Текст книги "Шпаргалка (ЛП)"
Автор книги: Сара Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Наконец, после долгой задумчивой паузы, он говорит:
– Почему ты не влюбляешься и не выходишь замуж в этом сценарии? – его тон не более чем игривый. – Кажется несправедливым, что я найду свою сказочную любовь, а ты останешься там без гроша в кармане и одинокая.
Я рычу и потрясаю кулаками в воздухе. – Я ВЕРНУ ТЕБЕ ВСЕ!
Я акцентирую его возмущенным топотом. Пыль от гипсокартона летит по воздуху, как снег.
Он качает головой.
– Нет. Я не позволю тебе.
– Да. Я сделаю это. – я яростно моргаю. – Не знаю, как и не знаю, когда, но я найду способ отплатить тебе. И я ожидаю, что между нами будет заключен нормальный договор аренды! Никаких сделок!
– Ты можешь перестать кричать? Весь твой потолок вот-вот рухнет. И серьезно, Бри, этот запах становится все хуже. Это может быть не один мертвый енот.
Он потерял всякий разум! Кукушка для какао-слоек! Я здесь, говорю ему, что у нашей дружбы тикают часы, и веду переговоры о справедливой арендной плате, а он в ла-ла-ленде болтает о енотах.
– Ты не будешь меня отвлекать. – Я ткнула пальцем прямо в центр его тугой груди. – Пришло время тебе пообещать мне, что ты перестанешь вмешиваться в мои финансовые дела. Обещай мне прямо сейчас, иначе я не пойду с тобой сегодня на вечеринку Джамала. – я скрещиваю руки и выпячиваю бедро. Там. Я отвечаю за это шоу, приятель.
Опасный блеск медленно появляется в глазах Натана, когда он подходит ближе, заставляя меня сильнее прижимать палец к его груди.
– Извини, но нет. – он подходит немного ближе. – Знаешь, каково это видеть, как твоя лучшая подруга заботится обо всех людях на свете, кроме себя? Я смотрю, как ты вкладываешь все в этих девушек и их семьи, делая все возможное, чтобы не только дать им невероятные уроки танцев, но и дать им почувствовать себя любимыми в процессе. И по какой-то причине ты думаешь, что такая же доброта не должна распространяться на тебя.
Теперь его улыбка становится вызывающей.
– Ну, круто, друг . У меня есть миллионы долларов, и я побалую тебя ими, если захочу. Тебе придется сбросить меня с моста, если ты не хочешь, чтобы я вмешивался в твою жизнь, потому что так поступают друзья. Так что привыкай. О, и теперь ты получаешь хорошую скидку на свою чертову арендную плату. Как и люди в пиццерии под студией.
Я задыхаюсь.
– Не честно! Ты не можешь издеваться надо мной, как мягкий плюшевый мишка Натан!
– Я только что сделал. И если это помогает тебе спать по ночам, сделай вид, что я сделал все это только в качестве благотворительности для твоих девочек. Это не имело к вам никакого отношения.
– Вот и все. Я не пойду с тобой сегодня вечером. Конец истории. Тебе нужно преподать урок.
Я складываю руки. Я твердая, неподвижный камень. Я не буду колебаться!
Смех Натана – последнее, что я слышу, прежде чем меня подхватывают и перебрасывают через его плечо, прикладом к небу.
– НАТАН! Опусти меня! – Я визжу, когда он выносит меня из моей комнаты.
– Нет ничего плохого в том, чтобы получить небольшую помощь в жизни. Друзья помогают друг другу продвигаться вперед. На самом деле, я думаю, что мой следующий проект поможет вам выбраться из этой свалки.
Он стучит костяшками пальцев по стене, и с нее падают осколки краски.
– Не смей покупать мой многоквартирный дом и ремонтировать его!
– Я мог бы. У меня есть деньги, чтобы потратить их, детка.
Кто этот мужчина?!
– Ты не в себе! – Я кричу на его задницу.
– Ага. Тоже хорошо себя чувствует. А теперь давай, покричи на меня еще в грузовике. Я действительно не хочу идти сегодня на вечеринку без тебя, и я знаю, что ты не хочешь ее пропустить.
Я пинаю и бьюсь.
– Ни за что! Я не пойду с тобой. Дрались! Ты не добьешься своего прямо сейчас, ты, большая скотина! – Он нежно похлопывает меня по заднице после того, как я произношу слово «грубиян», от которого я задыхаюсь от возмущения и хочу умереть со смеху. У-у-у, я ненавижу Натана. Почему мы не можем просто драться, как нормальные люди?
– Ты не можешь трогать мою задницу! Это против правил, – говорю я, пока он ведет меня обратно к входной двери, останавливаясь, чтобы погасить свет. Мои волосы болтаются в воздухе подо мной, как плакучая ива.
– Я нигде не видел составленного списка.
– Я сделаю тебе один и заламинирую его! Почему ты ведешь себя так странно сегодня вечером? Меня это пугает.
Что-то в Натане кажется другим. Он всегда шутил со мной, но теперь он… Я не позволяю своему мозгу закончить эту мысль.
– Думаю, я веду себя нормально.
– Нет, ты не такой, и я не пойду с тобой на вечеринку! ПОСТАВЬ МЕНЯ! Подожди, можешь взять мои теннисные туфли? Они там, рядом с диваном. И не забудь мой свитер!
Со мной, все еще перекинутой через его плечо, Натан сумо приседает и поднимает мои туфли, прежде чем выключить последний свет, подобрать мой свитер и вывести нас в коридор. Он разворачивает меня, чтобы запереть за нами дверь, и я оказываюсь лицом к лицу со своей милой пожилой соседкой Дортеей. Ее бигуди на ночь в волосах, а глаза широко раскрыты, как блюдца.
Я улыбаюсь, как будто все нормально. – Привет, миссис Дортея. Ты принесла ту стопку купонов, которую я сунула тебе под дверь сегодня утром?
Миссис Дортея вдова, и я знаю, что она испытывает финансовые трудности. Поскольку я также подпадаю под категорию финансовых трудностей , самое большее, что я могу сделать, это вырезать купоны для нее и поделиться своими остатками. Однако она не раз благодарила меня за стодолларовую купюру, которую нашла в своем почтовом ящике, хотя я так и не дала ей ни одной. Я думала, может быть, ее память только начала ускользать, но теперь я вижу правду. Натан. Мне нужен бумажный пакет, чтобы дышать в него. В скольких других областях моей жизни этот человек тайно обучал меня Матери Терезе?
– Ну, да, дорогая, я это сделала… но…
Она не находит слов, потому что я небрежно перекинута через плечо Натана, как будто это нормальный способ носить женщину в двадцать первом веке. Какая-то часть меня говорит, что я должна быть в ужасе от такого мужчины, но я не слышу ее, потому что большая часть меня слишком занята криками: ДА! Отнеси меня обратно в свою пещеру и займись со мной сладкой, сладкой любовью!
Внезапно меня развернуло в другую сторону, и теперь моя задница нацелена на моего бедного милого соседа.
– Здравствуйте, миссис Дортея. Красиво выглядишь, как всегда. У тебя есть все, что тебе нужно сегодня вечером? – спрашивает Натан – я уверен, с широкой очаровательной улыбкой. Бьюсь об заклад, все эти жемчужно-белые ослепляют ее.
Ага. Он полностью улыбнулся, потому что теперь миссис Дортея путается в словах, пытаясь поблагодарить его за комплимент, уверяя его, что она так же благословлена, как Папа Римский, и поздравляет его с еще одной победой в прошлые выходные. Я закатываю глаза.
Затем меня сносят вниз по трем отвратительным лестничным пролетам. Я слышу, как обувь Натана сползает с липкого пола с каждым шагом. Фу. Вы могли бы подумать, что эта квартира будет стоить сверхнизкой арендной платы, несмотря на то, насколько отвратительно это здание, но НЕТ. Это Лос-Анджелес для вас. Я слишком много плачу, чтобы жить в здании, которое пахнет подмышками.
Прежде чем мы доберемся до вестибюля, я решаю, может ли Натан потрогать мою задницу, а я могу потрогать его. Я морщу нос, а затем двигаю большим и указательным пальцами к его ягодицам, намереваясь лишить его дневного света, чтобы он уложил меня. Однако первая попытка оказывается неудачной. Он только смеется и сгибает твердые, как скала, ягодицы, делая так, что я не могу схватиться за что-нибудь, чтобы нанести урон.
– Делай меньше приседаний, – говорю я ему обиженным тоном и скрещиваю руки, смирившись с тем, что накинусь на него, как пальто, пока он не уложит меня, задаваясь вопросом, где я так ошиблась в нашей сегодняшней драке.
Мы добираемся до грузовика, и Натан шлепает меня на переднее сиденье, закрывает дверь, а затем смотрит на меня в окно. Я роюсь в карманах и нахожу использованную обертку от жвачки, чтобы назло бросить на пол его грузовика.
Натан проскальзывает со стороны водителя своего затемненного грузовика – окна такие темные, что никто никогда не знает, кто здесь находится, что очень весело – и смотрит на меня, говоря:
– Хорошо, дай мне это.
Так что я делаю наоборот, потому что я в настроении заставить его заплатить за его добрые дела. Я поднимаю брови с нахальным насмешливым выражением лица, затем вытаскиваю телефон и устраиваюсь на своем месте, чтобы игнорировать его всю дорогу.
Он стонет.
– Безмолвное лечение? О да ладно! Что угодно, только не это. – Я не отвечаю, просто отвожу взгляд в окно, как будто меня не беспокоит его рассеянность. – Отлично. Заставь меня заплатить. Я заслуживаю этого.
Он наклоняется над центральной консолью и достает обертку от жевательной резинки. Он идет в маленькое мусорное ведро, которое он держит в двери со стороны водителя.
Хотя, если честно, трудно чувствовать себя оправданным, заставляя мужчину платить за то, что он слишком добр . Я знаю, что это было закулисно, манипулятивно и обманчиво, но, черт возьми, это было так мило, что я расплакалась. Это настолько Натан, что единственное, в чем он виноват, так это в том, что у него слишком большое сердце. Я хочу, чтобы он перестал заставлять меня любить его больше. Это раздражает.
После нескольких минут прокрутки Twitter и попыток заблокировать нелепые попытки Натана привлечь меня, читая хип-хоп песни 90-х о больших задницах, я натыкаюсь на ретвитнутую статью с лицом Натана. Так вот, я дружу с ним достаточно долго, чтобы знать, что нельзя читать какие-либо таблоиды о нем, но этот выделяется по причинам, которые я не могу игнорировать.
– О БОЖЕ, Я УБЬЮ ЕЁ!
Я кричу так громко, что удивляюсь, как окна Натана не разбиваются.
– Кто?! – отчаянно спрашивает он, загоняя свой грузовик на стоянку ресторана, где мы встречаемся с парнями.
Я моргаю, глядя на статью.
– Келси! Твоя ужасная бывшая! Она написала о тебе статью… и… – Я смотрю на него. – Разве ты не видел?
– Ой. – Он не обеспокоен. – Я что-то слышал об этом, но не стал проверять. Я подумал, что Тим позвонит мне, если все будет так плохо.
– Ладно, полагаю, тебя не волнует, что она считает тебя самым паршивым любовником в Лос-Анджелесе?
– Что?
Это привлекло его внимание.
Натан берет телефон из моей руки, его взгляд просматривает статью, затем он расслабляется и бросает телефон обратно мне на колени.
– Эх, не так уж и плохо. Готова войти?
Мой рот открывается, и я смотрю на статью, которая заставит меня похоронить себя заживо.
– Не так уж и плохо? Нейтан, она пристыдила тебя за… – я позволила этой фразе умереть, потому что мы с Нейтаном НИКОГДА раньше не говорили открыто о нашей сексуальной жизни. Мы относимся к теме, как к горящему зданию, и обходим ее стороной. Вместо этого я позволяю своему взгляду упасть на запрещенную область его джинсов и надеюсь, что это передает слова, которые я слишком смущен, чтобы сказать. – Не будучи в состоянии… ну, ты это читал, так что знаешь.
Он пытается не улыбаться.
– Это не имеет большого значения.
Он тянется к заднему сиденью, и материализуется накрахмаленная белая рубашка. Он пожимает плечами и застегивает пуговицы. Не забота в мире.
Я не понимаю его равнодушия сейчас.
– Как ты не расстраиваешься? Я практически трясусь от ярости! Я хочу положить рыжих муравьев в ее ящик с нижним бельем! Положи острый соус в сливки для кофе! Заклей скотчем двери ее машины!
– Ооо, как коварно. Федералы знают о тебе?
Я слегка шлепаю его по плечу.
– Не смейся! Это серьезно. – Почему-то я сейчас сморгнула слезы. – Она… она публично опозорила тебя за эректильную дисфункцию, Натан. Это ужасно! И унизительно. А ты самый милый парень на свете! И Я НЕНАВИЖУ ЕЕ!
Натан громко смеется, и его голова запрокидывается к небу, как будто он молится о мудрости. Его большая рука ерошит его волосы, затем он снова переводит взгляд на меня.
– Бри, спасибо за заботу, но у меня нет эректильной дисфункции. Она раздула эту историю до предела и просто пыталась упрекнуть меня за то, что я не занимался с ней сексом… и, возможно, за то, что предпочел тебя ей в день, когда мы расстались. Но шутка над ней, потому что, как ты заметила, очень бесчувственно стыдить кого-либо за это состояние. – Он указывает на мой телефон. – Просто посмотри на комментарии в конце этой статьи. Она получает ужасную негативную реакцию, и мужчины говорят, что чувствуют себя лучше, зная, что спортсмен борется с тем же заболеванием, что и они. – Он снова пожимает плечами. – В целом, не такой уж и ужасный исход.
Да, да, да, он такой благородный. Но мой мозг перестал слушать после одного очень важного ключевого утверждения.
– Ждать. Вернись. Ты сказал, что нет… Я снова не могу подобрать слов.
Натан Донельсон не спал с моделью нижнего белья, с которой встречался два месяца? Мой мозг не вычисляет. Он вот-вот выключится, и дым вот-вот вылетит из моих ушей.
– У тебя никогда не было с ней секса? Почему? – Я задаю этот вопрос, хотя я не должна. Но мне нужно знать, потому что Натан… Натан! Просто посмотри на него. Он источает сексуальность, и каждая женщина в мире хочет его. Даже миссис Дортея, вероятно, неравнодушна к нему!
Его лицо пугающе серьезно. Мы больше не шутим.
– Потому что я холостяк.
– Что! – Я случайно кричу так громко, что женщина, идущая рядом с грузовиком, оборачивается, пытаясь заглянуть в затемненное окно. Убирайся, леди. Я оглядываюсь на Натана и шепчу:
Ты девственник?
– Нет. – его ухмылка слишком снисходительна, если вы спросите меня. – Думаю, мне следует сказать, что в последнее время я соблюдал целомудрие.
Я качаю головой, думая о тех ночах, когда мне хотелось плакать, чтобы уснуть, думая о том, как он держит в своих объятиях другую женщину. Держит Келси. Оказывается, он не был. – Я не понимаю… она была там в то утро, когда я принесла кофе.
– Ты тоже часто бываешь у меня дома по утрам. Это не значит, что мы сделали что-то физическое.
Я вдруг не могу глотать. Или пощупать мои пальцы. Что творится?! Почему я так реагирую? На самом деле это ничего не меняет, за исключением того, что я чувствую, что все, что я знала сегодня, изменилось. Мое основание шатается.
Натан видит мои широко распахнутые глаза и издает короткий смешок.
– Почему ты придаешь этому такое большое значение?
– Потому что , – говорю я решительно, как будто этого ответа достаточно. – Ты мог заполучить кого угодно по щелчку пальцев. Почему ты хранишь целомудрие? – МНЕ НУЖНО ЗНАТЬ! Он до сих пор не говорит мне кое-что, и это беспокоит меня. Я не думала, что у нас с ним есть какие-то секреты, но теперь я узнаю, что у него есть два больших секрета! Сколько еще есть?
Его темные глаза смотрят на меня.
– Никого, кого я хочу.
Мое сердце бешено колотится. Эти слова вперемешку с ночью и с тем, что он купил мою студию, и мы почти каждый день проводим вместе… Все это вдруг приобрело такой смысл, и… неужели это все?! Мог ли он иметь в виду…
Он хихикает, знакомая игривость снова накрывает его, и все обнадеживающие мысли останавливаются. Как они должны.
– Посмотри на свое лицо, – говорит он сквозь тихий смех. – Ты была так напугана там в течение минуты. Бри, не волнуйся. Я соблюдаю целомудрие только в течение сезона, потому что это помогает моей игре.
Его игра? Он соблюдает целибат ради футбола? Ой. Верно. Это более реалистично и еще одна причина напомнить себе не думать о Натане ни о чем, кроме как о друге. Это все, чем мы когда-либо будем, и этого должно быть достаточно для меня. Он должен! Мне нужно успокоить свое грустное маленькое сердце и серьезно поговорить с ним.
Я выпускаю воздух из легких одним рывком, притворяясь, что чувствую облегчение, чтобы сохранить статус-кво.
– Ой! Боже мой! Да. Это имеет смысл. Я тоже читала об этом исследовании! Я на минуту забеспокоилась, что ты имеешь в виду… – Слишком неудобно произносить это вслух, а также, может быть, немного жалко. – Неважно. Давай просто зайдем внутрь.
– Хорошо. – Он вопросительно улыбается. Боюсь, мое лицо показывает эмоции, которых быть не должно. – Ты в порядке? – спрашивает он после того, как купил парковочный талон (он отказывается пользоваться услугами парковщика, потому что говорит, что это только привлечет к нему больше внимания), и мы идем к ресторану.
– Конечно! Я просто… – Мне нужно сменить тему. Так что я останавливаюсь, и Натан тоже. Я жду, пока он повернется и посмотрит на меня. – Послушай, я до сих пор ненавижу, что ты работал за моей спиной и платил за квартиру, но… совершенно не для протокола… – Я улыбаюсь. – Спасибо, что так заботишься обо мне. Ты… лучший из друзей.
Он кивает один раз, выглядя не таким счастливым, как я ожидала.
– Все для тебя, друг .
Мы смотрим друг на друга несколько ударов.
– Но я верну тебе долг, – говорю я, ломаясь первой.
Он громко стонет и уходит.
В тот момент, когда двери ресторана открываются, несколько голов оборачиваются и делают двойной снимок. Мне кажется, было бы проще, если бы я просто подбежала к Натану с мегафоном и закричала:
– Всем внимание! Нет, ваши глаза вас не обманывают. Это поистине великий Натан Донельсон во плоти!
Одна голова склоняется к другой. Ресторан представляет собой гигантский коктейль из шепота и взглядов. У женщин сейчас текут слюнки. Нам понадобится швабра во втором проходе. Они знают его, они хотят его, и они сделают все, чтобы заполучить его.
Я делаю то, что всегда делаю в подобных ситуациях, и отхожу от него на два больших шага, чтобы не мешать его холостяцкой доступности. Но Натан слегка берет меня за локоть и притягивает ближе к себе. Я смотрю на него хмуро, потому что мое тело сейчас слишком возбуждено нашей близостью. Он знает, что этого делать нельзя, и все же сегодня он здесь, нарушая еще одно правило. Его лицо превратилось в точеный камень, когда он смотрит прямо перед собой, игнорируя мой взгляд.
Хозяйка наконец замечает нас и спешит к своему маленькому подиуму. Ее глаза скользят по телу Натана, и явная жажда, отображаемая в ее расширенных зрачках, неудобна для всех. Встаньте в очередь, леди. Я вздыхаю, а затем внутренне рычу, когда моя ревность поднимается вверх и говорит мне разобрать внешность этой женщины, чтобы найти изъян, который заставит меня чувствовать себя лучше. Не круто, Бри. Если Натан хочет эту красивую женщину, это его прерогатива.
– Г-н. Донельсон, вы можете следовать за мной. Ваша вечеринка как раз в этом направлении. – Но, может быть, меня немного раздражает, что она практически мурлычет?
Он кивает и одаривает ее той вежливой улыбкой, от которой женщины падают, как мухи. Но потом он прижимает руку к моей пояснице и тянет меня за собой. Это собственническое прикосновение, которое он никогда не использует. Моя кожа кипит, но я приказываю ей медленно закипеть, потому что это ничего не значит. Судя по темпу, с которым он движется, его рука давит на меня только потому, что он пытается заставить меня двигаться быстрее, чтобы увести нас подальше от всех этих любопытных глаз и не очень тонкого шепота. Может, надо было позвонить заранее и зайти через черный ход?
Я чуть не спотыкаюсь о свои теннисные туфли, пытаясь не отставать от него. Кроме того, теннисные туфли?!
– Натан! – Я шиплю, когда мы не так осторожно идем через высококлассный ресторан – я предполагаю, что этой хозяйке приказали провести Натана через чрево зверя, чтобы все знали, что он был здесь – в коридор, который ведет в VIP-зал. – Почему ты должен был похитить меня в таком виде? Ты должен был сказать мне переодеться! Я думала, мы идем в бургерную или что-то в этом роде. – Что, как я теперь понимаю, было глупой мыслью. «Акулы» официально вышли в плей-офф, а статус знаменитостей Натана и Джамала взлетел до небес. Им нужно быть осторожными, куда бы они ни пошли, и я предполагаю, что в большинстве бургерных не будет VIP-зала, чтобы обеспечить им уединение.
Брови Натана хмурятся, и он сканирует меня глазами, пока мы идем. Он берет мою желтую резинку для волос, футболку с логотипом FRIENDS, потертые кроссовки и укороченные джинсы. Он улыбается.
– Ты выглядишь великолепно, как всегда.
– Нет, не знаю, – говорю я, случайно натыкаясь на заднюю часть его бицепса, когда оглядываюсь назад на женщин в крошечных платьях, выстроившихся вдоль бара, который мы только что прошли.
– Я похожа на твою младшую сестру-подростка, которую ты только что забрал из школы.
Его рука крепче прижимается к моей спине, чтобы я снова не споткнулась.
– Я не думаю, что эти женщины бросают на тебя взгляды, потому что они считают тебя моей младшей сестрой.
Я бы опровергла это замечание, но в следующий момент нас заносит в гостиную. Мы единственные, кто остался здесь, так что я предполагаю, что все остальные знаменитости решили, чтобы их повара готовили для них дома сегодня вечером.
За нами завязывается бархатная веревка. Нас ведут в укромный уголок, вокруг которого висят шторы для дополнительной конфиденциальности. Это тоже хорошо, потому что позади нас начала собираться небольшая толпа, готовая получить автографы и фотографии, как только Натан сядет.
– Вот ты где, – говорит женщина, которой я точно не позволяю себе ревновать. Она мило подмигивает и уходит, мило покачивая бедрами. Только когда я снова поворачиваюсь к Натану и вижу, что он смотрит на меня и сдерживает улыбку, я понимаю, что все это время стреляла лазерными лучами в хозяйку.
– Если бы взгляды могли убивать, – говорит он, поддавшись своей тихой ухмылке.
Я открываю рот, чтобы защитить себя, но нас прерывают.
– Бри Сыр! – говорит Джамал Мерикс, выходя из драпированного уголка в невероятном костюме. Меня оттаскивают от Натана и заключают в огромные объятия, наполненные дорогим одеколоном.
– Перестань манипулировать ею, чувак. Мой день рождения.
– Да, Натан, перестань быть таким скупым, – саркастически говорю я, роясь в сумочке в поисках подарка Джамала.
Он потирает руки, и золотые часы на его запястье мерцают.
– Оооо, я получаю Breenket?! Пожалуйста, скажи, что я. Прошло слишком много времени с тех пор, как ты подарила мне фигурку кота. – Это было в честь того времени, когда мы с Джамалом вместе пошли в кошачье кафе, чтобы побороть его страх перед кошачьими. К сожалению, царапина, которую он получил от этого особенно раздражительного полосатого кота, заразилась, и теперь он даже не заходит в одну комнату с кошкой. В любом случае, я подарила ему фигурку кота, чтобы у него был один котенок, который никогда его не поцарапает.
– Закрой глаза и протяни руки.
Он морщится, глядя на Натана.
– У нее в сумке не настоящий кот, не так ли?
– Если бы она это сделала, я бы тебе не сказал, – говорит Натан, зарабатывая от меня десять баллов.
Джамал вздыхает, закрывает глаза и складывает руки чашечкой перед собой.
– Доверяю тебе свою жизнь.
Итак, вот история: Джамал любит следить за тем, чтобы он всегда хорошо выглядел, поэтому он часто ускользает, чтобы посмотреть в зеркало в ванной, когда мы в баре. В прошлый раз, когда он ушел, спрашивая зеркало, кто из них всех прекраснее, он пропустил встречу с Николь Кидман. Николь – любовь всей жизни Джамала, и он был опустошен, узнав, что упустил шанс увидеть ее лично. (Важно отметить, что это было межсезонье, и мы все выпили несколько стаканчиков, а также то, что подруга Николь Кидман называла ее Салли.)
Я вручаю Джамалу компактное зеркальце.
– Так что тебе больше никогда не придется скучать по Николь!
Он прищуривается и смеется, открывая маленькое черное круглое зеркальце, чтобы посмотреть на себя.
– Идеальный Бринкет. Натан, надеюсь, ты не возражаешь, но я официально украду Бри как свою лучшую подругу. – Он кладет его в карман и обнимает меня за плечо, в то время как я обнимаю его за талию. Джамал отворачивает меня от Натана прежде, чем я успеваю взглянуть на выражение его лица. Я не знаю, почему я хочу это видеть. Не то чтобы он ревновал.
Но я слышу, как Натан бормочет:
– Над моим трупом. – Так что это приятно.
Он раздвигает шторы, и все мои самые любимые парни в мире уже сидят за огромным столом. Я еще раз поражена тем, насколько это дико, что мой лучший друг – защитник «Акул». Это товарищи по команде Натана, одни из самых милых мужчин, которых я когда-либо встречала.
Джамал Мерикс – стартовый защитник, Дерек Пендер – тайт-энд, Джейон Прайс (мы зовем его просто Прайс) – ресивер, а Лоуренс Хилл – левый тэкл. Все эти мужчины могли бы раздавить меня большим и указательным пальцами, но все они мягкотелки, которые искренне относятся ко мне как к своей королеве. Они возили меня на стуле, поднятом над их плечами, если я им позволяла. Я понятия не имею, почему – возможно, потому что я та самая девушка, у которой нет ни грамма угрозы в моем пятифутовом теле. Для этих парней (включая Натана) я просто Бри Чиз, веселая, кудрявая девушка, которую все любят с танцевальной студией над пиццерией.
– Бри! – Все ребята ликуют, когда видят меня, а я делаю им смешной реверанс. Следующее, что я помню, эти шумные мальчишки подняли и переложили меня вокруг стола туда, где я зажата между всеми. Я похожа на младенца, сидящего между четырьмя вышибалами. Так всегда бывает. Они всегда очень уважительны, но им нравится водить меня за нос, как будто я горячая картошка.
– Сегодня без дам? – спрашиваю я со смешком, когда все по очереди целуют меня в щеку, а затем выпивают передо мной стопки. Рука Джамала идет позади меня на скамейке, и я не могу не заметить спокойную ухмылку Натана, который наблюдает через стол.
– Нет, никто не может сравниться с тобой. Сегодня только мы, – говорит Джамал с улыбкой почти такой же разрушительной, как и у Натана. Такие кокетки. – Кроме того, папа не разрешает нам больше одной рюмки из-за плей-офф. Ты готова повеселиться на всех нас?
Команда называет Натана папой, потому что он всегда респектабельная палка в грязи. Однако это не потому, что Натан не любит веселиться. В межсезонье он может тусоваться с лучшими из них, но в регулярном чемпионате Натан ставит карьеру на первое место. Он сделает все возможное, чтобы победить.
Лоуренс делает глоток и протягивает его мне с озорным блеском в глазах, прежде чем сделать свой собственный. Я смотрю на него, как на змею, потому что любой, кто меня знает, знает, что я легкая. Парни могут опрокинуть одну из них и ничего не почувствовать. Я, с другой стороны, прыгаю на стол и караоке Адель в мою вилку с салфеткой на голове после всего лишь несколько напитков. Это, конечно, совершенно гипотетическая ситуация. На самом деле не произошло несколько месяцев назад или что-то в этом роде…
Дерек протягивает руку и делает себе глоток.
– Прошло слишком много времени с тех пор, как я слышал свою любимую песню.
Прайс и Лоуренс склоняют лбы друг к другу и поют в единую стопку.
– Здравствуйте, это Бри …
Ага. Они меняют тексты и пристают ко мне так часто, как только могут. Так что, если я не буду осторожна, ты увидишь, как дела у меня быстро пойдут наперекосяк. Поскольку я ничего не ела сегодня с обеда и чувствую себя немного расстроенной после всех недавних откровений Натана, мне нужно быть особенно осторожной с этими безобидными на вид напитками. Я смотрю на выстрел, потом снова смотрю на Натана. Каковы шансы, что я скажу ему, что хочу иметь его детей, если сегодня вечером выпью больше одной порции? Обычно я довольно хорошо держу язык за зубами. Ну и песни караоке в сторону.
Мы с Нейтаном встречаемся глазами через стол, и я ожидаю увидеть в них предостережение быть осторожнее (потому что именно он должен был схватить меня со стола и нести домой после моего сказочного выступления Адель), но его улыбка становится шире, и он кивает в сторону кадра.
– Действуй. Я буду присматривать за тобой сегодня вечером и доставлю тебя домой в целости и сохранности. – Он поднимает руку и смыкает большой палец на мизинце, оставляя три пальца торчать вверх. – Честь разведчика.
Знакомое ощущение вихря на цыпочках пробегает по моему животу. Он будет охранять меня. Он всегда так делает. Я добавляю это качество в свой список требований к моему будущему мужчине: могу доверить ему свою жизнь.
Я отбрасываю стопку и позволяю ей обжечь мне горло, когда стол взрывается криками и аплодисментами.
