Текст книги "Расцвет Ларк (ЛП)"

Автор книги: Сандра Вог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Неплохая попытка, – Гарейн положил ладонь на мою руку, накрывая цветы.

Я вскрикнула. Энергия текла между нашими руками, фитильки вдруг ожили, листья и цветы наливались силой и зеленели на наших глазах, даже когда выпали из наших вздрогнувших рук.

Мы громко рассмеялись и быстро зажали рты руками, боясь, что всех разбудим. И посмотрели друг на друга с восхищенным удивлением.

Он уже говорил, что влияет на меня. Он гасил видения, а теперь дал сил оживить цветы, и все одним касанием…

Я должна отвести взгляд. Должна помнить. Если не из-за Эви, то из-за того, что Гарейн все еще мог меня убить.

Гарейн прочистил горло.

– Арнон, – мы поспешили встать.

Но мы не нашли лекарство. Из подснежников не получилось бы сделать какую-то пасту или мазь, или что-то еще. Они ожили, и теперь не собирались лежать смирно, хотя мы пытались привязать их к безмолвно страдающему Арнону. Мы пытались вложить в его руку отдельные стебельки, но хотя он утверждал, что чувствует исцеление, цветы откатывались от его кожи. Было бы смешно, если бы Арнону не было так больно.

– Немного магии, – прорычал Карг. Я впервые видела его таким.

– Должно быть что-то еще, – сказал Гарейн, сдавшись после множества попыток. – Можно было приклеить их к его коже.

Карг фыркнул, но я быстро сказала:

– Живица сработает. Из рябины.

– Нет, – ответили они втроем.

– Рябина священна, – продолжил Карг. – Нельзя ломать ее ветви.

– Я попрошу одну, – и я побежала к рябине. Они отпустили меня одну.

Я остановилась под его широко раскинувшимися ветками.

«Погоди, – говорила я себе. – Жди», – времени было мало, но я не могла просить дерево в таком состоянии. Я прижала ладони к губам и тяжело дышала, я взмахивала руками, пока не начала задыхаться и потеть. Только опустошив себя, я вытерла руки о штаны и подошла к стволу, касаясь его ладонями. Кора была серой и гладкой, энергия звучала древней мелодией. Я подумала об Арноне, об ужасном хуконе, что убил королеву, о похищенных амулетах, об угрозе хрупкому равновесию.

И я прошептала:

– Прошу, помоги, – я взглянула на темные ветви. – Подношение?

Тишина. Песнь рябины шептала в листве. Кончики пальцев прижались к линиям на стволе, музыка энергии проникала в мои ладони…

Волна силы времени и магической поляны полилась в меня. Я не первая просила рябину о помощи, я чувствовала присутствие многих других, что стояли под деревом и молили помочь. Отчаяние, страх и даже жадность слышались в их голосах. Корни уходили глубоко под землю, а листья тянулись в вышине, дерево соединяло землю и небо в этом месте, где маленькое существо стояло и просило.

И дерево заговорило со мной.

Яркий свет во тьму.

Ветви зашелестели над головой, и к моим ногам упал прутик. Улыбнувшись, я прижала ладонь к сердцу и поклонилась рябине, подняла дар и побежала к остальным.

Прутик был свежим, полным живицы. Карг и Гарейн молчали, а Арнон с благодарностью взглянул на меня.

– Не знаю, сработает ли, – предупредила его я.

– Но ты пыталась, и я благодарен, – его голос был напряжен.

Живица легко показалась на срезе, ею смазали руку, мы разложили на коже фитильки, и они остались. Арнон глубоко вдохнул и сказал, что уже не так плохо. Я, как и все, не поверили ему, но после пары минут он плотно закрыл глаза и склонил голову, задремав.

Больше мы ничего не могли сделать. Карг решил остаться в дозоре и сказал нам идти спать. Я подошла к ручью отмыть руки.

Я мыла и мыла, пытаясь стереть все, что видела у Арнона, что видела о Гарейне, о смерти, боли и разбитом сердце, о Призывателях Хаоса, что пытались нас уничтожить. Может, амулет Жизни остановил бы все это, но я не знала, доживу ли до момента, когда получу его.

Гарейн последовал за мной. Он склонился и опустил руки в воду, мы молчали. Я чувствовала его тепло даже на расстоянии. И несмотря на видения, я чувствовала желание.

Я должна остановить это ужасное желание.

Я села на колени и посмотрела на него.

– Лорен сказал, что правду не стоит скрывать, – начала я, сжала зубы и попыталась казаться смелой. – Эта связь между нами делает меня сильнее. Но…

Голос утих, Гарейн посмотрел мне в глаза.

На миг мы не шевелились, глядя друг на друга. Воздух был спокойным, вода тихо журчала, протекая по камням у наших ног.

Гарейн поднялся на ноги и в два шага оказался передо мной, поднял меня на ноги, его энергия пронзила мои руки.

Время замерло. Он бы поцеловал меня, его лицо приближалось к моему. И все слухи о первых поцелуях, что я слышала, – нежное касание губ, стыдливые взгляды и мимолетные касания, – все это оказалось бы неправдой. Поцелуй был бы яростным, властным и поглощающим. Это разбило бы меня на миллион осколков желания и отчаяния. Я не могла получить этот поцелуй. Потом мне смотреть в глаза Эви.

Я оттолкнула его, пошатнувшись от своего толчка. Он попытался схватить меня за руку, чтобы я не упала, но я сама удержалась на ногах и убрала руку в сторону.

– Ларк!

– Зачем? Зачем ты хотел это сделать? Ты сказал, что мы должны быть сильными! – я прижала ладони к щекам, они пылали. – Я обещала, что не позволю тебе… ты слишком глубоко прожег меня. И если ты это сделаешь, что все разрушит!

– И потому ты меня оттолкнула?

– Да!

Это удивило его.

– Ты говорила о нашей связи…

– Не через поцелуй! Ты не можешь меня целовать! – я сжала кулаки.

Он резко сказал:

– Поцелуй – самое сильное прикосновение. Сильная связь.

– Ты не можешь хотеть этого… меня.

– Почему не могу? Отрицай, что ты этого не хочешь.

Я проигнорировала его слова.

– По двум важным причинам, Гарейн!

– Две? – насмешливо спросил он. – И это…?

– Ты предназначен другой. И ты убьешь меня.

Он пропустил первую причину.

– Убью? Как?

– Мечом.

Он рассмеялся.

– Я уже пытался. Но вмешалась судьба…

– Вмешался Руна, – исправила я. – А у судьбы свое мнение. И я его видела.

Он резко выдохнул.

– Нет. Невозможно. Наши судьбы связаны, соединены, но не для разрушения. Ты сама это знаешь.

Связаны. Было больно это слышать, это и пугало. Я не хотела вспоминать, что ему было предназначено полюбить Эви, убить меня. Но, если думать о болезненной правде, я смогу найти силы держаться в стороне.

– Ты не хочешь меня.

Его улыбка была разрушительной.

– Ошибаешься. Это все, чего я хочу. Я боролся с самого начала. Я не хотел верить, что заслуживаю…

– Нет! Не говори! – разозлилась я. – Нет никакого начала, слишком поздно! Изначально было поздно.

И после короткой паузы я добавила.

– У меня есть Взор, Гарейн. Он не врет.

– Его можно не так понять, – прорычал он. Я его задела. Гарейн отвернулся и пошел прочь, пнув факел, проходя мимо него. Пламя погасло.

Не так понять? Если бы. Но на миг я ухватилась за эту возможность, что я ошиблась. Но от того удара мечом меня не защитила белая вспышка, меч прошел по прямой. И я обещала Эви, а Гарейн был к ней так близко…

– Может, – прошептала я ему вслед. – Но ты этого не видел, – ты и не обещал.

Хорошо, что он убьет меня. Эта боль проживет недолго.

16

Шорох, топот, крики, вопль ужаса разбудили нас почти на рассвете.

– Арнон! – вскрикнула я, открывая глаза.

Но кричал не Арнон. Всадники вскочили на ноги с мечами наперевес, указывая на меня, я едва прогнала сон. Казалось, что меня разрежут сразу одиннадцать воинов, но я была уверена, что меч должен быть у меня над головой, как во сне. Я не так должна умереть.

Но спокойствие долго не продержалось, кричащее существо спряталось под мое покрывало, на котором я спала. Словно моль, оно скрылось в шерсти и промчалось вдоль моих ног, скорчившись в клубок между моим плечом и головой. Но существо было крупнее моли, обладало большой силой, несмотря на размер. Резкое движение его заставило меня откинуть голову на другой бок.

Эвен крикнул:

– Уходи, Ларк!

– Осторожнее с горлом! – крикнул Гарейн.

– Держитесь! – приказывал Лорен, и все Всадники помчались вперед.

Я завопила:

– Стойте! Стойте! – и села. Существо возле моей шеи попыталось залезть на меня. Я сбросила с себя одеяло и схватила корчащееся существо. Оно вопило, и голос мог принадлежать кому-то, кто был в два раза больше этого создания.

– Что, – спросил Брант, – это?

Я удерживала его обеими руками, хотя существо сопротивлялось.

– Хватит! – прошипела я. – Хватит! Тебя не тронут!

– Это говоришь ты! Но не они! – прокричало существо.

– Ларк! – приказал Лорен.

Я взглянула на него и на всех.

– Это гном, – сказала я и поставила существо на ножки. Оно все еще сопротивлялось, чуть не упало на спину, но выпрямилось и застыло, увидев направленные на него одиннадцать мечей.

Гномы маленькие. Этот был высоким для своего народца, но все равно не доставал до моего колена. Под тяжелыми взглядами высоких Всадников он был совсем крошечными. Он выглядел взрослым: борода была белой, длинной и завязанной в два узла, чтобы не волочиться по земле. Его одежда, обувь и рюкзак были из шерсти, ореховой скорлупы и листьев, а пуговицы поблескивали красным, словно капли крови.

– Ларк, отойди, – сказал Лорен.

Я удивленно посмотрела на Всадника.

– Вы ведь его не убьете?

– Гном пробрался в наш лагерь, он был в сумке Тэрана. Он укусил Гарейна. Он следил или хотел украсть. Прислужник Призывателей.

– Ложь! – гном повернулся к Лорену с возмущенным видом. – Я не из этих! Я всего лишь придвинулся к теплу! А ты, – он повернулся к Гарейну, – наступил мне на ногу!

– Тепло, – фыркнул Брант. – Что ты здесь забыл?

Гном оглядел опасных мужчин, а потом указал на меня.

– Я пришел за ней.

Марк рассмеялся. Я бы тоже рассмеялась, но мне было жаль человечка. Мы не верили ему, а он гордо защищался, и я не могла его винить, хоть и не думала, что он говорит правду. У меня не было опыта общения с гномами, я лишь видела их, пока работала в саду. Я не знала, друзья они или враги.

Но гном выпрямился на моем покрывале, стараясь казаться выше.

– Я пришел за ней! – повторил он, указывая на меня. – Она меня вызвала!

– Нет!

– Да! – настаивал он.

Гарейн прошептал:

– Агрессивное существо.

Но Лорен заявил:

– Объяснись.

Никто из Всадников не опустил меча. Гном смотрел на острые лезвия и не расслаблялся.

– Дева призвала меня прошлой ночью. И я пришел.

Всадники посмотрели на меня, а я – на гнома.

– Нет, – повторила я.

Но гном с важностью сказал:

– Я возмущен вашими словами, миледи. Но я прощаю вас, потому повторю, чтобы вы вспомнили, говорили вы или нет: «Прошу, помоги» – прошлой ночью у рябины?

– Да, но…

– Вот так, Всадники. Опускайте мечи.

Мы смотрели на него. Я сказала:

– Но я просила помощи, чтобы получить живицу, рябина дала мне прутик. Я не звала тебя.

– Ты попросила помощи, и я пришел. Дерево не может покинуть то место, а я могу.

Я повторила:

– Я просила живицу для Арнона.

– Нет. Ты попросила о помощи и подношении. Дерево было очень щедрым прошлой ночью, дало тебе живицу, но ты знаешь, как ее использовать? Ах, наверное, нет. Если рябина мне позволила помочь, я начну исправлять жалкие попытки использовать его подарок правильно.

Жалкие было правильным словом.

– Всадники? – я посмотрела на них. – Мы должны ему поверить.

Лорен опустил меч.

– Пусть покажет, чем он может помочь Арнону.

Гном быстро поклонился, но Гарейн фыркнул:

– Вы ведь не думаете, что он – Целитель? Посмотрите на него.

– Я уже понял, – ехидно ответил гном, – что вы, сэр, склонны быстро судить об окружающих. Я не буду обращать на вас внимания, – он повернулся ко мне. – А вы, миледи, направляйте меня.

Мы удивленно смотрели на него, и только Гарейн остался в стороне, краснея. Но гном был прав.

Я решила развеять напряженную атмосферу.

– Ты Целитель?

Гном печально покачал головой.

– Не такой, как думают люди. Но мы, гномы, создания Земли, потому знаем много ее секретов, даже те, что помогают исцелению.

– Тогда начни с моего пальца! – проворчал Гарейн.

– Пальцу, сэр, хватит и вашей слюны, – холодно ответил гном. – А вот ущербу вашей гордости я помочь не смогу.

– Гном, – вмешалась я. – Наш друг отравлен зеленым огнем, так атаковали Призыватели.

– И что ты с ним сделала?

Я объяснила, пока вела его к Арнону, что спал возле ручья. Всадники разделились и пропустили нас, но с любопытством последовали за нами.

– Стойте! Стойте! – человечек старался идти как можно быстрее, чтобы поспевать за мной. – Не надо так быстро идти!

Я остановилась, он поравнялся с моей ногой и взобрался на мой ботинок, цепляясь за мои штаны для равновесия.

– Вот так, – сказал он.

Я сделала два шага.

– Неудобно. Давай я тебя понесу.

Гном не обрадовался, но позволил поднять его на руки. От него пахло лесом и землей, плодородной и вскопанной. От него исходила гудящая энергия, как и от всех существ Природы. Он был частью Земли, тут он не соврал.

Я опустила его на землю, когда мы пришли к Арнону, Всадники собрались вокруг, и мы помешали бедняге спать. Карг, что последним был в дозоре, склонился и потряс его за здоровое плечо.

Всадник тут же проснулся, несмотря на боль, готовый сражаться. Он резко сел, оттолкнувшись здоровой рукой, и с мрачным весельем сказал:

– Все так плохо?

Лорен выдавил смешок.

– Мы ведь тебя еще не потеряли, друг.

Я опустилась на колени рядом с гномом на земле. Тот подошел к Всаднику, что смотрел на него с легким удивлением.

– Гном предложит способ исцеления, – сказала я.

Арнон вскинул брови.

– Я открыт для предложений.

– То есть наши попытки не помогли? – сердце екнуло. Подснежники ожили, и я надеялась, что мы нашли лекарство.

– Нет, помогло. Похоже, яд стал распространяться медленнее.

Арнон с трудом поднял руку, мы склонились над ней. Я сглотнула. Арнон уже не веселился. Рука была скользкой от живицы, подснежники лежали в ряд на его распухшей коже. Фитильки уже не были белыми, они стали желтыми. Гном ходил вдоль руки Арнона, склонив голову. Он кивнул. Он остановился и пригляделся.

– Неплохо, неплохо, – сказал он. – Я даже удивлен, – он посмотрел на меня. – Твоя идея?

– Не только, – я кивнула в сторону Гарейна, гном помрачнел. Видимо, оскорбление он забудет еще не скоро.

– Фитильки и живица были твоим предложением. Неплохо для той, что не Целитель и толком не знает о своих силах.

Он смешал похвалу и критику, я покраснела.

– Ты поверила, ты показала талант. И почти угадала, – добавил он. – Но упустила один ингредиент. Вам нужен камень пустоши.

– Камень пустоши? – мы его не понимали.

Гном вздохнул.

– Их легко можно найти в ручье. Поищите. Он круглый и гладкий, серебристый, – он пошел по краю берега, вглядываясь в прозрачный поток воды.

Я пошла за ним, как и Тэран и Вильх. Камней было много, они были разных форм, размеров и цветов. Я копалась на дне. Я доставала красивые белые и черные камни. Наконец, я схватила тот, что подходил описанию: гладкий, круглый и серый камешек. Гном был в ужасе, когда я показала ему камень.

– Это? Это угольный камень! Им можно разжечь огонь, а не исцелить!

Я бросила камешек в воду.

Вильх нашел другой камень. Гном увидел его издалека и воскликнул:

– Да! Неси сюда, – он сам вытащил из воды белый камешек и направился к Арнону.

Он остановился у отравленной руки Всадника, гном потер белый камень о серый.

– Такой камень хорош для растирания, – объяснил он, не прекращая работу. – Он нейтрален, он не изменит никакого эффекта, – кусочки серого камня падали на пропитанную живицей кожу, гном бегал туда-сюда, шепча себе под нос. Наконец, он закончил. – Вот! Этого хватит.

Я, как и все Всадники, относилась к его занятию скептически и спросила:

– Но что ты сделал?

Это немного пошатнуло гордость гнома.

– Камень пустоши вытягивает огонь и яд, – сказал он, тряся камнем. Он с возмущением воскликнул. – Как для Стража, ты ужасно необразованна!

Я сдержалась.

– Я узнала о себе три дня назад.

– Пфф. Ты просто отказывалась знать. Тебе еще нет семнадцати?

– Нет. Скоро будет.

– Ладно. Тогда все понятно. Хотя его тупость, – гном взглянул на Гарейна, – непростительна.

Мы услышали ответ Гарейна, но гном не обратил на него внимания и просто ответил:

– Вы, сэр, на многое способны. Но над вашим духом властвовали страсти. Если вы не будете ими управлять, то причините больше вреда, чем пользы.

– Откуда ты знаешь обо мне? – возмутился Гарейн.

– Странно думать, что если вы не знаете меня, я не знаю вас, – парировал гном. Хоть он и был крошечным, Гарейна он не боялся.

Гном взглянул на меня и заметил мою улыбку.

– И вы, леди Ларк, приглядывайте за эмоциями. Они путают вас. Они не спасут вас, а приведут к гибели.

После паузы вмешался Лорен.

– А что насчет Арнона?

– Смотрите за его рукой и поймете, – ответил гном и отвернулся.

Он объяснил нам свойства фитильков, живицы и камней, я почти не слушала, мы смотрели, как живица начинает пузыриться, а кожа Арнона становится менее красной.

– Теперь, – сказал гном, – жгут!

Иен был ближе всех. Он отдал гному свой пояс, и тот перевязал им руку Арнона сверху на плече.

– Миледи, сделай узел за меня. И покрепче.

Я послушалась, и гном кивнул.

– Палец не должен проходить между жгутом и кожей. Вот так. Ты готова?

Я кивнула, но от яда мне было не по себе. Он сказал:

– Тяни со мной! Пусть жгут спускается к его локтю.

Мы стаскивали жгут по руке, сдирая живицу. Арнон сжал зубы, сдерживая крик, лицо его побледнело, зато рука становилась нормального цвета.

– Стой! – приказал гном, когда мы добрались до локтя Арнона. – Перевяжи узел здесь. Так же плотно, – я так и сделала, пальцы дрожали. Арнон судорожно вдохнул.

– Готова? – спросил гном. Я сглотнула тошноту и схватилась за жгут.

Но Гарейн подошел, не обращая внимания на гнома.

– Дай-ка мне, – тихо сказал он. – Я помогу, – он накрыл мою ладонь своей, я потащила жгут вниз.

– Скорее, – рявкнул гном. – Нужно убрать эти пузыри с его кожи.

Я отстранилась. Они тащили ткань вниз, остановившись, чтобы крепче обвязать жгут на запястье. Наконец, у основания ладони гном приказал остановиться. Гарейн развязал жгут. Гном попросил Иена вымыть ткань в ручье.

– Но пояс же испорчен? – спросил Иен, ловя брошенную ему ткань.

– Вода все отмоет. Живица, как и каменная пыль, отмоются. Фитильки оставь на земле. Они вырастут снова.

– Смотрите на его руку, – сказал Эвен.

Мы посмотрели на Арнона, тот осторожно двигал рукой. Она выглядела нормально, уже не была красной.

– Это был хукон? – хрипло прошептала я.

Гном покачал головой.

– Он бы уже умер, – он склонился к Арнону. – Будет плохо слушаться еще день, но тебе повезло.

Арнон покачал рукой.

– Бесполезна, – сказал он. – Но спасибо.

– Не напрягай ее, пока не вернутся силы. Хотя бы не бери меч. Твоя рука в таком состоянии может привлекать плохую энергию, это не понравится мечу.

Лорен вступил вперед и сказал:

– Мы благодарны тебе, малыш, – он поклонился, прижав ладонь к груди. Все мы последовали его примеру.

Гном кивнул и не сдвинулся с места. Мы смотрели на него. Он – на всех нас. Может, он ожидал платы?

– Твое задание выполнено, – мягко сказал Лорен. – Можешь отдыхать.

– Выполнено? Отдыхать? Что за бред? – спросил гном, вытягиваясь.

– Мы не хотим отвлекать тебя от дел, – сказал Лорен.

Человечек повернулся ко мне.

– Но у меня дела здесь.

Я смотрела на него.

– Ты помог Арнону! Об этом я и просила.

Гном вздохнул.

– Не я виноват, что ты не уточняла. В следующий раз будешь умнее.

– Но я не знаю, чем еще ты можешь помочь!

Человечек топнул ножками.

– Как Страж может быть таким глупым? Скажи: ты просто идешь домой? Возвращаешься к своим делам?

– Мы идем защищать мою деревню, Мерит…

– Ты ошибаешься. Это не твоя битва, – перебил меня гном.

Я уставилась на него.

– Что?

– Как я и сказал, это не твоя битва.

– Но Троты!

– Это не твое сражение, леди Ларк. Это связано с тобой, но само сражение – не твое. Всадники защитят Мерит.

– Не понимаю, – я думала иначе. Мне не нравились его слова про сражение. Так мне говорили, когда я хотела взять в руки меч.

– Да, понимаешь, – парировал гном. Он вздохнул, словно пытался напомнить себе, что нужно быть терпимее, и сообщил. – Я поеду с Ларк, – он отвернулся от меня и спросил. – У вас есть что-то, в чем я могу ехать? Я не собираюсь кататься на руках, как младенец.

Я покачала головой. Гарейн сказал:

– Погоди, – он отцепил что-то от своего коня. – Вот, – сказал он, вернувшись. Он принес знакомую плотную ткань. – Это осталось у меня.

Глупо, но я была рада видеть свою сумку. Я раскрыла ее, зная, что она пуста, но все равно сунула в нее руку. И вытащила папоротник, что дал Куин, веточка пряталась между складок шва. Он засох, но я была рада найти его. Я благодарно посмотрела на Гарейна и покраснела, увидев, что он улыбается, радуясь моему счастью.

– Отличный мешок, – согласился гном. – Ну-ка, – он подошел ко мне, сидевшей на земле, и забрал папоротник из моей ладони, понюхав его. – Хороший друг, – сообщил он и спрятал его в свой мешочек на поясе. – Для сохранности, – он взобрался в мою сумку и затянул ее вокруг себя. – Я готов, – сказал он, словно мы его ждали.

Мы с Всадниками переглянулись. Я взглянула на гнома.

– Когда мне прощаться?

– Узнаем, когда придет время, – ответил гном. – Пока что мы едем с Всадниками.

– Пора отправляться, – сказал Лорен. – Уже начался день.

Всадники спешно подготовились, они умели отправляться моментально. Я прицепила сумку к спине, Марк, что оказался ближе всех, помог мне взобраться на Руну. Но Гарейн, что приблизился на лошади, дал мне немного сухарей. Я и его, как и всех Всадников, называла другом. Мы вели себя как друзья, не упоминая прошлую ночь. Если Гарейн и был расстроен, он этого не показывал, как и он не видел, что я отчасти радуюсь, что он не сердится на мой отказ.

Гарейн протянул сухарь гному, но тот отвернулся.

– У меня есть еда, – сказал человечек Гарейну, не скрывавшему презрения.

– Гном! – громко сказала я, чтобы помешать ссоре. – Мы все еще не знаем твоего имени.

– Это, – ответил он, – потому что я его не назвал.

– И? – спросил Гарейн.

– Нет, – гном покачал головой. – Вы его не поймете, оно не для вашего языка.

– Попробуй, – усмехнулся Гарейн.

Гном взглянул на него. Он раскрыл рот и издал ужасные хриплые и непонятные крики.

– Это, – вмешалась я, кривясь, – очень длинное имя!

– Да, ведь к именам мы добавляем возраст. А я уже достиг важного возраста, – гордо сказал он. И пожал плечами. – Но вы можете выбрать имя, что подходит вашему слуху.

– Ты будешь Коротышкой, – прошептал Гарейн.

– Прутик, – вмешалась спешно я. – Мы будем звать тебя Прутик.

Гном за моей спиной заерзал.

– Истинное имя имеет значение, если кто-то его заслужил, – сказал он. – Но это имеет смысл, вам легко его произносить, так что я согласен.

Гарейн направился на коне вперед. Я погладила Руну, что принял странного маленького пассажира с любопытством и последовал за Всадниками с поляны.

– Ты остаешься со мной? – спросила я у Прутика. – Отправишься со мной за шаром?

Он сказал мне на ухо:

– Я – твоя помощь. Ты мудро попросила ее.

– Но как долго…?

Он ответил, как я и ожидала:

– Узнаем, когда придет время.

17

Всадники ехали цепочкой. Я такое уже видела. Наверное, эта привычка появилась у них после походов по узким тропам холмов Тарнека. Мы растянулись по предгорью Куллан, словно бусины на нити, во все стороны простиралась зелень.

Я теперь видела путь, что уже проходила, с высоты коня, и теперь только сильнее убедилась, что вокруг простор ровной земли с одинокими булыжниками. И все осталось таким же тусклым.

Прутик не прекращал заваливать меня вопросами. Он спрашивал про Мерит, мою семью и друзей. Спрашивал о старейшинах, лисе и руке Рубера Минла. Он выпытывал, что я знаю о травах от бабушки, сколько гисани я вырывала в начале лета, когда сшила сумку, в которой он ехал, что мы ели на ужин, из чего сделан гребень, которым я расчесываю волосы. Не было связи между вопросами, но все они касались деталей, которые порой было сложно вспомнить, а Прутик поглощал ответы, словно они были его едой. Вопросы прекращались, словно он уже знал все ответы, но потом в нем взыгрывало любопытство, как именно отвечу на эти вопросы я.

Начались вопросы про Взор и недавние видения, что я там видела, чувствовала, что поняла…

Наконец, я сказала:

– Хватит, – у меня разболелась голова. Прутик фыркнул и притих, я смогла отвлечься на что-то более приятное.

Но такие мысли не приходили в голову. Из-за кучи вопросов, нехватки сна, угрозе Призывателей и Тротов и уязвимой Мерит я была дерганой. Небо тоже помрачнело, намекая на дождь, хотя посреди лета это было редким явлением. Я смотрела на спину Гарейна. Смотрела на пейзажи, гладила гриву Руны и чувствовала меланхолию из-за близости к дому.

Меня не радовала грядущая встреча Гарейна и Эви. Мы были связаны до этого. А теперь неотвратимое встало между нами, и было больно, что больше нам вместе не быть.

«Как же быстро кто-то может полюбить…» – крутилась в голове строчка из песни. Гарейн быстро влюбился в Эрему, он почти признался мне. С Эви все будет еще быстрее. А как иначе, с ее красотой и характером? А Эви? Я не могла ее упрекать, хоть и потеряла сердце после первого сна с Гарейном.

Мне стало жаль Райфа.

Впереди кружил сокол. Мы приближались к границе Темного леса и болотам Нилер. Я увидела камень, на котором ночевала, испуганная и уставшая. Каким же он был маленьким! Он был едва заметным, а ведь поддержал меня.

Я вздохнула. Ничего не менялось, но и не оставалось прежним.

Сокол описал лениво дугу в небе, серый на сером. Прутик спал или дулся. Мы шли друг за другом, Всадники были настороже, пока я обвисла на Руне, заскучав.

И вдруг Прутик сказал мне на ухо:

– Не филонь, Ларк!

И я, вроде, ответила:

– Что? – но шею уже покалывало, я вскрикнула. Я увидела, как передо мной поднялась стена пламени, стало жарко, пахло дымом. Я слышала крики, а потом…

Я оказалась на Руне, я хватала ртом воздух и дико озиралась, Всадники остановились, и Иен звал Гарейна.

– Это… Я… – тело замерло, и я уже не была на Руне, я видела, как Троты бегут, появляются из Темного леса перед Мерит. Они промчались по полю Крем Посс, по лаванде к домику, принадлежащему Дэну Хурну. Тревожно зазвенел колокол, я услышала крики, но не людей. Я не видела людей, только Тротов. И они бежали к площади.

Я пыталась кричать Всадникам, звать Эви и бабушку, но у меня не было голоса, меня там не было. Я могла лишь следовать за ними, словно тоже нападала на Мерит, словно я была Тротом.

Земля содрогнулась от сражения. Я видела обвалившийся дымоход, это был дом Тома Мейкера, но вскоре я уже не понимала, что вижу. Горячий ветер разносил солому. Пахло пылью, она жалила лицо. Я завернула за угол и увидела, что рыночная площадь горит. Безумные и испуганные крики не прекращались. Из огня показался меч, за ним другой, и тени промчались в дыму – Всадники яростно набросились, крича в ответ. Я спотыкалась, я едва могла видеть, я лежала на земле среди камней и ног. Здесь было меньше дыма, но я закашлялась из-за пыли, я ощущала вонь Тротов вокруг.

И пахло кровью.

Я выпрямилась и увидела в огне высокого Руну, он вставал на дыбы, ржал, грива развевалась на ветру, он бил по воздуху. Копыта ударяли, его прекрасные белые ноги были в крови.

Меня на его спине не было.

Я кричала, кричала и не могла перестать, даже когда ладони Гарейна накрыли мои, прекращая поток видений.

– Нет, нет! Хватит! – я вырывалась из его хватки. – Пусти! – я должна была досмотреть, понять, что стало с моим конем. – Руна! – кричала я. – Руна!

Но я была здесь, среди болот, и я слышала ржание лошади над собой, а не в видении, Руна смотрел на меня, скорчившуюся на траве. Я открыла глаза и увидела его чистую шерстку, он осторожно переступал с ноги на ногу, я расплакалась.

– Ларк! – сказали в один голос Всадники. Шум в ушах был невыносимым, рыдания сотрясали тело.

– Сделай что-нибудь! – вопил Гарейн. – Гном, сделай что-то!

Прутик ответил низким голосом.

– Это я исправить не могу.

Гарейн выругался, или это был Прутик из-за своей беспомощности, я не знала и не хотела знать. Руна… Я согнулась, опустошая и без того пустой желудок, словно могла выпустить так весь ужас. Я цеплялась за землю, волосы, тунику, пытаясь стереть этот ужас. Я ударила Гарейна, схватилась за его меч. И вытащила его, хотя и закричала из-за обжигающего холода и невыносимого веса. Если бы он не забрал меч, я бы пронзила себя, лишь бы стереть это видение.

– Ларк! Ларк! Хватит!

– Отдай! Отдай! – всхлипывала я, пытаясь отобрать меч. – Дай!

– Ларк! Все хорошо! Все будет хорошо!

– Мерит! Они захватывают Мерит! – меня усадили на землю. И потом… – Руна! Руна!

Конь был рядом, он уткнулся в мою щеку носом, от его пахло травой.

– Пусть на тебя подышит, Ларк! – голос Прутика был хриплым. – Пусти его!

– Троты! Они бегут из Темного леса! Скорее!

– Тише, Ларк. Дыши.

Я закашлялась, я пыталась тошнить, но было нечем, и слезы высыхали. Все молчали, только Прутик ходил туда-сюда, посылая своими шажками дрожь по земле, на которой я лежала.

Я яростно заговорила:

– Они идут…

– Ларк, – Тэран. – Сколько Тротов? Что еще?

– Слишком много, – я перевернулась, голова наткнулась на что-то твердое, на ногу Гарейна. Он сидел на коленях рядом со мной.

– Плохо, плохо, – Прутик никак не останавливался. Его голос звучал то ближе, то дальше. – Это будет скоро. Очень скоро!

– Тихо, старик! – воскликнул Брант. – Пусть Ларк успокоится!

– Нет! – вскрикнула я. – Он говорит правду! Они скоро придут, я это видела!

– Нет, нет, нет, нет… – шептал Прутик. – Нет.

– Ларк, скажи, как скоро? Сколько еще времени? – спросил Лорен.

– Там был огонь, – я не могла говорить связно. Мне нужна была бабушка. Я уткнулась лбом в ногу Гарейна. – Пожалуйста, нам надо идти.

Он зашептал, накрыв ладонью мою голову:

– Мы пойдем, Ларк, но тебе нужно немного отдохнуть.

Пришлось послушаться. Я не могла стоять. Эвен принес мне свое покрывало, но даже близость Гарейна не могла унять мою испуганную дрожь. Мне было плохо, а голоса вокруг гудели, обсуждая врага, тактики и время.

– Разогреем бальзам, – крикнул издалека Вильх. – Это ей уже помогало.

– Никакого огня! – крикнула я, но притихла, когда Гарейн убрал прядь волос с моего лица. Я снова заплакала.

– Как это остановить? – процедил Гарейн, его рука замерла на моей щеке. Никто не ответил, и он повысил голос. – Вы можете быстрее?

– Гарейн, держи себя в руках! – Марк тоже был на взводе. – Твои эмоции сейчас не помогут!

– Слишком быстро. Что делать, что делать, – Прутик все еще расхаживал, тревожно бормоча под нос.

– Ты тоже, – проворчал Марк. – Твоя тревога никому лучше не сделает.

Прутик уставился на него и отошел подальше.

Воцарилась тишина, они ждали, оставаясь на месте. Лагерь они не разбивали, потому Всадники не могли себя занять. В воздухе дрожало напряжение, им было скучно. Послышались приглушенные голоса, звон металла, кружка ударилась о камень, меня приподняли, сунув в руки напиток, я с благодарностью выпила бальзам, что должен был меня исцелить.