на улицу и вернуться в машину, но тут какая-то девушка вышла прямо навстречу и увидела меня. Она оказалась блондинкой невысокого роста, копна локонов стекала золотистым водопадом вниз по спине, и по одному взгляду на нее я каким-то образом поняла, что слышала ее голос.

– Привет, – поздоровалась она, затем прошествовала на улицу к машине и стала что-то искать в багажнике. Я бестолково застыла в проходе.

– Привет.

Я собиралась сказать больше, но слова почему-то застряли в горле, не желая даже складываться в предложения. Наверное, это приветствие прозвучало грубовато, но она, кажется, даже не обратила на это внимания, доставая еще несколько плоских коробок, похожих на те, что унесла Делия. Повернувшись ко мне, она слегка улыбнулась.

– Ты заблудилась?

И снова я помедлила с ответом, но на этот раз по другой причине. В свете фонарей стало отчетливо видно лицо девушки, а на нем – два отчетливо вырисовывающихся шрама. Один, тонкий, изгибался вдоль подбородка, как подчеркивая ее рот, а другой пересекал правую скулу, извиваясь дальше, к уху. Также у девушки были яркие голубые глаза и кольца на каждом пальце. От нее пахло мятным освежителем дыхания, но все это я заметила гораздо позднее, а пока что мое внимание приковали ее шрамы.

Прекрати пялиться, приказала я себе, приходя в немедленный ужас от своего бесцеремонного поведения. Девушка же выглядела так, словно ничего особенного не происходило, и мое неприкрытое любопытство ничуть не смущало ее. Она просто ждала ответа.

– Угу, – выдавила я, наконец, – я искала Делию.

За моей спиной раздались шаги, и я увидела Монику, ту самую девушку, что неспешно бродила с подносом в руках из кухни в гостиную на маминой вечеринке. В руках у нее была разделочная доска, которая, судя по выражению на ее лице, весила не меньше ста фунтов. Она откинула с лица длинную прядь волос и скучающе уставилась на блондинку.

– И вилки тоже, мисс Монотонность, – напомнила ей та. Моника остановилась, затем развернулась и пошла обратно. Блондинка посмотрела на меня. – Делия наверху, в доме.

– О, – отозвалась я, а Моника снова появилась в проходе, держа в руках стакан с вилками. – Спасибо, – я уступила ей дорогу, а затем хотела пойти в дом, но меня окликнули.

– Погоди! – блондинка умоляюще посмотрела в мою сторону. – Если ты все равно идешь туда, не могла бы ты, пожалуйста-препожалуйста, взять несколько коробок? – в ее руках высилась уже приличная стопка их, и ей явно нужна была помощь. – Мы совсем зашиваемся, и это моя вина, значит, и исправлять все дело мне, а я ничего не успеваю, так что было бы здорово, если бы ты помогла мне донести туда эти штуки, – затараторила она.

– Конечно, – я спустилась к ней, миновав Монику, которая все так же скучающе разглядывала нас обеих, и взяла несколько коробок. Они были не особенно тяжелыми, но когда их много, должно быть, держать их было непросто. Блондинка благодарна кивнула и направилась к дому.

– Нам сюда, – сказала она, и я пошла следом. Время от времени она оборачивалась, проверяя, иду ли я следом, и каждый раз мне в глаза бросались ее шрамы, я ничего не могла с этим поделать. Мы вошли в кухню и поставили коробки на барную стойку. – Боже милостивый, – выдохнула она, наконец. – Такое ощущение, что весь мир настроился против тебя!

– Да, – медленно согласилась я, думая о том, что привело меня саму сюда этим вечером. – Это действительно так. Девушка резко обернулась и посмотрела мне в глаза, затем улыбнулась – и по ее лицу словно пробежала искра, глаза засияли, а шрамы будто бы исчезли, открывая моему взгляду безупречной красоты лицо.

– Все непременно наладится, – уверенно пообещала она и взяла еще пару коробок из тех, что уже лежали на стойке. – Пойдем.

Ее звали Кристи Палметто. Мы, наконец, познакомились, когда шли по холлу в гостиную, где должна была быть Делия. Услышав мое имя, Кристи остановилась.

– Мейси? – переспросила она. – Как магазин? (*Macy & Co – сетевой магазин в США)

– Да, – отозвалась я. – На самом деле, это семейная традиция, меня назвали в честь какой-то дальней родственницы.

– Мне нравится твое имя, – просто сказала она, а я почувствовала, как у меня в груди разливается тепло. Мое имя нравилось незнакомой девушке, которая встретилась мне в незнакомом месте, но почему-то я доверяла и этому месту, и ей. Здесь я могла быть не той Мейси, которую все знают по ее печальной истории, а совершенно другим человеком. Возможно, такой, какой я была до той самой печальной истории.

– Мне всегда хотелось другое имя, – продолжала она. – Было бы здорово уехать туда, где меня никто не знает, и стать там Вероникой. Или Бланкой. Ну, какое-то привлекательное имя, особенное. А Кристи может быть кто угодно.

Может быть, мысленно ответила я. За первые пять минут нашего общения я как-то сразу поняла, что Кристи – не просто светлые локоны и голубые глаза, она другая. Но додумать эту мысль мне не дали, потому что мы, наконец, дошли до гостиной, где стояла Делия в красном комбинезоне «Wish Catering» и кусочком листка салата, приклеившимся к щеке.

– Где бутерброды с ветчиной? И устрицы?

– Бутерброды – здесь, – Кристи протянула ей коробку. – Или здесь. Ну, определенно, в одной из них.

– Определенно, – простонала Делия. – Мы ведь могли их забыть! А все потому, что из-за кое-кого мы опоздали.

– Я ведь уже извинилась, – сумрачно напомнила Кристи и, повернувшись ко мне, добавила, – у меня был модный кризис. Все выглядело ужасно.

В дверях гостиной показалась Моника с тарелкой в руках.

– Грибы?

– Мясные шарики, – отозвалась Делия, даже не обернувшись. – Выложи на три подноса, потом подготовь еще три.

Моника посмотрела на Делию.

– Мясные шарики?

– Моника, ты делаешь это каждые выходные, – вздохнула та. – Запомни уже, наконец!

– Она и запоминает, – фыркнула Кристи. – Просто ее бесит, что мы можем двигаться и говорить быстро, а она – нет, – Моника послала ей убийственный взгляд, но девушка лишь рассмеялась.

– Тогда иди и помоги ей, будь любезна, – устало предложила Делия. – С мясными шариками, конечно, а не с тем, что ее там бесит.

– Разумеется, – пропела Кристи, хватая Монику за локоть и таща за собой. Делия приложила руку ко лбу и посмотрела на меня.

– Привет, – слегка удивленно поздоровалась она. – Мейси, верно?

– Да. Может, сейчас не лучшее время…

– У нас всегда не лучшее время, – с легкой улыбкой отозвалась Делия. – Все это дело – не лучшее. Но я сама выбрала его, так что жаловаться не имеет смысла. Чем могу помочь?

– Я просто подумала, – начала я и остановилась. О чем я подумала? Что приду с улицы, и она наймет меня? Может, это вообще был лишь акт вежливости, а никакое не предложение присоединиться. Но, тем не менее, я уже была здесь, и, как сказала Делия, я сама это выбрала, так что отступать уже поздно. – Я просто подумала, – снова сказала я, – что, может, ваше предложение еще в силе. Ну, о работе.

Прежде, чем Делия успела ответить, Кристи снова возникла в дверях.

– Мы взяли бутерброды и устриц, но забыли мясные шарики. Я могу взять вэн и вернуться за ними?

Делия бросила взгляд в окно, где можно было видеть машину, припаркованную на подъездной дорожке.

– Можешь ли ты? Нет, – твердо ответила она. Кристи закатила глаза.

– Я задержалась совсем ненадолго! – для меня она добавила: – Я не слишком хорошо вожу, поэтому кто-то, – с нажимом произнесла она, – вечно боится, что я приеду ко второму пришествию.

Делия снова посмотрела в окно, затем на часы и вытащила из кармана ключи.

–Следишь за временем, чтобы не подвести нас снова, – наконец, сказала она. – Если тебя остановят, прикидываешься, что не знаешь никаких правил движения.

– Правил? – Кристи с готовностью захлопала глазами, поднимая руку, чтобы взять ключи, однако Делия подняла их над головой, чтобы та не могла дотянуться. – И Мейси за рулем. Возражения не принимаются.

– Ладно, ладно, – поспешно согласилась девушка. – Просто поехали уже.

Она развернулась на каблуках и устремилась к выходу. Даже со спины в темном коридоре Кристи казалась яркой и веселой, в ней словно били ключом жизнь и энергия. Делия проводила ее взглядом, затем посмотрела на меня.

– Если ты хочешь работать с нами, место твое, – она отдала мне ключи. – Зарплата каждую пятницу, и, как правило, мы уже знаем свое расписание на неделю вперед. Тебе понадобится пара черных брюк и какая-нибудь белая футболка или блузка, если у тебя не найдется подходящих вещей. В понедельник у нас выходной. Наверное, тебе нужно знать больше деталей и тонкостей, но в них мы посвятим тебя по ходу дела, хорошо?

– Звучит неплохо, – согласилась я. Кристи нетерпеливо цокнула языком в коридоре.

– Эй, Мейси! Поехали!

Делия покачала головой.

– Ну что же, добро пожаловать в сумасшедший дом.

В библиотеке мне две недели не давали шагу ступить без разъяснений и наставлений. Здесь все инструкции заняли две минуты.

– Самое важное, – говорила Кристи, когда мы раскладывали бисквиты по тарелкам на кухне, – следить за салфетками на подносах, – она потянула за белый уголок, видневшийся из-под тарелки. – Если салфетка грязная, это не очень хороший показатель. Никто не захочет брать что-то с грязного подноса.

Я кивнула.

– Еще нужно запомнить, что тебя как бы нет. Ты просто держишь поднос, улыбаешься и говоришь: «Канапе с ветчиной» или «Бисквиты со взбитыми сливками», а затем идешь дальше. Старайся быть незаметной, гости должны видеть лишь угощение.

– Хорошо.

– Она имеет в виду, – пояснила Делия, появляясь за нашими спинами, – что на приемах не всегда собираются приятные люди, и им может не понравиться твой взгляд или еще что-то. Поэтому в центре внимания лишь то, что ты принесла.

Кристи протянула мне поднос с канапе и положила на его край чистую салфетку. Стоя так близко к ней, я не могла не заметить ее шрамы (снова): серебристая змейка, поблескивающая на коже, изогнутая линия, причудливо обрамляющая лицо.

– Сначала проходи по краям комнаты. Если ты идешь мимо надутых индюков, старайся двигаться быстро, останавливайся лишь на секунду и продолжай идти, даже если люди бегут за тобой.

– Надутых индюков? – переспросила я.

– Это те, кто пытается слопать с твоего подноса все, что на нем есть, – пояснила она. – Правило таково: два – и вперед. Два бутерброда в одни руки, два бокала в один рот – не больше. Они тянутся за третьим, а ты уже ушла, поняла?

– Да.

– Если они не дают тебе пройти, то можно пнуть по ноге.

– Нет, – оборвала ее Делия. – Нельзя. Просто извинись вежливо и постарайся отойти в сторону.

Кристи поймала мой взгляд и потрясла головой.

– Лучше – пни, – одними губами произнесла она, и я хихикнула.

В кухне царила суета. Делия то и дело загружала что-то в духовку, Моника медленно распаковывала одноразовые пластиковые тарелки с лососем, стейком и картофельными ломтиками. В воздухе так и витала энергия, и все словно происходило с большей скоростью, чем обычно (ну, не считая Моники) – работа выездного ресторана была полной противоположностью библиотеке. Если мне и хотелось чего-то, что разительно отличалось бы от тишины, я определенно получила это. С лихвой.

– Если там есть пожилые люди, – Кристи взглядом указала на дверь, – обязательно подойди к ним, особенно, если они сидят и ничего не просят. Люди замечают, если их бабуля ничего не съела. Время от времени оглядывай комнату, смотри, кто ест, а кто нет. Если ты уже сделала полный круг, а на смородину с козьим сыром так никто и не позарился, не обходи гостей снова.

– Смородина с козьим сыром?! – удивилась я. Кристи кивнула, закатывая глаза.

– Да это было всего лишь однажды! – воскликнула Делия. – Господи, ну почему вы никак не можете перестать припоминать это?!

– Потому что это было отвратительно? – предположила Кристи. – Зато вот мясные шарики нравятся всем.

– Сколько времени? – поинтересовалась Делия, захлопывая духовку. – Семь уже есть?

– Шесть сорок пять, – Кристи убрала прядь волос за ухо. – Пора выходить.

Я взяла свой поднос и застыла в ожидании указаний. Кристи поправила один из бутербродов, который рисковал вот-вот свалиться с края тарелки, и улыбнулась.

– Готова? – я кивнула, и она открыла дверь одной рукой. Несколько человек, стоящих возле входа на кухню, немедленно обернулись, и их лица расцвели улыбками. Будь незаметной, напомнила я себе. Последние полгода у меня это неплохо получалось, так что и сейчас я справлюсь. И я подняла поднос, расправила плечи и направилась в комнату.

Тридцать минут спустя я стала обладательницей ценных знаний. Во-первых, всем нравятся мясные шарики. Во-вторых, большинство надутых индюков толпятся возле дверей, из который ты выходишь, и налетают первыми, хватая лучшие кусочки того, что ты выносишь. Пинать людей я так и не отважилась, но умение выскальзывать у них из-под носа тоже пришло не с первого раза. И, в-третьих, ты, действительно, здесь не существуешь. В первый миг все смотрят на тебя, а затем глаза перескакивают на твой поднос, и ты становишься лишь фоном для угощения.

Последнее приводит к тому, что люди даже не обращают внимания на то, что ты стоишь рядом, когда рассказывают что-то. Так, из речи одного из тех самых надутых индюков я узнала, что сегодня помогаю обслуживать свадьбу Молли и Роджера, которые жили вместе три года, пока не умерла какая-то старая родственница, не одобрявшая их брак. На девичнике у Молли что-то произошло, и теперь она не разговаривает ни с одной из подружек невесты, а отец жениха и вовсе заперся в ванной с бутылкой мартини. А, и еще – салфетки были неправильными.

– Я не уверена, что понимаю вас, – услышала я голос Делии, возвращаясь на кухню за очередным подносом. Делия стояла у стола, где они с Моникой резали салат, а рядом стояли невеста, Молли, и ее мама.

– Они неправильные! – воскликнула девушка тонким высоким голосом. Она была милой, светловолосой и чуть полноватой, но ей шла эта полнота. Всю вечеринку, как я успела заметить, она провела, принимая поздравления и усталым выражением в глазах, без конца пожимая руки и принимая похлопывания по плечу. – Там должно быть написано: «Молли и Роджер», затем дата свадьбы, а под ними – «Навсегда», – она протянула Делии стопку салфеток. Та наклонила голову, глядя на надпись.

– Извините, за салфетки отвечали не мы, но разве на них не написано именно то, что вы сказали?

Мать Молли покачала головой. На кухню вошла Кристи, скинула в мусорное ведро гору салфеток со своего подноса и тоже остановилась, прислушиваясь к разговору.

– Что случилось? – шепнула она. Мать Молли подняла голову, и я поняла, что она уставилась на шрамы. Кристи тоже посмотрела на нее, и та немедленно отвела взгляд. Если моя новая подруга и смутилась, то ничем это не выдала.

– Проблема с салфетками, – прошептала я в ответ. Молли шмыгнула носом.

– Нет, там написано не «Навсегда», а «Навсегда…», – она неопределенно помахала рукой в воздухе. – Ну, эти три точки.

– Три точки? – переспросила Делия.

– Ну, вы же поняли, три точки, когда мысль как бы не до конца или вопрос не решен.

– Многоточие? – предположила я. Невеста обернулась ко мне, выглядя смущенной и растерянной одновременно. – Именно оно используется, когда выражается незаконченная мысль или неопределенность.

– Ого, – пробормотала Кристи, – ну ты даешь.

– Точно! – Молли указала на меня. – Здесь не говорится «Молли и Роджер. Навсегда», а написано: «Молли и Роджер. Навсегда…», – она постучала ногтем по многоточию. – То есть, может быть, навсегда, а может – и нет.

– Ну, тогда это означает развод, – буркнула Кристи так, чтобы невеста ее не услышала, но она уже и так пришла к такому же мнению, вытаскивая откуда-то пачку бумажных платков и начиная вытирать уголки глаз.

– Знаете, – начала я, пытаясь помочь, – я не думаю, что кто-то решит, будто три точки выражают сомнение. Они, скорее, предполагают возможный вариант.

Губы Молли задрожали, и по щеке скатилась слеза.

– О-о-о, – потянула Кристи.

– О боже, простите! – воскликнула я. – Я не имела в виду…

– Дело не в том, навсегда или нет, – начала мама невесты, но та отмахнулась от нее платком.

– Именно в этом все дело и есть!

Мама обняла Молли за плечи, и они вышли из кухни, что-то тихонько говоря друг другу. Мы молча наблюдали, как они уходят, а я чувствовала вину за то, что расстроила невесту в такой важный для нее день. Очевидно же, что если бы не мои знания грамматики, никто бы сейчас не рыдал вместо того, чтобы улыбаться.

Делия вытерла лоб рукой.

– Боже милостивый, – произнесла она, как только Молли с мамой ушли достаточно далеко. – Ну, что нам теперь делать?

На секунду повисло молчание, затем Кристи опустила свой поднос на стол с громким стуком.

– Салаты. Вот, что нам делать.

И она взяла доску, нож и подтянула к себе огурец. Моника последовала ее примеру, продолжив шинковать капусту. Я оглянулась на дверь, все еще выбитая из колеи. Кто же знал, что три точки могут полностью поменять смысл фразы? Но, наверное, дело все же не в точках, а в том, как ты читаешь или произносишь какую-то мысль.

– Мейси.

Я обернулась. Кристи внимательно смотрела на меня.

– Это не твоя вина. Все в порядке.

Может быть, она была права, но теперь я поняла, что есть существенный минус в том, чтобы знать все ответы. Иногда люди сами не осознают, нужны ли они им, а получив их – расстраиваются, потому что ответ на их вопрос не такой, какой им бы хотелось.

– На самом деле, – заявила Делия, когда спустя три часа мы убрали последнюю коробку с подносами и пустые баллоны из-под воды в багажник, – это еще была не катастрофа. Я бы даже сказала больше: это был удачный вечер.

– Ну, у нас все же был этот момент со стейками, – напомнила Кристи о всеобщей панике, когда мы поняли, что филе все еще в переносном холодильнике, а подавать его нужно с минуты на минуту.

– Да, верно. Я и забыла, – вздохнула Делия. – Как бы то ни было, все закончилось. В следующий раз все будет куда лучше. Работать будем, как часы!

– Она каждый раз это говорит, – наклонилась ко мне Кристи. Я улыбнулась. Иногда нужно верить во что-то хорошее, даже если все вокруг понимают, что это неправда.

Если во время маминой вечеринки я недоумевала – как это Делия может быть такой взволнованной в одну минуту, а в другую уже успокоиться, то теперь я и сама могла вести себя точно так же. Слишком уж много было таких ситуаций за вечер, когда стресс буквально раздавливал тебя, а напряжение росло, так что не оставалось ничего, кроме как приспосабливаться и реагировать на все спокойно и хладнокровно, быстро приходя в прежнее состояние покоя. Несколько часов работы с этой командой – и все мелкие неприятности и непредвиденные обстоятельства уже казались нормой, и ты просто начинал верить, что вот-вот все наладится. Самое странное – все действительно налаживалось каким-то образом.

Кристи достала с заднего сиденья машины черную сумочку и стала что-то искать в ней.

– Мне неприятно это говорить, но этой паре я даю от силы год, – хмыкнула она. – Не знаю, какой уж там жених, но эта девушка показалась мне слишком эмоциональной. С ней будет нелегко.

Моника, сидя на бампере, отреагировала на это одной из своих, как я недавно поняла, коронных фраз.

– Ммм-хмм.

Еще двумя ее фразами были: «Завязывай с этим» и «Даже не думай», обе они произносились и в момент неодобрения, и в момент сомнения, а «Ммм-хмм» еще и в момент согласия. Не знаю, кто окрестил Монику Мисс Монотонностью, но он, определенно, был прав.

– Когда приедешь домой, – Делия ласково посмотрела на меня, – застирай ее в холодной воде, и все пятна сойдут.

Я опустила взгляд на свою футболку, которая, как выяснилось, была покрыта пятнами непонятного происхождения (вероятнее всего, спасибо за это нужно было сказать салатам и мясным шарикам).

– Да, конечно, спасибо, – поблагодарила я. О, а вот и след от каберне, которое умудрился пролить на меня один из надутых индюков, когда чересчур энергично размахивал руками во время тоста. На самом деле, за сегодняшний вечер я научилась распределять людей в зале не просто на обычных гостей и индюков, а на самые разные группы, и понимать, что и от кого можно ожидать.

Полностью погрузившись в настоящее вечернее приключение, коим, безусловно, по праву могла считаться работа в выездном ресторане, я даже начала забывать о том, почему же оказалась здесь, и о своем новом статусе девушки с «паузой в отношениях». Однако теперь, когда вечер был закончен, на меня снова навалилось осознание этих событий – это все еще было правдой и происходило прямо сейчас.

Но я не успела додумать эту мысль, потому что из-за поворота вдруг показался свет фар, а секундой позже перед нами уже стояла большая машина, чуть больше вэна Делии, белая и с серой полосой. Окно со стороны водителя медленно поехало вниз.

– Леди, – громогласно возвестил голос изнутри, – встречайте Берт-мобиль!

Никто не произнес ни слова. Затем Делия прошептала:

– О, боже мой.

Кристи нахмурилась.

– Ты, вероятно, шутишь.

Водительская дверь открылась с громким скрипом, и наружу выскочил Берт.

– Что? – возмутился он.

– Я думала, ты будешь ездить на машине дяди Генри, – Делия скрестила руки на груди. За спиной Берта из машины показался Уэс. – Разве не об этом мы договаривались?

– Я передумал, – весело откликнулся мальчик, позвякивая ключами. Сегодня на Берте была полосатая футболка и брюки цвета хаки, лоферы и даже некоторое подобие бабочки. Он выглядел так, словно специально наряжался, чтобы пойти куда-то.

– Почему? – Делия прищурилась, глядя на машину. – Погоди-ка, – остановила она уже было открывшего рот Берта. – Разве это не…

– Самая крутая тачка на свете? – закончил он за нее. – Да, это она.

– … машина скорой помощи? – тихим голосом проговорила Делия, но в ее тоне отчетливо слышались пораженные нотки. – Это ведь она, правильно?

– Это невозможно, – расхохоталась Кристи. – Берт! Только ты мог додуматься выбрать в качестве автомобиля машину, где люди, возможно, умирали.

– Где ты ее взял? – поинтересовалась Делия. – Это вообще законно, что ты за рулем скорой помощи?

Уэс, стоя за спиной брата, лишь покачал головой. На его лице было написано: «Даже не спрашивайте».

Приглядевшись к Берт-мобилю, я разглядела буквы на двери.

– Я купил ее на гаражной распродаже подержанных машин неподалеку от аэропорта, – отозвался Берт, сияя от гордости, словно ему досталась новая модель Порше. – У парня, который добыл ее где-то на аукционе. Ну, разве она не потрясная?

Делия взглянула на Уэса.

– А что с машиной дяди Генри?

– Я пытался остановить его, – развел руками Уэс. – Но ты ведь знаешь Берта, он невозможен. И к тому же, это его деньги.

– Ты не можешь разъезжать по городу на старой машине скорой помощи! – воскликнула Делия, снова переведя взгляд на мальчика.

– Берт, – Кристи тоже посмотрела на него, – а во что ты вырядился? Разве я не говорила тебе, что, если ты хочешь выглядеть старше, тебе нужно одеваться, как папа?

– Это кэжуал, – авторитетно заявил тот, – и девушкам нравятся парни, которые одеваются в таком стиле, – он одернул футболку. Уэс почесал затылок. За моей спиной Моника пробормотала:

– Даже не начинай.

– Эта скорая помощь, – твердо сказала Делия, словно ставя жирную точку в разговоре.

– Бывшая скорая, – поправил Берт. – У нее есть история. Она практически личность. И у нее была…

– Лучшая цена на распродаже, – закончил Уэс. – Так что вернуть ее не удастся. Он выехал на ней с парковки, возврат уже невозможен.

Делия вздохнула, покачав головой.

– Это именно то, чего я хотел! – воскликнул Берт. На мгновение все замолчали, ведь никто не знал, что можно возразить на это. Наконец, Делия подошла к мальчику и обняла его.

– Ладно. С Днем рождения, наш юный мужчина, – она потрепала его по щеке. – Поверить не могу – тебе уже шестнадцать! Теперь я чувствую себя старой.

– Ты не старая, – возразил он.

– Достаточно старая, чтобы вспомнить тот день, когда ты родился, – Делия откинула волосы с его лба. – Твоя мама была так счастлива. Она сказала, что ты – ее исполнившаяся мечта.

Берт опустил голову, перебирая пальцами ключи. Делия наклонилась к нему и прошептала что-то на ухо, на что мальчик кивнул, а затем, покрасневший, поднял голову, и в тот момент на его лице промелькнуло что-то безудержно знакомое мне. Но буквально в следующий миг это «что-то» исчезло.