Текст книги "Расцвет Ларк (ЛП)"

Автор книги: Сандра Вог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Странно, что Гарейн не убил меня на месте.

Я села у окна, глядя во тьму и ожидая. Замок погружался в сон, а я уснуть не могла. Я ждала, когда Гарейн погрузится с плеском в пруд.

Желание привело к боли, к нежелательному гостю, что дождался момента, проник внутрь и ударил, и это вело к гневу, а затем…

А потом Хаос.

Я вздохнула и уткнулась головой в скрещенные руки. Розы пахли слишком сильно этой ночью, даже сахар чувствовался на языке, плеск воды слышался ясно в ночи.

Запах, звук, вкус… и взор? Я видела, как Гарейн поднимается из воды, обнаженный, поблескивающий каплями. Его прикосновение…

«Ты должна быть сильной», – сказал Гарейн. Я не могла, не могла вынести эту боль.

Я заставила себя встать с кресла, лечь в кровать. Она была слишком мягкой. Я стащила на пол подушку и одеяло и устроилась у камина, свернувшись калачиком. Я ждала сон, а он, конечно, не приходил. Я боялась своих чувств, они сметали все адекватные мысли. Так работали Призыватели. Желание, нетерпение, сомнение… семена были посеяны, чтобы сломить замок, сломить Всадников. Они причиняли боль изнутри, пронзали, пока я пыталась лежать неподвижно у камина, заставляла себя смотреть на красные угли, замечая, как они меняются. Каждая вспышка пламени меняла их, каждое мерцание что-то перемещало. Давало и забирало. Вдох ветра, вспышка пламени, рассыпающееся дерево, жар становился холодом. Ничего не стояло на месте, но ничего нельзя было изменить.

Ничего.

12

Но…

Что-то происходило. Воздух стал сухим, он пах смертью. Я резко проснулась.

Я лежала во тьме, не помня, что успела уснуть, тяжело дыша в этом сухом воздухе. Голова была тяжелой, я посмотрела на камин, но уже понимала, что угли угасли. Огонь не горел, света не было вообще.

В ушах снова раздалось жужжание, как в холмах вчера. Повторилось и притяжение к земле. Я не могла дышать, было нечем дышать, шею покалывало, словно иглами. Задыхаясь, я откинула одеяло, смогла встать на колени, хотя невидимые руки цеплялись за меня, потом на ноги, но пошатнулась, меня притянуло обратно на каменный пол. Я прислонилась к камину, по лбу стекал пот, я не могла понять, куда идти и как.

Я услышала лошадей, жуткие звуки из конюшен. Лошади вопили единым голосом, объятые единой тревогой. Где-то лаяли собаки. Они чувствовали то же, что и я, это притяжение энергии, удушение, эту тьму, мы с животными были напуганы и старались предупредить всех.

Но я не кричала. Я раскрывала рот, чтобы кричать, вопить и визжать, но голос таял, я не издавала ни звука, а воздух вытягивал жизнь с каждым вдохом. Холод камина проникал в мои ладони, забирая тепло и силу. Я теряла желание двигаться. Я повернула голову, пытаясь отодвинуть ее от камина, но могла лишь смотреть, а время, казалось, тянулось вечность. Тьма окружала и поглощала комнату. Исчезли кресло, кровать, я была следующей…

– Ларк! – голос Гарейна доносился из-за двери в сад, он был тревожным из-за криков животных. – Ларк! Ты здесь?

– Гарейн! – я не могла двигаться, не могла дышать, и слово оказалось едва слышным. Я кричала его имя снова и снова, пока не охрипла, но тьма поглощала звуки.

– Ларк?

Он не услышит меня. Он пройдет мимо двери…

Но его присутствие наполнило комнату. Я слышала, как он выругался из-за силы, что сотрясла его. И прокричал с порога:

– Я нашел ее! – и ворвался в комнату. В два шага он оказался рядом, обхватил меня руками. Пространство заполнил воздух, и Гарейн поднял меня, унося из комнаты, где тьма таяла под светом звезд с ночного неба. Он остановился в арке, прижимая меня к себе и слушая, а я глотала воздух.

– Что это было? Что это было? – выдыхала я, хватаясь за его рукав. Животные притихли, и мой голос казался ужасно громким.

– Они забрали его. Воздух, – прошептал он в мои волосы. – Они играют, хотят нас запугать.

Они. Призыватели. Меняли понемногу природу, чтобы запугать. По спине пробежал холодок.

– Они здесь? – прошептала я. Теплым здесь был только Гарейн.

Он покачал головой, блуждая взглядом по окрестностям.

– Они не могут быть здесь, да и не должны. У них амулеты.

– Это была игра? Тарнек задыхался? Гарейн, клянусь, тьма поглотила бы меня! – я потянула за его рукав, чтобы он посмотрел на меня.

– Ты видела их пустоту, – Гарейн взглянул на меня. Он был слишком близко, а руки крепко держали меня. – Они могут запугать, но не могут уничтожить Тарнек, пока не разрушат амулеты. Суди сама. Вреда нет. Огни и свечи можно зажечь снова.

– Ты так говоришь, словно может быть что-то хуже.

Так и было. Гарейн тихо прошептал:

– Как чувствуют Стражи, так и Призыватели чувствуют Стража. Ты ощущаешь все острее, слышишь, видишь, чувствуешь глубже, чем остальные. И эта чувствительность помогает Призывателям найти Стража, – он убрал с моего лица прядь волос. – Они нашли тебя.

Какая чувствительность, когда я сама кричала свое имя с холма? И Призыватели шептали в ответ: «Вот ты где…». Я взглянула на него, лунный свет очерчивал его хмурое лицо, воздух покалывал.

– Я привела их сюда. После вчерашней поездки.

– Я говорил, что это опасно, – Гарейн вдруг словно вспомнил, что должен помочь остальным. Он отпустил меня и прислонил к стене. – Стой здесь, – приказал он и исчез в саду. Я слышала, как он говорил с другими на поляне, похоже, с Брантом и Лореном. Слова было слышно нечетко, но голоса их были тревожными, и я представляла, о чем они говорят. Нашлась я, и теперь все в опасности. Король сказал, что Призыватели будут использовать людей, что мне дороги.

Я прижала колени к груди, обхватив их, сдерживая ужасные мысли. Вокруг меня в комнатах зажигался свет свечей. Я чувствовала запах огня в камине…

Словно видение ужасного пророчества, огонь появился перед моими глазами, яркий, как солнце. Слышались крики, топот ног по мощеной площади. Мне было холодно, хотя вокруг горело пламя. Языки огня двигались, а затем расступились, показывая мне колодец в центре площади. Я знала это место, хотя от пожара камни на площади почернели. Мерит…

Видение резко оборвалось, Гарейн сжал мое плечо, вернувшись. Я взглянула на него, все еще пораженная видом этого пламени. Его красивые глаза потемнели.

– Как ты? Ты была… – он отпустил мое плечо и взмахнул рукой, а я вскрикнула, второе видение нахлынуло на меня.

Холодная и ужасная боль пронзала меня. Здесь было темно, лишь где-то вдали горел огонек. Я ползла к нему, кривясь от боли, пока не поняла, что огонек был сияющим шаром, обернутым черной тканью. Еще ближе, и шар оказался с тонкими золотыми, синими и зелеными нитями на поверхности. Амулет жизни, хрустальный шар. Я подняла руку. Вдруг черная полоса разбила его свет пополам, появлялись другие полосы, закрывая тьмой поверхность, пересекаясь, плетя паутину из мрака. Свет угасал, терял силу, а тело болело, и я не могла дышать…

– Ларк! – Гарейн снова схватил меня за руки, поднимая меня на ноги. Я открыла глаза и непонимающе смотрела на него. – Где ты была? – спросил он, встряхивая меня. – Ты звала его! Шар!

– Ты остановил их, – выдавила я, задыхаясь. – Как ты их остановил?

– Остановил что? – у него лопнуло терпение.

– Ты! Ты влияешь на видения! – крикнула я, от Взора было плохо.

Глаза Гарейна расширились, посветлев. Он смотрел на меня какое-то время, а потом на свои ладони, что обхватывали мои руки.

– Я влияю на тебя, – тихо сказал он. И отпустил меня.

Я съехала по стене. Гарейн опустил руки, хотя не разжал кулаки. И осторожно сказал:

– Ты сказала, что видела шар. И что они пытаются его уничтожить.

Я судорожно вдохнула.

– Черные полосы покрывали его, он угасал…

– Хукон, – перебил он.

Я кивнула, голова закружилась.

– Где он был? Где был шар? – Гарейн вел себя грубо, он не мог сдержать желания уцепиться за подсказку.

Я поежилась, ничего не понимая, на меня накатывали волны тошноты.

– Как я должна…?

– Что ты видела?

– Не знаю! Там было темно и холодно. Тряпка. Свет угасал…

– Что еще? – не унимался он. – Ларк, думай! Что еще…?

– Я не видела ее! – я схватилась рукой за колонну. – Если ты это хочешь знать, то я не видела Эрему, – плющ окружил меня. – Мне плохо.

Гарейн закрыл рот и взял меня на руку. Он привел меня к пруду.

– Сядь, – сказал он, не церемонясь, и я послушалась, рухнув на каменную ограду. Он взял тряпку, которой завязывал раньше мои глаза, намочил ее и, подняв мою руку, прижал ее к запястью, где бился пульс. – Подержи ее так немного, потом приложи к другой руке, – он повернулся и направился к кустам, а пришел с охапкой роз-колокольчиков.

– Дыши, – сказал он, поднося цветы к моему лицу.

– Я помогу, Гарейн, – Илона с Дартеном появилась из темноты. Если бы я не была в таком состоянии, то заметила бы, что в саду полно людей. Они были повсюду.

Гарейн передал цветы ей и отступил, прошептав что-то о моем видении. Теперь я видела только милую Илону, а она мягко сказала:

– Закрой глаза, Ларк, – я послушалась, а она прижала ладони к моим вискам, словно бабушка. И головокружение отступало в ее ладони, все еще сжимающие розы. Она отпустила мою голому и отряхнула с ладоней сгнившие цветы.

Я с благодарностью взглянула на нее.

– Ты целитель, – прошептала я. Это не должно было так меня удивить. – Спасибо, – мне стало лучше, хотя жужжание не унялось, оно покалывало виски. Илона, видимо, тоже это почувствовала, рука ее дернулась к уху, но она все же прижала ладонь к моей голове.

Она нежно пригладила мои волосы и спросила Гарейна:

– Они знают, что она здесь?

Гарейн кивнул, и Дартен низким голосом сказал:

– Времени мало.

– Тогда идем, – Гарейн взглянул на меня. – Не ты, Ларк. Всадники.

Илона улыбнулась мне. Глаза ее были теплыми, но лицо напряглось, словно она сдерживала боль. Дартен коснулся ее плеча и сказал обоим:

– Мы поедем по западной дороге на юг. Может, так мы отвлечем их, – он обернулся, словно его кто-то окликнул, и ушел.

Я смотрела ему вслед. Всадники уходили.

– Потом вы поедете в Мерит. Я знаю. Я еду с вами.

– Нет, – тут же отозвался Гарейн. – Это опасно.

Как же надоели эти повторяющиеся слова! Но Илона не дала мне ответить, сказав:

– Он прав, Ларк. Тебе лучше остаться здесь. Призыватели ждут тебя… – она судорожно вдохнула. Я взглянула на нее, потом на Гарейна. Он смотрел на сестру, но был готов сорваться с места, словно натянутая тетива.

– Король сказал, что не может отказать моей просьбе, – возразила я.

Гарейн не сводил глаз с Илоны.

– Но я могу. В Тарнеке тебе безопаснее.

Я встала, разозлившись из-за отказа и ужасного постоянного жужжания.

– Нет, мне обещали!

Илона прошептала:

– Подумай, Ларк.

Я повернулась к ней, почти перекрикивая шум в голове.

– Если я останусь, на Мерит точно нападут! Призыватели нападут на тех, кого я люблю, чтобы выманить меня. Так выпустите меня! Пусть придут за мной! – я повернулась к Гарейну. – Пожалуйста!

– Ларк…

Я обратилась с мольбой к Илоне:

– Пожалуйста, – но Илона меня не слышала. Она зажала руками уши, лицо ее побелело, на шаталась, а жужжание превратилось в вопль. Я подняла голову.

Сотни черных силуэтов летели на нас, и остальные поняли, что это.

Послышались тревожные крики.

– Ложись! – скомандовал Гарейн.

Я оказалась на земле, не сразу поняв, что это Гарейн схватил за руки меня и свою сестру, повалив нас на траву. Силуэты летели к нам, оказавшись на волосок от столкновения. Это были не птицы, я поняла это, когда они подлетели. Это было нечто ужасное. Размером с двух цапель, они были покрыты черными перьями, обладали орлиным клювом и человеческими глазами. Жужжание стало громче и превратилось в какофонию резких криков в моей голове. Руки не могли защитить от шума. Я взглянула на Гарейна и Илону, ей было плохо.

Я закричала:

– Что это такое?

Гарейн выглянул из-за камня, за которым укрывал сестру.

– Стрижи! – отозвался он. – Оставайся на земле, они не могут ее касаться.

Нападение временно прекратилось. Они покружили над землей и поднялись в небо. Гарейн воспользовался шансом.

– Сейчас! Бегите! – он поднял Илону и понес ее в арку, а оттуда – в комнату. Я не отставала.

Все бежали из сада в замок. Мы забрались в первую попавшуюся комнату и вырвались в коридор. Вопли стрижей становились все громче, они снова пошли в наступление. Шум был невыносимым. Но вдруг они столкнулись со стеной и вспыхнули пламенем.

Гарейн перекричал шум, сжимая Илону:

– Они взрываются, стоит им коснуться чего-то, связанного с землей. Внутри они нас не тронут. Но они настойчивые, они загнали нас в угол, чтобы остальные напали, а если мы сбежим, нас сожгут или убьют.

– Гарейн! – Дартен проталкивался к нам. Гарейн передал ему Илону, и Дартен отнес ее к камину, чтобы согреть.

– Целители слабы перед стрижами, – сказал Гарейн, хотя я не спрашивала.

– Ей станет лучше?

– Шум сводит их с ума, и пока он не прекратится… – он замолчал, послышался грохот, вспыхнул огонь. – Существа беспощадны!

Я осмотрела полную людей комнату, лица их были спокойными, хотя вопли не прекращались, как и грохот и запах сгоревших стрижей. А еще была Илона, что, побелев, билась в агонии в руках Дартена, чье лицо было напряженным. И так будет все время, если я останусь. Мерит, Рубер Минл, лисы, Илона – все они страдали из-за меня, чтобы защитить меня, чтобы помочь мне. Несмотря на жертвы…

Так сказал король.

Я безмолвно развернулась и выбежала в коридор. Стрижи отступили, готовясь к новой атаке. И в этот миг я прорвалась в свою комнату, сбросила ночную рубашку, переоделась в узкие брюки и тунику, что висели на краю кровати.

– Ларк! – Гарейн вошел в комнату чуть позже. Он резко отвернулся, я не успела натянуть до конца тунику.

– Я ухожу, – быстро сказала я и бросилась к двери. Но он перегородил выход.

– Ты действуешь необдуманно из-за стрижей. Этого они и хотят.

– Они здесь ни при чем, я должна это сделать.

Я склонилась вправо, но он не сдвинулся.

– Ты не уйдешь! – заявил он. – Для тебя здесь безопаснее всего.

– Но не для остальных! Мое присутствие приносит им боль!

Мы вздрогнули, третья волна атаки сотрясла замок. Стрижи взорвались у моего окна, я услышала вдали крики Илоны.

Гарейн мешал выйти в коридор, и я бросилась к проему, что вел в сад.

– Ларк, нет!

Но я ушла, пока существа поднимались вверх для очередной атаки. У меня едва были минуты. Я прорывалась сквозь сад, попала в коридор, оттуда – в холл, через множество залов, пока не нашла то, что искала, – дверь наружу.

Я помчалась в конюшни. Рухнула на землю, не добравшись до них, закрыв голову руками. Стрижи были близко, они вздымали крыльями ветер, что шевелил волосы на моей голове. Сколько еще раз они нападут? Сколько еще раз понадобится, чтобы уничтожить Илону?

Они снова взмыли в небо. Я поднялась и побежала остаток пути к конюшням. Двери едва поддались мне.

Звери тревожились, фыркая, под их ногами хрустела солома. Здесь никто не зажег фонари, потому шла я на ощупь, считая, вдыхая и чувствуя.

А вот и Руна. Он коснулся моей протянутой руки, радуясь, что я пришла.

– Идем, – сказала я ему. – Быстро.

Не было смысла искать седло, я так и не научилась кататься с ним. Я вывела коня из его загона и дождалась, пока кричащие стрижи взмоют в небо. Мы выбрались из конюшни, я плотно прикрыла двери и повела Руну к вратам. Я взобралась на ограду, чтобы залезть на спину коня.

Неужели я только утром впервые села на своего коня? Он казался частью моего тела.

– Беги туда, Руна! В лес!

А он словно уже знал. Мы помчались к укрытию деревьев. Я прижалась к его шее. Стрижи замерли и бросились вниз, к земле.

– Беги! – торопила его я.

Черные крылья прижались к телам, они вытянулись, словно стрелы. Они погибнут, чтоб уничтожить нас. И не остановятся.

Деревья были впереди, тьма сгущалась.

«Беги, Руна, беги».

Один стриж полетел к нам. Я слышала, как свистит ветер. Я не выдержала и посмотрела вверх, существо летело прямо на меня, опасный клюв и человеческие глаза выделялись на темном теле. Крик даже не успеет сорваться с моих губ.

Но стриж вспыхнул огнем прямо надо мной, отлетая на землю, искры задели мою щеку и бок Руны.

«Как?» – я обернулась и увидела, что к нам спешит Гарейн. Он попал по стрижу камнем.

Гарейн. Он заставит меня вернуться, а я не могла этого сделать. Я посмотрела вперед и прокричала Руне:

– Беги!

В три прыжка мы оказались в лесу.

13

Руна замедлился, когда лес окружил нас чернотой. Я обнимала коня, глубоко дыша, чтобы успокоиться, дрожа от криков стрижей, что злились, что не могли достать меня здесь.

Гарейн будет зол не меньше них.

– Не бойся, Руна, – прошептала я, словно волновался он, а не я.

Я медленно выпрямилась и посмотрела на темное пространство вокруг, виднелись силуэты дубов и каштанов. Я увела от Тарнека врагов. Куда теперь? Я разрывалась между желанием помчаться в Мерит или направиться на север и найти хрустальный шар. Любовь к родной деревне заставляла меня желать вернуться, помочь им. Но если я приведу к ним стрижей? И задание, что я обещала выполнить, ждало меня в другой стороне.

Сжав зубы, я сжала коленями бока Руны и сказала:

– Пойдем туда, куда ты возил меня вчера. К горам Мир.

Руна направился в чащу. Странно было снова оказаться ночью в лесу, но теперь я была не одна. Мы шли медленным, но уверенным шагом, пробираясь сквозь деревья. Я закрывала глаза, чтобы ощущать и избегать веток в темноте. Я не понимала, куда мы идем, это явно не были те холмы, что вчера. Мы шли по ровной местности на юго-запад, как мне казалось. Луна помочь не могла, она еще не взошла.

– Горы, Руна, – повторила я с нажимом, чтобы он понял мои слова, я не понимала, почему он не идет той же дорогой, что и вчера. Но, может, ему мешала темнота.

Жужжания больше не было, это я поняла только что. Стрижи отступили. Я вздохнула, радуясь и надеясь, что это не временная мера, надеясь, что Илоне стало лучше. Я не могла не думать о том, как Дартен прижимал ее к себе, защищая. Любовь помогала, успокаивала…

Я снова сбилась с пути.

– Руна! – строго сказала я. Он не обратил внимания и продолжил идти своей дорогой на юго-запад. Я потянула его за гриву, пытаясь повернуть его. – Нам нужно на север! К горам, Руна, к горам Мир!

– Он тебя туда не отвезет.

Я закричала, услышав голос, и обернулась. Как мог Гарейн оказаться здесь, а я его не почувствовала? Он был на расстоянии вытянутой руки, а я едва могла его разглядеть.

Он сказал:

– Так ты решила покинуть Тарнек? Сбежать?

Вопрос, а не обвинение, но я напряглась.

– Из-за меня на Тарнек напали стрижи… – но потом важнее стало возразить ему. – И я не убегаю.

– Прошу прошения, твой план: «К горам, Руна», – он явно улыбался. – Это бессмысленно. Не понимаешь? Думаешь, Руна просто так повезет тебя на территорию Тротов? К Призывателям?

– Я думала, – недовольно отозвалась я, – что он отвезет меня к амулету!

Гарейн расслабился, радуясь, наверное, что нашел меня. Его тихое дыхание слышалось в воздухе. Я чувствовала его тепло.

Он спросил:

– Значит, шар в горах? Это ты говорила?

– Это я знаю. И раз теперь я не нервничаю из-за стрижей, а ты уже высказался, я могу идти?

Он молчал какое-то время, а потом сказал:

– Руна не отвезет тебя туда. Ты не готова.

– Готова! Когда я буду готова ко всему этому?

– А король? Что насчет твоей подготовки? Насчет предметов, которых ты должна дождаться?

– А Илона? – парировала я. Гарейн замолчал, но я не сдавалась. – Я найду амулет и верну его, не знаю, как, но я не хочу, чтобы при этом страдали остальные!

– Ты неправильно это воспринимаешь, – возразил Гарейн. – Мы оберегаем тебя, ведь ты всех нас спасешь. Мы сами вызвались помогать тебе.

– Нет! – я вспомнила о жертве лисов, к горлу подступил комок. Я вот-вот расплачусь, я и без этого пролила слишком много слез перед Гарейном.

– Ларк, – мягко сказал Гарейн.

– Отпусти меня… Я справлюсь сама.

Он издал звук, похожий на смех, но с мрачным оттенком.

– Я поторопил судьбу, и это навредило многим. Не повторяй моей ошибки.

– Обещаю, что твою ошибку я не повторю. Вперед, – приказала я Руне.

Он не сдвинулся. Я подтолкнула его коленями, пятками, потянула за гриву, но он стоял, как вкопанный, а я выглядела глупо, решив, что могу управлять этим созданием.

Я выдавила:

– Что ты предлагаешь?

Моя резкость прошла незамеченной для Гарейна, он с готовностью ответил:

– Иди за мной. Мы встретимся с другими Всадниками утром в долине Брен, – и снова улыбка, судя по голову. – Ты же хотела в Мерит? Я уступаю. Используй шанс.

Долина Брен. Мне смеяться? Старейшины Мерит думали, что я уже встретила там Всадников. Было странно, что судьба снова все развернула. Я вздохнула. Гарейн услышал это, и улыбка его стала шире. Я помрачнела.

– Даже не думай, что я послушалась тебя. Я слушаюсь коня, – я надеялась, что Гарейн не ошибся, и Руна пойдет за ним, ведь я была бы рада оказаться в Мерите, а не в горах.

Улыбка оставалась на губах Гарейна, но голос зазвучал тише:

– Странная ты, Ларк, – сказал он. – Сначала была такой тихой, даже послушной. И за пару дней…

– Что ты увидел во мне? – я боялась, что он узнал о сокровенных чувствах.

Он покачал головой.

– Храни свои чувства. Они могут привести тебя к гибели.

Я понимала, что Гарейн говорит о себе. Но он был прав. Несомненно, прав.

Мы ехали бок о бок в темноте. Не было ведущего. Лошади шли вместе, уверенно пробираясь сквозь тьму, проходя дубовую рощу, направляясь по землям при замке, устремляясь к тропе, что вела прочь от Тарнека. Гарейн остановился и показал, где держаться за Руну, когда мы будем спускаться по склону.

– Дай ему больше свободы, – сказал он, съехал со спины своей лошади, чтоб показать мне. Он взял меня за руку и исправил хватку. Наши пальцы соприкоснулись на шелковой гриве Руны.

– Ты покраснела, – прошептал он и отвернулся. Наверное, улыбался.

Было невероятно тихо. Стрижи ушли. Гарейн сказал, что этой ночью они уже не вернутся, хотя мы и были сейчас открыты для атаки, пересекая долину. Звезды освещали наш путь, поблескивая сиянием на камнях склона. Мы добрались до леса из эвкалипта и сосен, луна затерялась за верхушками деревьев. Только тогда Гарейн разрешил остановиться на ночлег.

– За теми камнями есть маленький пруд, – сказал он. Так и было. В камнях была выемка, где собралась дождевая вода. Лошади пили из пруда, я вымыла руки и лицо и попробовала чистую воду, радуясь тому, что снова оказалась вне четырех стен.

Я вернулась, а Гарейн уже расстелил покрывало, он был не таким и злым. У него была фляжка с водой и пакет с сухарями. Он взял их, а я даже не подумала взять с собой еду. Он был прав, из-за необдуманных действий я оказалась не готова.

– У нас всегда все готово для похода, – сказал Гарейн, проследив за моим взглядом. – Потому я почти сразу же последовал за тобой, – он добавил почти беспечным тоном. – И мы никогда не расстаемся с мечами, – его оружие лежало на краю покрывала.

«Но не в воде», – подумала я, вспомнив сверкающего каплями воды Гарейна в саду. Я отругала себя и сосредоточилась на блеске его меча.

Гарейн сел и убрал волосы со лба, после чего придвинул свою сумку.

– Садись, – предложил он, убрав в сторону меч и взглянув на меня. – Я не собираюсь им пользоваться.

Он заметил, что я никак не отведу взгляда от меча, и сказал с нотками веселья:

– Да шучу я, – и добавил еще мягче. – Ларк, я не наврежу тебе.

Не из-за меча мне было неловко. Я осторожно опустилась на колени на краю покрывала, надеясь, что в темноте мой румянец будет незамеченным.

– Ты не голодна? – спросил он.

Я ощутила голод. Я потянулась за сухарем, что Гарейн предложил в качестве примирения. Но он не отпустил свой край, и мы замерли, сойдясь в этом поединке, он не сводил с меня взгляда. Гарейн заговорил первым:

– Я вел себя ужасно, Ларк. Не так, как я хотел.

– Хотел? – он явно чувствовал дрожь моих пальцев. – А чего ты хотел?

– Чтобы все началось по-другому.

Он сказал это тихо, но искренне, и мои щеки вспыхнули. Я выдавил смешок, но прозвучало это словно икота.

– Ты хотел меня убить, но не смог. Надо радоваться хоть этому…

– Это еще не все, Ларк, – Гарейн замешкался и сказал. – Ты простишь?

Я задрожала, сердце екнуло, ничего не могла с собой поделать. Он это явно понял и потянул легонько сухарь на себя, зная, что выиграл, желая, чтобы я улыбнулась.

– Мы друзья.

Друзья. Глупый укол разочарования, но я все-таки улыбнулась.

– На эту ночь – да, но я не знаю, в каком настроении ты будешь утром.

– Шутишь? – он вскинул брови. Но отпустил сухарик и отвернулся, растянувшись на покрывале и взяв другой сухарь. Он медленно жевал его и смотрел на небо. Тело его расслабилось и сильнее прижалось к земле.

Он не сказал ни слова о прикосновении, что пробудило меня. Он не сказал ничего о связи, которую признал в ту ночь в саду. Он не смущался и не краснел, значит, стоило это так же игнорировать, как и он. Я заняла себя сухарем, что оказался сладким с ореховым привкусом. Но он быстро закончился, и я замерла.

– Хорошо питает перед битвой, – сказал Гарейн. – И в пути хорошо, – долгое время царило молчание, я сидела на коленях, он лежал, подложив руку под голову. Я слышала биение своего сердца. Лошадь Гарейна позвякивала седлом. Гарейн взглянул на меня.

– Вместе нам безопаснее, – и чуть позже добавил. – И лежа спать проще. Попробуй.

Я кивнула и легла на спину. Мы лежали бок о бок на расстоянии руки. Я вдохнула, пытаясь успокоиться, надеясь, что всю ночь я себя так чувствовать не буду.

Гарейн рассмеялся.

– Так ты не отдохнешь, – он протянул руку и убрал волосы с моего плеча. Его пальцы задели мою шею, случайное прикосновение, мы вздрогнули. Я заметила взгляд Гарейна.

– Ты так легко краснеешь, – прошептал он.

– Наверное, – прошептала я отчасти правду. – Я не привыкла к дружбе.

– Дружбе? – спросил он, словно это не он выбрал это слово.

Гарейн подвинулся, но его левая рука осталась вытянутой под головой, тишина укутала нас. Он явно думал о Тарнеке, а я разглядывала звезды, наслаждаясь его близостью, его теплом.

– Илона, – сказала я, поняв его мысли, и спросила. – С твоей сестрой ведь все будет в порядке?

– Она сильная, – вздохнул Гарейн. – Наверное, мне стоит поблагодарить тебя за то, что ты увела стрижей, хоть поступок и был глупым.

Я слабо улыбнулась и вдруг поежилась.

– Этот ужасный шум…

– Ты их слышала? Издалека? – Гарейн замолчал, и я кивнула. – Мы такого не можем. Но что-то в них – дрожь от них или хлопанье крыльев – сводит Целителей с ума. И чем ближе они, тем дольше это длится…

– Хотелось бы понимать. Я не знала, что это. Я думала, так гудят горы или… Не знаю, – я потерла лицо рукой. – Глупо. Я могла предупредить Илону и всех. Это я выучу.

Я думала, он согласится, но Гарейн повернулся на бок и с любопытством смотрел на меня.

– Ты, как Стражница, видишь природу вокруг нас иначе? Каково это – видеть истории других людей, знать об атаке Призывателей? Каков этот Взор?

Я смотрела на него, ошеломленная количеством вопросов.

– Я… не думаю, что это как-то отличается. Но… если ты хочешь знать, что я чувствую, то это не только видения или ощущение энергии людей. Взор – это зрение, он затрагивает все мои чувства. Э-это значит, что раз я это вижу, я это знаю.

– И что же ты видишь, Ларк?

Гарейн оказался очень любопытным. Он не сводил с меня взгляда, и я не могла отвернуться. Я замешкалась. Как описать что-то настолько личное? Наконец, я тихо сказала:

– Ты спрашиваешь не о самых приятных особенностях Взора. Да, я могу прочитать человека, особенно, при первой встрече, и это пугает, потому что эмоции непредсказуемы, а истории порой ужасны. Я мало знаю о насилии, но когда надвигается что-то мощное, меня охватывает отвратительное ощущение, кожу покалывает, тело трясет… – я замолчала. – А еще есть сны и видения, они же – предупреждения, – я вспомнила о видении опасности для Мерит, об амулете Жизни, что страдает из-за хукона. Гарейн сверлил меня взглядом.

– И ты из-за всего этого страдаешь?

Может, с ним и было приятно общаться, но слово он подобрал грубое.

– Все не так плохо, Гарейн. Есть и та часть сил Взора, что… поражает, – я отвернулась и смотрела на звезды. – Видеть танец звезд на небе, чувствовать камни под нами, что тихонько гудят, чувствовать вкус ночи. Слышать дыхание деревьев, видеть мерцание неба, ощущать, как растет все в земле, как меняется. И все это я ощущаю и знаю. Земля наполняет меня, все вокруг нас полно жизни, и они… звучат для меня слаще музыки, – я замолчала на миг. – Король сказал, что амулеты говорят со Стражами. Но я думаю, что они поют. Жизнь поет для меня.

Я рассказала о Взоре больше, чем обычно, больше, чем стоило. Я ждала ответа. Гарейн смотрел на меня, но ничего не сказал, а ночь окружала нас, кипя энергий предвкушения. Я чувствовала свое волнение, его волнение, словно между нами полыхало пламя. Стоило бы сменить тему, ведь молчание затянулось, а взгляд его был слишком пристальным.

– А Всадники? – спросила я, нарушая тишину. – Что они чувствуют?

– Опасность, – ответил он через миг и перевернулся на спину. – Мы хорошо ощущаем нарушенное равновесие.

Я не могла себя сдержать и улыбнулась, вспомнив.

– Когда я впервые услышала о Всадниках, то решила, что вы все очень старые.

Гарейн фыркнул.

– Сложно успеть состариться. Мы – сильнейшие среди Хранителей, лучшие наездники. Многие хотели, но выбирают только двенадцать.

– И вы Всадники навеки?

Он рассмеялся первым:

– До старости, – и посерьезнел, – или… – молчание было печальным. И он гордо добавил. – Мы защищаем Тарнек. Мы готовы жертвовать ради него.

Жертвовать. Опять это проклятое слово. Гарейн, словно ощутив мою тревогу, добавил:

– Не бойся. Мы крепкие.

– Не понимаю, зачем тебе такой опасный путь, если тебе суждено быть королем.

Он заявил прямо, закрывая тему:

– Я – не правильный вариант для трона.

Мы молчали. Гарейн, видимо, уснул. Я тоже устала, хотя и парила мыслями где-то в небе со звездами, на которые смотрела, и слышала ровное дыхание Гарейна, думая о его красивой улыбке. Хотелось бы, чтобы такой его близости было достаточно.

За миг до сна я услышала его тихий голос:

– Ларк?

Я закрыла глаза. И уснула.

Дневной свет заливал мою комнату в нашем домике через окно. Я была укутана в одеяло так плотно, что не сразу смогла выпутаться. Я медленно поднялась, ноги едва касались пола, и с болью посмотрела на пейзаж за окном – зеленую траву и яркое солнце. Жаворонок взлетел в небо, словно брызги бронзовой воды, и направился к полю. Я улыбнулась и опустила взгляд, каменная тропинка вела от нашего дома к ухоженным садам. Там была Эви, с ней был Гарейн. Они шли по тропинке, удаляясь от меня, я видела только их спины. Они были так близко, как она даже с Райфом не стояла, их руки порой задевали друг друга. Солнечный свет поблескивал на ее светлых волосах, она замерла и повернулась к нему. Она говорила, а он слушал. Я не слышала ни звука, но понимала выражение его лица, видела, как она склоняется ближе к нему. Гарейн развеселился от ее слов, им овладел трепет. Он обнял ее. Эви обвила его руками, подняла голову, мило улыбаясь, и он склонил голову ближе к ней…