Текст книги "Последнее, что ты сказал (ЛП)"

Автор книги: Сара Бирен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

5 · Люси

Ханна позвала меня, когда я шла по дороге у Трёх Корон, почти дома.

– Эй, что делаешь? – спросила она. Она переехала сюда вместе Митчеллом из Южной Дакоты, выбрала себе дом и всё ещё гнусавила.

В городе было тепло и душно, и я чувствовала, как сильно запыхалась.

– Просто иду домой, – ответила я.

– Ты видела сегодня Бена? Вах-вах! – она облизнула губы.

За учебный год мы немного сдружились, и я пыталась рассказать ей о Бене, не упоминая слишком о многом, но она не сдавалась, и пришлось не отвечать.

– О, видела! Он был в этой своей футболке? Вах, как горячо! А как бы я хотела увидеть вообще без одежды…

– Боже, Ханна! – оборвала её я. – Прекрати.

– О, Люсиль, полно – мы обе знаем, что ты по уши в него втрескалась! Поддайся своим чувствам!

Если б всё это было так просто…

Если б только она перестала говорить что-то в этом роде.

– Ну, в любом случае! – промолвила она. – Став няней, должна была мне позвонить. Помнишь? Ночь кино.

– Ой… Слишком трудный день, и я…

– О, уверена! Когда разбудить? Фильм в сорок пять минут, ты будешь готова?

– Я уже почти дома. Дай мне пятнадцать минут на душ, и всё будет хорошо.

Я удивилась, увидев на дороге папин грузовик. На выходных он обычно брал себе дополнительные смены. Наши соседи Кларки отобрали у нас кусок подъездной площадки, и рядом со старым коричневым бьюиком красовался слишком неуместный, городской серебристый Вольво.

– Папа? – позвала я, дёрнув входную дверь, но ответа не последовало. Я взбежала вверх по лестнице, вытащила из корзины свежие юбку-футболку, быстро приняла душ, не потрудившись вымыть волосы. Их надо будет столько сушить… Скрутила их в причёску и закрепила заколкой.

Я как раз перебирала серьги на фарфоровой тарелке, чтобы выбрать подходящие, и едва не опрокинула фото – Бен с Тикси и со мной в парке Дулут прошлым летом, смеётся и щурится на солнце….

Я прикоснулась пальцем к фото.

Обе эти девочки пропали.

Спрятанная в углу кадра мемориальная фотокарточка с её похорон. Цитата Бернарда шоу – свечка, факел, яркость…

Это была первая цитата Трикси в нашем цитатнике, а потом последовали и киношные цитаты, и тексты песен, и что-то ещё – её громадный почерк и мой осторожный, крохотный.

Я спустилась вниз, вышла на палубу, разыскивая отца. Он был во дворе, спускался по склону, к берегу озера с Кларками и другими людьми, которых я не знала – высокая женщина в свободном наряде и ещё более высокий парень.

Папа увидел меня и жестом позвал вниз. Я догнала их на полпути.

– Где ты была? Приходи встречать Стэнфордов.

– Кто такие Стэнфорды?

– Арендаторы.

– Арендаторы?

– Да, Бетти и Рон проводят лето в Канаде с дочерью, сдали дом в аренду, помнишь?

– О… – помню, Бетти такое упоминала, когда приносила тарелку с печеньем. Бетти и Рон походили на бабушек и дедушек, только дополнительных. А Бетти любила печь и делиться…

– Её сын твоего возраста, – промолвил папа, когда мы шагали к патио.

Я скосила взгляд, когда мы подошли ближе. Какой-то довольно милый парень стоял у костра, и его светлые волосы торчали во все стороны. Он был одет в мешковатые грузовые чёрные шорты и разорванную футболку. Вынул руку из кармана и приветственно помахал.

Бетти заключила меня в объятия. Её седая макушка едва достигала до моего плеча, и она всегда пахла булочками с корицей.

– Привет, Люси, – протянула она с канадским акцентом. – Это Стэнфорды. Они будут тут этим летом.

Женщина в юбке протянула руку. Её кожа была мягкой, пальцы все в кольцах и пахли землёй.

– Очень приятно, Люси. Вот мой сын Саймон.

Саймон усмехнулся и поднял брови.

– Хай! – промолвил он.

– Госпожа Стэнфорд художница, – сообщил Рон.

– Ой, госпожа Стэнфорд… Просто Шэй, – отмахнулась женщина.

– Итак, – спросил папа чуть громче, – Шэй могла бы работать в патио, там есть рядом… Хорошо, Люси? Давай покажем двор, прежде чем ребята увидят дорогу…

Что? Наш внутренний дворик в качестве арт-студии? Наш внутренний дворик с его звездоподобной брусчаткой, ямой для барбекю и удобными стульями, где можно было сидеть и думать о Трикси – и плакать, зная, что никто меня не побеспокоит…

Я покачала головой.

– К сожалению, я не могу к вам присоединиться, – с ложной бодростью в голосе промолвила я. – Ханна меня звала к себе.

– В любом случае, было приятно познакомиться, – Шэй опустила руку мне на плечо. – С терпением жду этого лета!

Кларки, мой папа и Шэй двинулись на пляж, но Саймон остался.

Он определённо мил.

И смотрел на меня.

Пришлось отвести взгляд в сторону – у него были поразительно зелёные глаза. И почему он так на меня смотрел?

Парень заулыбался.

– И вправду, приятное место.

– Спасибо… но мне пора, – промолвила я, но не сдвинулась с места. Просто пялилась на футболку "доктор Пеппер". Он улыбался мне, я улыбалась ему.

– Весело, – хмыкнул он.

– А почему "др"? – я не сдвинулась с места.

– Что? – он в замешательстве прищурился.

Я указала на рубашку. "Др. Пеппер"

– Доктор Пеппер. Сокращений не было до пятидесятых. Почему?

Он ничего не сказал, и я почувствовала, как вспыхнули щёки. И почему я должна быть такой дурой? Доктор Пеппер. Что за ерунда…

Но он всё ещё улыбнулся.

– Знаешь, я сомневался, что рад этой поездке, когда бросил на лето всех твоих друзей. Теперь, встретив тебя, думаю, что всё не так и плохо.

– Хм, – как мило.

– О. Ты очень пылкая.

Меня прежде никто не называл пылкой.

– Мне правда, пора идти. Скоро тут будет моя подруга…

– Что ж, я составлю тебе компанию, пока ты ждёшь, – промолвил он.

Я проглотила улыбку.

Мы прошлись к передней части дома и устроились на ступеньках крыльца. Я достала мобильный – Ханна должна быть здесь. Ещё пять минут, и я позвоню ей и спрошу, всё ли в порядке.

Саймон сидел близко, настолько, что я чувствовала тепло бледных рук, покрытых светлыми тонкими волосками. И эти длинные пальцы со странной синевой…

Почему я рассматриваю его пальцы?

Улыбка не сошла с его лица. А ещё он приятно пах – масляные краски и странный намёк на пряный одеколон.

– И какие у вас планы на вечер? – голос его звучал тепло и дружелюбно.

– Кино.

– А оно есть в городе?

– Да, – кивнула я. – Мы городок маленький, но с кинотеатром.

– Слава Богу! А сколько экранов?

– Один.

Он рассмеялся, и мне понравился звуку его смеха.

– А если отбросить шутки?

– Кино построили в 1919 году. На то время он был большим.

– Круто. И что там?

Я пожала плечами. Понятия не имею, да и это не имело значения. Просто так мы проводили субботние вечера.

– Ну, внизу, в Брэйнерде, тоже есть кино, для разнообразия.

– Не знаю, – медленно промолвил он. – Мне кажется, этим летом я скучать не буду.

Я услышала хруст гравия – Ханна на дороге, – и встала.

– Она пришла.

Он тоже встал и присвистнул, когда старый Лексус Ханны припарковался у гаража.

– Крутые колёса.

– Спасибо за компанию, – я кивнула ему и села в машину. Он откинулся на крыльцо.

Ханна весело мне улыбнулась.

– Что за красавец?

Я покраснела.

– Бетти и Рон взяли арендаторов в этом году.

– Этого парня?

– Да, и его маму.

– А имя у него есть?

– Саймон.

– Саймон, – она словно пробовала его на вкус. – Саймон-арендатор.

– Саймон-арендатор, – повторила я.

– Он милый.

Я пожала плечами.

– Милый.

– О, девочка, у тебя будет весёлое лето! – для Ханны всё весёлое. Трикси была такой же. Я же – реалистка.

– Да. И вправду, у меня будет куча времени на Саймона-арендатора с моими двумя работами.

– Не загадывай.

Может быть. Саймон милый, дружелюбный и, что самое главное, не местный.

Он не знает о бедной Люси, девушке, что потеряла свою лучшую подругу.

– Знаешь что? Моя мама в этом году планирует книжное турне, и знаешь, куда мы едем? Техас! – она завизжала. – А что будет, если я встречу Тони Ромо?

Я закатила глаза. Мама Ханны, Мадлен Миллс, написала двадцать шесть бестселлеров – исторические вестерны. Двадцать шесть. Она продала их огромное количество, в основном благодаря обложкам с обнажёнными ковбоями и женщинами с вываливающейся их платья грудью.

Грудь Ханы точно так же вываливалась из рубашки. Она натянула розовую ковбойскую шляпу, натянула её низко на лоб и подогнула борт, надела джинсовую мини-юбку, любимые коричневые замшевые ботинки – она могла носить их даже в спортзале!

– Разве следовало одеваться как на родео? – спросила я.

Ханна рассмеялась, миновав знак остановки на центральной улице. Её папа соревновался на родео несколько лет, и Ханна об этом очень много знала. Маловероятно, впрочем, что Миннесота – это дом десятков родео, но она пыталась меня оттащить туда почти каждый день.

– Да! Но, кажется, тебе надо было натянуть кроличьи уши. Как называется твой наряд? Шик корзины для белья?

Я рассмеялась.

– В точку. Откуда узнала?

– О, Люси… Слишком длинная юбка. Боже, девочка, покажи ты наконец-то свои ноги! Что хорошего в спортивном теле, если его скрывать.

Моё тело совсем не такое спортивное, как прежде. После смерти Трикси я ушла из гимнастики. Не то чтобы у нас на неё были деньги, не когда Клей звонит домой и требует их постоянно.

Ханна повела Лексус к стоянке через дорогу от театра и подалась вперёд, чтобы присмотреть хорошее место.

– Кстати, – промолвила она. – Помнишь Дастина, из партии Карела? Он нас тут ждёт.

– Отлично, – я потянула зеркало вниз и поправила локон. – Повеселитесь.

– О, Люси, ты тоже! – она открыла дверь и выскочила из авто.

Это был долгий день, я устала и почти на все сто процентов была уверена, что когда следом за Ханой перейду дорогу, Бен будет там. Достаточно легко притворяться, что я не замечала его в школе. Ведь у нас разные графики… Но по выходным его трудно не встретить.

Но это не просто Бен.

Он будет с Даной, своей подружкой.

Типичная субботняя ночь на озере Хальчион.

6 · Бен

Я оказался на стоянке у нашей "огненной" – пожарной, собственно, – башни прежде, чем понял, куда иду.

Тут было пусто – не то чтобы здесь вообще по ночам было много машин. Но на этот раз ещё меньше.

У меня теперь есть своё место.

Я вытянул на заднее сидение свои походные ботинки. На них хорошо было взбираться по холму к башне, но он всё равно оставался крутым, поэтому я тяжело дышал, когда добрался туда.

Дерьмо, опять надо готовиться.

Башня высилась над деревьями и протыкала чернильно-голубое небо. Я поднимался, сжимая поручни, и башня словно качалась на ветру. О, нет, это не дар истории.

Просто длинная дорога.

Я добрался до вершины и встал у перил, смотрел на дорогу, деревья и озёра, понимая, что один здесь никогда не был.

Тут тихо и спокойно, но не внутри. Я забыл, как жить без кольца вины на своей шее.

На похоронах Трикси я встретил сотни людей, что пришли в церковь со своими добрыми словами. Я лишь кивал и миллион раз сказал «спасибо».

И когда всё закончилось, мы с Люси последние остались в церкви.

Я помню, что считал Лулу хорошей. Единственным хорошим в своей жизни.

Мы вышли на стоянку, и я мог отвести её домой. Но она не хотела занимать переднее сидение. Без Трикси это казалось нереальным. Похороны, шкатулка… где же этот долбанный реализм?

Этого мы не учли.

Какой была бы с нею наша жизнь?

– Всё хорошо. . . – сказал я ей тогда, и она зарыдала.

Она столько плакала! Хотел бы я знать, как ей помочь.

Мы сидели у её дома довольно долго. Молчали. Дождь бился о лобовое стекло, дворники скользили с удвоенной скоростью, пока я их не остановил – ведь мы никуда не ехали, – а она вновь заплакала, и я не мог этого вынести.

Я протянул руку, осторожно повернул её голову, чтобы она смотрела на меня, а потом вытер подушечками пальцев слёзы и сделал то, о чём много дней мечтал.

Поцеловал её.

Поцеловал Лулу, и это было идеально, пока я всё не испортил.

Она отстранилась, ошеломлённо распахнув глаза.

– Зачем ты это сделал? – её голос был таким хрупким. Такая юная, такая сломленная…

– Лулу, – вздохнул я, – ты знаешь, – я не мог сказать, но она должна знать. Это всё лето было между нами. Я заговорил о плавательном поплавке, положил руку на её, но она одёрнула пальцы.

– Мы не должны, Бен. Не сегодня, – голос её превратился в едва слышный шепот.

Желчь поднялась в горле – страх, вина, гнев.

И мне так сильно хотелось ей навредить!

Я ударил ладонями руль.

– Ты права, – холодно сказал я. – Это ошибка. Мы не должны быть здесь. Трикси не должна быть мертва. Но она мертва, и я её не спас. Мы оба знаем, почему.

– Что? – прошептала она. – Что ты имеешь в виду?

– Я не мог её спасти. Не пришёл вовремя. Но если б тебя там не было…

Она не сказала ни слова. Своими громадными глазами посмотрела на меня, и слёзы вновь полились по щекам.

Я продолжал.

– Это всё твоя вина!

– Почему ты это говоришь?! – воскликнула она.

– Ты ведь знаешь, что это правда.

– Бен… – начала она, но громко всхлипнула и уронила голову на руки.

– Ненавижу, – промолвил я. – Ненавижу, что ты тут, а она нет. Вон из машины.

И она ушла. Открыла дверь, вышла на дорогу под сильный дождь, и её гладкие волосы плотно прижимались к груди.

Боль от потери Трикси была слишком сильной, и я должен был её прогнать. Потому отдал её Люси, что больше всех этого не заслуживала. Я сказал бы, если б мог, я б забрал бы боль. Но моя была такой невыносимой, что лишняя уж точно ничего бы не изменила.

Но вместо этого я только усилил её собственную.

Она на мгновение обернулась, чтобы посмотреть на меня, прежде чем открыла дверь, и я должен был побежать к ней через дождь и грязь и сказать, что не это имел в виду, сказать, что с ума сошёл от горя и печали, а потом попросил бы у неё прощения…

Но я этого не сделал.

И с той поры жил с этим каждый миг.

Мой мобильный издал три коротких гудка. Я вытащил его из кармана и проверил сообщения.

Один от Гартри.

"Чувак, у меня неприятности. Дана".

Два от Даны.

"Где ты? Я в кино".

"Бен, ты обещал".

Чёрт!

Я последний раз посмотрел на верхушки деревьев и попробовал отыскать покой в тишине и одиночестве. Но от реальности не сбежать – а она ждала меня внизу. Я повернулся и пошёл вниз.

Когда я приехал в кино, все были внутри, кроме Даны. Она прислонилась к стене, скрестила руки, и Гартри был прав – неприятности.

Вот как это было.

Дана: ты опоздал. Ты обещал, что не опоздаешь, Бен.

Я, отмахиваясь от роя мошек: увы, меня припрягла родня.

Дана: ой!

Я: не веришь?

Дана: конечно, верю!

Я: не похоже.

Дана: Бен, я пытаюсь помочь. Ты столько всего потерял в последнее время…

Я: Дана…

Дана, мягким, низким голосом: я хочу, чтобы ты позволил себе помочь…

Я, отталкивая руки: почему ты думаешь, что мне вообще нужна помощь?

Дана, поджав губы: ты понятия не имеешь, сколько людей о тебе заботится, сколько тебя любит. Столько беспокоится о тебе, потому что ты очень долго плохо себя чувствуешь.

Я, измученный, злобный, не желающий её слушать: Заткнись!

Дана, открыв рот: что? Что ты сказал?

Я, отступая на шаг назад: то, что слышала. Иди ты нахер со своим мнением!

Я дерьмо, а она слишком хороша и не должна с этим мириться.

Я шагаю по стоянке, залезаю в авто, и лишь минута требуется Дане, чтобы решить, что за мною надо последовать.

– Давай немного покатаемся, – промолвила она. – Может быть, это немного прочистит голову.

О да. Я знаю.

– Хорошо.

Мы отправились на заброшенные бейсбольные поля за бумажной фабрикой. Я припарковал машину и повернулся к девушке на переднем сидении. Своей девушке. Она улыбалась, и зубы её казались искусственно белыми и совершенными. На самом деле, видимых недостатков у неё не было. Её волосы, её улыбка, всё это идеально. Даже слишком идеально.

У Люси хвостики обычно были кривыми, или пряди выбивались из причёски, обвивались вокруг её шеи, крутились по плечам. А если присмотреться, то можно было заметить лёгкое косоглазие. А ещё у неё были изогнуты два нижних зуба, чуть наклоненные друг к другу.

Я сижу с девушкой в авто и думаю о Люси Медоуз.

И больше не хочу думать.

Так что – я наклонился к Дане.

Вот как это происходит. Я пытался послать Дану ко всем чертям, потом мы спорили, расходились со всеми, кто попадался под руку, потом наматывали бесконечные круги по всему нашему чёртову крохотному, махонькому ненавистному городку…

Потом развлекались в моей машине.

И я ничего не чувствовал. Пустота. Именно это мне нравилось больше всего.

Дана была не первой. Сначала существовала Анна. Анна положила руку на мою ладонь, откинула голову и прошептала что-то своим низким голосом в первый день после смерти Трикси. Она поймала меня в читальном зале в первый день в школе, сказала, что ей жаль, что Трикси была замечательным другом, и мы все будем так сильно по ней скучать…

Она говорила имя моей сестры так много, что мне хотелось свернуть ей шею.

Анна с Трикси не дружила.

Потом её голос стал ещё тише, и она сказала:

– Я о тебе беспокоюсь. Хочу убедиться, что всё в порядке.

Анна была несколько месяцев. Потом Джесс. Теперь Дана. Всё по кругу.

Как легко трахаться, когда девки тебя жалеют…

7 · Люси

Когда я вернулась домой из кино, мама сидела на кухне с чашкой чая. Она посмотрела на часы над плитой и вздохнула.

– Ты опоздала. Уже после полуночи.

– Да, – пробормотала я, но не сказала, что в полночь была уже здесь, но вынуждена была слушать болтовню Ханны о Дастине, схожести в музыкальных вкусах и о том, что хоть он и немного тупой, она б с радостью выскочила за него замуж.

– Я рада, что вы так сблизились с Ханной, – промолвила мама, плотно сжимая губы, – но это не означает, что можно нарушать комендантский час.

– Я не хотела, – я повернулась, взяла стакан из шкафа и шагнула к крану. – Я пыталась.

– Пытайся лучше, сладкая. Мы о тебе беспокоимся.

Я кивнула. Я знала, что им тоже было тяжело – особенно смотреть, как с потерей дочери справлялись родители Трикси.

– Тебе было весело? Ты пропустила замечательный ужин со Стэнфордами.

Я удивлённо замерла со стаканом в руке, так и не выключив воду.

– Вы пригласили их на ужин домой? – она обычно на работе вечером субботы…

– Для Бетти и Рона было важно, как я приму людей, что проживут тут всё лето. Только представь, как трудно оставить на чужого человека дом, даже если Шэй – подруга племянницы Бетти.

Я шагнула к раковине, набрала воды, пока мама рассказывала о Бетти, Роне, о том, как их собака Оскар положила Саймону голову на колени.

– Саймон просто очарователен, – мама встала из-за стола, помыла свою чашку и поставила её на место. – И ты его заинтересовала, Люси. Он много спрашивал, – она улыбнулась и потянула меня за выбившуюся прядь.

Прежде чем она что-то ещё спросит, я поверилась и поправила полотенце.

– Пора в кровать. Не ложись слишком поздно, хорошо, Люси?

Она ушла наверх, а я осталась на кухне, наедине со своей водой.

Мой телефон гудел – Ханна всегда писала, когда возвращалась домой, так я могла узнать, что всё в порядке. Но номер оказался незнакомым.

"Прости, что так поздно. Это Саймон. Надеюсь, ты не против – твоя мама дала мне номер. Не могу дождаться лета на твоём прекрасном озере".

Насколько я была не рада, что мама полагала, будто может так легко раздавать мой номер, так же радовалась, перечитывая текст вновь и вновь. Думала, что отписать. Я в этом не разбираюсь. Вот Трикси знала, что сказать, и Ханна тоже… А я всегда была слишком застенчивой и сто раз подумала бы, прежде чем что-то сделать.

Мои пальцы заскользили над экраном. "Увидимся скоро", что-то типа этого.

Может быть, лето окажется не таким уж и отвратительным.

8 · Бен

Я тяну Дану за собой, и она выдаёт:

– Я люблю тебя, Бен.

Я говорил ей пару раз о любви, но слова были пустыми и ирреальными. Сегодня не смог заставить себя сказать это – просто довёл до двери и поцеловал.

– Спокойной ночи, – сказал я, не в силах посмотреть в глаза и ощутить симпатию. Я её не заслужил.

Спускаюсь на следующую улицу. Заезжаю в парк. Он закрыт, но можно перелезть через забор. Лучшее место озера Хальчион. Всегда. Что б ни случилось. Я стянул футболку, джинсы и зашёл в воду.

Вот дерьмо! Холодная.

Я поплыл к острову и обратно. И всё. Один раз. Три минуты туда, три минуты назад.

И у Трикси ушло б ещё меньше. Она в воде могла надрать мне задницу, сильный пловец. Но её отобрала не вода, а сердце. Аномальная активность – вот причина. Они сказали, что, вероятно, у неё всё время болело сердце, просто она нам не говорила.

Я тысячу раз думал о том, как всё могло пойти иначе.

Если б я сопроводил Трикси и Клейтона к острову… Если б был в воде – добрался бы до неё раньше.

Если б они не плыли так быстро. Если б она была спокойной.

Если б не было Люси, и я думал о сестре.

Если б я не был так очарован её карамельными волосами, заправленными в конский хвост, рыхлыми прядями на мягкой и бледной шее.

Они говорили, что ничего бы не изменилось. Что на самом деле шансов спасти её у меня не было.

Но это не мешает мне думать, пока все "бы" не начинают так сильно впиваться в кожу.

Я плавал в ледяной воде, к острову и назад, пока сердце не закололо, а тело не онемело. Тогда, не в силах двигаться, я растянулся на столе для пикника и смотрел на звёзды.

Я был ничтожеством во всей огромной вселенной.