Текст книги "Последнее, что ты сказал (ЛП)"

Автор книги: Сара Бирен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

45 · Бен

Я вернулся домой от Гартри около полудня и быстро принял дождь. Правая рука была вся в синяках, костяшки сбиты в кровь, и мне было интересно, как выглядит нынче Саймон.

На переднем дворе было поставлено четыре кресла к параду – я думал, что кто-то облажался, и родители поставили стул для Трикси, но вдруг вспомнил, что это Дана должна была прийти.

Да, пока не застала меня – и Люси, положившую мне на колени голову.

Парад был громадно важным, весь город на него ходил, а у нас всегда были места в первом ряду. Впервые я видел родителей вместе в эти дни. Папа собрался в кучу, побрился, надел чистое.

– Привет, дорогой, – промолвила мама, когда я сел рядом. – Что с тобой, Бен? Глаза припухли!

– Мама, всё в порядке, – ответил я.

– Незаметно! Ты подрался?

Когда я не ответил, подскочил отец:

– Твоя мать задала тебе вопрос!

– Послушайте, – я устал, а в голове билось похмелье. – Мы можем просто пропустить это и дойти до момента, когда я говорю, что мне жаль, а потом обещаю больше так не делать?

– О, Бен… – от слов мамы мне стало дурно. Ненавидел её разочаровывать – но Саймоново самодовольство я ненавидел больше.

Мама, помолчав минуты две, спросила:

– А где Дана?

– Она не придёт.

Она дотянулась до переносного холодильника и протянула мне бутылку с холодным чаем.

– Почему?

– Мы порвали, – пробормотал я.

– Расстались?

– Да, – я сделал глоток и удивился, что прежде не замечал жажду.

– Очень жаль, – вздохнула мама. – Довольно неожиданно.

Я ничего не ответил – потому что загудели пожарные машины. Из окон пожарники швыряли конфеты, дети мчались за ними. Что-то полетело в меня, и я, не глядя, поймал.

Открыл ладонь – и обнаружил любимую карамель Трикси. Люси оставляла это у неё на могиле. Интересно, а как часто Люси бывает у неё на могиле?

Интересно, а как часто Люси напивается, как вчера?

Я думал о том, как нёс Люси от берега к крыльцу, как светла она была и опустила голову мне на колени. Я сжал пальцы в кулак, вспоминая ощущение крови Саймона Стэнфорда, его лицо. Проклятье – то, что эта гадкая скотина посмела сказать о Люси!

А потом меня поразило – я едва не свалился с шезлонга. А если это правда?

А что, если Люси и вправду с ним права? Прошлой ночью я подумал, что он лжёт, пытаясь меня разозлить, и это сработало. Но, возможно, он говорил правду.

Желудок предательски сжался. Дерьмо, а что, если это и в самом деле так было? Как она могла так поступить?

Боже, какой же я лицемер…

– Я видел Люси и её подругу, они шли к кафе, – промолвила мама. – А почему бы тебе не попросить их присоединиться к нам? Ты с ней поговорил, да? Как обещал?

Я встал.

Закусил губу.

– Я не могу, – голос мой дрожал. – Не могу её пригласить. Что сделано, то сделано, пути назад нет.

– Бен… – начала мама, но я прервал её.

– После смерти Трикси, знаешь, я сделал одну дерьмовую штуку! – я едва выговаривал слова и был рад, что сирена скорой помощи орала достаточно громко, а ей вторили десятки зрителей вокруг нас, чтобы она не смогла расслышать всё остальное. – Мне очень жаль, что я тебя разочаровал.

Я сбежал от парада, шума и родителей – на холм на кладбище, на могилу Трикси.

Сжал карамельку в своём кармане, развернул её и поставил на надгробие.

– Трикси, – прошептал я. – Я всё разворотил…

46 · Люси

Последние участники парада прошли мимо. Бойскауты подбирали на улицах и тротуаре потерянные конфеты и мусор. Ханна махала бумагой в форме арбуза, будто веером.

– Жарко, – промолвила она. – Ты готова?

– Конечно, – я встала. Поскольку пришлось идти той же дорогой, я видела, как Джейн и Том в своём дворе складывали шезлонги.

Я больше не хотела от них сбегать.

– Ханна, – прошептала я. – Ты б хотела повидать родителей Трикси?

Она улыбнулась и заключила меня в объятия.

– Люсиль, я сильнее ничего не хочу! Ну, разве что кроме Гартри, – она рассмеялась, и я закатила глаза.

Мы зашагали по улице, и она сжала мою руку.

– Ты можешь это сделать, – прошептала она, и я была так благодарна, что без сомнений разорвала бы сердце пополам.

– Люси, – Джейн встала. – Так приятно тебя видеть.

И, прежде чем я поняла, что делаю, уткнулась в её плечо носом, а когда отпрянула, том по-родительски положил руку мне на плечо.

– Мы скучали по тебе, дитя.

Я помнила, что Ханна тоже здесь, и отступила на шаг, чтобы представить её.

– Джейн, Том, это моя подруга, Ханна Миллс. Ханна, познакомься, это мама и папа Трикси…

Ханна – удивительная, бесстрашная, несравнимая Ханна, – обняла нас всех.

– Я так хотела с вами познакомиться, – пробормотала она. – Я не знала Трикси, но понимаю, что она была замечательной!

Джейн кивнула, всхлипнула и потянулась к моей руке.

– Спасибо, – прошептала она.

– Я тоже знаю Бена, – дополнила Ханна, – встречаюсь с Гартри.

О, только не упоминать о его поведении.

– Да, он тебя упоминал, – Джейн улыбнулась, – девочки, почему б вам не зайти к нам на холодный чай?

– О, мы не откажемся, – Ханна кивнула мне, словно подтверждая, что я могу это сделать. Трудно будет – но могу.

Я помогла Тому занести стулья в гараж.

– Люси, ты даже не представляешь, как мы рады, что ты здесь, – выдохнул Том, открывая передо мной дверь на кухню. Я глубоко вздохнула. Я не была здесь со смерти Трикси.

Это был любящий дом со временем, которое остановилось.

Когда мы возвращались обратно к машине Ханны, я получила сообщение от мамы. «Ты в городе? Зайдёшь на пирог?»

Я протянула Ханне телефон.

– Подозрительно. Расшифровывается как "иди, помоги".

– О, Люсиль, – вздохнула Ханна. – Ты многого от неё хочешь. Пошли, посмотрим, что ей нужно.

– Ты же не думаешь, что я одна туда пойду? Пойдём со мной!

– Ни за что. Я несколько дней не видела Гартри. Мне нужно немного сладости.

– Дней? Да всего пару часов прошло!

– Зато чувствуется, как дней, – рассмеялась она. – Встретимся позже на карнавале? Пошлёшь мне сообщение!

Она обняла меня, и я повернулась и зашагала по склону к ресторану. Это был второй полный рабочий день – мама хотела вернуться к арбузным дням, но ещё не сделала свой большой праздник к открытию. Там было не так уж и много людей, как я ожидала – большинство уже шагало на фестиваль или озеро.

Я проскользнула к маме. Отсюда виднелась витиеватая цитата Трикси на грифельной доске у стены. "Жизнь для меня – не просто свеча. Это пылающий факел, который я заполучила и хочу зажечь его как можно ярче".

Мама отставила в сторону заполненный столбиками цифр блокнот. Она наполнила чашку из чайничка и предложила мне. Я покачала головой.

– Что-то случилось? – спросила я. – Мне надо работать или что?

– Ты сразу так подумала, да? – нахмурилась она.

– Что ж, – я пожала плечами. – Да. Ты ж этого обычно хочешь.

Она кивнула.

– Прости. У меня есть просьба, но это подождёт.

Джейлин поставила передо мной стакан с водой.

– Что вам принести, девочки? – спросила она.

– Мне ничего, – покачала головой мама. – Люси? Пирог?

Я сегодня ничего не ела, кроме бананов и печенья у Джейн и Тома, но сочетание адвила, солнечного света и Ханны сработало, в животе урчали.

– Дикий рис и гамбургер с кольцами лука. И колу. И кусочек лимонного пирога.

Мама удивлённо изогнула бровь.

– Тебе явно лучше?

– И да, и нет, – я пожала плечами. – Папа тебе сказал?

– Да.

– Так почему я здесь? За лекцией? Поверь, папы хватило.

Я не ожидала, что она рассмеётся, но мама сегодня удивляла.

– Уверена, что да.

– Ну, так что тогда?

– Ты в порядке, милая?

– О чём ты?

– Ну… Я имею в виду, что это для тебя трудный год, и мы так отдалились за лето, что я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

Я от удивления раскрыла рот. И ничего не могла с собой поделать. Я могла многое ей сказать, но она продолжила, не дав вставить и слово:

– Я знаю, что дома случилось слишком многое с той поры, как я застряла здесь. Клейтон, школа… Мы с твоим отцом разбирались с финансами. И это было нелегко.

– Я знаю.

– Я ценю твою помощь по дому, Люси, и тут… Ты одна из лучших моих официанток.

– Я?

– Да, люди тебя любят. Ты хорошо работаешь, не треплешься, когда занята, ко всем относишься, как к своим гостям. Я горжусь тобой, пусть говорю об этом недостаточно часто.

– Вау. Я… Я хотела сказать, спасибо.

Она рассмеялась, а потом грустно улыбнулась.

– Нам тоже было трудно потерять Трикси, Люси. Трудно представить, что кто-то из ваших близких потерял ребёнка. Мне легче было уйти в ресторан. Но когда он сгорел, и я поняла, что это можно восстановить, решила начать заново. А другое незаменимо. И когда Шэй спросила, как ты себя чувствовала на годовщину, а я не смогла ответить, мне стало жутко.

Сколько всего, Господи…

– Шэй?

– Да, – она сделала большой глоток. – Саймон рассказал ей о Трикси и годовщине, и она спросила, как ты это перенесла, а я не смогла ответить. Люси, мне так жаль… – когда я не ответила, она продолжила. – Это нормально – грустить, Люси. Хорошо, что ты скучаешь. Я надеюсь, ты знаешь, что мы с папой можем дать тебе всё, что тебе будет нужно.

Приятно было слышать эти слова после всех тех бесед, что был у нас летом. Я кивнула.

– Да, знаю.

Джейлин поставила еду – и рассмеялась, когда я первым делом потянулась к пирогу.

Мама улыбнулась и перегнулась через стол, чтобы погладить меня по руке.

– А теперь… Просьба. Можешь поработать в понедельник? У нас переоткрытие, перерезание ленты и всё такое. Конфетти. Клейтон даже для этого приедет.

– Шутишь?

– Да, и у папы свободный день. Хочу, чтобы была вся семья.

– Но мне надо поработать?

– Но ведь ты часть этого места.

– Нет проблем, – ответила я. – Сколько?

– Нет проблем? – повторила мама. – Кто ты и что сделала с моей дочерью?

– Ха-ха.

Мама вновь потянулась через стол, на сей раз за луком.

– А теперь расскажи мне о Саймоне.

Я закатила глаза и съела немного пирога.

– Не приглашай Саймона и Шэй на грандиозное открытие, окей? – пробормотала я. – Я хочу с ним порвать.

– Мне кажется, ты была в него влюблена.

Мой телефон загудел – Саймон!

– Лёгок на помине… – пробормотала я.

"Сегодня умер мой дедушка. Мы едем домой, меня не будет".

Я тяжело вздохнула, испытывая и вину, и облегчение.

– Ох…

– Что случилось? – спросила мама.

– Умер дедушка Саймона.

Её глаза наполнились слезами.

– Это ужасно.

Я быстро напечатала ответ – "Саймон, мне так жаль". И отложила телефон в сторону, потому что больше мне нечего было ему сказать.

47 · Бен

Когда я вернулся с кладбища, мама вымывала тарелки и убрала печенье со стола.

– Эй, – сказал я, и когда она отвернулась от раковины, то поразительно широко улыбалась.

– Спасибо, Бен, – она отложила тарелку в сторону и крепко меня обняла. – Большое тебе спасибо!

За что? Я посчитал чашки – четыре.

– Хм, у тебя были гости?

– Да, – она наконец-то меня отпустила. – Люси и её восхитительная подруга, Ханна.

– Что?

– Зашли после парада. Бен, спасибо, что помирился с Люси. Надеюсь, вы опять подружитесь…

Я ошарашенно посмотрел на неё.

И возвращался к прошлой ночи. Разве я что-то сказал Люси? Извинился? Я был пьян, но не настолько, чтобы такое забыть…

Или то, что мне сказали.

– Она сказала, что я извинился? – спросил я.

– Нет, дорогой, уверен, ей было бы неловко… – мама улыбнулась. – Но это была замечательная встреча.

Я так давно не видел её счастливой!

Господи, какой же я дерьмовый сын! Все эти дни она с постели встать не могла, сидела в комнате Трикси и плакала часами, сидела в саду со своей мёртвой дочерью, а всё стало бы лучше, если б я не натворил такого с Люси?

Я тяжело вздохнул. Я должен сказать, что ни слова не промолвил, не извинился перед Люси и не сдержал обещание.

Люси сама вернулась.

– Да, это хорошо, мама, – прошептал я.

– Ты в порядке, Бен? Ты, уходя, так расстроился…

В порядке? Ну что ж, теперь получше.

– Мам, я буду у себя, ладно?

Но я не пошёл туда. Дверь Трикси была открыта, солнце заливало комнату, а на столе стоял свежий букет в вазе.

Я не заходил сюда со дня её смерти.

А сейчас зашёл.

Я прошёл в комнату, шагнул к её кровати, решительно коснулся полудюжины декоративных подушек, прислонившихся к спинке кровати. Её будильник, пустой стакан, риски, раскрытая книжка в мягкой обложке – там она остановилась. Брошенная на кровать – Люси всегда ругала…

Я повернулся к окну, провёл по подоконнику – пыли не было.

На столе Трикси творился хаос – бумаги, карандаши, книги. Над столом полочка была забита билетами в кино, открытками, фотографиями – она и Люси, много лет подряд. Школа танцев, Эмили, пляж, понтон.

На всех этих фотографиях Трикси светилась игристо и дико, а Люси – как-то по-домашнему.

Я присмотрелся к одному из Дулута, с прошлого лета – и понял, как ошибался. Я помнил волнение Люси, помнил её радость и видел свет её улыбки.

Они были так хороши.

И Люси так хороша сама по себе…

Блокнот лежал на самом углу заваленного стола Трикси. Я узнал в нём тот, в который Трикси и Люси постоянно что-то записывали.

Слово "Цитатник" было растянуто на обложке синими пузырящимися буквами.

Я сел за стол и осторожно перевернул оборванную обложку. Красочные буквы заполонили страницы – каждая цитата была написана другим маркером или фломастером. Тексты песен. Фильмы. Забавные вещицы, что они говорили друг другу. Громадные отрывки из Остин или "Великого Гэтсби". Наброски на краях страницы, цветочки, звёздочки, сердечки.

Я касался слов, которые моя сестра любила достаточно, чтобы их записать. Так я становился к ней ближе – в этой комнате, словно прошёл день, как она нас покинула, словно вчера прожила последнее утро.

Она умерла, делая то, что умела лучше всего. Умерла в своём любимом озере.

Я перевернул страницу и узрел жирные фиолетовые буквы Трикси.

"Жизнь коротка для жизни".

Я почти слышал эти слова в тот день, когда купил Жар-птицу.

Её жизнь коротка, но она прожила её.

Я закрыл блокнот и поставил его обратно на стол, чувствуя, как в груди что-то сжалось.

Она никогда не вернётся.

Никогда.

Я так не вовремя её потерял.

Я сидел за столом, сжимая голову руками, и задыхался от рыданий.

Жизнь коротка для жизни.

До этого дня я жил не своей жизнью. Я винил себя, и онемевшая боль раскалывала меня на куски.

Я больше этого не сделаю.

Не могу.

Я встал, оттолкнув стул, подошёл к двери, но остановился, вернулся и взял блокнот.

Ему здесь не место.

Он должен быть у Люси, как свидетельство дружбы с моей сестрой.

Через пару часов я получил сообщение от Гартри, чтобы встретиться с ним на карнавале. Я предполагал, что он будет с Ханной, и хотел спросить его, собирается ли туда Люси, но я не смог этого сделать. И что, если нет? Не пойти?

Я пойду, будет она там или нет. Это ведь карнавал в честь арбузных дней! Я его никогда не пропускал.

Я никогда не пропускал его, равно как этого не делала Трикси. Равно как то, что мы всегда смотрели на парад с нашего двора.

Ещё одно "впервые". Мои первые арбузные дни, карнавал без моей сестры.

Я увидел Гартри с девушкой у стенда с маленькими пончиками, сияющего всеми цветами радуги на фоне ночного неба. Я остановился, запихнул руки в карманы джинсов и сделал глубокий вдох.

Помнила ли Люси прошлую ночь? Если она и забыла о том, что я подрался с её парнем, ей уже сообщили.

Но Саймона тут не было. Сомневаюсь, что он хотел продемонстрировать всем своё лицо, и причин хватало.

Что-то кольнуло у меня в животе, когда она всё рассматривала пончики, потом взяла один, сжала двумя пальцами и быстро посмотрела в сторону. Гартри тоже меня увидел и вскинул руку в приветственном жесте. Я пытался шевелиться. Ханна улыбнулась – сначала Люси, потом уже мне.

– Эй! – воскликнул Гартри. – Ты сделал это!

Я кивнул. Ханна упёрлась одной рукой в бок, другой обняла Гартри.

– Люси надо быть дома к одиннадцати, так что вперёд.

Люси не проронила ни слова – не то чтобы не обратилась ко мне, вообще никому ничего не сказала.

Не мог поверить в это, но Ханна убедилась её выбраться! В прошлом году она могла решиться только на колесо обозрение – думаю, это худшее при страхе высоты – а остаток ночи я сидел с нею, пока Гартри, Клейтон и Трикси блуждали повсюду приходили только раза два или три к нам.

– Отправляйся на аттракционы, Бен, – сказала она тогда, когда мы стояли в очереди. – Тебе не стоит обрывать своё веселье из-за меня.

– Мне и так весело! – заявил я. – Ты шутишь? Что может быть веселее бросания кольца?

Я улыбнулась, и она улыбнулась мне в ответ, и я наклонился, собираясь поцеловать ей и показать, что я чувствую.

Но я не успел, потому что из ниоткуда появился Клейтон и сказал, чем всё закончится.

Теперь, после первого же аттракциона она вышла из кабинки и заявила:

– Я… Мне пора домой.

Ханна нахмурилась.

– Нет, Люсиль, нет! Всего 9:30! Даже не темно, правда. Оставайся!

Люси покачала головой.

– Я не могу остаться. Это… Первый карнавал без Трикси, понимаешь? – она почти прошептала это, но я услышал – и она это почувствовала.

Я ожидал, что Ханна скажет, что пора было бы принять её уход, что ничего не поделать – все те ужасные вещи, которые говорят ничего не понимающие люди. Но вместо этого она заключила Люси в свои объятия.

– Я понимаю. Это слишком печальный для тебя день. Мы отвезём тебя домой.

Люси вновь покачала головой

– Нет, не надо! Я могу дойти.

– Ты не можешь идти сама. Гартри, скажи, что мы отвезём…

– Я могу отвезти, – ответил я, сам не зная, откуда взялись эти слова. Ханна и Гартри с удивлением уставились на меня, но Люси даже не посмотрела – и я её не винил.

– Нет, – ответила Люси. – Я хочу домой. Всё нормально. Всё пройдёт хорошо.

Я положил руку ей на плечо, и она наконец-то посмотрела на меня, широко распахнув глаза.

– Я отвезу тебя домой.

Она кивнула и протянула остаток билетов Ханне.

– Пошли сообщение, когда вернёшься домой, Люсиль, – промолвила Ханна. – Так я пойму, что всё в порядке.

Люси зашагала вперёд.

Она не спорила со мной. Позволила себе помочь.

Она меня не оттолкнуло.

Вновь кольнуло, уже в груди – и это была не вина. Надежда.

48 · Люси

Что со мной не так?

Я всё ещё не до конца помню, что случилось с Беном на вечеринке, а теперь сказала, что он может проводить меня до дома. Или не сказала, что против. В груди застыла тревога – сидевшая там ещё с урагана поездки.

После того, как мы отошли от стенда с мини-пончиками, я собиралась остановиться и сказать, что изменила решение. Что не сяду с ним в авто.

Но мы миновали и стенд, и половину улицы, а я промолчала.

Когда мы доберёмся до "Зиппера", я скажу "знаешь, что? Я в порядке и могу вернуться сама. Прогуляюсь с удовольствием".

Но мы миновали "зиппер", и крики звучали в моей головы.

Ворота. Скажу у ворот.

И мы вышли из ворот, зашагали к дому. За пределами карнавала было куда тише, только изредка доносился смех и гудение двигателя.

До дома три минуты – может, меньше.

По пути скажу.

Он был так близко. Мы шагали в ногу – словно вместе. И я чувствовала его теплоту, его запах… Сегодня он не пах озером, рыбой или солнцезащитным кремом – он пах свежестью мыла и корицей.

Он вытащил ключи из кармана, когда мы зашагали по подъездной дороге. Открыл для меня пассажирскую дверь, и мне стало так дурно от эмоций, что колеи подогнулись.

Он поднял руку, чтобы успокоить.

Пальцы на моей руке.

– Бен, – выдохнула я, но не посмотрела на него. Я скажу, что не могу отвезти его в авто… Нет.

– Пожалуйста, позволь мне проводить тебя, – его голос был столь жалобен, что мне хотелось рыдать.

– Ты пил? – спросила я – вот она, причина. Я закусила губу, чтобы не расплакаться, пыталась сделать всё практично и логично, словно думала о последствиях, а не о том разе.

– Нет, – обозлённо покачал головой он. – Нет, я не пил.

Я знала, что он говорил правду. Я видела это, когда он позволил посмотреть себе в глаза, и в них пылала боль.

Он в твоём сердце, так говорила Ханна.

Он. Мне хотелось увидеть, спасём ли мы то, что у нас могло бы быть, но стоять тут, у открытой двери Жар-Птицы… Я помнила каждое слово, которое он сказал мне в авто. Каждое слово.

Я не могла. Не могла сесть в Жар-Птицу, не могла позволить Бену помочь мне.

– Мне помощь не нужна, – мой голос звучал надтреснуто. – Мне пора домой.

– Почему б не прогуляться со своим парнем? – в словах Бена всё ещё пылал гнев. Такой сильный, злой… – Где он вообще?

Я поджала губы. Это не его дело – но я думала о причине, по которой Саймона не было там.

– Он вернулся в Сент-Пол, – огрызнулась я. – Умер его дед. И, спасибо, он выглядит просто отвратительно.

– Это не мои проблемы, – прорычал он.

– Что с тобой не так? Зачем так с ним поступать? Со всеми? Я не знаю, Бен.

Я смотрела на него, едва заметив, как он сжал челюсть. Он ничего не скажет. Я отвернулась от него и быстро зашагала вниз по подъездной дороге.

Это облачко воспоминаний – его пальцы на волосах, – бередили мои мысли.

Ничего не изменилось.

Мне просто приснилось.