Текст книги "Сбиться с пути"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Глава 11
– Поженитесь?! – воскликнула Дженни, подбегая к Кейджу. Потрясение от полученного известия пересилило ее скромность. Она совсем позабыла про свой растрепанный внешний вид, пока не заметила, как глаза Рокси изумленно блеснули.
– Неужели мы прервали что-то важное? – поинтересовалась Рокси, закатив глаза с комически-невинным видом. Кейдж еще сильнее нахмурился.
– Прости, дружище, – виновато пробормотал Гэри.
– Тогда давайте говорите быстрее, что вам понадобилось, и валите отсюда.
– Кейдж, ты что, не слышал, что сказала Рокси? Они женятся.
– Именно так. – Рокси взяла Гэри под локоть и прижала к своей пышной груди. – Что, если вы отправитесь вместе с нами в Эль-Пасо и заберете потом машину Гэри обратно?
– Так вы серьезно, да? – спросил Кейдж, переводя взгляд с одного на другого. Он только начал приходить в себя от постигшего его разочарования. – Вы и вправду решили пожениться?
– Да! – сияя, подтвердила Рокси.
– Ну что же, это грандиозно! – Кейдж пожал руку Гэри и крепко обнял Рокси.
– Гэри, поздравляю! – воскликнула Дженни. Находясь под впечатлением всеобщего ликования, она также обняла Гэри, большие уши которого густо покраснели. Потом она прижала к себе Рокси. – Я так за тебя счастлива!
– Я тоже, деточка, я тоже. Он – лучшее, что случалось у меня в жизни. Я его не заслуживаю.
– Конечно, заслуживаешь, – улыбаясь, заметила Дженни, и они снова обнялись.
– Так что вы тут говорили о поездке в Эль-Пасо? – спросил Кейдж, когда две женщины, вытирая слезы, разомкнули свои объятия.
– У нас забронирован билет на дневной рейс оттуда в Акапулько на завтра. Гэри так традиционен, – поддразнила его Рокси, – он думает, что мы должны пожениться перед медовым месяцем.
– Поэтому мы отправляемся сейчас в Эль-Пасо к мировому судье, чтобы он нас расписал. Мы хотим, чтобы вы с нами поехали и забрали потом машину Гэри, если не против встретить нас через неделю и отвезти домой. Ну а, кроме того, было бы весело видеть вас рядом с нами, когда мы, так сказать, «свяжем себя узами брака».
Гэри стоял, глупо улыбаясь и кивая в такт объяснениям Рокси.
На лице Кейджа появилась его знаменитая улыбка.
– Я в игре. Дженни?
Было уже больше десяти часов вечера. Она не могла себе и представить, что способна пуститься в такое путешествие посреди ночи. Между Ла-Ботой и Эль-Пасо простиралась лишь пустыня с колючками и длинноухими зайцами.
Однако сама идея пуститься в такое рискованное предприятие показалась ей восхитительной, не похожей на все, что случалось с ней раньше. Кроме того, она успела проникнуться огромной любовью к Рокси и Гэри и безумно хотела стать свидетелем на их свадьбе.
– Просто грандиозно!
Все внезапно пришли в состояние беспорядочного движения и столь же сумасшедших сборов, окончившихся спустя минут двадцать у дверей квартиры Рокси.
– Думаю, теперь у нас есть все! – воскликнула Рокси, помахав над головой бутылкой шампанского. Она закрыла за собой дверь, удостоверившись, что за время их недельного отсутствия с квартирой ничего не случится. Их с Гэри вещи уже стояли в багажнике автомобиля. – Моя помощница миссис Бартон присмотрит здесь за всем в мое отсутствие, Кейдж, – объяснила она, забираясь на переднее сиденье, рядом с Гэри.
Без проблем. Дженни и я будем неподалеку, так что не волнуйся. Подумай лучше о том, как бы провести потрясающий медовый месяц.
– Именно этим я и собираюсь заняться, – ответила Рокси, прижимаясь к Гэри. Она нежно прикоснулась к нему, дотронувшись до места достаточно интимного, чтобы заставить его подпрыгнуть на месте. Машину повело в сторону, когда он на мгновение потерял контроль.
– Да, плоховаты дела, – заметил Кейдж, – Гэри не может вести машину и одновременно обниматься с Рокси. Давайте-ка остановимся около моего дома и пересядем в «линкольн» [22]22
«Линкольн» – марка автомобилей класса люкс, выпускаемая компанией «Форд». Считается так называемой президентской маркой – на «линкольнах» ездили президенты Трумэн, Эйзенхауэр, Кеннеди. Именно в специально построенном автомобиле Lincoln Continental convertible был смертельно ранен Кеннеди в Далласе 22 ноября 1963 года. Судя по описанию, у Кейта Хендрена был автомобиль Lincoln Continental, выпускавшийся компанией с 1961 года.
[Закрыть]. Тогда на время всего пути до Эль-Пасо заднее сиденье будет в полном вашем распоряжении.
– Эта идея мне нравится даже еще больше, – с энтузиазмом согласилась Рокси. – Милый, ты не против?
Гэри энергично закивал.
– Кроме того, – едко заметила Дженни, – если за рулем будет Кейдж, мы доберемся до места в два раза быстрее.
– Знаешь что, женщина, если ты не прекратишь умничать, мне придется принять воистину страшные меры, чтобы заставить тебя помалкивать. – Кейдж заключил ее в объятия и запечатал ей рот жарким поцелуем, продлившимся до тех пор, пока они не остановились у его гаража.
– Время! – воскликнула Рокси с видом рефери на матче по рестлингу.
Кейдж тихо выругался, когда Дженни разомкнула объятия.
– Мне в любом случае надо выйти подышать воздухом, Кейдж, – шепнула она, одергивая блузку и приглаживая волосы.
Все находили происходящее необыкновенно смешным и забавным, с хохотом перекладывая вещи из одной машины в другую. «Линкольн» имел такой же антикварный вид, как и «корвет», будучи отреставрированным с той же элегантной тщательностью. Он казался значительно длиннее – серебряный и сияющий, как пуля Одинокого Рейнджера [23]23
Одинокий Рейнджер – техасский рейнджер, вымышленный персонаж, легендарный герой американских вестернов, комиксов, телевизионных и радиопостановок, который вместе со своим компаньоном Тонто стоит на страже закона на Диком Западе. Стал один из символов американской культуры.
[Закрыть].
– Чувствуйте себя как дома, – усмехнулся Кейдж, оборачиваясь через сиденье к своим пассажирам.
– Именно так и поступим, – ответила Рокси. Она забралась на сиденье, устроившись в углу, а рядом с ней, дрожа от нетерпения, сел Гэри.
Кейдж усмехнулся и вывел машину на шоссе.
И это последнее, что мы от них слышали до приезда в Эль-Пасо. – Его слова опроверг довольный стон, раздавшийся из темноты заднего сиденья. – Хотя, может быть, и нет, – посмеиваясь, поправился он.
«Линкольн» летел посередине шоссе с двумя полосами движения, преодолевая милю за милей. Кейдж разгонял машину до ста пятидесяти километров в час, но Дженни чувствовала себя в безопасности. Широкая равнина расстилалась перед ними, на пустом шоссе фары других автомобилей были видны за несколько километров.
– Все хорошо? Тебе удобно? – спросил ее Кейдж спустя несколько минут тишины. Повернув ручку, он поймал волну спокойной ФМ-радиостанции. Тихие звуки музыки иногда прерывались низким, безличным голосом, сообщавшим время и погоду.
– Мм… да, – вздохнула Дженни.
– Засыпаешь?
– Не совсем.
– Ты подозрительно затихла.
– Просто думаю.
– Знаешь, несмотря на то, что эта машина по современным стандартам просто огромна, совсем не обязательно занимать все переднее сиденье.
– Что ты имеешь в виду?
– Говоря попросту, двигай-ка свою попу сюда поближе.
Она улыбнулась и придвинулась к нему ближе.
– Ну, так-то лучше. – Кейдж обнял ее за плечи правой рукой, которая немедленно скользнула ей на грудь.
– Кейдж! – воскликнула она, отбросив его руку.
– Я разработал и усовершенствовал это движение еще в старших классах средней школы. Только не говори мне, что спустя столько лет оно не работает.
– Оно не работает со мной, – строго возразила она.
– Так всегда случалось с симпатичными девчонками, – пожаловался он. – Но попытка не пытка. – Кейдж выгнул локоть и положил руку так, чтобы поглаживать пальцами ее шею. – И о чем же ты думаешь?
Потянувшись, Дженни положила голову ему на плечо. Ее рука опустилась ему на колени, и она так ее там и оставила.
Все это очень весело и забавно. Я никогда не делала ничего такого дикого и безрассудного.
– Это дикое и безрассудное? Мы мирно едем по шоссе. Правда, тут происходит еще невинный обмен ласками между двумя людьми, явно влюбленными друг в друга и вскоре собирающимися пожениться.
– Я вовсе не говорила, что выйду за тебя замуж.
Его пауза была краткой, но значительной.
Я имел в виду Рокси и Гэри.
Горькое разочарование нахлынуло на Дженни, словно приливная волна. Она отдернула руку с его колена и попыталась отодвинуться от него подальше.
– А ну-ка, вернись, – яростно прошептал он. – И прекрати эти свои трепыхания, потому что я все равно не отпущу тебя. – Когда она прекратила вырываться, Кейдж продолжил: – Я потрясен тем, что ты решила, будто я говорю о нас. Ты подумала, что мы два человека, явно влюбленные друг в друга. Мы и вправду влюблены друг в друга, Дженни?
– Я не знаю, – прошептала она, потупив взгляд.
– Конечно, я могу говорить только за себя. – Он отвернулся от дороги и посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя, Дженни.
Она подняла голову, захваченная его красноречивым взглядом. Они долго не могли отвести друг от друга взгляда, машина мчалась вперед по шоссе. Наконец Кейдж обратил внимание на дорогу.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Ты уверена, что я говорил эти слова многим женщинам. Что же, это так. Я говорил все, что было необходимым, чтобы затащить их в постель. Я занимался любовью потому, что был пьян, возбужден, сердит, грустен или счастлив. По любой из причин, которые ты можешь себе представить.
И иногда я поступал так, даже когда сам не хотел этого, но мне было жаль женщину, и я понимал, что ей нужен мужчина. Я спал с прекрасными женщинами и с не очень красивыми. Я не был ни скромным, ни разборчивым.
– Но я клянусь тебе, Дженни, – искренне признался он, снова повернув к ней голову, – что я никогда не был влюблен. До нынешнего момента. Ты – единственная женщина, которую я когда-либо любил. И это началось уже давно. Много лет назад.
Я не видел смысла в том, чтобы проявлять свои чувства. Любой бы решил, что я тебе не подхожу. Ты бы убежала от меня в ужасе, если бы я признался тебе. У матери с отцом случилась бы истерика. И, помимо всего прочего, был Хол, и я не хотел ранить его.
Слезы катились по ее щеке, которой она прислонилась к его плечу.
– Почему же ты говоришь мне все это сейчас?
– А ты не думаешь, что сейчас самое подходящее время узнать об этом? – Он обнял ее и поцеловал в макушку. – Ты любишь меня, Дженни?
– Да, думаю, да. Я имею в виду, что да, я знаю, что люблю. Это меня и смущает.
– Смущает?
– Моя жизнь была такой хорошо спланированной и организованной, столь тщательно упорядоченной вплоть до последних месяцев. После той ночи, когда Хол улетел в Центральную Америку, все стало иным. Та ночь изменила меня. Я теперь другая. Не могу объяснить.
Кейдж до боли зажмурил глаза. Он хотел ей все объяснить. Хотел сказать: «Ты изменилась потому, что мы занимались любовью, и наши тела поведали нам нечто, о чем мы втайне знали, но старались не обращать внимания долгие годы – ты была помолвлена не с тем братом».
Однако он не мог раскрыть ей этого. Не сейчас. Никогда. Это была тайна, которую он собирался хранить всю свою оставшуюся жизнь, даже если не сможет признать своего собственного ребенка. Дженни и так достаточно настрадалась. Он не хотел причинить ей еще больше боли.
Я как зверь, который вырос в неволе и внезапно оказался выброшенным на свободу. Я начинаю осознавать свое место в этой жизни. Каждый день узнаю нечто новое. Но это должно быть процессом постепенным.
Она подняла голову и проговорила, глядя прямо перед собой:
– Не проси меня об обещаниях и обязательствах, Кейдж. Все так сложно. Мне не удалось до конца разобраться со своими чувствами к Холу, но я поняла, что на самом деле к тебе испытываю. – И снова ее рука легла на его колено. Дженни нежно сжала его. – Я знаю только то, что, если ты внезапно исчезнешь из моей жизни, я не перенесу этого.
Кейдж коснулся ее руки:
– Ты ведь понимаешь, что бы произошло, если бы Рокси с Гэри нас не прервали, так?
– Мы бы могли заняться любовью.
– Мы по-прежнему можем заняться любовью.
– И это неправильно.
– Как ты можешь говорить это, если только что признала, что мы любим друг друга?
– Потому, что это касается еще кое-кого?
– Хола?
– Его ребенка, – мягко ответила она.
Кейдж надолго замолчал, потом проговорил с болью в голосе:
– Это и твой ребенок тоже, твоя плоть и кровь. Я люблю тебя. Я люблю ребенка. Все очень просто.
– Вряд ли это так просто, как тебе кажется. – Она снова положила голову ему на плечо и, помедлив, призналась: – Я хотела заняться с тобой сегодня любовью. Но даже это меня смущает.
– Почему?
– Я не могу сказать честно – тебя ли я хочу или еще одной ночи любви, подобной той, что была у меня с Холом? Это звучит низко и отвратительно, понимаю, но почему-то в том, что касается занятия любовью, я не могу в своем сознании отличить вас друг от друга.
У Кейджа защемило сердце.
– У нас все будет просто невероятно, обещаю. Так, как ты хочешь, чтобы это было. Но добившись тебя однажды, я не допущу, чтобы ты ушла. – Он уже упустил ее однажды ради Хола. И он совсем не собирался терять ее снова. – Но будь уверена, что ты готова к обязательствам прежде, чем займешься со мной любовью.
Она улыбнулась ему, стыдливой, соблазнительной улыбкой, от которой его сердце забилось быстрее. Однако вместо того, чтобы сильнее надавить на педаль газа, он нажал на тормоз и остановил машину на обочине.
– Зачем мы остановились? – слабо спросил Гэри с заднего сиденья.
– Я голоден, – ответил Кейдж.
– Кто может думать о еде в такое время? – возмутилась Рокси.
– А я думаю вовсе не о еде. – Кейдж заключил Дженни в объятия и потянулся к ней губами.
Прошло достаточно много времени, прежде чем «линкольн» вновь тронулся с места.
– Думаю, это было потрясающе романтично, – заметила Дженни, широко зевнув и безуспешно попытавшись прикрыть рот рукой.
– А мне кажется, что мы выглядели как кучка самых отъявленных головорезов со времен Бонни и Клайда, – возразил ей Кейдж. – Если бы я был тем мировым судьей, то забаррикадировал бы дверь.
Они подняли чиновника с постели, и он с великой неохотой согласился провести брачную церемонию. Потом жених и невеста были доставлены в отель, где они должны были провести несколько часов до отъезда в аэропорт. Выпив две чашки кофе в круглосуточной забегаловке и заправив «линкольн» бензином, Кейдж повернул его в сторону дома.
– Мы можем взять комнату в отеле и поспать несколько часов, – предложил он Дженни.
– Нет. Я чувствую себя такой твердой и решительной. Думаю, я скорее предпочту преодолеть всю дистанцию, чем сойду с пути.
Кейдж окинул ее взглядом и улыбнулся. По ряду причин этой ночью ей пришлось выдержать заведомо проигрышную битву со своей прической, и она вынуждена была полностью расстаться со всеми шпильками и заколками. Ее каштановые локоны разметались по плечам в примечательном беспорядке. Новая юбка и блузка были безнадежно помяты. Она выглядела как старлетка в эротических французских мелодрамах в сцене «утро после бурной ночи».
– Забавный вид, да?
– Просто восхитительный. А ну-ка, давай ложись и поспи, – предложил он, похлопав себя по коленям, показывая, куда ей следует положить голову.
– Боюсь, что ты заснешь, если я не поддержу компанию.
– Даже не беспокойся. Кофе поможет мне продержаться. Кроме того, я привык делать подобного рода дикие и безрассудные вещи. – Она состроила ему рожицу, и он рассмеялся. – Давай же, – продолжал настаивать Кейдж.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Она легла на бок, устраиваясь как можно удобнее, и положила голову ему на колени. Закрыв глаза, она глубоко вздохнула:
– Так хорошо…
Не отводя глаз от дороги, Кейдж развязал пояс на ее блузке и, просунув под нее руку, принялся массировать ей спину. Дженни блаженно вздохнула:
– Ты меня испортишь.
– С превеликим удовольствием. – Ее кожа была гладкой, как атлас. И теплой. Его рука гладила ее спину вверх-вниз, нежно массируя, освобождая ее от накопившегося напряжения и усталости. Ласково касаясь ее, он постепенно продвигался от ребер к центру. Наконец под ее приподнятыми руками он осторожно нащупал мягкую полноту ее груди.
– Кейдж…
– Все хорошо, – успокаивающе прошептал он.
И она действительно почувствовала, что все было хорошо и правильно, и, молчаливо согласившись с его ласками, снова расслабилась.
– А где твой лифчик?
Мне пришлось спрятать его под диванной подушкой, когда ты пошел открывать дверь. – Он хмыкнул, и она улыбнулась, уткнувшись лицом в его обтянутые плотной тканью колени. – Мне так и не удалось надеть его перед нашим отъездом.
– Я рад, – со значением прошептал он, и движения его услужливых рук стали эхом его слов.
– Я тоже.
Кейдж продолжал гладить ее. Он не хотел возбудить ее – скорее успокоить. Сердце его переполнялось любовью от осознания того, что она достигла столь высокой степени доверия к нему, позволяя подобные интимные ласки. Через несколько минут Кейдж догадалась по ее спокойному дыханию, что она уже спала.
Искушение было слишком велико, и он провел пальцем по ее соску. Этого воздушного прикосновения оказалось достаточным, чтобы вызвать ее немедленную реакцию, даже во сне. Она зашевелилась, перемещая свой вес, повернув голову в другую сторону. Наконец она опять устроилась и затихла.
Кейдж сжал губы от удовольствия.
– Дженни, – прошептал он сам себе, не надеясь, что она его услышит, – об одном ты не должна никогда беспокоиться. Пока твоя голова лежит у меня на коленях, я ни за что не смогу уснуть.
Машина неслась навстречу занимающемуся рассвету.
– Где мы? – Дженни села и заморгала глазами, ослепленная яркими лучами солнца. Она повернула голову к одному плечу, потом к другому, разминая шею.
– Дома. Почти. Я подумал, что ты, должно быть, голодна. Я просто изнемогаю от голода.
Сквозь открытое ветровое стекло она увидела, что они остановились у того же мотеля в Ла-Боте, куда Кейдж привозил ее в прошлый раз. Он припарковался напротив кафе.
– Я не могу выйти на улицу в таком виде! – вскричала она.
– Чепуха. Ты выглядишь потрясающе.
Открыв дверцу, он выбрался наружу и, остановившись ненадолго, чтобы как следует потянуться, обогнул машину, подойдя со стороны пассажирского места, где сидела Дженни. Она пыталась безуспешно расправить складки одежды и сделать что-то с прической.
– Я выгляжу просто ужасно, – обеспокоенно заметила Дженни, когда Кейдж, протянув руку, помог выбраться ей из машины. Она повисла на нем, вцепившись в его руку. – О, мои ноги еще не проснулись. Тебе придется обнять меня.
– Я вовсе не возражаю против этого. Как ты знаешь, я уже воспользовался этой возможностью, пока ты спала.
– Звучит так, будто ты что-то натворил. – Она старалась выглядеть сердито, но в ее глазах сияли искорки.
– Ага, что же это? – Какая-то вещь привлекла его внимание, блеснув в ярком утреннем свете. Он заглянул под сиденье и вытащил так и не открытую бутылку шампанского. – Знаешь что? Мы забыли поднять бокалы за их свадьбу!
Дженни причмокнула и вырвала у него из рук бутылку:
– Прекрасно, мы выпьем шампанское после завтрака.
– О-го-го! Да я вырастил монстра. Такую девицу будет недешево содержать. Следовало приучить тебя к пиву.
Очумевшие и уставшие, они направились к кафе. Однако только Кейдж потянулся к ручке двери, как другая чета отворила ее с противоположной стороны.
Боб и Сара Хендрен.
У них была традиция ходить куда-нибудь на завтрак по субботам. С тех пор как их мальчишки достаточно выросли, чтобы самим о себе заботиться, Хендрены наслаждались этими двумя часами одиночества каждый выходной день. Пасторская служба Боба не позволяла им уделять много времени друг другу, так что они воспринимали эти субботние прогулки как праздник и всю неделю решали, куда пойти в следующий раз, выбирая разные рестораны.
Пара замерла на месте, заметив состояние одежды Дженни и дневную щетину Кейджа. Неловкие попытки Дженни поправить прическу лишь привлекли их дополнительное внимание к ее беспорядку. Губы ее покраснели и слегка припухли от бесконечных, страстных поцелуев прошлой ночи. Тушь размазалась во время сна. И если бы пастор с супругой посмотрели на них пристальнее, они бы заметили следы ее туши на брюках Кейджа.
Однако их внимание было сконцентрировано главным образом на Дженни, которая претерпела столь разительные изменения с тех пор, как они в последний раз ее видели, и которая неосознанно прижимала бутылку шампанского к своей груди.
– Мама, папа, привет! – первым нарушил тишину Кейдж. Он мог бы убрать руку, обнимающую Дженни за талию, чтобы смягчить неуклюжесть момента, однако боялся, что она будет не в состоянии без поддержки стоять на ногах. Она буквально висела у него на руке, опершись на него всем телом.
– Доброе утро, – ответил Боб, с очевидной невежливостью.
Сара ничего не сказала, продолжая рассматривать Дженни. Они так и не виделись ни разу с тех пор, как Дженни покинула их дом, после того как Сара обвинила ее в совращении Хола. Каменное выражение, появившееся на лице Сары, свидетельствовало о том, что теперь она полностью удостоверилась в правдивости своих обвинений.
– Сара, Боб, – умоляюще залепетала Дженни, – это совсем не то, что вы подумали… Мы… Кейдж и я отвозили… отвозили…
Кейдж продолжил, когда она умолкла, не в силах подобрать ни слова:
– Мы отвезли двоих наших друзей в Эль-Пасо прошлой ночью, чтобы они поженились. Мы совершили долгое путешествие и, не останавливаясь, вернулись обратно. – Он пытался подчеркнуть, что они вовсе не провели ночь вместе, хотя и начинал подумывать, что лучше бы так и случилось. По крайней мере, Сара и Боб ни о чем не узнали бы, и удалось бы избежать этой сцены, которая, как он инстинктивно чувствовал, становилась все более отвратительной.
Дженни нервно и боязливо улыбалась, будто кто-то арестовал ее за ужасное преступление и она не может осознать, шутка это или нет.
– Шампанское предназначалось для свадьбы. Мы совсем о нем забыли. Видите? Оно даже не открыто. А сейчас мы дурачились и…
– Ты вовсе не обязана им ничего объяснять, – с раздражением одернул ее Кейдж.
Он не был сердит на нее. Кейдж понимал, что она потрясена, и сделал бы все, чтобы избавить ее от этого. Его приводили в ярость его родители, которые оказались столь пристрастны и скоры на ложные выводы. Он не мог обвинять их в том, что они думали о нем лишь самое плохое, но неужели у них не возникло ни малейших сомнений относительно Дженни?
– Ты была нам как дочь, – дрожащим голосом проговорила Сара. Слезы показались у нее на глазах. Она сморгнула их и крепче поджала губы.
– И я по-прежнему ею являюсь, – чуть слышно произнесла Дженни с глубокой искренностью. – Я хочу ею быть. Я люблю вас обоих и очень по вам соскучилась.
– Соскучилась по нам? – Строгий тон Сары отметал даже саму возможность подобного. – Мы слышали о твоей новой квартире. Ты даже не побеспокоилась сообщить нам свой адрес, не говоря уже о том, чтобы навестить нас.
– Потому что я не думала, что вы захотите меня увидеть.
– Ты забыла нас так же быстро, как ты забыла Хола, – обвинила ее Сара.
– Я никогда не забуду Хола. Как я могу это сделать? Я любила его. И я ношу его ребенка.
Это мягкое напоминание вызвало поток слез из глаз Сары, и она разрыдалась, уткнувшись в руку Боба.
– Она была очень расстроена, – заметил тот мягко. – Она ужасно по тебе скучала, Дженни. Я понимаю, что мы не очень хорошо восприняли известие о твоем ребенке, но у нас было время, чтобы подумать. Мы хотим быть частью его жизни. Даже сегодня утром мы говорили о том, что сохранить семью – это наша христианская обязанность. Я не смогу служить примером другим, если мы не примиримся между собой.
Священник взглянул на Кейджа, на компрометирующее их шампанское, на предосудительную и недостойную картину, которую они, по его мнению, составляли.
– Но сейчас, видя тебя здесь, в таком виде, в такой компании, я просто не знаю… – Он покачал головой и развернулся, заботливо поддерживая рыдавшую Сару под локоть.
– О, пожалуйста! – вскричала Дженни, сделав шаг вперед и протягивая им вслед руки, словно желая их удержать.
– Нет, Дженни, – мягко сказал Кейдж и потянул ее назад. – Дай им время. У них просто должно уложиться все в голове.
Он проводил ее в машину, не вступая с ней в споры. Дженни теперь уж точно не хотела показываться на люди. И в самом деле, едва оказавшись в машине, она залилась слезами.
Дженни задумалась о том, что после каждого значительного шага вперед она вынуждена отступать на два шага назад. Она преступила свои моральные устои и упросила Хола заняться с ней любовью, но он все равно уехал.
Пока его не было, она осознала, что не любит его так, как жена должна любить своего мужа. Он умер, оставив ей чувство вины, словно она его покинула, а не наоборот.
Снова собрав по кусочкам свою жизнь, она увлеклась новой работой, будто только для того, чтобы узнать, что беременна. Теперь она стала парией для любимых ею людей, которых с отрочества считала своей семьей.
Дженни не хотела возвращения к той жизни, которую вела до того, как уехал Хол. Эта жизнь давила на нее, она чувствовала, как медленно задыхается. Вкусив прелесть независимости, она желала продолжать ею наслаждаться. Да, она добилась свободы, но какой ценой? Освобождение Дженни Флетчер далось недешево. Оно стоило ей любви и уважения самых близких и дорогих людей.
Горькие слезы лились по щекам, попадая ей в рот. Понимая, что усталость и беременность были частично причиной этого внезапного приступа слез, она позволила себе эту слабость. Излияние эмоций действовало очищающе, и она так увлеклась своими переживаниями, что не обращала внимания, куда едет Кейдж, пока он не выключил мотор «линкольна».
Дженни подняла голову и вытерла слезы.
– Это твой дом, – заметила она, хотя в ее ремарке не было никакой необходимости.
– Правильно.
Он вышел из машины и подошел к пассажирской двери, чтобы помочь ей выбраться наружу.
– Что мы здесь делаем?
– Я хочу удостовериться в том, что ты хорошо позавтракаешь. И, – подчеркнул он, едва Дженни открыла рот, чтобы возразить, – спорить по этому поводу бесполезно.
В любом случае она слишком устала для того, чтобы вступать с ним в пререкания, поэтому ничего не сказала. Он открыл входную дверь, и она потащилась за ним следом по лестнице.
– Так, ванна принадлежит тебе ровно на десять минут. – Кейдж покопался в ящике и достал оттуда футболку Техасского технологического университета. Две красные буквы «Т» на черном фоне почти стерлись от частых стирок. – Прими горячий душ и надень это на себя, когда выберешься оттуда. Если ты не спустишься через десять минут, я отправлюсь тебя извлекать. – Он нежно поцеловал ее и оставил одну.
Вода была горячей, мыло ароматным и пенистым, шампунь роскошным, полотенца пушистыми. Натягивая футболку, Дженни почувствовала себя процентов на сто лучше прежнего и безумно проголодавшейся.
Застыв на пороге кухни, она неловко и смущенно переминалась с ноги на ногу. Ее волосы были влажными, и все, что на ней надето под футболкой, – тонкие трусики. И хотя футболка доходила до середины бедер, ей все равно было неуютно.
Кейдж, казалось, не заметил открытости ее костюма или ее смущения. Напротив, едва увидев ее, он деловито заявил:
– Не стой как вкопанная. Две пары рук всегда лучше, чем одна.
– Что я могу сделать?
– Намажь маслом тосты.
Она быстро справилась с заданием, и уже через несколько минут они сели за стол перед дымящейся тарелкой с яичницей с беконом. Голод заставил ее позабыть о хороших манерах, и она накинулась на еду. Съев приличную порцию яичницы, Дженни заметила на себе веселый взгляд Кейджа. Немного сконфуженная, она вытерла рот салфеткой и сделала большой глоток апельсинового сока.
– Ты очень хороший повар.
– Не позволяй мне тебя перебороть. – К тому времени, когда она очистила всю тарелку, Дженни почувствовала себя настолько уставшей, что едва могла поднять чашку травяного чая, приготовленного для нее Кейджем.
– Давай поднимайся, пока ты не упала прямо здесь, – сказал он, отодвигая свой стул из-за стола.
– А куда мы идем?
– В кровать. – Он взял ее на руки.
– В твою кровать?
– Да.
– Но я должна одеться и отправляться домой. Поставь меня на пол, Кейдж.
– Ни за что, пока мы не доберемся до кровати.
Дженни должна была бы остановить его, не дать ему сделать еще один шаг по ступенькам лестницы, но не могла собрать в себе для этого достаточно сил. Долгого сна в машине было ей явно недостаточно. Она не могла и припомнить, чтобы чувствовала себя такой невероятно уставшей. Она прислонила голову к его груди и закрыла глаза. Он был таким сильным. Могучим. Внушающим доверие. И она любила его.
Она ощутила прикосновение рукава его рубашки к своему обнаженному бедру. Дженни вспомнила ночь в постели с Холом и те чувства, которые вызывали в ней эти касания, как возбуждающе это было.
Кейдж поставил ее рядом с кроватью, продолжая удерживать в объятиях, пока он сдергивал одной рукой замшевое покрывало. Потом он бережно уложил ее на пахнущие свежестью простыни.
– Спи крепко, – прошептал Кейдж, – накрывая ее одеялом. Он убрал прядь волос с ее щеки.
– А что ты собираешься делать?
– Мыть посуду.
– Это нечестно. Ты был всю ночь за рулем. Ты приготовил завтрак. – Она уже засыпала, и ей сложно было привести в порядок свои ускользающие мысли, тем более облечь их в слова.
– Ты можешь сделать в другой раз для меня то же самое. А теперь тебе и ребенку надо немного отдохнуть. – Он мягко поцеловал ее губы, однако она ничего не почувствовала. Дженни уже спала.
