Текст книги "Последнее, что ты сказал (ЛП)"

Автор книги: Сара Бирен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

37 · Бен

Я отгребал водоросли, когда меня нашёл папа.

– Когда закончишь тут, – промолвил он, – надо будет разобраться с пляжем.

– Конечно, – кивнул я. Я не смотрел на мокрый песок береговой линии с охотой – но это отвлекало. Я вновь думал о Люси. Думал о ней с её парнем у аптеки, думал о ней… Всё лето.

Сегодня было жарко, и я бы предпочёл рыбачить на озере, а не возиться на курорте. По крайней мере, можно забраться в озеро и охладиться, в отличие от работы на причале.

– И не забывай о том, – продолжил папа, – что сегодня причал надо сходить в клуб на двадцать семь…

– Ага.

Он на миг умолк, и я чувствовал на себе его взгляд.

– Ты думаешь, что протрезвеешь достаточно, чтобы не испортить матери день?

Я вскинул голову и посмотрел на него.

– О чём ты?

Папа покачал головой.

– Что с тобой, Бен? Злись на меня, мне плевать. Но не мучай мать. Она того не заслужила.

– Чего – того?

Он махнул рукой.

– Твоего отношения. Думаешь, ты единственный в семье, кому больно? Иисусе, хоть раз, Бен, подумай о других!

Он повернулся и зашагал вверх по склону. Он прав, я знаю. Я – эгоистичный ублюдок, стал им после смерти Трикси, но не могу с этим справиться. Не могу справиться с этим так, как они того хотят. Носить свежие цветы ей на могилу. По воскресеньям молиться за её душу. Я, дерьмо, не могу даже делать того, что делает Люси – говорит с Трикси и оставляет конфеты на могиле. Я – мудак, вот я кто.

К концу смены я подошёл к дому, где как раз сидела со стаканом молока и куском помадки Эмили. Я узнал зелёную ткань.

– Откуда у тебя это, Эмили? – спросил я.

– Люси купила. Это клён. Попробуешь?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы заставить себя ответить. Что-то внутри заныло, когда я подумал о помадке от Люси каждым субботним утром.

Я никогда не благодарил её.

В один миг я предложил Эмили, когда она расправилась с помадкой, выбросить обёртку – а вместо этого вложил её в карман и держал там, как Люси – агат.

Я так думал.

А потом отмахнулся от идеи.

– Замечательно, – прошептал я. Когда она закончит, я возьму зелёную обёртку, сомну её в кулаке и вышвырну в мусор.

В клубе на Конти Роуд, двадцать семь, в любимом мамином ресторане, как раз был ужин. Широкие окна выходили на озеро с одной стороны и на поле для гольфа с другой. Папа зарезервировал столик на берегу озера, а ещё поставил в центре его огромный букет гербер – любимых маминых цветов.

– Добро пожаловать в Клуб "Двадцать Семь", где мы единственные погружаемся в историю озера, – промолвила официантка. Мы слышали это миллион раз. Она протянула меню – тоже стандартно, пусть раз за разом брали мы одно и то же.

– Прекрасные цветы, – промолвила мама.

После того, как официантка ушла за нашим заказом, одна из владельцев, Бесс, подошла к нашему столу.

– Давно вас не видела. Как ты, дорогая? – сказала она с жалостливым выражением лица, обращаясь к маме.

Боже, даже здесь! Год прошёл – а нам некуда деться.

– Замечательно, – промолвила мама. – Мои мужчины привели меня на день рождения на ужин. Рада тебя видеть, Бесс.

Мамина тревога – сколько раз она говорила эти слова!

В субботу вечером в клубе часто ужинали – мы сюда приходили, когда были с Трикси помладше, поднимали наши бокалы с водой и с британским акцентом говорили тосты.

Пару лет назад я заметил, что столы были потёртыми, обивка липкой, а вид на озеро надоел. Магия клуба пропала. И вот так было и сегодня – мои выцветшие, печальные родители и пустое место, которое прежде занимала Трикси.

Мы заказали маме и папе фирменное блюдо, мне – просто рёбра. Трикси всегда брала фирменные креветки, приносила остатки домой и со всеми делилась.

Мама положила руки на стол и подалась вперёд.

– Как там Дана? – спросила она.

– А что? – я вскинул брови.

– Ну, – протянула мама, – она хорошая девушка, вы встречаетесь пару месяцев. Это серьёзно?

– А это важно? Как в следующем году я закончу школу, и… – я запнулся.

– А потом? – подсказывая мне, что именно они желают услышать, промолвил папа.

– Надеюсь, я пойду в колледж, и мы расстанемся, если к тому времени будем вместе. Зачем это спрашивать?

Мама вздохнула.

– Бен, мы о тебе беспокоимся, – промолвил отец.

– Вот как.

– А о чём беспокоиться? – я знал, что будет.

Мама посмотрит на папу, будто скрывая большой секрет. Или думая, что у него те же проблемы…

– Бен, у тебя тяжёлое лето, – промолвила она. – И твоя сестра умерла год назад… – она запнулась. – Мы знаем об алкоголе.

– Алкоголь, – повторил я. Посмотрел на папу, но он промолчал, перепоручая маме всю грязную работу.

– Да. И нас беспокоит, что ты пьёшь за рулём. Верно?

Хотелось солгать. Сказать, я не так глуп после того, как они уже потеряли одного ребёнка. Они не потеряют меня от чего-то столь безответственного, как пьяное вождение.

Но солгать я не смог, так что просто не ответил.

– Бен? – промолвил папа. – Мама задала тебе вопрос.

– Ну, обычно я остаюсь у Гартри, – промолвил я. Правда. Да.

– Это твой ответ? – спросил папа.

– А что относительно тех дней, когда ты у Гартри не остаёшься? – спросила мама. – Милый, нет никаких проблем, нам просто надо знать правду. Мы хотим тебе помочь. Уверены, ты можешь найти решение немного получше…

– Может быть, это было раз или два, – я выпил колу – и мне очень хотелось бы долить в неё немного виски. Я махнул рукой в сторону отца. – Вот как ты собираешься водить после этого пива?

– Не умничай, – отрезал папа. – Ты несовершеннолетний.

– Том, – мама положила руку ему на плечо. – Бенни, надо с этим бороться. Несколько дней я встать с постели не могла, так мне было печально. Я рада, что у тебя есть Гартри и рыбалка… Но некоторые твои решения…

– Хорошо. Я не буду пить за рулём, – я не сказал, что вообще не буду пить, надеялся, что этого хватит. Хотел, чтобы всё закончилось.

Мама вздохнула и посмотрела на папу ещё раз.

– Есть ещё кое-что, – промолвил отец.

Наша официантка поставила тарелки на стол, и я обрадовался, что в этом странном разговоре появился перерыв. Но что ещё они мне скажут? Я пить не брошу только от того, что они обо мне беспокоятся. И трудно поверить, какой же лицемер сейчас сидит напротив меня!

– Ну? – спросил я. Не было никакого смысла позволить этому продолжаться. Я взял одно из ребер, вдыхая приятный запах соуса барбекю.

– Бен, нам с тобой надо поговорить о Лулу, – промолвила мама.

Я уронил рёбрышко, и аппетит пропал в тот же миг.

– Что?

Мама отпила воды, а потом протёрла губы салфеткой.

– Бен, что между вам случилось? Что ты сделал после смерти Трикси?

– Что? – повторил я ещё раз.

– Она больше не приходит. Когда нас видит, едва выдавливает из себя несколько слов. Сегодня я видела её и Эмили в библиотеке, и когда я помахала им, она сделала вид, что меня не заметила.

Папа подпрыгнул.

– И я видел вас на курорте. Вы даже находиться не можете в одной комнате!

– Что случилось? – мама перегнулась через стол, чтобы сжать мою руку, и её тон казался таким мягким, таким осторожным, что это практически разрывало меня на мелкие кусочки.

– Ничего не случилось, – вот она, правда. – Она подруга Трикси, а не моя.

Им не надо знать о том, что я ей сказал.

Папа откашлялся.

– Но мы видим, что с того дня, как ты чаще стал видеть Люси, ты стал ещё больше пить.

Он вздохнул.

– А потом Люси пропала… – начала мама, но я её оборвал.

– Она не пропала! Она отправилась в Южную Дакоту. Есть определённая разница! – я не знал, почему сказал это.

– Ты так злишься всё лето, Бен, – успокаивающим тоном промолвила мама. – И год по Трикси… – её голос перешёл в рыдания. – Мы тоже скучаем по Лулу, Бен, и нас не покидает вопрос, что заставляет её так далеко от нас держаться. Мы бы очень хотели вновь её видеть.

Проклятье!

Я мог лишь сдерживать себя, чтобы не встать и не уйти. А хотелось. До дома Гартри всего пять или шесть миль…

Но сегодня мамин день рождения. Я просто не могу…

Надо найти способ заставить их умолкнуть. Я не мог лгать о выпивке, но лгал, сказав, что между мною и Люси ничего нет. Опять солгу.

– Я поговорю с ней, – ложь поразительно легко вырвалась на свободу. Не переживай, я попытаюсь с этим разобраться.

Мама долго смотрела на меня, и слёзы появились в её глазах. Она знала, что я лгу.

– Обещай мне, Бен. Она потеряла лучшую подругу.

Проклятье, как она может просить меня обещать?!

– Почему вас всех так беспокоит Люси? – я больше не мог скрывать свой гнев. – Мы просто больше не дружим, вот и всё! Отпусти ситуацию!

– О, милый… – теперь слёзы покатились по её щекам. – А если вместо Трикси умерла бы Лулу? Что бы чувствовала Трикси?

Вот теперь я это сделал. Оттолкнулся от стола и ушёл. Я не могу больше этого слышать.

– Бен! – голос папы звучал очень тихо. – Не надо.

Я глубоко вздохнул. Нет, не буду. Не буду с мамой так поступать в день её рождения, в клубе, с которым у нас связано столько хороших воспоминаний… И я сел.

– Мне жаль, мама, – я уставился в тарелку.

– И алкоголь, – прошептала мама. – Прошу. Я не знаю, что мне делать, если и с тобой что-нибудь случится.

Я кивнул. Это было лучшее, что я мог сделать – единственное из обещаний.

38 · Люси

Я проснулась ночью от громоподобного звонка.

Я села, чувствуя, как стучит сердце. Никто не звонит на домашний, кроме бабушек и дедушек.

Что-то пошло не так.

Нет, пожалуйста… Бабушка? Дедушка? Дэниэл?

К тому времени, как я спустилась вниз, мама стояла на кухне в своём персиковом халате, распахнув рот в ужасе.

– Боже, нет, – выдохнула она в трубку.

Папа стоял у задней двери – натягивал джинсовую рубашку поверх белой футболки. Лицо его было бледно, щеки пожелтели, брови были нахмурены.

– Лу, одевайся, – промолвил он.

– Что случилось?

– Боже… – повторила мама. – Мы едем.

Она повесила трубку.

– Ресторан горит. Оденусь – и мы поедем.

Она была удивительно спокойна, но серое лицо и широко распахнутые глаза, сверкающие в темноте, показывали, что сосредоточиться она не может.

Я помчалась наверх, но не сняла пижаму, просто натянула наверх штаны для йоги и футболку и спустя миг сошла вниз.

Мама тоже переоделась, папа возился с авто. Молнии заполнили ночное небо, но дождя не было.

Почему дождя не было?

Это невозможно.

Кафе не может сгореть.

Только после полуночи мы доехали до города. Дальше "Душистого горошка" папа не заехал. Всё было оцеплено – мигали огни полицейских машин, резко кричали сирены в темноте, оранжевое переходило в черноту.

Вокруг собралась толпа. Мама вышла из машины, прежде чем та остановилась, протолкалась к ней кафешке, и папа последовал за нею, пока их не остановил шериф Кроу.

– Это мой ресторан… Прошу…

Он должен был её знать – взял за руку и отвёл.

– Милая, ничего не поделать. Это дело пожарных.

– Насколько всё плохо? – теперь, когда она увидела буйство пламени, немного треснула скорлупа, и беспокойство просочилось в голос.

– Ну… – заместитель шерифа говорил медленно, – огонь почти остановили. Он не распространяется на другие здания, а это ведь хорошо?

– Что случилось? Как всё началось?

– Точно сказать не могу. Молнии – возможно всё. Или это с кухни, проводка… Неизвестно.

– Билл, – твёрдо и уверенно промолвила мама. – Там всё в порядке с проводкой.

– Я не хотел обижать вас и ваше заведение, – ответил Бил. Он повернулся ко мне и к папе. – Эй, Кол…

Папа кивнул и взял маму за руку.

– Пойдём, – промолвил он. – Оттуда лучше видно.

Я последовала за ними. Они стояли на тротуаре у магазина автозапчастей и, обнявшись, прижимались друг к другу. Оранжевые в языках пламени слёзы скользили по щеке. Я сжала мамину руку, и она притянула меня к себе и не отпускала, пока не пришёл Дэниэл и не заключил её в объятия.

– Сестрёнка, – промолвил он. – Не боись. Справимся.

Мы стояли и смотрели, как сгорало наше семейное дело.

Наконец-то толпа проредела. Главный пожарный и шериф округа говорили с мамой, папой и Дэниэлом на фоне густого серого дыма. Я так устала, так хотела домой…

– Папа? – я протянула руку, касаясь его рукава.

Его глаза горели нежностью, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

– О, Люси… Ты, наверное, устала. Может, позвонишь Ханне, пусть тебя заберут? Мы никуда не поедем…

Я кивнула и послала сообщение. " Кафе сгорело, я в городе. Приедешь за мной?"

И, несмотря на то, что было три часа ночи, она приехала. Прежде чем я ушла, мама обняла меня и поцеловала в макушку.

– Иди домой, ладно? – промолвила она. – Обещаю, всё будет хорошо. Мы справимся.

Моё сердце замерло, когда я поняла, что в последний раз так она говорила в день смерти Трикси.

Но ничего не было хорошо. Мы не справились.

Я стояла у Ханны под горячим душем достаточно долго, но, сколько б я не тёрла волосы шампунем с запахом розмарина и мяты, дым слишком въелся в кожу – и я не могла его смыть.

Сердце Трикси

Трикси выросла и должна была стать чудной юной леди. У неё было красивое сердце, доброе, чистое, щедрое. Она заботилась, любила и переживала за других. Она собирала все заботы и хранила их в своём сердце. Её сердце становилось всё больше – чем больше людей она любила.

Однажды летним днём Трикси пошла на озеро с теми тремя людьми, которых любила больше всего – своим братом Беном, лучшей подругой Лулу и братом Лулу, Клеем. Это был прекрасный день – голубое небо и бесконечное солнце. Синептичное небо, как говорил её брат. Они плавали, хохотали и загорали на солнце.

Трикси посмотрела на тех троих, что так любила, и загадала желание. Она хотела, чтобы они никогда не знали боли. Чтобы могла забрать все заботы в своё сердце.

Так она и сделала. Она закрыла глаза и волею забрала из их сердец все печали и страхи. Её сердце потяжелело, она шаталась от его веса, но её наполняло счастье, что она для любимых могла сделать добро.

Тогда у неё появилась ещё одна идея. Она поплывёт в открытое море на маленький остров, выбросит все печали и беспокойства и вернётся вновь, беззаботная. Она соберёт все горести у всех, кого знает, и они не будут знать ничего, кроме счастья.

Она скользнула в озеро и поплыла. А когда оказалась в холодной воде, почувствовала себя легко и свободно, вопреки тому, что сердце тянули беспокойство и печаль. Прежде чем она добралась до острова, её прекрасное хрупкое сердце не смогло больше тащить всё на себе. Оно раскололось надвое и разрушилось, превратилось в обломки, а печали и заботы её друзей в двойной мере вернулись к ним.

Ибо теперь они не только печалились от тягот жизни, а ещё и от потери любимой Трикси.

Без неё трое, которых она больше всего любила, Бен, Лулу и Клей, отдалились друг от друга и носили в себе осколки её разбитого сердца.

Август

Будучи любимым, вы впитываете силу, а любовь к кому-то дарует мужество

–Лао-Цзы

39 · Бен

Первая неделя августа была самой медленной на курорте. Каждый год одна и та же семья брала в аренду всё вокруг для воссоединения – три сестры лет под шестьдесят, их дети и внуки. Никто не хотел ловить рыбу, а если и хотели, то просто сбрасывали в док прикорм. Так что, у меня оказалось несколько свободных дней, и мы с Гартри пошли за судаком. Был понедельник, но в кафе, как обычно, нам не посидеть, не после пожара. Когда я столкнулся с Дэниэлом в магазине, покупая наживку, он сказал, что откроются они только через пару недель.

– А ты знаешь Ханну Миллс? – спросил Гартри, поворачиваясь ко мне. – Подругу Люси?

Подруга Люси. Конечно, я знаю Ханну Миллс. Её все знают.

– Да. А что?

– У нас свидание на этой неделе.

– Что? Какой сегодня день? – я не мог вспомнить, когда в последний раз Гартри приглашал девушку на свидание.

– Ну а что?

– Ханну Миллс?

– Да, Ханну Миллс.

– Не понимаю. Зачем?

– Почему ты встречаешься с Даной?

– Речь не обо мне и не о Дане. Почему Ханна Миллс? У неё этот глупый ковбой…

– Мы расстались после родео.

Я закусил губу – ненавидел думать о родео.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я столкнулся с ней на прошлой неделе в "Душистом Горошке".

"Душистый горошек". Я подумал о помадке для Эмили – той же, что Люси давала мне.

– И почему ты пошёл туда? – вновь слабина…

– Да не ходил. Я ходил в книжный, увидел в "Душистом Горошке" Ханну… Подошёл поздороваться.

– И?

– Мне Ханна нравится. Она улыбчивая, смешная, горячая. Это супер. И позволяет мне говорить.

– Так с нею была Люси? – спросил я.

Гартри вздохнул.

– Люси закрыли дома. Ты знаешь об этом.

– Неважно. Это замечательно, что ты с Ханой. Надеюсь, у вас получится.

Гартри покачал головой, так ничего и не сказав.

Ему и не было нужно.

Удочка дёрнулась, и он потянул. Я тоже – аккуратно вытащил краппи. Рыба сдалась без боя.

Гартри рассмеялся.

– Оставишь?

– Да, – я потянулся за мотылём. – Поймаешь санни или краппи – оставь тут? Принесу маме.

Я помнил, как мама запекала во фритюре мальков.

– Я официально приглашаю себя на ужин, – Гартри подтянул хорошенькую рыбёнку. – Ну? У нас счастливый день!

Мы набрали немало "солнечных" рыбок и краппи, отловили судака – и Гартри взялся их чистить. Я этого терпеть не мог, а вот Гартри хорошо справлялся. Я тем временем убирал, пока он уложил филе в лёд и направился в сторону моего дома.

Дома было темно и пусто, жалюзи наглухо закрыты, а мама оставила записку – "Наверху. Мигрень. В холодильнике жаркое. Люблю".

Я передал Гартри записку.

– Мальки отменяются.

Он посмотрел на бумагу на какой-то миг.

– Да, отменяются.

– Давай в морозилку, – вздохнул я.

– Ты в порядке?

Я удивлённо посмотрел на него.

– Да. Это просто рыба, ты в курсе?

Он взял коробочку с рыбой и принялся перекладывать филе.

– Да, они подождут, – тихо промолвил он.

40 · Люси

Лето продолжалось.

Наступил август, и значит, скоро будет год.

Я шла вперёд. Трикси – нет.

Трикси – это воспоминания, рассказы и фото в альбомах. О Трикси я рассказываю маленькой девочке, что скучает о кузине, которую едва-едва знали.

Меня всё ещё держали под арестом. Пожар навредил кухне, задней части зала. Наверное, молния – и такое жуткое время, как раз посреди туристического сезона, но они надеялись всё восстановить за пару недель.

По крайней мере, после пожара мама со мной разговаривает. Наверное, она решила, что мой отказ от работы в вечернюю смену по понедельникам – не такое уж громадное дело.

Дважды приходил Саймон. Я переживала, что его могут застать – не имела права поступать так с родителями, не после пожара и Южной Дакоты.

Потому я говорила ему, что надо идти, он меня целовал, посылал сообщения… и отпускал.

Сегодня они с Шэй на день уехали на озеро у устья Миссисипи, в полутора часах езды отсюда, и я наблюдала за ними из окна.

Меня поражало, что я не буду по нему скучать – не сегодня, а после того, как он вернётся в Сент-Пол.

Я сбежала по лестнице в комнату, взяла телефон и позвонила Ханне – та сразу же взяла трубку.

– Я должна скучать по нему, да? – выдохнула я.

– Люсиль? По кому? Всё в порядке?

– Саймон. Я должна по нему скучать. Разве не так поступают влюблённые? Ты хочешь всё время быть с человеком, а когда его нет рядом, у тебя будто бы не хватает чего-то…

Она не сразу ответила.

– Ханна…

– Ты скучаешь по беду.

Тут и напоминать не стоило. Я по нему всегда скучала.

– Думаю, ты знаешь, что надо сделать. Я, правда, возлагала большие надежды на Саймона… – она вздохнула. – Хочу прийти.

– Я тоже. Скучаю…

Ханна рассмеялась.

– Вот она, любовь. Я тоже люблю тебя, Люсиль.

Я закончила разговор и прислонилась к стене. В следующий раз я скажу Саймону, что надо расстаться.

Я тяжело вздохнула. Хватит думать об этом… Я схватила книгу и спустилась в патио, радуясь, что сегодня там нет Шэй.

Но слов на странице было слишком много – я терялась.

Слишком тихо.

Я опять одна.

Я потянулась к айподу, надела наушники и ушла в парк.

Я села на краю озера, запустив пальцы в песок, закрыла глаза и старалась не считать дни до конца лета.

Телефон загудел, извещая от фото от Саймона – рядом с высоким деревом, рядом с озером… И подпись "Скучаю – я и Миссисипи. Хочу, чтобы ты была здесь".

Я не ответила.

Я встала, стряхнула с одежды песок и направилась к заправке. Внутри нашла бутылку воды и услышала своё имя – обернулась и увидела Дэниэла.

Разумеется.

– Что ты делаешь, Люси? – спросил он. – Разве ты не под арестом.

Подняла воду.

– Дома воды нет. Хочешь, чтобы я умерла от обезвоживания и теплового удара?

– Ты не должна разве быть дома?

– Дэниэл, хватит! Мне нужен свежий воздух и движения.

– Отведу тебя домой. Я всё равно туда направляюсь.

Он рассказывал мне о том, как там продвигалось в кафе.

– Там будет лучше, чем когда-либо. Мы скоро поднимемся, Люси! – когда я не ответила, он продолжил. – Я тебя почти не видел с поры Южной Дакоты. Всё в порядке.

– Нет. Я под арестом от жизни, помнишь?

– Разве тебя прежде не запирали?

– Нет, – покачала головой я. – Но меня и так наказали. А?

– Я беспокоюсь о тебе, Люси, – рассмеялся Дэниэл. – И не могу винить их за разочарование.

– Хуже всего, что я не могу видеть Ханну. Гартри закатил вечеринку на день рождения, а родители меня не пустят.

– Ну, дерьмово, но, повторяя твоих родителей, надо думать о последствиях. И даже если это означает отсутствие Ханны и дня рождения.

В глазах появились слёзы.

– Это нечестно! Клейтону всё прощали, а я сделала одну ошибку и уже несколько недель наказана! Мне нужна Ханна!

В голове у меня родилась идея. Дэниэл мне и поможет.

– Дэниэл, – я подалась к нему. – Ты должен убедить маму отпустить меня на праздник.

– О, нет… Ни за что. Я в это не влезаю.

– Ну пожа-а-алуйста! Это лето и так ужасно…

Он несколько минут молчал.

– Ничего не могу сказать, – наконец-то выдохнул он. – Но попробую.

– Спасибо! – выдохнула я.

– Серьёзно, не могу обещать.

Как будто это лето вообще могло хоть что-то обещать.

К тому времени, как мама вернулась домой, я успела приготовить на обед тако. Она вышла на патио, где я сидела с ноутом.

"Я не жалею о сделанном. Я жалею о несделанном".

Я могла представить эти цитаты в нашей записной книжке, любимые у Трикси, написанные прописью.

"Не сосчитать круги – сделать подсчёт кругов!" – из плаванья.

"Лучше ходить в темноте с другом, чем на свету" – опять Хелен Келлер.

Я закрыла ноут, едва услышав скрип двери.

– Эй, Люси, – мама присела на стул рядом со мной. – Утомительный день, но новая крыша спорится, и завтра будут художники…

– Ага, – Дэниэл рассказал об этом. – Замечательно.

– Ужин пахнет просто фантастически.

– Папы ещё нет дома, а тако легко разогреть.

– Хорошая мысль. Я так устала… – промолвила она. – Итак, что ты сегодня делала?

– О, ты в курсе, – ответила я. – Всё как обычно. Постирала, немного почитала.

– Что сейчас делаешь?

– Помнишь, как мы с Трикси вели блокнот, в который постоянно записывали цитаты, тексты песен и тому подобное…

Она улыбнулась.

– Цитатник?

Я кивнула.

– Я начала онлайн-книгу цитат. Ну, тех, что запомнила.

– Но книжка не у тебя?

Я покачала головой.

– Нет, она была у Трикси.

Она нахмурилась.

– И ты не попросила её взять?

– Нет.

– Милая, это для тебя важно, и я уверена, что Джейн и Том бы поняли, если бы ты.

– Нет! – прервала я её. – Это нормально. К тому же, я их не вижу, знаешь

– Я позвоню Джейн… – мама встала.

Я протянула руку и поймала её за запястье, останавливая.

– Нет! Не надо. Это не важно, мама. Не беспокой их.

Она минуту смотрела на меня, потом мягко промолвила:

– Может, стоит попросить Бена поискать её для тебя?

Я поджала губы и покачала головой.

– Эй, а это отличная идея, – мама улыбнулась. – Мы красим стены в ресторане… Почему б тебе не выбрать парочку цитат и написать их с Ханной мелом? Это хороший способ увековечить память о Трикси.

Я подняла ноутбук и кивнула. После пожара мама на меня не злилась, но я знала, что в ней ещё кипело разочарование – и не хотела продолжать разочаровывать её.

– Да, это можно.

– Люси… Поговори с Беном о записной книжке, ладно?

Вот этого я сделать не могла.