Текст книги "Шпаргалка (ЛП)"

Автор книги: Сара Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Мое сердце врезается в грудину. Я хочу обхватить ее руками и сжать. Вместо этого я соглашаюсь на легкое нажатие пальцев.

– Предоставь это мне, и завтра к пяти будешь дома.

– Я нервничаю из-за того, что это значит.

Я протягиваю руку назад и открываю дверь, не желая выпускать ее из своих рук, но зная, что ей нужно вернуться в свой класс геллионов. Отходя, я пытаюсь отметить еще один пункт в своей шпаргалке.

Глядя на нее через плечо, я улыбаюсь и подмигиваю.

– Ты должна быть.

Она замерла на секунду, и я думаю, Дерек, ты великолепный дьявол, это сработало. Но затем ее глаза расширяются, и она разражается смехом.

– Ты только что ПОДМИГНУЛ мне?!

Итак, очевидно, подмигивание входит в категорию несексуальных для Бри. Она поджаривает меня до самой двери, и я убью Дерека завтра на тренировке.

Сейчас чуть больше пяти, и я мчусь вверх по липкой лестнице своего многоквартирного дома, запыхавшись и, возможно, немного хрипя. Вероятно, последствия слишком долгого проживания в заплесневелой квартире.

Когда я добираюсь до своего этажа, я останавливаюсь и хмурюсь от вида передо мной. Дилан сидит на полу в окружении багажа, которого, похоже, достаточно для недельного круиза. Вокруг него стоят пять чемоданов, а поверх них накинута куча сумок с одеждой. Как он все это сюда затащил? Я оглядываюсь назад, гадая, есть ли секретный лифт, который все скрывают от меня. Но когда я вижу, что его грудь вздымается так же сильно, как и моя, я понимаю, что он все это сам вытащил. Бедняга.

– Дилан? – спрашиваю я, подходя ближе, задаваясь вопросом, придется ли мне реанимировать его.

Его голова взлетает вверх, и он широко улыбается, несмотря на затрудненное дыхание.

– Привет, Димплз! Ты опоздала!

– Извини, – говорю я, все еще в оцепенении от того, что вижу его здесь. Думаю, именно это имел в виду Натан, когда говорил «Предоставь это мне» . – Сегодня пробки были сумасшедшие. Вот, позволь мне помочь тебе подняться. Кроме того, я не хочу тебя тревожить, но есть большая вероятность, что ты подхватили ЗППП, сидя на этом полу.

Он вскрикивает и вскакивает без моей помощи.

– Мне придется сжечь эту одежду?

– Возможно, это к лучшему, если ты это сделаешь.

– Боже мой. Почему ты живешь здесь? Он оглядывается, будто вокруг него ползают тараканы. На самом деле, это не было бы большим сюрпризом, если бы они были.

Я смеюсь и поворачиваюсь, чтобы открыть свою квартиру.

– Это маленькая вещь, называемая деньгами. Видишь ли, у меня их не так много.

– Ммм, ты фактически встречаешься с банком. У него, наверное, денег больше, чем в банке. Иди переезжай к нему! Вот, я помогу тебе. Мы соберем твои вещи и переедем прямо сейчас.

У меня на кончике языка вертится сказать Дилану, что Натан – просто мой друг, и мне не нужна его финансовая помощь, когда я отрезана от вида своей квартиры. Дилан заходит сзади меня, тащит два своих чемодана и ахает.

– Святые цветы, Бэтмен! Я предполагаю, мисс У-нет-денег, что вы не пошли и не купили себе все эти волшебные букеты?

Я медленно качаю головой, теряя дар речи. В моей гостиной десятки букетов. Большие великолепные розовые и зеленые цветы повсюду. У меня нет любимого цветка, потому что слишком сложно сузить круг до одного, но у меня есть любимая цветовая комбинация цветов. Очевидно, я сказала об этом Натану в какой-то момент. И он вспомнил. Розовый и зеленый. Мой желудок сжимается.

– У тебя здесь записка. – Дилан уже подхватывает и открывает карту, как будто мы лучшие друзья уже двадцать лет и не храним друг от друга секретов. Я выхватываю ее из его любопытных рук с укоризненным взглядом и отворачиваюсь, чтобы прочитать ее наедине.

Надеюсь, ты не против, но я нашел способ сделать твою квартиру лучше пахнущей.

Будь в семь, чтобы забрать тебя.

– Натан

Мое сердце бешено бьется, и все, что я могу сделать, это не визжать, как взволнованный маленький поросенок в моей гостиной. Что происходит со мной? Что с нами происходит? Мы с Натаном дружим уже миллион лет, и он ни разу не купил мне цветов… и определенно никогда раньше не покупал мне целый цветочный магазин. Мой разум мчится, пытаясь понять, что это такое. Что это значит? Эта надежда, о которой Лили говорила о цветах в моей груди, непрошено.

Но я слишком напугана, чтобы полностью погрузиться в это. Он, наверное, просто пытается настроить меня на фальшивое свидание сегодня вечером. Положите сердца в мои глаза. К сожалению, они уже были там еще до всего этого, и гораздо труднее не позволить этим чувствам обостриться. А вчера в моем кабинете…

– Закрой его, Бри.

– Ты что-то сказала? – спрашивает Дилан.

– Ничего такого. Неважно.

Он вдруг задыхается.

– У меня на заднице какая-то липкая жижа! Как ты думаешь, что это? На самом деле, нет, я не хочу гадать. Я хочу, чтобы ты переехала. Прямо сейчас.

Я смеюсь и тащу его за собой в спальню, достаю пару спортивных штанов и бросаю в него.

– Вот, можешь надеть это.

– Угу, спасибо!

Я выхожу из комнаты, чтобы Дилан мог переодеться, и когда он возвращается в гостиную в моих светло-серых спортивных штанах, он указывает на свой зад.

– Эмм, мэм, на попке написано Juicy.

Я сдерживаю смех цветком, прижатым к носу, где я нюхала его, как наркоман.

– Я знаю.

– У тебя не было ничего другого, что подошло бы мне?

– О, я точно знала.

Он морщит нос и крадет подушку с моего дивана, чтобы бросить мне.

– И подумать только, я все утро ходил по магазинам, чтобы найти для тебя идеальное платье. Я должен был просто найти тебе футболку с надписью Skank .

– Ты покупал для меня? – спрашиваю я большими круглыми щенячьими глазами.

Он бросает на меня взгляд через плечо и идет расстегивать сумку, висевшую над моим диваном, в которой лежат несколько ВЕЛИКОЛЕПНЫХ платьев.

– Как ты думаешь, что это были за предметы? Мешки для тела? Как будто я просто таскаю с собой своих жертв, куда бы я ни пошел?

– Мне стоит бояться, что ты так быстро об этом подумал?

Его единственный ответ – вытащить длинное платье в пол и поднять его с гордыми глазами.

– Хорошо, значит, я не знал твоего точного размера, и я немного скептически относился к тому, чтобы доверять твоему мужчине, чтобы он точно знал его… но похоже, что он был прав! Это подойдет тебе как перчатка.

Я беру платье у Дилана и смотрю на бирку. Конечно же, это правильный размер. Я в ужасе от того, что Натан знал об этом, потому что я определенно никогда не говорила ему. Еще одна вещь, которую я нахожу, это ценник, который заставляет меня задыхаться.

– Пожалуйста, скажи мне, что это не настоящая цена этого платья!

Он пожимает плечами и занят распаковкой тех чемоданов, которые, как оказалось, набиты дизайнерской косметикой. Sephora взорвалась в моей гостиной, и это прекрасное зрелище. Лили будет так ревновать. Я отправляю ей фото, как надоедливая, злорадствующая младшая сестра, которой я и являюсь.

– Во что ты хочешь верить. Все, что я знаю, это то, что Натан заставил меня купить тебе пятнадцать платьев на выбор, и все на сумму, равную стоимости моего дома. Вдобавок ко всему, он заплатил мне полную дневную ставку на съемочной площадке, и почему ты так выглядишь?

Я закрываю лицо руками, потому что это плохо. Это очень, очень плохо. Все, чего я когда-либо избегала с Натаном, происходит в одной стремительной лавине. Причудливое публичное свидание. Большие жесты. Мое собственное окружение. Дорогие подарки. Это уже слишком, и все это закончится так же быстро для меня, как и для всех остальных его подружек. Вот только, в отличие от тех других женщин, я не буду скучать по всему этому – я буду скучать по нему.

Дилан подходит и кладет руку мне на спину, поглаживая круг, как это делала бы Лили.

– Что случилось? Это не та реакция, которую я ожидал получить, когда сказал, что твой бойфренд купил тебе платьев на тысячи долларов и нанял лучших в бизнесе, чтобы они украсили тебя сегодня вечером.

Последнее слово он произносит с ухмылкой.

Я хочу сказать Дилану правду, хочу сказать ему, что все это неправда, мы притворяемся, и я шесть лет избегала прыгать в эту жизнь с Натаном, потому что я никогда не хотела испытать это – никогда не хотела наслаждайся этим или привыкать к этому, потому что это будет гораздо больнее, когда это просто воспоминание. И да, мне нравится и эта его сторона. Я живой, дышащий человек, поэтому, конечно, мне нравится быть избалованной знаменитостью. Кто бы не хотел? Но я не могу ничего рассказать Дилану, потому что подписала очень пугающее на вид соглашение о неразглашении, пообещав, что никому не расскажу. Я уже сказала Лили, так что больше не могу допустить ошибок.

Я соглашаюсь на часть правды.

– Мне трудно получать такие вещи от Натана. Такое ощущение, что много.

– Ну, не надо! У него явно достаточно денег, и он хочет немного полюбить тебя. Позволь ему. И если тебе от этого станет легче, я верну тебе все платья, которые тебе не нужны.

Я опускаю руки.

– На самом деле, это заставляет меня чувствовать себя лучше. Спасибо.

– Хорошо. Теперь просто позволь себе насладиться этим моментом! Приходи полюбоваться моим невероятным стилем и выбрать платье на сегодняшний вечер. Не похоже, что тебе придется прожить в нем всю оставшуюся жизнь или превратиться в настоящую домохозяйку Лонг-Бич. Это просто веселая маленькая ночь. Просто поставь одну блестящую туфлю на высоком каблуке перед другой.

Я делаю глубокий вдох. Он прав. Это просто ночь. Я забегаю вперед. Ничего не должно измениться; Мне просто нужно думать об этом как о забавной игре понарошку. Притворяться. Это нормально – получать удовольствие от чего-то, когда знаешь, что это не что иное, как игра. Очень просто. Я могу сделать это.

В течение следующих десяти минут мы с Диланом просматриваем каждое из выбранных им платьев, и очень трудно выбрать мое любимое, потому что все они такие красивые. В конце концов, я выбираю то, которое напоминает мне шипящее шампанское. Сегодняшний вечер не такой модный, как церемония вручения наград, но и не достаточно обычный для моих спортивных штанов Juicy. Мое платье – это облегающее платье чайной длины с длинными рукавами, прозрачной блестящей накладкой и шелковой подкладкой цвета шампанского. Самая славная часть – это задняя часть. Шелковая подкладка спускается вниз по позвоночнику, а прозрачная накладка, усеянная мелкими блестками, напоминающими бриллианты, тянется по спине. Это сексуально и стильно одновременно. Моя мама не ахнет от ужаса, если завтра увидит это в таблоидах, что всегда приятно.

Что касается моих волос, Дилан хочет оставить их распущенными. Он добавляет всевозможные продукты, пока мои локоны не станут гладкими, блестящими и упругими. Он разделяет мои волосы далеко с правой стороны и прикалывает другую половину от моего лица заколкой с бриллиантами. Я очень надеюсь, что эти бриллианты фальшивые. Он дает мне взгляд с мягкими тенями для век с яркой подводкой для глаз «кошачий глаз» и телесно-розовой помадой.

Когда я смотрю в зеркало, одетая в гламурное платье, с дизайнерским макияжем и прической, уложенной чуть ли не на дюйм, я все еще вижу себя, и мое сердце переполняется. По крайней мере, мне не кажется, что я надеваю совершенно другую кожу, чтобы пойти с Натаном на это мероприятие. Все остальное может быть фейком, но не я.

Дилан выскакивает из-за моего плеча, и на его лице расплывается широкая дурацкая улыбка.

– Я засунул тюбик помады в твою сумочку, так что, когда Натан ее испортит, у тебя будет еще.

– Натан не собирается… – Я останавливаюсь, потому что да, любой бойфренд, увидевший меня в таком виде, определенно испортил бы мою помаду. – …будь в состоянии держать его руки подальше от меня. Хороший звонок.

– Только не позволяй ему прикасаться к твоим волосам! Это идеально, и если он все испортит, я его уничтожу.

В моей голове всплывает образ стройного Дилана в спортивных штанах Juicy, вызывающего горного Натана на боксерский поединок, и, честно говоря, это именно то отвлечение, которое мне сейчас нужно. Мои руки трясутся, и я чувствую, что меня сейчас стошнит.

– Спасибо за все это, Дилан. Ты проделал невероятную работу.

Он отмахивается от меня.

– Ты легкий холст. И я должен быть тем, кто благодарит тебя. Твой парень платит мне больше, чем я должен позволить. На самом деле, я чувствую себя немного грязным, принимая это. – Он задумчиво вытягивает губы, прежде чем озорная улыбка изгибает их. – Хорошо, я закончил. Я уйду отсюда до того, как он приедет, чтобы вы двое могли побыть наедине перед сумасшествием сегодняшнего вечера. Напиши мне позже и расскажи, как дела!

Он целует меня в щеку и исчезает, чтобы взять свои сумки и уйти.

Я все еще стою перед зеркалом, смотрю и пытаюсь не поддаться панике, когда слышу, как дверь за Диланом закрывается. А через мгновение снова открывается. Мое сердце бьется вдвое чаще, потому что я знаю, кто только что вошел внутрь. Он не зовет меня, но я слышу, как его туфли цокают по деревянному полу, когда он приближается к моей комнате. Я не могу заставить себя отвести взгляд от зеркала. Это не борьба или бегство – это замораживание. Я так отчаянно хочу увидеть, как кто-то отражает меня, кто чувствует себя неуместным и неправильным, но нет. Все кажется правильным, прекрасным и захватывающим. Я боюсь.

Я боюсь, потому что я хочу пойти больше всего на свете.

Мне страшно, потому что я так хочу идти сегодня вечером рядом с Натаном и держать его за руку.

Мне страшно, потому что все эти чувства, которые я так долго сдерживала, обрушиваются на меня, как град.

Щелчки становятся ближе, и теперь я вижу Натана в моем периферийном устройстве, который стоит за дверью моей ванной и смотрит на меня. Он не говорит, и я тоже.

Воздух становится горячим и густым, когда он входит в ванную и заполняет пространство позади меня. Теперь он тоже смотрит на меня в светло-сером костюме, который плотно облегает его бицепсы и плечи. Его квадратная челюсть чисто выбрита, и я хочу выпить любой одеколон, который на нем . Его черные глаза смотрят в зеркало на мои, и я чувствую его тепло, излучаемое сквозь прозрачную спину моего платья.

Он улыбается.

Я улыбаюсь.

А потом он наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня в щеку. Как всегда, но на этот раз совершенно по-другому. Его руки остаются по бокам, но его глаза скользят по каждому дюйму меня. Я остаюсь неподвижной, пытаясь дышать, несмотря на недостаток кислорода в комнате.

– Красиво, – шепчет он мне на ухо, и по моему позвоночнику пробегает сладкая дрожь. – Ты все еще со мной?

Я киваю.

Я разговаривал по телефону всю дорогу до журнальной вечеринки. Все, что я хочу, это сосредоточиться на Бри, но моему агенту нужно было обсудить соглашение об одобрении, о котором она ведет переговоры в межсезонье, а затем это превратилось в выслушивание болтовни Тима о том, с кем мне нужно целоваться сегодня вечером после того, как мы войдем в двери. Это был один телефонный звонок за другим.

Хотя Бри знает меня достаточно долго, и видеть меня по телефону в течение длительного периода времени уже не шокирует ее, я все еще ненавижу это. Невежливо провести всю поездку в машине с приклеенным к уху телефоном. Большинство женщин не могут справиться с этой частью моей жизни, и это способствует нашим ранним разрывам. Иногда я могу сказать своему менеджеру и агенту, чтобы они отступили и дали мне немного времени, но в такие дни, как сегодня, когда я переходил от одной запланированной встречи, практики и сеанса физиотерапии к другому, я должен наверстать упущенное. Люди, которые управляют моей жизнью в мои свободные минуты.

– Значит, Пол определенно будет там сегодня вечером, и вам нужно убедиться, что вы разыщите его и поговорите с ним публично, – говорит Тим, как будто я еще не знаю по многолетнему опыту, что мне нужно быть дружит с владельцем нашей команды.

– Ага. Понятно.

– Кроме того, Джейкоб Нельсон может попытаться загнать вас в угол. Он связался со мной по поводу назначения интервью с вами, и я сказал ему нет. Я еще не видел положительной статьи от него, и я не хочу, чтобы вы были рядом с этим парнем. Улыбнитесь и напомните ему, что все планирование вы оставляете своему менеджеру.

– Ммм… звучит хорошо.

– Ты меня вообще слушаешь? – раздраженно спрашивает Тим.

Нет. Нет. Ничуть. Я смотрю на длинные голые ноги Бри.

Я не хочу, но, черт возьми, сегодня она выглядит убийственно. Каждую ночь она выглядит убийственно, но прямо сейчас она выделяет себя в этом обтягивающем блестящем платье, с длинными и растрепанными волосами, но каким-то образом идеально уложенными. И ее глаза… вау. Я не думаю, что когда-либо видел, как она носит подводку для глаз раньше, и это заставляет ее и без того яркие глаза практически хватать меня за воротник моего костюма и требовать, чтобы я вывернул свои карманы и отдал ей все, что у меня есть. Ты можешь взять все это, Бри. Она понятия не имеет, что мои глаза прикованы к ней, потому что ее внимание полностью приковано к телефону. Я не думаю, что видел, как она моргала в течение двух минут.

– Нет, я больше не слушаю, Тим. Можешь просто написать мне список людей, с которыми ты хочешь, чтобы я поболтал, и кого мне следует избегать?

Он вздыхает, понимая, что потерял меня. Честно говоря, даже если бы Бри не привлекала мое внимание, я все равно думаю, что слушал бы Тима только наполовину. Я устал. Нет, я устал. Если бы я закрыл глаза прямо сейчас, я бы потерял сознание. И хотя Бри выглядит буквально как золотая богиня, я все равно предпочел бы быть дома на диване с ней в наших спортивных штанах и смотреть что-то смешное по телевизору.

– Ладно, последнее, и я отпущу тебя, – говорит Тим.

– У тебя есть пятнадцать секунд.

– Николь сказала мне передать тебе, чтобы ты поцеловал Бри сегодня вечером на красной дорожке. Просто что-нибудь целомудренное и милое для новостных агентств, чтобы держать ваши отношения в центре внимания и в тренде.

Мои глаза устремляются на Бри, и мой пульс учащается. Я получаю официальное разрешение поцеловать Бри. На самом деле, мне говорят, что у меня нет выбора, кроме как поцеловать ее. Наши губы встретятся всего через несколько коротких минут, и я не могу осознать эту мысль. Внезапно я вспотел. Я чувствую себя не в своей тарелке. Столько всего зависит от этого поцелуя. Что, если я облажаюсь? Обычно я получаю положительные отзывы в этой области, но это Бри. Я должен сделать ей все, что в моих силах, чтобы слово «брат » никогда больше не всплывало в ее голове по отношению ко мне.

– Принято к сведению. Мы сделаем это.

А потом я вешаю трубку, прежде чем Тим сможет дать мне еще какие-нибудь задания.

Бри, должно быть, заметила твердость в моем голосе, потому что ее голова впервые поднимается от телефона, и навязчивые взгляды врезаются в меня. – Что мы будем делать?

Я еще не готов сказать ей, поэтому отхожу в сторону.

– Эй, прости, что я так много разговаривал по телефону. Так бывает не всегда, но быть в середине плей-офф означает, что мое время…

Она смеется и поднимает руку.

– Натан, пожалуйста. Это я – тебе не нужно объяснять мне, насколько ты занят в плей-офф. На самом деле я была благодарна себе за время, проведенное в этой поездке.

– Ага? – Я улыбаюсь и киваю на ее телефон. – Что ты делала?

Она прикусывает полную нижнюю губу, и мне интересно, не будет ли слишком много, если я сделаю это во время нашего первого поцелуя.

– Ничего такого.

Ее щеки становятся розовыми.

Я смеюсь над тем, как она тут же наклоняет свой телефон, чтобы я не мог видеть экран.

– Тогда это в значительной степени означает, что ты что-то замышляешь. Давай, отдай.

– Нет! – Ее длинные темные ресницы практически касаются бровей, когда она широко открывает глаза. – Ты будешь надо мной смеяться.

– Конечно, буду, – говорю я с ухмылкой. – Но в этом нет ничего нового, так что дай мне посмотреть.

Она недовольно вздыхает и отдает телефон. Сейчас я смотрю на страницу поиска Google, полную изображений «знаменитостей на красной ковровой дорожке».

Я не смеюсь, потому что вижу, что она искренне смущена.

– Почему ты смотришь на это?

– Потому что! Мне нужно получить идеи о том, как позировать. Ты так привык ко всему этому, но… Я здесь, чтобы не волноваться, потому что через две минуты я буду НА КРАСНОЙ дорожке ВПЕРВЫЕ В ЖИЗНИ!

Мне сейчас очень плохо. Я совершенно забыл показать ей, что такое красная дорожка. Конечно, она нервничает. Я помню, что чувствовал себя абсолютно уверенным, что у меня будет фейсплант во время моей первой фотосессии, и я даже не носил четырехдюймовые каблуки, как она. Вероятно, не лучший момент, чтобы сказать ей, что мы также должны публично поцеловаться в первый раз на той самой красной ковровой дорожке.

– Тебе не о чем беспокоиться. Я буду рядом все время и прослежу, чтобы ты не споткнулась и не упала. Что касается позирования, ты хочешь, чтобы у всех был шанс под хорошим углом. Расправь плечи и гордись грудью, а затем представь, что пытаешься настроить распознавание лиц на своем iPhone.

Она хихикает, и ее плечи расслабляются.

– Что это значит?

– Ты знаешь, когда он заставляет тебя поворачивать лицо в разные стороны, чтобы он мог изучить каждую деталь твоего лица, чтобы разблокировать его. Сделай это с камерами. Посмотри влево, вправо, слегка наклони подбородок в одну сторону, а затем повтори в другую сторону.

Она кивает, сосредоточившись на моих инструкциях.

– Хорошо, а что мне делать с руками?

– Ты будешь держать мою руку левой, а другую руку можешь положить на бедро. Не беспокойся о том, чтобы знать, когда идти, а когда остановиться. Я буду вести тебя всю дорогу.

Она делает глубокий вдох, и я не позволяю своему взгляду упасть на часть ее декольте, которая видна под этим прозрачным куском блестящей ткани. Но я хочу.

– Спасибо. Это… это плохо, что я немного жду этого?

Что-то в этих словах облегчает комок в моей груди. Она взволнована? Бри всегда говорила мне, как сильно ей не хотелось бы участвовать в этой части моей жизни. Я облизываю губы, вместо того чтобы цепляться за ее заявление.

– Я счастлив, что ты есть. Потому что ты мне нравишься здесь, со мной.

Ее яркие глаза перемещаются на меня, и внезапно этот внедорожник кажется маленьким. Как восхитительно маленькая крошечная коробочка.

– Нам нужно поцеловаться, – заявляю я без такта.

Выражение ее лица падает.

– Извини меня?

Я прочищаю горло и мысленно бью себя за то, что я совсем не гладкий.

– На красной дорожке. Это то, что Тим говорил мне по телефону. Николь считает, что для нашего «парного образа» было бы неплохо кратко поцеловаться, пока они фотографируют.

Глаза Бри так широко распахнуты, что я боюсь, что они сейчас вылезут из ее головы. Она скручивает руки на коленях. Если бы она стояла, она бы ходила взад-вперед.

– Я не могу поцеловать тебя там! Я беспокоюсь о том, чтобы просто улыбаться, как есть! Поцелуи собираются… Натан… о боже. Наш первый поцелуй не может быть на глазах у папарацци!

Мой желудок переворачивается от ее слов: первый поцелуй . Как будто она точно знает, что будет больше.

– Ты… ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя сейчас?

Я НЕНАВИЖУ, как нервничаю сейчас. Не позволяй своему голосу дрожать, как у проклятого дурака.

– Нет! Точно нет! – Она делает паузу, несколько секунд смотрит в окно, а затем снова переводит взгляд на меня. – Ну, возможно. На самом деле да. – Еще одна пауза с решительным качанием головой. – Подожди, нет. Лучше целоваться только на публике, чтобы мы не чувствовали, что это реально.

– Это будет по-настоящему.

Она смотрит на меня.

– Нет. Это. Не будет.

– Мои самые настоящие губы будут на твоих самых настоящих губах, Бри. Это и есть определение настоящего. Это не будет в наших головах.

Она готовится закрыть лицо руками, но останавливается, когда вспоминает, что не может испортить макияж. Вместо этого она скулит.

– Фу. Натан. – Ее глаза скользят по мне, и она выглядит испуганной. – Это много. Все это. Я и ты.

– Я знаю. – Мне хочется положить руку ей на бедро, чтобы утешить, но я знаю, что от этого будет только хуже. Вместо этого я чувствую, что должен сидеть сложа руки, чтобы у них не возникло никаких идей. Я должен подтолкнуть Бри к этому сдвигу в наших отношениях, а не бросать ее через нос лодки без спасательного жилета. – Посмотри на меня, Бри.

Она это делает, и ее глаза наполнены таким количеством эмоций, что я не могу их прочесть.

– Это просто я. Я и ты. Натан и Бри Чиз. Поцелуи этого не изменят.

Это сделает все эти вещи лучше.

Тяжесть на ее лице ослабевает, и она улыбается.

– Ты прав. Это просто поцелуй. Ничего страшного.

Ну, это не совсем то, что я имел в виду.

У меня нет возможности объясниться, и у нас нет времени попрактиковаться в поцелуе, даже если бы мы захотели. Внедорожник тормозит и останавливается, и безумные, испуганные глаза Бри устремляются на меня. О, нет. Она выглядит так, как будто ее сейчас стошнит. Теперь я протягиваю руку и сжимаю ее бедро. Ее кожа теплая и гладкая под моими пальцами. Я не позволяю своему мозгу регистрировать, как хорошо она себя чувствует. Я не могу сейчас, иначе я сойду с ума.

Она сглатывает, и тут дверь открывается. Тут же раздается взрыв аплодисментов фанатов, скрывающихся за веревкой, и вспышки камер, желающих поймать точный момент, когда мы выходим на красную дорожку.

Я коротко киваю Бри. Она кивает в ответ, и мы действительно делаем это. Вместе. Моя мечта сбылась, и я только надеюсь, что это не станет кошмаром Бри.

Сразу же эта ночь отличается от всех других событий, которые мне пришлось пережить без нее рядом со мной. Вся энергия изменилась, когда Бри схватила меня за руку и прилипла ко мне, как июньский жук, когда мы шагаем по красной ковровой дорожке. Я продолжаю оглядываться на нее, чтобы убедиться, что ее не тошнит во время ходьбы, но примерно через десять шагов ее улыбка меняется с напряженной и испуганной на более мягкую и уверенную.

Мне знакомо это чувство. Это то же самое, как когда вы впервые прыгаете с трамплина. Эта первая секунда после прыжка – самая тяжелая, а потом уже легко. Ничего не остается, кроме как наслаждаться свободным падением.

Рука Бри сжимает мою, и я оглядываюсь и вижу, как она морщит нос в своей фирменной милой улыбке. Это она. Ты можешь в это поверить? Смотри. Мое сердце разрывается. Она широко открыта, полностью принадлежит ей. Всегда была.

– Натан! Сюда!

– Натан!! Бри!

Папарацци громкие, а вспышки яркие, но я едва различаю их как Бри и останавливаюсь перед фоном, на котором повсюду напечатан логотип журнала Pro Sports Magazine. Потому что пришло время поцеловать Бри.

Я отпускаю ее руку, чтобы обхватить ее бедро своей, и немного повернуться к ней, следя за тем, чтобы большая часть наших тел была обращена к фотографам. Внезапно я ненавижу то, что это должен быть наш первый поцелуй. Это худшее. Он кажется жестким. Рассчитанным. Настолько далеко от романтики, что с таким же успехом мы могли бы оказаться на мусорной свалке с гнилой банановой кожурой, лежащей у меня на голове. Это никоим образом не ослабит ее колени, и я не хочу соглашаться ни на что меньшее.

Я чувствую, как Бри делает глубокий вдох и улыбается мне. Все больше фотографов кричат. Один кричит:

– Поцелуй нас!

Бри широко распахивает глаза, глядя вперед. И теперь это то, что они все повторяют. Николь была права – за это умирают все. Я умираю за это. Я просто хочу, чтобы это было в уединении моего собственного дома, где я мог бы уделить Бри внимание, которого она заслуживает. Где я могу прижать ее к стене. Где я могу поклоняться ее рту, как я мечтал годами.

Это мой единственный шанс, и я собираюсь его испортить. Должен ли я просто взять ее губы в резкий поцелуй? Должен ли я позволить ему катиться низко и медленно? Это должен быть клевок? Проклятие. Я не могу. Теперь мое сердце болезненно колотится, руки вспотели, и мы слишком долго пробыли в этом месте. Женщина с планшетом и рацией говорит нам, что нам нужно двигаться дальше. Мы монополизировали красную ковровую дорожку, и она хочет, чтобы мы заблудились, чтобы следующий внедорожник, который только что подъехал, мог разгрузиться. Но я не могу двигаться. Мои руки щиплют и покалывают, а лицо горит. Мигающие огни причиняют боль, а резкие крики смыкаются вокруг меня. Что творится? Такое же ощущение я испытал в туннеле перед последней игрой. Думаю, я вырублюсь.

Улыбка Бри сползает всего на секунду. Она должна увидеть что-то в моем лице, чего я не хочу показывать. Ее тонкая рука касается моей челюсти, и она искренне улыбается. Это мягко. Одеяло. Улыбки Бри и Натана.

– Ты все еще со мной? – тихо спрашивает она, заставляя меня сосредоточиться только на ней. Я позволяю себе утонуть в ней, и мой пульс немного успокаивается.

Я киваю и сглатываю. Она поднимается на цыпочки и быстро целует меня в губы. Я сжимаю ее бедро, желая удержать ее здесь, желая впитать каждое мгновение ее рта, прижатого к моему, но слишком быстро она отстраняется. Она снова поворачивается лицом к фотографам и поворачивает лицо еще в двух направлениях, как будто делала это всю свою жизнь. По-видимому, довольная количеством сделанных фотографий, она проходит передо мной, берет меня за руку и тянет меня за собой , улыбаясь мне, как обольстительная королева. Все должны кланяться ей, когда она проходит. Я следую за ней потерянным щенком. Она несколько раз сжимает мои пальцы, пока мы идем, как я делал для нее по пути внутрь. Я все еще в оцепенении, не совсем замечаю все вокруг нас, но я уверен, что позже, когда я останусь один, я… Я буду корить себя за то, что испортил наш первый поцелуй.